Текст книги "Согреваясь ее теплом (ЛП)"

Автор книги: Алекса Райли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Я проглатываю ругательства, которые так и вертятся на кончике языка.

– Кэтрин Янг, я понимаю, так её зовут?

Пэм кивает.

– С ними что-то случилось? Марк и Кэтрин в порядке? Чёрт, мне жаль, что я не думала о них так

долго.

– Я пока не уверен, но если ты увидишь девушку, сразу позвони мне, – говорю я ей. Пэм снова

кивает, смотря на меня.

Может, мне нужно пойти в школу и увидеться с ней? Я смотрю на часы и понимаю, что школу уже

закрыли. Чёрт!

Пэм полезла в свой ящик и достала мои ключи.

– Цепи уже нацепили, – вручает она мне ключи, и я кладу их в свой карман.

– Думаю, я тоже останусь здесь на ночь. Мало ли что может случиться. Буду принимать звонки, —

смущенно бормочет она.

Я приподнимаю бровь, потому что Ашер вполне сможет справиться с этим сам, если понадобится.

Пэм краснеет и отводит от меня взгляд.

– Хорошо, – соглашаюсь я. Может быть, эти двое преодолеют смущение и наконец-то станут

парой, перестав «танцевать» друг перед другом.

– О! – Пэм тянется к листу бумаги и протягивает его мне. – Чуть не забыла. Звонила миссис

Лемон.

Я не могу сдержаться и вздыхаю.

– Она сказала, что не может найти Пушистика и беспокоится, что кот до смерти замёрзнет в бурю, если его не найдут.

Миссис Лемон звонит, по крайней мере, три раза в неделю. Люди стараются пройти мимо её дома

слишком быстро, чтобы она их не заметила. Даже машины припарковывают на улице так, чтобы она не

видела. В большинстве случаев, когда я приезжаю к ней на вызов, она отмахивается от любой причины, по которой звонила, а затем заставляет меня делать какую-то подручную работу вокруг её дома. Мне в

принципе всё равно. Но сегодня другой случай. У меня нет времени на одинокую старушку.

– Она звонила уже пять раз.

Я опять глубоко вздыхаю. Я знаю, что она будет звонить, пока я не приеду. Это обязательно должен

быть я, другому человеку она просто не откроет дверь. Я снова смотрю на часы.

– Я ухожу. Да… и я не вернусь сегодня вечером, если конечно ты не вызовешь меня за чем-нибудь,

– говорю я Пэм. Мне нужно съездить к миссис Лемон, а потом проехать по округе, чтобы убедиться, что

все закрываются. Может, мне повезет, и я наткнусь на Кэтрин. Я не могу смириться с мыслью, что этой

девушке некуда идти. Может быть, мое чутьё меня подводит, и она останется у какой-нибудь своей

подруги? Хотя не думаю, что смогу дождаться, когда откроется школа, чтобы поговорить с ней. По какой-

то причине мне нужно знать, что она в порядке. Что-то глубоко внутри царапает меня и не даёт покоя.

Какая то потребность, которую я никогда не чувствовал раньше требует от меня убедиться что девушка в

порядке и этой ночью будет в тепле.

Глава 4 

Кэтрин  

 

Я сижу в спортзале и жду, пока все уберутся из женской раздевалки. В животе у меня скрутился узел

от страха, что школу сегодня рано закрывают из-за надвигающейся снежной бури. Библиотека тоже

закрывается. Весь город словно по команде спешил укрыться от надвигающейся непогоды. Мне остаётся

только молиться, чтобы буря не продлилась долго, ведь дома у меня остались только половинка буханки

хлеба и банка арахисового масла. Мне надо будет продержаться на этом, пока город снова не откроется. Я

просто никак не успею добраться до магазина, пока они не закрылись. Не говоря уже о том, что на улице

жуткий холод и мне не стоит даже пробовать по пути домой зайти в него. Чёрт, я даже не знаю, как я

дойду домой.

Я замечаю, как из раздевалки выходит последняя девушка, и быстро проскальзываю внутрь.

Оглядываюсь по сторонам, убеждаясь, что все ушли. Никого. Очень хорошо. Я быстро достаю из своего

рюкзака шампунь и мыло, раздеваюсь и захожу в душ.

