Текст книги "Игра без правил"

Автор книги: Алекс Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

6

На металлической лестнице послышались шаги, и скоро в жилой блок ввалились Харви, Мози и Ляминен. В их руках были солдатские сумки, в которых, без сомнения, находилась выпивка.

– Да вы, наверное, половину склада вынесли! – восторженно произнес Леон, первым встретив добытчиков.

– Двадцать флаконов! – радостно сообщил Харви.

– А вы не посмотрели, кто сегодня дежурный по базе? – крикнул из кают-компании Брейн.

– Не думай, Томас, мы не глупее тебя! – парировал Харви и, зайдя в кают-компанию, стал выгружать ром в стойку ТВ-бокса. – Когда мы шли, нас сразу срисовали полицаи. Остановить не решились, но стопудово стуканули дежурному.

– Думаешь, придут?

– Придут – не придут, мы все предусмотрели. Давай, ребята, открывай сумки, но все пока не вытаскивайте, на случай внезапных гостей…

Не успел Харви произнести это, как снова послышался топот на лестнице, а затем в дверь блока требовательно постучали.

– Я открою, – сказал Мози, ведь он был официальным командиром отделения. Вскоре послышались голоса нежданных гостей.

– Добрый день, лейтенант.

– Добрый день, сэр. Вы к нам?

– А к кому еще, лейтенант, если стучу в вашу дверь?

– О, да с вами полицаи…

– Это называется – дежурный наряд, лейтенант.

Все находившиеся в кают-компании переглянулись.

– Полковник Зуман, – шепотом произнес Леон, и все закивали, пряча ухмылки.

Зуман слыл самым строгим и дотошным дежурным и, когда выпадала его очередь дежурить, внимательно следил за порядком и в особенности за тем, чтобы на территории базы не продавались и не распивались крепкие спиртные напитки. Только пиво. А после десяти вечера – только в баре.

При этом сам полковник весь свой наряд проводил в состоянии под мухой. Это помогало ему не заскучать, если не было нарушителей. Вот и теперь его лицо было красным, глаза блестели, а вокруг него распространялся запах свежего коньяка.

– Так-так, голубчики! – произнес полковник, заходя в кают-компанию и сразу обращая внимание на солдатские матерчатые сумки с некими подозрительно выпирающими формами. – Ну-ка, боец, предъяви багаж, – приказал он стоявшему рядом Ляминену. Тот щелкнул каблуками и, вытянувшись в струнку, прокричал:

– Рядовой второго отделения четвертого взвода отдельной роты транспортного сопровождения Леопольд Ляминен, сэр!

– Хватит кривляться, Ляминен, а то загремишь на губу, – сурово пообещал полковник и покосился на стоявших в дверях кают-компании двух плечистых полицаев. – Вскрывай сумки, желаю видеть улики и слушать сбивчивые объяснения, так вас разэдак, залетчики хреновы.

Ляминен покорно поставил первую сумку на стол, расстегнул молнию и начал выставлять йогурты, бутылочки с соком, минеральную воду, консервированные фрукты и подсоленный кефир – на утро.

Полковник вздохнул, окинул всех присутствующих пронизывающим взглядом и сказал:

– Вторую давай.

Ляминен начал потрошить вторую сумку, но и там была все та же мирная продукция и никакого криминала.

– То есть вы типа умные, а я, Зуман, дурак, да? – произнес полковник, но ему возразить никто не решился. – Что, действительно не притащили бухла, да? Просто так к курбачам бегали?

Курбачами на базе называли тыловиков.

– У них выбор богаче, чем в магазине, сэр, – сказал Ляминен.

– У них вдвое дороже!..

– Зато и свежее. Вот, посмотрите на строки выработки горошка, например.

– Знаешь что… – прорычал полковник, и Ляминен поставил горошек на место. – Я, между прочим, имею право провести у вас тут обыск, блок небольшой, за десять минут все перероем!.. Так что, сами отдадите бухло или как?

