Текст книги "Пленники собственных мыслей. Смысл жизни и работы по Виктору Франклу"
Автор книги: Алекс Паттакос
Жанр:
Психология
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
5. Стремиться к смыслу
«Мы будем веселиться целую неделю: плавать на яхте Endeavor, играть в теннис и гольф, есть, пить – в общем, займемся тем, чем более всего знамениты». Генеральный директор компании Tyco Деннис Козловски отмечал день рождения жены. На грандиозное празднование, устроенное на острове Сардиния в 2000 г., было выброшено $2 млн. А в 2002 г. отредактированная видеозапись этой оргии стала одним из вещественных доказательств в деле о растрате. Суд установил, что Tyco много лет финансировала развеселое житье своего уволенного главы. Увы, Зигмунд Фрейд мог бы гордиться этим случаем как блестящим подтверждением своей теории: поведение Денниса Козловски наглядно демонстрировало в действии принцип удовольствия, или стремление к удовольствию.
Конечно, Tyco далеко не единственная крупная компания, привлекавшаяся в последнее время к ответственности в связи с возмутительным скандалом, да и Козловски вовсе не уникальный персонаж. Наверное, вам приходилось слышать такие имена, как Кен Лэй (Enron), Берни Эбберс (Worldcom) или Марта Стюарт. Интересно, что подобным печально знаменитым персонажам посвящены целые веб-сайты: там можно почитать отчеты о скандалах, в которых они были замешаны, и даже купить игральные карты с их портретами[33]33
Такие карты можно заказать, например, на сайте www.thestackeddeck.com или www.wallstreetmostwanted.com.
[Закрыть]. Впрочем, заметим: многих из них интересовали не столько удовольствия (по Фрейду), сколько власть, т. е. их поведение отвечало принципу «стремления к превосходству», предложенному Альфредом Адлером. Напомню, что Адлер был современником (и в определенной степени учителем) Виктора Франкла.
Франклу же представлялось, что в стремлении как к удовольствиям, так и к власти проявляется некая недостаточность, так что формы поведения, наблюдавшиеся у виновников корпоративных скандалов, в рамках его учения имеют иное, более глубокое объяснение. Согласно Франклу, поиск удовольствий в духе Фрейда и непрерывная погоня за властью, которую считал основным побуждением Адлер, служили этим людям лишь средством – не самым удачным – для заполнения пустоты в собственной жизни. Или сформулируем это иначе: у них по тем или иным причинам была подавлена воля к смыслу, и они избирали альтернативные пути в предположении, что удовольствия или власть способны как-то восполнить недостающее.
Только у поиска смысла, считал Франкл, есть потенциал для полноценного самоосуществления личности – для того, чего большинство людей желает добиться в работе и повседневной жизни. Именно стремление к смыслу – преданность подлинно значимым для нас ценностям и идеалам – ведет нас к реализации этого сугубо человеческого потенциала. В отличие от Фрейда и Адлера Франкл считал, что человека заботит в первую очередь не удовлетворение примитивных побуждений и инстинктов, а обретение смысла и актуализация ценностей.
В предыдущих главах мы уже рассматривали примеры, показывающие, насколько важна для человека (в том числе для руководителя компании) осмысленная работа. При этом человек вполне может желать также удовольствий или славы и получать их, но они – не главное. Так, например, история успеха Hewlett-Packard, которой восхищается весь мир, началась с гаража на одну машину и перечня значимых ценностей – «пути HP». Этими ценностями основатели компании – Билл Хьюлетт и Дэвид Паккард – руководствовались при определении, а затем и осуществлении своих целей, при совместной работе, при выстраивании отношений с клиентами, акционерами и т. д.[34]34
Packard (1995), p. 82.
[Закрыть]
Существенный момент: не все ценности «созданы равными». Актуализация ценностей, связанных исключительно с удовольствиями или властью, не приведет, по мысли Франкла, к обретению подлинного смысла. Здесь очень показательно замечание одного государственного служащего, в разговоре со мной назвавшего ценности «вещами, благодаря которым жизнь стоит того, чтобы жить». Иначе говоря, полагаясь на свое нравственное чутье, или, используя термин психолога Джеймса Хиллмана, «кодекс души», мы можем определить, какие ценности по-настоящему для нас важны, к чему нам действительно следует стремиться в работе и повседневной жизни. Как мы увидим ниже, в преданности людей (и организаций) позитивным жизнеутверждающим ценностям отчетливо проявляется франкловская воля к смыслу.
