Текст книги "Синтетик (СИ)"

Автор книги: Алекс Залвик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

— Теперь, господа, когда вы раскаялись, вина с вас снимается!

И тут же господин Чжоу услышал, что его сыновья разговаривают, как обычные люди. А праведника не стало.

Жестокосердные утратили дар речи

У Ван Дао, уроженца Хэнэй, было три брата. Однажды все они были больны. В их доме было гнездо сорок. С утра до вечера они летали и стрекотали. Шум стоял такой, что невозможно терпеть. Братья разозлились и договорились, что выздоровеют и утихомирят этих птиц. Когда они выздоровели, то схватили этих сорок, вырвали им языки и убили. Все братья онемели.

Корова, которая была рабом

В Индии жил монах. У него была корова, которая в день давала три шэна молока. Один человек попросил у коровы молока, и та ответила:

— В прошлом перерождении я была рабом. Я ела тогда тайком, и теперь эта пища хранится в моем молоке. То, что я даю, имеет предел. Это невозможно отдать все без остатка.

Попугай, погасивший пожар

Один попугай прилетел на гору. Птицы и звери на этой горе жили в любви. Попугай порадовался этому, но не мог там долго оставаться и улетел. Через несколько месяцев на горе вспыхнул большой пожар. Попугай это увидел, вошел в воду и смочил крылья. Он поднялся в небо и стал тушить пожар. Небесное божество его вопрошало:

— Разве же этого достаточно, чтобы исполнить твое намерение?!

— Я знаю, что никого не спасу, — отвечал попугай. — Но я бывал на этой горе. Птицы и звери здесь добрые. Они как братья друг другу. Не в моих силах было безучастно смотреть на происходящее.

Небесное божество расчувствовалось и погасило пожар.

Милосердие фазана

В горах вспыхнул пожар. В горной роще жил фазан. Он вошел в воду и смочил крылья. Затем фазан поднялся в небо и стал гасить пожар. Так он летал туда и обратно до изнеможения, не считая свой труд бесполезным.

Памятное событие

Змей сдох в конце правления династии У (222—280)^[20].

Его Величество глумится над статуей Высокочтимого

Царства У правитель Сунь Хао^[21] был по природе жесток и вершил дела, не считаясь с чувствами людей. Вместе с женской прислугой он осматривал дворцовый парк на предмет приведения его в порядок. В земле он вдруг обнаружил золотую статую чрезвычайно величавого облика. Хао приказал поместить ее в отхожее место, чтобы пользоваться вместо скребка^[22]. В Восьмой день четвертого месяца^[23] Хао помочился на голову статуи, при этом со смехом приговаривая:

— Сегодня восьмой день, и вот тебе омовение ко дню рождения!

А потом он стал забавляться со своими прислужницами перед статуей. Через некоторое время его мошонка вдруг вздулась, да так стала болеть, что не было сил переносить. А к утру боль стала такой нестерпимой, что он молил о смерти. Знаменитые врачи применяли лекарства, пытаясь вылечить его, но ему становилось все хуже. Великий астролог произвел гадание и изрек:

— Причина тому — оскорбление великого божества.

Был издан указ о принесении жертв в императорском родовом дворце. Жертвы были принесены, но опухоль все увеличивалась. Никто не знал, что предпринять.

В женской половине дворца была императорская наложница, которая верила в Будду и была любима императором. Когда она о чем-нибудь рассуждала, то обязательно попадала в точку. Она спросила императора:

— Ваше Величество, Вы молились Будде?

— А Будда — великое божество? — спросил Хао.

— На небе и под ним нет никого, кто был бы славен больше Будды, — отвечала женщина. — Статуя, которую нашли Вы, Ваше Величество, все еще находится в отхожем месте. И я прошу Вас взять ее оттуда и поклониться ей. Ваша опухоль непременно исчезнет.