– Разрешите я отвечу, сэр! – поднял руку Брейн и вышел из-за спины Харви. Увидев сержанта, полковник снова вздохнул. Тот служил третий контракт, а значит, был тертым калачом и его на голос взять было невозможно.

– Отвечай.

– Сэр, чтобы провести обыск в жилом помещении против воли служащих, требуется разрешение начальника базы. По телефону нельзя – только личным докладом.

– Я не поленюсь, пять минут езды до дома начальника!.. – не сдавался полковник Зуман.

– Это так, сэр, но вы, простудившись, приняли капли от кашля, а генерал Камарин может истолковать этот запах иначе.

Полковник помолчал, глядя на выставленные продукты, затем выбрал себе на утро подсоленный кефир и, выйдя из кают-компании, уже оттуда сказал:

– Как же ты мне надоел, Брейн. И когда уже тебя совсем уволят?

Хлопнула дверь, и стало слышно, как наряд спускается по лестнице.

– Обдурили Зумана! – воскликнул Харви. – Ну разве не повод, чтобы выпить?

– Я начну готовить стол, – вызвался Леон. Ольсен молча к нему присоединился, а Харви распахнул шкафчик и стал любоваться батареей бутылок.

– Вы плохо знаете Зумана, если думаете, что он не вернется, когда мы размякнем от выпивки, – предупредил Брейн.

– А ты думаешь, старина Харви это не предвидел? – спросил Харви и засмеялся. – Вот, посмотри!..

Он выудил из угла шкафа отдельную бутылку с этикеткой, как у моющего средства.

– Что это?

– Антиполицай! Двадцать капель на каждую бутылку – и никакого запаха в выхлопе, но эффект не портит. Ну, разве я не молодец?

– Молодец, только это не ты придумал, а твой родственник, – напомнил Леон.

– Родственник мой, значит, я причастен, – не согласился Харви. – А когда мы поддадим, пусть является Зуман и нюхает. Наше дыхание будет свежим, как фиалки. Там, кстати, написано – запах фиалки.

Пока готовили закуску, Харви откупоривал бутылки с ромом и разливал по ним капли фиалки.

Брейн стал ему помогать, в то время как Ляминен с Мози начали спорить, какое видео подойдет для сопровождения застолья. Радист требовал фильм, а лейтенант – юмористическое шоу.

Остановились на том, что откроют на экране два окна, а когда все рассядутся, каждый сможет настроить звук выбранного шоу с помощью акустического фокусатора, который у ТВ-бокса этой марки поддерживал двенадцать позиций.

Впрочем, как обычно случалось за выпивкой, обо всех шоу быстро забывали. Особенно под хорошую закуску, а закуски в этот раз было с избытком.

– А чего вы столько еды набрали? – спросил Брейн, замечая, что большую часть продуктов Ольсен с Леоном запихивают в холодильный шкаф, оказавшийся для этого тесным.

– Роммель потребовал, чтобы мы все это купили, чтобы он мог на нас навариться, – сказал Харви.

– Так он же тебе дядя.

– Ну, вот такой у меня дядя.

Харви залил капли в последнюю, десятую, бутылку, встряхнул ее и отдал Брейну, который вернул на место пробку.

– Ну что, камрады, – сказал Харви, окидывая взглядом стол. – Пора зажигать.

7

Только утром, с трудом размокнув веки, Брейн почему-то вспомнил, что вчера они не сходили на обед. Впрочем, и на ужин тоже, хотя зачем им это при таком количестве закуски?

Похмелье сказывалось не очень сильно, должно быть, так работал «антиполицай». Брейн поднялся и пошел умываться, не глядя на часы. Когда же, приняв душ и надев новый комплект белья, он вернулся в свой кубрик, часы показывали половину десятого утра – можно было даже сходить на завтрак.

