Текст книги "Лекарство от любви"

Автор книги: Алекс Вуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

С пылающим от гнева лицом Мэган растолкала стоявших вокруг Фрэнка женщин. Он смотрел на нее с улыбкой и, казалось, ничуть не удивлялся ни ее появлению, ни ее злости.

– Что все это значит?! – звонко спросила Мэган, упираясь кулаками в бока.

Ни один мускул не дрогнул на его лице. Краем глаза Мэган увидела, как девушки подвинулись друг к другу, чтобы в случае чего собой защитить своего мужчину от ненормальной незнакомки. В глазах их больше не было любви – лишь глухое нерассуждающее недовольство.

Мэган стало не по себе. По одному знаку Фрэнка они набросятся на нее и растерзают в клочья. Она должна быть очень осторожной, чтобы не разозлить этих мегер.

Она посмотрела Фрэнку в глаза и в который раз подумала, что все ее трусливые мыслишки перед ним как на ладони. И опять в сердце проклюнулось наивное доверие к этому мудрому, заботливому, все понимающему мужчине…

– Фрэнк, мне же в Солт-Лейк надо, – сказала она жалобно, искренне веря, что он сейчас обнимет ее за плечи и все уладит.

Он действительно обнял ее за плечи и даже погладил по голове. А потом резко развернул ее от себя, лицом к женщинам, застывшим как каменные изваяния.

– Встречайте свою новую сестру, дорогие мои, – сказал он звучно. – Ее зовут Мэган, и она будет приветствовать вместе с нами Звезду любви!

И тотчас глаза женщин оживились, они заулыбались, заговорили все разом. К Мэган отовсюду потянулись руки, и она, ошеломленная, растерянная, перепуганная, не пыталась ничего выяснить. Ясно и так, что она в каком-то кошмаре, жутком навязчивом сне, в котором бесследно растворилась вся ее прошлая жизнь.

– Я Мэган Холланд, актриса, – потерянно шептала Мэган, пока женщины торжественно вели ее куда-то. Она не слышала, что ей говорят, и только без конца повторяла: – Мне надо на самолет… меня ждут… у меня гастроли…

Три дня Мэган провалялась в жестокой лихорадке. Слишком много ей пришлось пережить за последнее время, и это последнее приключение окончательно сломило ее. Она лежала в той самой комнате, в которой провела свою первую ночь в поселке, и женщина с по-мужски сильными руками ухаживала за ней словно родная мать.

Пару раз заходил Фрэнк и сидел на краю кровати, сжимая ее тонкую руку, но Мэган, к счастью, не осознавала его присутствия. Некоторые сестры регулярно приходили справиться о ее самочувствии и приносили маленькие гостинцы – свежие домашние пирожки, завернутые в платочек, пяток яиц или бутыль сока. Сиделка Мэган складывала подношения в шкафчик на первом этаже и степенно благодарила сестер.

Мэган очнулась в обед четвертого дня и первые несколько минут растерянно оглядывала комнату, пытаясь сообразить, где она и что случилось. Во всем теле ощущалась невероятная слабость, но сознание было ясным и бодрым. События последних дней всплыли в голове, как только в комнату вошла «домработница» в полотняной юбке.

– Ох, очнулась, ну слава богу, – пробормотала она заботливо и склонилась над ней.

Мэган испуганно вжалась в подушку, но женщина, не обращая на это ни малейшего внимания, деловито пощупала ее лоб и щеки.

– Все, теперь на поправку пойдешь.

– Кто… кто вы такая? Мне… на самолет надо…

– Улетел твой самолет давно, – усмехнулась женщина. – Четвертый день в постели валяешься.

– Что?! – Мэган попыталась сесть в кровати, но от резкого движения только голова закружилась, и она в изнеможении опустилась обратно.

– Будешь с нами жить, – с необычной ласковостью продолжала женщина. – У нас хорошо. Меня Глэдис зовут. Есть хочешь? Я щас тебе бульончик принесу куриный.

Есть и правда хотелось, и Мэган решила не капризничать. Тем более что Глэдис вроде была благодушно настроена и надо было не злить ее, а расспросить хорошенько.

Неторопливо попивая прозрачный бульон с ароматными травками, Мэган осторожно задавала вопросы. Вопреки ожиданиям Глэдис и не думала ничего скрывать.