Скольким из нас случалось строить чудесные планы на выходной и чувствовать разочарование, когда он заканчивался! Как часто мы предвкушаем удовольствие, а потом не испытываем удовлетворения, хотя перспектива казалась замечательной! Это происходит с чем угодно, от наркотиков и секса до повышения зарплаты и поездки в отпуск. Нас соблазняет перспектива удовольствия, а само удовольствие ускользает. Мы простужаемся на борту самолета, несущего нас в райское местечко. Звонок от заболевшего родственника заставляет нас отказаться от романтического вечера. Наша юная дочь сажает вмятину на новенькую машину, и весь блеск пропадает. Восторг от удачного похода по магазинам через неделю улетучивается без следа. А моменты истинного удовольствия наступают нежданно-негаданно. Это непрошенные дары, мгновения, которые мы не планировали и не могли предусмотреть.
Стремление к власти, подобно стремлению к удовольствию, носит «внешний» характер и тоже нас обманывает. Наше превосходство над сотрудниками, менеджерами, клиентами, акционерами, детьми, официанткой в ресторане или продавцом в магазине в лучшем случае иллюзорно. В худшем же у нас есть реальная власть, которая оказывает сильнейшее разрушительное воздействие на нашу личность. Как правило, мы лишь предполагаем, что то-то и то-то в нашей власти, но не знаем этого наверняка, а если и знаем, то нам неизвестно, так ли будет завтра, поскольку у нас всегда есть соперник. В греческом мифе Сизиф должен закатить на гору тяжелый камень, но у самой вершины этот камень всякий раз срывается, и Сизифу приходится начинать все заново. Определение «сизифов труд» как нельзя лучше подходит к погоне за властью – бесконечному и безрадостному занятию.
Несколько десятилетий назад, когда получили широкое распространение групповые психологические тренинги, на них было в ходу упражнение, проливавшее свет на устройство власти. Участникам группы предлагали совместно подумать некоторое время и выбрать лидера, а когда они выполняли это задание – подумать еще раз и выбрать того, кто активнее всех предлагал данного лидера. Это и был теневой – настоящий – лидер. Когда идет борьба за власть, где-то в стороне ждет своего часа еще одна сила. Эта борьба изнурительна, а сама власть, в точности как удовольствие, имеет обыкновение ускользать и вести себя непредсказуемым образом.
И все же именно погоня за властью и поиск удовольствий рассматривались как главные человеческие побуждения в психоанализе и психотерапии. На базе подобных представлений создавались организации и предприятия, осуществлялось управление их работой. Как мы уже упоминали, Зигмунд Фрейд, создатель психоанализа, положил в основу своей теории стремление к удовольствию, а Альфред Адлер, которого считают отцом индивидуальной психологии, – к превосходству. Их многочисленные последователи старались описать поведение человека в соответствии с этими двумя принципами, как если бы он был игрушкой в руках внешних сил.
Однако глубокое исследование нашей жизни – и внутренней, и открытой для окружающих – показывает, что франкловская воля к смыслу поднимается над остальными побуждениями и не похожа на стремление к удовольствиям или к превосходству. Источник воли к смыслу – в нас самих, а не где-то снаружи. Только мы в состоянии найти ее в себе, управлять ею – и действовать в соответствии с ней. Именно смысл поддерживает нас в течение всей жизни, независимо от того, сколько удовольствий и власти достается на нашу долю – много или ничтожно мало, – а главное, дает нам силу перенести любую боль и страдание.
Книга Джона Кабат-Зинна «Жизнь при полной катастрофе» посвящена поддержанию связи личности с ее первоначальной целостной сущностью при любых, сколь угодно серьезных проблемах со здоровьем или благосостоянием. Автор пишет о людях, которых преображала опасная болезнь. Они не только начинали по-новому – с любовью, пониманием, прощением – относиться к окружающим, но и воссоединялись сами с собой. Одним удалось победить болезнь и выжить, другим нет, но все углубили свои переживания, отдав должное смыслу жизни и смыслу смерти.
