Текст книги "Укротитель миров II: магия и кровь (СИ)"
Автор книги: Алекс Рудин
Жанры:
Бояръ-Аниме
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Надо бы наградить главного тренера, подумал Император. И невольно поморщился.
Строительство нового стадиона для столичной команды обошлось городской казне в баснословную сумму. Нескольких проворовавшихся подрядчиков пришлось даже повесить. Только после этого удалось, наконец, достроить арену.
– Уезжаешь, Алёша? – спросила Анна Фёдоровна.
– Съезжу к Трубецкому на рыбалку, – ответил Император. – Развеюсь.
– Когда тебя ждать?
– Завтра вернусь. Вечернюю зорьку отсижу, в бане попарюсь, а утром – обратно.
– Храни тебя бог!
Императрица снова повернулась к экрану, на котором игроки столичной команды как раз пробивали штрафной.
Анна Фёдоровна увлеклась футболом уже после переезда в Россию. Европейские первенства её не увлекали. Все лучшие игроки стекались сюда, в Империю – здесь их ждала капризная мировая слава и миллионные контракты в твёрдой российской валюте.
Раз в год Императорская чета непременно присутствовала на финале первенства Империи.
Но Анна Фёдоровна была частым гостем на футбольной трибуне – разумеется, негласно и в сопровождении проверенных охранников.
Алексей Николаевич ещё раз поцеловал жену и вышел.
Во внутреннем дворе его уже ждал чёрный внедорожник. Померанцев стоял возле задней дверцы.
– Всё сделал, Ваше Величество, – доложил он. – Еда выброшена, грузовики к мастеру Казимиру отправлены.
– Спасибо, Николай Владимирович, – кивнул Император. – Садись!
Первыми, расчищая дорогу, рванули две машины ДПС. За ними шла машина сопровождения – внешне неотличимая от императорской. Ещё одна машина сопровождения летела сзади – бампер в бампер.
Померанцев, сидя рядом с Императором, не забывал поглядывать на водителя. Тот вёл образцово – не отрывая взгляда от дороги.
Когда выехали на свободное Карельское шоссе, Император, наконец, расслабился и откинулся на сиденье. Впереди сутки рыбалки. А государственные заботы… Да подождут они, в конце концов!
– А не хлопнуть ли нам по рюмашке, Николай Владимирович? – спросил он Померанцева.
– Запросто, Алексей Николаевич! – весело ответил Померанцев.
Из небольшого холодильника, который прятался в широком подлокотнике, он тут же достал запотевшую бутылку.
– Рябиновой?
– Можно и рябиновой, – кивнул Император.
На отдыхе он запрещал звать себя Величеством. В конце концов, у него есть имя и отчество, как у всех нормальных людей!
Померанцев разлил по хрустальным стопкам холодную рябиновую. Поставил на подлокотник тарелку с тонкими ломтиками розового сала, кусочками копчёного сига и четвертушками чёрного хлеба.
– Ну, Николай Владимирович, за рыбалку!
Император опрокинул стопку. Рябиновая мягко пошла внутрь, отозвалась теплом.
Хорошо!
– Алексей Николаевич, – осторожно начал Померанцев, прожевав ломтик сала, – может быть, есть смысл объяснить мне, что происходит в последнее время?
Император быстро посмотрел на Померанцева.
Вот бы кого проверить в первую очередь на наличие чужой матрицы.
Объясню, Николай Владимирович, непременно. Но чуть позже. Налей-ка ещё рябиновой!
* * *
Урядник Тихонький грозно выпучил глаза на щуплого фермера.
– Ну, куда ты прёшь со своими коровами? С утра тебе русским языком сказал – вечером Император на рыбалку поедет! Шоссе должно быть свободно!
– Так, ваше благородие, Серафим Петрович! Коровкам же не прикажешь! Они сами чуют, когда домой идти!
– Чуют! Вот я тебе в зубы дам, так у меня почуешь! Гони своих коров прочь!
Рация на ремне урядника зашипела.
– Тихонький! Кортеж проехал двадцать седьмой километр! Что у тебя?
Тихонький, отвернувшись от фермера, поспешно вдавил кнопку рации.
– Всё в порядке, ваше высокоблагородие! Дорога чистая!