Одевшись, Брейн вышел в коридор, постоял, прислушиваясь, – никакого движения в кубриках, только храп. Что ж, в этом не было ничего удивительного, он один из всего отделения любил ходить на завтрак, это его как-то перезаряжало.

Выйдя на открытую площадку, Брейн остановился и вдохнул свежий воздух, наполненный диковинными ароматами здешних трав. На территории базы их уничтожали наногербицидами, но они благоухали из-за пределов базы.

Была ясная погода – обычное дело для последних пяти летних годов, а полностью сезонный оборот на материке происходил за двенадцать лет. При этом зима длилась всего три года, но условия были таковы, что на это время вся добывающая промышленность консервировалась, а персонал – эвакуировался. Но через три года они возвращались и снова работали девять лет.

Как при сверхнизких температурах выживали партизаны, никто не знал. Вообще, противника здесь изучали мало. Все силы и средства компания концентрировала на добыче пластического угля, и пока потери от подрывной деятельности партизан даже близко не дотягивались до прибылей, изучать их или там углублять разведывательную деятельность никто не собирался. А зачем, если по расчетам геологов бассейны должны быть исчерпаны через пятнадцать лет?

В столовой пахло свежим кофе, за это Брейн и любил завтрак в столовой. То есть кофе можно было выпить и у себя в блоке, но там это было как-то обыденно, а обстановка столовой придавала утренней трапезе некую торжественность. Скатерти, салфетки, приветливые повара на раздаче. Казалось, у них никогда не бывало плохого настроения, впрочем, один его знакомый из пищеблока как-то пояснил причину – выход на раздачу был чем-то вроде поощрения для рабочих кухни, всю смену находящихся возле раскаленных плит, где от жара не спасали никакие кондиционеры.

Решив шикануть, Брейн занял место за одним из ВИП-столиков, где обслуживали официанты. Обслуживание стоило всего три ранда, зато торжественность завтрака возрастала еще выше.

– Здравствуйте, сержант, – поздоровался подскочивший парень в чистой кухонной робе.

– Короче так, загибай пальцы… Кашу давай, рисовую.

– Рисовая только из восстановленного риса.

– Тогда – пшено. Натуральное имеется?

– Так точно, сержант.

– Отлично. Значит, кашу, потом еще сочник и кофе. Но кофе притащишь под занавес. Понял?

– Разумеется.

В ожидании своего заказа Брейн смотрел по сторонам, кивал знакомым. Потом принесли кашу, именно такую, как он любил. А еще свежий сочник из песочного теста с творогом. И, наконец, кофе. Одного из тех сортов, которые он особенно выделял – средней прожарки.

Было время, когда Брейн не подозревал ни о каких сортах и просто заливал в термос «кофе из таблеток». Вкус был похожий – ничего другого не хотелось. Но когда служил на «Винтере-24» – полюсном материке планеты Квиби, где приходилось нарезать до сотни километров на открытых снегоходах, в их небольшом гарнизоне нашелся повар, большой любитель кофе, и он лично заваривал его для солдат, отправлявшихся в рейд, и сам разливал в термосы. Вот тогда-то, перекусывая на снегу и укрываясь от ветра за корпусом снегохода, Брейн по-настоящему оценил напиток, произведенный из зерен, а не из химии.

– Эй, Томас!

Возглас заставил Брейна оторваться от кофе и воспоминаний об арктической молодости.

– О, здравствуйте, сэр, – поприветствовал он капитана Селинджера и даже сделал вид, что собирается встать, однако – только сделал вид.

– Слушай, ты со своими разбойниками не хочешь смотаться завтра во внеочередной рейд?

– Я не против, – пожал плечами Брейн. – Спрошу ребят и свяжусь с вами через полчаса. Идет?

– Идет.

– А что с очередной сменой?

– Похоже, заразу подхватили – у троих из отделения понос, доктора не могут ничего поделать.

– Похоже, пыльца.

