Текст книги "Шантаж девственницы (ЛП)"

Автор книги: Алекса Райли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Да, она была весьма впечатляющей.

Я чувствую, что краснею от комплимента Колдера. Моя обычная застенчивость выходит на поверхность, как всегда. Я уверена, он видит, как румянец расплывается по моей светлой коже. Я не могу скрыть это, даже если захочу.

– Это не то, чем она обычно делится со многими людьми. Я один из счастливчиков. Кажется, теперь ты тоже, – хвастается мой отец, заставляя меня улыбаться ему.

– Но разве она не для этого ходит в университет? – спрашивает Колдер, застигнув меня врасплох. Я снова смотрю на него и обнаруживаю, что его взгляд все еще прикован ко мне.

– Я не уверена, чем хочу заниматься дальше. Возможно, буду учителем, – бормочу я, чувствуя себя немного неловко, потому что каждый раз, когда я говорю это, то получаю от людей одну и ту же реакцию. Я постоянно возвращаюсь к преподаванию. Единственное, что заставляет меня чувствовать себя комфортно. Обучать или давать уроки детям. Мои собственные учителя говорят мне, что это пустая трата моего таланта. Что я пришла в этот мир, чтобы делиться своей музыкой. Я уже даже не обращаю внимания на такого рода ответы.

– Ты не хочешь выступать на концертах? Потому что, мне кажется, это было бы чудесно.

Я пожимаю плечами, разочарование пронзает меня. Я даже не знаю этого человека, кроме того, что нашла в Интернете, но что-то во мне хочет, чтобы он меня понял. Мне кажется, каждый раз, когда я делюсь с миром частичкой своей музыки, я отдаю этому миру часть себя. Это выглядит так, как если бы я охотно давала почитать свой личный дневник всем, кто захочет.

Улыбка расплывается по его лицу, как будто ему нравится мой ответ.

– Я слышала, что вы женитесь, мистер Кокс, – заявление вылетает из моего рта, удивляя даже меня. Я смотрю на своего отца, который выглядит столь же удивленным. Что-то в Колдере заставляет меня делать то, чего я обычно не делаю. Может быть, дело в том, что он заставляет меня чувствовать. Обычно я не из тех, кто задает вопросы. Обычно меня загоняют в угол, и я пытаюсь абстрагироваться от них.

Можно было бы подумать, что если бы я была влюблена в кого-то, моя застенчивость всегда присутствовала бы, но, возможно, это кипящий гнев внутри подтолкнул меня.

– Никогда даже не был помолвлен, – его улыбка становится ещё шире, она просто сияет. Я действительно чувствую, как жаркий румянец наносит удар по моему лицу. Меня поймали с поличным. Он знает, что я читала о нем. Это написано на его безупречном лице, что усиливает мой гнев.

– Ох, я задала немного не тот вопрос? – продолжаю я, и меня окутывает ярость.

Мой папа глубоко смеется:

– Я не думаю, что кто-то когда-нибудь заставит Колдера наконец связать себя узами брака. Такой же заядлый холостяк в душе, как я.

– Ты уже был женат однажды, – поправляю я своего отца, зная, что он женился на моей матери, а затем последовал быстрый молчаливый развод. Она ушла так же быстро.

– Я на собственном опыте убедился, каким может быть брак, судя по моим родителями. Это не то, через что я готов пройти еще раз. Я уверен, что Билл здесь согласится.

Я смотрю на отца, который смотрит на меня. Он может называть себя убежденным холостяком, но я никогда не видела настоящих корней этого. Женщины не приходили и не уходили. Я даже не видела, чтобы он встречался с кем-то. Однако я видела, как он поглядывал на свою секретаршу.

Мой отец пожимает плечами, как я часто делаю, прежде чем взять стакан виски и сделать глоток. Это заставляет меня ухмыльнуться. Да, подтвержденный холостяк. Папа может быть самым крутым юристом на свете, но дома он остается покорным и мягким семьянином. Думаю, он притворяется, что не хочет женщину из-за меня. Я всегда на первом месте. Это одна из причин, по которой я не хочу сюда возвращаться. Я хочу, чтобы он кого-нибудь нашел. Я знаю, он тоже этого хочет, но просто не скажет напрямую.