– Смотри у меня!
Пегая корова, воспользовавшись минутой, выбрела на тёплый асфальт.
– Твою мать! – заорал Тихонький. – Убирай её, живо!
Вдвоём с фермером они принялись толкать скотину в раздутые бока.
Корова задрала голову и печально замычала.
– Пристрелю! – шипел Тихонький, хватаясь за кобуру.
– Дык, ваше благородие! Мёртвую-то мы вдвоём вообще не утащим!
Вдали, на серой полоске шоссе показались чёрные машины. Даже отсюда Тихонький разглядел вспышки проблескового маячка.
– Толкай!
Он изо всех сил наподдал корове блестящим сапогом под тощий зад.
Испуганная корова рванула прочь, оставив на дороге свежую кучу дымящегося навоза.
– Чёрт!
Кортеж уже был совсем близко.
Забыв про корову, урядник вытянулся по стойке «смирно», приветствуя Императора.
Вжих!
Первая машина пролетела, обдав урядника волной горячего воздуха.
Широкая шина размазала навоз по асфальту.
Вжих!
Вжих!
– Ну, слава богу! – пробормотал урядник, провожая взглядом удаляющийся кортеж.
Поправил фуражку и принялся отряхивать с белого мундира брызги коровьего дерьма.
Глава 8
Мы с Сёмой резали корневища золотого корня тонкими ломтиками и раскладывали их на толстой шуршащей бумаге. Бумага устилала бесконечные полки сушильной камеры.
Острый нож с трудом врезался в толстое плотное корневище, кромсая его на тонкие ломтики. Между большим и указательным пальцем уже саднила мозоль, а нож после каждого корневища приходилось подтачивать.
Из белого среза выступила капелька воды. Из любопытства я лизнул её – горькая!
Пряный вкус золотого корня почему-то напомнил мне баронессу. Интересно, что она сейчас делает? Наверное, сидит на лекциях в своей академии. Или тренируется на полигоне.
Своенравная девица. Вспыльчивая, страстная. И привлекательная до чёртиков. Ну, тем интереснее будет с ней встретиться.
Я был уверен, что баронесса не откажется от приглашения в «Форно Браво». Она не из тех, кто бежит от сомнений. Чем ей страшнее – тем решительнее она будет идти вперёд, лишь бы не показать свою слабость.
– Может, отдохнём, Костя? – с надеждой спросил Сенька, ширкая ножом по обломку наждачного круга.
– Давай добьём, Сёма. Тут ерунда осталась, а мне ещё на примерку надо успеть.
– Ты заказал костюм?
Сенька бросил нож и уселся напротив.
– В том ателье? И как?
– Заказал, – улыбнулся я. – И познакомился с портнихой. Сегодня идём в кафе.
– Ну, ты даёшь, Костя!
Через час мы всё-таки справились с неподатливыми корневищами.
Мастер Казимир в отчаянии бродил между опустевших грядок.
Оказывается, вчера грузовики с номерами Императорской транспортной службы вывезли весь урожай подчистую.
Мастер нежданно-негаданно заработал чёртову уйму денег. Но даже внезапно свалившееся богатство не могло его успокоить.
– Ну, что ты мечешься? – улыбнулся я, подходя к Казимиру. – Давай поставим на грядках парники и посадим всё заново. Глядишь – до конца лета успеем собрать второй урожай. Ты умеешь придавать картошке магическое ускорение?
– Тебе всё шуточки! – вспылил Казимир. – Иди к чёрту!
– Я примерно туда и собирался, – сказал я, радуясь, что разговор сам повернул в нужном направлении. – У меня тут намечается светская жизнь. Примерка костюма, поход с барышней в кафе.
Казимир топнул ногой.
– Исчезни, и чтобы глаза мои тебя не видели!
Костюм был смётан на живую нитку, но выглядел шикарно!
Я вертелся перед зеркалом, стараясь увидеть себя сзади. Задача почти невыполнимая, даже для вёрткого оборотня.
– Подожди, я второе зеркало придвину! – с энтузиазмом сказала Аня.
Её глаза блестели, на щеках горел румянец.
Я помог ей передвинуть второе зеркало и, наконец, увидел себя целиком.