– Городок Наставник построил, – охотно рассказывала она. – Восемь лет стоит он тут. Я сама уже семь лет здесь живу.

– Семь?! – ахнула Мэган.

– Да, я из старожилов. Есть еще Кэтрин и Джулия, которые с самого начала тут живут, остальные попозже появились. Ты вот из новичков, и месяц назад Соледад приехала. Ох, и взрывная девка, скажу я тебе.

– Я сюда не приезжала! Меня насильно привезли!

– Наставник никого волоком сюда не тащит.

– Наставник – это Фрэнк? – на всякий случай уточнила Мэган.

– Фрэнк, да, – кивнула Глэдис. – Но мы его так не называем. Это его чужое, внешнее имя. А для нас он Наставник.

На лице Глэдис появилось благоговейное выражение, и Мэган разозлилась.

– Чему же он вас учит?! – воскликнула она с сарказмом.

– Правде и любви.

Мэган фыркнула.

– Нам всем очень повезло, что мы встретились с ним. Это великое счастье. Наставник самый мудрый на земле и послан нам в награду за наши страдания.

Это было уже чересчур.

– Прости, Глэдис, я так устала. – Мэган притворно зевнула. – Я посплю немного, ладно?

– Спи, – спохватилась Глэдис. – Совсем я тебя заболтала. – Она поднялась и, осторожно ступая, вышла из комнаты.

Мэган для приличия закрыла глаза и стала размышлять. Итак, она находится в загадочном поселении, где-то в сердце Юты. Всем заправляет тот самый Фрэнк, который мастерски притворился поклонником ее таланта и влюбленным мужчиной. Разыграно было как по нотам. Браво! А она, дурочка, настолько прониклась его понимающими взглядами и вкрадчивым голосом, что отказалась участвовать в съемках у Спилберга, поехала на гастроли и позволила герою-любовнику увезти себя в тмутаракань.

Интересно, как долго он собирается держать ее здесь? И зачем?

Некстати вспомнились блаженно-восторженные глаза Глэдис, ошалевшие от счастья тетки на площади, надежный забор вокруг поселка, глухой лес вокруг забора. А ведь она полностью во власти Фрэнка, и, если он не захочет отвезти ее обратно в Солт-Лейк, ей самой туда никогда не добраться.

Я должна поговорить с ним прямо сейчас, подумала Мэган. Повалялась в постельке – и хватит. Пора и честь знать.

Мэган спрыгнула с кровати, подошла к двери и громко позвала Глэдис. Та прибежала через пять минут с куском коричневой ткани и иголкой.

– Проснулась уже? Чего на сквозняке стоишь? Давай в постель.

– Я хочу поговорить с Фрэнком. Сейчас.

Глэдис нахмурилась.

– В смысле с Наставником, – тут же поправилась Мэган. – Это очень важно.

– Все хотят с ним поговорить, – буркнула Глэдис. – Но только уехал вчера Наставник. По делам.

– А когда вернется?

– Никто не знает. Он иногда надолго уезжает, – пожаловалась Глэдис, – на две-три недели. Как-то целый месяц его не было, но мы выдержали, дождались.

Мэган схватилась за голову. Каковы бы ни были намерения Фрэнка, он явно не собирается в ближайшее время отвозить ее в цивилизованный мир.

– Но ты не грусти, он обязательно вернется. – Глэдис погладила Мэган по плечу. – Многие сестры места себе не находят, когда он уезжает, но что делать-то? Он же ради нас все это делает… вещи всякие нужные привозит, подарки. Он нас любит…

– А вы сами не ездите за нужными вещами? – с тайной надеждой спросила Мэган.

– Во внешний мир? – Глэдис скривилась. – Никогда! Нечего нам там делать.

– И что, даже с родными не встречаетесь? Должны же быть у вас семьи, друзья!

– Здесь наша семья, – помрачнела Глэдис. – И хватит глупости всякие говорить. Как будто Наставник не спас тебя и не показал тебе светлую дорогу!

– Спас меня? Какое еще спасение?

– Я же не знаю, что у тебя там приключилось. – Глэдис отвела глаза. – Но раз Наставник привез тебя сюда, значит, ты была несчастна, страдала. Так?

Мэган вспомнила Мэтта и молча кивнула.