Я снова возвращаюсь к поеданию курицы. Мой отец меняет тему на какое-то слияние компаний, и я просто сосредотачиваюсь на своей тарелке. Каждый раз, когда я гляжу на Колдера, он просто смотрит на меня, поэтому я ем быстро, желая уйти из-за этого стола прежде, чем я задам ему еще один вопрос. Я чувствую, как внутри меня кипят сотни вопросов. То, что я действительно не хочу говорить перед отцом.

– Думаю, я пойду спать, – я отодвигаю стул и встаю. Наклонившись, целую папу в щеку. Я не могу заставить себя сказать что-нибудь Колдеру, но чувствую его взгляд на себе, словно он смотрел с того момента, как я вошла в столовую. Отец желает спокойной ночи, и я выхожу из комнаты, забирая с собой полупустую тарелку и ставя её на кухонный стол.

И моя глупая страсть не угасла даже после того, что он сказал о браке. Это должно было раздавить меня. С тех пор, как я с ним познакомилась, всё, о чем я могу думать – это семья с маленькими детьми и моя собственная небольшая музыкальная студия, где я могла бы учить детей играть. Эта фантазия растет с каждым днем, даже когда я пытаюсь ее остановить.

Я качаю головой от собственных мыслей. Я могу только надеяться, что сегодня он мне больше не приснится.

Глава 4

Колдер

Я бесшумно поворачиваю ручку, плотно закрывая за собой дверь. В ее комнате темно, но лунный свет через окно светит достаточно, чтобы я мог увидеть дорогу к кровати.

Это плохая идея. Очень и очень плохая идея. Но я выпил на пять порций больше, чем обычно, чтобы беспокоиться об этом. Я пьян, и Билл любезно показал мне одну из своих комнат для гостей, хоть у меня есть водитель, которому я могу позвонить, и в этом городе больше такси, чем людей.

Я осознавал, что делаю, когда вошел в его кабинет. Я знал, что собираюсь набраться сил, позволяя заботам уходить с каждым напитком, а затем ждать возможности. Я знал, Билл попросит меня остаться, и понимал, что случится, если он это сделает. Я осознавал, что заходить сюда было неправильно, но это уже произошло.

То, как она смотрела на меня во время обеда, подсказало мне то, о чем я подозревал. Чувства той ночью, когда мы поцеловались, были не случайны. Ни одно желание и потребность не рассеялись за время нашей разлуки. Во всяком случае, это свело меня с ума.

Ну вы уже поняли, что я сумасшедший.

Я подхожу к ее кровати, вижу ее силуэт, и меня снова поражает мое притяжение к ней. Ее безупречное, полные губы слегка приоткрыты во сне. Ее темные волосы разметались на подушке, а я тем временем стою и наблюдаю, как она спит. Я эгоистично задаюсь вопросом, думает ли она обо мне, и делаю шаг ближе. Я слышу, как она тихонько шепчет мое имя, словно желая доказать, что ее тело созвучно моему.

– Колдер.

Может, я и пьян, но звучало так, будто она назвала мое имя. Я иду вперед, пока мои колени не коснулись края ее матраца, и я знаю, что буду делать. Я не могу это остановить, как не могу остановить тягу, которую чувствую к ней.

Последние недели сводили меня с ума от нужды, и я делал все, что мог, чтобы держаться подальше. Столько лет моя жизнь казалась пустой, но с тех пор, как я нашел её на балконе, что-то изменилось. Она прокралась в эти пустые места, а мне нужно больше. Я жажду её, как кислород.

Теперь, когда она так близко, я больше не могу это контролировать. Она слишком красива, она самое прекрасное, что я когда-либо видел, и я чувствую столько всего, чего никогда раньше не ощущал. Даже не знал о существовании. Как будто она что-то оживила во мне. Фелисити превратила меня в нового мужчину, разбудила меня снова, и эта новая часть меня должна владеть ею. Любыми способами.

Я снимаю костюм и бросаю его на пол, и стою уже в боксерах. Я колеблюсь всего секунду, а затем тоже снимаю их. Я знаю, чего хочу, и знаю, что она тоже этого хочет. Я почувствовал это между нами, и сегодня вечером я увидел это в ее глазах.