Когда мы начинаем заботиться об отношениях с собственным «я», смысл делается основой всех наших переживаний. Это справедливо и для Франкла, наблюдавшего поведение собратьев-узников в нацистских концлагерях, и для больных, дававших интервью Кабат-Зинну, и для всех, кто, пережив трагедию, открыл свое сердце для любви. Когда наше сердце открыто, мы любим и прощаем себя и других. А если мы замыкаемся в своем горе, то оказываемся оторваны от себя, от окружающих и от самого смысла существования.
Наверняка каждый из нас знает кого-то, кто потерял близкого человека или пережил иную трагедию, но каким-то образом продолжает жить, сохраняя бодрость духа и оптимизм. У моей знакомой по имени Шарлотта недавно умер сын – аутист, ему был 21 год. За несколько месяцев до того я разговаривал с Шарлоттой о сложностях и – я не побоялся называть вещи своими именами – бремени воспитания аутиста. Шарлотта честно рассказывала мне о своем горьком опыте, не скрывая, что прожитые годы нелегко дались ей и ее мужу. По ее признанию, ей очень помогла книга Франкла «Человек в поисках смысла», которую она перечитывала несколько раз и к которой обращалась в самые трудные моменты. Шарлотте пришлось тяжело, но ей удалось найти поистине глубокий смысл в материнстве, и отношения с сыном-аутистом раскрыли для нее многие грани ее собственной человеческой сущности. А когда сын внезапно умер совсем еще молодым, стало понятно, что его жизнь и наследие станут основой для формирования всей оставшейся жизни Шарлотты. И эта жизнь сформирована любовью, великодушием, полезной и нужной людям работой, социальной активностью.
В нашей культуре есть давняя традиция разделения «дела» и «потехи», труда и отдыха. Мы обычно не допускаем близких в свою жизнь на работе. Часто это мотивируется защитой от стресса, правда, одни стараются защитить своих домашних, а другие – самих себя. А ведь в том, чем мы занимаемся, – неважно, руководим ли мы компанией, водим такси, шьем одеяла, готовим еду или убираем комнаты в гостинице, – отражен смысл нашей жизни.
Когда мы убираем комнату в гостинице, чистота носит почти сакральный характер; уборка входит в древний ритуал гостеприимства. У первобытных племен, у кочевников чистота и красота в быту – элемент повседневности. Земляной пол тщательно подметают, на глиняных стенах рисуют узоры. При крайне суровой и скудной жизни люди часто носят яркую одежду и искусно сделанные украшения. Они сами приносят красоту в свой незатейливый быт.
В Тибете, в землях навахо, в Индии «убогие», казалось бы, жители надевают красочные наряды, прославляя глубокую осмысленность своей жизни и понимая, как в действительности богаты. Интересно, что в 1980-е, в период экономического подъема, выражением настроений американской молодежи стал грандж – принципиально антиэстетичный стиль. Может быть, малое количество материальных благ дает нам особого рода свободу и позволяет глубоко уважать себя? А при их изобилии, связанном множеством нитей со стремлением к удовольствию и стремлении к превосходству, мы теряем духовную красоту и смысл жизни.
В буддийской традиции повар и подметальщик храма могут быть главными учителями в общине. Они занимают скромное положение и внимательны к мельчайшим деталям повседневной жизни. Их внимание создает смысл, и именно этот смысл, а не беседы и учения, привлекают к ним учеников. Иногда повар и подметальщик выступают как шуты; они играют свои скромные роли, прячутся за ними и следят, как созревшие ученики вступают на их путь. Они – подметальщики и повара самого Будды. Попробуйте как-нибудь поговорить с обслуживающим персоналом. Рассказы этих людей часто поразительны. Они видят то, чего мы с вами не видим. Под маской профессиональной беспристрастности у них часто скрывается такое глубокое знание природы человека, о каком большинству из нас не приходится даже мечтать.
Современному человеку привычно думать о финансовой независимости как о пути к свободе. Не так давно мне попалась на глаза реклама канадской программы пенсионного страхования под названием Freedom 55 (Свобода 55): имеется в виду, что клиент, подписавшийся на программу, после 55 лет получит не только финансовую независимость, но и свободу делать что угодно весь остаток жизни. Я задумался: продолжительность жизни растет и у мужчин, и у женщин, что же может означать такая «свобода» для столь молодых пенсионеров? Чем они займутся в оставшиеся годы, чем займут это время?