Боль была очень сильной. Хао приготовил горячей ароматной воды и вымыл статую собственными руками. Он поместил ее в зале. Кланяясь ей и оправдываясь за прошлые прегрешения, он от всего сердца просил о милости. Той ночью боль ослабла, и опухоль тоже уменьшилась. Потом Хао принял пять обетов^[24] от Кан Сэн-хуэя и возвел монастырь на большом рынке. Он принес подношения монашеской сангхе.

Правитель смиряется пред мощами-шарира

Во времена Сунь Хао имелось сочинение «Верный путь правителя», где по поводу изложенных выше событий говорится: «Закон Будды должен быть уничтожен. Срединному государству нет пользы от варварских богов!» Сунь Хао приказал собрать всех шрамана и приставить к ним охранников, с тем чтобы затем с ними расправиться. Он призвал закононаставника Кан Сэн-хуэя и изрек:

— Если Будда божество, будем чтить его. Если же в нем нет чудодейственной силы, Вас и монахов ожидает одна судьба.

Кан Сэн-хуэй и монахи ожидали либо смерти, либо изгнания. Тогда Кан Сэн-хуэй устроил пост, на седьмой день было явлено божество. Медную патру^[25] наполнили водой и поставили посреди залы. Посреди полуденной трапезы патра заблистала ярким светом, и все в зале услышали, что из нее доносится какой-то звук. Так были явлены мощи-шарира. Они плавали в патре и освещали все помещение. Хао в окружении свиты пришел посмотреть на чудо и от испуга изменился в лице. Он встал с циновки и приблизился к патре. Кан Сэн-хуэй сказал:

— Ваше Величество! Если, применив силу Мэн Бэня^[26], ударить стоцзюневым (1 цзюнь — 18 кг) молотом, то и тогда эти алмазной крепости мощи ничуть не пострадают!

Сунь Хао так и велел сделать. Но прежде Кан Сэн-хуэй пропел гимн, совершил поклонение, разбросал кругом цветы и воскурил благовония. Песнопение гласило:

Святая вера соединит нас с Милосердным (Буддой),

И он придет, не даст нам сгинуть.

Тогда Закона колесо вращаться будет,

Оставит здесь божественный свой след.

Величия у божества достанет,

Чтобы явить его сейчас.

Иначе...

Три драгоценности навеки захиреют.

Силач взял молот и поднял его над головой. Все, кто наблюдал за этим, задрожали в страхе. Молот от удара разлетелся вдребезги, а мощи-шарира остались невредимы. Ясный свет исходил от них, и его многоцветие наполнило помещение.

Преисполненный почтения, Хао пал ниц. Он признал свое поражение, приобщился к вере. Он старательно обустраивал посты и проповеди. На месте этого события, к северу от большого рынка Цзянькана (совр. Нанкин), находится ступа. Впоследствии и она являла благое знамение, излучая свет.

Весной девятнадцатого года под девизом правления Великая радость (443) ступа засветилась в ночи. Большой ярко-красный луч исходил от четвертого яруса ступы. А с юго-западной стороны появилось нечто, похожее на хвост фазана. Этот предмет то двигался, то останавливался, и так беспрерывно. Свидетельства наблюдавших за ним той ночью одни подлинны, другие не совсем. Но более двадцати дней на городском рынке видели, что на ступе есть большой фиолетовый отсвет.

Возвращение сына

Сунь Цзо был уроженцем Цзюйяна, что в Циго. Он дослужился до должности главного цензора. У него был сын Чжи по прозванию Фа-хуэй. Чжи с малолетства был умен и сообразителен, чтил Закон. В первый год правления династии Цзинь под девизом Повсеместное процветание (335), находясь в округе Гуйян, Чжи заболел и умер. Было ему восемнадцать лет.

В третьем году под девизом правления Повсеместное процветание (338) Цзо служил в Учане. В восьмой день четвертого месяца повсеместно возводили молельни-бодхимандала, приглашали монахов помолиться Будде, устраивали трапезы и совершали ритуальные хожения^[27]. Цзо увидел сына в процессии, выходящей из-за статуи. Он окликнул Чжи; тот ему низко кланялся и подробно рассказал о своем житье-бытье. Вместе с родителями сын пришел в дом. Отец был болен, но Чжи успокоил его:

— Ничего страшного! В пятом месяце Вы выздоровеете. Сказанное им сбылось точь-в-точь.

