Текст книги "Соглашение (СИ)"

Оказывается, я о многом уже успел позабыть.

О том, насколько жарко здесь бывает вне леса, даже когда солнце уже почти зашло. Насколько впечатляющий вид открывается, когда деревья не мешают обзору. Насколько другой здесь воздух, насколько тянет здесь летать. Как хочется раскрыть крылья и мчаться вперед, к недостижимому горизонту.

О том, насколько мне становится плохо, когда я вижу эту пустоту.

С первым порывом сбежать я худо-бедно справился.

Но дальше...

Стыдно вспомнить, как тряслись мои руки, когда я доставал из сумки легкий темный плащ и натягивал в спешке капюшон себе на глаза. Как я стоял, прислонившись к дереву, поскольку не мог и шевельнуть резко ослабевшими ногами.

Но я переборол себя. Шагнул один раз, потом еще, отсчитывал про себя вдохи и выдохи, избегал любой мысли о ментальной магии или же о позорном нытье Богине.

Хорошо, что я все еще был рядом с Илишаром. Я чувствовал лес, его спокойную силу. Я закрывал глаза, когда становилось совсем плохо, – и вспоминал, как сидел иногда на опушке, прислонившись к теплому дереву, и смотрел на просторы за лесом. Тогда я не боялся. Знал, что в безопасности, под защитой Илишара. Что вокруг меня – реальный мир, а не та бесконечная пустота, которую я вижу в открытом небе.

Я черпал силу из тех воспоминаний и продолжал идти.

Чужое присутствие, которое я постоянно ощущал, в какой-то степени помогало. Хаграны, будь они неладны со своим любопытством... Они смотрели и смотрели, и смотрели на меня. Их внимательные взгляды подстегивали и не давали удариться в панику окончательно.

Я твердил про себя мантру, которую зубрил уже много лет и которая всегда спасала меня в неловких или неприятных ситуациях: "Ты Старейший, Санринссаль. Голову, плечи, спину. Смотреть прямо".

Хватит бежать. Хватит.

...И я шел вперед, не опуская головы, но смотрел строго прямо, в спину рыжему эльфу. Рассматривал тонкие прядки, спускающиеся на шею. Отвлекал себя вопросом: зачем ему такая короткая стрижка.

Действительно, зачем?

В отличие от тех же древнейших, каждый из которых делал себе прическу по душе (за исключением жрецов), у всех эльфов локоны всегда были ниже плеч. Негласная традиция, которая соблюдалась испокон веков, с тех самых времен, когда этот народ ступил на земли нашего мира.

Почему эльф нарушил ее? Или...

О! Быть может, он скорбит о ком-то? Тогда не стоит в это лезть.

Я старался держать лицо, но, судя по всему, моя близкая паника была все же заметна остальным. Я почувствовал, как кто-то приблизился ко мне сзади. Хотел было оглянуться, так и не смог заставить себя отвести взгляд от коротких рыжих прядей.

– С вами все в порядке, Санринссаль?

И, конечно, вопросы. В порядке ли я? Да, мне безумно, безумно хорошо. Я всего-то несколько десятков лет не покидал своего леса, позволяя страху перед открытой местностью разрастаться и дальше.

Я выдохнул, коротко и зло, все же смог перевести взгляд на заговорившую со мной. Хотел было огрызнуться, но слова застряли в горле. Монахиня. Не слышал ее голоса до этого.

Какая она? Сложно сказать. Было в ней что-то такое... впечатляющее. У нее были добрые глаза и мягкий голос, но она не выглядела безвольной или уступчивой. В ней был какой-то стержень, то, что делало ее сильной, настолько, что даже древнейшие могли это признать.

– Не стоит беспокоиться обо мне, – ответил я, чувствуя себя неловко от едва не сказанных грубостей.

– Как скажете, – она улыбнулась мне и отошла обратно, к рыцарю.

За что всегда уважал служителей Садоса – они никогда не навязывались.

