Текст книги "Созданный для нее (ЛП)"

Автор книги: Алекса Райли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– Я люблю тебя, Женевьева. Я хотел подождать с признанием, пока не сделаю тебе предложение. Знаю, в тот день по телефону я проболтался, – улыбнулся Барретт, пожав плечами. – Но с тобой я не могу сдерживаться. Я очень тебя люблю, в чем хотел признаться каждый день с нашей первой встречи, но опасался, что ты примешь меня за сумасшедшего. Прошло несколько недель, и я прошу тебя выйти за меня замуж в комнате нашего будущего ребенка.

– Я тоже люблю тебя, Барретт, – ответила я, вытирая слезы.

– Я женюсь на тебе, но не спрашиваю, согласна ли ты. Просто я хочу подобающе предложить руку и сердце, – он погладил кольцо на моем пальце и поцеловал его. – Я не позволю тебе передумать и не стану ждать. Пожалуйста, соглашайся, чтобы мы могли уже перейти к делу.

– Да! – закричала я, бросившись в его руки.

Глава 24

Барретт

Когда Дженни бросилась ко мне, я шагнул ей навстречу и схватил ее за талию. Стоило мне подняться, как она инстинктивно обвила меня ногами, и наши рты слились. Прижав Дженни к стене, я ухватил ее за зад и потерся об нее.

– Черт, дождаться не могу, чтобы жениться на тебе, – прорычал я и, вынеся ее из детской, направился в нашу спальню.

Дженни вцепилась в меня. Я сумел сделать лишь несколько шагов, прежде чем развернулся и усадил ее на комод неподалеку. Мне не хватило выдержки дойти до кровати, и пока Дженни стягивала с себя шорты, я вытащил член.

– Оголи грудь, – приказал я, дернув ее майку. Ткань затрещала, но мне было плевать.

Дженни приспустила чашку лифчика, и я сразу наклонился, чтобы припасть к соску, вместе с тем притянув ее к краю комода. Теребя языком твердый пик, я вошел во влажный жар. Она крепче сжала в кулаках мою футболку, сдавила меня ногами и вскрикнула, упрашивая о большем.

– Сожми свою грудь. Хочу трахать тебя и видеть кольцо, которое надел на твой палец.

Когда Дженни исполнила приказ, я стянул другую чашку и пососал второй сосок. Боже, как же мне нравилось видеть на ней свою метку. Всего лишь кольцо, но я знал, что у нее в животе рос мой ребенок.

– У тебя не было месячных, – я поглядел туда, где проникал в Дженни. Придавив ладонью низ ее живота, я большим пальцем поиграл с клитором.

– Я знаю, – застонала она, и член стал еще тверже.

Стоило мне подумать о том, чтобы кончить в нее, и он набух сильнее. Дженни хныкала от того, как я ее растягивал, но не просила меня остановиться.

– Твое невинное маленькое влагалище вытянет из меня все, – нагло усмехнулся я. Она впилась ногтями в мои плечи, и я склонился поцеловать ее. – Все хорошо, божья коровка. Мне нравится твой голод. Прямо сейчас в тебе растет мой ребенок, – толкнувшись до основания, я прижал Дженни к себе и продолжил натирать клитор.

Я покачивал ее бедра, пока она не начала ерзать, готовая перелететь через край. Киска напряглась, Дженни вскрикнула. Я вытащил член и наблюдал, как семя брызнуло на ее живот. Водя ладонью по скользкому стволу, я стиснул зубы, отмечая то, что принадлежало мне.

Излив все до последней капли, я провел массивной головкой между набухшими половыми губами и вернулся в тепло Дженни. После нескольких неглубоких толчков я остался внутри и соприкоснулся с ней лбами.

– Обещаю, все будет хорошо, – заверила Дженни, поглаживая меня по груди.

Моя женщина знала меня лучше, чем я знал себя. Ослабив собственнический захват, я нежно поцеловал ее. Я стал грубым и властным, сходя с ума от страха, что она или наш ребенок пострадают. Даже увидев меня на грани срыва, Дженни не велела мне успокоиться и приняла все, что я ей дал.

– Я так тебя люблю, – прошептал я, притягивая ее ближе.

– Я люблю тебя сильнее, – Дженни поцеловала меня в шею.

