Текст книги "Соглашение (СИ)"
Автор книги: Алекс Нерт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
– Ладно, минутку внимания, дорогие, – прервал мои размышления Оритар, – Мы почти подошли к городу, а значит, надо обсудить пару моментов. Давайте отойдем немного с дороги.
Когда мы обступили его, человек кивнул себе, а затем поднял палец, собираясь с мыслями.
– Приступим к первому вопросу, господа. Лошади. Каждый сам себе покупает животину, или же вы скидываетесь и всецело доверяете моему мнению?
Я нахмурился. Что-то тут не сходилось.
– Доверяем, что за вопрос, – пожала плечами Калджи.
– Господин Санринссаль?
– Доверяю, – пожал я плечами, не став поправлять его "господин", – Только вопрос. Где ваши кони? Не пешком же вы до меня добирались.
От места сбора Совета до моего леса – около трех дней на лошади, и то, если есть две других на смену.
– В деревне древнейших и остались, – ответил мне Ганариэль, помедлил мгновение, но продолжил несколько неуверенно, – Нам открывали "тропу".
Стойте, что?! "Тропу"?! Хагранам?!
Спокойно, Санринссаль. Тише, не волнуйся. Закрой глаза, все хорошо. Вздох. Можно открывать.
– Вам открывали тропу. И кто вел вас по ней? – спросил я. Очень надеялся, что вышло спокойно.
– Верховная жрица Анрунг.
Санринссаль, ты действительно ожидал услышать другое имя?
"Тропа" – это один из видов портала, самый быстрый из существующих способов путешествия. В Арбинде время идет иначе, расстояния другие, что позволяет затрачивать минимальное время на пересечение многих километров. Близнецы открывают проход, но пользоваться ими могут даже хаграны в сопровождении древнейшего. Единственное, мы сами редко пользуемся "тропой", а людям давали подобную возможность в разы реже.
– И как давно был Совет? – решил поинтересоваться я. Заодно уж.
– Пять дней назад, не считая этот.
– Вы прошли по Илишару за два дня?
– Я знаком с одним из эльфов-следопытов, – пояснил мне Релис, – Он указал нам более короткий путь от города до Иллиера. Только вот сам проводить не смог, и мы в конце немного заплутали.
Хорошо. Принято к сведению, обдумаем чуть позднее. Все это очень странно.
– Ладно, – продолжил вместо Оритара Ганариэль, когда я, помрачнев, отступил назад, пытаясь уразуметь услышанное, – Теперь следующее. Мы остановимся в городе на ночь или сразу же продолжим путь? На мой взгляд, терять целый день, это... – он замолчал, когда увидел, каким взглядом на него смотрят остальные, – Что?
– Ты хочешь сказать, что у нас нет вр-ремени даже по-человечески помыться?! – нахмурилась Калджи, – Я не знаю, что у вас, эльфов, но у нас дома мы посещаем бани или купальни чаще, чем р-раз в десяток дней.
– Действительно, Ганариэль. Мало того, что с Советом нас гоняли, так потом еще по лесу пришлось... – вступился Оритар, но был перебит Салтией:
– И одежду надо прихорошить.
– Почистить, – не утерпел я и поправил ее.
– Я понял, понял! Хорошо! Давайте хоть выйдем из города до заката! Возражения?! – он с раздражением оглядел всех, задержал взгляд на мне, но я лишь пожал плечами. Я только за задержку: нужно будет завершить в городе парочку дел. Ганариэль тем временем продолжил:
– Значит, в пять встречаемся около северных ворот. А теперь достаем деньги и сдаем их. Пожалуйста, не покупай только ничего сверхъестественно дорогого.
– С кем ты вообще разговариваешь? Я лучший торговец на Юге, попрошу! – возмутился Оритар, – Мне хватит по два золотых с каждого и разрешение господина Санринссаля пощеголять его именем.
– Мне бы хотелось этого избежать. Пожалуйста, пощеголяй именем Анрунг, она тут хорошо известна, – поморщился я.
– Ну, хорошо, она все равно просила на обратном пути купить и ей коня.
Что?!