Хоть сейчас во дворец!
– Ну, как? – с надеждой спросила Аня. – Нравится?
– Великолепно!
Левой рукой я осторожно притянул девушку к себе. Хотел чмокнуть в ямочку на щеке, но в последний момент передумал, и поцелуй вышел настоящим.
Я почувствовал, что Анины губы отвечают мне.
Ого!
Аня смущённо опустила взгляд. Я поцеловал её ещё раз.
– А теперь в кафе!
Несмотря на обеденное время, в кафе почти никого не было. Мы заняли столик подальше от входа и приготовились насладиться приготовленным на пару судаком, овощами соте, грибным жюльеном с белым мясом индейки и лёгким сухим «Алиготе».
Молоденькая официантка бросила на меня быстрый оценивающий взгляд и улыбнулась Ане.
– Приятного аппетита!
Я разлил по высоким бокалам вино и приготовился сказать тост, как вдруг заметил в окно человека.
Он сидел на скамейке прямо напротив кафе и внимательно смотрел в планшет, который держал перед собой на почти вытянутых руках.
Как будто страдал дальнозоркостью.
Мужчина был средних лет и ничем не примечательной внешности. Разве что русые волосы с заметной сединой встопорщились забавным хохолком, который напомнил мне Захарова.
В тот момент, когда я посмотрел в окно, мужчина поднял глаза от планшета. Наши взгляды встретились, и я снова испытал неприятное ощущение – такое же, как вчера возле ворот фермы.
Ощущение, что за мной следят.
Мужчина с равнодушным видом опустил глаза и пролистнул страницу в планшете. Весь его вид говорил о том, что он никуда не спешит.
Я улыбнулся Ане и поднял бокал с золотистым «Алиготе».
– За тебя, Анечка!
Хлопнула входная дверь. Колокольчик над ней нервно задребезжал. В тихое помещение кафе ворвались грубые голоса.
– Пива и чипсов!
– А мне орешков!
– Шевели попкой, красавица!
– Давай, подсаживайся к нам! Хорош ломаться, недотрога!
Аня испуганно сжалась и забилась в угол дивана. Похоже, эти голоса она слышала не впервые.
– Костя, может, уйдём отсюда?
Вот чёрт!
Я только-только расправился с замечательным нежным жюльеном, а к рыбе даже не притронулся.
Поесть спокойно не дадут!
Но и упускать такой шанс было нельзя.
– Ань, ты кушай спокойно. А я схожу, пообщаюсь с ребятами.
– Не надо, Костя!
Аня схватила меня за руку.
– Ты их знаешь? – спросил я.
Взгляд Ани метнулся в сторону.
– Немного. Они… они привозят к нам в ателье ткань. Наиль Исмаилович их знает.
– Наиль Исмаилович – это хозяин ателье? – уточнил я.
– Да, – еле слышно ответила Аня.
Понятно.
Ребята привозят ткани и между делом заигрывают с молодой симпатичной портнихой.
Ну, как умеют.
А она не может возразить, потому что у этих парней дела с её хозяином.
– Ещё пива и чипсов! – донеслось до меня. – И давай побыстрее!
Я сделал глоток вина. Лёгкое, вкусное, с негромким цветочным ароматом.
Хорошее вино!
Поставил бокал и поднялся из-за стола.
– Костя!
Я подмигнул Ане.
– Всё будет хорошо, не беспокойся.
И пошёл к столику, за которым гуляли любители светлого нефильтрованного.
Их было трое.
Три пары глаз уставились на меня.
Двое глядели удивлённо.
В глазах третьего промелькнул испуг.
– Тебе чего надо? – спросил один и громко рыгнул.
Не обращая на него внимания, я улыбнулся тому, который выглядел испуганным.
– Привет, Сивый!
Я сел к ним за столик, прямо напротив Сивого. Посмотрел ему в глаза, намеренно игнорируя остальных.
Сивый опустил глаза.
– Как там Лёва? – дружелюбно спросил я. – Выпустили из госпиталя?
– Ну, – буркнул Сивый.
– У меня к нему дело. Набери его, и дай мне трубку.
– Что за дело?
