Текст книги "Лишь его (ЛП)"

Автор книги: Алекса Райли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Глава двадцать четвёртая
Райан

Я пялюсь на закрытую дверь, сердце бьется из груди. Мой мир просто рухнул передо мной.

– Блядь.

Я пробиваю стену. Мой кулак легко проходит сквозь гипсокартон. Это не сравнимо с моим гневом. Я обдумываю то, чтобы вернуться внутрь. Нужно всё, что у меня есть, чтобы удержать себя на месте, так как внутри меня бушует внутренняя битва. Я хочу вернуться и заставить Пейдж увидеть причину, даже если это означает столкнуться лицом с пистолетом. Меня не волнует, что она выстрелит в меня, пока она меня выслушивает. Сейчас она видит только предательство, и, возможно, это то, что я сделал. Я предал её в какой-то степени, но я никогда не хотел причинить ей боль. Она открылась мне и рассказала все свои секреты. И все же я держал свои секреты в тайне, потому что боялся того, что она подумает, когда узнает.

Я работал на организацию её отца в течение многих лет, и я был в контакте с ним в течение последних пяти лет. Я кормил его дерьмовой информацией, чтобы следить за ним. Я пытался получить информацию о нём для своего куратора. Я под прикрытием выкапывал грязь на Александра Оуэнса. Чтобы уничтожить его, так же как и его организацию.

Он заправляет наркотиками и оружием в подполье Нью-Йорка, используя свои компании в качестве прикрытия. Давным-давно у меня было достаточно информации, чтобы схватить его, но дело было не только в нём, но и в чем-то большем. Но потом Пейдж вошла в мою жизнь. Она всё отправила псу под хвост, а я не знал, что делать. Меня тянуло во многих направлениях на протяжении многих лет. Это умение балансировать, которым я не овладел.

Это стало ясно, когда я смотрел в дуло пистолета, а женщина, которую я люблю больше всего на свете, была по другую сторону. Я точно знаю, что мне нужно сделать. Столько боли было на её лице. Она думала, что очередной мужчина в её жизни подвел её, и я никогда не хотел этого для неё. Я сделаю все, чтобы убрать этот взгляд с её лица.

Звонит лифт, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть, как выходит Мэллори, паника отчетливо видна на её лице. Когда она видит меня, её выражение превращается в гнев, когда она направляется прямо ко мне. Когда она поднимает кулак, чтобы замахнуться на меня, я не пытаюсь его заблокировать. Я даже позволяю своей голове дёрнуться от удара, давая ей то удовлетворение, которое она ищет. Удар попадает мне по губе, и я чувствую вкус крови.

– Святой ублюдок! – кричит она. Входная дверь Пейдж открывается. – Какого черта ты никогда не говорила мне, как больно бить кого-то? – Кричит Мэллори, но я смотрю на Пейдж. Пистолет все ещё в её руке, болтается на боку, лицо красное и в пятнах, когда слезы покрывают щёки.

Я делаю шаг навстречу ей, но её взгляд останавливает меня. Это не гнев. Это боль. Глубокая, душераздирающая боль, которая почти ставит меня на колени. Я причинил её.

– Двигайся, засранец – Мэллори толкает меня, и я отхожу сторону, позволяя ей добраться до Пейдж. Она обнимает её, и глаза Пейдж закрываются, когда она ищет утешения у подруги. Не у меня. Это я должен был её утешать. А не разрывать её на части.

Мэллори отстраняется и заталкивает Пейдж обратно в её квартиру.

– Уходи, – Мэллори рычит на меня, перед тем как захлопнуть дверь, оставив меня снова одного в коридоре.

Это закончится сегодня вечером. Я спускаюсь по лестнице в свою квартиру и иду прямо к своему сейфу. Вытащив все, что мне нужно, я подхожу к компьютеру и связываюсь с другим оперативником. С тем, кому доверяю и кто не скажет ни слова о том, что я собираюсь сделать. Он должен мне с тех пор, как я спас его сестру и держал рот на замке. Он стал моим должником, когда человек, причинивший ей боль, внезапно пропал без вести.

Я звоню попросить об услуге. К чёрту всё остальное. К чёрту работу. Это перестало быть работой давным-давно. Все, что я делал, всегда ставил Пейдж на первое место, но, возможно, мне следовало убрать Александра раньше. Я не был уверен, что она действительно этого хочет, пока они не встретились лицом к лицу несколько недель назад. Ужас в её глазах был настоящим. Он был монстром, преследующим её сны, и только его смерть принесёт мир.