Я осторожно откидываю одеяло, стараясь пока не разбудить ее. Посмотрев вниз, я вижу, что на ней маленькая футболка с гербом колледжа и бледно-голубые хлопковые трусики. Я немного удивлен её невинным нижним бельем, учитывая упоминание ее отец, что она такая же, как и ее мать. С другой стороны, она не ожидала, что я приду в ее комнату сегодня вечером, так что, может быть, поэтому она не одела ничего более сексуального. Но мне нравятся эти трусики. Они невинны и милы, как будто она нетронутая.

Когда я полностью отодвинул одеяло, то залез на нее сверху.

Ее глаза открываются, и на мгновение она выглядит встревоженной, прежде чем они сосредотачиваются и узнают меня. В какой-то момент она делает вдох, точно собирается закричать, но затем просто медленно выдыхает. Она по-прежнему смотрит мне в глаза, и вопросы начинают нарастать. В лунном свете я вижу, как её щеки краснеют.

– Фелисити, – выдыхаю я за секунду до того, как мои губы касаются ее губ.

Я держался столько, сколько мог, но мне нужно снова попробовать ее на вкус. Я должен заклеймить ее рот, потому что бог знает, кому она отдавала эти сладкие губки с тех пор, как мы расстались. Я рычу при этой мысли, прежде чем оттолкнуть ее и провести языком во рту девушки.

Она тихонько всхлипывает, но ее руки касаются моего затылка, прижимая меня к себе ближе. Прижавшись всем телом к ​​ней, я сдерживаю свои побуждения и крепко прижимаю ее к себе. Мои руки гладят ее талию и поднимают футболку выше, чтобы ее кожа прижалась к моей. Мой рот приближается к ее шее, и я слышу, как она снова произносит мое имя, на этот раз с вопросом в конце.

– Что ты здесь делаешь? – она задыхается, но ее ноги раздвинуты подо мной, позволяя моему твердому члену прижаться к ее горячей, прикрытой трусиками киске.

– Я даю нам обоим то, что нам нужно, дорогая. Я не могу больше оставаться от тебя вдали. Я пытался, но увидеть тебя сегодня вечером было для меня погибелью. Пожалуйста, Фелисити. Пожалуйста, не отказывайся от меня.

Даже я слышу отчаянную мольбу в своем голосе, когда умоляю ее не выгонять меня. Я бы отстранился и оставил ее здесь одну, если бы она только попросила меня об этом. Я бы сделал все, что она меня попросила бы, но, если бы она это сделала, моя душа разорвалась бы на куски.

– Позволь мне иметь тебя, Фелисити.

– Но Сидни… – я вижу сонное выражение ее лица, когда она произносит слова.

– Тебе не о чем беспокоиться. Я обещаю. Мне нужна ты. Только ты.

Я прижимаюсь к ней своим членом, позволяя ей почувствовать мою потребность. Ее ноги напрягаются вокруг моих бедер, когда она наклоняет нижнюю часть тела, чтобы приблизиться ко мне. Я чувствую, как ее влажные трусики трутся о мою длину, и я пульсирую в ответ, капля предсеменной жидкости остается на её белье.

– Да, – стонет она и поднимает подбородок, позволяя моему рту спуститься дальше.

Снимаю с нее рубашку, и наши обнаженные груди прижимаются друг к другу. У меня кружится голова от мощного возбуждения, протекающего между нами, и опьяняющей тяги, которую я испытываю к ней.

– Так прекрасно. Боже, ты просто потрясающая, дорогая, – я смотрю на ее обнаженные груди: они пышные и красивые, соски затвердели. И мне машинально хочется их укусить. – Ты не представляешь, сколько раз я думал о тебе вот так. Думал о том моменте, когда я наконец уложу тебя под себя, – я наклоняюсь и облизываю ее груди, пробуя на вкус ее сладкую кожу. – Я не хочу, чтобы это заканчивалось.

Ее пальцы поднимаются вверх и запутываются в моих волосах, когда она улыбается мне.

– Сколько выпивки тебе потребовалось, чтобы подняться сюда? – спрашивает она, и на ее губах играет понимающая ухмылка.