– А Наставник помог тебе, понял тебя и полюбил, – продолжала Глэдис уже мягче. – Ты, видать, после болезни никак в себя не придешь. Все путаешь, забываешь. Ничего, вернется Наставник, поговорит с тобой – и ты станешь нашей настоящей сестрой.

Мэган вымученно улыбнулась и вернулась на кровать.

– Не против, если я у тебя поработаю? – спросила Глэдис. – А то одной скучно.

– Нет.

Глэдис села на табурет у окна и занялась шитьем. Мэган наблюдала, как проворно она протыкает иголкой коричневую ткань или откусывает нитку зубами. Обычная деревенская женщина эта Глэдис, славная, добрая, сильная, немного грубоватая. У такой обязательно должен быть муж, как минимум трое детей, внуки, большой дом и хозяйство. А вместо этого она рассуждает о светлой дороге и любви Наставника, который годится ей в сыновья!

– Расскажи мне о поселке, – попросила Мэган. – Не страшно тут жить? Все-таки глухой лес вокруг.

– Сейчас не страшно, – широко улыбнулась Глэдис. – А вот когда забора не было, тогда боялись. Однажды медведь к нам забрел, так потом на улицу не могли выйти.

– А кто все это построил?

– Наставник людей специальных нанял, да и сестры помогали. Все вместе работали, и вот как славно все получилось.

Мэган представила себе хрупких женщин, вкапывающих толстенные бревна в землю, и недоверчиво усмехнулась.

– У нас каждый делает то, что ему по силам, – пояснила Глэдис. – Наставник о нас заботится.

– А откуда у него деньги на все это? На рабочих, на материалы, на заботу о вас? – поддела ее Мэган. – Представляю, сколько стоит построить такой городок.

– Наставник все может, – сказала Глэдис простодушно. – Он затем и ездит в большой мир, чтобы деньги доставать и на поселок тратить.

– Где же он их достает, интересно?

– Какая тебе разница? – Глэдис подняла голову от шитья. – В поселке деньги не нужны. От них одно беспокойство. Наставник дает нам все, что мы не можем сделать своими руками, а большего нам не нужно.

– Неужели вам не скучно? – поразилась Мэган. – Никто не хочет домой вернуться?

– Здесь наш дом.

– Ох, не верится мне что-то. – Мэган легла на подушку и подложила руки под голову. – Здесь столько разных женщин. У некоторых, наверное, дети есть. Как можно забыть о детях?

Глэдис вздрогнула и еще ниже опустила голову.

– Я не понимаю, как можно добровольно отказаться от нормальной жизни и запереться в каком-то поселке вдали от людей.

– А я не понимаю, с какой стати Наставник привез тебя к нам, раз ты говоришь такое! – воскликнула Глэдис в гневе. Она вскочила с табурета, прижимая к груди свое рукоделие, и выбежала из комнаты.

Мэган сообразила, что увлеклась и сболтнула лишнее. Пора бы запомнить, что здравый смысл здесь не работает. Эти женщины, называющие себя сестрами и поклоняющиеся Наставнику, самая настоящая секта. Они бросили все, что им дорого, и ушли за ним в леса. О какой нормальной жизни можно с ними разговаривать? Глэдис, взрослая, неглупая женщина, превращается в фанатичную девчонку, когда речь заходит о Фрэнке. Глупо расспрашивать ее о детях, семье, прошлой жизни. Она встала на свой светлый путь, или дорогу, или как там у них это называется, и спорить с ней бесполезно. С другими дело, судя по всему, обстоит так же.

Господи, а я-то что здесь делаю? – с отчаянием подумала Мэган. Меня вполне устраивала моя жизнь. Мэтт, конечно, подлец, но он не стоит того, чтобы отрекаться от самой себя и запираться в импровизированном монастыре! Фрэнк взял на себя слишком много, когда привез меня сюда.

Ох, и устрою же я ему, когда он приедет! Мэган сжала кулаки. Всю душу из него вытрясу, но заставлю вернуть меня домой! Что он о себе возомнил, мессия новоявленный?! Думает, можно средь бела дня безнаказанно похитить известную актрису? Да мои родные и друзья весь мир перевернут, но меня найдут!

Мэган попыталась представить, кто именно в этот момент волнуется за нее. Родители пять лет назад переехали в Майами и ждут ее в гости лишь трижды в год – на Рождество и дни рождения. Мэтт снимается с очередной красоткой и не вспоминает о жене. Да и к тому же все уверены, что она на гастролях.