– Сивый, – ещё шире улыбнулся я. – Я могу и сам найти Лёву, ты же знаешь. У меня нюх, как у собаки. Но Лёве не понравится, если по твоей вине он потеряет время.
Двое остальных с тревогой поглядывали на Сивого, не зная, как реагировать.
На всякий случай, я незаметно раскачал свою магическую матрицу – благо, адреналина в крови хватало.
Сивый помялся и вытащил из кармана телефон.
– Лёва! Мы с пацанами в кафе. Тут этот… оборотень. Ну, ты помнишь!
При слове «оборотень» подельники Сивого испуганно дёрнулись и уставились на меня.
Я широко улыбнулся каждому по очереди.
– Он хочет с тобой поговорить.
Сивый выслушал ответ и протянул мне телефон.
– Привет, Лёва! – сказал я. – Как здоровье?
– Чего тебе надо? – напряжённо спросил Лёва.
– Пока ничего. Наоборот, хочу снова тебе помочь. Я тут обедал в кафе, недалеко от ателье. Ну, ты его знаешь – твои ребята привозят туда ткани. И случайно заметил, что за твоими оболтусами следят.
– Кто?
Я покосился в окно.
– Мужик, лет сорок-сорок пять. Среднего роста, худощавый, волосы русые с сединой. Одет в белую футболку, серый пиджак и синие джинсы. Сидит на скамейке напротив кафе, делает вид, что смотрит в планшет.
– Ты уверен? – спросил Лёва. – И что я, по-твоему, должен делать?
– Да мне по фигу! Я просто тебя предупредил. Кстати, хорошие ткани! Я себе два костюма заказал.
– Дай трубку Сивому, – попросил Лёва.
Я отдал телефон, помахал парням рукой и вернулся за свой столик.
Рыба на пару так и осталась нетронутой.
Аня сидела, вцепившись обеими руками в диван. Было видно, что ей стоило больших трудов не пойти за мной.
Но не пошла.
Вот, и умница!
– Видишь, всё хорошо, – ободряюще сказал я ей. – Приготовься, через минуту мы уходим.
Я посмотрел в окно.
Троица во главе с Сивым вывалилась из кафе и обступила сидевшего на скамейке мужчину. По их жестам я видел, что разговор идёт серьёзный.
Внезапно Сивый ловким ударом ноги выбил из рук мужчины планшет.
Аня вскрикнула.
– Идём! – кивнул я ей. – Быстрее!
Я на секунду задержался рядом со стойкой, чтобы положить на неё купюру.
– Где второй выход? – спросил я официантку.
Девушка решительно тряхнула головой.
– Идёмте, я покажу!
Она провела нас узким коридором, который был заставлен ящиками и мешками. С кухни пахнуло жаром и ароматом готовящейся еды.
– Сюда!
Официантка толкнула железную дверь и выпустила нас во двор дома.
– Куда теперь? – спросила Аня.
– Провожу тебя в ателье, – улыбнулся я.
В ателье мы застали очень недовольного черноволосого мужчину. Его лицо выглядело обрюзгшим, а пухлый живот нависал над широким брючным ремнём.
– Аня! – воскликнул мужчина. – Где ты ходишь? Обед давно закончился!
На толстом указательном пальце блеснул массивный золотой перстень.
– Наиль Исмаилович? – спросил я.
– А вы кто?
Мужчина подозрительно уставился на меня.
– Я заказал у вас два костюма. Они нужны мне срочно, лучше всего – завтра.
С этими словами я положил на стойку несколько купюр.
– Анечка сделала прекрасные выкройки. Попросите кого-нибудь помочь ей с пошивом. У вас же есть ещё швеи?
– Конечно! – с жаром ответил Наиль Исмаилович.
– Спасибо. Я передам Лёве, что у вас замечательное обслуживание.
Я подмигнул Ане и вышел на улицу.
Пора было отправляться во дворец, на растерзание доктору Лунину.
Я взглянул на экран смартфона, прикинул время и решил для разнообразия прогуляться пешком.
Надоест – сяду на трамвай и домчусь до дворца с ветерком.
Но не успел я сделать несколько шагов, как почувствовал, что тело меня не слушается.
Я застыл на месте, не в силах повернуть голову.
