Текст книги "Её прикосновение (ЛП)"

Автор книги: Алекса Райли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Переводчик: Ленуся Л.

Редакторы: Анна Л., Анастасия Я.

Вычитка и оформление: Юлия Ц.

Обложка: Таня П.

Пролог

Илай

Я сижу в своем грузовике и жду. Мой член твердый и набухший, пульсирующий от желания. Сегодня – тот самый день, но мы должны соблюдать приличия. На нас и так направлено слишком много внимания. Один шаг за черту, и всё может принять скверный оборот.

Она – самое важное в моей жизни, и я сделаю всё, чтобы защитить ее. Даже если это означает игнорировать твердую длину, лежащую вдоль внутренней стороны моего бедра.

Зажмурившись, я стараюсь не думать об этом. Стараюсь не представлять ее мягкие изгибы подо мной и те места, куда я собираюсь проникнуть языком. Какой сладкой она будет на вкус, и какие звуки будет издавать, когда мы останемся одни.

– Блядь, – рычу я и откидываюсь назад на подголовник.

Одно ее прикосновение – и я понял, что моя жизнь изменилась. Всего один миг год назад, и мой мир навсегда стал ее. С того момента всё, что я делал, каждое мое движение, каждый удар моего сердца, были для нее. Когда наши губы встретились, это решило ее судьбу. Она не знала этого тогда, но это случилось.

Проходят минуты, хотя, кажется, что вечность, и она появляется. Ее голубые глаза находят мои, и чувство умиротворения наполняет меня – чувствую, что я дома.

Она идет ко мне, с каждым шагом приближаясь к моим объятиям. К моменту, когда я никогда ее больше не отпущу.

Глава 1

Мэгги

– Это всего лишь поцелуй, – говорит Ник, подходя ближе. Его светлые лохматые волосы слегка падают на глаза, когда он наклоняется ко мне. Его темно-карие глаза фокусируются на моих губах, и он облизывает свои. – Думаю, я заслужил поцелуй, Мэгс. Мы ведь встречаемся уже несколько недель.

Я хочу поправить его и сказать, что мы не пара, что у нас было всего лишь несколько свиданий, но какой в этом смысл? Я уже поняла, что умом он не блещет. Думаю, если бы я была его девушкой, он перестал бы называть меня Мэгс, как я просила его первые три раза. Меня зовут Мэгги. Неужели так трудно? По-видимому, так и есть, потому что теперь вся школа зовет меня так, потому что это делает Ник.

Я сглатываю, задаваясь вопросом, действительно ли это просто поцелуй, который он хочет. Может, я придаю этому большое значение, чем следовало бы. Наверное, я прочитала слишком много книг, потому что не чувствую волнения, как ожидала. Вот-вот произойдет мой первый поцелуй, а ничего, о чем я читала, не происходит. Я слишком много думаю об этом. Всё, что мне нужно сделать, это прижаться губами к его губам. Легко. Всё произойдет, и тогда мне больше не придется беспокоиться об этом. Или, может быть, придется.

Другие девочки в школе делают больше, чем просто целуются. Я слышу, как они разговаривают. Уже больше недели учусь в своей новой школе, и они только об этом и говорят. Первые несколько дней я смешалась с толпой, но меня это не беспокоило. Я привыкла много переезжать, потому что мой отец служит в армии. Иногда лучше не заводить друзей, так как знала, что на новом месте мы надолго не задержимся. Но папа сказал, что мы поселимся здесь, и я попыталась сделать над собой усилие. Но Ник сам сделал шаг мне навстречу.

Ник заметил меня всего через пару дней в школе. Всё это было немного ошеломляюще, если не сказать больше. Я перешла от отсутствия друзей до всеобщего желания узнать меня, как только Ник положил на меня глаз. Он звезда футбольной команды, и люди, кажется, обращают внимание на каждое его движение.

Ник – именно тот, кого вы представляете себе, когда думаете о популярном мальчике в школе. Но по какой-то причине он меня не привлекает. Все девчонки только и говорят о том, какой он замечательный, но я как-то не понимаю этого, хоть и стараюсь изо всех сил. Может быть, поцеловав его, я пойму, почему все девочки в школе так влюблены в него.