– Это невозможно, – я подхватил ее под зад и, приподняв, понес к кровати. – Я признался первый, значит, люблю сильнее.

– Так нечестно! – расхохоталась она, игриво ударив меня по груди.

– Я никогда не обещал быть честным, – повалив Дженни на простыни, я снова толкнулся в нее, и ее смех сменился стоном.

Мы опять занялись любовью, на сей раз медленно и нежно. Когда Дженни, в конце концов, заснула на мне, я посмотрел в окно наверху, молясь тому, кто бы там ни был, чтобы ее слова оказались пророческими, и все действительно закончилось хорошо.

Глава 25

Женевьева

– Оно лучшее, – заявила Линн, и все рассмеялись.

– Ты так говоришь о каждом платье, – напомнила я ей, но она лишь пожала плечами.

– Мне пришлось выпить все шампанское в одиночку. Мир прекрасен.

Несколько часов назад мы добрались до свадебного салона. Как только мы вошли, нас поприветствовал персонал, давший нам почувствовать себя знаменитостями. Никто не сомневался, что с сотрудницами договорились Барретт и Нил, но мы ни в коем случае не жаловались.

Верные своему слову, они остались снаружи и лишь проводили нас до порога. Когда я на прощание поцеловала Барретта, он заявил, что я буду самой прекрасной невестой на свете, даже если надену на свадьбу шорты и майку, какие были на мне сейчас. Мой мужчина знал, как беспардонно польстить мне.

– Просто видеть тебя в платье и бабушкином кольце… – улыбнулась Линн, утирая слезу. – Я так рада обзавестись сестрой.

– Эй, – стукнула ее в плечо Стеф. – А я кто? Собачий корм?

– Ты не молоденькая и не новенькая, как Дженни. Плюс ко всему, считая Габи, мы получим целых две.

Все рассмеялись, и я посмотрела на свое отражение в зеркале. Я мерила уже десятое платье, и оно вполне могло стать моим любимым. Пришлось бы кое-что перешить, и я была не в восторге от рукавов-крылышек. Но небольшие преобразования, и было бы идеально. Перед визитом в магазин я считала, что найду здесь платье, в которое сразу же влюблюсь. Однако до сих пор ни одно не подошло на сто процентов.

Схватив еще один кусок торта, Габи откинулась на спинку длинного дивана. Я покрутилась на маленьком подиуме перед зеркалами, и она указала на меня вилкой.

– Мне не нравятся рукава. И я не уверена, что подол русалки тебе подойдет. Ты слишком низкая.

– Ты на свадьбе была в платье с таким подолом, – напомнила я.

– Я выше, – пожала она плечами.

– На сантиметр, – указала я, но Габи лишь подмигнула мне, снова набрав полную ложку торта.

– И что же мы решим? – спросила Бриджит, подойдя к нам с тремя своими помощницами. – О, меня смущают рукава, – обогнув подиум, она оценила меня. – И, возможно, лучше будет отойти от стиля русалки.

– Я же говорила, – пробормотала Габи с полным ртом.

– Не волнуйтесь, Женевьева, у нас целая коллекция платьев, и я приберегла одно, которое идеально вам подойдет, – хлопнула в ладоши Бриджит.

– Возможно, его стоило принести первым, – громко прошептала Линн, и они с Габи рассмеялись.

– Пойдем. Помогу тебе снять платье, – Стеф подошла ко мне и подала руку, чтобы помочь спуститься с подиума.

Раздался тихий перезвон, и Бриджит приободрилась.

– Обед. Ваши крайне заботливые мужчины потребовали, чтобы вас регулярно кормили.

– Боже, я люблю своего мужа, – заявила Габи, и я фыркнула.

– Мы заберем заказ и расставим на столике. Если хотите, на время обеда можете надеть повседневную одежду. Думаю, всем нам не помешает сделать перерыв и взглянуть на платья свежим взглядом.

Больше не сказав ни слова, Бриджит покинула зал в сопровождении своих помощниц. Я вошла в раздевалку, и Стеф последовала за мной, задернув за нами занавеску.

– Огромное спасибо, что ты сейчас с нами. Знаю, тебе нелегко. В прошлый раз тебе потребовалось много сил, чтобы приехать сюда, – начала я.