Когда я держал её в своих объятиях, пока она плакала и рассказывала, что случилось с её матерью, я понял, чего она на самом деле хочет. Я собираюсь дать ей это. Я бы сделал это много лет назад, если бы знал, но теперь я знаю. Я покажу ей, что сделаю для неё всё, что угодно. Даже если после этого она меня не захочет. Даже если всё взорвется мне в лицо, она будет спокойна.

Пристегнув пистолеты, я достаю свой мобильник и бросаю его на кровать, не желая, чтобы меня отследили.

Я осматриваю свою спальню, гадая, что подумает Пейдж, если увидит это. Мои стены выстланы её фотографиями. Она покрывает каждый сантиметр пространства. Это часть моего грязного секрета, моей одержимости ею. Сотни фотографий, которые я собрал за эти годы, служат в качестве обоев.

Может, мне и должно быть стыдно, но это не так. Это безумие? Да. Но это то, что есть. Она подпитывала мою жизнь последние пять лет. Она была для меня всем, и я собираюсь показать ей, как много она для меня значит. Я докажу ей, что всегда буду делать то, что нужно для неё, и, возможно, в конце концов, я смогу вернуть её.

Глава двадцать пятая
Пейдж

Мэллори обнимает меня, крепко держит, когда я плачу на её плече. Она позволяет мне отпустить до тех пор, пока слёзы не иссякнут. Я хочу притянуть её ближе и оттолкнуть одновременно. Я не хочу, чтобы меня трогали, но я чувствую, что разваливаюсь на части. Мой мир ускользает от меня.

Может быть, это расплата за то, что я сделала. Я забыла о своей матери и пыталась иметь что-то для себя. Это привело к тому, что всё вокруг меня рушится. Не одновременно, а по частям, пока ничего не останется. Такое ощущение, что во мне нет жизни, только пустота. У меня осталось пустое сердце и дыра в груди.

– Что случилось? – спрашивает она, отступая, и смотрит на меня. Её глаза обращены на пистолет в моей руке, и они расширяются, прежде чем она сможет скрыть свою реакцию.

– Капитан. – Я качаю головой. – Райан, – исправляю я, не желая использовать глупое прозвище, которое мы ему дали.

– Он работает на моего отца. – Последние мои слова вырываются из меня. Как будто я не могу в них поверить. Как будто они не могут быть правдой.

– Нет. – Она качает головой, отрицая это, так же как и я.

Я отворачиваюсь от неё, крепче хватаясь за пистолет. Я не уверена, смогу ли я использовать эту штуку. Я шокировала себя, когда выстрелила в стену. Что я на самом деле нажал на курок. Почему это больнее, чем потерять мать? Потому что я эгоистка. Это всё, чем я была последние несколько недель.

– Я видела это. Все письма.

Я прочитала только несколько из них, прежде чем оттолкнуть от себя ноутбук. Я не хотела больше на них смотреть. Я не хотела в это верить. Я больше не собираюсь быть дурой. Я положила пистолет и взяла ноутбук. Потом начала печатать.

– Что ты делаешь? Может нам стоит позвонить Майлзу. Или, блядь, не знаю. Пейдж, скажи мне, что делать. Ты пугаешь меня.

Я игнорирую её вопросы и продолжаю печатать, пока не нахожу его.

– Попался, – шепчу себе, беру пистолет и иду в свою спальню. Я снимаю одежду и переодеваюсь в черные брюки, спортивный лифчик и черную толстовку, затем затягиваю волосы в хвост.

– Ты делаешь это, не так ли? – Я смотрю на Мэл, стоящую в дверном проеме моей спальни, и слёзы скользят по её щеке. – Я… я говорила… – Она заикается. – Я знаю, я говорила что не буду стоять у тебя на пути, но… – Её руки тянутся ко рту, как будто она пытается успокоиться, чтобы донести слова. – Ты моя семья, и я не могу потерять тебя. Я знаю, это эгоистично, но, пожалуйста, просто… – Она повторяет слово снова и снова, как будто не может сформировать предложение или придумать, как его закончить.

Я подхожу к ней, а она опускает голову, наши лбы прикасаются. Мы стоим там, пока она наконец не смотрит на меня.

– Хорошо. Я знаю. Я знаю, – говорит она, наконец, собравшись. Это помогает мне тоже успокоиться, зная, что я не могу уйти отсюда, когда она с ума сходит. Так долго мы с ней были вместе.

