Текст книги "Всё для нее (ЛП)"

Автор книги: Алекса Райли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

ВСЁ ДЛЯ НЕЕ
Автор: Алекса Райли

Жанр: Современный любовный роман

Рейтинг: 18+

Серия: Для нее #1 (про разных героев)

Номер в серии: 1

Главы: Пролог+36 глав+4 Эпилога

Переводчики: Анечка П., Ленуся Л.

Редакторы: Ленуся Л., Дарья Х.

Вычитка и оформление: Анна Б.

Обложка: Таня П.

ВНИМАНИЕ! Копирование без разрешения, а также указания группы и переводчиков запрещено!

Специально для группы: K.N ★ Переводы книг

(https://vk.com/kn_books)

ВНИМАНИЕ!

Копирование и размещение перевода без разрешения администрации группы, ссылки на группу и переводчиков запрещено!

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.

Пролог

Майлз

Я наблюдал за ней с самого начала.

Забавно, но до ее появления я мало что помню. Словно моя жизнь разделилась на две половинки. До нее и после. Я помню жизнь с родителями, поступление в колледж, но все было серым, пока не пришла она. До дня, когда я ее увидел, не было цветов. Но когда я впервые зацепился за нее взглядом, словно Дороти приземлилась в стране Оз и открыла дверь. Мир взорвался красками, а она стала моей личной доброй волшебницей Глиндой.

Мне было двадцать два, когда я впервые ее увидел. А ей было семнадцать, и она участвовала в соревнованиях штата по математике.

Йельский Университет попросил меня представлять их в качестве судьи учеников, и я чуть не отказался. Штат Коннектикут небольшой, но тут находится один из крупнейших в стране колледжей «Лиги плюща». Тот, где выделиться практически невозможно. Я был среди одного процента лучших с моего последнего курса в Йеле со специализацией в статистике.

Я принял приглашение лишь для прикрытия. Многие ожидали, что я пойду по стопам отца, и я старался поддерживать их веру, но моя цель немного отличалась от того, что все знали. Я шел к мести, и такое прикрытие поможет мне на этом пути. Общение с теми же людьми, с кем якшался отец, необходимо, даже если отдавало горечью во рту.

Согласие судить соревнование изменило мою жизнь. Исчезла горечь во рту. Ее место заняла сладость. Я хотел ее. Нуждался в ней.

Никогда не забуду, как она выглядела, такая уверенная в себе. Я наблюдал за ней издалека, будто за львицей в дикой природе. Не подходил к ней и не беспокоил, но ни разу не отвел от нее взгляда.

Позже я узнал, что ее спонсором выступила старшая школа, чтобы она могла принять участие в соревнованиях. У нее не было семьи, и воспитывали ее приемные родители, так что школа оплатила поездку. Она была умна, и им хотелось, чтобы она достигла успеха, как и вышло.

Я многое в ней увидел во время соревнований. Она знала все ответы, и каждый раз была абсолютно уверенной. Доверяла инстинктам, и они ее не подводили. В ней скрывался огромный потенциал, ожидая, когда его освободят. Мне хотелось сесть рядом и расспросить о чем угодно, главное, чтобы она говорила.

Она выиграла соревнования и заняла первое место в своей лиге. Я ею гордился.

Когда после она вышла из зала отеля, я ее отпустил. Ничего сложнее я никогда не делал. Но я понимал, что начни я ее добиваться слишком рано или слишком быстро, она сбежит. Она слишком молода для меня, но что-то подсказало мне, что она из тех женщин, которые появляются один раз на десять тысяч жизней.

Такое не стоит торопить. Этим надо наслаждаться.

Может, я и ненавижу отца, но учусь на его ошибках. И извлекаю выгоду из полученных знаний. Он умен, но в то же время неосмотрителен, и это видно. И я знаю, если чего-то хочешь, то будешь трудиться ради этого, планировать каждую мелочь, чтобы заполучить желаемое.