– Не стоит благодарностей, – отмахнулась Стеф. – Свадьба – ваш особый день, и я рада принять участие. Спасибо, что пригласила, – она взяла мою руку и, подняв ее, рассмотрела кольцо. – Ты для всех нас настоящее чудо. Я счастлива, что Барретт встретил тебя и надел на твой палец красивое кольцо. Оно заслуживает того, чтобы снова стать символом любви.

– Оно прекрасно, совсем как Барретт.

– Черт, он затмил тебе разум, – расхохоталась Стеф. – Теперь развернись, и я помогу тебе снять платье. Кстати, маленький совет. Вшей в него молнию. Мое подвенечное платье было порвано только потому, что я считала пуговицы стильными. Как выяснилось, они были не более чем препятствием на пути моего очень нетерпеливого жениха.

Мы смеялись, пока внезапно занавеска не отдернулась.

– И как Джон чувствует себя после того, как подобрал мои объедки? – холодный голос Марка разорвал наш пузырь счастья, и Стеф рядом со мной обмерла. – Или ты не рассказала ему о нашем маленьком секрете?

Я сразу же подумала позвать Барретта, но они с Нилом ждали на улице и не могли нас услышать. Зато Габи с Линн стояли за стеной, и хватило бы громкого вскрика, чтобы они прибежали на помощь.

– Даже не думай, – отрезал Марк, продемонстрировав нож. – Вы, маленькие сучки, будете держать рты на замке, иначе пожалеете.

Стеф не издала ни звука, вполне возможно, пребывая в состоянии шока. Подняв руки, я попятилась, не думая ни о чем, кроме необходимости защитить ее от монстра, однажды уже причинившего ей боль. Конечно, нашу задержку заметили бы, и сюда в любой момент мог кто-нибудь войти. Мне просто нужно было отвлечь Марка и не дать ему сорваться.

– Чего ты хочешь? – спросила я, стараясь говорить ровно.

– Ты разрушила мою жизнь, – выплюнул он, не ответив на вопрос. – Вы обе.

Тогда я наконец-то хорошенько его рассмотрела. Перепачканная одежда, грязные руки. Волосы были гладко зачесаны назад, наверное, потому что Марк их не мыл. Но больше всего пугало его лицо. Многонедельная щетина и налитые кровью глаза. Зрачки настолько расширенные, что практически перекрывали радужки, и я задалась вопросом, на каком препарате сидел Марк. Он совершенно себя не контролировал и выглядел так, словно жил под мостом. Раз полиция заявила о его исчезновении, значит, мое предположение было не таким уж ошибочным.

– Я уверена, что мы найдем решение, – попробовала я воззвать к его здравому смыслу. – Я могу поговорить с Джанет, и тебя восстановят в должности.

– Лгунья, – прорычал Марк, не дав себя обмануть. – От тебя одни проблемы. Когда я впервые тебя увидел, сначала попытался пойти легким путем. Был с тобой добрым и вежливым. Приглашал на свидания, но ты продолжала меня отвергать. Пока тебе кое-что от меня не понадобилось. И тогда нужно было появиться Барретту и все испортить.

Наблюдая, как он все крепче сжимал нож, я гадала, почему к нам до сих пор никто не заглянул. Давно ли мы со Стеф ушли?

– Слушай, мы можем все обсудить. Почему бы нам не присесть и… – только я попыталась шагнуть вперед, как Марк направил нож на мое лицо.

– Думаешь, я тебе поверю? Ты не лучше всех остальных. Только дразнишь, как дразнила она, – он перевел острие на Стеф. – Той ночью ты получила все, чего добивалась, но потом притворилась, что я тебя заставил.

– Прекрати, – я передвинулась, закрывая Стеф от его взгляда. – Если хочешь на кого-то злиться, злись на меня. Из-за меня тебя уволили. Из-за меня по всему городу тебя разыскивает полиция. Чего ты добиваешься, Марк? Чем, по-твоему, все закончится? – я не знала, откуда почерпнула силы, но когда слова вылетели из моего рта, испугалась ответной реакции Марка.

Злая улыбка на его губах сказала мне все, что нужно было знать. Он хотел моей смерти.

– Девчат, вы еще не закончили? – спросила Габи, вывернув из-за угла.

– Нет! – закричали мы со Стеф, но Марк уже обернулся и схватил мою сестру.