– Хорошо, – шепчу я, закрывая глаза и откидывая голову назад. Когда чувствую, как Ник сжимает рукой мое бедро, я открываю глаза и вижу, как его рот опускается к моему.

Не в силах остановиться, я пытаюсь сделать шаг назад, чтобы отстраниться, передумав. Я не хочу, чтоб он был так близко. Мне не нравится жар его тела, прижимающегося к моему, или ощущение того, как он впивается в меня. Но его хватка на моем бедре становится только крепче.

Я поворачиваю голову, и его губы касаются моей щеки, но ему, кажется, всё равно. Он притягивает меня ближе к себе, и я чувствую, как пальцами он блуждает по моему телу, а ртом перемещается к моей шее. Он прижимается ближе, и во мне поднимается желчь. Я не хочу этого. Пытаюсь оттолкнуть его, чувствуя, как меня охватывает паника, но как бы я не старалась ему пофиг. По какой-то причине, все приемы самообороны, которым меня обучил отец, не срабатывают. Мне кажется, что он становится всё ближе и ближе, и воздух покидает мои легкие.

– Прекрати, – говорю я ему, но слова звучат мягче, чем предполагалось. Мне кажется, что мое горло начинает сжиматься.

– Не будь ханжой, Мэгс. Ты хочешь этого, – говорит он мне в шею, и я зажмуриваюсь.

– Нет, остановись, – говорю я со всей силой, на которую способна. Его размеры ошеломляют, но на моем фоне любой выглядел бы гигантом.

Чистый страх пронзает меня, когда я закрываю глаза и делаю вдох, чтобы закричать. Когда я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы, он чудесным образом исчезает. Раздается громкий треск, а затем я слышу глухой удар, когда что-то тяжелое падает на землю.

Я распахиваю глаза и вижу мужчину, стоящего спиной ко мне. Он тяжело дышит и стоит над Ником. Тот лежит на земле, держится за лицо, и сквозь его пальцы хлещет кровь.

– Думаю, ты сломал мне чертов нос! – кричит Ник, пока кровь стекает на его рубашку. Он начинает подниматься, но мужчина делает к нему шаг, и Ник меняет свое решение. Он торопливо перемещается, пытаясь отползти от мужчины, стоящего над ним.

– Ты в порядке? – глубокий голос заставляет меня перевести взгляд от Ника и посмотреть на широкую спину человека, защищающего меня. Когда я не отвечаю, он слегка поворачивает голову, встречаясь со мной взглядом своих темно-зеленых глаз. Я тихо вздыхаю, когда вижу темный шрам у него на лице. – Ты в порядке?

Я киваю, не в силах произнести ни слова.

Мужчина поворачивается на звук поднимающегося на ноги Ника, и выглядит так, будто готов кого-то убить. Его обычно непринужденное выражение лица давно исчезло. Он начинает открывать рот, но мужчина со шрамом обрывает его.

– Ни одного гребаного слова, – рычит он, и я чувствую, как по коже пробегает холодок. – Убирайся отсюда и даже не смей смотреть на нее больше.

Ник колеблется секунду, прежде чем решить, что это без выигрышная ситуация, и бросается бежать. Мужчина со шрамом стоит там некоторое время, прежде чем, наконец, полностью поворачивается и смотрит на меня. Выражение его лица суровое, и я вижу гнев.

Делаю шаг назад, нуждаясь в пространстве. Размеры этого парня еще более пугающие, чем у Ника. Я всегда думала, что мой отец большой, но этот мужчина намного больше. Он может быть самым большим человеком, которого я когда-либо видела, а это говорит о многом, поскольку я выросла в окружении морских пехотинцев. Шрам на его лице выглядит зловещим и красным, заставляя меня думать, что он новый. Его темно-каштановые волосы коротко подстрижены, и я вижу тень щетины на подбородке. Из-за шрама он выглядит устрашающе, а его широкая грудь и руки никак не уменьшают это ощущение.

Он делает шаг ко мне, потом еще один. Я замечаю легкую хромоту на левую ногу, когда он подходит ближе. Я делаю еще один маленький шаг назад, и он останавливается, выставив вперед ладони.

– Мэгги? – Он вопросительно поднимает свои темные брови, произнося мое имя.