С самого начала я знал, что она станет моим лучшим достижением, так что в день, когда ее отпустил, я начал строить путь для нее.

Путь ко мне.

Никто не знает, что это я скрывался «за кулисами», дергал за ниточки. Всю нашу жизнь я выстраивал так, чтобы в подходящий момент завладеть ею.

И теперь время пришло.

Глава 1

Мэллори

– Господи, эта штука ужасна, – с отвращением морщится Пейдж, не прекращая бежать на беговой дорожке.

Первым делом после переезда она поставила ее в гостиной. С каждым шагом ее завязанные в хвостик каштановые волосы подпрыгивают за спиной. Она занимается уже тридцать минут, но даже испариной не покрылась.

Пока мы жили вместе в общежитии, она всегда ходила в тренажерный зал при университете, который ненавидела. Наверное, потому, что к ней там постоянно приставали парни. Если эти походы похожи на наши вылазки куда-либо, то, уверена, там нашлись экземпляры, которые пытались с ней заговорить. Но это лишь догадка, потому что я с ней в зал никогда не ходила, да и на беговой дорожке вы меня не увидите. Я не бегаю, только если куда-то опаздываю, а я никогда не опаздываю.

– Что? Он милый, – возражаю я, прижимая пушистый розовый плед к щеке, и трусь об него. – И такой мягкий.

Она качает головой, и я накидываю плед на диван.

– Тут нет цветов. Все серое, черное или белое. Нужно хоть что-то. – Я сдвигаю плед, показывая ей, как хорошо он смотрится. Знаю, что ничто не заставит ее полюбить эту розовую накидку, но она позволит мне ее оставить.

Пейдж плевать на моду и дизайн. Ей нравится простота, чистота, и когда все на своих местах. Эта ее черта мне понравилась, когда нас поселили вместе в Йеле. Проживать вдвоем в тесном помещении и так сложно, но когда человек любит чистоту, становится проще. Я ценила это после приемной семьи, где зачастую в комнате жили по три-четыре девочки.

– Оставь этот тупой розовый плед. Что дальше? Вазы с искусственными цветами и подушки на диван? – говорит Пейдж на этот раз с улыбкой.

– Нет, никаких цветов. Это безвкусно. – Я разворачиваюсь и поднимаю очередную коробку, которую нам надо распаковать. Мы живем здесь уже пару дней, но все это время я лишь читаю о финансовых и инвестиционных отчетах Osbourne Corp. – А вот подушечки не помешали бы, может, еще картины на стены, – предлагаю я, вызывая ее смех. Мне хочется, чтобы тут было как дома. У меня начинается новое приключение, и это первый шаг.

Мы с Пейдж вместе с первого курса Йеля. Практически не разлучались после занятий. Как ни странно, мы подходим друг другу, хотя такие разные. Думаю, поэтому мы ладим. Мы уравновешиваем друг друга. Она громкая, резкая и, кажется, на два шага впереди остальных. Хрупкая, но как-то я видела, как она повалила девяностокилограммового громилу, когда тот распустил со мной руки в баре.

Большую часть времени она старшая сестра. Самый близкий мне человек во всем мире и единственная, кого я считаю семьей.

– Делай что хочешь, Мэл. Только стены розовым не крась. – Она дергает за цепочку аварийной остановки и спрыгивает с дорожки. – Пожалуйста.

– Я бы не стала, – возражаю я, пока она берет бутылку воды из холодильника на кухне. В квартире в основном открытое пространство. Гостиная перетекает в столовую, а затем в кухню, дальше по единственному коридору две спальни, в каждой из которых имеется своя ванная комната.

Я о таком и мечтать не могла, и только благодаря Пейдж стою здесь. Это ее квартира. Она купила ее, когда я получила стажировку в Osbourne Corporation, и настояла на переезде.