– Мне никогда раньше не требовалась такая храбрость, но ты ставишь меня на колени.

Я снова целую ее рот и протягиваю руку между нами, чувствуя ее влажные трусики. Она пропитала их своими соками, и я не могу больше ждать.

Ее вкус, ее запах… слишком много. Я должен не торопиться, поедая ее киску, которая, как я знаю, будет на вкус, как рай. Пососать ее соски, которые, я знаю, будут у меня во рту, как шелк. Но сейчас мне просто нужно быть внутри нее. Мне нужно обернуть эту маленькую малышку вокруг своего члена и кончить в нее, прежде чем я умру от голода.

Не желая прекращать целовать ее, я протягиваю руку между нами и сдвигаю ее трусики в сторону. Достаточно, чтобы открыть ту часть, в которую мне нужно погрузиться, и дать нам то, что нужно. Я чувствую, как в наших телах накапливается сильное желание соединиться. Это как будто я должен вонзить в нее свой член, прежде чем что-то случится, и эта фантазия исчезнет в тумане.

Прижимая свой капающий член к ее мокрому влагалищу, я скольжу по ней дразнящим движением, ускользая от того места, куда хочу. Сдвигая ее трусики еще немного, я давлю, и на этот раз полностью вхожу в ее горячую киску. Липкие и сладкие выделения, покрывающие ее, помогают мне войти в нее до упора.

Я начинаю толкаться, чувствуя, как ее киска лишает меня жизни. Но она чертовски мокрая и готова, от чего мой член еще тверже, чем когда-либо. Ее рот открывается для меня, и я снова толкаюсь языком ей в него, заглатывая ее стоны и пробуя на вкус ее желание. Она цепляется за меня, пока я жестко трахаю ее. Ее красивые изгибы подо мной приветствуют мои толчки, а ее большие мягкие груди трутся о мою грудь.

Это самое сильное чувство, которое я когда-либо испытывал в своей жизни. Как будто наша связь – это один долгий оргазм без драмы, без прелюдий, только один интенсивный оргазм. Она так идеальна для меня. Именно так я себе это представлял, только лучше. Она красивее, чем я представлял, и чертовски милее.

Именно тогда я чувствую, как в моих яйцах накапливается оргазм, и хочу, чтобы он прекратился. Я еще не готов кончить. Я стискиваю зубы, когда чувствую, как стеночки ее киски подсказывают мне, что она приближается к оргазму тоже. Она кончит, и это разобьет меня, потому что у меня не будет выбора, кроме как последовать за ней в рай.

Она прерывает поцелуй, запрокидывая голову, и на долю секунды я закрываю ей рот рукой, чтобы заглушить ее крики удовольствия. Она громко и сильно кончает вокруг моего члена, и я сжимаю зубы в абсолютной агонии, когда кончаю вместе с ней.

Я замираю внутри нее, проливая свое горячее семя в ее тело. Для моей спермы нет другого места, кроме ее киски, и я ни разу не подумал о том, чтобы вытащить свой член.

– Какая ты восхитительная, дорогая. Какая чертовски красивая, – шепчу я, прислоняясь лбом к её груди. – Мне нравится, что ты играешь не для всех. Твоя музыка предназначена только для тех, кого ты выберешь сама.

Я чувствую, как моя рука сползает вниз, и я начинаю погружаться в какую-то наполненную удовольствием кому. Все желания прошлых недель наконец-то настигли меня, и мое тело впервые почувствовало себя насыщенным.

Я стараюсь не рухнуть на нее сверху, но не уверен, смогу ли я оставить ее, когда выхожу из нее до того, как моя голова коснется подушки.

Любой мой сон о ней будет ничем по сравнению с тем, что мы только что разделили. Никакой сон не может коснуться совершенства того, что я только что пережил, и я надеюсь, когда проснусь, я не забуду сказать ей именно это.

Глава 5

Фелисити

Я просыпаюсь от сладкой боли между ног и воспоминаний о прошлой ночи, которые пробегают в моей голове. Восхитительная улыбка расплывается по моему лицу. Если бы не боль, я бы подумала, что это был сон. Многочисленный сон. Я рассеянно потянулась к Колдеру, но никого не обнаружила. Его тело больше не обнимает меня.