Интересно, что многие пожилые канадцы, как утверждает статистика, отказываются уходить на пенсию, причем вовсе не из-за материальных условий. Просто они предпочитают осмысленную работу непрерывному чередованию бриджа и гольфа, и очень может быть, что в ближайшем будущем тенденция сохранится. В ходе опроса, проведенного в 1998 г. при поддержке Американской ассоциации пенсионеров (American Association of Retired People, AARP), около 80 % американцев, родившихся в период послевоенного беби-бума (между 1946 и 1964 гг.), утверждали, что продолжат работать и после достижения установленного законом пенсионного возраста. Причины назывались самые разные, но очень показательны слова одного пожилого рабочего: «Важно оставаться при деле, иметь цели и планы. Сколько вокруг унылых пенсионеров, которым нечего делать! Выглядит так, будто они ждут смерти, а это такая тоска!»[35]35
Ann Kerr. Workers Spurn Retirement // The Globe and Mail, 18 Feb. 2002.
[Закрыть]
Здесь вновь приходится вспомнить о том, что для нашего лабиринта смысла, нашей рабочей биографии крутые виражи и повороты – естественное явление. И метафора лабиринта помогает понять еще один важный аспект свободы. Решая жить и работать по внутреннему побуждению, мы делаем выбор, сознательный и активный. Как мы видели в предыдущей главе, истинная свобода – не «другое название для “больше нечего терять”», как пела когда-то покойная Дженис Джоплин в песне, сочиненной Крисом Кристоферсоном. Нравится нам это или нет, мы не только свободны в своем выборе, но и отвечаем за него. И тот, кто задумал до поры до времени спрятать свои надежды – связанные с работой или личной жизнью – в шкатулку и запереть на ключ, должен быть готов к тому, что ему, быть может, не удастся в своей жизни ни вернуться к той шкатулке, ни обрести смысл жизни.
Живя в плену своих убогих мыслей, мы плохо различаем происходящее за стенами нашей мысленной тюрьмы. И чтобы начать видеть яснее, нужно сначала заглянуть в себя:
Пора войти внутрь, посмотреть на себя.
Пора использовать до конца то время, что мне осталось.
Воображаемые решетки тюрьмы сделаны из самой что ни на есть прочной стали.
К сожалению, мы часто не умеем воспользоваться тем внутренним «простором», который у нас есть, и упускаем возможность обрести истинный смысл в жизни и работе. По Франклу, такой шанс есть лишь у человека с твердыми убеждениями. Но как на всю жизнь сохранить верность своим убеждениям, своим ценностям? Вот небольшое упражнение, помогающее разобраться в этом вопросе.
В книге «Доктор и душа» Франкл предлагает читателю представить себе собственную жизнь как горную цепь. Моя версия упражнения, основанного на этой идее, такова. Во-первых, попробуйте (можно также пригласить поучаствовать коллег) взглянуть на свою жизнь на работе так, как смотрят на горный хребет. Перед вами сверкают вершины – кто на них стоит? Иначе говоря, кто оказал наибольшее влияние на вашу трудовую биографию и карьеру? Кто те люди, которые наставляли (а возможно, знали и любили) вас, по отношению к которым вы испытывали любовь и восхищение? Это могут быть авторы книг, учителя и профессора, работодатели, политические лидеры, просто друзья. Нарисуйте свои горы на бумаге цветными карандашами или фломастерами, на вершинах напишите имена.
Следующим шагом постарайтесь выявить повторяющиеся ценности, т. е. ценности, связанные с несколькими значимыми для вас эпизодами. Например, вы хорошо запомнили напутствие кого-то из своих учителей или руководителей. Проанализируйте, о каких главных ценностях там говорилось, проделайте это для разных людей, существенно повлиявших на вас. Теперь сосредоточьтесь на ценностях, которые, вероятно, входят в вашу собственную ценностную систему. Какие из них – самые позитивные, самые значимые? В чем вы были убеждены в течение всей карьеры, чему никогда не измените?
Итак, упражнение «Горная цепь» позволит вам по-новому, более широко взглянуть на жизнь и работу, причем это будет ваша, и только ваша точка зрения. Вы откроете для себя собственные ценности, узнаете, чем отличаетесь от других, и глубже проникнете в смысл своего дела.