Выходило не очень весело. Единственный, кто может и должен поднять тревогу из-за ее исчезновения, это Энтони. Во время гастролей пропадает ведущая актриса, занятая во многих спектаклях. Есть из-за чего беспокоиться. Меня уже ищут, успокаивала себя Мэган. Тони всех на уши поставит, но выяснит, что со мной случилось. Он этого «учителя» на мелкие клочки разорвет.

И все-таки неспокойно было на сердце у Мэган. Фрэнк был кем угодно, но только не идиотом, и раз он вполне серьезно решил заточить ее в своей лесной крепости, то и обо всем остальном должен был позаботиться. Неважно как, но наверняка он обставил ее исчезновение так, что комар носа не подточит.

От тревожных мыслей у Мэган поднялась температура, и она начала в бреду метаться по подушке. Зашла Глэдис, пощупала ее лоб, нахмурилась. Смочила Мэган виски, накрыла одеялом. Посидела с ней, пока она не заснула, закрыла ставни, чтобы солнечный свет не тревожил больную. Выздоровление новой сестры откладывалось на неопределенное время.

Еще два дня Мэган пролежала в постели, обессиленная горячкой и тревожными мыслями. Каждый раз она просыпалась с уверенностью, что поселок, Фрэнк, Глэдис только сон, длинный, правдоподобный, неприятный сон. Увы. Терпкий брусничный морс, бревенчатые стены, яркое солнце снова и снова убеждали Мэган в том, что она в иной реальности, где нет ни театра, ни кино, ни Мэтта Джейкобса, ни Мэган Холланд, а есть сестра Мэган и Наставник, великий, мудрый, всевидящий и всезнающий, без которого жизнь не имеет смысла.

Глэдис не упускала случая восхититься Наставником в присутствии Мэган, рассказать о его щедрости и великодушии, проницательности и доброте. Мэган не смела высказывать вслух крамольные мысли. По мере того как уходила болезненная слабость, приходили понимание и хитрость. Можно было до бесконечности удивляться нелепой случайности, которая забросила ее в лесную глушь в лапы одержимого Наставника и его почитательниц. Но, спрашивая себя как и почему, легко было сойти с ума. Примитивный инстинкт выживания советовал Мэган замереть, залечь на дно, притвориться. Раз обстоятельства нельзя перебороть, к ним нужно приспособиться, и Мэган перестала задавать опасные вопросы, перестала посмеиваться над откровениями Глэдис о Наставнике. Она безотчетно отбросила все мысли о прошлом, чтобы жить настоящим ради будущего.

4

Через три дня Мэган окрепла настолько, что Глэдис разрешила ей выйти из дома.

– Только надень вот это. – Она протянула Мэган темно-коричневое платье. – Я для тебя подогнала.

Платье было впору, но его цвет и фасон были чудовищными. Этот длинный балахон напомнил Мэган наряд медсестры времен Первой мировой войны. Но Глэдис всплеснула руками.

– Ох, какая же ты в нем красавица!

– А зеркало тут есть? – спросила Мэган с улыбкой, не надеясь на положительный ответ.

– А как же, – удивила ее Глэдис. – Пойдем.

На втором этаже, в комнате, где, по всей видимости, и жила Глэдис, на стене висело довольно большое зеркало с отколотым краешком.

– Мне Наставник подарил, – выдохнула Глэдис. – Он очень щедрый.

Мэган подошла к зеркалу, страшась того, что она может там увидеть, но все оказалось не так уж плохо. Из зеркала на нее глянула большеглазая девушка с бледным личиком и небрежными темными кудрями. Нелепое коричневое платье, как ни странно, молодило ее, делая похожей на школьницу.

– Красавица, что и говорить, – повторила Глэдис. – Как хорошо, что ты к нам пришла как раз перед праздником. Наставник точно тебя выберет.

Мэган похолодела.

– Для чего выберет?

– Ох, все время забываю, что ты ничего не знаешь о нашей жизни, – рассмеялась Глэдис. – Наставник одинаково любит всех сестер, но ведь он мужчина и не может ограничиваться одними духовными отношениями. Иногда он выбирает кого-нибудь из сестер и дарит ей счастье, – сказала Глэдис с придыханием. – Самой мне не повезло, старовата я для Наставника, но девчонки рассказывали, что это неземное наслаждение. Ни один мужчина не может с ним сравниться!