Я не собиралась упускать возможность, понимая, что сама в Нью-Йорке не выживу. У меня не было сбережений, и, если честно, я была до чертиков напугана. Пока я ни в чем в своей жизни не проигрывала и не собиралась начинать. Я не самоуверенная, просто полна решимости. Osbourne Corp – это не шутка. В год они предлагают три стажировки, и одна досталась мне. У меня, возможно, есть преимущество, поскольку я также получила одну из их лучших стипендий, и они уже знали о моей работе. Стипендия оплатила колледж, покрыв проживание, питание, книги – все, что можно. Выпустилась я одной из лучших на потоке, и первой в своей специальности. Osbourne Corp дали мне образование, и стажировка позволит мне показать, кем я стала благодаря им.

Мне хотелось показать себя, но мысль о том, чтобы добиться успеха в Нью-Йорке, пугала меня до смерти. К счастью, рядом оказалась Пейдж, которая предложила жилье и помогла мне начать новую главу в жизни.

Сначала меня расстроило отсутствие других предложений после выпускного, но рынок труда жесток. Пожалуй, меня удивило, что я получила стипендию от Osbourne Corp, а затем и их стажировку, но больше никаких предложений.

– Судя по твоему лицу, ты там призадумалась не на шутку, – замечает Пейдж, отпивая из бутылки и ставя ее на стол.

– Я просто немного нервничаю насчет понедельника.

– Ты сейчас серьезно? – Пейдж подходит ко мне и забирает коробку из рук, возвращая ее на пол. Я знаю, что будет дальше, и улыбаюсь. Иногда она так делает. – Кто надрывал задницу в школе и попал в Йель?

– Я.

– Кто был среди лучших выпускников?

– Я.

– Кто поправил этого наглого козла, профессора Ситтена, когда тот пытался сказать, что твой ответ неверен, и разъяснил ему все так, будто он во втором классе, и заставил плакать?

– Не плакал он.

– Ох, внутри он рыдал. Поверь. Я знаю, какое лицо делает мужчина, когда плачет внутри.

Я лишь смеюсь, потому что это правда.

– Кто? – настаивает Пейдж.

– Я.

– И кто получил одну из лучших стажировок в стране?

– Я

– Вот именно, черт возьми, – ты. Да ты потрясешь их бухгалтерский отдел. Завладеешь цифрами, или что ты там с ними делаешь, – говорит она, словно толковать числа – это то же самое, что читать инопланетный код.

– Я люблю тебя.

Я притягиваю ее в объятия. Мне известно, что я умная и могу добиться всего, чего захочу. Легко действовать, когда всю жизнь полагаешься на себя. Я сама о себе заботилась, и так было всегда, пока Пейдж не влезла в мою жизнь. Иногда мне все равно нужен пинок, и ей хватает уверенности его отвесить.

– Меня трудно не любить. – Она задирает свой веснушчатый нос, а на лице появляется самодовольное выражение.

– Только когда заставляешь меня плакать внутри, – добавляю я.

Пожав плечами, она подхватывает коробку и относит ее на кофейный столик, где срывает клейкую ленту.

– Нам стоило все это сжечь, а не брать с собой. Кажется, я до сих пор чувствую запах лапши. Клянусь, весь этаж в общаге так пах.

Она машет рукой над коробкой, будто проветривает ее.

Я подхожу и сажусь на диван, наблюдая, как она достает различные предметы. Тут, в основном, фотографии в рамках. Мне нравится фотографировать, ловить воспоминания. Пейдж ненавидела фотографироваться, но за четыре года я ее сломила, и теперь она улыбается по моей указке. На самом деле, у меня никогда особо не было поводов для радости, и не хотелось ничего запечатлеть, но все изменилось в колледже, так что, поначалу, мне, вроде как, сорвало крышу.

– Какие из них мои? – спрашивает она, разглядывая снимки.

– Ах, теперь ты хочешь фоточку? – улыбаюсь я, закатывая глаза.

Она вытаскивает одну с первого курса. Я притащила ее на футбольный матч, утверждая, что мы должны получить как можно больше студенческого опыта. В первый год я стремилась все впитать. Как бы я ни влияла на Пейдж, она на меня тоже повлияла, потому что ко второму году я уже была безразлична к жизни в колледже.