Нас, американцев, окружает такое материальное благополучие, какого больше нигде не найти. И все же мы тревожны и несчастны, страдаем от одиночества и внутреннего разлада. Среди молодых людей растет процент самоубийств, пропасть между богатыми и бедными не только не уменьшается, а становится все шире, хотя в стране вполне достаточно ресурсов, чтобы обеспечить общедоступное здравоохранение и экономическую стабильность. Преклонение перед богатством и деньгами ради денег заменяет нам уважение друг к другу и к людям вообще.
Настало ужасное время – при полнейшем изобилии. Как заметил Франкл, когда перестала ощущаться острая необходимость каждодневно бороться за физическое выживание людей, возник вопрос: а для чего выживать? Все больше и больше людей, располагающих средствами для безбедного существования, силятся понять, зачем живут. На фоне внешнего благоденствия еще отчетливее заметна внутренняя пустота, или, используя термин Франкла, «экзистенциальный вакуум».
Упомяну здесь статью, опубликованную в Utne Reader On-Line – интернет-версии Utne Reader, одного из самых известных альтернативных периодических изданий США. Авторы усматривают в жизни постмодернистского общества, особенно того, которое они называют «грустной Америкой», многие особенности и тенденции, очень похожие на проявления франкловского «экзистенциального вакуума»:
Почему мне грустно? Что меня тревожит? Отчего я не могу любить? Ответ, возможно, кроется в нашем коллективном бессознательном. Путь на поверхность ведет через постмодернистский зеркальный зал, который выглядит крайне отталкивающе. И все-таки туда стоит сходить. Рассматривайте это как попытку разрешить загадку мучительного психологического триллера собственной жизни, дать ответ на последнее экзистенциальное «кто виноват»… Нравится нам это или нет, мы, люди, застряли в перманентном кризисе смысла, в темной комнате, из которой никак не можем выбраться. Постмодернизм выдергивает у нас из-под ног ковер философии, и мы остаемся висеть в экзистенциальной пустоте[38]38
Lasn, Grierson (2000).
[Закрыть].
Виктор Франкл, один из самых глубоких и истинных оптимистов в мире, стал бы яростно оспаривать утверждение о том, что мы «никак не можем выбраться» из темной комнаты бессмысленности. Быть может, постмодернизм пал жертвой собственного нигилистического анализа, обесценивающего все, что есть в жизни (включая сам постмодернизм). Заметим, кстати, что право постмодернизма на существование обосновывается модернизмом, идеи которого, такие как достаточное количество еды и крыша над головой, фактически до сих пор остаются недосягаемой мечтой для большей части населения мира. Когда мы позволяем мыслителям-постмодернистам обрушить на нас все их аналитическое высокомерие, несправедливость выдается по полной программе.
Франкл создал и применял логотерапию именно как способ найти и открыть двери комнат отчаяния для всех – от товарищей по концлагерю до генерального директора, шофера или профессора философии, читающего лекции по постмодернизму. Он разработал общую концепцию существования и действия с совершенно новым устройством жизни, где и из дома, и из рабочей комнаты открывается чудесный вид и пребывание и там, и там наполнено важным смыслом. Он предложил систематический подход для поиска смысла, основанный на его личном опыте и действенный даже при самых катастрофических обстоятельствах.
Итак, среди работающих американцев все больше распространяется ощущение внутренней пустоты; соответственно, оно переходит и к пенсионерам. Вдобавок растет число людей, которые на работе (и, может быть, в жизни в целом) чувствуют себя в ловушке. Как же справляются с этими сложными проблемами наниматели, служащие и представители так называемой «нации свободных агентов»[39]39
См.: Pink (2001).
[Закрыть]? К сожалению, довольно плохо. В очень многих компаниях свободный труд фактически таковым не является. Периодические повышения зарплат и разнообразные премии часто создают лишь иллюзию свободы, особенно если работодатели, пусть неосознанно, пользуются материальным стимулированием так, что оно сосредоточивает внимание работника на деньгах, а не на содержании его деятельности. Кстати, Франкл рассматривал погоню за деньгами как примитивную разновидность стремления к превосходству.