– Ну не знаю, – задумчиво протянула Мэган, вспоминая собственный опыт. Конечно, было неплохо, но ничего выдающегося. На неземное наслаждение не тянет.

– На празднике с Наставником обязательно должен быть кто-нибудь из сестер, – с упоением продолжила Глэдис, – ведь любовь прекрасна во всех ее проявлениях!

Слушать, как эта крупная немолодая женщина рассуждает о любви с видом утонченного эстета-сладострастника, было смешно.

– А что за праздник такой? – спросила Мэган.

– Каждый июль, когда на небе появляется Звезда любви, мы благодарим Наставника за то, что он просветил нас и сделал счастливыми, – на полном серьезе ответила Глэдис. – Отмечаем день основания нашего поселка и радуемся тому, что любовь вошла в нашу жизнь.

– А-а… – протянула Мэган. Она вспомнила, что в Нью-Йорке ей рассказывал Фрэнк. – Понятно.

– Если ты станешь его избранницей, ты же расскажешь мне, как все было?

Мэган чуть не рассмеялась Глэдис в лицо, хотя, по правде говоря, смешного в ее положении было мало.

– Обязательно расскажу, – пообещала она.

После просветительских рассказов Глэдис Мэган без удивления гуляла по поселку, наблюдая, как трудятся его обитательницы. Здесь действительно жили одни женщины, и им приходилось делать немало мужской работы – таскать воду из речки в огромных ведрах, пилить, строгать. Каждая сестра была чем-то занята, чтобы обеспечить их небольшую общину всем необходимым, и Мэган спрашивала себя, какая работа будет уготована ей, после того как она окончательно выздоровеет. В лесном поселке от актрисы толку будет маловато.

Появление Мэган на улице особого интереса не вызвало. На нее смотрели, ей улыбались, но никто не пытался с ней заговорить. Мэган чувствовала, что для этих женщин в темных одеждах новая сестра явление обычное, ничего не значащее. Они знали, что в свое время познакомятся с ней поближе, оценят ее, отведут ей место в устоявшемся укладе городка. Торопиться некуда, ведь у них впереди вся жизнь.

Мэган иногда становилось жутко. А ведь она самая настоящая пленница. Выхода отсюда нет: через частокол не перебраться, по лесу пешком не пройти. Она беспомощна, как новорожденный младенец, и полностью во власти человека, который казался таким милым и безобидным.

Едва различая дорогу из-за слез, застилавших глаза, Мэган брела по поселку. Ей казалось, что ее связали по рукам и ногам и, как бы она ни старалась, крепкие веревки разорвать невозможно. А вокруг свободные люди, которых никто не удерживает в поселке силой; они радуются жизни и не чувствуют себя пленниками. Вопиющая несправедливость!

Устав от бесцельного блуждания, Мэган присела на низенькую скамейку возле домика, который на первый взгляд казался брошенным. Его окна были заколочены широкими досками, а покосившуюся дверь не открывали, должно быть, несколько лет. И все-таки в доме кто-то жил, потому что Мэган не просидела на скамейке и пяти минут, как дверь с оглушительным треском распахнулась.

Мэган вздрогнула и встала. На пороге стояла хорошенькая темноглазая и смуглолицая девушка, которая так недружелюбно посмотрела на нее тогда, в ее первый день в поселке. Девушка куталась в большой платок, глаза ее были заплаканы.

– Что тебе нужно? – спросила она резко.

– Н-ничего. Просто сижу. Отдыхаю.

– Уходи! – бросила смуглянка. – Нечего тебе тут делать!

В глубине души Мэган была с ней согласна. Но враждебность девушки так разительно отличалась от равнодушия, с которым ее встречали остальные сестры, что Мэган решила остаться.

– Как тебя зовут?

– Не твое дело! – Девушка вспыхнула, крылья ее изящного носика затрепетали от гнева. Она была чудо как хороша броской испанской красотой, и Мэган по наитию сказала:

– Ты Соледад, да?

– Уходи! – Жестом, достойным царицы, девушка показала Мэган дорогу. – Тебе туда.