Я пользуюсь школьным душем с тех пор, как отключили воду. До сих пор меня не поймали. У меня

не было сегодня занятий в спортзале, так что нет и причины быть здесь. Поэтому я умываюсь как можно

быстрее. Мне очень грустно, что я не могу задержаться под теплой водой немного подольше. Я почти

успела закончить, когда за моей спиной раздалось хихиканье. Я поворачиваюсь и вижу трех девушек, уставившихся на меня и ехидно посмеивающихся.

Чёрт! Я знаю, кто они. Это самые популярные девочки школы, но с очень плохим характером. Я

съёживаюсь от их взглядов, выключаю воду, хватаю полотенце, быстро прохожу мимо них к рюкзаку и

поспешно одеваюсь.

– Дайте-ка угадаю. Твой пьяница-отец не смог оплатить счет за воду? – смеётся Дженни. Другие

девочки подхватывают её и заливаются от смеха. – Так вот почему Рен болтался с тобой весь день.

Решил пожалеть бедную девушку… а заодно и пристроиться между ног.

– Может быть, ему нравятся, что она всё время молчит, – добавляет Бет.

Я прикусываю щёку изнутри и, натянув кроссовки, завязываю их. Я хочу выбраться отсюда как

можно скорей. Конечно, мне бы не помешало подождать, чтобы мои волосы высохли, но я не могу. Чёрт, и надо же мне было так нелепо влипнуть в эту ситуацию. Мне надо было сразу идти домой, как только

объявили о закрытии школы, а я распереживалась, что могу долго застрять дома, не принимая душ.

Воспользовавшись полотенцем, чтобы хоть немного высушить волосы, я вытащила шапку из

рюкзака. Спрятав мокрые волосы под ней, я беспокоюсь, как же я дойду до дома с влажными волосами.

– Интересно, тренер Сноу знает, что ты пользуешься душем? – подхватывает Ким.

Я не могу, да и не хочу ей отвечать. Вместо этого я надеваю куртку, беру рюкзак и иду на выход.

Только эти стервы преграждают мне путь к двери. Мое сердце начинает колотиться. Я неконфликтный

человек. Я никогда ни с кем не ругалась, да и драться не умею. На самом деле, большую часть своей

жизни я провела, пытаясь успокоить собственного отца, когда он становился совершенно не

управляемым.

– Девочки, – раздался голос. Мы все посмотрели в сторону двери и увидели тренера Сноу. – Вы

должны вернуться домой. Школа закрывается через десять минут.

– Тренер Сноу, а Кэтрин ... – я проскочила мимо Бет, не желая слышать, как она заканчивает

говорить тренеру Сноу, что я пользовалась школьным душем. Мои щёки уже горят от смущения. Бет

вскрикивает, как будто я причинила ей боль, но я едва прикоснулась к ней. Не останавливаясь, я покидаю

раздевалку, стараясь как можно быстрее оказаться в нескольких кварталах от школы.

Я останавливаюсь лишь на мгновение, наклоняюсь, пытаясь перевести дыхание. Мой нос горит, и я

чувствую, как слёзы грозятся вырваться на свободу, но я отталкиваю их. Чёрт, как же я не хочу

встречаться с тренером Сноу лицом к лицу, когда вернусь в школу, и она потребует от меня ответа, почему я пользуюсь школьным душем. Я стараюсь прогнать эти мысли. Мне есть сейчас о чем

побеспокоиться. А именно – я забыла наполнить свои две бутылки водой перед тем, как ушла из школы.

Стон вырывается из моей груди. Как же я смогу совсем без воды? Может, мне удастся набрать снега и он

растает?

Ещё раз вздохнув, я вновь начинаю идти. Мои пальцы на руках и ногах уже онемели от холода. Мне

надо было надеть ещё одни носки, но кроссовки уже были малы мне и я просто бы в них не влезла. Я

засунула руки в куртку и набрала скорость. Чёрт, как же хочется поскорее убраться подальше от резкого

пронизывающего насквозь ветра, да и снег уже начал падать.

Каждый шаг даётся мне все тяжелее и тяжелее, и я почти кричу от облегчения, когда вижу свой дом.

Когда же я наконец подхожу к нему, волоски на моих руках встают дыбом от того что я вижу.

Окна и двери в доме заколочены досками. Я мчусь к задней двери, но она тоже заколочена.

Я тянусь к доскам, пытаясь просунуть между ними пальцы, чтобы попробовать сорвать одну из них.