Для тех, кто говорит, что благодетельно, изгоняя души умерших, спасаться от бед, эта история будет полезной.

Гуаньшиинь спасает от погони

Мао Дэ-цзу был уроженцем Инъяна. Его войско было разбито в Цзяннани. Дэ-цзу бежал окольными путями. Он увидел, что варвары верхом на конях догоняют его, и упал ничком в траву на обочине дороги. Трава была редкая и невысокая — скрывала его только наполовину. Дэ-цзу был готов принять смерть. Он думал о родных и молча взывал к Гуаньшииню-Авалокитешваре. Внезапно появились тучи, и пошел дождь. Так ему удалось спастись.

Гуаньшиинь приходит на зов беглеца

Командир отряда Ли Жу усмирил город Хулао, но был окружен варварами династии Северная Вэй (386—534)^[28]. Положение было безвыходным, и он подумывал о том, чтобы сдаться. Ночью он вышел из города и увидел спящих вповалку разбойников. Жу стал всем сердцем взывать к Гуаньшииню-Авалокитешваре. И тогда он миновал то место, где спали бандиты, а затем перешел высохшее озеро. Разбойники стали его преследовать. Жу вошел в заросли травы и еще не успел укрыться в них, как прямо на него понеслось стадо диких лошадей. Жу страшно испугался; всем сердцем сосредоточился он на Гуаньшиине. И лошади вдруг сами разбежались в разные стороны. Жу был спасен.

Нарушенная клятва

Было это в одиннадцатом году правления династии Цзинь под девизом Всеобщее великолепие (416). Го Сюань из округа Тайюань и Вэнь Чу-мао из округа Шуцзюнь дружили с наместником области Лянчжоу Ян Шоу-цзуном. Заговорщики бросили Шоу-цзуна в тюрьму; Сюань и Чу-мао тоже были закованы в кандалы. После того как они десять дней взывали к Гуаньшииню-Авалокитешваре, ночью в третью стражу (11—1 ч.) бодхисаттва явился им во сне и успокоил, сказав, что все предначертано свыше и печалиться не о чем. Тут же они почувствовали, что кандалы стали на прежнее место. Так было несколько раз. Два пленника поклялись друг перед другом: если им удастся избежать казни, каждый из них совершит доброе дело, выделив Монастырю высшей мудрости по сто тысяч монет. Они вместе принесли торжественный обет и были вскоре освобождены. Сюань отослал деньги в монастырь, а Чу-мао нарушил клятву — денег не отослал. Варвар Сюнь поднял мятеж. Чу-мао был при войске. В Чапу в него угодила кем-то выпущенная стрела. Перед смертью он молвил:

— На мне великий грех.

Сказал он так и умер.

Петух со свитком в клюве

Ван Си-чжи из округа Ланъе, служивший начальником округа Усин при династии Сун, обладал многими познаниями, любил Лао-цзы и Чжуан-цзы, но не верил в Будду. Его любимым занятием было резать животных. Прежде он служил в гвардии в западных пределах империи Цзинь. Ему очень нравилось угощать гостей, и на этот случай у него была пара привезенных с собой петухов. Си-чжи любил понаблюдать за ними, считая, что так он постигает их нрав. Ночью во сне он вдруг увидел петуха со свитком из этак десяти (склеенных) листов в клюве. Он взял посмотреть свиток — в нем толковались дурные и добрые поступки. Наутро Си-чжи наяву увидел свиток. То была сутра Будды. После этого Си-чжи больше не убивал, верил искренне, как никто другой. А потом он стал богат и знатен.