Лет сто назад, когда я только выбрался из-под гнета наставников, Роанти не был крупным и развитым городом. Он служил лишь перевалочным пунктом для караванов и путешественников, курсирующих между Шадиром, Илишаром и остальным миром, и представлял собой лишь нечто немногим больше захудалого села.
Чуть позже его стали считать шахтерским городком – за счет того, что он располагался возле гор, богатых на малахит и парочку других ископаемых.
Сейчас же, смотря на все с высокого холма, я даже не понял поначалу, что этот большой, изрядно разжиревший город и есть то самое жалкое и зажатое поселение, каким оно было поначалу.
Сам город изнутри был разделен на две части: небольшой участок горы на юго-востоке создавал собой высокую стену. За ней, как раз и начиналась вся основная промышленная часть Роанти. Я видел там мастерские, низкие дома, выдыхающие темный дым из своих труб. Видел входы в шахты, видел снующих там людей, плохо правда, не на столько хорошее у меня зрение, чтобы разглядеть все в четких деталях. До преграды же располагалась обычная, жилая часть: широкая площадь рынка, а вслед за ней, походя на несколько неровных рядов зубов, дома. В центре, над ними, сиял небольшой дворец, он небрежно облокотился на часть горы, сверкая начищенной крышей.
С северо-востока Роанти омывало небольшое озеро, то тут, то там виднелись небольшие лодочки – видно, местного люда, – и небольшие торговые кораблики, стоящие на пристани.
Впрочем, любовался городом я недолго – так, взглянул быстро, а затем уже со вздохом натягивал капюшон на глаза. Голова все еще неприятно кружилась, а воздуха было слишком много.
Давай, Санринссаль, подумаем лучше о другом.
Об Анрунг, к примеру.
Анрунг Белый Дым. Резкая, импозантная, мстительная. Что можно еще отметить? На пару лет старше меня, в юности была плоской как доска, но по деревьям скакала еще похлеще нас с братом. Мы знакомы с ней с детства, таскали ее за косы с Реслисселем, а она нам в отместку раздавала тумаки. Веселые времена.
Действия Анрунг не случайны. Жуткая перестраховщица, всю свою жизнь распланировала до самых мелочей. Надо сказать, поставленных целей она всегда добивается, гнушается мало чем. Я даже не хочу вникать в то, как именно она стала Верховной жрицей, хотя и сам немного помогал ей в этом.
Несмотря на неплохие способности к магии, она любит развлекаться ближним боем и часто в свободное время ищет неприятностей на свою голову во всяких людских боевых игрищах. Она умна и рассудительна, и никогда не стоит забывать про ее дар предвидения, если даром можно назвать то, что она получила силой. Еще один ее шажок на пути к мировому... Хм, к ее светлому будущему.
Какие цели преследовала она, проводя эту компанию по "пути"? Это как раз-таки и очевидно – ей было необходимо, чтобы они как можно быстрее добрались до меня. Но зачем? Зачем Анрунг выигрывала для меня эти дни? Не думаю, что я узнаю главную причину до того, как встречусь с ней. Что, судя по всему, произойдет намного раньше, чем я думал.
Получается, Ганариэль и остальные выиграли в общем итоге около пяти-шести дней: три-четыре на путь от места проведения Совета до леса и один день выигран благодаря другу Релиса, показавшего быструю дорогу по Илишару. Какое совпадение, что нападение на ан-гэхен произошло приблизительно тогда, когда они должны были только подойти к лесу. Учитывая мою любовь к блужданию, мы бы вряд ли пересеклись.
Будь я проклят, если это совпадение.
Нападение на ан-гэхен совершили с явной целью выманить меня из Иллиера. Не дать мне встретиться с компанией сразу же по их приходу. Представляю, приходят, а феи им: "А его нет. Когда будет? Да кто ж знает, вы проходите, у нас тут Морта и Кайнадаэ голодные, присоединяйтесь к их обеду". В качестве главного блюда.
Я, конечно, преувеличиваю. Возможно, они бы смогли уйти целыми.
Есть вероятность, что тот, кто стоял за нападением, не в курсе, что прилетел я не из Иллиера. Что компания с успехом добралась раньше обычного до моего дома. Поэтому, есть смысл особо не распространяться по поводу своего присутствия в городе, на всякий случай.