...Мы остановились на ночлег, стоило стемнеть. Разбили лагерь возле дерева, одиноко стоящего посреди луга. Пока остальные располагались, я неуклюже привалился к нему, чуть ли не спрятался среди сильно выступающих корней, позволил сумке сползти с плеча и глубоко задышал, вцепившись пальцами в колени. Закрыл глаза, прислушиваясь к чужой суете.

Постепенно я стал успокаиваться. Страх не отступил, но стал тише. Мысль о Илишаре, столь близком, приятно грела меня, и спрятанные крылья немного зудели от желания расправить их.

Я сам не заметил, как уснул.

– Может, стоит его разбудить? – эта фраза, пусть и сказанная довольно тихо, все же прервала мой сон. Я прислушался, не открывая глаз, но борясь с желанием задремать вновь. Говорил Оритар, и тон голоса у него был сонный и немного завистливый.

– И кто пойдет? Может, ты?

– Я никогда не будил древнейших и не горю желанием начинать.

– Калджи?

– А я что, на фейхе смахиваю?

– Ну, у тебя есть хотя бы опыт.

"Даже интересно, откуда", – подумал я. Просыпаться окончательно и смотреть на бескрайние горизонты не хотелось, хотя тело уже болело от неудобной позы, в которой я пробыл всю ночь.

На будущее, Санринссаль, засыпать, сидя на земле, совсем не то, что засыпать в мягком кресле за столом.

Я поерзал немного, поморщившись от резкой боли, медленно откинул голову назад, но глаза так и не открыл. Вздохнул, пытаясь думать о чем угодно кроме того, где я находился. Но ноющее, противное чувство уже успело поселиться в груди.

– О, Бог милосердный, вы прямо как маленькие дети! – вмешалась в спор монахиня. Резкие и раздраженные нотки в ее голосе прозвучали громко и необычно, неподходяще для ее спокойного тона, и я с недоумением приподнял голову, часто моргая и пытаясь сквозь оставшуюся липкую дремоту сообразить, что могло их вызвать. Лияна стояла рядом с остальными хагранами, смотря на них как на нашкодивших детей, – Не понимаю, что вызывает у вас такое затруднение!

– С древнейшими лучше...

– Тем более, – с нажимом перебила Лияна начавшего было возражать Оритара, – Я вижу, Старейший уже и так проснулся от того гвалта, что вы тут устроили, – она обернулась ко мне и более мягким тоном продолжила, – Вставайте, господин Санринссаль. Нам скоро уходить.

Я кивнул ей, протер глаза, избавляясь от остатков сна. Размял шею, отчего громко хрустнули кости, а остальные вздрогнули от резкого неприятного звука.

Разговоры смолкли, и теперь все косо поглядывали на меня, Ожидали ли они какого-то странного поведения? Или беспокоились за мое самочувствие? Или чувствовали угрозу от малознакомого древнейшего?

Пока я занимался утренними хлопотами, к ноющему чувству в груди прибавилась тошнота и легкий нервоз. Попытки убедить себя успокоиться не давали особых результатов, мне только сильнее хотелось спрятаться или убежать. Я схватился за сумку, пытаясь скрыть дрожь в руках.

Наверно, из-за бесполезных в целом попыток обуздать хоть немного свой страх, я не обратил внимания на странное чувство, которое зудело где-то на подкорке сознания, означая, что что-то где-то неладно.

Но, слава Иллишаре, у других были глаза.

Встревоженный голос Ганариэля отвлек меня от метаний:

– Что там такое?

Я обернулся вместе со всеми, быстро обвел взглядом горизонт. Замер, выронив сумку, несколько мгновений просто стоял, не зная, что делать.

Шларге! Почему от ан-гэхен идет дым?! Что происходит?!

Там, вдалеке, на юго-востоке от нас поднимался темный смог над деревьями, и... Все это было настолько дико, что в первое мгновение я не знал, что делать. Роща! Роща Иллишары горит! Как такое возможно?!