Умерший взывает к живым

Наместник в области Ичжоу Го Цюань был уже более двадцати лет мертв, когда в восьмом году под девизом правления Великая радость (432) он в экипаже проследовал по дороге, такой же, как при жизни. Цюань объявился в доме своего зятя Лю И-чжи и сказал:

— Моя участь еще не решена. Приложите все усилия, чтобы созвать собрание сорока девяти монахов и устроить им трапезу. Тогда мне удастся спастись.

Цюань закончил говорить, и вдруг его не стало.

Гуаньшиинь смиряет бурю

Юй Вэнь возил соль в Южных морях и попал в шторм. Он стал думать про себя о Гуаньшиине, и ветер стих, волны улеглись. Вэнь был в безопасности.

Встреча с Ямараджей

Чэн Дао-хуйэ, про прозванию Вэнь-хэ, был уроженцем Учана. Его семья исстари не веровала в Будду, из поколения в поколение чтила закон Дао. Всякий раз, когда шрамана приходили к Вэнь-хэ за подаяниями, он осыпал их попреками, рассуждая при этом так:

— В поисках истины и постижении ее проявлений никто не превзошел Лао-цзы и Чжуан-цзы.

А потом он заболел и умер. Повстречавшись с Яньлованом^[29], он уразумел, что закон Будды достоин почитания, и (по возвращении в сей мир) стал поклоняться Будде.

Чудо в Пубани

|В восьмом году под девизом правления Великая радость (432) в городе Пубань округа Хэдун разразился большой пожар. Ничего не удалось спасти. Только обители чистоты — монастыри остались более или менее невредимы. Также оказались нетронутыми сутры и статуи в домах мирян. Народ подивился на это чудо и числом вдвое более прежнего открылся вере.

Лучезарная статуя

Жена Чэнь Сюань-фана госпожа Чжан истово поклонялась Будде. Ее вечным желанием было сотворить золотую статую. Она жертвовала всем, дабы осуществить свое желание. На этом она сосредоточила все свои помыслы, и вдруг по прошествии долгого времени она увидела золотую статую Гуаньшииня. Статуя излучала луч света в пять чи и стояла на высоком постаменте.

Дарование мощей-шарира

Мать Чжан Дао госпожа Ван была преисполнена искренней веры. В Восьмой день четвертого месяца — (День рождения Будды Шакьямуни) во время трапезы она почувствовала, что ей дарованы мощи-шарира. Изо рта ее лился свет, и его блики отражались в чаше с едой.

Сновидение физиогномиста

Чжэн Сянь, по прозванию Дао-цзы, был превосходным физиогномистом. Он знал, что жизнь его коротка, и не надеялся ее продлить. Ночью во сне он увидел шрамана и спросил, как продлить жизнь. Шрамана ответил:

— Соблюдайте шесть постных дней (в месяц), отпустите на волю животных, думайте о добром, придерживайтесь постов и исполняйте обеты! Так вы сможете продлить свой век и обретете счастье!

После этого Сянь стал чтить Закон и прожил долгую жизнь.

Возвращение статуи

Лю Ши-чжи из города Пэнчэн сделал пожертвования и отлил статую. Неизвестно как статуя пропала, и Ши-чжи не знал, где ее искать. Ши-чжи ночи напролет думал о том, что то была плата за его прегрешения. В своих мыслях он проник по ту сторону бытия. По прошествии ста дней его статуя вдруг сама собой оказалась на постаменте. Божественный свет озарил помещение. Вся семья возрадовалась и пуще прежнего укрепилась в вере.

Видения И-мина

Уроженец города Пэнчэн Лю И-мин с малолетства был приверженцем Конфуция. Исполняя траур по родителям, он прославился своей сыновней почтительностью. Семья И-мина была бедной. Им подарили хижину в роще на западе гор Лушань. И-мин часто болел и, не считаясь с женой и детьми, подолгу пропадал там. С чистыми помыслами он предавался самосозерцанию. В продолжение полугода он видел сначала брови, затем один глаз Будды, затем пробор в его волосах и, наконец, увидел его всего. Говорили, что то была икона. Увидел он одного праведника, который поднес ему блестящий шарик. После этого И-мин выздоровел.