– Хотела бы я пойти с тобой.

Я трясу головой от ее слов.

– Обещай, что вернешься. Обещай мне.

– Я всегда буду с тобой, Мэл. Ты единственный человек, который никогда не использовал меня. Все, что тебя волновало, это быть моим другом, и ты никогда не узнаешь, что это значит для меня. Единственный человек, который действительно любил меня. – Слезы струятся по ее лицу. – Как я могла не любить тебя? – Я говорю, хватаю её и крепко обнимаю, надеясь, что это не последний раз, когда я её вижу.

– Я знаю, что ты не веришь в это, но ты самая сильная из всех, кого я знаю, Пейдж.

Боже, как бы я хотела в это поверить. Я чувствую, что могу развалиться в любой момент. Меня пугает мысль о том, чтобы пройти через это. Приставить пистолет к моему отцу и нажать на курок. Не знаю, есть ли во мне это, но я собираюсь это выяснить.

– Иди заставь его пожалеть, за то что он сделал с тобой, – говорит Мэл, отпуская меня.

Я отступаю, иду к шкафу и вытаскиваю рюкзак. Такой же у меня был, когда я жила на улице. На этот раз он заполнен немного по-другому. Я бы могла исчезнуть с этим, если бы мне пришлось. Исчезнуть. Всё, что мне нужно сделать, это нажать на курок и уйти. Я смотрю на Мэл, думая, как будет больно никогда ее больше не видеть. Но насколько больнее будет вернуться сюда? Помнить Райана.

Я иду в гостиную, беру ноутбук и пихаю его в сумку. Осматриваю свою квартиру, думая, что это последний раз, когда я её вижу.

– Ты ведь думаешь о том, чтобы сбежать, не так ли? – спрашивает она.

– У тебя есть Майлз. С тобой все будет в порядке. – Не знаю, обнадёживаю ли я её или себя.

– Я знаю, что со мной все будет хорошо, Пейдж. Дело не в этом. Могу ли я жить без тебя? Да. Но дело в том, что я не хочу. Мы семья.

– Моя единственная семья, – говорю я ей. – Что бы ни случилось сегодня вечером, мне нужно ненадолго уехать. Я не могу вернуться сюда. Это слишком, – объясняю. – Это больно. Куда бы я ни посмотрела, я вижу его.

– Делай то, что должна. Не волнуйся обо мне. – Она подходит, чтобы стать передо мной. – Ты знаешь, где меня найти. Я всегда буду здесь, и я всегда приду, если ты позовёшь.

– Я люблю тебя, – говорю я, чувствуя, что слезы снова поднимаются.

– Я тоже тебя люблю. – Она хватает меня и обнимает. Мы держимся крепко, пока я наконец не отпускаю её. Потом я ухожу от единственной семьи, которую когда-либо знала.

Глава двадцать шестая
Райан

– Ты уверен, что он там? – Спрашиваю в гарнитуру, глядя на пустынный склад, который знавал лучшие дни. Александр спешит убрать бардак, который устроил Майлз, а отчаявшиеся люди делают отчаянные вещи. Например, становятся неряшливыми. Это не помогает, когда люди вокруг тебя только ради денег, и с учетом того, как шатко все было для него, я полагаю, что его охрана не так хороша, как когда-то. Я рассчитываю на это.

Люди Александра – падальщики. За все время, что я работал с ним, я никогда не встречал никого, кто бы чего-то стоил. Они бросали Александра и переходили к следующему. Тот, кто больше платил, получал их защиту. Здесь нет преданности, но с такими людьми никогда не бывает.

– Если бы я не был лучшим для этой работы, я бы сейчас не был у тебя на ухе. Да, он там. Там двое спереди и двое сзади. Тебе нужно будет замолчать, как только ты выйдешь из машины. Здесь, внизу, в доках не так уж и много пробок, но никогда не знаешь, проедет ли патрульный.

– Спасибо, Кернс. Мы квиты, чувак.

– Удачи, Джастис. Надеюсь, увидимся на обратной стороне.