– Боже, должно быть, я тебя люблю. Не могу поверить, что пошла с тобой на это.

Она протягивает мне снимок, и я заливаюсь хохотом. Я запечатлела нас в тот момент, когда Пейдж выливала свою газировку парню на голову. Он половину игры болтал о том, как отделал первокурсницу, и, в итоге, Пейдж сорвалась.

– Эта моя. – Пейдж забирает фотографию себе.

– У меня есть копии, – напоминаю я. В тот день я поняла, что Пейдж – не обычный студент Йеля. Облитый парень пытался добиться исключения ее из универа, но, в итоге, сам оказался по уши в неприятностях.

У отца Пейдж были деньги и власть, но мы об этом редко говорили. Она не особо распространялась на эту тему, а я не давила. У самой имелось за душой то, о чем не хотелось бы говорить.

– С меня хватит.

Пейдж подходит и плюхается на диван рядом, закидывая ноги на столик. Я чуть морщусь. Кофейный столик наверняка стоит больше, чем две мои зарплаты, как и остальная мебель здесь, большая часть которой уже стояла до нашего въезда. Пейдж и не обратила внимания, будто это фигня.

– Ты едва распаковала одну рамку.

– Накорми меня, а не то устрою забастовку.

– Вообще-то, я тоже проголодалась. Ты местная… что нам заказать? – Достав телефон из кармана, я начинаю смотреть местные забегаловки с доставкой.

– Забудь. Мы куда-нибудь сходим. Вечер пятницы, и это наш первый вечер в городе.

– У нас куча не распакованных вещей, а мне еще надо позаниматься. – Я поднимаю одну из книг со столика, напоминая ей.

Для стажировки мне прислали кучу книг и папок, которые я изучила. Каждую из них я прочла уже минимум трижды, но все же хотела пройтись по ним еще разок. Может, сделаю дидактические карточки. Не хочу, чтобы меня спросили о чем-то, а я не сразу вспомнила ответ.

– Неа. Впереди все выходные. Я так решила. Ужин, затем сходим выпить. Распакуем все в субботу и воскресенье, думать и анализировать про работу будешь тогда же. Сегодня давай выпьем и потрясем попками.

Выхватив книгу из моей руки, она бросает ее на кофейный столик, сваливая всю стопку, вскакивает с дивана, берет меня за руку и поднимает.

– Мы не распаковали одежду и косметику, ничего! – Я пытаюсь урезонить ее, думая, что бы надеть. Это Нью-Йорк. А вдруг я встречусь с шейхом или еще кем? У меня есть только джинсы и кофты. И пара офисных нарядов, которые я приобрела для стажировки.

– Убьем двух зайцев. Распакуем что-нибудь, пока будем собираться.

– Не уверена, что это подойдет к тому, что ты там себе запланировала, – говорю я Пейдж, следуя за ней в спальню и петляя между коробками в коридоре.

– Что-то простое и сексуальное. Надень обтягивающие черные брюки, можешь взять мои черные сапоги. И тебе остается только подобрать симпатичный верх.

– Это подойдет туда, куда мы идем?

До этого я бывала в Нью-Йорке дважды и оба раза пребывала в растерянности. Это немного чересчур для меня, шаг из зоны комфорта. Даже спустя четыре года в Йеле, я все так же порой чувствую себя не в своей тарелке, словно не до конца подхожу этому месту.

– Мэл, я не поведу тебя в эксклюзивное место. Съедим по стейку в ресторанчике неподалеку и забежим туда, где сможем выпить. Устроим девичник.

Последние два слова она добавила, чтобы завлечь меня.

– Можно я сделаю тебе прическу? – спрашиваю я, желая поиграть с ее длинными каштановыми локонами.