Магическая матрица в груди бессильно звенела. Её словно отключили от тела.
– Добегался! – удовлетворённо сказал сзади незнакомый голос.
Затем в поле моего зрения появился тот самый мужчина, который следил за мной возле кафе.
На его щеке запеклась кровь, левый глаз почти полностью заплыл, а верхняя губа распухла. Рукав пиджака был почти оторван.
Рядом с нами остановилась машина. Из неё выскочили двое крепких парней.
– Грузите его! – сказал мужчина и открыл багажник машины.
* * *
Императорский кортеж свернул с Карельского шоссе налево и полетел по узкой дороге, которая петляла через сосновый лес.
Рыжие белки прыгали по тонким веткам сосен, и молнией взлетали вверх по ровным стволам. С обочин то и дело взлетали испуганные куропатки. В низком подлеске с шумом вспорхнул глухарь и скрылся между деревьев.
Направо от дороги отходил почти незаметный просёлок. Передняя машина притормозила и осторожно перевалилась через бровку песчаной обочины. За ней повернули остальные.
Просёлок перегораживал металлический шлагбаум. Охраны возле шлагбаума не было. Как только подъехала головная машина, шлагбаум сам собой открылся, пропуская кортеж.
– Смотрите, Алексей Николаевич! – негромко сказал Померанцев, показывая в окно.
Метрах в двадцати от просёлка огромный лось задумчиво жевал сочную болотную осоку. Услышав шум, зверь поднял рогатую голову и проводил машины печальным взглядом.
– Вот бы осенью сюда на охоту махнуть! – мечтательно сказал Померанцев.
– Махнём, Николай Владимирович! – ответил Император.
Через двадцать минут просёлок упёрся в высокий деревянный забор с глухими воротами.
Ворота открылись.
Возле створки навытяжку стоял охранник в летнем камуфляже. На его плече висел автомат.
Водитель передней машины коротко посигналил охраннику.
Ещё пять минут – и кортеж выехал на берег чистого лесного озера. Пологий берег, заросший травой, спускался к узкой полоске песчаного пляжа. На зеркальной воде плавали широкие листья кувшинок. Кое-где торчали островки тростника.
У самой воды стоял огромный бревенчатый дом, крытый металлическим шифером. Прямо от веранды в озеро тянулся длинный пирс, на котором была устроена беседка. В беседке едва заметно дымил мангал.
Император вылез из машины и с удовольствием потянулся, оглядывая окрестности.
К запаху сосен и лип примешивалась едва уловимая горчинка дыма, которую подчёркивал дразнящий аромат жареного мяса.
– Хорошо, Николай Владимирович! – прищурившись, сказал Император.
– Хорошо, – согласился Померанцев.
Он уже доставал из багажника удочки и кофры со снастями.
От беседки по пирсу, чуть прихрамывая, спешил пожилой, но ещё крепкий мужчина.
Император махнул рукой и пошёл навстречу мужчине.
Они встретились возле дома.
– Здравствуй, Алёша! – с улыбкой сказал мужчина Императору.
В углах его глаз лучились морщинки.
Алексей Николаевич обнял хозяина.
– Здравствуй, дядя!
Глава 9
Золотой закат тонул в тёмной воде. На его фоне отчётливо выделялась чёрная полоска леса на противоположном берегу озера.
Лёгкие поплавки из гусиных перьев неподвижно висели в расплавленном золоте.
– Давно ты ко мне не заглядывал, Алёша! Я тебя весной ждал, на щуку. Всё государственные дела?
Сергей Александрович Трубецкой с доброй улыбкой поглядывал на Императора.
Он, и в самом деле, приходился Императору дядей. Но лишь по отцу.
Дед Алексея Николаевича, Император Александр Пятый после смерти жены близко сошёлся с молодой вдовой князя Трубецкого. От этой связи княгиня Трубецкая и родила сына Серёжу.
Император признал сына. Поскольку законных детей у покойного князя не было, сын Императора и княгини унаследовал его титул и фамилию. В своё время об этом случае много говорили в обществе. Но сошлись на том, что Император поступил благородно – не позволил угаснуть старинному роду.
– Как там Петербург? Не утонул ещё?