Приставив нож к ее горлу, он прижался спиной к стене, и его взгляд безумно заметался между нами.

– Не эту сестру я хотел, но получу вас всех. Наверное, неважно, с кого начать.

Марк окончательно слетел с катушек. Логические доводы не возымели бы эффекта. Мы оказались в ситуации, из которой не выбраться без борьбы.

– Пожалуйста, не делай мне больно. Я беременна, – взмолилась Габи, прикрыв руками живот.

При виде страха в ее глазах я напряглась всем телом и перешла в состояние повышенной боевой готовности. Габи всегда была моей второй половинкой, и будь я проклята, если бы позволила какому-то психопату ее у меня отнять.

– Забери меня.

Изумленно обернувшись, я увидела, что Стеф выглянула из-за моей спины и пошла вперед.

– Забери меня, Марк. Разве не за мной ты пришел? – спросила она, и ее голос становился тверже с каждым шагом. – Наша история началась в старшей школе, и с тех пор каждая девушка была не более чем неудачной заменой мне, – должно быть, Стеф смотрела серьезные документальные фильмы о преступниках, потому что сейчас проворачивала какой-то психологический трюк. – Я вижу, как Дженни на меня похожа. Ты преследовал ее, но на самом деле хотел меня. И все еще хочешь, не так ли?

Марк крепче сдавил горло Габи, вжав в него лезвие. Она захныкала. Он смотрел на Стеф, словно она была Кольцом Всевластия, а он – Голлумом. Неужели? Мог ли Марк преследовать нас только потому, что до сих пор ее хотел?

– Отпусти ее, Марк, и получишь меня, – Стеф раскрыла объятия, демонстрируя ладони, в которых ничего не было. Габи попыталась спорить, но Стеф покачала головой. – Я прямо сейчас с тобой уеду, и никто ничего не узнает.

Сделав еще один шаг, она выжидала. Казалось, Марк задумался. Я же затаила дыхание, гадая, какого черта от него ждать.

– И ты сделаешь все, что я скажу? – тихо спросил он, внезапно став гораздо спокойнее, чем был пару минут назад.

– Да, если отпустишь ее, – подтвердила Стеф, сделав еще шаг.

Марк посмотрел на меня, после чего, как в замедленной съемке, отпустил Габи. Повернув голову вправо, он попытался заглянуть за угол и проверить, нет ли там кого-нибудь.

Не успела я понять, что происходит, как Стеф набросилась на Марка, схватила его руку с ножом и одновременно закричала на Габи.

– Пригнись! – приказала она.

Лишь через долю секунды я поняла, что произошло, и бросилась к Габи, закрыв ее собой. Она неуклюже повалилась на пол, и я вскинула взгляд к Стеф и Марку, боровшимся за нож.

Она закричала, и я вскочила с пола, но мои ноги запутались в подоле дурацкого подвенечного платья. Чтобы помочь Стеф, я должна была сначала выпутаться из него.

Марк ударил ее по лицу, она попала ему коленом в пах. Он согнулся пополам, но почти сразу же пришел в себя. Стеф попыталась выхватить нож. Марк снова ее ударил.

Когда я добралась до них, он удерживал ее свободной рукой. Оба были в крови. Запрыгнув Марку на спину, я схватила его за шею, пытаясь сдержать и в то же время придушить. Стеф ударила его тыльной стороной ладони по носу.

– Сука! – заорал Марк.

Услышав вдалеке крики, я догадалась, что прибежала Линн. Она нас нашла. У меня не было времени смотреть на нее, пока Стеф еще боролась за нож. Она снова сделала выпад, и на этот раз мы втроем повалились на пол. На миг зажмурившись, я вскрикнула от болей в ноге, на которую всем весом навалились Стеф и Марк.

Когда я все-таки взглянула на него, он уже смотрел на меня мертвыми глазами.

– Все в порядке? – поерзала Стеф и, перевернув его, помогла мне сесть. – Ты не ранена? Линн, позови Барретта и Нила.

Похоже, при падении я ударилась головой, и внезапно у меня перед глазами все поплыло. Руки Стеф были в крови. Ко мне подползла Габи.

– Дженни! – закричала она, всматриваясь в мое лицо. – Останься с нами.

