Текст книги "Вещество (СИ)"

Автор книги: Алекс Норден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

– Нет. Не так. Это… это потому что вы… почти что выгнали меня. А я… хотела узнать, всё ли с вами в порядке. Я только… я хочу сделать что-нибудь нужное… Я хочу… помочь.

– Вы ничего не знаете, – он долго молчал. – Вас не смутит… сходить в гости?

– Эм… а куда?

– Ко мне. Домой. В школе нам общаться после отбоя не стоит. В кабинет может зайти почти кто угодно, Дамблдор, наша обожаемая Амбридж, дежурные учителя… из директорского кабинета здесь есть доступ в камин и без специального пороха. В ночное время, конечно, это вряд ли будет Амбридж, но остальные… Не буду же я прятать вас в шкаф.

– Конечно, я могу к вам зайти, – Гермиона светло улыбнулась. – Если вам самому это удобно.

– Да, вполне. Не бойтесь, в моем доме меня уже лет двадцать никто не ждет, – он шагнул в камин, подвинувшись, чтобы туда зашла и девушка.

– Чай, кофе? – спросил профессор, едва зажег электрический свет в небольшой пыльной гостиной.

– А здесь… бывал кто-нибудь из студентов?

– Сами как думаете? Конечно, нет. Для моих студентов тут было бы… неуютно, а с чужими как-то не складывалось столь неформальное общение. Извините, тут не убрано… я тут не убирался уже лет…

– Ну не двадцать же, – волшебница присела на обветшавший диван, с интересом оглядываясь.

Обычный магловский дом, навевавший ностальгическую тоску, неясное, чуть болезненное, робкое ощущение под сердцем, ощущение чего-то… из собственного прошлого, привкус давно забытого, но не изжитого из сознания времени. Такие моменты бывали у каждого, у Гермионы их тоже хватало, и здесь они сразу же проявились.

– Может, и двадцать, – тихо бросил Снейп, сняв мантию и скрываясь в кухне. Гермиона проследовала за ним из унылой гостиной, и он немного растерялся увидев её на пороге.

Кухня была крошечной, грязной, с треснутым столиком, задвинутым в угол, и выбитой, заткнутой куском фанеры, форточкой в незашторенном окне.

– Вы бы лучше… – Снейп взглядом указал девушке обратный путь, но она села возле стола.

– Мне и здесь нормально. Это самый обычный дом, – ответила она. – Вам… не надо его стесняться, вы же… не живете здесь, – она внимательно смотрела на то, как мужчина, оставшийся в простой черной рубашке, наливает чайник из-под крана. Внезапно он из строгого профессора магии превратился в самого обычного усталого человека.

– Последнее время я здесь часто ночую. В школе нереально выспаться, – Снейп обернулся на чайник и остался стоять, прислонившись к плите.

– А не проще было… с помощью магии?

– Наверное, – он вдруг смутился. – Но здесь я забываю о магии. А вам тут вообще нельзя, – дернулся мужчина.

– Я не буду, – девушка покачала головой, наблюдая за ним.

Он молчал, пока не поставил перед ней чашку крепкого чая, после вернулся к плите.

– Мисс Грэйнджер, я хочу… поговорить откровенно… И надеюсь на понимание. Мне плевать, что это может вызвать у вас отвращение, страх, жалость, – Снейп сложил пальцы в замок, опять задумавшись. Девушка улавливала каждое его слово, каждое движение.

– Я не могу сейчас уволиться. Азкабан мне, конечно, не угрожает, вы же со мной, простите, не детей рожать собрались, но скандал в нашем с вами случае неизбежно произойдет. Пусть. Это меня мало пугает. В моей жизни были вещи, замараться в которых куда хуже, чем стать героем школьных сплетен. Но… вы так беспокоитесь за меня, поэтому… лучше знайте, если я уйду из школы, жить мне останется недели две, – закончил мужчина бесстрастно, как будто речь шла о том, что съесть на ужин.

– Вы, конечно, шутите? – вздрогнула Гермиона, и он помрачнел.

– Нет, – голос остался холодным, без признаков эмоций. – Тогда мне придется гораздо активнее… работать… вне Хогвартса, чего я делать не буду.

Гермиона уткнулась взглядом в стол, мучительно переживая догадку, где ему придется работать, но спросила сначала о другом.