Это была любимая шутка Трубецкого. Сам он уже двадцать лет безвылазно сидел в своём поместье под Корелой – рыбачил и проводил время за чтением и бесконечным разбором старых шахматных партий.
В Петербург Трубецкой выбирался не чаще одного раза в год. Всеми столичными делами рода занимался его сын – молодой князь Иван Сергеевич.
В детстве будущий Император Алексей и княжич Иван крепко дружили. А дядю Алексей Николаевич считал вторым отцом. Имея свободное время, дядя много возился с наследником престола.
Потом между отцом и дядей вышла какая-то размолвка. Алексей не знал подробностей дела – отец ему ничего не рассказывал. И дядя Серёжа тоже молчал. В один день собрался и переехал из петербургского дворца в глушь карельских лесов.
Вновь племянник и дядя увиделись только на похоронах Императора Николая. С тех пор князь Трубецкой часто принимал молодого Императора в своём поместье. Но от переезда обратно в Петербург отказывался наотрез.
– Так что у тебя случилось, Алёша? – спросил Сергей Александрович.
Выслушав рассказ Императора, дядя задумчиво покачал головой.
– Бывал я у графа Стоцкого в Каменке, бывал. И теплицы те видел. Но о том, что граф такими погаными делами занимается – не знал. Значит, мечтал покойник матрицу свою усилить?
Трубецкой вытащил снасть из воды. Насадил на крючок свежего червя и лёгким движением забросил обратно в воду.
– Вот как бывает, Алёша – кажется, знаешь человека давно, а он возьмёт, да как выкинет фортель! А к сыну графа присмотрись. Я думаю, что парень о делах отца ничего не знал. Говоришь, сидит в училище безвылазно? Занимается?
– Преподаватели докладывают, что старается, – сказал Император.
– Вот и хорошо. Ты не спеши, проверь его. Если не виноват – дай титул, разреши вступить в наследство. Сейчас другое важнее. Надо тебе этого мага найти. А ты уверен, что это не граф покойный наколдовал?
– Стоцкий с таким делом не справился бы, – ответил Алексей Николаевич. – Был у него маг – Роберт. Но мастер Казимир клянётся, что это не он.
– Казимир? – усмехнулся Трубецкой. – Как же, помню. Надёжный человек, но самолюбивый. Такой если ошибся – ни за что не признается. Будет на своём стоять до конца. Давай-ка, по рюмке? Сам настаивал – на смородиновом листе.
Трубецкой легко поднялся и подошёл к складному столику, который стоял тут же, на пирсе. Разлил по стопкам водку, вернул бутылку в ведёрко со льдом.
– Иди, Алеша! Возьми огурчик, закуси! Моя экономка сама солила.
Император выпил, с удовольствием хрустнул малосольным огурцом. Огурец пах чесноком и укропом.
Трубецкой кивнул, с улыбкой глядя на Императора.
– Значит, у тебя есть способ проверить – кого этот маг заразил? Так проверяй, не откладывай. Всех проверяй – и слуг, и придворных. Это дело нешуточное – государственной изменой пахнет.
– И твоего сына тоже проверять? – нахмурился Император.
– Ваньку? Его – в первую очередь! Я сыну верю, как себе. Но это магия! Кто знает, у кого за столом он пировал.
– Дядя, – попросил Император, – приезжай в Петербург. Мне сейчас надёжные люди рядом нужны.
– В Петербург? – с сомнением протянул Трубецкой.
И прямо взглянул в глаза племяннику.
– Приеду. Раз ты просишь, Алёша – приеду и помогу.
Поплавок на тёмной воде дрогнул. От него во все стороны пошли лёгкие круги.
– Гляди, Алёша, клюёт у тебя! Подсекай, не упусти!
Император вскинул удилище и ощутил на другом конце натянутой лески приятную тяжесть бьющейся добычи.
– Не спеши, аккуратно вываживай! Сейчас я её сачком возьму!
Трубецкой опустил в воду подсачек на длинной ручке, и Алексей Николаевич осторожно завёл в него рыбу.
– Есть!
Тяжёлая серебристая рыбина, путаясь в частой сетке, неистово забилась на досках пирса. Рыба тяжело разевала рот, топорща алые грудные плавники.