Их слова доносились до меня будто с другого конца длинного темного тоннеля, и мое видение почернело по краям. Перед тем как закрыть глаза, я мельком увидела Барретта и улыбнулась.

«Я люблю тебя», – все, что успела я подумать, прежде чем потеряла сознание.

Глава 26

Женевьева

Я проснулась от механического писка и обнаружила, что моя рука была накрепко перевязана. Поморгав в ярких лучах, я увидела, что возле моей койки сидел Барретт, положив на нее голову. Хоть его глаза и были закрыты, я заметила под ними темные круги, говорившие о том, что он очень долго не спал.

Ища источник звука, я заметила поблизости монитор. На нем было две диаграммы, одна из которых скакала гораздо чаще, чем билось мое сердце. Стоило мне увидеть под ней слова, как у меня в горле встал ком. Сердцебиение плода. Тогда я заметила, что Барретт держал руку на моем животе в защитном жесте. Даже во сне он оберегал меня от опасности.

Свободной рукой я погладила его по волосам и улыбнулась тому, как он потянулся к моему прикосновению. Барретт был красив. Огромный и сильный, он заботился обо мне, даже если во сне казался почти мальчишкой. Мне нечасто удавалось посмотреть на него спящего, и я хотела налюбоваться, прежде чем его будить.

Я отрывочно помнила, как после драки меня привезли в больницу. Мне дали какой-то препарат, и Барретт, должно быть, предупредил медицинский персонал о ребенке, потому что ко мне прикрепили датчики. Я еще не делала тест на беременность, но наши подозрения подтвердились. Во мне рос ребенок, и хоть мы прошли через ужасающие испытания, никогда в жизни я не была счастливее. У нас появилась семья, и Барретт был здесь со мной. Я знала, что никто не навредит нам, пока он рядом.

Тихо приоткрылась дверь, и в палату проскользнула Габи. Я приложила палец к губам. Кивнув, она подошла ко мне, чтобы поцеловать в щеку.

– Ты в порядке? – шепотом спросила Габи. – Думаю, тебя выпишут через несколько часов. Врачи хотели дождаться твоего пробуждения, чтобы исключить сотрясение мозга. У тебя вывихнута лодыжка, зато переломов нет.

– Как Стеф? – я помнила, что она была вся в крови, но не знала, чьей – ее или Марка.

– Все хорошо. У нее глубокий порез на руке, но врачи наложили швы и отправили ее домой. Сейчас Стеф с Линн. Я только что созвонилась с ними, и у них все в порядке. Джон уже едет к ней. Он не хочет, чтобы она возвращалась домой одна.

Я не понимала, как сильно волновалась, пока не почувствовала колоссальное облегчение от того, что Стеф уцелела. Я не хотела спрашивать о Марке, но Габи практически читала мои мысли.

– Он мертв, – мрачно сообщила она. Никто из нас не сожалел о его гибели, но сама ситуация была кошмарной. – Я подслушивала у палаты, когда полицейские опрашивали Стеф. Она сказала, что во время борьбы они с Марком упали, и лезвие проткнуло его сердце.

Покачав головой, я подумала, как же нам повезло, что на нож упала не Стеф. Все сложилось удачно. Марк с самой школы преследовал ее, словно чума. Я представить себе не могла, через что прошла Стеф, но теперь все закончилось. Наконец-то мы могли оставить прошлое позади.

– Где Нил?

– Пошел принести мне что-нибудь из торгового автомата. Перед уходом я решила посмотреть, как ты тут, и выпишут ли тебя, – наклонившись, Габи снова поцеловала меня в щеку как раз, когда в палату вошел ее муж.

Барретт пошевелился и открыл глаза. Они все еще слипались ото сна, и пока он просыпался, я гладила его по щекам и подбородку. Только я распрощалась с Габи и Нилом, как Барретт выпрямился и улыбнулся мне.

– Божья коровка, ты перепугала меня до чертиков, – хрипло сказал он.

– Извини, – прошептала я, и Барретт придвинулся ближе, соприкоснувшись со мной лбами.

– Не извиняйся. Просто скажи, что все будет хорошо.

– Все будет хорошо, – пообещала я, и мы нежно поцеловались. – У нас будет ребенок.

– Я знаю, – отозвался Барретт, большой ладонью потирая мой живот. – Я слышал, как твоя сестра ввела тебя в курс дела.