Но Мэган не шелохнулась. К театральности ей было не привыкать. Она и сама могла не хуже разыграть гнев или оскорбленную гордость, и поведение смуглянки не произвело на нее ни малейшего впечатления.

– Я хочу с тобой поговорить, – спокойно сказала она. – Меня зовут Мэган.

– Я знаю, – процедила Соледад сквозь зубы.

– И не смотри на меня волком, пожалуйста. Я тебе ничего не сделала.

Глаза неистовой Соледад вспыхнули яростью.

– Ты так думаешь?! – прошипела она. – Его избранницей должна была стать я! Я, а не ты! Он выбрал меня, он полюбил меня, а потом появилась ты и все испортила! – Соледад закрыла лицо руками и, к великому ужасу Мэган, разрыдалась.

– Прости, я не хотела, – тихо сказала Мэган. – Это случайность.

– Со мной всегда так, – всхлипывала Соледад, – у меня никогда ничего не получается. Я ничего не умею делать и не могу хорошо работать, как остальные сестры. Я ничтожество. Я все время боюсь, что Наставник прогонит меня. Раньше я надеялась, но потом он привез тебя и я… – Душераздирающие рыдания прервали ее сбивчивую речь.

– Никуда он тебя не прогонит, – неуверенно сказала Мэган. – Хотя лично я была бы не против, если бы он решил меня прогнать.

Соледад опустила руки и изумленно уставилась на Мэган.

– Как ты можешь так говорить? Жизнь без Наставника не жизнь! Да если бы я знала, что никогда больше его не увижу, я бы тут же утопилась!

– Мы с тобой очень разные, – заметила Мэган спокойно. – Тебе нравится одно, мне – другое.

– Мне все равно, что тебе нравится! – закричала Соледад. – Главное, что ты нравишься Наставнику!

Трудно было придумать что-либо, что разозлило бы Мэган сильнее, чем это заявление.

– С чего ты взяла? – отрывисто спросила она.

– Я видела, как он смотрел на тебя! Слышала, как он говорил о тебе! Он поселил тебя в своем доме, а меня в этой лачуге! – Соледад с ненавистью пнула дверь. – Он навещал тебя, когда ты болела…

Она продолжала перечислять свои обиды, но Мэган уже не слышала ее. Поселил тебя в своем доме… Выходит, она живет в доме Фрэнка и не подозревает об этом.

– Значит, он живет вместе с Глэдис? – перебила она Соледад.

– Да. Она работает для Наставника, и он давно собирался найти ей помощницу. Все были уверены, что он выберет ее из числа сестер, а он привез тебя!

Мэган в жизни так не оскорбляли.

– Я не буду его служанкой! – бросила она.

Соледад отступила на шаг назад и схватилась за сердце.

– Неблагодарная дура! Работать в доме Наставника – величайшая честь! Быть рядом с ним, готовить ему еду, стирать его вещи… – От волнения у Соледад задрожали губы. – Радоваться его вниманию и любви…

Последние слова Соледад заставили Мэган насторожиться.

– Что ты имеешь в виду?

– Не притворяйся, что не понимаешь, – усмехнулась Соледад. – Жить с Наставником в одном доме означает спать с ним. Естественно, если ты не старуха вроде Глэдис, а молодая и красивая женщина!

– Глэдис вовсе не старуха… – запротестовала Мэган, но тут смысл слов испанки полностью дошел до нее, и она застыла с открытым ртом. – Спать?

– Да. Наставник добрый и старается всем сестрам уделять внимание. Молодым, конечно, – поправилась Соледад. – По мне, так он слишком добр!

Ревнует, сообразила Мэган.

– Но когда он заговорил о помощнице для Глэдис, я сразу поняла, для чего ему нужна эта помощница. Я так надеялась, что он возьмет меня. – Голос Соледад дрогнул, из глаз снова покатились слезы.

Мэган с радостью пожалела бы ее, если бы ей не нужно было жалеть себя. Если эта маленькая ревнивая фурия права, то Фрэнк планирует сделать ее штатной любовницей.

Чудесная перспектива для женщины, которая ненавидит его всеми фибрами души.

– Хватит реветь, – скривилась Мэган. – Если кому и надо рыдать, так это мне. Можешь думать все, что хочешь, но я спать с вашим наставником не жажду. Не так уж он хорош в постели, можешь мне поверить!