Не было никаких сомнений в том, что это дым от кехельских деревьев. Слишком густой, отливающий странной синевой, он не поднимался выше, растворяясь в воздухе, а кучерявой полупрозрачной тучей скапливался где-то на высоте птичьего полета. Если подойти поближе, то можно было бы увидеть, как в ней искрит что-то, издает странный тихий треск и изредка сверкает неестественными цветами.

Я закрыл глаза, потянулся вперед, скользнул за пределы себя, раздвигая толщу колющей магии, расправил неосязаемые крылья, пытаясь чувствами охватить все. Коснулся ровного ряда деревьев, но под пальцами – точнее, под неосознанным продолжением моих мыслей, – была пустота, я не слышал ничего, что могло дать мне подсказку о происходящем.

Мои собственные заклинания. Да, я знатно постарался, ограждая Илишар от остальной части мира, невольно захватил ан-гэхен, и теперь не мог увидеть, что там произошло.

– Мне нужно проверить Рощу, – коротко сказал я, чуть ли сходя с ума от паники, открыл глаза и взглянул на Ганариэля. – Вы можете идти следом, если хотите, или я могу догнать вас позже.

Эльф немного замялся, закусил губу, раздумывая, но почти сразу произнес:

– Второе, если вы уверены, что справитесь в одиночку. Мы будем ждать вас в городе.

Я кивнул, стягивая себя плащ и отдавая его вместе с сумкой Релису. Поморщился, вспомнив, что моя одежда не предназначалась для полета. Хорошо, что на это древнейшие когда-то придумали заклинания.

В отличие от людей и эльфов, у древнейших были крылья, как и у многих других животных, издавна живших на нашей планете. Мы могли их прятать или маскировать с помощью хитроумных заклинаний, но они все равно оставались такой же частью тела как руки или ноги.

Я расправил крылья, встряхнув их несколько раз, позволяя пыльце разлететься по воздуху, и закрыл глаза вторым веком, отчего Оритар, с любопытством наблюдающий за мной, вздрогнул, и поспешил отвернуться. Многие люди не любили то, как выглядят глаза древнейших, покрытые хатом.

С удивлением понял, что волновался немного, будто впервые пробую летать, перед учителем. Как до сих пор помню: мы с Реслисселем, вместе стоим, а учитель на нас заклинания наводит, чтобы в случае чего не разбились. Тогда было такое яркое солнце, почти как сейчас, без облаков. А мы с ним дрожали от страха и восторга: еще бы, почти взрослые, сами летать можем!

Я мотнул головой, прогоняя непрошеные воспоминания, стал невидимым, чуть ли не растворяясь в толстом слое магии, которое как обычно окружало Иллишар. У меня было ощущение, будто стою на дне озера с чистой цветной водой. Воздух сразу стал плотным, но дышать было куда легче, чем обычно. Мир магии, план, не доступный для зрения человеческим магам без специальных ухищрений.

Для древнейшего это было простым действом – уйти с физического плана в магический, раствориться в нем, но все же оставаться отдельно. Для людей это представлялось невозможным, одна из многих невозможностей, подчеркивающих, что даже после всех этих тысячелетий они все равно гости в этом мире.

Я взлетел, с непривычки медленно, немного скашиваясь вбок. Выровнялся, вытянулся всем телом и глубоко вдохнул, как перед нырком. Ну, Санринссаль, рискнем развить скорость?!

Полет будоражит. Заставляет сердце колотиться от восторга и адреналина. Полет означает для нас свободу, магию, саму жизнь. Все отходит на задний план, когда мы летим к своей цели. Точно так же, как сейчас ушла из моей головы та пустота, до жути пугающая меня.

На какой-то момент был лишь я и тяжелый встречный ветер.

Но все это быстро кончилось.

Почувствовав что-то неладное, я резко остановился, спустился вниз и приземлился, подняв в воздух столб пыли. Отбежал за небольшую поросль травы и убрал хат, оглядываясь. И вовремя, поскольку еще бы чуть-чуть, и был бы замечен бесом.