– Ты слышал?

– Конечно, – без малейшего раскаяния подтвердил он.

– Я готова вернуться домой. Хочу лежать в своей собственной постели.

– Я тоже, – поцеловав мою руку, Барретт посмотрел на меня. – Но кое о чем Габи тебе не рассказала.

– О чем? – забеспокоилась я.

– Сюда едут родители.

– Чьи? – застонала я, зная, что если явится моя мама, она будет вне себя от испуга.

– И те, и другие. Твои и мои. Приготовься, Женевьева. Нас задушат любовью и заботой.

– Думаю, могло быть и хуже, – до свадьбы оставалась пара недель, но вряд ли кого-то это смущало. Черт, я не сомневалась, что по возвращению домой Барретт поднимет вопрос о перенесении даты.

– Я так рад, что тебе ничего не угрожает. Обещаю, больше ничего подобного никогда не случится. Стеф рассказала, что ты встала перед ней и… – у него перехватило горло, и он откашлялся. – Ты не представляешь, как много для меня значит, что ты защищала мою семью, когда я не мог, – Барретт снова погладил мой живот. – Я не знаю женщину сильнее и очень сильно тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю, – я притянула его к себе для поцелуя. Чувствуя его бурлящую потребность, я знала, что дома он первым делом разденет меня донага и возьмет каждым возможным способом.

Я жаждала, чтобы Барретт связал нас. Весь этот стресс из-за Марка тяжело нам дался. Теперь, когда проблема разрешилась, я не хотела ничего иного, кроме как пожить всю жизнь с Барреттом.

Он обнял меня, но едва мы углубили поцелуй, как распахнулись двери, и в палату втиснулись обе пары родителей. Они заговорили наперебой, спрашивая о случившемся и все ли у нас хорошо, после чего кто-то заговорил о детях.

Я не смогла сдержать смеха и, прильнув к Барретту, закрыла глаза. Про себя я прочла благодарственную молитву кому-то свыше, присмотревшему за мной и моим ребенком. Я бы никогда не считала ни единой секунды своей жизни чем-то само собой разумеющимся.

Эпилог 1

Барретт

Две недели спустя...

Задний двор украшали гирлянды на деревьях, и свечи между камнями освещали проход, по которому Женевьева должна была вот-вот пройти мне навстречу. Оформление было простым, но изящным. Все постарались, чтобы наш день прошел идеально.

Тюки сена заменяли скамьи, и гости уже рассаживались на них, потому что час почти настал. Кто-то тихо наигрывал на гитаре мелодию, и я заметил в доме движение. Отец Женевьевы должен был провести ее по проходу, и я наблюдал, как он открыл для нее дверь.

Сегодня она спряталась в нашей спальне, и мне пришлось собираться в детской, чтобы не видеть невесту до свадьбы. Единственное пожелание Дженни, поэтому пускай нехотя, но я согласился. Я так сильно любил ее, что не мог ни в чем ей отказать. Даже если сходил с ума.

Мои сестры сидели впереди вместе с Габи, и мы вместе ждали появления невесты. Поблизости устроился Джон с двоими детьми, неспособный отвести взгляда от Стеф. Сегодня она сообщила, что они переезжают обратно в наш городок. Когда я с восторженным воплем подхватил ее на руки и закружил, у нашей мамы чуть не случился сердечный приступ. Стеф сказала, что после всего случившегося наконец-то обрела покой и захотела быть ближе ко всем нам. Тем более если учесть, что мы с Женевьевой ждали пополнения.

Мои родители постоянно улыбались с тех самых пор, как ворвались в больницу и уверились, что с нами все хорошо. Они полюбили Женевьеву и ее маму с папой. Теперь они вчетвером волновались по пустякам и помогали нам планировать свадьбу.

В этом доме мы с Женевьевой влюбились друг в друга и решили здесь же пожениться. По возвращению из больницы она даже не удивилась, что я попросил перенести дату свадьбы. Честно говоря, Дженни будто стремилась к тому же. Каким-то образом инцидент в магазине заставил нас понять, как в действительности коротка и бесценна жизнь. Я был готов стать семьей и начать будни супружеской четы.