– Будешь есть все, что я закажу? – парирует она. У Пейдж есть «фишка»: она любит оплачивать счет и есть в самых дорогих местах. Никто не разделывается со стейком так, как она. Мне пришлось перестать спорить с ней насчет счета, но я стараюсь не заказывать ничего дорогого. Похоже, сегодня она не собирается с этим мириться.

– Договорились.

– Никакого лака для волос, – тут же добавляет она.

– Никаких закусок.

– Ладно, пусть будет лак, – ворчит она, скрываясь в своей комнате, а я хохочу ей вслед. Может, смогу уговорить ее на тушь.

– Никакого макияжа! – раздается крик из спальни, и я еще громче смеюсь.

Глава 2

Мэллори

– «Джеймсон». Чистый, – перекрикиваю я музыку в клубе.

Поужинав, мы с Пейдж взяли такси до Верхнего Ист-Сайда, поближе к дому. Она предложила пропустить по стаканчику, прежде чем идти домой, и я думала, что у нее на уме что-то поспокойнее. Мне не хотелось гулять допоздна – утром надо встать пораньше и приступить к делам. До начала работы остались считанные дни. Но мне стоило догадаться, когда мы подъехали к бару, перед дверью которого толпился народ. Пейдж глянула на меня, поиграв бровями, выпрыгнула из машины и направилась прямиком к амбалу на входе.

Выскочив за ней, я не успела толком расслышать, что она сказала ему, как он уже отстегнул бархатный канат и пригласил нас войти. Мне не удалось спросить, как у нее это получилось, пока мы не прошли через двойные двери и нас не оглушила музыка.

«Семь-Восемь-Девять» скорее клуб, чем бар. Место шикарное: посередине танцпол, и диджей зажигает, как в канун Нового года. За периметром танцпола все погружено в тень, по углам расставлены большие бархатные диваны. Я облокачиваюсь о стойку, ожидая напитки, и наблюдаю за Пейдж, разговаривающей с парнем на другом конце бара.

Словно чувствуя, она переводит на меня взгляд и подмигивает.

Музыка отличная, я уже выпила, так что мне тут начинает нравиться. В итоге я надела черные узкие джинсы с сапогами Пейдж на шпильке, а также шелковый топ, тоже черный. В Нью-Йорке июнь, и влажность убивает. В помещении сквозит, и я закрываю глаза, наслаждаясь дуновением.

Короткие каштановые волосы не прикрывают мои плечи, и легкий ветерок приятен. Но вдруг, волоски на затылке встают дыбом, будто под чьим-то пристальным взглядом.

Я открываю глаза, и как раз в этот момент бармен подает мою выпивку. Достаю деньги, но появляется рука с черной картой American Express, и бармен берет ее, не глядя.

Чуть повернувшись, вижу темноволосого мужчину с короткой бородкой. Он в костюме с галстуком и скрыт в тени, но видна улыбка, направленная мне, губы растянуты, обнажая белые зубы. Легкая приветливая улыбка, и я улыбаюсь в ответ.

– Ты не спросил, – замечаю я, когда бармен возвращает ему карту.

– А что бы ты сказала? – спрашивает он, расписываясь на чеке и отодвигая его обратно.

Отклонившись, я театрально оглядываю его с ног до головы. Тут слишком темно, чтобы разглядеть его, но увиденное очень даже ничего.

Будучи ребенком из приемной семьи, у меня не было хороших вещей. Но я была умной и хорошо училась, поэтому практически всегда находилась в окружении состоятельных ребят. Я росла в Манчестере, штат Коннектикут, в районе ниже среднего класса. В приемной семье мало что имелось, но заботящиеся о нас люди были добры и следили, чтобы мы получили хорошее образование. Находясь в окружении богатых, я видела дорогие вещи. Может, у меня их никогда не было, но я не безразлична к тому, что можно купить за деньги.