Я снимаю микрофон и выскальзываю из машины. Я припарковался достаточно далеко, чтобы видеть маленькое здание, но они не заметят, что я иду. Из того, что я смог разглядеть, они закончили упаковывать партию того, что, как я полагаю, – оружие на лодке, и вот-вот уберутся. Мне нужно нанести удар, пока они думают, что им все сошло с рук. Я качаю головой, думая о том, как плохо они здесь защищены и как на самом деле все пошло к чертям для Александра. Обычно на таких работах за его товаром наблюдали бы двадцать человек. А ещё он никогда не был на погрузке доставки. Полагаю, он пытается выгрузить как можно больше дерьма как можно быстрее, а федералы сейчас прочесывают все его деловые сделки.

Пробираясь в сторону здания, я остаюсь в тени и не издаю ни звука. Я вынимаю свою Беретту и вкручиваю глушитель на конце. Я хочу, чтобы все прошло тихо. Как только я заканчиваю, слышу, как кто-то идёт. Это из задней части здания – два охранника в тылу, о которых предупреждал Кернс.

– Давайте загрузим грузовик и уйдем отсюда. Я устал и готов трахнуть эту блондинку.

– Может быть, мы оба ей нравимся.

Я слышу, как они разговаривают, когда подходят ко мне, и я задерживаю дыхание, ожидая своей возможности. Я должен сделать это быстро, чтобы они не выдали меня. Проходит ещё десять секунд, прежде чем я смогу сделать чистый выстрел, и я делаю паузу, прежде чем выйти.

Выбирая парня, находящегося дальше, я целюсь прямо между глаз и нажимаю на курок. Не проходит и одно сердцебиение, прежде чем я поворачиваюсь к следующему, и я его тоже убираю. Они оба падают без единого звука, и я уклоняюсь обратно в тень, замедляя дыхание.

Я захожу за угол, ищу двоих спереди и вижу, как они прислоняются к зданию, оба курят. Они вооружены, но отвлечены, и это сработает в мою пользу. Опять же, я должен быть быстрым, чтобы они не предупредили Александра внутри.

Склоняясь низко, я хватаю камень и бросаю его от себя, к куче старых металлических бочек. Оба парня поднимаются, начеку, и смотрят в сторону, ожидая, услышат ли они что-нибудь ещё.

Я делаю два бесшумных выстрела, и они мгновенно падают, так и не узнав, что происходит. Никаких других звуков не издаётся.

Осторожно, я проскальзываю вниз по стороне и к входу, стараясь бесшумно открыть дверь. Короткий коридор, ведет к открытой площадке сзади, и я выжидаю, подслушивая. Когда я ничего не слышу, я медленно пробираюсь в комнату.

В конце коридора горит лампочка, и когда я поворачиваюсь, то вижу Александра, стоящего спиной ко мне. Он наклоняется над большим столом, накрытым тем, что похоже на чертежи и блокноты, и оружием справа и слева от него. У меня в голове появляется образ Пейдж, и я крепко держу пистолет, думая, что все это для неё. Что я хотел бы сделать это давным-давно.

– Повернись. – Мой голос отражается эхом в пустой комнате, и я вижу, как его челюсть дёргается, давая мне понять, что он слышал меня.

Медленно, он делает то, что я прошу. Первоначальное замешательство на его лице сменяется насмешкой.

– Что ты делаешь?

Я смотрю в такие же голубые глаза как у женщины, которую люблю больше всего на свете. Интересно, каким образом она родилась от этого мужчины. Она не похожа на него. Она думает, что у них общая тьма, но это не может быть дальше от истины. Она не похожа на этого человека. Там, где он провел свою жизнь, разрывая людей на части, чтобы получить то, что он хочет, она провела свою жизнь, сражаясь в битве, которая не является её. Сражаясь за мать, которая не заслужила своей преданности и верности. За мать, которая должна была спасти её, защитить от этого человека и шрамов, которые он оставил на ней.

Он говорит так, будто у него нет на это времени. Как будто моё присутствие раздражает а не угрожает. Я направил на него пистолет, но у него нет терпения иметь дело со мной. Тупой ублюдок.

– Как глубоко ты пал, – говорю я ему, оглядываясь по комнате. В углу даже есть раскладушка, что заставляет меня задуматься, остаётся ли он здесь. Конечно, всё не может быть так плохо. Если только он не прячется от федералов. Может быть, кто-то из его людей отвернулся от него. Я бы не удивился, как все к нему приближается. Уверен, Александр был бы более чем готов заключить сделку сейчас, чтобы его задницу не посадили.

Он немного выпрямляется.