Женевьева вышла на крыльцо и своей улыбкой осветила ночь. Она уложила волосы набок и вплела в них цветы. На ней было простое платье, свободно струившееся до самых босых ног. Ступая по мягкой траве, Женевьева в одной руке несла букет лилий, второй держалась за отца. Пока она шла ко мне, я смотрел лишь на нее и поражался ее совершенной красоте.

Отец подвел ко мне Дженни, и когда министр начал церемонию, я не мог сосредоточиться ни на чем, кроме своей потрясающей невесты. Лунный свет падал на ее бледную кожу, но я видел румянец на ее щеках. Отец передал мне Дженни, и я притянул ее ближе, прежде чем погладить большим пальцем по щеке. Пока министр произносил вступительную речь, я прошептал Женевьеве, как сильно люблю ее, и как она прекрасна. Повторяя за ним слова, я думал только о том, как мне повезло жениться на своей лучшей подруге – на женщине, с которой хотел проводить каждую секунду каждого дня до конца жизни.

Только когда Дженни надела мне на палец кольцо, я поверил в реальность происходящего. Поверил, что она отметила меня точно так же, как я отметил ее. Продолжая свою клятву, я не мог удержаться, чтобы не положить руку на округлый живот Дженни. Потому что в тот момент перед всеми свидетелями я давал обещание не только ей, но и нашему ребенку.

– Я буду любить тебя до последнего вздоха и даже потом. Ты до конца веков останешься моей родственной душой. В этом я могу тебе поклясться.

Женевьева расплакалась, и я вытер ее слезы. Я притянул ее к себе и поцеловал в губы. Они были мягкими, сладкими. Я в жизни не пробовал ничего вкуснее.

Вокруг нас возликовали гости, и я наклонился, чтобы подхватить Женевьеву на руки. Пока министр объявлял нас мужем и женой, я держал ее, и от гордости у меня распирало грудь.

Остаток вечера прошел как в тумане, но я пытался запечатлеть в памяти каждый момент. Мы танцевали, ели торт и все время смеялись. Свадьба получилась идеальной и даже лучше. Я дал Женевьеве все, чего она желала, и воплотил все ее мечты. Но это было лишь началом. Новый старт, и на сей раз никто не стоял у нас на пути.

– Люблю тебя, жена моя, – прошептал я ей на ухо, прижимая ее к себе.

– Люблю тебя, муж, – отозвалась Дженни, пока мы покачивались под музыку, и положила голову мне на грудь.

Я бы никогда не устал слышать эти три слова.

Эпилог 2

Женевьева

Четыре года спустя...

– А что так мало розового? – съязвил Барретт, и я подбоченилась. – Ты права. И почему я вообще задаю глупые вопросы? – проворчал он и пошел на кухню, чтобы принести еще больше воздушных шаров.

– Как тебе это удается? – изумилась Линн.

– Понятия не имею, о чем ты, – рассмеялась я и, пожав плечами, покачала головой, изображая святую невинность.

– И все же он прав. Такое ощущение, что вечеринку организовывала мисс Пигги², – заявила Линн, осматриваясь по сторонам.

Именно тогда вошла Габи в огромном пышном розовом платье, сплошь усыпанном блестками.

– А вот и она, – сказала я, и мы с Линн расхохотались.

– Смейтесь-смейтесь, но в гостиной вас обеих ждут такие же платья, – заявила Габи, скрестив руки на груди.

– О нет, – заныла Линн, вскинув руки.

– О да, – подтвердила Габи, – Если принцессы хотят платья, они их получат. Четыре года исполняется только раз в жизни.

– А я считаю их милыми, – вмешалась Стеф, присоединившись к нам в точно таком же наряде.

Словно по команде, вышли Барретт, Нил и Джон, все в розовых пиджаках и блестящих галстуках.

– Полный провал,– проворчала рядом со мной Линн, и я едва сдержала смех.

Конечно же, мы с Габи родили в один день девочек-близнецов. Так вышло, что у меня роды начались чуть раньше срока, а она проносила на неделю дольше. Мы не могли распланировать все лучше, даже если бы постарались, а мы старались. Поэтому четырем девочкам в один день исполнялось четыре года, и наш дом превратился в фабрику розовых блесток. Мы подключили всех бабушек и дедушек, попросив занять внучек, но через час они должны были уже приехать.