Том Чаппелл, основатель компании Tom’s of Maine, создавал ее на основе осмысленных целей, и это обогатило глубоким личным смыслом его жизнь, а также жизнь сотрудников, которые разделяют цели компании и ощущают свою причастность к результатам. Tom’s of Maine не только разрабатывает продукты, отвечающие этическим и экологическим нормам, но и направляет 10 % прибылей до вычета налогов на благотворительные цели в своем штате Мэн и за его пределами. 5 % своего оплаченного рабочего времени сотрудники посвящают добровольным общественным работам. Подобная практика выходит за рамки того, что обычно понимается под социальной активностью корпораций; она охватывает ценности, относящиеся к эмоциональной, интеллектуальной и духовной сфере жизни сотрудников Tom’s of Maine и членов общины, а также к здоровью всех людей, к благополучию планеты в целом – и к финансовому процветанию компании. Коротко говоря, это партнерство, наполненное смыслом.
Но что, если наша компания или корпорация еще не пошла по пути Tom’s of Maine? Как нам тогда реализовать в труде свои высшие жизненные ценности? Надо начинать самостоятельный поиск смысла, а для этого – отказаться от поверхностного взгляда, согласно которому мы работаем только ради денег. Итак, сколько у нас возможностей найти точки соприкосновения с окружающими? Пользуемся ли мы удобным случаем, чтобы установить подлинный контакт? Относимся ли мы с уважением к тем, с кем работаем бок о бок? Хорошо ли понимаем, какое содержание можем принести в наши отношения со своей стороны? Ищем ли новых, творческих подходов к собственной работе? Ощущаем ли свою связь с окружающим миром сразу на многих уровнях или работаем «от звонка до звонка» и от зарплаты до зарплаты, бежим ли бегом от своего автомобиля до рабочего места или с нетерпением ждем благословенной пятницы?
В своих лекциях, выступлениях и в книге, впервые опубликованной в 1977 г., Франкл с большой силой говорит о «неслышном плаче о смысле», источником которого называет сочетание депрессии, агрессии и привычки. Полностью понять суть этих коллективных стенаний можно лишь в свете стоящей за ними экзистенциальной пустоты. Сейчас они, пожалуй, звучат еще громче, чем тогда, когда их впервые обнаружил Франкл, и стихать определенно не собираются.
Например, нас убивает стресс. Приступы ярости – распространенное явление в нашем обществе, они становятся причиной преступлений на дороге, на работе, в школе, дома и даже на автостоянке. Выражение «пойти в почтальоны» чересчур обычно и чересчур специфично для нынешнего времени. Мы становимся всё циничнее, всё меньше верим и в благородные намерения бизнесменов или правительства, и в порядочность друзей или соседей. Система образования не оправдывает наших ожиданий – молодые люди держатся отчужденно и мрачно. Общий «неслышный плач о смысле» разоблачает лживую культуру поверхностной доброжелательности. И лишь услышав его в собственном голосе и в голосах окружающих, мы захотим сделать доброжелательность искренней и глубокой.
В своей книге «Возвращение волшебства в повседневную жизнь» бывший католический монах, профессор богословия и психологии Томас Мур исследует возможности встречи с магическим, божественным началом на рабочем месте. Он вспоминает, что древние римляне почитали Меркурия как «божественного покровителя торговли», иначе говоря, видели в бизнесе сакральную составляющую. Работа, деньги, искусство, религия и философия в древности были частью повседневной жизни. Мур пишет:
Экономика – закон жизни, а само слово «экономика» в действительности обладает глубоким смыслом. Оно происходит от греческих oikos, что означает «дом» или «храм», и nomos – «управление», «обычай», «закон»… Бизнес затрагивает все аспекты ведения дома, будь то жилой дом на одну семью или наш общий дом – планета Земля, – а потому связан с выживанием, исполнением замыслов, общественной жизнью и смыслом[40]40
Moore (1996), p. 126.
[Закрыть].
Кому-то, наверное, покажется, что искать магию в работе – пустая затея, однако в действительности ее можно там найти. И когда это происходит, волновой эффект (опосредованное влияние на других людей) в мире труда иногда бывает огромным. Тот, у кого есть божественная искра, вкладывает в свое дело душу, относится к нему эмоционально, с любовью и благодарностью, видит в нем для себя массу возможностей. Ощущение осмысленности высвобождает творческую энергию и делает труд более продуктивным.