Медленно открывая глаза, я вижу, что он сидит на краю кровати. Утренний свет проникает сквозь окно от пола до потолка в моей спальне. Его локти на коленях, голова опущена, одна рука в волосах, как будто он их тянет. Его дыхание глубокое, с каждым вдохом накачанные мышцы его спины напрягаются, показывая линии его четко очерченного тела.

Протянув руку, я провожу пальцами по его спине, желая побудить его снова лечь со мной в постель. Все его тело замирает. Больше никаких глубоких вдохов. Он просто становиться совершенно неподвижным. Я чувствую, как разочарование катится по нему волнами, и это заставляет меня отдернуть руку.

– Что я натворил? – слышу, как он бормочет. – Я должен был послушать твоего отца.

Из всего, что, как мне казалось, он мог сказать, это совсем не те слова. Даже близко нет. На самом деле, говорить о моем отце, когда мы оба голые после занятия любовью, кажется совершенно неправильным.

– Он сказал тебе держаться от меня подальше? – я бы не удивилась этому. Это единственное, что я действительно могу представить, что мог бы сказать мой отец. Раньше он никогда не пугал мужчин, но я обычно не испытываю их заигрываний, так что в этом никогда не было нужды.

– Нет. Сказал, что ты такая же, как твоя мать, – то, как он это говорит, с таким отвращением, заставляет меня отстраниться от него, чуть ли не падая с другой стороны кровати. Взяв простыню, я оборачиваю ее вокруг себя, чтобы прикрыть свое тело. Он не пытается посмотреть на меня, просто опускает голову и смотрит в пол.

Мой отец много раз говорил, что я похожа на свою мать, что я, кажется, просто привлекаю к ​​себе внимание. Но она искала свою выгоду, а я нет. Он часто говорил, что я просто освещаю комнату. Я всегда считала, что так отец заботится о своей дочери. Конечно, он думал, что я освещаю комнату. Но я не думаю, что Колдер имел в виду именно это. Не из-за тона его голоса, из-за горького гнева, который, кажется, пронизывает его. Нет, он говорит о других слухах, которые я слышала о моей матери. По какой-то причине я хочу это услышать. Может быть, потому, что никто никогда не говорил мне этого раньше. Всегда не говорили или избегали этой темы.

– И что это значит? – меня удивляет твердость собственных слов. Я в шоке, что не спотыкаюсь о них. Я встречаюсь с ним лицом к лицу.

На этот раз он поворачивается ко мне. Его яркие глаза впились в мои. Взгляд холодный, вся эта сладость прошлой ночи давно ушла. Так холодно, что я почти задаюсь вопросом, придумала ли я все это. Что этого никогда не могло быть в этих глазах.

– Я думаю, ты понимаешь, о чем я, Фелисити. По поводу твоей матери это не такой уж и большой секрет. Прыгает с кровати на кровать. Ты тоже так легко ложишься в постель с мужчинами? Ты делаешь это для всех клиентов своего отца? Вот почему он такой популярный?

Я чувствую, как кровь отхлынула от моего лица. Да, я слышала слухи. На каком-то уровне у меня была неприязнь к матери, но другая часть меня, ребенок глубоко внутри меня, все еще чего-то жаждал от нее. Когда мой отец говорил, что я похожа на свою мать, это заставляло меня улыбаться, потому что я была польщена. То, что во мне была небольшая часть моей матери, было для меня поводом для счастья. Я знаю, что это глупо, она все-таки бросила меня, но я почему-то цеплялась за это.

Это то, что сказал ему мой отец? Возможно, поэтому он хочет, чтобы я была так близко. Он сможет лучше следить за мной. Убедиться, что я не слишком на нее похожа.

– Хм, но это ты забрался ко мне в кровать.

– Кровать, в которую ты меня легко пригласила, – бросает он в ответ. Я не понимаю его гнева. Что, черт возьми, изменилось с прошлой ночи сегодняшним утром?

– Что ж, тогда тебе лучше идти своим путем. Я уверена, скоро это место займет кто-нибудь другой, – не знаю, откуда это взялось, но было приятно. Более чем хорошо. Я позволяю гневу взять контроль, потому что, если я позволю себе почувствовать что-нибудь еще, я превращусь в лепечущую, плачущую девчонку. Я не дам ему такого удовольствия.