– Девчонки даже не знают о вечеринке. С чего ты взяла, что они хотят розовое чаепитие? – засомневалась я, с подозрением глядя на Габи.

– Переодевайся и не задавай лишних вопросов, – пропела моя сестра с наигранной вкрадчивостью и ушла обратно в дом, чтобы продолжить приготовления.

Сзади ко мне подошел Барретт и обнял меня за талию.

– Как насчет того, чтобы улизнуть наверх перед прибытием почетных гостей? – он опустил руку мне на растущий живот и начал спускаться губами по моей шее.

– Да, – я схватила его за руку и потащила за собой.

– Вы куда? – подбоченилась Стеф. Я подмигнула ей, и она расхохоталась. – Главное не попадитесь Габи! – крикнула она вслед нам, кравшимся в дом.

У дверей нам пришлось спрятаться, пока мимо не прошли Габи с Джоном, следовавшим за ней и несшим гигантский розовый торт.

– Сейчас, – прошипел Барретт и, подхватив меня на руки, бросился вверх по лестнице.

Мне пришлось прикрыть рот рукой, чтобы не расхохотаться и не выдать нас. Добравшись до спальни, Барретт захлопнул за нами дверь и запер ее на замок. Он сорвал с себя блестящий галстук и бросил его на пол.

– Лучше бы тебе потом надеть его обратно, – подметила я, стягивая с себя шорты и скидывая футболку.

– Ты же знаешь, что я надену. Что угодно для моих девочек, – сдернув вниз чашки лифчика, Барретт набросился на мою грудь.

Он пососал соски, и импульс прошел прямо к моей сердцевине. Когда я вынашивала близнецов, Барретт панически боялся, что любое его действие спровоцирует преждевременные роды. На этот раз мы ждали только одного ребенка, но пол не знали. Я была бы рада и мальчику, и девочке. Барретт тоже.

Когда он усадил меня на кровать и подтянул к краю, я раздвинула ноги. Член был длинным, твердым и, полностью скользнув в меня, наполнил без остатка.

Я вскрикнула, и Барретт прикрыл мне рот ладонью.

– Тсс, – прошептал он мне на ухо. – Мы быстро, божья коровка. И вернемся вниз, пока никто нас не хватился. Теперь держись за мои плечи и дай мне войти.

Я расслабилась, и Барретт снова толкнулся в меня. Теперь настолько глубоко, что я почувствовала, как мягкие завитки у него на лобке прижались к моему клитору. Я захныкала Барретту в ладонь. Во время беременности я всегда становилась влажной и похотливой, но с этим ребенком гораздо сильнее, чем с девочками. Барретт брал меня сегодня уже дважды, но я знала, что одного оргазма не хватит. Мне нужно было минимум два, чтобы продержаться до вечера.

– Черт, ты ненастная, – прохрипел Барретт, уткнувшись лицом между моих грудей.

Нараставшее удовольствие слишком быстро достигло апогея, и я продолжила покачивать бедрами.

– Больше? – спросил Барретт, и я закивала. Я даже близко не закончила с ним.

Член выскользнул из меня, но только я заныла, как Барретт сдвинулся вниз и прижался ртом между моих ног.

– Вот так, – прошептала я, ухватив его за волосы и толкаясь ему навстречу.

Вторая кульминация была сильнее первой, и мое тело постепенно начало расслабляться.

Напоследок лизнув меня еще раз, Барретт поднялся обратно и снова ввел член в киску. Он поцеловал меня в губы, и я возбудилась, почувствовав на них свой вкус.

– Пошли прочь, – прорычал Барретт, хотя я даже не слышала стука. Я настолько забылась в нем и в нас, что мне было плевать, даже выломай кто-нибудь проклятую дверь.

Я напрягалась, и Барретт спустился губами обратно к моей груди, чтобы снова ее поцеловать. Он знал, чего мне не хватало. Барретт всегда предугадывал мои желания.

– Говори, – прорычал он, толкнувшись в меня еще раз.

– Люблю тебя, – выдохнула я.

Струи теплого семени вызвали мой собственный оргазм, и во власти наслаждения я припала к губам Барретта. Во время каждого занятия любовью он возносил меня на небеса, и я сомневалась, что когда-нибудь насыщусь.

– Люблю тебя, – вторил Барретт, пытаясь отдышаться и водя руками по моему телу.