Я тяну изо всех сил и слышу тихий скрип, но доска не сдвигается.

Пальцы онемели, но я всё равно пытаюсь тянуть. Слезы начинают течь по моему лицу. Я делаю ещё

один сильный рывок, и, поскользнувшись, падаю на землю. От сильного удара воздух покидает мои

легкие, и у меня уже нет сил, чтобы подняться.

Глава 5 

Коул  

Я успеваю постучать только один раз в дверь миссис Лемон, прежде чем она открывает её.

Старушка стоит на пороге, держа Пушистика в руках и с недовольным взглядом на лице. Её губы плотно

сжаты и она явно раздражена.

– Он же мог умереть, пока ты так долго добирался сюда! – ворчит она и прижимает кота ближе к

себе. Кот пытается вырваться на свободу, но это явно бесполезно.

– Простите за задержку, мэм. На дорогах гололёд и мне пришлось несколько раз остановиться, чтобы вытащить несколько человек застрявших в кювете. Не хочу, чтобы кто-то из жителей нашего

города замерз до смерти в своих машинах, – улыбаюсь я ей, говоря это.

– Ну, тогда я полагаю, что ты не захочешь, чтобы кто-то из пожилых граждан города упал, – и она

взглядом показывает мне на мешок с солью, стоящий у неё на крыльце. У меня такое чувство, что

Пушистик и не терялся вовсе. А просто его хозяйка хотела, чтобы я приехал и посыпал ей дорожку

солью.

– Конечно, не хочу, мэм, – улыбаюсь я. Когда только я вступил в должность и стал получать

звонки от миссис Лемон, я был раздражен. Она требовала именно меня, и я не мог отказаться от вызова и

отправить к ней одного из своих ребят. Они и так достаточно долго раньше «играли в игры старушки».

Пришла моя очередь. Сначала я подумывал о том, чтобы не делать этого, но потом сдался.

Миссис Лемон осталась одна. Прошло много лет с тех пор, как умер её муж. У них не было детей, и

я понял, что ей было одиноко, и иногда ей просто нужен был кто-то, чтобы помочь ей немного по

хозяйству. Поэтому я не оформлял её вызовы как ложные, а просто помогал ей. Так что обычно я был бы

не против посыпать ей дорожку, но сегодня у меня на уме другое… одинокая молодая девушка.

Я поднимаю мешок соли без единого слова и быстро приступаю к работе на её подъездной дорожке.

Это занимает у меня всего несколько минут. Потом я бросаю мешок обратно на крыльцо. Дверь в доме

снова открывается и на пороге появляется миссис Лемон, держа в руках уже не кота, а маленькую банку с

кофе.

– Спасибо, шериф, – протягивает она мне банку с кофе.

– Всё для вас, миссис Лемон. Надеюсь, у вас есть всё необходимое на несколько дней? Город будет

закрыт.

– Я обойдусь без проблем.

Я киваю ей, и быстро шагаю по дорожке к патрульной машине, молясь, чтобы у неё не нашлось

больше других причин задержать меня. Я проехал через весь город, чтобы попасть к ней и теперь мне

надо проехать обратно, чтобы добраться до дома Марка Янга.

На главной улице всё чисто, пока я еду. Это очень хорошо. Я достаю рацию и связываюсь с

участком. Я доволен отчётом, что в городе всё хорошо и снегоуборочные машины уже дважды успели

просыпать дороги солью.

Когда я, наконец, добираюсь до дома, уже темно и снег успел засыпать подъездную дорожку. Я

смотрю на освещённую фарами входную дверь, и ругательства срываются у меня с языка, когда я вижу, что дверь заколочена досками. Окна тоже заколочены.

Какое-то странное чувство выталкивает меня из машины, и я бегу к задней двери дома. Весь воздух

выходит из моих легких, когда я вижу молодую девушку, лежащую на земле которую уже почти

полностью замело снегом. Я бросаюсь к ней на помощь и руками убираю с неё снег, затем поднимаю её

на руки. Я вздыхаю от облегчения, когда она обхватывает меня руками, уткнувшись лицом мне в шею.

Электрический разряд проходит сквозь меня, когда я прижимаю девушку к себе. Чёрт возьми, что это

значит?