– Но зачем вам увольняться?

– Отношения со студенткой это неподобающее для учителя времяпрепровождение. При наличии прочих моих грехов перед нашей инспекцией, Министерство и директора спрашивать не будет. Впрочем, как и разбираться, есть ли у нас эти отношения.

– Но… их же нет? – робко спросила Гермиона.

– Для сплетен хватит, если кто-то узнает о нашем общении. Миссис Амбридж копает под меня довольно усердно, я даже начал думать, что уволить меня – её основная цель, – тут у профессора заболела метка, и он с силой сжал рукой левое предплечье. – У неё, впрочем, есть причины. Из далекого прошлого.

– Н-никто ничего не узнает, вы… не думайте обо мне так! – почти возмутилась Гермиона. – Во-первых, им даже нечего узнавать, а во-вторых я бы никогда и ничего не рассказала.

– Я знаю, – ответил он с тяжелым вздохом. – Я даже зря начал с этого…

– А почему… вам придется работать вне Хогвартса?

– Потому что будет война. В которой от меня все ждут активного участия.

– Все – это… это – они? – уточнила девушка с ужасом.

– Наши тоже, – спокойно ответил Снейп. – Потому я и не хочу, чтобы вы забивали себе голову всякими обязательствами. Особенно, передо мной, – закончил он сквозь зубы, сильнее сжав руку, и отвернулся к шкафчику. Мятая бумажная пачка таблеток, быстрый поиск взглядом стакана, холодная вода из палочки…

– Что это, сэр? – не выдержала Гермиона.

– Анальгетики… обезболивающее. Магловское.

– Это я поняла. Я их знаю. Зачем?

– Меня ищут. Меня ждут. В штабе темного лорда, – сказал он медленно и тихо, ожидая реакцию девушки. Его самого удивило, что он понадобился лорду вот так внезапно и поздно.

– Это… это больно? – Гермиона смотрела на него непонимающе, с сомнением. – Вы узнаёте это, когда вам больно?

– То есть, от вопросов вроде “почему” вы воздержитесь? – болезненно спросил Снейп.

– Я… понимаю, почему. Вы… притворяетесь одним из них.

– Не притворяюсь. Я был одним из них. Был, – сказал он, не сводя с неё взгляда. Она замерла в шоке, и он с болью продолжил. – Я не заслуживаю никаких ваших эмоций, помощи, обязательств. Вам тоже на такого, как я, даже смотреть нельзя. И подумайте, влезая во всё это, что когда-нибудь скажут ваши друзья, родители. Я бы многое отдал, чтобы вы никогда не узнали этого, но рано или поздно вы с вашей дотошностью докопаетесь до печальной правды. Для некоторых это не секрет.

– Но это же… это не правда? – Гермиона смотрела на него широко открытыми глазами.

Он молча расстегнул манжет рубашки, поднимая рукав. Выпирающая, почти пульсирующая от вызова лорда черная метка, словно ставшая сейчас крупнее и четче, жутко выделялась на бледной худой руке.

– Нет… – выдохнула Гермиона, отшатнувшись. – Нет, вы… вы не можете быть из них, – взгляд её был прикован к ужасающей татуировке.

– Я же сказал. Только не надо жалости. Ничего не надо. Просто забудьте.

– Но… зачем вы мне её показали? Это же… тоже тайна?

– Это не так секретно, как то, что вы уже знаете. Даже огласка этого обстоятельства мало ухудшит моё существование, – мрачно покачал головой Снейп.

Гермиона встала, приблизившись.

– Это… очень больно? – она протянула руку, опасливо коснувшись его предплечья, и провела пальцами по метке.

– Временами, – не стал врать Снейп.

– А таблетки помогают?

– Больше как плацебо, – он вздохнул.

– А знаете… все… совершают ошибки. Возможно, у кого-то они… серьезнее, чем у других… но… всё можно исправить. Я думаю, что вы давно исправили. Вы рискуете жизнью, чтобы никто не пострадал.

– Не надо этого. Не надо меня оправдывать. Даже если это когда-то сделал суд, есть вещи, которые нельзя отпустить самому.

– Суд?…

– Естественно, что с этим я был судим, – он с отвращением кивнул на метку. – И в Азкабане я тоже был. Совсем недолго, но ведь был.