– Голавль! На килограмм, не меньше! Молодец, Алёша! Вот мы его со сметаной зажарим.
* * *
Урядник Серафим Петрович Тихонький всю ночь не спал. Болела голова – виски будто сдавило железным обручем.
Урядник часто вставал, пил из ведра холодную воду, черпая алюминиевым ковшом. Свежая колодезная вода казалась затхлой, отдавала гнилью.
«Все мы тут гниём, а не живём!» – с неожиданной злостью подумал урядник.
Мысль была чужой – раньше Серафим Петрович всегда любил свою деревню. Здесь он родился и вырос, отсюда уехал на учёбу в Петербург. И вернулся при первой возможности с огромной радостью.
Односельчане уважали Тихонького – он представлял власть и делал это строго, но по закону и справедливости.
Скрипя половицами, Серафим Петрович бродил по пустому дому. Прижаться бы сейчас к жене, уткнуться лицом в горячее родное тело… Но жены не было – уехала на неделю в Петербург, погостить у родителей.
– Сука! – оскалился урядник. – Гуляет там, перед столичными козлами хвостом крутит!
Тихонький даже не удивился этому выводу, хотя очень любил жену и раньше ни в чём её не подозревал.
Он открыл холодильник, достал бутылку водки и налил сразу полный стакан. Выпил залпом, упал на кровать и заснул тяжёлым сном.
Его разбудило шипение рации.
– Тихонький! Тихонький, ответь!
– Слушаю, – прохрипел он, сдавив кнопку.
– Где тебя черти носят? Через два часа Императорский кортеж возвращается в Петербург! Обеспечить проезд!
– Слушаюсь, ваше высокоблагородие! – оскалился Серафим Петрович.
Он выпил ещё стакан водки. Потом натянул мундир и сапоги, проверил обойму пистолета. Увидел на рукаве крошечное коричневое пятнышко, которое не заметил вчера вечером.
Взял в сарае крепкую верёвку и пошёл к фермерскому пастбищу. Его как будто вела неведомая и непреодолимая сила. Подчиняться ей было легко и правильно.
Серафим Петрович высмотрел в стаде пегую корову – вчерашнюю, или другую. Да какая разница!
Накинул на шею корове верёвочную петлю и потащил её за собой.
– Иди, скотина!
Корова, недоумённо мыча, покорно шла за урядником.
* * *
Князь Трубецкой обнял Императора.
– Хорошей дороги, Алёша! Береги себя, передавай привет Анне Фёдоровне. Когда наследника-то родите?
Алексей Николаевич, ещё румяный после бани, смущённо улыбнулся.
– Стараемся, дядя.
– Ну, если стараетесь – значит, получится! На какое число, говоришь, ты приём назначил?
– На восьмое.
– Значит, восьмого утром я и приеду. Отдохну с дороги – и к тебе.
Трубецкой протянул Императору тяжёлый пакет.
– Возьми-ка моих огурчиков! Казимир – мастер хороший, но и мои огурцы не хуже. Как ты их вчера уплетал-то! И квас тут – настоящий, хлебный. На нашей карельской клюкве. В столице тебе такого кваса ни за какие деньги не достанут!
По знаку Императора Померанцев принял пакет и положил его в багажник.
– Всё, дядя, пора!
– Поезжай с богом!
Императорский кортеж медленно выехал за ворота.
– Удивительный человек Сергей Александрович, – качая головой, сказал Померанцев. – Мог бы влиятельным вельможей быть. А сидит в глуши. Пьёт квас, спит на сене – и счастлив!
– Не нам его судить, – строго сказал Император.
Померанцев смущённо кашлянул.
– Прошу прощения, Алексей Николаевич.
– Ничего, Николай Владимирович, – кивнул Император. – Всё в порядке.
Когда кортеж вылетел на Карельскую трассу, Померанцев озабоченно нахмурился.
– Вы бы пристегнулись, Алексей Николаевич!
Император раздражённо дёрнул плечом, но щёлкнул замком ремня.
Перед Никольским шоссе делало крутой поворот. Серая асфальтовая лента закручивалась, словно петля Мебиуса, огибая сосновый лес.
Машина чуть накренилась, входя в вираж.