Рассмотрим, например, компанию Skaltek, крупного производителя промышленного оборудования со штаб-квартирой в Стокгольме (Швеция). Вот как объясняет ее основатель Ойстейн Скаллеберг свои взгляды на людей и работу:
Отметим, слово у Скаллеберга не расходится с делом. В Skaltek вообще отказались от названий должностей, чтобы таким образом исключить самую возможность присвоения кому-то привилегированного статуса. На визитной карточке сотрудника печатаются только его имя, контактная информация и фотография. Когда однажды Скаллеберга спросили об этой особенности его политики, тот ответил, что если бы ему пришлось подбирать слова и словосочетания, определяющие работу сотрудников, то он предпочел бы не стандартные термины, используемые в большинстве компаний, а что-то вроде «Леонардо да Винчи» или «Безграничные возможности».
В Skaltek нет и стандартных должностных инструкций, а каждый работник, участвовавший в изготовлении станка, ставит на конечном продукте свою личную подпись. Это обеспечивает не только непосредственную связь между клиентом и всеми, кто приложил руку к созданию продукта, но и полную прозрачность общего управления качеством. В культуре Skaltek присутствуют и еще более радикальные элементы – например, ежегодная процедура оценки сотрудников, которую проводят выбранные по жребию экспертные группы. По словам Скаллеберга, поскольку никто не знает заранее, кому достанется оценивать его работу в этом году, все на всякий случай «улыбаются направо и налево». А еще Скаллеберг придумал замечательную формулировку, описывающую корпоративную культуру будущего: «Доверие – ее начало, радость – ее непременная составляющая, любовь – ее сердце». Это ли не прекрасный образец компании, в работе которой присутствует самая настоящая магия и подлинный смысл?
«Когда в жизнь человека входит магия, это хорошо для бизнеса, даже если ему требуется пересмотреть взгляды и систему ценностей», – пишет Мур[43]43
Moore (1996), p. 11.
[Закрыть]. Доказательство – от противного: работе, лишенной волшебства, сопутствуют эмоциональные стрессы, упадок физических и моральных сил, невысокая производительность и общее уныние. Короче говоря, если мы не умеем работать с душой, то страдаем. И наш бизнес тоже страдает.
Руководитель, наделенный божественной искрой, способен заразить своим вдохновением всех сотрудников. В 1995 г. пожар на фабрике компании Maiden Mills в Массачусетсе в одночасье оставил без работы 3000 человек. Но ненадолго. Аарон Фейерстайн, президент и генеральный директор компании, глядя на бушующее пламя, тут же на месте решил, что это не конец Maiden Mills. Первым делом он объявил, что за всеми работниками на три месяца сохраняется зарплата и все льготы в полном объеме. Им негде было работать, но руководитель сердцем, умом и душой знал, что выбросить их на улицу было бы бессовестно. Это нанесло бы смертельный удар не только по людям и их семьям, но и по всем жителям двух городов – Лоуренса и Метвена, – в жизнь которых компания была прямо или косвенно вовлечена на всех уровнях. Вдобавок пострадали бы клиенты Maiden Mills: продукцию компании – высокотехнологичные ткани для верхней одежды – закупали такие фирмы, как L.L. Bean и Lands’ End.
Сохранение зарплат стоило миллионы долларов, компания стала банкротом, но Фейерстайн добился своего. Он рисковал всем, что у него было, – деньгами, репутацией, бизнесом. Он верил в своих сотрудников, и те не обманули его доверия. Когда удалось наладить временное производство в помещении старых складов, результаты были поразительными.
«До пожара, – рассказывал Фейерстайн, – фабрика выпускала 130 000 ярдов материи в неделю. – А через несколько недель после него эта цифра достигла 230 000 ярдов. Люди стали очень творчески мыслить и были готовы работать по 25 часов в сутки».
Фейерстайн инстинктивно дорожил своими работниками и, хотя страшно рисковал, немедленно инвестировал огромную сумму в то, чтобы их сохранить. Затем он направил все силы на восстановление производства и добился того, что казалось невозможным: компания, как феникс, поднялась из пепла. Сотрудники – и «синие воротнички», и «белые воротнички» – преданно работали на общее благо. В 2003 г. компания вышла из банкротства.