Другой вопрос, как в таком случае обойти стражу.
Стража, да уж.
Проблема с посещением южных людских городов древнейшими была давней и до сих пор неразрешенной. Очень-очень давно, когда наша раса пережила целый ряд событий, закончившийся сменой нашего божества, люди только осваивали большую часть земель юга. Древнейшие, обескровленные внутренней войной, названной Архил-Мессира, были вынуждены налаживать контакты с людьми. Наладили. С тех пор нам нельзя появляться во многих городах в количестве большем, чем пять древнейших (раньше – трех).
Чтобы не было путаницы или каких-то других неприятных ситуаций, нас вынуждали отмечаться в специальных ведомствах, всегда расположенных рядом с воротами города.
Для этой... традиции существовало три исключения: Старейший, Святейшая и Верховенствующий не включались в этот счет. Правда, это не отменяло то, что я все равно должен буду объясниться в воротах.
Из людей меня мало кто знает в лицо, но, думаю, многие помнят мое имя из-за близости к Илишару. Весть, что Старейший в городе, разлетится со скоростью пожара.
Заколдовать стражу? Если обнаружат, то мне будет, как минимум, неловко.
Я терзался размышлениями до самых ворот. Не заметил даже, когда мы к ним подошли. Очнулся только когда почувствовал прикосновение к локтю, поднял глаза на стражника. Высокий мужчина, выглядит весьма нелепо в цветах грязно-желтых цветах Роанти, но уверенно и спокойно держится передо мной.
Пригласил меня пройтись с ним.
Махнул на прощание рукой остальным, мне помахали в ответ (особенно активно проявила себя Калджи). А затем они вошли в город и быстро потерялись в толпе, а мне пришлось проследовать за стражником к дежурному магу, чей напускной суровый вид сходил на нет из-за излишней молодости.
Кто бы говорил, Санринссаль, кто бы говорил.
Коморка была маленькая и темная, из всей обстановки только два стула и стол, на котором лежала книга учета и магический связной куб. В воздухе висел наколдованный огонек – единственное, что освещало это маленькое помещение. Больше походит на какую-нибудь подсобку.
– Вы уже четвертый, – вместо приветствия сказал человек, тон прозвучал очень скучающе и с ноткой превосходства. Он уселся за стол, взял в руки металлическое перо, – Назовите цель визита.
– Не припомню, – спокойно сказал я, – Чтобы древнейшие отчитывались перед людьми. Я четвертый, а не шестой.
Мальчишке ответ не понравился, он нахмурился лишь сильнее, поправил брошь на груди: значок кернекковой стражи. Да, важна шишка, да только знаю не понаслышке, что на подобные места они отправляют рекрутов. Кто поважнее – те в личных охранах важных вельмож.
– К четвертому и пятому особый спрос, – пожал он плечами, задрал подбородок. Пробежался еще раз глазами по мне, очевидно, не увидел ничего важного.
Ну да, ну да, по виду его сверстник, быть может, немногим старше, одет небрежно, немного помято, надо было все-таки избавиться от следов падения. Темные волосы в пыли, растрёпаны, подозреваю, что где-то из них торчит еще сухая трава. В который раз убеждаюсь, что люди, маги или нет, мало что о нас знают.
– Цель визита? – повторил колдун уже нетерпеливо, обмакнул перо в чернила.
– Проездом, – пожал я плечами. Стало интересно, что дальше. Человек ответ мой так и не записал. Да и куда записывать? Другое дело, если б я был шестым, там уж строчить нужно целый рапорт.
– Длительность?
– Четыре или пять часов.
– Назовите свое имя, чтобы я мог его записать.
– Санринссаль.
Он было занес руку над книгой, затем замер, поднял голову вверх. Хотел что-то сказать, но, видно, слова его потерялись: губы шевелились, не издавая и звука. Он медленно опустил перо на специальную подставку – капля чернил упала на уже измазанную поверхность. Я улыбался.