– Откуда ты знаешь мое имя? – Это, наверное, не первый вопрос, который стоит задавать, но, по крайней мере, сейчас я могу произнести хоть слово.

– Мы стоим на твоем заднем дворе. Я полагаю, что ты Мэгги. – Он наклоняет голову набок, а на его губах появляется небольшая улыбка. Его сердитые черты смягчаются, и немного моего страха исчезает.

Оглядываюсь, вспоминая, где нахожусь. Ник провожал меня до двери, после того как привез домой из школы. Я всегда захожу через заднюю дверь, и мы пошли на задний двор. Всё это обрушивается на меня одновременно, и я мысленно издаю стон. О боже, мне придется встретиться с ним в школе.

Затем я пытаюсь понять, почему этот незнакомец оказался здесь, передо мной.

– Почему ты стоишь у меня на заднем дворе? Не пойми меня неправильно, я благодарна, просто…

– Я Илай. – Он опускает руки и достает из кармана ключ. Он поворачивается, подходит к задней двери и отпирает ее. Звучит сигнализация, и он входит в дом и отключает ее. Затем он отступает в дверном проеме, занимая собой всё пространство.

– О, мне жаль, я совсем забыла, – признаюсь я.

Папа сказал, что к нам приедет кто-то из его взвода. Что морской пехотинец был с честью уволен из-за ранения, и нуждается в пристанище на некоторое время. Но после всего, что произошло за последние несколько минут, всё это вылетело у меня из головы.

– Ты собираешься войти? – спрашивает он, отступая в сторону от двери.

– Конечно. – Я чувствую, как краснею, жар растекается по моим щекам. Вероятно, он считает меня полной идиоткой. Стою как статуя снаружи, где меня лапал какой-то парень, которого он потом ударил. Я делаю шаг, чтобы пройти мимо него, но он останавливает меня.

– Ты уверена, что в порядке?

– Всё хорошо, – вру я. Я не в порядке, но этому незнакомцу, которому помогает мой отец, не стоит знать о моих чувствах.

Прежде чем кивнуть, он изучает меня в течение секунды, но я могу сказать, что он не верит мне и раздумывает настаивать, но не делает этого. Я иду на кухню, бросаю рюкзак на пол и сажусь за стойку.

– Папа скоро должен быть дома, – говорю я ему. Оборачиваюсь и вижу, что он закрывает дверь и запирает ее.

– Да, я знаю. Я разговаривал с ним несколько минут назад.

– Ты собираешься рассказать ему, что случилось? – Я нервно скручиваю руки на коленях.

Илай прислоняется к двери, не сводя с меня глаз. Он выглядит расслабленным. Не так будто только что ударил кого-то по лицу. Его черная рубашка туго натянута на груди, спереди красным цветом написано «Морская пехота». Он одет в джинсы, которые плотно облегают его бедра и ведут вниз к черным ботинкам. Он может выглядеть небрежно, но у меня такое чувство, что это совсем не так.

– А ты этого не хочешь? – Он отталкивается от двери и подходит к другой стороне барной стойки.

Я качаю головой.

– Он будет волноваться, а я в любом случая не должна ходить на свидания.

Никаких свиданий пока мне не исполнится семнадцать – это папино правило. И что еще хуже, Нику уже восемнадцать. Он в выпускном классе. Папа, вероятно, слетит с катушек, но я просто пыталась завести друзей. Думала, что так будет проще, но у меня такое чувство, что завтра, когда я вернусь в школу, всё будет просто адом.

– А сколько ему?

– Восемнадцать.

– Немного взрослый для тебя, ты так не думаешь? – Он смотрит на меня сверху вниз, и мои щеки снова горят. – Просто скажи мне, что ты будешь держаться от него подальше. Держись подальше от мальчиков вообще, и я сохраню твой секрет в тайне.

– Ладно, – быстро говорю я, понимая, что, возможно, это останется между нами.

– Пообещай мне, – просит Илай и скрещивает руки на груди. Суровый взгляд, который он бросает на меня, так сильно напоминает отцовский, что не оставляет выбора.

– Обещаю. – У меня нет проблем с тем, чтобы держаться подальше от Ника или других мальчиков. После этого кошмарного поцелуя у меня не осталось желания пережить что-то подобное вновь.