– Все эти годы рядом с Майлзом и ты не предвидел этого? За что я тебе, блядь, платил? – Он указывает на меня, с каждой секундой его лицо становится краснее. Для парня, который построил империю, он не настолько умен. Или, может, его яйца такие большие. Я не общался с Александром больше месяца. С тех пор, как Майлз начал вырывать мир из-под его ног. Это должно было подсказать Александру. Никто не уходит в тень без причины, а моя должна была быть ясна. Он должен был понять, что я больше не на его стороне.

– Давай не будем это обсуждать. Я никогда не работал на тебя. – Он выглядит ещё старше, чем в прошлый раз, когда я его видел.

– ФБР? – Он наконец-то скрипит.

Я качаю головой. Вообще-то, когда он задал этот вопрос, мне показалось, что на него охотится кто-то побольше. Нет, если бы я был ФБР, мы бы уже схватили его. Это не было моей миссией. Я был здесь для разведки. Чтобы выяснить, на кого и с кем работал Александр. Потому что с такими людьми, как Александр, не имеет значения, если вы его уберёте. Если бы это было так, его бы уже давно бросили в тюрьму. Нет, люди вроде Александра были разменными монетами. Как только ты его выдёргиваешь, другой такой же, как он, выскакивает, как гребаный сорняк. Нужно было добраться до корня проблемы. Нужно было убрать их всех. Не одного человека в группе. Чтобы внести реальные изменения, нужно было убрать всех.

– Я здесь ради Пейдж, – я бросаю ему. Потому что это правда. Может, это и началось как какая-то работа, но уже не так. С тех пор, как я впервые увидел её фотографию. Всё изменилось в тот день. Раньше я делал работу, даже такую, которая мне не нравилась. Со временем, становясь всё грязнее и грязнее, я находил границы между тем, что было правильно пока они не начали размываться. Это заставило меня задуматься о том, кто я и чем занимался, и если бы это стоило того, чтобы ползти по грязи, то, казалось бы, никогда не попадал никуда, кроме как всё глубже и глубже под прикрытие. Все и вся стали выглядеть грязно. Даже я.

Потом появилась она. В тот момент я понял, что она – моя причина. Путь, по которому я шел, был в том, чтобы добраться до неё, и я пробирался сквозь любую грязь, чтобы добраться до неё. Единственной причиной, по которой я стоял сейчас здесь, была она и только она. Меня больше не волнует моя миссия. Ничего из этого не имеет значения. Она единственное, что имеет значение. Заставить её кошмары исчезнуть – моя единственная цель. Я дам ей это, если это последнее, что я сделаю.

Его лицо перекашивается от отвращения.

– Прямо как её мать, я вижу. Привлекать внимание мужчин своей киской. Все, на что они годятся. – Он пожимает плечами, как будто Пейдж и её мать – ничто иное, как мусор.

Может быть, он действительнослетел с катушек. Я стою здесь и приставляю пистолет к его голове, а он ничего не делает, чтобы защитить себя. Он, должно быть, чувствует изменения в комнате. Гнев пульсирует от меня и заполняет пространство. Улыбка падает с его лица.

– Ты даже не знал, кто она, пока я не сказал тебе.

– Никогда не говорил, что это началось с неё, – говорю я наотрез.

– Так ты какой-то коп?

Я не отвечаю ему.

Он начинает двигаться, а я приближаюсь к нему. Он держит руки поднятыми.

– У меня есть кое-что. Это сделает твою грёбаную карьеру. – Он кивает в сторону стопки книг. – Грязные копы, сенаторы – там имена, которым ты не поверишь.

Я продолжаю пялиться на него, позволяя ему болтать.

– Не хочешь? Ну и ладно. Я могу достать тебе денег. Сколько ты хочешь?

– Мне не нужны твои деньги. – Мне нравится смотреть, как он извивается. Тёмная часть меня хочет сделать с ним что-то другое. Заставить его плакать и умолять, после всех тех лет, что он преследовал мою Пейдж. Заставь его заплатить за все это. Один выстрел в голову кажется слишком простым.

– Чего ты хочешь? Я достану. Я могу достать тебе всё, что угодно. – Он опускает руки на бока, кулаки сжимаются. Очевидно, что это не тот человек, который любит умолять. Наверное, никогда в жизни не попросил о чем-либо, думая, что он слишком важен, чтобы сделать что-то подобное.

– Единственное, чего я хочу – это твоя смерть.

– Почему? – Он делает шаг назад, но ему некуда отступать.

– Я уже говорил тебе это. Я здесь ради Пейдж.

Он изучает меня секунду, пытаясь прочесть, но я ему ничего не даю.