У Соледад вытянулось лицо, но Мэган не стала дожидаться ее ответа. Она и так узнала достаточно, на сегодня хватит. Теперь нужно срочно идти домой (господи, она уже называет это место домом!) и сообщить Глэдис, что она ни при каких условиях не будет прислуживать Фрэнку, и уж тем более спать с ним!

Дорогу обратно Мэган нашла быстро. Добежала за пять минут, полыхая праведным гневом и продумывая реплики. Пусть не рассчитывают, что она будет жить по их правилам. Она не превратится в очередную игрушку с блестящими глазами, которая как заведенная твердит о величии Наставника!

Дома Мэган поджидал сюрприз. В дверях она столкнулась с Глэдис, которая схватила ее за руку и затащила в комнату.

– Где тебя носит?! Я уже собралась тебя разыскивать! – воскликнула Глэдис. – Иди скорее, Наставник приехал! Он ждет тебя, хочет поговорить! – Она нетерпеливо подталкивала остолбеневшую Мэган к лестнице. – Иди, давай же. Он сразу с порога про тебя спросил. Я так и знала, что неспроста он тебя здесь оставил. Ой, неспроста.

Непривычно игривые интонации в голосе Глэдис привели Мэган в чувство. Кажется, ее молитвы были услышаны. Ох, и устроит же она сейчас Фрэнку взбучку!

Мэган поднялась на третий этаж и распахнула дверь в ближайшую комнату. Фрэнк сидел в одной майке и спортивных брюках за письменным столом у окна и сосредоточенно брился.

Узкая кровать с металлическими спинками и грубо сколоченный платяной шкаф составляли всю меблировку.

Фрэнк обернулся на шум и с улыбкой сказал:

– А вот и ты, наконец. Как ты себя чувствуешь?

Он неторопливо взял полотенце, висевшее на спинке стула, и вытер им влажное лицо.

– Садись, пожалуйста. – Фрэнк показал Мэган на кровать. – Я уже заканчиваю.

– И не подумаю! – фыркнула она.

– Значит, ты совсем выздоровела. Я очень рад.

Он встал и протянул к Мэган руки. Она отпрянула и прижалась спиной к двери.

– Не подходи ко мне!

– Мэган, что с тобой? Это же я, Фрэнк. Помнишь, как мы познакомились? Как ты звонила мне?

– Не надо делать из меня идиотку, – нервно рассмеялась Мэган. – Я все отлично помню. И как знакомились, и как звонила, и как сюда ехали, и как ты обещал мне, что я не опоздаю на самолет. И что? Я неделю торчу тут и до сих пор не знаю, когда попаду домой!

Фрэнк лучезарно улыбнулся и развел руками.

– Ты дома, девочка моя.

Мэган разозлилась.

– Я в Нью-Йорк хочу! – выпалила она. – Мои родные очень волнуются. Меня, скорее всего, уже объявили в розыск и ищут! Мои друзья… они камня на камне не оставят от твоего чертового поселка!

Фрэнк с ангельским терпением до конца дослушал ее бессвязные угрозы.

– Не надо принимать все так близко к сердцу, Мэган. Побереги себя. – Он сокрушенно покачал головой. – С родителями ты видишься нечасто. Твой бывший муж – прости, что напоминаю о нем, – тоже занимается своими делами и о тебе не думает. А Тони Макгвайр уверен, что ты добровольно уходишь со сцены, чтобы посвятить жизнь любимому человеку. Я передал ему от твоего имени записку.

– Что?! – Мэган на секунду лишилась дара речи. – Это же… это же обман!

– Самый невинный, моя дорогая. Я должен был защитить тебя.

– Защитить? От кого?

– От самой себя. Ты не понимала тогда, что тебе нужно. Да и сейчас не очень понимаешь. Кто-то должен был позаботиться о тебе.

– И ты позаботился! – с сарказмом воскликнула Мэган. – Спасибо тебе огромное!

– Тяжело с тобой, – вздохнул Фрэнк. – В Нью-Йорке ты казалась другой. Нежной, ранимой, страдающей от малейшей жестокости…

– Извини, что разочаровала, – перебила его Мэган. – Может, тогда отпустишь меня обратно?

– Чтобы ты окончательно испортила себе жизнь? – Фрэнк взял Мэган за руку и почти насильно усадил на стул, а сам устроился на полу у ее ног. – Нет. Я тебя слишком люблю.