Стараясь не думать об этом, я мчусь обратно к патрульной машине и открываю пассажирскую

дверь. Мне приходится несколько секунд бороться с собой, чтобы отнять девушку от своей груди. Я НЕ

ХОЧУ ЕЁ ОТПУСКАТЬ! Её маленькое хрупкое тельце идеально подходит мне, но мне нужно срочно её

согреть.

– Милая… Ты должна меня отпустить. Мне нужно тебя согреть.

– Только не в больницу, – тихо шепчет она мне на ухо. Её голос такой мягкий и сладкий, что

заставляет все волоски на моём теле встать дыбом.

Я совсем не планировал, куда её отвезти, если вдруг она окажется на улице, но и больница не

вариант. Она находиться в двадцати пяти минутах езды от её дома и это при хорошей погоде.

– Хорошо. Я не отвезу тебя в больницу. Я… я… заберу тебя домой и согрею, – говорю я ей, желая

успокоить, но она всё же не отпускает меня. – Пожалуйста, детка, – срываются слова с моих губ. Я

понятия не имею, почему я её так называю, но мне кажется это правильно. Как будто я должен именно так

её называть.

Она наконец-то отпускает меня, и я пристегиваю её ремнём безопасности. Я поворачиваю струю

горячего воздуха из печки в её сторону и она, почувствовав тепло, откидывается головой на подголовник

сидения. Вот теперь я могу чётко рассмотреть её лицо. Кожа девушки молочная, щёчки красные, длинные

ресницы трепещут, а розовые пухлые губки… так и манят меня. Девушка похожа на фарфоровую куклу, и

я никогда в жизни не видел ничего столь прекрасного. От её красоты у меня захватывает дух.

Я заставляю себя отвернуться от девушки и, закрыв дверь с её стороны бегу к водительской.

Запрыгнув в машину, я включаю обогрев на полную мощность. Её рука выскальзывает из куртки, и я

вижу, что на ней нет перчаток. Выругавшись про себя, я беру её руки в свои и вижу, что кожа на пальцах

содрана и кровоточит. Чёрт, она, наверное, пыталась оторвать доски на двери.

Девушка вздрагивает от моего ругательства, но её глаза не открываются. Я хочу надрать себе

задницу. Я никогда не ругаюсь перед женщинами. Никогда. Мои манеры никогда не позволяют мне

сделать это, но сейчас я на грани. Обычно я спокоен и собран, но сейчас рядом с ней я совсем не такой.

Не в силах бороться с собой я наклоняюсь и целую её прямо рядом с ухом.

– Прости, детка, – шепчу я ей и вижу, как её тело расслабляется. Я заставляю себя оторваться от

девушки и, заведя мотор, на полном ходу мчусь к своему дому.

Мой дом не далеко от города, но построен на хорошем участке. Деревья окружают дом, создавая

мне уединение от посторонних глаз. Я и хотел, насколько это возможно, быть немного изолированным от

всех, но в тоже время я могу быстро добраться до города, если мне будет нужно.

Кэтрин не двигается и не издает ни звука во время всей поездки, но зато я слышу, как неистово

колотится сердце у меня в груди. Страх сковывает меня за неё и ещё что-то такое, чего я пока не могу

объяснить. Наконец добравшись до дома, я выпрыгиваю из машины и бегу к двери, чтобы открыть её.

Потом возвращаюсь за девушкой и, отстегнув ремень безопасности, беру её на руки. Я пинаю ногой

дверь машины, закрывая её, и быстро вхожу в дом. Иду в гостиную и, уложив девушку на диван, укрываю

её одеялом. Затем разжигаю камин и включаю термостат на полную мощность.

Достав ещё несколько одеял из шкафа, я бросаю их и подушки на пол перед камином и сооружаю

импровизированную постель.

Если я отнесу на неё девушку, то она быстрее согреется. Но только перед этим я должен снять с

девушки мокрую одежду. Чёрт, мои руки впервые в жизни начинают дрожать. Они не дрожали даже

тогда, когда на меня безоружного был направлен ствол пистолета. Ну а сейчас как только я подумал снять

с неё мокрую одежду, они чертовски трясутся.

Глубоко вздохнув, я подошёл к девушке и стал снимать с неё изрядно потрепанные кроссовки. «Мне

нужно обязательно купить ей зимние сапоги, чтобы её ножки всегда были сухими и в тепле» —

проносится у меня в голове. Я снимаю с неё носки и вижу, что её маленькие пальчики покраснели от

холода. Я обхватываю их руками и начинаю потихоньку массировать, пытаясь отогреть их. Господи, я

никогда не мог подумать, что женские пальчики на ногах могут быть такими чертовски милыми! Через

несколько минут я приношу свои тёплые шерстяные носки и надеваю их ей на ноги.