Глядя на него, я вижу, что его ботинки стоят больше месячной арендной платы за нашу квартиру в Ленокс-Хилл. Прохожусь взглядом по хорошо сидящему костюму, который так точно мог подогнать только портной, и незнакомец расстегивает пиджак, чуть приоткрывая, словно пытается предоставить мне обзор получше. На нем белоснежная рубашка и темно-фиолетовый галстук в мелкий цветочек. Ладонью разглаживает его, и я замечаю запонки в цвет галстука. Еще мельком вижу часы, которые наверняка тоже дорогие и соответствуют всему ансамблю.

Он выходит на свет, я поднимаю взгляд, и становиться виден цвет его глаз – темно-синие, как сапфиры. Он следит за тем, как я разглядываю его, и в уголках сапфировых глаз появляются морщинки, а улыбка становится шире.

– Итак? – настаивает он, подаваясь ко мне в ожидании ответа.

– Определенно нет, – заключаю я, отпивая виски и ощущая тепло на языке.

Я смотрю на него поверх бокала, и он смеется. Он похож на того, кто много улыбается. Что очень сексуально. Темные волнистые волосы коротко подстрижены, но достаточной длины, чтобы провести пальцами, зарываясь в пряди. Судя по волнам на макушке, могу поспорить, что, отпусти он их длиннее, вышли бы шикарные кудри. Нечестно для мужчины быть таким красивым.

– Тогда хорошо, что я не спросил, – заявляет он и, когда придвигается еще ближе, меня обдает его ароматом.

От него пахнет теплой амброй и медом, и я неосознанно подаюсь навстречу.

Протянув руку, он забирает у меня бокал, не касаясь пальцев. Я очарована им и с легкостью это позволяю.

Смотрю, как он поворачивает стакан и прижимается губами к тому месту, где отпила я, и сам делает глоток виски. Я смотрю на его горло, где, пока он пьет, двигается адамово яблоко. Закончив, он чуть отстраняет бокал от губ и слизывает оставшуюся каплю с кромки.

Это чувственно и сексуально, и у меня никогда не подкашивались колени от чего-то такого простого.

– Я подумал, что раз заплатил за него, то надо хотя бы попробовать.

Повернув бокал так, чтобы место соприкосновения наших губ оказалось передо мной, он возвращает его мне. В этот раз, касаясь моих пальцев своими. Я молчу, пока они задерживаются, мы вдвоем будто оказываемся в невидимом объятии, его пальцы двигаются к моему запястью. Легко касаются кожи, и он улыбается мне.

Улыбка этого мужчины может снести здание.

Я подношу бокал к губам и пробую место, где были его губы. Не знаю, что на меня находит в тот момент, но образ его с моим бокалом сильнее распаляет мое желание повторить то же самое. Никогда раньше я так себя не вела, не кокетничала с незнакомцем.

Я допиваю оставшийся напиток, чувствуя обжигающее тепло в горле. Он убирает руку с моего запястья и забирает стакан. Ставит его на стойку и с улыбкой поворачивается ко мне.

– Скажи мне свое имя.

Он требует то, что я не уверена, хочу ли дать. Если скажу, тогда мы перестанем быть незнакомцами, и чары рассеются. Он безбожно великолепен и явно при деньгах, но не с таким парнем я хочу связываться.

Таких как он я видела по всему Йелю. Он пригласит меня на свидание, будет говорить про свой банковский счет, пока я буду пытаться говорить про великую теорему Ферма. На мой вкус он слишком обаятельный, и мужчина в таком заведении не тот, с кем бы я хотела строить жизнь.

– Давай не будем? – прошу я, поворачиваясь к бару, чтобы заказать еще выпить. Высматривая бармена взглядом, я бросаю мужчине через плечо: – Давай притворимся, что это Изумрудный город, а ты волшебник за кулисами.

Он скользит рукой по моему бедру, и я замираю, глядя ему в глаза. В его взгляде отчаяние, словно он умоляет меня дать ему хоть что-то. Что угодно. Улыбка исчезла, уступив место уязвимости и страху. Мне хочется его утешить.

– Пожалуйста.

Я вижу, как двигаются его губы, но не слышу ничего из-за громкой музыки. Придвигаюсь ближе и тянусь к его уху, давая желаемое:

– Мэллори.