Мэган хмыкнула.

– Я полюбил тебя, как только увидел на сцене, – мечтательно продолжил он. – Ты… заворожила меня. Я никогда не думал, что в молодой женщине может быть такая внутренняя сила. Я был потрясен. Стал искать о тебе информацию, собирать твои фильмы. Знаешь, у меня их целая коллекция. Я ужасно хотел с тобой познакомиться, но чувствовал, что время еще не пришло. А потом я прочитал, что муж тебе изменяет, и понял, что у меня появился шанс…

Против воли Мэган была тронута. Любовью женщина готова оправдать даже преступление.

– Та ночь стала сказкой. – Фрэнк поднял руку и дотронулся до длинных волос Мэган. Она сидела не шевелясь. – Я едва смог заставить себя уйти. И… я безумно боялся, что больше никогда тебя не увижу. Но я не мог навязываться. Кем я был для тебя тогда? Случайным эпизодом, попыткой забыть любимого мужа. Но, когда ты позвонила, я понял, что это знак. Что ты стремишься ко мне так же, как остальные сестры, и что ты полюбишь меня, если уже не любишь. Я не мог поступить иначе. Я забрал тебя с собой… – Голос Фрэнка становился все тише и тише, а его рука гладила плечо Мэган.

Прикосновение к голому телу пробудило ее от ступора.

– Не трогай меня!

Фрэнк немедленно убрал руку.

– Тебе нужно время, я знаю.

– Мне нужна свобода!

– У тебя она есть. – Фрэнк встал, подошел к окну и поманил Мэган к себе.

Когда она подошла, он приобнял ее за талию и распахнул окно.

– Разве это не свобода? Ты только вдохни этот воздух. Тебе принадлежит весь мир!

– В пределах частокола.

– Ты считаешь это ограничением?

– А ты нет?

– Смотря для кого, – засмеялся Фрэнк. – Для диких зверей, да. Для недоброжелателей, которые иногда забредают в нашу чащу, да. Но ты свободна как ветер, и забор не должен тебя смущать.

– Я свободна? И я могу в любую минуту выйти наружу?

– Да. Хоть сейчас.

Не говоря ни слова, Мэган вырвалась из его объятий и пошла к двери.

– Погоди! – крикнул он ей вслед. – Подумай. Вот выйдешь ты за забор – и что?

Мэган остановилась.

– На многие сотни километров вокруг лес. Дикий, непроходимый лес. Хотел бы я посмотреть, сколько метров тебе удастся пройти через бурелом.

– Есть дорога. – Мэган с вызовом повернулась к нему. – Дорога, по которой мы приехали сюда.

– Ты считаешь, что сможешь пройти там, где проехал внедорожник? Что ж, всякое может быть. Но не забывай о диких животных. Или ты готова встретиться с медведем один на один? Есть еще ведь такая прелесть, как мошкара. Мошки живого места на теле не оставят, если смогут до него добраться.

У Мэган задрожали губы.

– Но это все пустяки. Если ты продерешься сквозь деревья, убежишь от хищников, перетерпишь комаров, не провалишься в болото… скажи мне, дорогая моя, куда ты пойдешь? Ты умеешь ориентироваться в лесу? Может быть, по звездам? Скажи, где здесь ближайший город?

– Хватит издеваться! – Бледные щеки Мэган вспыхнули румянцем. – Я без тебя знаю, что пешком тут не пройти. Но ты отвезешь меня в ближайший город на своем джипе. И немедленно!

– Ты все еще хочешь к нему? – тихо спросил Фрэнк.

– К кому?

– К бывшему мужу.

– К Мэтту? Да при чем тут Мэтт? Я просто хочу домой. Я здесь места себе не нахожу. В поселке очень красиво и интересно, но меня тянет домой. Я сама не своя…

– Это из-за перенесенных страданий, – с болью в голосе произнес Фрэнк. – Но теперь все наладится. Ты мне веришь?

Мэган не сводила с него глаз. Он вел себя точно так же, как в Нью-Йорке. Заботливый, все понимающий, проницательный и бесконечно мудрый. Светло-карие глаза светятся теплом и любовью, и нет в них ни тени сомнения в правильности своих действий.

– Верю, – кивнула Мэган. – Все наладится, когда я попаду в Нью-Йорк.