Потом тянусь к молнии на её джинсах. Мне хватает секунды, чтобы расстегнуть её и приспустить

джинсы до бедёр девушки. И вот тут-то я и замираю… на девушке нет нижнего белья. Я стараюсь не

смотреть ей между ног, но проигрываю эту битву, когда вижу лёгкий пушок темных волос на её холмике.

Мой член мгновенно становится по стойке смирно и я, проклиная себя, всё же полностью снимаю с неё

джинсы и отбрасываю их в сторону.

Двигаясь вверх по её телу, я снимаю с неё куртку. Шапка сама спадает с головы девушки, пока я

снимаю с неё куртку, и красивые черные волосы рассыпаются по подушке. Запах клубники заполняет

воздух, и мой член как безумный дергается в штанах, пока я смотрю на темноволосого ангела.

У меня никогда не было такой реакции на женщину. Чёрт, она даже ещё не женщина. Она –

девушка. Молоденькая беспомощная девушка, которую пожирает мой охваченный похотью взгляд. Я

пытаюсь задвинуть непристойные мысли о ней в сторону, но… безуспешно. С тех пор как я нашёл её и

спас, всё во мне кричит, что теперь она принадлежит мне. Я могу оставить её здесь. Она будет

принадлежать мне и только мне.

Я качаю головой, пытаясь вырваться от одурманивающих меня мыслей, и продолжаю раздевать её.

Снимаю с неё рубашку и вновь ругаюсь про себя, когда вижу, что на ней нет ещё и гребаного лифчика.

Грудь у девушки такая маленькая. Даже моя ладонь, наверное, больше неё. Крошечные розовые соски

твёрдые как камешки и мой рот заполняется слюной. Я бы с удовольствием мог согреть их своим ртом.

Вздохнув, я всё же заставляю себя встать и снимаю с себя одежду, оставив только лишь боксеры. Я

ложусь рядом с ней, притягиваю её к себе, чтобы подарить ей тепло своего тела и укрываю нас обоих

одеялом. Холодная кожа девушки не помогает мне избавиться от похоти, бегущей по моим венам, как

раскалённая лава.

Она же прижимается ко мне, уткнувшись лицом мне в шею, и закидывает ногу мне на бедро. Лёгкая

дрожь, сотрясающая её тело, медленно покидает её от жара моего тела.

Чёрт, сегодня будет долгая ночь и самая сладкая пытка в моей жизни.

Глава 6 

Кэтрин 

Я окутана теплом. Невероятный комфорт, который я никогда не испытывала прежде покалывает всё

моё тело сотнями иголочек. Я медленно открываю глаза и вижу, что лежу рядом с мужчиной. И не просто

с мужчиной, а с самым великолепным мужчиной на земле.

Господи, этого не может быть, чтобы шериф Бэннон лежал рядом со мной.

Наверное, он тот, кто спас меня. И ещё… именно этого человека я избегала как чумы. Теперь же

прижалась к нему и… не хочу отпускать. Мне слишком хорошо рядом с ним. Я чувствую себя в

безопасности в этот момент и не хочу, чтобы это закончилось.

Я закрыла глаза и вздохнула. Я влюбилась в Коула Бэннона, когда он вернулся в город. Я не помню

его, когда он учился в школе, потому что разница между нами была десять лет. К тому времени, когда я

стала достаточно взрослой, чтобы начать обращать внимание на мальчиков, он уже ушёл в армию, но я

часто слышала, как горожане говорили о нем.

Золотой мальчик города.

Горожане даже устроили парад в его честь, когда он вернулся, и вскоре после этого он занял пост

шерифа. Тогда это чертовски напугало меня.

Его предшественник не обращал на меня особого внимания, но у меня было такое чувство, что

Бэннон не будет таким же. Он строго следовал правилам и был довольно прямолинейным. По крайней

мере, я это о нём слышала.

Знаете, вы способны услышать многое, когда сами молчите. Через какое-то время люди и вовсе

перестают вас замечать. Вы становитесь невидимкой. Точно как я. Я смогла не заметно скользить под

людским радаром, и никто не догадывался, что я, шестнадцатилетняя девочка, живу одна и краду чеки

отца, чтобы свести концы с концами. Именно так мне удалось незамеченной прожить два года.