Глава 2

Илай

– Ты нормально спишь, сынок?

– Да, сэр, – отвечаю я майору Драммонду, скрывая гордость от того, что он назвал меня «сынок».

– Ты можешь звать меня Рэд, когда мы дома, – говорит он и одаривает меня легкой улыбкой, – или майор, если не можешь отказаться от звания. Черт, даже Мэгги зовет меня так большую часть времени.

Он пожимает плечами, но я вижу тепло и нежность, которые отражаются в его взгляде, когда он говорит о своей дочери. Майор хватает со стойки кофейник и наполняет сначала мою кружку, а потом свою, затем садиться рядом со мной.

– У тебя назначена физиотерапия?

– Да, майор. Встреча в восемь утра.

Я приехал жить к майору и его дочери, потому что был ранен в бою и нуждался в интенсивной физиотерапии в течение следующего года. Он знал мою историю и был рядом, когда это случилось. Если бы он этого не сделал, не знаю, где бы я оказался после увольнения из морской пехоты.

Я воспитывался в системе, всю свою жизнь мотаясь из одной приемной семьи в другу. Я был одним из тех детей, которого бросили в детстве, но так и не усыновили. Моя жизнь всегда была полна перемен. Я никогда не оставался на одном месте больше шести месяцев, и попадал во все виды дерьма. В четырнадцать меня отправили в колонию для несовершеннолетних, потому что я постоянно дрался в школе. Я провел там год, прежде чем вышел и был арестован за попытку угнать машину. После этого судья поставил меня перед выбором: вернуться в колонию для несовершеннолетних до восемнадцати лет или поступить в военное училище. Мысль о том, чтобы вырваться из приемной семьи и прожить в стабильном месте, по меньшей мере, три года, была похожа на выигрыш в лотерею. Я знал, что такое тюрьма, и не хотел туда возвращаться. Мне было наплевать, даже если придется чистить унитаз зубной щеткой. Иметь постоянную постель и не сидеть за решеткой до восемнадцати – это было похоже на рай. Я ухватился за эту возможность и был направлен в Военную академию в Южной Каролине.

Оказалось, что военная академия была именно тем, что мне нужно. Большую часть времени – это был сущий ад, но я приложил все силы к работе и, к своему удивлению, преуспел в ней. Преуспел во всех дисциплинах, и даже досрочно окончил академию с отличием. После этого поступил в «Цитадель» (Примеч. «Цитадель» – военное училище в США) и тоже окончил на год раньше. Я был лучшим в потоке и обдумывал свой следующий шаг, когда майор Драммонд пришел ко мне, чтобы поговорить о моем будущем.

Я знал, что следующим логичным шагом будет пойти в армию, но мои высокие оценки предоставляли мне возможность выбора. Майор не был похож на всех, кого я встречал раньше. Я сразу почувствовал, что между нами есть связь, и он увидел во мне что-то, что напоминало ему его самого. Я доверял ему, и он помог мне увидеть, что мои способности могут быть использованы для чего-то особенного.

Мне был двадцать один, когда я выпустился и был призван. Затем провел год обучения, прежде чем меня отправили на миссии. Секретные, о которых я мог говорить только с майором. Он был моим связным в маленьком подразделении, которое я возглавлял. Мы объездили весь мир, работая на правительство Соединенных Штатов. Я занимался этим четыре года, когда случилось это дерьмо.

Во время моего последнего задания: мы получили ложную информацию, и это почти убило моих людей. Я был ранен, но некоторым досталось больше. Нам всем дали почетные награды, но я знал, что путь к выздоровлению будет трудным. Когда мы вернулись в Штаты, там были семьи, приветствующие всех дома. Всех, кроме меня. Я снова начал жалеть себя, но потом появился майор и сказал мне, что всё будет хорошо.

За четыре года совместной работы мы очень сблизились, и он был мне как отец. Я никогда не знал, чувствует ли он то же самое или я просто питаю привязанность к своему герою. Но я не стыжусь признаться, что в тот день, когда он подошел ко мне на взлетной полосе и обнял, я, возможно, прослезился. Я вернулся в Америку, но только это, в конце концов, позволило мне почувствовать, что я вернулся домой.