– Она наняла тебя?

– Нет.

Он невесело смеётся.

– Ты любишь её. – Его тон говорит о том, что это самая глупая вещь в мире. Эмоции, которые, я уверен, он не может понять. – Ты пришел сюда, чтобы убить отца женщины, которую любишь? Как романтично.

– Единственная причина, по которой я тебя ещё не убил, это то, что я думал, что, возможно, планов Майлза на тебя будет достаточно. Но после того, как я услышал её разговор о тебе, боль, которую я вижу в её глазах, гнев и страх там… я знаю, что только одно можно сделать. Ей не пришлось просить меня об этом. Я хотел убедиться, что доберусь до тебя раньше нее. Я больше не позволю твоей грязи прикасаться к ней. Я не позволю ничему прикасаться к ней.

– Ты думаешь, что ты отличаешься от меня? Ты убиваешь, чтобы получить то, что хочешь. Это одно и то же. Мы просто хотим разных вещей.

– Может и так. – Я пожимаю плечами, потому что на каком-то уровне это правда. Я бы сделал для Пейдж все, что угодно, если бы это заставило её улыбнуться. – Она хочет твоей смерти, пусть будет так. – С этим я нажимаю на курок. Его тело падает на землю, и я молюсь только о том, чтобы с этим мой котёнок обрела покой. Я стою и думаю, хватит ли этого, чтобы вернуть её. Я убираю пистолет. Я найду способ или умру, пытаясь.

Я вижу движение боковым зрением, и замираю. Пейдж там с пистолетом в руке. Он опущен сбоку, и она смотрит на меня со слезами на глазах. Она всё это видела. Слышала всё.

Я злюсь, что она здесь и что она поставила себя в опасную ситуацию. Ей пришлось увидеть, как умирает ещё один из её родителей. Даже если она его ненавидела, я не хотел, чтобы в её мозге запечатлелось и это воспоминание. Я не хотел, чтобы что-то из этого прикоснулось к ней. Видя её, каждый защитный инстинкт, который у меня есть, подталкивает меня вперед. Я хочу оградить её от этого тёмного, уродливого мира.

– Котёнок, – шепчу я и хочу побежать к ней и взять её в свои объятия, но не знаю, позволит ли она мне.

Её отец лежит мертвый между нами, кровь покрывает грязный пол, и я не знаю, сможет ли она посмотреть на меня после этого. Одно дело хотеть его смерти и желать, чтобы это случилось. Другое – видеть, как это делает человек, которого ты любишь. То есть, если она все ещё любит меня.

– Капитан.

Она бежит ко мне, бросается в мои объятия и рыдает. Я чувствую как её беспокойство и страх тают с каждым вздохом. Я держу её крепко и уношу отсюда. Подальше от тьмы и всего зла, которое больше никогда не сможет прикоснуться к ней.

Я вывожу её и сажаю в машину, вытаскиваю свой пистолет и кладу его ей на колени.

– Жди здесь, котёнок. Мне нужно закончить это.

Её глаза дикие, но она кивает и держит моё оружие. Она смотрит, как я иду к багажнику, вытаскиваю канистру с бензином и возвращаюсь в здание.

– Книги. Возьми книги, – говорит она, заставляя меня обернуться, чтобы посмотреть на неё. Я рассуждаю об этом секунду, прежде чем опустить канистру и бежать обратно внутрь. Я хватаю их со стола. Когда я возвращаюсь в машину, я передаю их ей. Я снова беру канистру с бензином и опустошаю её по периметру, а затем бросаю внутрь. Стоя спиной, я вытаскиваю Zippo из заднего кармана и зажигаю его.

– Это ради неё, жалкий ублюдок.

Хватаю кусок мусора и поджигаю. Я смотрю на пламя и убеждаюсь, что оно загорелось, прежде чем бросить его на подготовленный бензин и смотреть, как здание воспламеняется. Я поворачиваюсь и ухожу. Никто не будет слишком пристально в этом разбираться, потому что все они были известными преступниками. И если кто-нибудь все-таки решит копать, у меня все равно хватит силы, чтобы уйти. Никто не будет скучать по этому куску дерьма, и этот мир станет лучше без грязи, которую он принес.

Когда я сажусь в машину, я протягиваю руку и тяну Пейдж на колени. Это опасно и, возможно, незаконно, но я возвращаюсь в наше здание с ней на руках. Будь я проклят, если когда-нибудь снова отпущу её.