– Можно записать как Санринссаль Глас Богини, – любезно продолжил я, – если нужна должность, то, пожалуйста, Старейший, Жрец Сияющей, главный Архивист древнейших. Если нужна и Ее должность, то пишите: Иллишара, Сияющая Богиня, Охотница, Та, что следует за смертью, Дочь бесконечного Свифдраша. Если нужна и его должность...
– Вы издеваетесь, – глаза его были полны возмущения.
– В чем именно? – уточнил я, – Мне показалось, вы сторонник точных ответов.
– Я знаю, кто такой Санринссаль, кто такая богиня Иллишара и про Свифдраша слышал, – холодно ответил маг, – Но вот что мне неясно, так это почему вы выдаете себя за Старейшего.
Признаться, не ожидал.
– А мне не совсем ясно, отчего вы превышаете свои должностные обязанности, – перешел на более холодный тон, – С какой стати я должен отчитываться перед вами? Повторяю еще раз, я четвертый, а не шестой.
– Я превышаю?! – взвился он. Судя по всему, у него наболело. – Это вы не выполняете ваши обязательства! Врете мне в лицо! Ведь вы древнейшие, всегда лучше других! Мы пошли вам на уступки, дали возможность пятерым – пятерым! – находиться в наших городах, а вы...
– Да. Конечно. Из года в год одна и та же песня, – перебил я его, – Только есть проблема: я действительно Старейший. И я знаю наизусть всю вашу должностную инструкцию и то, как оформляются эти бумаги. Снизьте свой тон при общении со мной.
Взмахнул плавно рукой, коснулся губами безымянного пальца, прищурил глаза, не отводя взгляда от мага. Обратился мягко, не вслух: "Иллишара, молю о твоем свете". Жест красивый, оказывает на наблюдателей необходимое мне воздействие. Человек, вон, смотрит ошеломленно и в какой-то степени завороженно.
По руке скользнул светлый луч, распался на несколько прозрачных капель, которые сбежали по руке и исчезли под ладонью. Остались следы, будто кто-то тонкой кистью со светлой краской прошелся по коже. Узор слегка светился, цвет был неровный, а на пальце теперь приглушенно сияло кольцо, носящее помпезное название Сверкающий Ореол Свифдраша.
Кольцо было неудобным для постоянного ношения, но использовалось во многих целях, большей частью зависящей от носящего. Хотя это даже не кольцо – скорее печатка, искусно выполненная неизвестным мне ювелиром.
Маг побледнел, сглотнул, забавно изменился в лице, когда понял, что я не врал, но, надо отдать должное, совладал с собой и не стал раболепно раскланиваться в сожалениях. Потупился, тихим голос принес извинения. Затем вновь уставился на меня, со смешанными чувствами. Он сглотнул, но отвести взора от моих глаз не смог. Я поймал его взгляд.
– Старейший не учитывается, верно? – спросил я тихо.
– Верно, – ответил он немного заторможено.
Я не обладаю харизмой, не умею произносить пламенные речи, которые вели бы за собой народ, толкали на подвиги и прочее, прочее. Не могу находить слова, которые бы переворачивали чье-то мировоззрение. Еще одна из причин, почему все считали, что я буду не особо хорошим Старейшим. Но умение влиять на людей, способность производить необходимый эффект можно сложить и из других компонентов. Первая часть – внешность, жесты, голос, одежда – это впечатление, которое я произвожу на остальных. Одно можно компенсировать другим. Вторая часть – уверенность, непоколебимость, спокойствие. Третья часть, собственно, сам разговор, точнее, умение преподнести нужную мне мысль, вложить ее в чужую голову, закрепить там.
– Уверен, это лишняя трата времени, – продолжил я.
– Но, по правилам...
– Но для чего учитывать того, кто учету не подлежит?
И последняя часть: то, почему люди до сих пор боятся древнейших. Почему сложно охотиться на гарх. Почему считается, что заглянуть в глаза Старейшему – мне! – для колдунов пустыни Шоашориши означает потерять свою душу.
Очарование, восхищение и страх добычи, замершей перед хищником.
Я поймал его.
Прикоснулся к руке, лежащей на столе, подался вперед, но не навис над ним, нет! Продолжил мягко:
– Кому вообще это нужно?
– Никому. Никто даже не проверяет, – пробормотал он, кивнул слегка, не отводя глаз.