Отстраняюсь, почему-то смущаясь, словно, сказав свое имя, я открыла ему что-то особенное в себе. Это всего лишь мое имя. Почему это кажется мне таким сокровенным?

Глядя на другой конец стойки, я вижу Пейдж с тем же парнем, с которым она говорила ранее. Она не сдвинулась с места и, словно чувствуя мой взгляд, поднимает голову и смотрит в мою сторону. Смотрит на мужчину передо мной, затем на меня, приподнимая брови. Я чуть пожимаю плечом, и щеки заливает румянец. Я не делаю ничего плохого. Не знаю, почему я так смущена.

Она кивает и стучит пальцем по часам – наш сигнал собираться – затем поворачивается к собеседнику.

– Уходишь?

Я поворачиваюсь к незнакомцу и улыбаюсь.

– Похоже на то.

– Дай мне свой номер.

Еще одно требование. Нет никакого сомнения в его подходе. Он, очевидно, привык к тому, что получает желаемое. Я колеблюсь, оглядываясь и пытаясь придумать отмазку.

– Если я спрошу твою подругу, она мне его даст?

С самодовольной улыбкой я поворачиваюсь к Пейдж, а затем снова к нему.

– Ни в жизнь.

Пейдж всегда держит парней на расстоянии от меня, утверждая, что мне нужно дождаться подходящего и не тратить время на лузеров из колледжа. Она права, называя всех парней в колледже снобами, может, и этот такой же. Но, не давая себе возможности совершать ошибки в отношениях с мужчинами, в двадцать три года я оказалась закрыта и неопытна. Хочу, чтобы это парень исчез, но одновременно с этим и не хочу.

Возвращая внимание к нему, я замечаю, что он достает из кармана телефон. Стоит и ждет, и я решаю сдаться.

Вздохнув, выпаливаю номер, надеясь, что он вряд ли расслышит его сквозь окружающий нас шум. Я совсем не знаю этого парня. Зачем ему мне звонить? Я не пытаюсь попасть к нему домой, это точно, а этого-то и хотят все парни здесь.

Когда он убирает телефон, подходит Пейдж и смотрит на нас.

– Готова?

– Да. Догоню тебя, – заверяю я, глядя, как она удаляется на выход.

И снова теряюсь, когда смотрю в его сапфирового цвета глаза. Это как быть в центре торнадо. Только не знаю – ветер ли он, который устроит разрушения, или спокойствие в центре, которое даст мне устойчивости.

Протянув руку, он проводит костяшками пальцев по моей скуле, будто оценивая мягкость кожи.

– Я хотел большего.

Я едва расслышала, но все же уловила его слова.

Не знаю, что он подразумевает под этим, поэтому не знаю, как отвечать. Просто стою, застыв на месте, пока он касается меня. Мне стоит сказать ему остановиться или уйти, но что-то в нем завораживает, и я не могу не тянуться к этому.

– Она ждет.

Я поворачиваюсь и вижу Пейдж у стены, наблюдающую за нами, и понимаю, что надо идти.

Опустив руку, он отступает, улыбаясь мне как прежде. Непринужденно. Но улыбка не достигает глаз. Что-то есть в его взгляде, я не могу прочесть, но хочу. Мне нужно узнать все об этом незнакомце.

Глубоко вздохнув, я отхожу от него на пару шагов, разрывая чары. Как только туман рассеивается, я снова прихожу в себя. Оборачиваюсь и вижу, что он смотрит на меня, и в этот раз улыбка отражается в глазах.

Когда мы выходим на улицу, мой телефон в кармане вибрирует, и я достаю посмотреть, не он ли написал. Пейдж тянет меня в такси и называет водителю адрес, пока я читаю сообщение:

На вкус ты слаще, чем я представлял.

Внутри все бурлит от восторга, пока пишу ему.

Как мне звать человека за кулисами?

С улыбкой я жду ответа.

Оз.