– Что произошло? – спрашивает майор, вырывая меня из моих мыслей.

Я смотрю на руки и вижу свои содранные костяшки.

– Это не столь важно, майор.

– Мне нужно знать? – Он поднимает бровь, и я улыбаюсь.

– Ни в коем случае.

– Это как-то связано с тем, что вчера поздно ночью ты уходил куда-то? – подталкивает он.

– Да, майор. – Я не хочу врать, но ему не нужно знать всех подробностей, куда я ходил.

Он качает головой, понимая, что не хочет знать всей правды. Тут мы оба поворачиваемся, слыша, как Мэгги спускается по лестнице.

– Доброе утро, Жучок, – говорит Рэд и подходит, чтобы поцеловать ее в макушку.

– Доброе, Майор, – отвечает она, обнимает его и направляется к холодильнику.

Я наблюдаю за ними, как они перемещаются по кухне. Она готовит завтрак, и они немного говорят о своем дне, и это так нормально. Я улыбаюсь, потому что мне смешно, от того насколько это нормально.

– Ты поедешь сегодня на автобусе или тебя подвезти? – спрашивает майор.

На мгновение Мэгги выглядит нервной и прикусывает губу. Интересно, это потому, что она собирается ехать в школу со вчерашним придурком? Я сжимаю кулаки и чувствую жжение – боль, напоминающую мне о том, что случилось прошлой ночью.

– Могу подвести тебя, если хочешь. Я направляюсь в том направлении, и пробуду там до полудня, – предлагаю я. Я хочу быть как можно более полезным, пока остаюсь в их доме. Даже несмотря на то, что майор постоянно говорит, чтобы я чувствовал себя как дома.

– Это было бы здорово. Мне пора на работу, но это в противоположном направлении. Тебе это устраивает, Жучок? – говорит майор, и Мэгги кивает.

Она смотрит на меня с облегчением, и я киваю. Могу себе представить, что когда в старшую школу тебя подвозит отец, ты чувствуешь себя отстойно.

Майор уходит на работу, и мы заканчиваем завтрак и убираем всё, прежде чем направляемся к моему грузовику. К счастью, моя поврежденная нога – левая, и я всё еще могу водить машину. Несколько осколков попали в лицо, но, по милости Бога, они не задели глаза. У меня остался ужасный шрам, но врачи говорят, что со временем он станет меньше. В данный момент не это моя забота. Моя цель – снова ходить как обычно, а потом, в конце концов, бегать.

Мы забираемся в грузовик, и я включаю музыку на минимальную громкость, когда еду. Тихо, но я не против. Мэгги – хороший ребенок, и из того, что я узнал, она не доставляет отцу слишком много хлопот. Примерно через милю я слышу, как она откашливается, и оглядываюсь.

– Ты в порядке? – спрашиваю я.

– Ага. Я, эм, хотела бы еще раз поблагодарить тебя за вчерашнее. И за то, что не рассказал отцу. Это было очень круто с твоей стороны.

Я сжимаю руль и делаю глубокий вдох.

– Буду честен. Я думал об этом вчера вечером. Некоторое время я лежал в постели, размышляя, что бы сделал, если бы у меня была дочь, с которой так обращались.

– Это не то, что ты думаешь…

– Не имеет значения, что я думаю, – отвечаю я, обрывая ее. – Это то, что я видел. И то, что увидел, было нападением на молодую девушку. Молодую девушку, которая была дочерью человека, которого я считаю отцом. Поэтому, когда я лег спать прошлой ночью и подумал о том, что бы сделал майор, я встал и сделал это.

На мгновение воцаряется тишина, прежде чем она понимает, о чем я говорю.

– Илай, что ты сделал?

Ее голос едва ли выше шепота, но я прекрасно расслышал.

– Я научил его, как обращаться с женщинами. И что произойдет, если он не будет их уважать.

– О, Боже. – Она прижимает руки ко рту и закрывает глаза. – А что я буду делать в школе?

Она задает этот вопрос, но больше себе, чем мне. Но я решаю, что ей нужна доза реальности. Останавливаю свой грузовик на обочине и поворачиваюсь к ней лицом.