Кара настигает святотатца

Варвар Хэлянь Бобо^[30] захватил область Цзичжоу. В ее пределах были истреблены и праведники, и миряне. Свирепый и буйный от природы, Хэлянь Бобо в жажде убийства не знал удержу. Он добрался до Гуаньчжуна. Число убитых перевалило за половину населения. Кости женщин и младенцев громоздились горами. Хэлянь Бобо в истреблении находил высшее наслаждение. Наконец он изрек:

— Я, Бобо, являюсь Буддой среди людей! Именно мне надлежит поклоняться!

Тут же начертали образ Будды и повесили Бобо на спину. Он восседал так во дворце, а шрамана государства приказал:

— Кланяясь образу на моей спине, вы будете поклоняться мне!

А потом Бобо отправился на прогулку. Поднялся ветер и нагнал тучи: вокруг темным-темно, и обратной дороги не отыскать. Сверкнула молния, и загромыхал гром, сразив Бобо насмерть. После того как его захоронили, молния пронзила его могильный холм до самого гроба. Вытащили наружу его труп. На спине была надпись: «Злой, беспутный» и так далее. Люди государства ликовали, удостоверившись в его смерти. Вскоре жены и дети, к которым перешел скипетр предводителя дикарей с косичками, были подвергнуты казни.

Статуя карает разбойников-динлинов

В граде Е области Сянчжоу есть медная статуя стоящего Будды высотой в один чжан и шесть чи^[31]. Разбойники динлины^[32] нрава были жестокого и необузданного, не имели веры в сердце. Из арбалетов они принялись стрелять в лицо статуи. Кровь полилась ручьями и оставила след на тех драгоценных камнях, которыми была украшена статуя. А еще отобрали пятьсот силачей и приказали им опрокинуть статую на землю, чтобы затем переплавить ее на медь и пустить эту медь на изготовление оружия. И тогда из уст статуи раздался крик, подобный раскату грома. Силачи перепугались до полусмерти, а люди грохнулись оземь и ползали, не в силах подняться от страха. Те, кто были заодно с бандитами, устыдились, и все обратились в веру. А динлины потом кто от болезни, кто был казнен — все умерли.

Ван Янь

ВЕСТИ ИЗ ПОТУСТОРОННЕГО МИРА

Предисловие

Еще ребенком я был в Цзяочжи (северная часть совр. Вьетнама). В тех землях находился закононаставник, высокоправедный и добродетельный монах Сянь. От него я принял пять обетов. Среди преподнесенных ему даров была бронзовая статуя Гуаньшииня-Авалокитешвары. Статуя отличалась от тех, что изготовляют ныне, но не была очень древней: так, примерно, годов под девизом правления Великая радость (424—453). Она была отлита и обработана особым способом, что придавало ей изысканную прелесть.

Я вернулся в столицу и все юные годы вместе с двумя младшими братьями с тщанием предавался вере, соблюдая себя в чистоте. Потом затеяли подновить наш пришедший в ветхость дом, и у нас не стало пристанища. Мы на время перебрались в столичный Южный монастырь у горного ручья.

В ту пору всем миром принялись отливать монеты, а кое-кто лил монеты из ворованных буддийских статуй. В монастыре несколько месяцев хранились статуи. Однажды днем я вздремнул и во сне увидел, что со статуями, установленными в углу тронной залы, происходит что-то неладное. День был уже на исходе, когда я стремглав помчался в монастырь удостовериться в своих подозрениях. Оказалось, что под вечер из Южного монастыря у горного ручья были выкрадены десять статуй. Сияние статуй еще долго отражалось в воздухе. Фигуры высотой в три с лишним чи были видны ясно и отчетливо. Их силуэты переливались золотыми бликами, слепившими глаза. Все это видели воочию мои старшие и младшие братья, а также десяток слуг. Но я был тогда совсем юн и не сделал записей. Теперь же, когда я собрался поместить это событие среди прочих, месяц и день, в котором оно произошло, оказались утерянными. Доподлинно, что было это осенью седьмого года правления династии Сун под девизом Великая мудрость (463).