– Скорее всего. Так что раньше чем через неделю они не оклемаются. Давай, Томас, действуй, ответ мне нужен поскорее.

– Конечно, сэр. Я понимаю.

Брейн поднялся, одним глотком допил кофе и поспешил к выходу.

8

Когда Брейн вернулся в жилой блок, бойцы отделения еще спали. Он заглянул к Мози и растолкал его со словами:

– Ваше превосходительство, проснитесь, необходимо принять решение…

– Му… Му-у-у… – ответил Мози, даже не поворачиваясь.

– Господин офицер, пробоина ниже ватерлинии!.. Время заводить пластырь!..

Мози приоткрыл глаз и уставил на Брейна невидящий взор. Потом проморгался и спросил:

– Чего тебе?

– Ты пришел в себя?

– А который час?

– Я только что с завтрака.

– А-а… Но я есть не хочу…

С этими словами лейтенант повернулся к стене.

– Ты не сможешь сейчас уснуть.

– Почему это?

– Потому, что тебе очень нужно отлить, – с усмешкой произнес Брейн.

– Нет… – возразил Мойзи. – Эх, все же надо!..

Лейтенант отбросил одеяло и выскочил в коридор. За ним вышел Брейн и подождал, пока лейтенант сделает все свои дела и вернется.

– Уф, хорошо, что успел! – поделился Мози.

– Можешь не благодарить. Нам тут на завтра предлагают смену, ты как к этому относишься?

– Я спать хочу…

– Я сказал – завтра.

Мози остановился и почесал в боку.

– То есть это реально?

– Ты что, еще не проснулся?

– Проснулся, – кивнул лейтенант и пошел по кубрикам, распахивая двери и крича, чтобы разбудить бойцов.

– Ольсен, ты пойдешь завтра на внеочередку?

– Упс… О-о-о…

– Так да или нет?

– О-о-о…

Несмотря на трудности, всего за пять минут удалось произвести опрос всех, кроме Харви, разбудить которого так и не получилось – он лег самым последним, допивая все, что оставалось в бутылках и рюмках, а напоследок выпил остатки «фиалки», отчего его кубрик благоухал перегаром, разбавленным дешевым туалетным ароматизатором.

– Скажи, что мы согласны, – подвел итог лейтенант Мози. – Харви спрашивать необязательно, он всегда с коллективом.

Брейн кивнул, Харви никогда не подводил коллектив, ни в пьянке, ни в бою. Поэтому Брейн связался по рации с капитаном Селинджером и подтвердил их завтрашнее участие.

– Отлично, Томас. Каким бортом вы обычно ходите?

– «Ноль шестой», сэр. Пару раз попадал «ноль восьмой».

– Хорошо, постараюсь, чтобы тут обошлось без сюрпризов.

– Спасибо, сэр.

Брейн отключил рацию и повесил на специальный крючок на стене.

– И что, ты договорился? – уточнил Мози, который не до конца был уверен – проснулся он или это еще сон.

– Да, господин офицер. И завтра нам выходить к борту в пять тридцать утра.

– Слушай, а у нас ничего выпить не осталось?

– Парень, ты плохо слышишь? Завтра выезд в половине шестого, какая тебе выпивка?

– Ах да, точно, – согласился лейтенант и растер лицо. – Тогда сделай чайку, что ли.

– Сделаю. А ты умойся и подтягивайся в кают-компанию.

9

Через полчаса в кают-компании собралось уже все отделение. Бойцы дружно хлебали фруктовый чай, который Брейн усилил сахаром и лимоном.

Постепенно сознание у всех прояснялось, и даже Харви наконец сказал:

– Значит, завтра скатаемся в рейс, Томас?

– Скатаемся.

– А какая пара поведет броневик?

– Обещали «ноль шестой» или «ноль восьмой».

– Годится. А почему очередники соскочили?

– Кишечная что-то там.