Мелкие безобразные твари, существующие в огромном количестве лишь в магическом плане. Конкретно этот представлял собой помесь обычной свиньи с летучей крысой. Рыльце у беса было несоразмерно больше его морды, а большие висячие уши хлопали своего хозяина по лицу, стоило тому резко повернуть голову. Бес осматривал окрестности, помахивая длинным лысым хвостом, от скуки мялся на месте, иногда все же делал круг вокруг себя, быстро перебирая короткими лапками с острыми коготками.

Знаю такой тип, они незаметны и внимательны, остро видят любое движение, но подслеповаты к неподвижным целям. Меня спасло только то, что я вовремя остановился и замер, пригнувшись к земле. Он повернул голову как раз в тот момент, когда пыль уже улеглась.

Итак, какие у меня варианты?

Изгнать его. Но тогда тот, кто этого беса призвал, сразу это ощутит.

Попытаться пробраться мимо беса. Вот только этого я делать не умею. Есть древнейшие, которые могут замаскироваться так, что обманут и демона, но я не из их числа. Мой максимум – отвести ему глаза на пару минут.

Остается тогда вариант с другим демоном.

Я оглядел землю, понадеявшись, что не придется мне чертить руны и круги призыва голыми руками. Не нашлось ничего подходящего, пришлось использовать кинжал, заранее жаль его лезвие. Но выбора и времени нет. Не знаю пока, что там происходит, в Роще, за деревьями, но вряд ли что-то хорошее.

Это легкий призыв, если поднапрячься, то и без рисунков на земле можно обойтись, но так незаметнее: я нарисовал два небольших круга, один в другом, между ними угловатыми буквами шенфенского наречия вычертил имя призываемого уже мною демона. Провел прямую черту поперек всего этого рисунка. Я положил руки в центр и влил достаточно магии в круг, чтобы удовлетворить данного демона.

– Служитель Сияющей, кхе-хе-хе, – раздался скрип надо мной, – Готов пережевывать мелких тварей во славу твою.

– Вон там твоя добыча, – указал я в сторону беса, – Схвати его, придави, но так, чтобы хозяин не почувствовал. Пока не ешь, он мне еще понадобится.

– Как скажешь, Санринссаль.

Призванный мной демон, Рахрк, был на порядок сильнее беса, но размером не превышал ту крысиную пародию. Вид у него был странный и паучий: прыгучие лапы в количестве шести штук, две пары глаз на небольшой мохнатой голове, прикрепленной к пухленькому тельцу. Он опустился вниз, вышел из кругов и высоко подпрыгнул, мгновенно исчезая из виду.

Мелкие демоны все страшные и противные, а сильным попробуй дать подобное задание – оскорбятся.

Рахрк в какой-то момент прыгнул прямо на беса, подминая под себя, вогнал острые зубы ему в спину. Бес даже пискнуть не успел, а контроль был перехвачен.

Хозяин не должен был что-то заметить.

Я подобрался ближе, но за деревья идти дальше не рискнул, лишь с помощью магии взглянул, что за ними.

У-ух, восемь живых тел: пятеро из них хаграны, а остальные древнейшие. Могу поспорить, все как один ушедшие, иначе Иллишара сказала бы свое слово. Что они забыли здесь, у Иллиера? И, как смотрю, подготовились, раз смогли без потерь пленить Госсуариаса, двенадцатого Старейшего, на его же могиле.

Еще пару магических кругов, но теперь уже с кровью – не люблю резать руки, но что поделать. Перевязал царапину первой попавшейся тряпкой, порадовавшись, что мои феи предусмотрели и это, а я додумался носить их в кармане.

Это уже не демоническое колдовство в чистом виде, называемое нами "дшшэх". Это смешение его ритуалов с теми приятными бонусами, которые мне дает служение Иллишаре в качестве ее жреца. На одном колдовстве мне бы установить связь с одним из Зверей так тихо и так легко не удалось бы.

"Санринссаль".