Гермиона вздрогнула.

– Но… разве это так важно сейчас? Сириус Блэк провел там целых двенадцать лет! Все знают, что в Азкабан попадают и невиновные!

– Это не про меня.

Она молчала, переводя взгляд с его метки на лицо, выражавшее сейчас боль, отчаянье, отвращение к себе. Усталость. Почти бесконечную и беспросветную, словно его жизнь превратилась в бег, который надо было лишь ускорять без права передышки. Ускорять по приказу и выполнять приказ в срок.

– Я… не верю вам, – тихо сказала Гермиона, глядя на него открыто. – Будь вы всерьез виноваты, вы бы не работали сейчас в школе. Вы… я понимаю, зачем вы рассказываете. И… как вам сейчас сложно из-за этого всего, я тоже понимаю. И вы не один из них. Это всё… это неправда, – она очень резко подвинулась к нему, обняла и сразу поцеловала, жарко, с отчаяньем, но он отодвинулся.

– Ну откуда… откуда у тебя такая уверенность во мне? – Снейп обнимал её в ответ, блуждая взглядом по её лицу, но стараясь не смотреть девушке в глаза.

– Я так чувствую. Мне… несложно понять вас.

Её руки лежали у него на груди, девушка сейчас чувствовала, как сильно бьется его сердце. Ещё это помогало держать небольшую дистанцию, но он осторожно взял её ладони и подвинул повыше, себе на шею, и крепко-крепко прижал её к себе.

В следующий миг она уже снова целовала его, очень нежно, но горячо, эмоционально, так, словно это было в первый и последний раз. Он отвечал, чувствуя, как в теле загорается страсть, понимая, что сейчас, лаская её нежные губы, он даже не ощущает метку…

– Рискуешь… очень сильно… – выдохнул мужчина, остановившись. Объятия он не прекратил, но его руки спустились чуть ниже её талии.

– Не поняла? – она с улыбкой посмотрела в его глаза, но сразу смутилась.

– Рискуешь, что мне понадобится… антидот и без твоего зелья. Хотя… – он позволил себе пошутить, – с этим зельем я уже привык, что у меня это частое состояние… когда ты поблизости.

– Но… я бы не хотела этого, – на щеках девушки проступил румянец, а взгляд погрустнел.

– Тогда… успокойся, и дай успокоиться мне, – сказал он хриплым шепотом и уткнулся в её плечо, снова аккуратно прижимая её к себе.

Гермиона гладила его плечи, потом прижалась щекой к его щеке, а ладонь спустила на предплечье.

– Это всё… закончится… Это же пройдёт, – тихо сказала она, робко обводя пальцами контур чудовищного рисунка.

– Теперь ты хотя бы знаешь, – его голос стал смущенным и осторожным.

– Меня это не пугает. Я знаю, что… всё это бред. Это какая-то ошибка, слишком похожая на правду, но это… это не так. Вы не из них. И… мы… перешли на ты в одностороннем порядке?

– Извините, мисс Грэйнджер, – тихо, отрешенно сказал он, подумав.

– А если… нет?

– То есть? Нет, в смысле, что вы не простите мне… эту небольшую оплошность? – он уже привычно криво улыбался.

– Нет в смысле, что… теперь мы могли бы… я бы очень хотела…

Он отстранился, посмотрев на неё в смятении, и поднял руку, чтобы застегнуть манжет. Метка стала намного светлее, словно затерлась, даже контур её теперь не выпирал на коже, как было уже не один год, и мужчина удивленно уставился на ненавистную картинку.

– Мисс Грэйнджер… вы… тоже это видите? Он только что вызывал меня, она болела… а сейчас…

– Вижу, – девушка снова осторожно коснулась рисунка. – Сейчас… она не болит? – Гермиона внимательно заглядывала в черные глаза профессора, в которых впервые за много лет исчезла боль. Боль не от метки, а от холода, леденящего холода, который обыкновенно до костей промораживает плоть, но царящего не в атмосфере, – в душе.

– Совсем нет, – тихо выдохнул он, обнимая девушку, но её ладони снова лежали у него на груди, и он взял их в свои, слегка смущаясь, поднес к губам и поцеловал пальцы. – Мне… нравится… очень… чувствовать, что ты рядом. Совсем… рядом, – он отвел её руки себе за спину, приближая Гермиону к себе, и снова очень крепко обнял.