– О, это хреново! Из меня раз такая штука хлестала две недели подряд – как из вулкана. И днем и ночью.

– Меня раз тоже проняло, – признался Леон. – Сбросил четырнадцать килограммов.

Они помолчали, потягивая чай и доливая себе из прозрачного парящего кувшина.

– Кого потянем, сказали? – спросил Мози.

– Не было времени уточнять. Но я так полагаю, пассажиров.

– Сколько кунгов?

– Думаю, не больше двух, ведь мы идем одним бортом, значит, больше двух никак не возможно.

– Ладно, бойцы, – подвел итог Мози, – допиваем чаек и милости просим в оружейку, надо тарировать стволы.

– Так вроде ты говорил, у нас стенд барахлит, или уже нет? – напомнил Харви.

– Это когда было-то! Ты что, вообще не следишь за ситуацией?

– Чего это я не слежу?

– На прошлой неделе стенд барахлил, но его сразу починили.

– Ну, я рад… – развел руками гранатометчик и улыбнулся.

Следующие два часа отделение потратило на приведение оружия в порядок. Дольше всех со своим гранатометом возился Харви. Стенд не желал принимать его оружие, Харви ругался в адрес лейтенантов и инженеров, которые должны были раз в две недели проводить обследование стенда.

– Это же не мне нужно, это компании нужно! – восклицал он, а потом добавлял порцию из непечатного.

После тарировки оружия отделение, почувствовав голод, принялось подчищать остатки вчерашней роскоши. Завтрак уже прошел, а до обеда было далеко.

Оставив товарищей, Брейн отправился на пост главного диспетчера, чтобы выяснить подробности. Это всегда следовало делать накануне, чтобы не узнать о неожиданных изменениях утром – перед отправкой.

Капитана Селинджера он застал в комнате отдыха смены: тот смотрел какое-то шоу по ТВ-боксу и шевелил пальцами босых ног, закинутых на обшитую кожзаменителем банкетку.

Носки и ботинки валялись на полу, китель висел на спинке стула, капитан улыбался, слушая трек в наушниках, но, увидев сержанта Брейна, сбросил наушники и вскочил с таким видом, будто увидел начальника базы генерала Камарина, славившегося своими неадекватными поступками и крутым нравом.

– Томас!.. Так тебя разэдак!.. Ты напугал меня, сукин сын! Чего тебе надо?..

Капитан босым прошел к холодильнику и, распахнув его, продемонстрировал широкий выбор самых крепких напитков.

Это как-то объясняло некоторые несуразицы, выдаваемые диспетчерским постом, когда, путая все и вся, борты отправлялись туда, где не было дорог и просек.

– Ну и батарея у вас, сэр.

– Не обращай внимания, тут в основном освежающие напитки, – заверил Селинджер, срывая зубами пробку с полуторалитрового пивного баллона «Холодный пес».

Вернувшись на место, капитан запрокинул голову и отпил треть баллона, после чего рыгнул и отставил пиво в сторону. Глаза офицера сделались красными, но лицо разгладилось.

– Чего пришел-то, говори?

– Уточнить надо, сэр, – ответил Брейн, проходя к ближайшему казенному стулу и садясь на него.

– А чего уточнять? Завтра все и узнаешь.

– Лучше сегодня, сэр. Какой груз будем сопровождать?

– Два пассажирских лотка и платформа с оборудованием.

– Это не по инструкции.

– И что? Откажешься ехать?

– Не откажусь. Но за лишнюю платформу доплатите.

– Вам и так доплатят за внеочередку.

– Внеочередка – это одно, а лишняя телега на хвосте – совсем другое. Платите за перегруз, сэр. Заполняйте наряд, и я прямо сейчас его заберу.

– А потом нельзя?

– Потом я буду за вами целый месяц бегать. Плавали – знаем. Заполняйте сейчас, и мы, так уж и быть, потащим лишнюю телегу. Она точно одна лишняя, а то, может, их больше?