Я тихонько вздохнула ещё раз, и тёплый мускусный запах шерифа заполнил мои лёгкие. Он пахнет

мужчиной, и я хочу быть ещё ближе к нему. Всё ещё держа глаза закрытыми, я прижимаюсь к нему ещё

сильнее и понимаю, что моя нога лежит на его бедре. Когда же моя грудь касается волос на его груди, я

окончательно просыпаюсь, понимая, что абсолютно голая.

Бэннон ворчит сквозь сон и его рука по собственнически ложится мне на бедро. Пальцы грубо

впиваются в кожу и слово «чёрт» срывается с его губ. Я же затаив дыхание держу глаза закрытыми и

притворяюсь, что сплю. Несколько минут спустя я немного ерзаю и чувствую, как его твёрдое мужское

достоинство упирается мне между ног. Жар охватывает меня, и я ёрзаю немного сильнее.

Господи, не могу поверить, что делаю это. Может, это всё, потому что частичка меня думает, что

этого просто не может быть. Я ни за что не могу оказаться голой рядом с шерифом Коулом. Это не

возможно.

Может быть, я умерла в снежную бурю и попала в рай? Это слишком хорошо, чтобы быть правдой, и я хочу запомнить этот момент.

Я снова ёрзаю, желая, чтобы эта сладкая волна вновь прокатилась по моему телу.

– Кэтрин, детка. Ты меня просто убиваешь, – раздаётся ворчание шерифа.

Мое дыхание замирает, когда он меня так называет. Я фрагментами вспоминаю прошедшую ночь, и

мне кажется, он уже называл меня так. Может, он всех называет детками? Просто я думаю, что «детка» –

это  выражение нежности и любви для любовника.

Я открыла глаза и коснулась носом утренней щетины на его шее, прежде чем нежно поцеловать её.

Но мне этого недостаточно. Мне нужно знать, каков он на вкус. Я снова целую его в тоже место, только

на этот раз позволяю себе слегка провести по нему языком и чувствую, как его член дёргается. Я стараюсь

подавить рвущийся из груди стон и вдыхаю мужественный аромат его тела.

Как молнией меня пронзает мысль, что я его возбуждаю и от этого чувствую себя женщиной.

Желанной женщиной. Это так невероятно и не привычно, но мне это нравится.

– Ты хочешь убить меня, – рычит он, и я сдерживаю себя, чтобы не захихикать.

Набравшись смелости, я скольжу ладонью по его груди, чувствуя приятное покалывание на

кончиках пальцев от его волосков. Грудь у шерифа такая твердая и я, осмелев, скольжу, не

останавливаясь, пока не натыкаюсь на грубые рубцы шрамов. Я хочу отдёрнуть руку, но не успеваю.

Шериф молниеносно переворачивает меня на спину и нависает надо мной со странным выражением на

лице, которого я никогда раньше не видела.

Действительно никогда! Каждый раз, когда я видела его в городе, у него на губах всегда лёгкая

дружелюбная улыбка по отношению к горожанам. Я же украдкой любовалась им и спешила ускользнуть, стараясь не попадаться ему на глаза. Я не хотела привлекать его внимание, потому что Бэннон пытается

узнать всех в городе. Он серьезно относится к своей работе шерифа. Интересно, арестует ли он меня, когда узнает, чем я занимаюсь?

Я смотрю в его насыщенного серого цвета глаза. Я не знала, какого цвета его глаза. Я никогда не

находилась достаточно близко к нему, чтобы взглянуть. Я даже и представить себе не могла, что глаза

такого цвета существуют. Взгляд шерифа словно пронизывает насквозь и мне хочется просто исчезнуть, лишь бы он не увидел, что я воровка. Да, да, настоящая воровка, хоть это и жизнь заставила меня

воровать.

– Привет, – бормочу я. Это всё, что я могу сейчас сказать. Его лицо не меняется, и он до сих пор

не говорит ни слова. Его взгляд всё ещё прикован ко мне. Он немного смещается, и мои ноги

открываются немного больше, позволяя ему скользить ближе ко мне. Шериф закрывает глаза и на его

лице появляется маска боли.

Я поднимаю руку и обнимаю его за шею, боясь, что он уйдёт. Не знаю, откуда во мне появилось

столько смелости. Может быть, это потому что вся эта ситуация кажется правильной. Или, может быть, из-за того, что у меня отняли так много, что я не хочу, чтобы забрали ещё и это. Я цепляюсь за шерифа и

не отпускаю.

Я, конечно, боюсь, того что он скажет или того что он может у меня спросить, но ещё больше

боюсь, что оттолкнёт. Я просто хочу сейчас прилечь и, уснуть на нём ни о чём не думая.

Шериф открывает глаза и глубоко вдыхает, как будто сдерживает себя.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает он. Его голос груб, но мне нравится, и я краснею ещё

больше.

– Я голая, – смущенно бормочу я.

– Да, извини за это. Мне нужно было как-то согреть тебя, а больница слишком далеко, так что я

привез тебя к себе домой, – шериф замолкает, и мягко смахнув прядь волос с моего лица, нежно

проводит костяшками пальцев по моей щеке. – Ты похожа на маленькую фарфоровую куклу. Твои щёки

такие розовые… Тебе все ещё холодно?

Я качаю головой. Мои щёки розовые не от холода. На самом деле, мне сейчас очень даже тепло. Я

не знаю, то ли это из-за тепла его тела или из-за чувств, которые проносятся сквозь меня в этот момент. Я

никогда не чувствовала себя так раньше.

– Голодна? – спрашивает он меня и при упоминании о еде у меня урчит живот. Я так давно не ела

нормально.

Бэннон улыбается, а я от смущения закрываю глаза. Моя нагота, наша близость, моя нога на его

бедре…Господи, да он смеётся надо мной!

– Как насчет того, чтобы тебе принять хороший горячий душ, а я пока приготовлю нам что-нибудь

поесть?

Я киваю головой в знак согласия.

– Открой глаза, детка. Мне нравится в них смотреть.

Я делаю так, как он приказывает. Что-то внутри меня хочет угодить ему.

– Со мной ты в безопасности. Я же шериф, – говорит он.

– Я знаю, кто вы такой, шериф Бэннон.

– Коул, – поправляет он. – Зови меня Коул, милая.

– Хорошо, Коул, – соглашаюсь я.

– Откуда ты меня знаешь, я мог видеть тебя раньше? – спрашивает он.

– Думаю, нет. Но ведь все знают, кто вы такой, шериф, – его взгляд меняется.

– Коул, – исправляюсь я.

– Я тоже думаю, что не смог бы забыть нашу встречу. Твои глаза... – он пристально смотрит в них.

Мои глаза тёмно-зеленые, как у моего отца. На свету они меняются на более мягкий зелёный, но я знаю, что сейчас они тёмные. Я прикусываю губу, не зная, что сказать, а Коул продолжает. – Как же я тебя

раньше не видел?

– Я всегда старалась, чтобы вы этого не сделали, – наконец признаюсь я, прекрасно понимая, что

так просто он не отстанет от меня. – Так что, у меня сейчас неприятности?

– Нет, – огрызается он. – Если кто и попал в беду, так это я, – тихо бормочет он последние

слова.

Я открываю рот, чтобы спросить, что он имеет в виду, но он быстро встаёт и, подняв меня, ставит на

ноги. Ноги совсем меня не держат, и я начинаю оседать на пол. Коул ловит меня, прежде чем я могу

растянуться на полу и я крепко обнимаю его за шею, испугавшись, что упаду. И ещё боюсь… что больше

никогда не смогу быть так близко к этому мужчине. Боюсь потерять всё, что он заставляет меня

чувствовать.

Коул притягивает меня к себе и немного приподнимает. Инстинктивно я обхватываю его ногами за

талию. Мне трудно сомкнуть вокруг него ноги, и он скользит одной ладонью мне под задницу, чтобы

удержать на месте. Я чувствую, как он нежно сжимает её, напоминая мне ещё раз, что я голая. От

смущения я снова прячу лицо ему в шею.

– Я помогу тебе в дýше, – говорит он мне, прежде чем поцеловать в макушку.

Затем он несёт меня по коридору и вносит в комнату с гигантской кроватью в центре. Комната

красиво обставлена, с двумя тумбочками и комодом с телевизором, установленным над ним. Все чисто, но просто. Никакого яркого цвета. Всё выдержано в тонах чёрного, коричневого и белого.

Коул проходит в ванную и я, ожидая, что он отпустит меня, цепляюсь за него ещё крепче в

молчаливой мольбе не делать этого. Я не знаю, почему я так привязалась к нему, но одно я знаю точно, что не хочу его отпускать. Я просто не могу.

– Я держу тебя, – успокаивает он меня. Я слышу, как Коул включает воду и вместе со мной

входит под струи воды. Теплая вода ласкает мою спину, и я облегченно вздыхаю.

– Опусти ноги, – командует он.

Я медленно делаю, как он мне говорит и, сняв носки, которые он надел на меня, скатываюсь по его

телу, пока ноги не касаются пола душа. Коул держит меня за талию одной рукой, а другой тянется за

бутылочкой геля для душа.

– Держись за меня, – опять командует он и, отпустив меня, берёт мочалку. Быстро наносит на

мочалку несколько капель геля и, отставив бутылочку в сторону, вновь придерживая меня за талию, начинает тереть меня мочалкой. Я закрываю глаза и отдаюсь наслаждению его заботы обо мне. Коул

нежно начинает массировать мочалкой мои плечи, потом медленно спускается вниз. Мочалка скользит по

моим соскам, делая их твердыми как камешки, и я слышу, как он стонет и бормочет мое имя. Я хочу

открыть глаза, но не могу. Я слишком застенчива и немного растеряна, чтобы заставить себя сделать это.

Я слышу, как мочалка падает на пол, и на её месте по мне скользит его рука.

– Скажи, чтобы я остановился, – рычит он.

– Хм, – это все, что я могу сейчас произнести. Мне нравится чувствовать его руки на себе. Я не

могу вспомнить, когда в последний раз кто-то даже прикасался ко мне, не говоря уже о том, чтобы

держать меня так близко. Конечно же, я никогда не скажу ему остановиться. Если бы я только смогла

говорить прямо сейчас, я бы, вероятно, попросила от него больше.

Я толкаюсь в его руку, молча поощряя его. Коул скользит рукой по моему животу и у меня

перехватывает дыхание, когда он начинает скользить между ног. Всё мое тело охватывает огнём, и оно

пульсирует от нужды, которую я не знаю, как удовлетворить. Я покачиваюсь против него и издаю

отчаянный крик.

– Я держу тебя. Я знаю, что тебе нужно, и позабочусь об этом.

Позаботится обо мне – и  моё сердце начинает неистово колотиться от его слов.

– Обещаешь? – выдыхаю я.

– Обещаю, – искренне отвечает он.

Я, наконец, открываю глаза, встречаясь с ним взглядом, и ахаю, когда его палец скользит по моему

клитору. Коул улучив момент, склоняется ко мне и обрушивается на меня голодным страстным

поцелуем.

Его язык проскальзывает мне в рот и я, растаяв, позволяю ему брать то, что он хочет. Коул

посасывает мой язык и нежно покусывает губы.

– Поцелуй меня в ответ, детка. Покажи мне, что ты тоже этого хочешь, – рычит он у моих губ, прежде чем взять их в сладкий плен снова. Я размыкаю губы для него, и когда его язык вновь оказывается

у меня во рту, скольжу ему навстречу своим языком.

Все мысли покидают мой разум, и я тону под натиском его губ и проворных пальцев, которые всё

быстрее двигаются между моих ног. Я цепляюсь за него и немного извиваюсь бёдрами. Ненавижу, что он

до сих пор в трусах. Я хочу, чтобы мы были полностью голые. Один на один. Я хочу почувствовать

каждую его частичку, когда исчезну.

Удовольствие во мне нарастает и я, разорвав наш поцелуй, немного отклоняю голову назад. Коул

лёгкими поцелуями прокладывает дорожку от моих губ к шее и начинает её нежно покусывать,

продолжая работать пальцами, приближая меня все ближе и ближе к освобождению.

– Коул, – со стоном выдыхаю я.

– Давай, детка, – моё тело дергается, и я выкрикиваю его имя. Дрожь бьёт меня и ноги становятся

совсем слабыми, когда самое интенсивное удовольствие омывает меня. Левая рука Коула удерживает

меня от падения, а правая продолжает ласкать клитор, продлевая моё удовольствие.

Медленно он поворачивает меня к себе спиной и начинает мыть мне волосы. Мы оба ведем себя

тихо. Стон вновь соскальзывает с моих губ, когда он массирует мне голову, вспенивая шампунь. Он