"Да, я".

"Тогда поторопись, я начинаю. Они хотят осквернить алтарь. Дай мне сил".

Дело серьезное.

Я резко подлетел над Рощей, наколдовав при этом легкий ветер и поделился с Госсуариасом своими силами. Потоки воздуха заколебались, пришлось усерднее поработать крыльями, чтобы удержаться на месте, но я добился желаемого. Дым от кехельских деревьев медленно рассеялся по всей Роще, спустившись вниз, к земле. Я огляделся, пользуясь тем, что меня не видно. Что ж, магическая разведка не обманула – их действительно было восемь, и трое из них являлись ушедшими. Немного мерзкая ситуация, ничего не сказать.

Госсуариас, находясь в облике огромной гархи, с увлечением раздирал лицо одного из древнейших, практически не обращая внимания на остальных. Те же, вооружившись лишь простой сталью и не особо сильными заклинаниями, пытались спасти своего товарища. Раздираемый вопил на всю округу, но, надо отдать должное, пытался отбиваться, защищая лицо уже основательно разжеванной рукой в остатках металлических наручей.

Дым, тем временем, еще больше распространился по полянке с алтарем и жертвенником. Я подлетел немного ближе.

С чего начать? Молния? Огонь?

На моей стороне преимущество: дым от кехельских деревьев – мощная в каком-то плане штука. Сами деревья не горят, но от огня их кора выделяет этот тяжелый дым. Пахнет он гарью, но какой-то неестественной, едкой и дико режущей глаза. Рассеивается он лишь спустя пару часов, до этого так и висит темной тучкой над местом поджога. Древнейшие более или менее невосприимчивы к нему, а люди при большой плотности дышать в нем не могут.

И еще одно милое свойство – запусти в дым заклинание, любое, оно будет действовать по всей области распространения этой субстанции да и к тому же станет многократно сильнее.

Начну с огня. Мало того, что Госсуариасу от него ничего не будет – поджарить его шкурку еще сложнее, чем уберечь от фейхе молоко – так еще у людей есть славная, но необычайно глупа традиция: начинать дуэль с огненных стрел или шаров.

Интересно, оценят ли они, если я придержусь ее.

Между ладонями я создал плотные шары огня, небольшие по размеру, но в количестве трех штук. Они вертелись вокруг своей оси, неприятно обжигали кожу и слегка потрескивали, а маленькие искры улетали в воздух, оставляя за собой яркий желтый цвет.

Люди тем временем, наконец, начали понимать, что происходит что-то не то.

– Рэнше, дым! – закрывая рот рукавом, прокричал один из хагранов.

– К демонам дым, уберите долбаного кота от Сахтартеля! – проорали ему в ответ.

Ну, он сам виноват, его предупредили.

Я швырнул огненные сферы, все три одновременно, целясь при этом больше в людей. Древнейших не проймешь подобным, но щиты людских магов, не ожидающих такого, скорее всего не выдержат прямого попадания.

Швырнул, и, не дожидаясь даже, когда они долетят до цели, начал наколдовывать в руках молнию.

Один сгорел на месте, двое отлетели назад, оглушенные взрывом. Среди деревьев пронеслись подобно кругам на воде три волны огня. Дыма не осталось, но он и не был уже нужен. Электричество потрескивало в моих руках, жаля их, издавала забавный клекот и писк. Колдовать, полностью находясь в магическом плане немного неприятно, тут магия "растекается", нужен куда больший контроль, но почти все древнейшие с детства учатся колдовать именно так.

Раздался вопль – Госсуариас добрался до своей жертвы. Разгрыз ей горло, а затем, резко развернувшись, прыгнул на одного из выживших после взрывов магов. У бедняги не было и шанса.

– Откуда огонь? – крикнул кто-то. Я тем временем запустил в них молнию, в древнейшего. Сверкнул и пропал щит, а ушедший отлетел назад, завопив от боли.