– Мэгги, посмотри на меня. – Через секунду она переводит на меня свои бледно-голубые глаза, и я чувствую, как мое сердце немного разрывается из-за нее. Господи, она выглядит такой невинной. Как такой кусок дерьма, как тот парень, мог поднять на нее руку? – Ты не сделала ничего плохого, поняла? Такие люди, как он, заслуживают гораздо большего, чем та взбучка, которую я ему вчера устроил. Он прикоснулся к тебе своими руками, так что какое-то время не сможет ими пользоваться. Я думаю, это справедливо.

– Я знаю, знаю. Просто беспокоюсь о том, что скажут люди, – отвечает она, закатывая глаза.

– К черту то, что они говорят. К черту то, что они думают. Ты поступила правильно, как и я. Если кто-то доставит тебе неприятности, ты должна сказать мне. Я об этом позабочусь. – Внезапно я почувствовал себя старшим братом, защищающим свою младшую сестренку, и это было приятно. Будто мне есть за кем присматривать.

– И что ты собираешься сделать? Придешь в школу и переломаешь всем носы? – Она улыбается, хотя я вижу в ее глазах непролитые слезы.

– Если придется. Но я думал о том, что буду привозить тебя в школу, тем самым показывая всем, что у тебя есть поддержка, что, вероятно, заставит болтунов молчать.

Я толкаю ее локтем, и она кивает. Вижу, как она делает глубокий вдох и улыбается. Тучи миновали, завел грузовик и повез ее в школу.

Когда мы приезжаем, я паркуюсь и обхожу машину, чтобы открыть ей дверь.

– Илай, что ты делаешь? – спрашивает она, оглядываясь, не смотрит ли кто. Они смотрят.

– Просто демонстрирую силу. Нужно дать понять маленьким сучкам, что они не могут с тобой связываться. – Я подмигиваю ей, и она закатывает глаза, топая прочь от моего грузовика. – Я заберу тебя в три! – кричу я, и Мэгги быстро поднимает руку, давая понять мне, чтобы я закрыл рот.

Я жду, пока она благополучно доберется до здания, а потом запрыгиваю обратно в грузовик. Для человека, у которого никогда не было семьи, я чувствую себя довольным, защищая ее. Что-то в Мэгги заставляет меня желать гулять с ней весь день и убедиться, что она улыбается. Может быть, именно так майор и чувствует себя с ней.

Я завожу грузовик и отъезжаю от школы, стараясь не слишком разбираться в своих чувствах. Не знаю, сколько времени займет моя терапия, и привязываться к семье, которая не моя, – плохая идея. Мне нужно поладить с ними и хорошо провести время. Но однажды мне придется покинуть их дом, и нужно остановить эти теплые чувства, растущие в моей груди.

И не важно, насколько они мне нравятся.

Глава 3

Мэгги

Невольно оглядываюсь на грузовик, чувствуя, как в животе порхают бабочки. Они отталкивают страх, который я испытывала из-за похода в школу и встречи с Ником. Я всё еще чувствую румянец на своих щеках от того, каким милым со мной был Илай.

Это было то, что меня заинтересовало. Это единственное ощущение, которое я никогда не испытывала с Ником. То, когда, казалось, что мой желудок сделал небольшое сальто. Прикусываю губу и оборачиваюсь. Меня ловят на том, что я оглядываюсь, но он всё еще наблюдает за мной, чтобы убедиться, что я добралась до школы в безопасности.

Войдя в оживленный холл, направляюсь прямо к своему шкафчику, когда меня приветствуют несколько человек. Интересно, дошли ли слухи о Нике и что он мог рассказать людям. Что он говорит о вчерашнем дне и о том, что случилось с Илаем?

«Это не имеет значения», – говорю я себе. Ник и все его друзья в этом году оканчивают школу и уедут подальше отсюда. Мне не придется быть в их круге общения, там, где я не хотела быть с самого начала. Я не подходила им, но, возможно, причина была именно во мне. Кто знает? Я так много переезжала за все эти годы, что была даже довольна тем, что не заводила друзей, зная, что, скорее всего, перееду еще раз.

