Текст книги "Ничтожный владыка демонов 2 (СИ)"

Автор книги: Алекс Меглин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Дорога через мост не доставила проблем. Но чем ближе я подходил к цепи острых скал, ограничивающих площадку с чудовищем, тем сильнее чувствовал голод. Тягостное, сосущее чувство в желудке вызывало такой упадок сил, что я замер на месте. Попавшийся на глаза серый клочок мха сожрал вместе с каменной крошкой. Теперь я понимаю бедняг, что обгладывали собственные пальцы.

Шатаясь, как пьяный, я побрел к возвышающейся мясной горе, покрытой многочисленными зубастыми пастями – от крохотных, размером с пятак, до многометровых провалов. Каждому рту прислуживали многосуставные человеческие руки. Мерзость. Впрочем, как и всегда.

– Ты голоден, братец? – используя самые крупные конечности, монстр повернулся ко мне. – Меня зовут Гула, я демон чревоугодия.

Из рта с огромными плоскими зубами исходил тонкий, почти детский голосок. Прямо из влажной бугристой глотки выдвинулся мясной стебелек с крупным, как баскетбольный мяч, глазом.

– Ах, ты пришел на испытание, братец, – мясной шар звучал разочарованно. – Тогда пиршество отменяется. Испытание у меня простенькое, даже полезное!

Пасть широко распахнулась, обдав меня брызгами вонючей слюны, совсем другим, грубым голосом произнесла:

– Есть два пути, претендент. Или ты съешь меня или я сожру тебя. Что же ты выберешь?

Глава 21

– Это выбор между бутербродом с дерьмом и гигантской клизмой, – отшутился я. – Еще варианты?

– Если ты съешь Гулу, то твои раны будут заживать очень быстро, но вечный голод поселится в самой душе, истязая ее до скончания веков, – продолжил мясной шар. – Если Гула съест тебя и ты проваришься в его желудке и кишках, то твоя кожа выдубится и станет очень прочной. Но претендент непременно станет уродлив, как болотная жаба.

– Еще варианты? – повторил я.

Демон завел шарманку по новой, начав с момента представления. Черт, похоже, что тварь глупый болванчик и знает только парочку выученных фраз.

Вечно голодный или вечно уродливый? Вроде тебе дает весомые бонусы, но вместе с ними идет ушат помоев.

– Открой портал на другой круг, – попросил я.

– Ты голоден, братец? – вскинулся Гула.

Попробовать прикончить тварь? Но демон настолько большой, что едва ли когти или меч смогут нанести ему весомый урон. С таким же успехом его можно ковырять зубочисткой.

– Спасибо, я не голоден, – меч Каина вышел из «ножен».

Стремительный удар. Лезвие входит в бугристую склизкую плоть до основания. Гула истошно кричит и поднявшись на лапах, бежит в угол между скалами, где трясется и всхлипывает, пока клинок не покидает его тело. Ох, теперь я чувствую себя настоящим ублюдком.

– Ты голоден, братец? – жалостливым голосом вопрошает демон.

Продолжать истязать дрожащее от страха чудовище? Но глубокая рана уже затянулась, оставив после себя бледный шрам.

– Ладно, я съем тебя, – подхожу к уродцу совсем близко.

– Мудрый выбор, – ворочается тварь и изрыгает комок серой плоти.

Взяв в руку сырое влажное мясо, откусывая кусок и сразу глотаю. Проходит минута… и ничего. Не чувствую ни малейших изменений, кроме желания отрыгнуть мерзкую пищу.

Гула широко разевает рот, в глубине которого загорается огненный круг. Переход? Оттолкнувшись от плоских зубов, ныряю в открывшийся портал. Мгновение полета. Падаю на заскрипевшую кровать, укрытую алыми шелковыми простынями. Тут нетрудно догадаться, куда меня занесло.

Минутой позже в комнату вошла вереница девушек, в которых я без труда опознал пару своих знакомых. Соседка по парте, учительница английского, симпатичная продавщица. Все, кого я мечтал когда-то трахнуть.

– Ты пришел на испытание, господин? – многоголосый хор ласкает уши. – Тогда тебе придется выбрать между вечным зовом плоти или невозмутимостью евнуха.