– Бессмысленная работа.
– Бессмысленная.
– А они даже не ценят тебя по заслугам.
Слушай мой голос. Слушай, что я говорю тебе, юный маг. У тебя большие амбиции, верно? Ты злишься, просиживая здесь штаны?
– Я долго уже выполняю за них подобную работу.
Я придвинулся еще ближе, мягко улыбнулся, медленно моргнул.
– Когда ты в последний раз ходатайствовал о повышении?
– Давно, я...
– Думаю, что нужно попробовать, – я потянул его на себя, заставляя встать. Отпустил руку, – Да, прямо сейчас.
– Да, точно, – он медленно отвернулся, побрел к своей сумке, которая лежала в углу, пробормотал невнятно, – Повышение... было бы здорово.
Я вышел, аккуратно притворив за собой дверь, встряхнулся, размял мышцы, огляделся. Стража стояла у ворот, внимательно разглядывая проходящих, порой кого-то останавливая. Никто не обращал на меня внимания.
Накинув капюшон на голову, я зашел в город.
Глава 4.
Город и древнейшие
Человеческие города крайне редко нравились мне. В большинстве своем они были грязные, донельзя людные и шумные, и Роанти не был исключением. Здесь воняло, слишком сильно для моего обоняния: тухлый запах застоялой воды от озера, помои из переулков и запах немытых человеческих тел. Будь проклят чувствительный нос древнейших.
На какое-то время я отошел от людской массы, прижался к стене и закрыл глаза. Слишком много всего: с непривычки закружилась голова, перед глазами до сих пор мелькали светлые пятна, от запахов тошнило. Есть ли что-нибудь в сумке, повязать на лицо? Вроде бы нет, придется терпеть.
Вспомнилось первое и единственное посещение Эзиенты, одного из самых красивых городов людей, с которым по величию мог потягаться лишь Шадир. Царственный город, громадный, массивный, издалека напоминающий конус или пирамиду. На самом верху – завораживающей красоты замок, мощь которого потрясала воображение, и от него широким полотном расходились остальные постройки. Как я жалел тогда, что не мог остаться хоть ненадолго, зайти туда в какое-то другое время, побродить по улочкам, подняться к рилтовой арке, в которую словно была заключена Эзиента. Пройти хоть часть Святого пути, побывать во втором илуневом храме Иллишары. Тогда я увидел только королевский замок, изнутри и снаружи, но повод был далеко не самый приятный.
Я вздохнул, с унынием разглядывая проходящих мимо людей, изредка возвращающих мне любопытный взгляд. Ладно. В любом случае, я в Роанти ненадолго, спасибо всем богам за это. Я также надеялся, что посещение Браньярна займет у меня достаточно много времени, и мне не придется блуждать по городу, пытаясь найти, чем себя занять.
Браньярн – очень рыжий и очень высокий древнейший, домосед, каких свет не видывал, фанат своей работы. Он занимается тем, что делает различные поделки из малахита, оттого и живет здесь, рядом с шахтой. У него есть сестра-близнец, и когда-то Реслиссель пытался за ней ухаживать. Сложный период в моей жизни.
Я едва смог найти его дом: небольшое зданьице в промышленной части города, на отшибе, далековато от основных дорог, но с собственным небольшим садом за высокой оградой. Постоял немного, издалека наблюдая через открытую калитку за тем, как старательно высокий белесый эльф выдергивает сорняки из грядок, потом откинул капюшон и подошел к нему так и незамеченный.
– Доброго дня, Пчела. Браньярн дома? – спросил я, а затем имел возможность наблюдать, как эльф подскакивает от ужаса. Непередаваемая мимика, я даже залюбовался столь быстрой и разительной сменой эмоций на лице: от шока и ужаса к удивлению и недовольству.
– Зачем так пугать, господин Санринссаль!
– Не ожидал такой реакции, – я прыснул, облокотился на ограду, но так и не шагнул на территорию дома. – Браньярн дома?
– Конечно, куда он денется. Как и вас, его со своего места не вытащить, – он замахал руками и закатил глаза, а затем резко замер и комично округлил глаза, – Подождите, а что вы здесь делаете? У нас конец света? Браньярн тоже в какой-то день выйдет из дома и пройдет дальше ближайшего трактира?