И вдруг раздался сухой щелчок.
Император даже не сразу понял, что это выстрел.
Зато Померанцев не зевал.
Наклонившись вперёд, он бешено заорал водителю:
– Тормози!
Императора повело вперёд.
Сквозь лобовое стекло он увидел, как на дорогу перед кортежем, хромая на трёх ногах, выбежала пегая корова.
Передняя машина ударила в корову.
Тяжёлая туша смяла лобовое стекло, перекатилась через крышу и упала под колёса Императорской машины.
Передний внедорожник, не сбавляя скорости, съехал с дороги и врезался в автобусную остановку.
Машина Императора подпрыгнула. Императора швырнуло вперёд, но натянувшийся ремень врезался в плечо и удержал.
Хлопнули подушки безопасности.
Сильный удар сзади – это третий автомобиль кортежа не успел затормозить.
Император откинулся на сиденье. Увидел приближающийся задний борт передней машины, услышал скрип тормозов.
И в это время по броне защёлкали пистолетные пули.
* * *
– Грузите его! – командует следивший за мной человек и открывает багажник машины.
Парни подхватывают меня под руки и тащат, словно мешок с картошкой.
Я вижу, что в багажник вмонтирована крепкая клетка похожая на широкий короткий гроб.
Как раз, чтобы один человек поместился, поджав ноги.
Это меня и спасает.
При виде клетки матрица заходится и идёт вразнос. Сознание отключается, а мир накрывает знакомая багровая пелена.
– Держите его! – кричит избитый.
Глаза его испуганно округляются. Правая рука ныряет под пиджак.
Но они уже не успевают.
Время ползёт, словно густой кисель. Двигаться в нём без помех могу только я.
Я бью правого противника пяткой в голень. Он орёт и отпускает мою руку.
Больно, сука?
Тот, что слева, пытается выкрутить мне руку за спину. Я выворачиваюсь и всаживаю в него когти, целясь в горло. Он успевает уклониться. Когти разрывают его щёку, мизинец задевает глаз.
Бью снова. Есть!
Когти втыкаются в шею. Из раны мне в лицо брызжет струйка алой крови.
Парень хватается руками за шею, пытаясь зажать рану.
Бесполезно.
Артерия перебита.
Кажется, он кричит. Но звон в ушах заглушает крики.
Правый противник не успевает выпрямиться. Я бью его ногой в лицо. Удар получается сильный. Голова парня запрокидывается, и я слышу, как хрустят шейные позвонки.
Мёртвое тело падает на тротуар.
Я разворачиваюсь к последнему противнику. Ствол пистолета смотрит мне прямо в лицо.
Бросаю тело влево, уходя с линии огня.
Выстрел. Оглушительный грохот в ушах.
Страшный удар в плечо разворачивает меня и швыряет на землю.
В падении я успеваю выбросить левую руку вперёд. Когти вонзаются в чужую плоть.
Пальцы ощущают биение чужой матрицы.
Так он маг!
Человек дёргается.
Но я сжимаю руку в кулак прямо внутри его живота.
Наверное, ему очень больно! Возможно даже больнее, чем мне.
Чужая матрица трещит под напором моей безумной ярости. Она не готова к такому противостоянию, и теперь рвётся в клочья.
Человек падает на колени.
Пистолет вываливается из его руки на тротуар.
Рыча от боли и злости, я поднимаюсь на ноги. Нащупываю пальцами его рёбра, хватаюсь за них и тяну вверх.
Ладони горячо и мокро, гладкое ребро выскальзывает. Последние ошмётки чужой матрицы впитываются в мои пальцы.
Я не знаю, жив он, или мёртв. Надеюсь, что жив.
Тащу его к машине и одной рукой неуклюже запихиваю в багажник. Его живот разорван, белая футболка пропиталась кровью. Но, кажется, он всё ещё дышит.
Захлопываю крышку багажника. Прислоняюсь к машине, чтобы не упасть и окровавленной трясущейся рукой ищу в кармане телефон.
Какой же я молодец, что записал номер доктора Лунина!
И Сёма молодец – он подарил мне телефон, который разблокируется просто кнопкой, а не отпечатком пальца!
– Доктор! – хриплю я в трубку. – Доктор!