– Мне тоже… И я… очень хочу быть рядом…

– И ты еще говорила, что не влюблена? – он усмехнулся, уткнувшись лицом в её волнистые локоны и скрывая теплую, искреннюю улыбку.

– Не влюблена… – тихо согласилась девушка, робко, но с улыбкой, – я не влюблена. Я – люблю.

========== Эпилог. Два года спустя. (AU!) ==========

Двое волшебников неторопливо шли по тропинке в Хогсмид, держась за руки. Свежевыпавший снег под ногами радовал своей белизной, и они улыбались.

– Ты снова участвуешь в Йольской конференции? – нарушил тишину мужчина.

– Нет, – девушка покачала головой. – В этот раз нет. Были… другие интересы, – она прислонилась к его плечу. – Ты же знаешь, что в этом году мне не с чем там выступить.

– Зато у меня есть пара идей. По старым зельям, которые мы летом доработали.

– Мерлин, я не буду с этим выступать! – в шутку возмутилась она. – Там же такое, что проще сразу отдать их братьям Уизли!

– Почему, зелье невесомости и в колдомедицине будет полезно. Его проще заменить левикорпусом, но это требует чар, что бывает невозможно. А зелье действует само.

– Ладно, у нас же еще есть время подумать? И… Северус… я отправила документы по своему зелью, тому самому, и нескольким твоим, в Америку. Их берут в производство! Не аптечные зельеварни, а производство! Они… предложили столько, что нам теперь… хватит денег на дом в Хогсмиде, – слегка смущенно закончила Гермиона.

Северус задумался, потом широко улыбнулся.

– Нам бы и так хватило, если бы ты не захотела сначала обзавестись собственной аптекой, да еще и глобальный ремонт у нас в Паучьем затеять.

– Мне же надо будет где-то работать! А в Паучьем… жить неудобно, если ты будешь работать в Школе, а я в Хогсмиде, но мы же там часто бываем, и когда выбираемся в Лондон живем там. Или когда у нас там гости. Сейчас школа закончится, и… откроем аптеку. Как раз стройка тоже подходит к концу… Ты же будешь помогать мне с делами?

– Вряд ли мне удастся от них спастись. Не надумала остаться в Хогвартсе?

– Нет. Я же заменяла несколько раз твои уроки. Это был ад! Дамблдор предлагал вызвать Слизнорта, но я отказалась.

– Кстати, студенты мне тоже сказали, что это был ад, – он чуть насмешливо прищурился.

– Возможно, – волшебница слегка расстроилась, но грусть была мимолетной.

– Они сказали, что ты преподаешь хуже Амбридж, – подлил Снейп спирта в горелку.

– Да уж конечно! – не стерпела Грэйнджер. – А всё-таки, хорошо, что Амбридж не осталась тогда в школе.

– У нас с ней было уже просто – либо она, либо я. Но зря ты подговорила близнецов, их пока не собираются восстановить в школе, – добавил он с легким чувством вины.

– Они сами перестарались. Да и без дипломов процветают в Косом переулке. И Амбридж получила по заслугам.

– Да, но видеть каждый день Люпина в качестве завхоза, – это выше моих сил.

– Ему ведь сложно найти работу. А там зарплата не намного меньше, чем у учителей, и они работают вместе с Тонкс… И в школе порядок.

– Ты тоже могла бы работать вместе со мной… – снова предложил Снейп.

– Я и так никуда от тебя не денусь, – девушка обняла его и нежно поцеловала. – Я буду работать в аптеке. Нашей аптеке. А ты больше не будешь задерживаться допоздна в замке. Потому что… я буду очень ждать тебя каждый день, – волшебница излучала тепло, в каждом слове, каждом взгляде и движении, он смотрел на неё, понимая, что больше ему ничего и не нужно. Вот оно, счастье. Настоящее, тёплое счастье.

– Забавно, что Филч теперь в Министерстве, – сказала вдруг Гермиона, когда перестала обнимать зельевара.

– У него теперь тоже полный порядок. Консьерж в Министерстве даже звучит солиднее, чем завхоз в Школе. Не могла же наша госпожа не прихватить свой главный трофей.

– Но он же сквиб!

– Ну… – Снейп криво улыбнулся, – ей от него не магия нужна, да и ему от неё тоже. Зато чистокровный!