Нет, я уже слишком много отдала ему. Больше, чем когда-либо давала кому-либо. Только для того, чтобы это так быстро исчезло.

Он вскакивает с кровати, поворачиваясь, чтобы взглянуть на меня во всей своей обнаженной красе. Его лицо озаряет ярость. Я чувствую момент триумфа, когда вижу, как на его лице вспыхивает ревность. Я прыгаю на другую сторону кровати, забирая с собой простыню и оборачивая её вокруг своего обнаженного тела.

– О, поверь мне. Если кто и будет трахать тебя в этой постели, так это я. Ты можешь отменить свой гребаный список, пока твоя маленькая задница все еще в Нью-Йорке. Черт, до бесконечности. Я буду единственным мужчиной между этими жадными бедрами.

– Убирайся! – кричу я в ответ, надеясь, что моего отца нет дома. Он берет то, что, как я думала, было занятием любовью, и превращает во что-то другое. Что-то, в чем я не хочу участвовать. – Ты больше никогда не прикоснешься ко мне.

– О, я собираюсь сделать больше, чем прикоснуться к тебе. Я, возможно, немного выпил, когда случайно оказался здесь вчера вечером, но теперь я вижу вещи слишком ясно при свете дня. Я сдержался, но с таким же успехом могу взять то, что ты, кажется, разбрасываешь направо и налево. Нет смысла сводить себя с ума, просто не взяв это.

– Я не уверена, что ты вообще что-то ясно видишь сейчас, – мой голос мягкий, я бы даже назвала его, сдающий позиции. Я не могу удержать себя от чувства поражения, которое ощущаю.

Его глаза сужаются, словно он пытается понять меня, как какую-то загадку. Я отворачиваюсь и смотрю на кровать. Когда я вижу пятно крови на простыне, я на минуту зажмуриваюсь, пытаясь взять себя в руки.

Когда я вновь смотрю на него, я вижу, что он теперь тоже смотрит на кровать. Я чувствую, как меня переполняет смущение. Называть меня шлюхой, несмотря на то, что я была девственницей всего несколько часов назад, было бы почти смешно, если бы мое сердце не разбилось.

Медленно его взгляд возвращается к моим глазам.

– Я сказала, убирайся, – снова настаиваю я, требуя, чтобы он ушел из моей комнаты. Я чувствую, как разрушается дамба. Ком нарастает у меня в горле. Будет чудом, если я смогу вывести его отсюда, не пролив слезу перед ним.

– Я…

– Не надо! – я поднимаю руку, другой все еще прижимая простыню к своему телу. Не могу слышать его прямо сейчас.

Он идет, чтобы обойти кровать, и я делаю два шага назад, чуть не поскользнувшись на простыне, которая теперь обвилась вокруг моих ног.

– Я буду кричать. Я буду кричать так громко, что все это услышат, – он останавливается, как вкопанный. – Пожалуйста. Я умоляю тебя. Просто уйди, – мой голос ломается на последнем слове.

Его голова опускается, и он смотрит в пол. Я вздохнула с облегчением, когда он наконец начал одеваться. Я отворачиваюсь, не желая на него смотреть. Чувствую, как по лицу текут слезы, и быстро вытираю их. Я не хочу ждать, пока он уйдет, поэтому иду в свою ванную, закрываю за собой дверь, даже не оглядываясь на него. Щелкнув замок, я опираюсь на тяжелую дверь.

– Увидимся ночью. Тогда и поговорим. После того, как мы оба остынем и подумаем о вещах рационально. Встретимся на балконе.

Я ему не отвечаю.

– Фелисити, – толкает он с другой стороны дверь.

– Хорошо, – лгу я, радуясь, что он не видит моего лица и не читает ложь.

Я подхожу к душевой и поворачиваю ручки, прежде чем бросить простыню и залезть внутрь. Мне нужно выбраться отсюда. Я не могу быть здесь сегодня вечером. Мысль о том, что он думает, будто я встречусь с ним на балконе после того, что он мне только что сказал, абсурдна. Мысль о том, что я когда-нибудь снова захочу с ним поговорить, смехотворна.