В последнем году под девизом правления Начало благоденствия (471) я переселился в квартал Черных одежд^[33] и принимал у себя монаха, который уверял, что пропавшие статуи хранятся в Монастыре Прабхутаратны^[34]. Я на время отправился в Цзянду, а монах продолжил путь в Цзянчу. Почти десять лет я ничего не знал о том, где находятся статуи, и стал опасаться, что божественная драгоценность утеряна окончательно.

В последнем году правления династии Сун под девизом Возвышенная мудрость (478) я плыл через ущелья в верховьях Янцзы. Мой путь проходил через Цзянлин, и здесь я вновь встретил того шрамана (монаха), которому было известно местонахождение статуй.

В том же году я вернулся в столицу и наведался в Монастырь Прабхутаратны. Настоятель монастыря, досточтимый Ай, сказал, что таких статуй у него нет. Я вернулся домой и стал думать, что монах меня провел и статуи не вернуть. Меня охватила глубокая печаль. В ту ночь во сне мне явился человек и сказал:

— Статуи в Монастыре Прабхутаратны. Досточтимый Ай забыл об этом. Ты должен взять их себе!

Человек привел меня в монастырь. Мы открыли монастырскую залу и в ее восточной части увидели статуи. В окружении множества статуэток они предстали взору ясно и отчетливо. Наутро я отправился в монастырь и рассказал досточтимому Аю все, что видел во сне. Тогда досточтимый Ай отворил двери в залу, и я, как и прежде во сне, увидел в ее восточной части статуи. Я взял их с собой. Было это в тринадцатый день седьмого месяца первого года под девизом правления Начало свершений (16 августа 479 г.).

Статуи эти у меня под присмотром и служат вечным напоминанием о происшедшем. Я возвращаюсь к тем событиям, и во мне зреет заветное желание приобщить к этому свидетельству другие записи. Ибо статуи — воистину совершенный образец изъявления наших чувств. А если они еще и являют доброе знамение, то радость множится. Сутры гласят: «Статуи, отлитые из бронзы и вырезанные из дерева, начертанные лики — все суть священный образ. Они могут двигаться и излучать свет».

Ныне в западных краях есть статуи Шакьямуни и Майтреи^[35], блистающие во мраке и истинноликие. Подобные статуи есть и в Китае. Они постоянно являют свою божественную суть, и некоторым из тех, кто рожден среди людей, дана способность ощутить ее. Изготовленные из дерева и камня с тем, чтобы явить нам тайное, они запечатлевают сокрытый от нас образ, но передают его в точности таким, каков он есть. Поэтому тяжелые каменные изваяния не тонут в воде, и люди в землях Мин и Учжун обращаются в веру. И потому обычная бронза источает влагу, рассеивая беду Пэн Суна. Примеров такого рода — великое множество. И хотя трудно объять их все до единого, приведем большую часть из них, опираясь на свидетельства очевидцев.

Переписка сутр и возведение ступ — превосходная религиозная заслуга. Но таково же и мое намерение. Истории, сходные с предыдущими, будут приведены в кратком изложении.

ДИНАСТИЯ ВОСТОЧНАЯ ХАНЬ (25-220)

Сон императора Мин-ди

Императору Мин-ди (58—75) во сне явилось божество ростом в два чжана: само из золота, а из головы исходят солнечные лучи. Расспросили сановников, и их ответ был таков:

— На Западе есть божество, нареченное Буддой. Обличьем оно напоминает того, кто явился Вашему Величеству во сне. Не был ли это сам Будда?!