– Одна, успокойся! – начал злиться капитан. Он поднялся с кресла и, открыв сейф, вытащил бланки нарядов, а потом за пару минут заполнил один и передал Брейну. – Вот, проверь, все ли правильно.

Сержант стал читать, а капитан вернулся на место и снова сделал несколько глотков пива, глядя на мелькающие в ТВ-боксе картинки.

– Ну что, все правильно, – сказал Брейн, убирая наряд в нагрудный карман.

– Тебе сколько лет, Томас?

– Скоро уже стукнет тридцать пять.

– Уже, – пренебрежительно усмехнулся Селинджер и отхлебнул пива.

– Я бы хотел уточнить, какая там обстановка? Мы вообще куда направляемся?

– Тридцать пять, сержант, это, считай, юность. В тридцать пять я мог мочиться без резей и считал, что правильно сделал, женившись в двадцать восемь.

– Так что там с направлением?

– Юго-восток. Квадрат «зейн».

– «Зейн» большой, сэр.

– Дурак был полный. Совсем дурак.

Капитан покачал головой и, дотянувшись до пульта, переключил канал.

– Короче, поедете по дороге до затопленного карьера, там на полустанке в порту «Салема» примете груз и рванете через долину Бино Бланко.

– Бино Бланко?! Вы серьезно, сэр!? – воскликнул Брейн, вскакивая.

– Чего ты подорвался раньше времени? – недовольно пробурчал капитан.

– В Бино Бланко непроходимые леса, сэр, если нас зажмут, мы даже развернуться не сможем, а уж с хвостом из трех телег, да с пассажирами!..

– Успокойся, Томас, с дорогами там сейчас получше. В районе плато забросили несколько шахт – исчерпали запасы полностью. Воду откачивать перестали, и она вся ушла в пустоты. Исчезло несколько речек, озер, в том числе болота Бино Бланко. Так что развернуться там теперь есть где, да и нарезанные просеки не зарастают. Сам увидишь.

– Как с поддержкой?

Казалось, капитан не услышал вопроса, он смотрел на экран ТВ-бокса, а потом вдруг сказал:

– Не женись, Томас. Это не для солдата. Был бы ты гражданским – другое дело, а солдат всегда в командировке, на службе. А эта сука там принимает всех подряд.

Брейн хотел напомнить про свой вопрос, но, видя страдальческое выражение на лице капитана, промолчал.

– Воздушной поддержки не будет. Если бы небо было открыто, мы бы пассажиров на винторамах перекинули. Но нельзя, эти подлецы жгут их, как бумажные игрушки. Так насобачились, что даже блоки РЭБ не помогают.

– А говорили, что они дикари.

– Дикари. А ты сам хоть одного видел?

– Только в прицел.

– То-то и оно. Мы видим их только в прицел, и они на нас тоже предпочитают смотреть именно так.

– И какой вывод?

– А какой тут вывод? Ехать в рейс – вот какой вывод. И не женись, пока не выйдешь в отставку. Да и то не гоняйся за молодыми, они тебе враз рога пристроят, твари крашеные. Найди разведенку с ребенком – вот тебе и семья будет.

– Я учту это, сэр. А как с разведкой?

– Как с разведкой? Хреново с разведкой – как всегда. Видели там, видели тут, наносят удар, но на месте уже никого нет. Они же скачут, как лоси.

– Ну хотя бы примерное количество.

Капитан допил пиво, потом закрутил пробку, рыгнул и забросил пустой баллон в угол.

– Есть такое понятие – статистическое присутствие противника. Так вот, сейчас на вашем пути будет шестьдесят пять процентов.

– Это мне ни о чем не говорит, сэр. С чем это можно сравнить?

– Ты же ходил на плато Винтор, правильно?

– Четыре раза.

– Вот там колебалось от пятидесяти пяти до семидесяти.

– Ага, теперь ясно.