И у меня такое чувство, что, если я буду здесь сегодня вечером, он заставит меня сделать именно это. Колдер не похож на человека, который останавливается, пока не получит желаемое. Я не думаю, что он добился бы такого успеха, если бы это делал.

Моясь, останавливаюсь между ног. Боль, которую я почувствовала, проснувшись сегодня утром, больше не кажется сладкой. Теперь тупая пульсация только усиливает боль, которую я ощущаю в своем теле.

Я должна уехать отсюда. Я выключаю душ и вытираюсь перед тем, как открыть дверь. Волна полного облегчения, смешанная с ноткой печали, захлестывает меня, когда я вижу, что он действительно ушел.

Тут я замечаю, что простыни нет. Свидетельств того, что произошло, больше нет, их легко убрать.

Взяв телефон с прикроватной тумбочки, я смотрю на текст от отца.

Папа: Пришлось бежать в офис. Вернусь сегодня днем. Персонал должен уладить все сегодня.

Я бросаю трубку обратно, гадая, что мой отец сказал Колдеру. Я не могу заставить себя спросить. Я уже чувствую, что вот-вот разлечусь на части. Один небольшой толчок, и я не знаю, сколько времени потребуется, чтобы снова собрать меня в единое целое.

Прошлая ночь продолжает играть в моей голове, насмехаясь надо мной. Он был таким милым. Как будто он не мог насытиться мной. А затем меня осеняет. Заглянув в мусор, я не вижу использованный презерватив. Ничего. Я не помню, чтобы он, вообще, чем-нибудь пользовался.

Я падаю на кровать, закрываю лицо руками и позволяю себе плакать. Никогда в жизни я не чувствовала себя более одинокой, чем в этот момент.

У меня уходит тридцать минут, чтобы пожалеть себя, прежде чем встать с кровати и изменить рейс. Я с облегчением обнаруживаю, что один отправляется через три часа.

Я пакую чемоданы и забираю все нужное, прежде чем выскользнуть из квартиры и спуститься в вестибюль, где я ловлю такси.

Только когда сажусь в самолет, я наконец напишу своему отцу.

Я: Извини, мне пришлось вернуться немного раньше. Повеселитесь ночью. Я тебя люблю.

Я чувствую себя виноватой, что не остаюсь. За то, что не сказала правды. Я знаю, мой отец презирает мою мать, но я никогда не подходила под этот критерий. Я никогда не думала об этом сомнении. Теперь оно есть.

Переключив телефон в режим полета, я кладу его обратно в сумку.

Глубоко вздохнув, я откидываюсь на сиденье и закрываю глаза.

Это тоже все пройдет.

Глава 6

Колдер

Я прождал ее на балконе всю ночь, а затем пришло чувство пустоты. Я стоял там и слышал, как люди внизу скандировали обратный отсчет, а затем пели «Auld Lang Syne». Она не пришла и не позволила мне объяснить то, что произошло. Я вел себя как засранец, а она этого не заслуживала. Я злился на себя и ситуацию, но я никогда не хотел причинять ей боль или выливать свое разочарование на нее.

Я сначала разозлился, что позволил себе пьяным прокрасться к ней в комнату и взять ее вот так. Она так легко меня приняла, хотя ей не следовало этого делать. Она заслуживала большего. Чем я. Хуже того, я позволил своей ревности управлять мной. Я знал, что никогда не смогу ее отпустить. Вот почему я старался держаться подальше, и слова ее отца взбесили меня еще больше – девочка всегда притягивала взгляды других мужчин. Мне придется бороться с ними до конца дней. Это меня злило, но я легко бы справился с этой задачей. Я бы контролировал, чтобы никто из них даже косой взгляд не кинул в ее сторону. Они бы все узнали, что она принадлежала мне и только мне.

Выражение ее лица. Я никогда этого не забуду. Вся сладость превратилась в печаль. Я должен был знать. Она была такой невинной, но, возможно, я был немного измучен. После всей боли, которую мне дала жизнь, я не думал, что она даст мне что-то настолько сладкое, что могло бы стать только моим.