– А войны… больше ведь не будет?

– Ты часто спрашиваешь… Хотя ты лучше всех знаешь, что всё закончилось. А для меня уж точно, – Снейп указал на свой левый рукав, и в его полном теплого спокойствия взгляде высветилась благодарность. На всё так же бледной, но уже не такой тощей руке давно не было и следа от черной метки. – Знаешь, меня до сих пор это удивляет…, – начал он. – Но… для магии, видимо, нет невозможного. Особенно, когда речь идет о сильных чувствах… Вспомнить того же Гарри, он поэтому остался жив. А я как будто начал жить заново. С тобой.

– Знаешь… я безумно рада, и тому, что… это прошло, – сказала девушка, касаясь его предплечья, – но я ведь ничего не сделала для этого… я… тебя люблю. И всё.

– Гермиона, я… ты же знаешь… – он смутился, – я тоже… тебя люблю, – закончил он тихо. – Может, потому оно и прошло. А ты еще говорила, что не сумеешь спасти мне жизнь. Спасла.

– Вряд ли это связано, тогда бы меток не было и у других… п-пож… других его… – она смолкла, не желая ставить любимого мужчину в один ряд с ненавистными соратниками лорда. – Вот у Малфоев, например, нормальная семья…

– У них брак по расчету, устроенный родителями, – возразил Снейп. – Они были обручены чуть не с рождения, потом свыклись с этой мыслью. Может, потому у них и нормальная семья, – он криво улыбнулся, и девушка толкнула его в бок.

– Но неужели у остальных… это лорд родился и вырос без любви, поэтому он такой, но… все остальные… А эта Лестрейндж, она ведь… она любила лорда?

– Это было не взаимно. Может, дело как раз в этом.

Гермиона ярко улыбнулась, поняв его слова. Снейп редко признавался в любви прямо, но часто говорил о чувствах незаметно, между строк.

– А я всё-таки думаю… точнее… так сказал профессор Флитвик…

– С этого места подробнее, – быстро отреагировал профессор.

– Он ещё тогда сказал, что… это зелье… моё серое вещество…

– Надо было всё же придумать ему название, – вздохнул Снейп.

– Да, зря ты этого не сделал. А то я чуть не умерла в Косом в аптеке, когда передо мной в очереди какой-то пьяный урод спросил – “а мне зелье Грэйнджер, ну то… которое с любой бабой поможет…”, Мерлин, я даже ушла оттуда.

– А чего ты испугалась, – ответил Снейп сквозь хохот, – на этикетке же нет твоей колдографии. Зельевару трудно стать узнаваемым. Если только раздавать автографы на книги, как Локхарт. Но мир уж точно не забудет твою гениальную идею подослать лорду Дамблдора под обороткой в виде меня.

– Мне надоело, что ты один рискуешь! Правда, он тогда почти догадался… о нас…

– Он догадался гораздо раньше, – фыркнул Северус. – Он потому и согласился. Но… Мерлин забери его лимонные дольки, это было гениально. Никогда не забуду, как они с лордом договаривались о его проблеме!

– Нуу… – Гермиона чуть покраснела, – я когда пересматривала твое воспоминание, думала только о том, что… неужели он с тобой мог так общаться? Он ведь не знал, что это Дамблдор?! Пока оборотка не закончилась… Вообще, если подумать, Северус, это было чудовищно, а не гениально. Его же могли убить пожиратели.

– Ты сама хотела, чтоб рисковал не я, – он хитро прищурился.

– Ты бы не говорил так с этим вашим… лордом!

– Ну не мог же я учить его Светлейшество, как правильно с Темнейшествами беседовать! – Снейп рассмеялся. – По-моему они очень мило общались в итоге… Кажется, они вспомнили, с чего всё началось. А началось всё далеко не с Поттера и пророчеств… началось-то всё в школе, когда ещё нестарый Альбус Дамблдор преподавал студентам трансфигурацию…

– Ты же не хочешь сказать… что все эти ужасы первой и почти случившейся второй войны уходят корнями в какой-то разлад учителя и студента?!

– Смотря, что там случилось. Я краем уха слышал в штабе. В Малфой-мэноре, – поправился Снейп, зная, что Гермионе до дрожи неприятно называние штабом не только орденского штаба, а еще и сборища шайки лордовых отморозков. – Кстати, в нашем штабе тоже, лорда знал не один Дамблдор. Другие учителя, кто постарше, даже Хагрид вон учился с ним. Лорду не давали покоя лавры Гриндевальда, но многим ведь известно, что у того с Дамблдором всё вышло не так гладко, – профессор снова прищурился, но уже задумчиво.

– Меня всё-таки смущает, что сначала лорд так “мило” общался… с тобой.

– Может, потому я и остался жив? Особенно после, – он снова указал взглядом на свой рукав. – Ты же не знаешь, какие у нас с Лордом могли быть… отношения.

– Северус!

– Сама начала… – он довольно усмехнулся.

– Но послушай… ладно Дамблдор, но ваш лорд… он же не…

– Я не в курсе каких-то особых подробностей, что тогда было, – заметил Снейп, – но еще с тех пор, как Белла ушла к Фенриру… Лорд как-то изменился. А вроде, жениться хотел.

– Мерлин… – вздохнула девушка. – Я тоже не горю желанием разбираться.

– И не надо, – перебил зельевар. – Миром правит свет, любовь, и лимонные дольки! – пафосно провозгласил он и поморщился. – К чертям их. Или в их же Нурмегард. Нам и так есть, чем заняться, – он крепче взял руку девушки.

– Да, – улыбнулась она. – И, кстати, ты уже год не возвращаешь Поттеру невидимку!

– Обойдется! – возмутился Снейп. – Мало того, что я под этой невидимкой вытащил его из Отдела тайн!

– Ладно, ладно, – быстро ответила Гермиона, скользнув пальцами по его руке.

Вспоминать ту историю не хотелось. Тем более, там снова фигурировала Амбридж.

– Так что там сказал Флитвик, а то мы отвлеклись? – напомнил Северус.

– Ну… это было давно…

– Значит, это уже хорошо выдержанная история, достойная слушателей. И?

– Он был уверен, что… наши зелья… моё и твой антидот, это не случайность. Это… предопределенность, – робко закончила девушка. – Потому что, даже если это не чары, а боггарты, то… у волшебников не бывает одинаковых боггартов, они всегда будут разными, даже если страхи похожи. А уж если боггарты… взаимно дополняют друг друга.

– Мысль я понял, – перебил Снейп. – И главное тут, конечно, слово взаимно… И Флитвик поэтому, из-за одного предположения, решил тебе помочь тогда? Студентке пятого курса с приворотным учителю? Псих гоблинский! А еще с Когтеврана!

– Я думала ты давно забыл! – Гермиона посмотрела на него удивленно. – Оно было не приворотное!

– Ладно, всё в порядке. А если это не боггарты? Всё-таки зелья нельзя трансфигурировать. Не думаю, что один из важнейших законов магии, и целой науки зельеварения, сама же магия нарушила бы ради нас двоих. Боггарты это скорее… вот моя однокурсница на получении мастерства достала из котла… трусы. Синие такие в клеточку. Перенервничала. Причем, оказалось, что это были трусы одного из экзаменаторов, что совсем усложнило дело…

– Нам повезло больше, – фыркнула девушка. – А то за трусы вряд ли дадут патент. Но еще Флитвик сказал, что… магия может не замечать таких временных промежутков, как наша разница в возрасте, и… так показать, что… что мы с тобой…

– Магические половины, – закончил Снейп. – Когда-то теория таких половин была очень популярна. Так было легко оправдать одиночество, измену, или наоборот, навязать кому-нибудь брак, навешав лапши на уши… – он задумался. – Но потом её признали таким же бредом, как идею об исключительности чистокровных магов.

– Профессор Флитвик еще говорил… – она осеклась, потому что Снейп едва сдерживался от колкостей. – В общем, он много говорил…

– Я понял, что надо бы как-то на него повлиять, а то при его росте такая длина языка наверно мешает…

– Ну Северус…

– Я серьезно, как можно так разговаривать с ученицей?! На пятом курсе?! Так спокойно рассказывать, что она, видите ли, вторая половинка профессора, потому и получается у неё уникальная субстанция. Небезопасная. У студентов как раз курса с пятого и психика нестабильная… и ум… за разум заезжает…

– Что?! – опешила Гермиона. – А Флитвик только предположил! Он не говорил прямо, просто рассмотрел варианты!

– Спокойно, – улыбнулся Снейп.

– Знаешь, еще он говорил, что когда ты в молодости получил это зелье, это магия сама тебе помогла не совершить еще одну ошибку.

– Он так и сказал – ещё одну? – спросил Снейп, минуту молча обдумывая слова.

– Да, он так и сказал. Он… он знал, что ты уже вляпался в дела с лордом. Но знал, что та девушка… из-за которой всё и случилось… что она бы не помогла тебе.

– Он… говорил о ней?

Гермиона покачала головой.

– Нет. Вообще ничего. Только, что она тоже была с Гриффиндора. Ты и сам это рассказал.

Снейп облегченно выдохнул.

– Мне в те времена в общем-то никто особенно помочь не стремился. Да и в недавние тоже. Я бы пропал без тебя, – произнес он тихо и серьезно, не боясь таких откровений.

– Не пропал бы. Ты сильный, – возразила Гермиона. – Очень сильный.

– Но без твоих идей и поддержки… я даже не знаю, что сейчас было бы. Серьезно, я не знаю, что было бы и со мной, и со всем магическим миром. Что бы тут творилось. Была бы война. В которой мне предстояло вписать своё имя в вечность и в этой вечности остаться, – мрачно, с насмешливо-трагическим пафосом закончил он.

– Впишешь. Без войны впишешь. Ты же учёный, – улыбнулась девушка. – И это всего лишь комплименты, ничего особенного я не сделала. Главное, что ты рядом. Я только хочу быть с тобой, и чтобы нам никто не мешал.

– Ты со мной, – быстро ответил мужчина, чувствуя, как собственное сердце бьется сильнее и чаще. Он не знал, когда сам влюбился в Грэйнджер, – совсем недавно, когда война закончилась не начавшись, или чуть раньше, когда окончательно и бесследно исчезла столько лет тяготившая его метка. Они оба не поняли, как это произошло. В один прекрасный… романтический вечер, она стала едва заметной, а наутро пропала. А может, чувства завладели его сердцем ещё в тот вечер откровений в Паучьем, два года назад. – Но нам пока мешает школа, – добавил профессор с легкой грустью.

– Осталось совсем немного. И теперь… уже давно… никто и ни в чем нас не обвинит.

– Ну, сплетни, конечно, случаются, но даже Минерва молчит.

– Она… всё знает, – смутилась девушка. – Я ей еще летом рассказала, когда не уехала домой. Не стала врать.

– И что она? Благословила лучшую ученицу? – Снейп скрыл удивление.

– Она сказала, что не будет это комментировать. Но потом она улыбалась. Вообще, учителя стали больше со мной общаться. А может, мне так кажется, потому что я теперь мало общаюсь с однокурсниками.

– Многие думали, что ты останешься преподавать, и воспринимали как будущую коллегу. К тому же, ты серьезно занимаешься наукой, а теперь ещё и дежуришь… вместе со мной.

– В школе это наверно лучший способ пообщаться спокойно. У меня ведь уже нет отдельной спальни и моё отсутствие по ночам легко заметить.

– Не жалеешь, что больше не староста?

– Нет. А что это дает? Мне бы не хватало времени, да и… Рону гораздо приятнее обходить коридоры с Лавандой Браун. Для карьеры в каких-то местах значок старосты может пригодиться, но я хочу своё дело.

– У тебя хорошо получается планировать, – улыбнулся Снейп.

– Северус, давай… я тебе покажу наш будущий дом?

– Ты что, уже купила его? Сама?

– Нет, только присмотрела…

Он недоверчиво повёл бровью.

– Ну ладно, еще и договорилась, – она скромно улыбнулась. – Почти! Я не купила его. И денег ещё нет. Но… он совсем рядом с нашей аптекой, на окраине деревни. Там, где уже начинается Запретный лес.

– Самое удачное место для зельеваров, – он кивнул.

Девушка в обход деревни подвела его к отдельно стоящему уютному домику. Сам дом был деревянным, светло-зеленого цвета, над крышей торчали кирпичные каминные трубы, а сбоку – труба поменьше, специальная вытяжная труба, хорошо знакомая мастеру зелий. Можно было оборудовать профессиональную мини-лабораторию прямо дома. За ним, отделяясь от леса забором с калиткой, располагался большой, но еще очень молодой сад, теплицы. Перед домом высились два столба, Снейп не сразу догадался, что к ним нынешние владельцы, если они были, привязывали фестралов. Здесь могли оставлять их и гости, приехавшие на повозках, или прилетевшие. Ажурные кованые ворота украшали изображения магических животных, в таком же стиле была оформлена металлическая крыша каменного колодца.

– Великолепно, – прокомментировал Снейп. – И какой дурак продаст тебе такое жильё?! Дом ведь недавно построен? Кто там живет?

– Никто! Он… принадлежит Тонкс. А Люпин отказался жить в таком людном месте. В деревне. Наотрез отказался. Хотя тут и Визжащая хижина рядом, если что…

– Я его понимаю… – вздохнул Снейп, – я и не знал, что у Нимфадоры есть недвижимость.

Всё-таки о коллеге, так неожиданно занявшей его любимую кафедру ЗОТИ, профессор зельеварения знал немного. Но о кафедре уже не жалел.

– Она ведь из Блэков… так что деньги на строительство у неё были. Но сейчас они всё равно живут в школе, а дом хотят взять в Годриковой впадине.

– Не думаю, что Люпин согласится и на это место, – Северус помрачнел.

– В общем, я не знаю, это уже их дело, – Гермиона отвела взгляд, – в любом случае, этот дом она продает, она давно сказала мне, а пока его снимали мои друзья, и… я очень хотела…

– Мы могли взять его раньше, – сразу согласился Снейп, – конечно, пришлось бы поработать побольше. А потом строить твою аптеку.

– Северус… я была еще не готова… жить вместе. Извини, – взгляд волшебницы погрустнел. – Потому и не говорила о нём.

– Всё в порядке, – Северус приблизился. – Это нормально. Хотя ты и так уже со дня рождения почти живёшь со мной в подземельях. А летом…

– Но это же недавно, и об этом никто не знает…

– Ну уж, никто, – отмахнулся Снейп.

– Не важно. Пусть знают. Теперь я совершеннолетняя даже для маглов! Но все равно, это не то же самое, что жить вместе в собственном доме.

– А теперь ты… готова? – тихо уточнил он.

– Да. Если… ты тоже этого хочешь.

– Очень сильно, – он обнял девушку, склоняясь к ней с жарким поцелуем. – И ты вытащила меня в деревню, чтобы, наконец, показать дом?

– И рассказать. Давай… зайдем внутрь? – она смущенно достала ключ.

– То есть, всё уже решено?

– Ты же согласен?

Мужчина поднял её на руки и открыл ворота. Под нетронутым пушистым снегом была каменная дорожка, словно ждавшая новых следов. Снейп задержался у двери, поворачивая ключ в замке и не отпуская девушку. Он поставил её на пол уже за порогом и, быстро окинув взглядом гостиную, притянул к себе для поцелуя.

– Ты… занёс меня в дом… – Гермиона робко взглянула на него. – Есть один обычай…

– Я тоже о нём знаю, – перебил Снейп. Он снова целовал её, очень долго, с нежностью.

– Так… после свадьбы делают, – уточнила девушка с улыбкой.

– Ты про такие поцелуи? – повёл бровью профессор.

– Нет, – она едва сдержала смех. – А вообще-то, раньше это и к ним относилось!

– Я знаю про обычай. Но ты ведь тоже согласна? Ты… выйдешь за меня? – он опустился на колени как и стоял, совсем рядом с ней, и взял девушку за руки.

– Да. Да, – повторила она увереннее и громче, он быстро встал и на руках перенес её на мягкий диван возле камина. Обнимая девушку, он пытался контролировать эмоции, полностью захватившие его сейчас.

– Я с тобой счастлива, Северус, – улыбнулась Гермиона, заглянув ему в глаза.

– А я с тобой. Как никогда в жизни, – он покрывал поцелуями её ладони, хрупкие запястья. Он почти дрожал, впервые осознав в полной мере своё счастье. Что это всё не иллюзия, не призрак больного воображения, не игра. Это его счастье, здесь, сейчас, всегда. Счастье, пришедшее в его судьбу с чистым и юным созданием, выбравшим его, – разучившегося и мечтать, и верить, – его одного, чтобы стать для него… жизнью.