– Я бы не рассчитывал на подобное чудо, – я рассмеялся уже в голос, и краем глаза заметил, как на наш шум оборачиваются случайные прохожие. – Ладно. Дхи-ро над карат?
– Пойду спрошу, – утирая слезы от смеха, Пчела зашел в дом, и напоследок проворчал, – Никогда не понимал вашей традиции спрашивать разрешения прежде чем войти в дом.
– Это не традиция, это жизненная необходимость! – крикнул я вслед.
Древнейшие действительно очень серьезно относятся к тому месту, что называют своим домом. Обзавестись своим – одна из главных и основных целей в нашей жизни, а к тем, кто так этого и не сделал, относятся с осуждением. Мне сполна пришлось хлебнуть этого в ранней юности.
Долго ждать не пришлось, почти сразу же эльф выглянул из-за двери и жестом пригласил меня войти.
Браньярн сидел за рабочим столом, сгорбившись и не обращая ни на что внимания. Работал, как и всегда, стучал легонько молоточком по... чему-то, вот уж не знаю, для чего подобное может предназначаться.
За столько лет он и не изменился ни капли, все такой же рыжий и патлатый, на лбу знакомая истрепанная повязка, не позволяющая волосам падать на глаза, святые боги, сколько же ей лет! Одет просто, рубаха куплена явно задешево: слишком грубая и неудобная ткань для местной жары.
Браньярн недовольно дернул щекой, поднял с неохотой темные, с вкраплениями янтаря глаза, а затем вытаращился на меня, будто увидел чудо.
– Санринссаль, ну и драконья рожа, ты что тут забыл?! – воскликнул он. Привстал даже, брови взлетели чуть ли не под повязку.
– Ты не сказал ему, что это я, – попенял смеющемуся Пчеле, а затем повернулся к древнейшему, – Я живу неподалеку, если ты помнишь.
Я скинул сумку на пол и прошел в помещение, огляделся. Возникало ощущение, будто я вернулся во времени: ничего не изменилось, даже пятно на потолке от гари такое же. Вся мебель пыльная, на полу чистого места тоже нет, грязь и каменная крошка. Браньярн никогда не заботился ни о себе, ни о собственном жилище, вечно погружен в работу, сон или выпивку. Хорошо еще, что благодаря Пчеле, к последнему он прибегает редко.
– Живешь, а не заходишь, – сказал он, со вздохом отодвинул от себя то, над чем трудился, – так тут ты здесь зачем?
– Будто ты не знаешь, сам хагранам "тропу" открывал.
– Открывал. И Анрунг оттуда вылетела будто под хвост ей...
Я хмыкнул и приподнял брови. Браньярн поспешил исправиться:
– Как оса, раздала указания и улетела, будто и не было.
Да, очень на нее похоже. Я покачал головой и вздохнул, а затем перешел к более насущному:
– Ладно, забудем. Ран дхи-ро карат. Преподношу дар к твоему столу, и, как гость, я прошу принять меня под тень твоего крыла и в тепло твоего дома, – я слегка поклонился, руки в традиционном жесте: полусжатый кулак к прямой ладони. Правая нога немного вперед. Не спрячь я до этого крылья, изогнул бы и их. Затем разогнулся, и достал из сумки "дар".
Это люди приходят к нам, когда захотят, и мало кто удосуживается узнать, как мы принимаем гостей. Гость должен принести подарок, особо ценится, если это что-то съестное и сделанное своими руками. Есть множество негласных правил на тему того, что и когда лучше дарить. Хозяин дома, к слову, может отказать гостю, и при этом подарок все равно остается ему.
Просьба о гостеприимстве – это не вопрос вежливости, а необходимости. Отказ мы воспринимаем не с обидой, а как должное: дом – это только наше, и хотим мы делить его с кем-то временно или нет, тоже только наше дело.
Браньярну я припас печеных пирогов с начинкой из фруктов, еще из Иллиера, благо Разевиль позаботился о том, чтобы упаковать мне их с собой.
Учуяв тонкий, пропитавший материю, запах выпечки, которую я вытащил из своего мешка, древнейший встрепенулся, подался вперед и показал в улыбке зубы. Я положил небольшой куль, все еще светящийся от наложенных на него феями заклинаний к нему на стол.
– Так не врали эльфы, что ты всем сдобу раздаешь.
– Не врали, – вздохнул я, горестно, с вымученной улыбкой продолжил, – Я теперь все что угодно выпечь сумею. Нам пришлось постараться, чтобы израсходовать годовой запас муки за пару дней.
Браньярн развернул материю и потрогал сдобу, наверно, проверял на мягкость, затем слизнул жир, оставшийся на пальце. Улыбка еще сильнее расползлась по его лицу, и он издал смешок.
– Принимаю и тебя, и твой дар, Санринссаль. Прими и ты меня и мое гостеприимство.
Мы очень не любим гостей, но если уж принимаем их, то исключительно как полноправных членов семьи.
С Браньярном мы знакомы давно. Он старше меня, однако, это никогда не мешало нам в общении. Вот его сестра, Нарьярна, другое дело, злая и нелюдимая, чуть ли не рычала, когда я подходил близко и пытался завести с ней беседу. Все еще не знаю, что мой брат в ней нашел когда-то.
– Голоден? – спросил древнейший, освобождая стол. Стряхнул лишние крошки, оставшиеся от его работы на пол, и без того весьма грязный и пыльный.
Я прислушался к себе. Голода пока не чувствовал, напротив, не прошла тошнота после всего пережитого, а также тех замечательных запахов, которые я вкушал на протяжении всего времени, что бродил по городу. Однако знал, стоит отойти от всего этого, как живот будет подражать гархам в их рычании.
– Скоро буду очень голодным, – признался с улыбкой я, – У тебя есть время найти что-то съестное.
– Да без проблем, – пожал Браньярн плечами, пересек комнату и принялся греметь посудой в тазике, наполненным мутной водой. Хитрым взглядом, однако, следил за мной, а я в то время стащил пыльный плащ с себя и размышлял, что я хочу больше: сидеть и ничего не делать или...
Кстати. Можно приятным и полезным делом себя занять.
Прошелся в заднюю часть комнаты, распахнул двери. Наткнулся, очевидно, на закуток эльфа. Неубранная постель, тарелки, на полу лежит лютня и разлетевшиеся листы бумаги, исписанные кривыми нотами. Помню, моя младшая сестра часто поговаривала: "это не бардак, это творческий беспорядок, в котором зреют умные мысли и вдохновение!". Не знаю, что кроме плесени и грызунов тут может созреть.
– Костанты на вас двоих нету, – улыбнулся я, закрывая двери. Огляделся.
– Вот еще! Сам со своей драконицей разбирайся, Пчеле и мне хорошо без всяких там! Что потерял то?
– Недоразумение, которое ты называешь ванной, – на этой фразе и нашел, кстати. За соседними дверями было. Ни душа, ни чего-то подобного, лишь большая бадья, но хоть чистая и крепкая, парочка крючков для одежды, скамья и немного мыльных принадлежностей.
– Не все живут в Иллиере, знаешь ли, – ответили мне, а затем громогласно крикнули, – Пчела, помоги Санринссалю воды натаскать!
На крик прибежал эльф, недовольный как фейхе, у которого отобрали сласти, не шипел только. Сверкнул глазами и так устало выдохнул, что мне захотелось извиниться в своей назойливости.
– Пчела то, Пчела это! Идите за мной, господин Санринссаль, – ворчливо позвал эльф и вручил мне одно из пустых ведер, стоявших около порога.
Вдвоем мы натаскали воду быстро, хорошо, что у Браньярна колодец прямо во дворе устроен. Вода была холодной, вкусной, я выпил чуть ли не четверть ведра, а все никак не мог успокоить неожиданную жажду.
Все ванные принадлежности – которые заботливо мне подложила Костанта – разложил рядом с бадьей, заклинанием подогрел воду. Совсем немного, чтобы не обжигающе ледяной была. Эльф продолжал стоять рядом и смотреть, что я делаю, держа в руках пустое ведро.
– В чем дело, Пчела? – спросил я со смешком, раздеваясь, – Помочь искупаться мне хочешь? Быть может, сразу мне в Иллишару обратиться, чтобы поприятнее было?
– Н-не надо, – чуть заикаясь, ответил он, жутко сконфузился и уронил ведро из рук, попятился, не разворачиваясь, ударился спиной о косяк двери и только тогда выбежал из ванны. И дома. И кажется, я расслышал скрип калитки.
– Дурацкие шутки у тебя, Санринссаль. Зачем издеваешься, – попенял мне Браньярн.
– Ну да, чувство юмора у меня не из лучших, – пожал я плечами, больше занятый своими ощущениями. Вода была чудесной. Я окунулся с головой и сразу почувствовал себя гораздо лучше.
– Поздравляю кстати, – расслышал я, сразу вынырнул, удивленно поинтересовался:
– С чем это?
– С пополнением в вашей огромной семье. У Серсаилы сын родился.
Сын? У Серсаилы?
– Шутишь!
– Не шучу, я ж с Кефесселем переписываюсь, он похвастался.
Так вот почему моя старшая сестричка сама Нарнисселя из-за барьера не вытащила! Ну, рано или поздно стоило этого ожидать, но... Ух, у меня теперь есть племянник! Хотя кто мне его еще доверит то, отношения у меня с Серсаилой сложные, если сказать мягко и деликатно. Наверно, не увижу я его вплоть до того момента, как его вытащат из-под материнского крыла.
– Я думал, Кефессель никогда не заикнется о ребенке.
– Да, при ней он тряпка тряпкой, драконий помет, а все в Старейшие метил.
И это одна из причин, почему Серсаила меня не выносит.
– Имя то есть у ребенка?
– Мне не написал, видно, на тот момент еще не выбрали.
Дети – это очень здорово. Большие семьи, подобно моей, огромная редкость.
Но Серсаила? Она не из тех, кто жаждет испытать на себе чувство материнства, мне всегда казалось, что наоборот, у нее последней из нашей семьи появится ребенок. Если вообще появится. Не ожидал, совсем не ожидал подобной новости. Неужели Кефессель смог хоть на чем-то настоять? Хотя даже если и так, моя сестра без своего собственного желания у него на поводу не пошла бы.
– Что еще нового?
– Налоги возросли для всех, кто живет сам по себе! Драконья морда, вот объясни мне, куда выше то! На что?!
– Что возросли, в курсе, а зарплату мне, кстати, не прибавили, – пожаловался я.
– Ты и так жируешь, Санринссаль. Не наглей.
– Я не наглею. Буду на Совете, поинтересуюсь, на что они тратятся.
Браньярн лишь кивнул, продолжил суетиться с готовкой. По комнате разлились аппетитные запахи, от которых мой живот издал первое голодное завывание. Вспоминается голодное время, когда мне пришлось найти подработку у человеческих магов, лишь бы получать достаточно денег, чтобы прокормиться. Миленько было, я осознал все прелести жизни в роли слуги. Особенно помнится это: "слетай, тебе быстрее" и "все силы потратил на заклинание от прыщей, подкинь-ка магии, Санри".
Браньярн в чем-то прав, сейчас я "жирую", по сравнению со своей юностью.
Сидел я в купальне долго, чуть было не заснул, но вывело меня из дремы хлопанье двери. Две дамы, одна молоденькая совсем, другая постарше, похожи друг на друга, близкие родственницы, скорее всего. Темные волосы, кожа почти не тронута загаром, наверно, они очень, очень богатые и знатные люди здесь, раз могут позволить себе щеголять с бледной кожей. Однако к Бряньярну пришли лично, хотя можно быть уверенным, не будь он древнейшим, послали бы за ним.
Древнейший сам пошлет их за подобное приглашение. Учитывая характер рыжего, посыл будет очень нецензурным и наполненным драконьими эпитетами.
Глазеют на меня. Младшая с любопытством и изумлением, постарше с возмущением. Но глаз не отводит, ха. Было бы на что смотреть, видна только макушка волос с ушами.
– Господин Браньярн! – начала на повышенных тонах, – Я понимаю, что у вас иные традиции, но всему должен быть предел!