Я всегда старалась получать хорошие оценки и терять себя в книгах. Это легче. Я заботилась обо всех домашних делах. Мне нравилось каждый вечер готовить ужин и помогать отцу. Мы же команда. Так было всегда. Может быть, поэтому переезд никогда меня не беспокоил. Пока мы были вместе я плыла по течению и знала, что это всё равно его работа. Знала, что если бы он хоть на секунду подумал, что меня это беспокоит, это съедало бы его. Но, по правде говоря, меня это нисколько не беспокоит.

Я открываю свой шкафчик и убираю некоторые книги, которые не понадобятся мне до конца дня. Не хочу таскать их с собой, если в этом нет необходимости. Проверяя свой телефон, вижу, что у меня есть немного времени до начала занятий, поэтому иду в уборную. Мою руки и убираю волосы в хвост.

Я слышу за спиной сопение, оборачиваюсь и заглядываю под кабинку. Вижу пару ботинок с дизайном в стиле «Гарри Поттера». Делаю шаг к двери кабинки. Не зная, что делать, решаю постучать.

– Ты в порядке? – спрашиваю я. Шмыганье прекращается, но никто не отвечает. Я слегка толкаю дверь, но она заперта. – Открой, – говорю я так мягко, как только могу. Слышу, как отодвигается засов, и толкаю дверь.

– Элис? – Я узнаю плачущую девочку из моего класса по углубленной алгебре. Ее трудно не заметить из-за копны вьющихся рыжих волос. Она не выглядит счастливой, увидев меня.

– Это неправда, – внезапно выпаливает она, и по ее щекам снова катятся слезы. Я не могу удержаться, чтобы не схватить и не заключить ее в объятия. До сих пор не знаю, что с ней не так, но она заставляет мое сердце болеть.

Она обнимает меня в ответ, и я чувствую, как напряжение покидает ее тело.

– Клянусь, я не была с твоим парнем, – всхлипывает она.

– У меня нет парня, так что я согласна, – поддразниваю я, пытаясь немного успокоить. Не могу не думать о лице Илая, когда думаю о том, чтобы иметь парня.

– Так ты не с Ником? – спрашивает она, отстраняясь. Ее глаза покраснели.

Теперь, когда я так близко к ней, веснушки на ее щеках и носу выделяются еще больше. Никогда раньше их не замечала. Они заставляют ее выглядеть моложе. Ей восемнадцать, она старшеклассница. На самом деле она почти одного со мной роста, и это хорошо, потому что я привыкла, что все возвышаются надо мной.

– Он придурок, – говорю я и вижу, как ее губы приподнимаются в легкой улыбке.

– Я думала вы двое…

– Не-а. Надеюсь, я никогда больше не увижу его лицо. – Я улыбаюсь ей, пытаясь успокоить. Показать, что это не имеет значения. Они – кучка придурков.

– Не могу дождаться, когда, наконец, окончу школу, – бормочет она, всё еще шмыгая носом. – Он всем говорит, что у нас был секс, и что я была ужасна. А теперь я якобы преследую его. – Еще одна слезинка стекает по ее лицу. – Они написали на моем шкафчике «шлюха».

– Господи. – Я качаю головой и снова обнимаю ее. – Они придурки, – говорю ей.

– Он злиться на меня, потому что пытался поцеловать меня на прошлой неделе, когда поздно уходила из школы, и я оттолкнула его.

Отстраняюсь, отматываю немного туалетной бумаги и протягиваю ей, чтобы она вытерла глаза.

– Забудь их. Как я уже сказала, он придурок, и ты, вероятно, задела его гигантское эго. – Я даже не могу поверить, что ходила с ним на свидания. Он просто подлец. Если бы мой отец знал, как легко я поддалась на игру Ника, он был бы так во мне разочарован.

– Ты веришь мне?

– Конечно, верю, – мгновенно отвечаю я. Она широко улыбается мне. – Мы можем разделить шкафчик.

– Ты не должна делать этого.

– Пожалуйста, ты сделаешь мне одолжение. У меня здесь нет друзей.

– Я думала, что ты тусуешься с…

Я обрываю ее.

– Они мне не друзья, и я больше не хочу общаться с ними. Кроме того, я повела бы себя как сука, если бы общалась с людьми, которые написали на твоем шкафчике «шлюха».

Она издает тихий смешок.