– Зов плоти, – я закончил вытираться простыней.

С радостным смехом девушки начинают обжиматься друг с другом, сплетаясь в тесный кружок. Гладкие обнаженные тела распадаются лоскутами кожи и рубиновыми кусками плоти, сплетаясь в монстра с десятком грудей и раскрытых напоказ сочащихся нектаром вагин. Посередине чудовище разделяет влажная поблескивающая щель длиною в мой рост. Загляденье просто…

– Войди в нас, господин, – призывает демон. – И ты сможешь овладеть любой женщиной.

Хмыкнув, я засовываю руку в жаркое, мокрое нутро. Монстр отзывается низким, вибрирующим стоном. И все. Для приличия подвигал рукой, но кроме неприличных хлюпаний и собственного разочарованного вздоха ничего не услышал.

Меч разделяет тварь на две агонизирующие части, а мои босые ступни заливает кровь, смешанная с выделениями из многочисленных щелей. В тело вливается поток эйдоса.

Испытания не работают. Не знаю, в чем здесь дело, но похоже, что здешний ад функционирует по простенькому шаблону. Нерабочий слепок, так сказать.

Я вышел в длинный узкий коридор, ведущий в просторную пещеру, заполненную чернокожими демонами, насилующими распятых на деревянных щитах грешников. Дымящиеся полутораметровые члены размеренно рвали плоть безмолвных жертв. Весьма поучительно.

Поняв, что нет никакой необходимости вникать в испытания или предложения демонов, я пронесся кровавым вихрем по пещере. Оставшиеся за спиной груды плоти принесли совсем немного эйдоса.

Суккубы с пятью пар сисек, зубастые вагины, атакующие, как торпеды, взрывные члены, сперма, кровь и кишки. Я никого не оставлял за собой, вырезая и жертв и мучителей.

– Просыпаемся, – раздался голос нефилима и видение ада погасло, как выключенный телевизор. – У меня хорошие новости!

На автопилоте я дернул рукой, собираясь снести очередной плотоядный фаллос. Возбужденно расхаживающий Дагон опять сменил облик – на женщину в строгом деловом костюме и крупной бородавкой над губой.

– Дафна здесь! – воскликнула она. – Нас осаждает объединенное войско! Незрячие, Ведьмы, моя падшая женушка, парочка второсортных богов и Братство! Просто шикарно!

Не думаю, что человек загнанный в угол, так сильно бы радовался, Значит, все идет по плану нефилима. А у меня остается все меньше времени. Если оно вообще не вышло.

– Больше никаких пыток? – спросил я.

– Это была вынужденная мера, а не пытки, – поморщился Дагон. – Не воспринимай это так. А теперь открой рот, дружок.

Из порезанного запястья женщины потекла прозрачная сладковатая жидкость. Сцедив немного, Дагон залечил порез и потрепал меня по голове:

– Чем мы ближе с тобой, тем меньше шансов на отторжение. Постарайся усвоить силу и порадовать меня, а я отблагодарю тебя. Чего ты хочешь? В пределах разумного, конечно.

– Хочу заняться сексом с Лорой, – я высказал внезапно возникшую идею. – Думаю, что она будет не против.

– Как предсказуемо, – вздохнул Дагон. – Ладно, посмотрим еще.

Когда нефилим убрался, я снова вернулся в ад. Теперь можно не волноваться, что меня потревожат, ведь видение сразу прекратилось с визитом Дагона.

Круг похоти закончился в святилище, стены которого состояли из живой, трепещущей плоти, а в его центре расположился титанический пылающий фаллос. Стоило ступить на мясной ковер, как головка раскрылась, а тело члена изогнулось, будто змея. Частокол белых зубов угрожающе разомкнулся.

Драка с гигантским хуем? Кто в здравом уме мог бы предположить, что моя судьба придет к этому?

Увернувшись от удара громадного тела об пол, я рубанул когтями по набухшим черным венам. Вырвавшаяся кровь покрыла меня с головой. Плоть святилища пришла в движение, взволнованная дурманящей солоноватой жидкостью. Я успел отпрыгнуть перед тем, как под ногами раскрылась узкая щель. Набрякшие губы захлопали, на мгновение приоткрывая скрывающиеся во влажной глубине крючковатые зубы. Брызнул едкий сок.

Запрыгнув на собирающийся расплющить меня фаллос, я побежал по нему, на ходу вспарывая тело существа. Огонь жег пятки, кровь шипела, на стенах и потолке раскрывались клыкастые влагалища.

Подобравшись к головке, я саданул мечом по закрывающей ее крайней плоти, срезая капюшон. Член взбрыкнул, подкидывая меня высоко в воздух, и забурился в пол, где исчез в скользких багровых глубинах. Приземлившись, я буквально сел на шпагат, пытаясь удержаться на краях внезапно выросшей зубастой вагины.

Все святилище колыхалось и перекатывалось, словно море в шторм. Мне оставалось только бегать по узким скользким перешейкам, пытаясь не сверзиться в плотоядные зевы. Член выглянул из верха стены. В меня полетел залп белой жидкости, выстреливаемой с мощностью пожарного шланга.

Под ногами разлились белые лужи, жадно поглощаемые разверзшимися щелями. Не зная какими свойствами обладает семя, я поспешил убраться с пути следующих выстрелов. На месте «оплодотворенных» вагин быстро вздувались полупрозрачные пузыри, с громкими хлопками лопающиеся и порождающие миниатюрные подобия главного члена.

Длиной не больше метра, они сжимали упругие тела и прыгали в меня с ошеломляющей скоростью. В зале невыносимо воняло чем-то хлористым и свежими грибами. Я нарезал тварей ломтиками, как копченую колбасу, но их прирост оказался бесконечным.

В святилище не оставалось места. Весь живой пол был завален шевелящимися обрубками, между которыми скользили только вылупившиеся твари. Огромный член по-прежнему висел у потолка, совершая оплодотворяющее залпы, пока меня не накрыла целая лавина оживших фаллосов с цепкими зубами.

– Погиб, заваленный членами, – я усмехнулся, придя в себя в темнице. – Паскудней смерти и не придумаешь.

Второй заход закончился ровно также. Правда, я успел всадить клинок прямо в уретру демоночлена, но ранение никак не сказалось на скорости осеменения. Зато меня окатило волной кровищи, смыв в ближайшую западню.

Только на четвертый раз удалось раскрыть секрет святилища. В месте первоначального роста пениса, в толще плоти, скрывались яички. Нашинковав, как капуста, два шарика, я смог легко достать потерявший живость монструозный половой орган. Эйдоса получил с лихвой.

Прыгать в появившийся светящийся пельмень не очень хотелось, но выхода не было. Войдя, как короткоствол в бывалую проститутку, я вылетел на следующем круге, испачканный густыми белыми выделениями. От меня невыносимо разило тухлой рыбой. Не дай бог, чтобы этот своеобразный переход еще болел хламидиями.

Третий круг выглядел, как деловой офис середины девятнадцатого века: деревянные конторки, кипы пожелтевшей бумаги, стойкий запах чернил и нескончаемые причмокивание и шелест страниц.

– Купить или продать? – ко мне обратилась высушенная мумия, полулежащая на столе. – Есть выгодная сделка, парень. Стул с десятью пятисантиметровыми раскаленными кольями, расположенных с учетом анатомических особенностей. Не царапают тазовые кости. В подарок запах жареного мяса, что будет напоминать об уютных дачных посиделках с друзьями и родными.

– Спасибо, постою, – я ткнул служащего в глаз когтем.

Никакого эйдоса. Грешник распался сотней зашуршавших долговых расписок и выцветших чеков.

– Красное дерево. Высокая спинка и подлокотники. Установлен двадцатисантиметровый шипастый фаллос…

Я не дал договорить грешнику, поскольку одно упоминания членов вызывало тошноту. Хватит уже. Смысла убивать служащих не было, поэтому, я пошел по лабиринту из столов и тонких фанерных перегородок. От звука нескончаемого обслюнявливания пальцев свербело в ушах.

– Обеденный перерыв! – прозвучал громкий, властный голос. – Всем закончить работу.

Между узкими проходами потянулись скрипящие металлические тележки с толстыми баками, исходящими паром. Я знал, что там находится, хотя запах пришел только спустя полминуты.

– Дерьмецо. Свежее, аппетитное дерьмецо, – монотонно бубнил черт в белом переднике.

– Две порции, пожалуйста, – служащий протянул глубокую алюминиевую миску.

Черт лениво плеснул две черпака, не особо смотря, куда летит их содержимое. Коричневые брызги усеяли стол и бумаги. Я зажал пальцами нос, с интересом наблюдая за разворачивающейся сценой.

– Вы недолили, – укоризненно сообщил служащий, вертя миску перед лицом.

Рогатый рыкнул и с размаху шлепнул полный черпак говна, начавшего вытекать из переполненной посудины. Довольный грешник принялся быстро поедать его, с превосходством посматривая на соседей.

– Три порции, будьте добры, – сидящий рядом служащий достал небольшой котелок. – С горкой, со дна зачерпните, там погуще.

Дальше началось настоящее соревнование – грешники извлекали посуду самых разных форм и размеров, состязаясь в размере полученной порции. Победу одержал высохший до состояния скелета старик с грязной бородой.

– Особое меню, – произнес он, повязывая на шею салфетку.

– Вот же ублюдок, накопил все-таки.

– Старый пердун, думает, что самый богатый? Что он лучше нас всех?

Под оскорбительные крики черт водрузил на стол тару с тележки и вручил служащему черпак, которым он принялся быстро поглощать дерьмо. К моему удивлению, все смотрели с неприкрытой завистью, а некоторые умудрялись дочиста вылизать свою посуду. Рогатый нетерпеливо посматривал на песочные часы, установленные рядом с обедающим.

– Когда-нибудь и я накоплю на особое меню, – мечтательно вздохнул служащий с самой маленькой миской.

– Чтобы съесть побольше дерьма? – поинтересовался я.

– Конечно, – тот поднял на меня удивленные глаза. – Чем больше съешь, тем больше получишь жетонов. Когда накопится солидная сумма, можно обменять ее на посуду побольше и получать увеличенное количество жетонов! Говорят, что если собрать миллион жетонов, то можно получить личного шеф-повара, а к трехразовому питанию добавляется два перекуса! Восхитительно, правда?

Я не разделял восхищения говорившего и пошел дальше под чавканье наедающих жетоны служащих.

Спустя пару десятков минут я добрался до новой части круга, поделенной на кабинеты с одной отсутствующей стеной, открывавшей напоказ деятельности их обитателей. Дешевая конторская канцелярия сменилась на золотые ручки и серебряные гильотины для сигар, мелькали роскошные кресла размером с двуспальную кровать, столешницы из красного дерева и блестящий паркет.

Мне даже посчастливилось увидеть тех самых шеф-поваров. Ими оказались черти в белых колпаках, ходящие между кабинетами с меню в кожаных обложках.

– Чем порадуете сегодня? – осведомился дородный служащий, пыхтя сигарой.

– Рекомендую телятину в гранатовом соусе, вишисуаз, фриттата с лобстером и черной икрой, и звезда нашего меню – десерт «Рыбак на ходулях», шоколадная фигурка рыбака будет изготовлена вручную и иметь ваше лицо, – склонил голову рогатый.

– Эх, давай, – махнул рукой служащий, облокачиваясь на стол.

Послышалось шипение и плоть грешника начала быстро гореть, испуская вонь жженой газеты. Не обращая на инцидент внимания, повар принялся выставлять на стол блюда из подогнанной тележки. Когда весь стол оказался уставлен роскошной едой – десерт вообще украсили драгоценным камнем, служака достал столовые приборы, но почему-то не приступил к еде.

– Приятного аппетита, – сказал рогатый повар и начал быстро поглощать принесенные яства.

Жадно смотрящий за ним грешник вытащил из ящика стола эмалированную кастрюлю на десть литров. Черт сыто рыгнул и взгромоздившись на стол, сел задницей на посудину служаки, начав банального гадить туда, не сдерживая взрывной пердеж.

– Почему-то молоком отдает, – поморщился грешник, отведав первый черпак.

– Прошу прощения, предыдущий столик заказал сливочный десерт, – почесал мохнатую задницу черт.

– И за что я только плачу!?

Фыркая от смеха, я проследовал через отдел «преуспевших» грешников, выйдя к десятиметровой статуе, изображавшей носатого старика с аптекарскими весами. За изваянием, в небольшой арке светился переход на другой круг.

– Купить или продать? – каменный исполин двинулся, обсыпая меня пылью и мелками камешками.

Интерлюдия – Ад Беатриче

– Дантэ, любимый мой, свет и радость моих дней, – хрупкая женщина в невесомом светлом платье протянула руку к демону. – Почему ты предал меня!?

Человеческий облик исказился, открывая глубокие черные провалы на месте глаз, тонкие синие губы с извивающимся змеиным языком, а из-под подола вывалился толстый червеобразный хвост.

– Тебе не удержать меня, Беатриче, – отвел глаза Данте.

– Я же предлагала тебе весь мир, предлагала вместе править адом! – заревела женщина, выпуская огненные крылья. – Я возложила на твое чело Венец Люцифера, а ты ударил мне в спину и сбежал!

– Я! Не хочу! Править! Адом! – закричал в ответ демон.

– Тупой мужлан, – прошипела Беатриче. – Гребаный святоша, решивший, что даже в аду не замарает ручки. Только все знают, дорогой, что ты творил в Иерусалиме. Улицы заполнили реки крови и плач вдов, насилуемых твоими солдатами, горы мертвецов простирались до самого горизонта, а вороны получили столько пищи, что не брезговали только глазами младенцев.

– Не тебе судить меня, женщина, – усмехнулся Данте. – Ты раздвинула ноги перед Владыкой, даже не успев толком понять, где находишься. Я спустился за тобой в ад, а оказалось, что ты успела покувыркаться с каждым, блять, занюханным демоном!

– Чем ты меня попрекаешь, детоубийца? – женщина разочарованно взглянула на демона. – Не будь ты таким упрямым глупцом, то восседал бы на троне преисподней, а я бы стала твоей молчаливой тенью. Наша любовь жила бы вечно!

– И подарком на коронацию стал череп Морфея, в который ты заботливо подливала яд Нюкты? – расхохотался демон. – Ты хотела погрузить меня в вечный сон и самолично всем распоряжаться, демоническая шлюха!

– Ты бы каждый день проживал сон, где мы были счастливы, – тихо ответила Беатриче. – Это все чего я тебе желала.

– Подстилка Сатаны, – сплюнул Дантэ.

– Где Венец Люцифера, тупой солдафон? – с пальцев женщины сорвалась огненная искра, развернувшаяся пылающим хлыстом.

От удара фигура Данте разметалась клоками тумана, впрочем, быстро собравшимися в смутный силуэт, начавший обрастать деталями. Демон захохотал и показал супруге фигу.

– Это бесполезно госпожа, – за разъяренной женщиной возникла старуха в черных обносках. – В нем почти нет душ, вы будто хлещете воздух. Тем паче, время почти на исходе, мы не сможем долго удерживать его. Каждая минута обходится в сотню душ.

– Сама знаю, – прошипела Беатриче. – Но если Совет или древние узнают, что Венец пропал, мне конец. Надо скорее найти сраную побрякушку.

– Все же ваш муж оказался не так глуп, как вы рассчитывали, – старуха переместилась прямо к демону. – Испортил все наши планы. Надеюсь, ты не отдал Венец первому встречному, Святоша? Я не чувствую в тебе его силы.

– В Венце нет силы, – голос Беатриче звучал на порядок тише. – Я извлекла из него камни сотворения и он разрушился.

– Дура!

Старуха взорвалась вихрем черных исполинских змей, нависших над сжавшейся демоницей, но в следующий миг исчадия ночи испарились черным дымом.

– Почему ты не посоветовалась со мной? – мягкий тон старухи сменился звенящей сталью. – Решила, что твоего умишка хватит, чтобы переиграть всех? Воистину жадности смертных нет предела. Где камни?

– В надежном месте, – миролюбиво подняла руки Беатриче. – В колодце Титанов.

– Скоро Древние почувствуют, что Венец разрушен, а на его месте сотворенная мной иллюзия, – старуха ткнула Данте пальцем и тот затрясся в судорогах боли. – Нет… