Текст книги "Прости меня (СИ)"

Автор книги: Алекса Мун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Глава 37

Выйдя на улицу я чувствую, что очень зол. А чего я собственно ожидаю? Ведь я никогда не хотел давить на Ольгу. Я думаю что ей нужно время. Все, чего я когда-либо хотел, это чтобы она сама поняла, что любит меня. Но ожидание оказывается намного мучительнее. Особенно, меня взбесило появление этого Арона.

Страх, что все рухнет, и что Оля вернется к мужу, не дает мне нормально вздохнуть. Это гложущее беспокойство, которое высасывает радость, каким было наречено это утро. Я оказываюсь в водовороте эмоций, не в силах избавиться от страха потерять ее. Ведь между нами нет ничего, даже шаткой стабильности. Есть моя любовь и мое ожидание, когда все встанет на свои места. Но появление Арона может перетянуть «одеяло» в другую сторону. Это Янис его подослал? Чтобы мозги промыть?

Сажусь в машину и пытаюсь успокоиться. Ладно, я же сам убедил себя что не буду давить на нее. Моя агрессия и вспышка злости ни к чему хорошему не приведут. Если я хочу быть с Олей, я должен научиться доверять ей. Я же чувствую, она что-то испытывает ко мне.

Отъезжать не спешу. Решаю выждать время и посмотреть, кто выйдет из подъезда. Обманула меня Оля или нет? Арона я видел несколько раз, но мне запомнилась его бычья натура и вытатуированные руки.

Через час из подъезда выходит тип в черной футболке и в черных спортивных штанах. Направляется к глянцевому гелеку. В нем-то я и узнаю младшего Адамиди. Успокаиваюсь. Значит не соврала…

Просто она еще боится. Ничего. Я разрушу все ее страхи.

Окончательно успокоившись, я выруливаю на трассу и мчу к заброшенному заводу. Сердце бешено колотится в груди и слегка покалывает пальцы, но в принципе я хорошо себя чувствую.

Подхватив телефон с пассажирского сидения, я набираю Оле. Хочу услышать любимый голос и в очередной раз убедиться, что все нормально.

– Да? – слышу ее нежный голос в трубке. Губы моментально расплываются в улыбке.

– Как дела?

– Откуда ты узнал что я хочу апельсинов? Боже... их тут так много… ты все скупил?

Улыбка становится еще шире.

– Почувствовал, моя хорошая.

Слышу короткую паузу, которая, скорее всего, больше походит на смущение, и продолжаю:

– Зачем Арон приходил?

– М… Арон узнал, что я беременна и сказал завтра лично найдет мне врача.

– Ты думаешь, я сам не справлюсь? – сдержано отвечаю. – Какого хера там Арон будет делать?

– Это его родной племянник, и он с удовольствием будет принимать участие… по его словам.

Его племянник… хера с два.

– Ты скоро? – звучит еле слышно и я напрочь обо всем забываю. Хочется крутануть руль и лететь по встречной обратно в город.

– Очень надеюсь на это. У меня осталось одно незаконченное дело. И потом я вернусь к тебе. Уже очень хочу увидеть тебя.

– Хорошо…

– Ты будешь меня ждать? – вылетает из меня.

– Буду…

Скидываю вызов и продолжаю как ненормальный улыбаться, давя газ в пол. Когда заезжаю на территорию завода, пролетаю мимо своего парковочного места и останавливаюсь там, где обычно зависает Змей со своими дружками. Теперь я не волк одиночка, теперь я в его команде.

– Ну как ты? Готов?

Змей не заставляет себя ждать и лезет ко мне в салон через открытое окно.

– Готов, – надеваю свои любимые перчатки, которые все это время лежали в бардачке и смотрю на собравшуюся толпу. Сегодня многолюдно.

– Отлично! – Змей хлопает меня по плечу. – Уговор остается в силе. Смотри не подведи, Шумахер! – хмыкает.

Хмыкаю в ответ и выруливаю на старт.

Не передать словами те эмоции, когда сжимаешь руль и понимаешь, что сейчас начнется гонка. Это чувство возвращения в мир быстрой езды, пылающих колес и ветра, проносящегося на быстрой скорости способны довести чуть ли не до оргазма. Особенно музыка двигателя… она словно мелодия, которая заставляет сердце биться быстрее.

Оказывается я очень сильно скучал по этому адреналину, вони паленой резины и кричащим фанаткам. Это нечто невероятное. Под моими руками дрожит машина, готовая взлететь с места как ракета, и я рад, что сегодня я снова стану частью гонки.

Пока я доезжаю к своему месту на стартовой линии, меня охватывает странное, но знакомое чувство. Я слышу, как сердце стучит у меня в груди, как руки немного дрожат от предвкушения. Это похоже на то, как в первый раз садишься за руль, когда все кажется новым и невероятным.

Когда звучит стартовый выстрел, а полуголая нимфа машет флагом, я нажимаю на газ, и мир вокруг меня начинает размываться. Все замедляется, и в этот момент я понимаю, что снова вернулся в гонку. Это ощущение полета, быстроты и свободы… оказывается я очень сильно по нему скучал…

Победа для меня становится очевидной. В этот раз на кону стоит больше нежели тачка и я принципиально не могу проиграть. Очень сильной мотивацией и вдохновением стал Олин звонок.

Эта победа для нее, эта победа для нас.

– Ну ты зверь! – иронично ухмыляется Змей, когда я вновь паркуюсь на его участке, но в этот раз я победитель его команды.

Змей жмет мне руку и я тоже улыбаюсь. Черт. Кажется, пришла эта долгожданная белая полоса. И я обязательно пойду вдоль нее.

– Ты сомневался? – не удерживаюсь от иронии. – За все время гонок ты у меня единожды выиграл.

– Я рад, что ты в строю. Тачка – твоя, жду тебя завтра после обеда.

Мы жмем руки. Теперь я окончательно доволен и спокоен.

– Сейчас, вернусь! – кидаю фразу и иду в сторону лесополосы. Там тише. Хочу позвонить Оле и сказать что я буду через двадцать минут. Пусть засекает время.

– Хорошая гонка, пацан! – летит мне в спину грубый голос.

– Ага, я в курсе! – пялюсь в телефон и не замечаю, как врезаюсь в тело выросшее из асфальта. Из рук выпадет телефон и следом мне прилетает сильный удар в солнечное сплетение.

Меня скручивает пополам и я начинаю задыхаться, в попытке сделать вдох.

– Пацан, что с тобой? – насмешливо звучит тот же голос. – Подавился малеха? Ничего, сейчас тебе окажем первую помощь.

Меня кто-то хватает за футболку и волочет к незнакомой черной тачке, припаркованной неподалеку. А потом кряхтящего меня, заталкивают в багажник.

***

Я понимаю что меня везут в лес. Осознание того что меня сейчас там закопают все является каким-то эфемерным. Эти ублюдки треснули в солнечное сплетение, по затылку, и затолкали в багажник. Мысли вертятся и путаются, как листья в бурящем ветре. Голова раскалывается и я с трудом ориентируюсь во времени и пространстве. Но то, что это будет лес – я четко ощущаю по неровности дороги. Минуты три назад мы съехали с асфальта.

Все, что я могу сделать, это лежать в полной темноте, пытаясь собраться с мыслями, в то время как машина продолжает двигаться по ухабам. Каждая кочка или яма отражается болевым спазмом в голове.

Боль от ударов до сих пор ощущается в каждой клетке, добавляя грустный аккомпанемент к моим мрачным размышлениям.

Куда как не в лес они меня везут. В моем оглушенном состоянии я все равно четко понимаю, что это дело рук Яниса. Отчетливо вспоминается его гневный взгляд, когда он догадался о нас с Ольгой и после попросил «посмотреть» то видео. Я никогда не видел его таким странным. Но теперь я понимаю, что он способен на что угодно, лишь бы отомстить. Моя фора закончилась?

Вот только почему он сам не отомстит за то что я трахаю его жену? Не хочет марать руки?

Мысли о нем, об Ольге, о том, что меня ждет, становятся все более и более расплывчатыми, как приближающаяся гроза. Я понимаю, что мне нужно что-то предпринимать, пока не стало слишком поздно.

Я начинаю ощупывать багажник в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь мне вырваться. Мои пальцы нащупывают что-то металлическое. Это кусок проволоки. Я сжимаю его в руке, надеясь, что он окажется моим спасением или хотя бы сможет отвлечь этих марионеток.

Глава 38

В тот момент, когда машина останавливается, я понимаю, что это конечная. Сжав в кулаке кусок проволоки, я пытаюсь обрести непостижимое спокойствие, хотя это чертовки сложно и катастрофически невозможно. Жизнь, кажется, замедляет свой бег, и каждая секунда превращается в бесконечность. Мое сердце бьется так громко, что его стук сейчас разорвет грудную клетку.

Думаю ли я что больше никогда не увижу Олю? Нет, не думаю… Несмотря на свое «невыгодное» положение, я все-таки верю, что мне удастся выжить.

Машина затихает, ее мотор перестает вибрировать. Наступает тишина. Только тогда я начинаю ощущать, как мне не хватает воздуха. В этой тесной «тюремной камере» очень душно и жарко, но я продолжаю ждать. Ждать, когда откроется багажник, и эти ублюдки вытащат меня наружу. Ждать, когда начнется расправа.

Они не торопятся. Где-то снаружи слышны их голоса. Смех, шутки, возгласы. Они уверены в себе и не спешат. Тешатся моментом. Думают я так легко сдамся? Они не знают, что у меня есть проволока. Правда, такое себе орудие для самообороны, но они не в курсе, что я не собираюсь сдаваться без боя. А может быть только этого и ждут.

Наконец, я слышу шаги. Они приближаются. Сжав кулак крепче, чувствую как проволока вонзается мне в ладонь. Я не обращаю на это внимание. Мой разум полностью сосредоточен на предстоящей борьбе. Мне бы каким-то образом использовать её как удавку, но пока что я намотал проволоку на руку, соорудив подобие кастета.

Замок щелкает и багажник медленно открывается. Свет фар позади стоящего автомобиля на мгновение ослепляет меня, но я быстро прихожу в себя.

Оказывается, здесь машины две и желающих меня приструнить может быть в два раза больше. Но отступать некуда. Моя рука, сжимая проволоку, уже готова к броску. И когда первый ублюдок тянет руку, чтобы вытащить меня, я завожу локоть назад и что есть силы наношу удар, рассекая щеку и скулу.

Второй ублюдок словно готов к такому повороту, не теряет времени. Он тут же оттягивает меня в сторону и валит на сырую землю. Я падаю, но быстро встаю на ноги, готовый продолжать бой.

К сожалению, двое на одного – это не честное сражение и я снова оказываюсь на сырой земле лицом вниз.

Они оба начинают бить меня ногами. Пытаюсь скрутиться, чтобы хоть как-то защитить все жизненно важные органы.

Я слышу их смех и чувствую удары, которые они наносят не жалея силы, но я не собираюсь сдаваться. С каждым ударом я все больше и больше злюсь. Я не могу дать этим ублюдкам унизить меня, я не могу позволить им победить. И в то же время, что я могу сделать лежа на земле против двух вошедших в азарт ублюдков? Как минимум, мне бы не отключится.

Казалось, они избивают меня вечно, но в конце концов останавливаются. Упыри оставляют меня лежать на земле, смеясь над своими дебильными шутками. Слышу, как они отходят в сторону, а затем наступает тишина. Это все?

Не знаю, как долго я лежу на сырой земле, стонущий от боли, а эти ублюдки мирно стоят в стороне и смотрят, как я лежу на боку. Бурно переговариваются, чуть ли не обсуждая погоду.

По моим ощущениям прошло не меньше пятнадцати минут. Все тело ноет. Любое движение приводит к резкой боли. Тыльной стороной руки стераю липкую кровь с виска и кровью харькаюсь. Голова кружится, а руки и ноги не слушаются. Краем уха я улавливаю глухие и нелепые шутки ублюдков. Они наслаждаются моей болью, но больше ничего не предпринимают. Стоят в сторонке и ждут. Чего ждут? Переводят дыхания для нового захода? Или они кого-то ждут.

– На этом все? – рявкаю на них снова сплевывая кровь. – Может теперь объясните какого хера я здесь делаю?

– Ты – закуска для червяков! – ржет один из них.

– Блядь, остроумные какие! – терять мне уже нечего, скорее всего. Поэтому и церемониться я не считаю нужным. – И какого это, быть шавками Яниса? Где же ваш босс? Его аристократическая натура не выдерживает крови?

– Мы не работаем на Яниса.

Что за бред? Кто-то еще мне желает смерти?

Принимаю сидячее положение и подгибаю колени ко лбу. Дышать практически невозможно. Во рту сплошная кровь. Не уверен, что все зубы на месте.

И тут я слышу, как щелкает дверь. Кто-то выходит из второй машины. Его шаги тихие, медленные, практически беззвучные.

По начищенным ботинкам и безупречному внешнему виду я сразу понимаю, что ко мне приближается Янис. Янис – их босс, владелец этих ублюдков, которые сейчас смотрят на меня? Или он их просто нанял?

Янис не спеша подходит ко мне, будто ему некуда спешить. Конечно, куда ему спешить? Все самое интересное начитается только сейчас.

Он останавливается передо мной, и я четко ощущаю пренебрежительный взгляд на себе. Пытаюсь встать, но мои ноги отказываются слушаться. Но потом мне и вовсе становится смешно. Не знаю, может быть те ублюдки все-таки хорошо приложились к моей голове и я теперь навсегда останусь дурачком?

Интересно, Оля примет меня вот таким?

– Тебе смешно? – пролетает ледяной вопрос над головой.

Уверен, если бы Янис не так сильно пекся о своем вешнем виде, его блестящий носок уже давно встретился с моей челюстью. Или он специально нанял этих зверушек, чтобы избивали по команде, а его туфли все это время были б идеально вылизаны.

– Да, мне смешно! – не без усилий вскидываю голову вверх и награждаю Яниса кровавой улыбкой. – Я думал ты гребаный аристократ, а ты оказался обычным гопником из девяностый. Ты таким же образом занял себе место представителя греческой диаспоры?

– Нам его заткнуть? – подает голос ублюдок.

– Да, нет. Пусть говорит, – Янис снимает с себя пиджак и откидывает его на глянцевую поверхность капота. Начинает закатывать рукава черной рубашки. – Лопату дай! – приказывает одному из цепных псов.

– Сейчас прикажешь рыть себе могилу? – иронично хмыкаю.

Со стороны это похоже на настоящий бредовый фильм из девяностых. Я не смотрел такие. Но отец как-то рассказывал о том безрадужном времени когда горели ларьки и лесополосы были украшены сгоревшими тачкам и закопанными трупами. Кажется, те фильмы основывались на реальных событиях.

– Нет, – все также спокойно произносит Янис. – Отдышись пока. Я лично привел тебя в свой домой, лично и могилу выкопаю.

– Эй, Янис, – начинает бухтеть ублюдок. – Давай я… Миран не очень обрадуется…

– Стой где стоишь! – приказывает ему Янис глядя из-подо лба.

Если раньше я как-то атрофированно принимал происходящее, то сейчас мне действительно впервые становится не по себе. От этих ублюдков известно чего ожидает, а вот Янис со своим титаническим спокойствием не внушает ничего хорошего.

Если он меня сейчас живьем закопает, то что же Янис сделает с Ольгой?

Монотонное врезание острой лопаты в сырую землю, под аккомпанемент гробового молчания, по-настоящему вызывает мороз вдоль позвоночника.

Он так уверенно и целенаправленно копает мне могилу, что дух захватывает. Янис поднимает и опускает орудие с удивительной грацией, словно это не инструмент, а продолжение его самого. На его лице нет ни капли сожаления или колебаний – только решимость, которую я никогда не видел ни у кого другого.

Я сижу на сырой земле, окровавленный и избитый, но странно спокойный. Может быть, это отчаяние, или возможно, это умиротворение, зная, что моя судьба теперь в руках Яниса. Но в глубине души я знаю, что это не так. Моя судьба была всегда в моих руках, я просто никогда не уделял этому внимания.

Супер. Сейчас как раз самое время подвести итоги моей жизни. Почему бы и нет. Возможно, это последние минуты. Судя по Янису он полон решительности закопать меня прямо сейчас. Живьем.

Янис продолжает копать, каждый удар лопаты в землю звучит как медленный удар сердца. Я смотрю на него, чувствуя, как мои силы уходят, но я не могу отвести взгляд. Его движения ритмичны и методичны, словно он сотворил мир, и время себе подчиняет.

Но в конце концов, это не только его мир, это и мой мир. И глупо будет вот так все закончить. Я медленно закрываю глаза, слушая последние удары лопаты.

Но прежде чем темнота полностью охватывает меня, я слышу его голос:

– Свяжите его и ваша работа окончена! – приказывает Янис упырям. По их застывшим физиономиям, я понимаю что им тоже стало страшно. Они думали просто поразвлекаться, а Янис оказался еще тем психом.

– Типа нам уезжать? – неуверенно интересуется один из ублюдков.

– Типа да, – Янис вонзает в землю лопату, ознаменовав завершение работы. – И типа забудьте что здесь было.

Очередная попытка защититься проваливается с треском. Я не то что обороняться не могу, я дышать нормально не могу. Поэтому, чтобы связать меня, ублюдкам не приходится прилагать много усилий. Они просто вжимают мое лицо в землю и завязывают за спиной руки и связывают ноги. Ставят меня на колени.

Янис вновь заговаривает, когда мы остаёмся одни. Подтащив меня к «могиле» он оставляет меня там, а сам устраивается возле машины. Облокачивается о капот.

– Это того стоило? – напоследок заводит душевный разговор. – Стоило из-за нее угробить свою жизнь?

– Видимо тебе этого не понять. Если бы я смог вернуть время назад, повторил бы все в точности. Знаешь, было б неплохо, если б ты и для себя могилу вырыл. Не такой уж ты и праведный, каким хочешь казаться. Как там твоя девственная шлюха поживает?

– Ты меня жизнь будешь учить, щенок? – снисходительно произносит он.

– Да, тебе есть у меня чему поучиться! Например, как любить жену!

Мои слова задевают нужные, до предела натянутые струны и они лопаются. Янис срывается с места и пинает меня ногой прямо в вырытую им яму.

От столкновения с твердой поверхностью, грудная клетка вспыхивает огнём. Во рту скрепит песок. Единственно что я могу сделать это тяжело выдохнуть.

Следом на меня сыпется земля. Янис начинает зарывать выкопанную им могилу вместе со мной.

– Еще раз увижу тебя рядом со своей женой или узнаю, что ты скачешь неподалеку – живым отсюда точно не выберешься.

Хорошенько присыпав меня землей Янис останавливается. А через минуту я слышу как заводится мотор.

– Су-ка… – шиплю я еле слышно, упираясь лбом в мокрую землю. Именно сейчас мои руки чуть ли не опустились. Но это еще далеко не конец.

Сломанное тело, ничего по сравнению с разбитым сердцем.

– Эй, ты там живой? – слышится тихий шепот сверху. Понятия не имею сколько прошло времени, пока я здесь медленно теряю связь с реальностью.

Ответить у меня не получается, поэтому только мычу.

Кто-то прыгает в мою неглубокую могилу и начинает откапывать. Вспыхивает свет фонарика на телефоне и чьи-то руки интенсивнее стряхивают с меня землю.

– Пиздец, у тебя дружки, Мирон! Я, честно, в ахуе…

– Змей, ты что ли? – хриплю и поднимаю голову. – Ни хера не видно.

– Я, блядь, я!

Он пытается меня кое-как поднять, по получается только усадить. И на этом спасибо.

– Ты что здесь делаешь? – еле шевелю губами.

– Лучше ты скажи, чью ты жену трахнул, негодяй такой. – Тихо ржет.

– Не смей так говорить! – пытаюсь огрызнуться. – Я люблю её.

– Хорошо, хорошо… проехали. Я увидел как эти двое скрутили тебя и решили что у тебя проблемы. Поехал за вами. Подумал тебе нужно будет помощь...

– Ты чуть-чуть опоздал… – хмыкаю и шиплю от боли.

– Если бы я пришел вовремя, мы б здесь вдвоем лежали.

– Да, верно говоришь! Я твой должник! – меня резко начинает клонить в сон и я снова опускаюсь на холодную землю.

– Эй! Не спать мне тут. Тебя нужно в больничку отвезти.

– Не! Отвези меня домой. К Оле…

Глава 39

Ольга

Я не нахожу себе места. За окном глубокая ночь, а Мирона до сих пор нет дома. Чувствую с ним что-то произошло. И не нужно быть экстрасенсом, что бы понять что с ним.

С Мироном произошел Янис.

Весь вечер я ловлю себя на мысли, что я очень сильно переживаю за Мирона. Это чувство, словно тяжелый шар в груди, не отпускает меня. Я пытаюсь отвлечься, заниматься своими делами, но все мои мысли возвращаются к нему. Страх путает мысли и подбрасывает самые невероятные картинки. Я вижу его лицо перед собой, вижу его страх, его беззащитность. И не потому что Мирон слабак или еще что-то… Просто я догадываюсь на что способен мой муж. Под завесой его благодарности, скрывается настоящий безжалостный монстр.

Янис добрался до него. Он непредсказуем и жесток. Я не знаю, что он конкретно может сотворить с Мироном, так как вариантов уйма. В моей голове всплывают самые страшные сценарии. Я понимаю, что Мирон в опасности, и я не могу ему помочь.

Я ощущаю настоящую пустоту, бездну... Туда падают и разбиваются все теплые чувства, которые я когда-либо испытывала к Янису.

Я чувствую, как моя душа болит от страха и беспомощности. Мирон самое странное, что произошло со мной в жизни. Те чувства которые я испытываю к нему невозможно описать словами. Они глубоко под кожей… Меня тянет к нему, я хочу его лучше узнать… Но обстоятельства…

Черт!

Эти гребаные обстоятельства вонзаются в сердце острыми ножами, заставляя ощущать себя виноватой и той, кто разрушила брак. Мирон сейчас из-за меня попал в неприятности. Все происходит из-за меня. Меня будто прокляли…

Я пытаюсь думать о чем-то хорошем, чтобы хоть как-то успокоиться. Но все мои попытки тщетны. Мысли возвращаются к Мирону и Янису. Я чувствую, как мое сердце стучит, как в груди замирает дыхание от страха. Мне кажется, что я схожу с ума от этой неопределенности.

Я знаю, что я не могу сидеть и просто ждать. Я должна что-то сделать, чтобы помочь Мирону. Но мне страшно. Я боюсь, что Янис сделает что-то ужасное. Еще больше я боюсь того, что Мирон может страдать, и страдать он будет исключительно из-за меня. Весь этот вечер наполнен страхом и беспомощностью. Хочется выть, кричать, крушить все вокруг. Я в настоящей западне в которую загнала сама себя.

Мои бесчисленные попытки дозвониться до Мирона не увенчиваются успехом. Телефон недоступен и когда отчаяние подталкивает меня к краю, к очередному эмоциональному поступку позвонить Янису и выяснить что происходит, добиться от него правды… Внезапно дверной звонок разрушает густую давящую тишину.

Я подлетаю к двери. В дверном глазке вижу темную кучерявую макушку.

Не успевая распахнуть дверь, как мне в ноги с грохотом падает Мирон. Он весь грязный. С него в буквальном смысле сыпется земля. Его грязное лицо разрисовано увечьями и перепачкано грязью и засохшей кровью.

Я опускаюсь на колени и не знаю что делать. Теперь вместо страха, меня накрывает шок.

– Боже… Мирон! – пытаюсь оттянуть его в коридор, чтобы закрыть дверь. – Мирон!

– Я жив, тише… – бурчит он не в силах встать. Он пытается хоть как-то встать, но у него ничего не получается.

– Это он… да? Это Янис с тобой такое сделал? Боже, Мирон! – слезы не контролируемым потоком хлещут по щекам и мне сложно взять эмоции под контроль. – Это моя вина! Мирон! Это моя вина. Я виновата… Прости меня.

Я не знаю что мне делать. Тащить его в ванную или сразу вызывать скорую. По его внешнему виду и состоянию, кажется, он прямо сейчас умрет. Прямо на моих руках.

Его тело представляет собой карту ран и синяков, свидетельство жестокого избиения. Нет никаких сомнений – за это ответственен мой муж.

Мирон пытается что-то сказать, но все слова превращаются в стоны, каждый вздох кажется борьбой за жизнь. Его глаза затуманены болью, но взгляд непоколебим, прикован к моему. На мгновение меня парализует шоком в прямом смысле. Я не могу пошевелиться. Сердце колотится в груди, как бешеный барабан. Эмоции превращаются в коктейль из страха, гнева, но, прежде всего, в отчаянную потребность помочь Мирону.

Я понимаю, что не смогу справиться с ним сам. Мирону нужна профессиональная медицинская помощь, и она необходима ему немедленно.

– Я сейчас позвоню в скорую… не спи, пожалуйста! – вытираю слезы и пытаюсь понять, где мой телефон.

– Не нужно… я сейчас отойду. Помоги мне добраться до ванной…

У меня дрожат пальцы, когда я набираю номер службы экстренной помощи. Голос срывается, когда я пытаюсь объяснить ситуацию…

Пока мы ждем скорую, я стараюсь, чтобы Мирону было комфортно, аккуратно протираю его раны теплой водой и пытаюсь как-то успокоить, но успокаивать нужно меня.

Последующие минуты кажутся вечностью. Каждая секунда – это борьба со страхом, что Мирон «ускользнет» от меня до прибытия медиков. Но он продолжал сражаться, и каждый хриплый вздох – свидетельство его воли к выживанию.

– Все будет хорошо, слышишь? – держу его за руку и шепчу слова поддержки. Молюсь, чтобы он не заснул.

Когда медики наконец стучаться в мою дверь, я облегченно выдыхаю. Они действуют быстро и профессионально. Мирона сгружают на носилки и медбрат серьезным лицом обращается ко мне:

– Что с ним случилось?

– Я не знаю… Но я без всяких вопросов поеду с вами!

***Эта ночь перевернула мою жизнь с ног на голову. Слезы давно высохли, эмоции поутихли, на поверхности лишь остается жестокая реальность и сложный выбор.

Я сижу у больничной койки и смотрю на спящего избитого Мирона. Теперь с ним все в порядке. Ему дали успокоительное, и он спит. Но что произойдет дальше? Если мы останемся вместе, его жизнь будет в опасности всегда. Есть вероятность, что в следующий раз он попросту не сможет дойти до моей двери. Я не хочу для него такой жизни. Я должна его убедить забыть обо мне и уехать.

Самый простой и в то же время самый сложный и действенный способ – это жестоко разбить ему сердце. Но по крайней мере он останется жив.

Я нахожусь на распутье. Нужно принять решение.

Больничная палата представляет собой вакуум тишины, нарушаемый лишь ритмичным звуковым сигналом монитора. Лицо Мирона, когда-то полное жизни и дерзости, теперь бледное и покрыто синяками. И все же, несмотря на все повязки и трубки, я все еще вижу человека, к которому испытываю необъяснимые чувства. Его сила, его храбрость – все это остаётся по-прежнему при нем.

Я думала о нашей совместной жизни. Правда думала. Всерьез представляла нашу любовь и мечты... Теперь все это омрачено опасной реальностью, в которой мы находимся. Наше прошлое наполнено короткими эмоциональными вспышками, способными расколоть горы, а вот будущее грозит быть наполненное болью и страхом. Я не могу этого допустить. Не хочу такой жизни ни Мирону, ни себе.

Бросаю короткий взгляд в окно и вижу горизонт города освященный предрассветной луной. Нам троим не ужиться в этом городе. Он слишком мал, чтобы каждый пошел своей дорогой.

Глубоко вздыхаю. Тяжесть моего решения неприятно давит на сердце. Я знаю, что что бы ни случилось дальше, в любом случае это будет нелегко. Но я также знаю, что любовь – мощная сила. Мирон возненавидит меня, но так будет лучше. Со временем он поймёт и когда-нибудь просит меня.

Будто ощущая мое присутствие, а возможно и мою угнетающую ауру, рука Мирона вздрагивает и он распахивает глаза.

Его глаза, такие же темные и бесконечные, как ночное небо. Они смотрят на меня с вопросительным выражением. В его взгляде таится множество вопросов, на которые у меня нет ответов. Мы должны расстаться с ним. Каким бы болезненным расставание не касалось, так будет лучше для всех – эта фраза крутится в голове на повторе.

Неужели он все чувствует? Понимает что сейчас произойдет?

– Как ты? – накрываю его руку своей и смотрю в непроницаемую тьму.

– Ты зря это сделала… нужно было остаться дома.

– Нет, не зря! – возмущаюсь и тут же осекаюсь. – Чтобы я смогла сделать дома? У тебя несколько трещин в ребрах и многочисленные ушибы по всему телу.

– Однажды ты уже спасла мои ребра.

Наверное, это должно было прозвучать как сарказм, но мне не до шуток сейчас.

– Как ты себя чувствуешь?

– Живым! Готов на второй заход.

Он точно поправится. Скорее всего очень скоро. Голова ясная и способная на иронию – это уже хорошо.

– Это Янис с тобой сделал?

– Если не он, тебе станет легче? – Мирон замолкает, оценивая мою реакцию и, убедившись в своих мыслях продолжает: – Нет, не станет легче. Поэтому считай что я спотыкнулся.

Я поднимаюсь со стула и перемещаюсь к Мирону на койку. Аккуратно ложусь рядом с ним и обняв его руку, закрываю глаза слыша, как Мирон медленно выдыхает. Следом ощущаю прикосновение его губ на своем лице.

Янис превратит его жизнь в ад. Он видит в Мироне угрозу, угрозу семейному счастью, которое мы строили в течение года. Не хочу, чтобы из-за меня жизнь Мирона стала как на пороховой бочке. Я не хочу, чтобы он страдал, потому что я стала его слабостью. Я не хочу, чтобы он ощущал постоянный страх и беспокойство. Так что решение принято. Мы должны расстаться.

Но как мне объяснить это Мирону? Как мне сказать ему, что я не могу больше быть с ним, потому что мой муж не дает ему жить? Как мне объяснить Мирону, что мне придется отказаться от него ради его собственной безопасности?

Я открываю глаза и смотрю на парня, пытаясь найти правильные слова, но все слова кажутся такими бессмысленными... Я знаю, ничего не сможет утешить Мирона, когда я скажу ему, что мы должны расстаться. Но я должна это сделать. Для его же блага. И с отвратительным ощущением на сердце я начинаю свое тяжелое признание:

– Я не хочу подвергать твою жизнь опасности.

– Все, молчи! Я сам разберусь! – недовольно отвечает, будто знает что я заведу этот разговор.

– Нет, Мирон. Не разберешься. Это не закончится пока он тебя не убьет.

– Значит завтра мы уедем! – решительно отвечает.

Завтра? Да на его восстановление уйдет не меньше трех недель, какое завтра?

– Мы никуда не уедем. Я во всем виновата и мне с этим жить. И с последствиями мне жить тоже. Но я не смогу жить знаю что Янис тебя убил из-за меня.

– Оля, это бред! Все, замолчи! Давай просто вот так полежим.

– Нет. Мы сейчас все решим, – спокойно отвечаю. Не шевелюсь. Продолжаю лежать на его плече, ощущая как высохшие дорожки от слез снова «оживают».

– Если ты сейчас выйдешь за эту дверь, мы больше никогда не увидимся. – Холодно произносит Мирон. – Ты готова к таким последствиям?

Молчу.

Так будет лучше…

– Да, твою ж мать, Оля! Как можно себя ненавидеть, чтобы вернуться к такому ублюдку? Оля?

Никто не говорит о возвращении. Я говорю лишь о том что пока мы с Мироном вместе, он рискует своей жизнью.

– Прости меня, Мирон… Мы должны все закончить. Так будет лучше… – пытаюсь встать, но Мирон цепляет мое запястье, удерживая.

– Для кого будет лучше? Для меня? Нет! Для тебя? Нет! Ты хочешь дождаться пока он тебя бить начнет? Оля! Ты слышишь себя? Если не слышишь, повернись и посмотри на меня.

– Отпусти.

– Я прошу тебя не уходи, – его голос надламывается, а мое сердце пропускает удар. Мое сердце хочет остаться здесь.

Дергаю рукой и вырываюсь из цепкой хватки. Ухожу не оборачиваясь и только в коридоре я даю волю эмоциям, и закрыв руками лицо начинаю горько плакать.

Почему это происходит со мной. Это была ошибка. Вспышка. Тогда почему у меня такая реакция?

Я люблю его?

Выдохнув, я вытираю слезы и иду искать дежурного врача, который нас принял. Небо медленно окрашивает рассвет, а меня затягивает в пучину тьмы…

– Ольга? – дежурный врач перехватывает меня выходя из соседнего кабинета. – Все в порядке? Как Мирон? Пришел в себя?

– Да, пришел.

– Отлично, мне нужно с ним поговорить насчет заявления в полицию.

– Я тоже хотела бы с вами поговорить лично. Я хочу полностью оплатить лечение Мирона и могу это сделать прямо сейчас. Наперед, так сказать.