– Мэгги, верно?

– Ага.

Она делает глубокий вдох, прежде чем вытереть глаза.

– Я ужасно выгляжу, не так ли?

– Немного. У тебя лицо в пятнах, так что нам, наверное, стоит подождать, прежде чем выходить. Ты выйдешь отсюда с высоко поднятой головой, – говорю я ей.

Иногда я могу быть застенчивой, но никогда не отступаю от того, чему учил меня отец. Ты не позволяешь никому загонять тебя в угол или говорить, что не можешь что-то сделать.

– Мы опоздаем на урок.

Я пожимаю плечами.

– Одно опоздание не убьет меня.

Мы ждем несколько минут, обсуждая наши предстоящие экзамены, и я слышу звонок. Элис подходит к зеркалу, чтобы посмотреть на свое отражение. Она достает из сумки очки и надевает их.

– Думаю, я в порядке, – говорит она, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня.

– Ага. – Я хватаю ее за руку, и вытаскиваю из уборной. Мы направляемся к моему шкафчику, и я показываю ей код. Она убирает туда кое-что из своих вещей и, кажется, у нее поднимается настроение.

– Я иду на ланч во второй группе, – говорю я.

– Я тоже.

– Потрясающе. Мы можем поесть вместе, а потом пойти на алгебру.

– Мне бы этого хотелось.

Закрыв шкафчик, мы планируем встретиться у торговых автоматов.

Я провожу большую часть утра, думая об Илае. Он, кажется, не далеко, и волнение наполняет меня, когда я думаю о том, что он заберет меня сегодня. Но даже с моим хорошим настроением, не нужно много времени, чтобы заметить, что люди избегают меня. Уверена, что Ник имеет к этому какое-то отношение. Я изо всех сил стараюсь не обращать на них внимания и не позволяю им докучать мне.

Позже в тот же день, когда я добираюсь до торговых автоматов, я вижу Элис, опустившую голову и читающую книгу. Мне интересно, читает ли она на самом деле или старается избегать всех.

– Я умираю с голоду, – говорю я, и она отрывается от книги.

– Может, возьмем что-нибудь из автоматов и поедим на улице? – предлагает она.

– Если это то, чего ты хочешь, я в деле. – Немного наклоняюсь к ней. – Но не избегай похода туда только потому, что нервничаешь. С этим можно покончить. Я буду рядом с тобой.

Секунду она пристально смотрит на меня.

– Я действительно хочу пиццу, – наконец говорит она.

– И картофель фри, – добавляю я.

– Окей. – Она убирает книгу в рюкзак, и я снова сжимаю ее руку, когда мы направляемся в кафетерий. Слышу, как люди немного успокаиваются, вероятно, гадая, что же, черт возьми, происходит. Девушка, которая встречалась с Ником, теперь тусуется с девушкой, о которой он распространял по всей школе слухи.

Оглядываю кафетерий и вижу Ника. Я едва не сбиваюсь с шага, когда вижу его лицо. Интересно, что он рассказывает о том, что с ним случилось. Он выглядит так, будто несколько раз ударился лицом о бетонную стену. Думаю, он никому не скажет, что ему надрали задницу. Надеюсь, то, что он увидел меня с Элис, заставит его переосмыслить то дерьмо, которое он говорил о ней. Я прищуриваюсь, пытаясь предупредить его. Он быстро отводит взгляд.

– Мне нравятся твои ботинки, – говорю я Элис, отводя взгляд от Ника и пытаясь сменить тему.

– Правда? Я сама их сделала. Ну, не обувь. Я просто украсила их.

– Вау, – впечатлено говорю. И вот так мы позволяем всему остальному ускользнуть и насладиться нашим обедом.

Мы говорим о том, чем занимались летом, и как мы надеемся, что этот учебный год пролетит незаметно, я спрашиваю ее, не хочет ли она в ближайшее время пойти со мной за покупками. Мне нужно несколько вещей, прежде чем начнет холодать, и я была бы рада, если бы она могла сделать мне пару ботинок. Мы немного говорим о том, какие еще стили она умеет рисовать и что я должна выбрать.

После обеда мы возвращаемся в класс, где получаем бумаги, которые помогут нам подготовиться к предстоящему тесту.