Тогда снарядили посольство в Индию, и на обратном пути в Китай были доставлены сутры и статуи. Сын Неба^[36] и удельные властители преклонились перед ними. Они услышали, что со смертью ничто не исчезает, и убоялись своих прежних прегрешений. Посланник Цай Ань и прибывший с ним шрамана из западных краев Кашьяпа Матанга поднесли в дар императору образ царя Ашоки^[37] и статую Будды Шакьямуни, в которой император узнал божество, виденное им во сне. Мастерам-живописцам и ваятелям было поручено сделать с них копии, которые затем поместили в башню Цинлянтай^[38] Южного дворца и в гробницу Сяньцзишоулин^[39], что у врат Гаоянмэнь. А также расписали стены монастыря Белой лошади^[40] тысячью колесниц и десятком тысяч всадников. Вокруг ступы в три ряда поместили статуи Будды. Так об этом сообщают многие записи.

ДИНАСТИЯ ЦЗИНЬ (265—420)

Потерянное колечко

Уроженец округа Тайшань сановник Ян Ю был мудрейшим из министров династии Западная Цзинь (265— 316); в славе ему не было равного во всей империи.

Когда Ян Ю было четыре года, он однажды попросил кормилицу принести кольцо, которым когда-то играл. Кормилица удивилась:

— У тебя его и в помине не было. Откуда же ему взяться?!

— Я играл с ним у восточной стены, и оно упало под тунговое дерево, — ответил ребенок.

— И ты сможешь его отыскать? — спросила кормилица.

— Я никогда там не был и места этого не знаю, — отвечал Ян Ю, выходя за ворота и направляясь прямо на восток.

Кормилица пошла за ним. Ребенок пришел к дому некоего господина Ли и под деревом, что росло у восточной стены, отыскал маленькое колечко. Господин Ли удивлялся и досадовал:

— Это колечко было у моего сына, и он любил играть с ним. Шести лет он внезапно умер, и о том, где колечко, мы так и не узнали. Эта вещь принадлежит моему сыну. Скажите, откуда она у вас?!

Ян Ю уходил с кольцом в руке, и господин Ли последовал за ним, чтобы обо всем расспросить. Кормилица передала ему слова ребенка. Господин Ли не знал, печалиться ему или радоваться. Он хотел попросить Ян Ю быть ему сыном, но соседи отговорили его.

Когда Ян Ю вырос, его стала одолевать головная боль. Хотели обратиться к лекарям, но он возразил:

— На третий день от рождения я лежал головой к двери, выходящей на север, и почувствовал, как мне в темя дует холодный ветер. Говорить, однако, я не умел. Когда болезнь такая застарелая, о лечении нечего и думать.

Потом Ян Ю стал военным наместником в Циньчжоу и усмирил Сяньян. Он предоставил средства монастырю Удансы и, сверх того, на постройку скита. Когда его спрашивали, чем вызваны такие щедроты, Ян Ю хранил молчание. Позже он принес покаяния, по порядку изложив причины и следствия:

— В прошлом перерождении у меня было много грехов. Я отказал в пожертвованиях на постройку этого монастыря. Дабы избавиться от этого греха, я и поднес монастырю особо щедрые дары, — сказал он.

Шрамана Чжу Ши-син

Шрамана Ши-син был уроженцем округа Инчуань, происходил из семьи Чжу. Был он ровного нрава и далеких устремлений, прост в обращении и глубок в помыслах. Повинуясь велению души, шел он прямиком по пути постижения Учения, и ни мирская слава, ни бесчестие не могли его поколебать.

В те времена собрание сутр в Китае было неполным. Существовала лишь сутра «Малое творение»^[41], но ее построению недоставало четкости, а смыслу ясности. В пятом году правления династии Вэй под девизом Благословение неба (260) Ши-син направил свои стопы в Юнчжоу и с запада пришел в Хотан^[42]. В поисках Сутрапитаки^[43] он обошел многие страны в западных краях. Монахи тех краев принадлежали главным образом к последователям Хинаяны^[44]. Они прослышали, что Ши-син ищет истинно равные сутры Махаяны, и встревожились.

Монахи отказали ему.

— Ты, пришелец, так и не познал Истинного закона и только внесешь лишние раздоры, — говорили они.

— Сутра гласит, что через тысячу лет наступит период конца Учения^[45]. Учение должно распространять на Восток. Если вы сомневаетесь, что сие поведано Буддой, прошу вас, испытайте сутру с пристрастием, — ответил Ши-син.

Ши-син поджег хворост, политый маслом, и, когда занялось пламя, с благоговением принял сутру. С плачем отбивая земные поклоны, он возгласил:

— Если сия сутра от Златоустого (Будды), то следует донести ее до земель Хань (Китая). И пусть все будды и бодхисаттвы будут мне в том свидетелями!

Ши-син возложил сутру в огонь. Еще пуще разгорелось пламя. От костра осталась только куча золы, а в ней — неповрежденные письмена. Листы, выделанные из кож, остались нетронутыми.

Вся страна ликовала и оказывала почести Ши-сину. Его не отпускали из западных краев, осыпали дарами. Ши-син доверил своему ученику Фа-чжао доставить индийский текст сутры в Китай. Вернувшись в Китай, тот посетил монастыри в уездах Сюньи и Цанъюань округа Чэнлю и издал там сутру. Было в ней девяносто глав и двести тысяч слов. Упасака (буддист-мирянин) из Хэнани Чжу Шу-лан превосходно понимал язык сутр и китайскую речь, глубоко проник в таинства Закона. Он и принял участие в переводе сутры, которая стала называться «Излучающая сияние сутра о запредельном знании».

Ши-син скончался в возрасте восьмидесяти лет. В соответствии с обрядом джхапита его тело предали огню. По прошествии дня тело все еще оставалось невредимым. Люди страны дивились и восклицали:

— Если он воистину обрел Путь^[46], то тело должно было разрушиться!

От этих возгласов останки тотчас рассыпались в прах. Тогда кости Ши-сина положили в основание ступы.

Праведнику Хуэй-чжи рассказал об этом учитель, а досточтимый Ши Дао-ань^[47] полностью записал их рассказ.

О том, как Чжао Тай побывал в загробном мире

Чжао Тай, по прозванию Вэнь-хэ, был уроженцем уезда Бэйцю, что в округе Цинхэ. Его дед был наместником в Цзинчжао. Чжао Тай был представлен от округа в соискатели официальных должностей. Из управы пришло назначение на должность, но Чжао Тай его не принял. Он всецело сосредоточился на классических книгах, был в большой чести у жителей деревни. В последние годы жизни Чжао Тай занимал официальный пост, представлялся к замещению должностей среднего ранга.

Чжао Таю было тридцать лет, когда его поразил сердечный недуг и он скончался. Когда тело опускали на землю, в сердце еще теплилась жизнь, а руки и ноги сгибались и разгибались как у живого. Так он пролежал десять дней. И вот наутро в гортани раздались звуки, подобные шуму дождя. Чжао Тай ожил и рассказал, что произошло с ним сразу по смерти.

Чжао Таю привиделся человек, который подошел и приник к его сердцу. Еще появились двое, восседавшие на желтых лошадях. Эти двое провожатых взяли Чжао Тая с обеих сторон под мышки и повели прямо на восток. Неизвестно, сколько ли они миновали, прежде чем пришли к большому городу, словно вздымающемуся ввысь. Город был черный и весь из олова. Чжао Тай направился в город, прошел двустворчатые ворота и очутился перед черным строением в несколько тысяч этажей. Мужчин и женщин, старых и малых было там тоже несколько тысяч. Они стояли рядами, и служки одевали их в черные одежды. Пять или шесть служек записывали имя и фамилию каждого для представления в соответствующее ведомство. Имя Тай было тридцатым в списке. Вдруг несколько тысяч мужчин и женщин, а с ними и Чжао Тай, все разом двинулись вперед. Глава ведомства сидел, обратясь лицом к западу. Он бегло сверил списки, и Чжао Тая отправили на юг через черные ворота.