Я растоптал драгоценный дар ее девственности. Если бы я мог просто заставить ее послушать меня, я бы потратил остаток нашей жизни на то, чтобы все исправить. Я снял простыню с ее кровати и принес домой, как напоминание о том, что я сделал. Это было варварство, но я должен был это принять. Оставь это. Не дай смыть этот дар.

Проходят дни, а у меня все еще нет возможности связаться с ней. Наконец, я, сломав голову, пытаюсь небрежно упомянуть Биллу о Фелисити. Мне нужна дополнительная информация о ней. Я не могу терпеть боль в груди, и мне нужно ее увидеть.

Я прохожу мимо офиса, в котором он работает, и небрежно заглядываю. По иронии судьбы, я стараюсь выглядеть расслабленным, в то время когда очень напряжен.

– Привет, Билл. Просто хотел зайти и еще раз поблагодарить за напитки перед Новым годом.

Я знал, что Билл ничего не ведал о том, что произошло между мной и Фелисити, потому что я уверен, что он перерезал бы мне глотку, когда я впервые увидел его после этого.

– Конечно, Колдер. В любое время. Тебе удалось приехать в канун Нового года? Было так много людей, которых я так и не увидел, и как вы с Синди зашли.

– Да, а как же, – я останавливаюсь, не зная, как продолжить, затем пытаюсь легко перейти к желаемой цели. – Я искал тебя и Фелисити, но так и не увидел перед отъездом.

– Ах, – он смотрит в сторону, а затем снова на меня. – Я был где-то рядом, как обычно, общался, но, к сожалению, Фелисити пришлось уехать в университет раньше, чем предполагалось.

Я вижу выражение разочарования на его лице, и мне неприятно, что я, возможно, не так выразился. Очевидно, что его дочь важна для него, и это просто добавляет еще один слой засранца в ту кучу, которую я уже чувствую.

– В какой университет она ходит? – я знаю ответ, мне просто нужны подробности.

– Кембридж в Англии. Она прилетает домой, когда может, потому что занята учебой. Она собирается закончить этот семестр и работать сверхурочно. У нее вся жизнь – работа. И, если ты спросишь меня, она берет на себя слишком много. Она молода. Она должна влюбиться в кого-то и наслаждаться жизнью. Но вместо этого она играет только для себя, закрываясь от всех.

Я впитываю все его слова, думая, что она достаточно взрослая, чтобы знать, чего хочет, и если она должна влюбиться в кого-нибудь, то это должен быть я.

Он качает головой и выглядит извиняющимся.

– Извини, возможно, это было преувеличением. Я просто волнуюсь. Она моя единственная маленькая девочка.

– Ты сказал, что раньше она была такой же, как ее мать. И ты тут же перечишь словам, говоря, что она замкнута в себе? – спрашиваю я, желая разобраться в его сравнении.

– Ох, – он смотрит на меня так, словно забыл об этом упомянуть. – Я, должно быть, сказал это мимоходом. Да, временами она так на нее похожа. Она увлечена своей музыкой так же, как Рути относилась к жизни. У моей бывшей жены могли быть свои недостатки, – он выпускает мрачный смех. – Гораздо больше, чем я думал с самого начала, но в ней была какая-то аура. Люди тянулись к Рути. Она любила внимание и хваталась всем, где бывала, но превращала это во что-то противное. Но у милой Фелисити есть эта черта, и она даже не подозревает об этом. Она похожа на отблеск заката, на который собираются люди. Она привлекает внимание, не поднимая пальца, – он качает головой и смотрит вдаль. – Это была причина, по которой я влюбился в Рути с самого начала. Фелисити сделана из той же плоти, но у нее свой путь. Она такая же красивая, как Рути, и я не думаю, что она даже осознает это.

– Знаю, – шепчу я, и он поворачивается, чтобы посмотреть на меня. Я прочищаю горло и издаю что-то бормочущее, пытаясь сделать так, будто пытаюсь подавить кашель вместо того, чтобы согласиться с ним. – Значит, она приедет домой на весенние каникулы? – спрашиваю я, надеясь, что она скоро приедет сюда.

Билл вздыхает и пожимает плечами:

– Вчера вечером она прислала мне текстовое сообщение, в котором говорилось, что она сообщит мне об этом. Ну что ж. В какой-то момент я должен позволить ей жить своей жизнью. Верно?