Оставшийся, третий древнейший увидел меня и изменился в лице. И это был не страх, это была радость, будто случилось то, чего он долго ждал. Это сбило меня, и в недоумении, я замер, не зная, что делать дальше.

Ловушка? Стоит ли поставить щит?

А затем они сделали то, что я совсем не ожидал.

– Старейший тут, сваливаем!

Постойте, что? Сваливаем?!

И они действительно развернулись и побежали за деревья, в сторону, обратную от Илишара. Что? Вот так вот просто?

– Лови их! Мне нужен кто-то живой! – крикнул я Госсуариасу, выходя с магического плана. Швырнул еще одну молнию в того же, в кого и раньше, резко наполнив ее силой – чуть было сам не поджарился.

Огромная гарха, послушавшись приказа, огромным прыжком настигла человека, свалив его с ног. И тут же подалась назад: прямо перед ее носом, в человека вонзился нож, попав ему в горло. Я взглянул на кинувшего лезвие. Ушедший! Даже моложе меня, он был обожжен моей второй молнией, но ничуть меня не боялся. Магическая защита сверкала в воздухе, показывая, что сила в нее была вложена не маленькая. Он насмешливо кивнул мне, поморщился от боли, а затем сделал резкое движение рукой.

Пришла моя очередь уклоняться от ножей. Кидал он их метко, от двух я ушел, три других успел принял на магический щит.

– Почтение Старейшему и его Богине, – крикнул он и, кинув на землю, какой-то предмет, скрылся за деревьями.

– Вот же паршивец, – прошипел я и было бросился за ним, но замер в середине движения, услышав резкий щелчок. Темная шкатулка, маленькая, ее то и обронил ушедший.

В ней что-то щелкнуло еще раз, а затем она раскрылась.

Не люблю эти артефакты. Да, они эффективны. Особенно против меня: вечно недооцениваю их и торможу, когда надо как можно быстрее убегать.

Из шкатулки потек темный дым, за мгновение ока он занял собой весь ан-гэхен. Я побежал за деревья, закрыв лицо рукавом, но недостаточно быстро: крылья и глаза вовсю жгла неведомая мне субстанция. Не будь я древнейшим, разъело меня бы моментально.

Из дыма я и Госсуариас выпрыгнули, заходясь в кашле. Дико слезились глаза, яркий солнечный свет прямо в лицо не улучшил ситуацию. Хуже того, осквернявшие рощу уже оседлали коней и неслись со всей мощи куда-то на юго-восток.

Еще можно их догнать, летаю-то я быстрее, чем бегут их лошади.

"Что с Рощей, Санринссаль?!" – раздался в голове голос Иллишары, и сказать, что она была зла, это сильно преуменьшить.

"Пара ушедших и людских магов попытались ее осквернить. Госсуариаса пленили, а...", – она оборвала меня на полуслове. Я почувствовал ее вмешательство, зрение странно раздвоилось, а затем пришло в норму. Она сама хотела взглянуть на Рощу.

Госсуариас вздрогнул под нашим взглядом, принял обычный свой облик древнейшего, коротко и виновато поклонился.

"Не вам преследовать их, призови Ахьозан. Пусть она ищет. Пусть она поймает их и выдерет этим тварям крылья".

Ее слова звучали отрывисто и зло. Иллишара не была сдержана в своих эмоциях, и я мне пришлось удерживать бурю, куда более грозную, чем любая другая, вызванная естественными причинами.

Я прикрыл глаза, подавляя вздох. Почему именно Ахьозан?

Ахьозан, последняя Старейшая старой богини, единственная Старейшая женского пола и едва ли не самая ужасная из нас. Ее прозвали Беспощадный Коготь, но за ее спиной древнейшие дали ей имя Когтистая Сука, и даже в некоторых летописях она была известна по нему. Я не люблю ее призывать, никто из нас не любит: Ахьозан так и не смирилась с тем, что теперь Иллишара главенствует над нами, и каждый раз мне приходилось тратить огромное количество сил только для того, чтобы сдержать ее бешеный гнев.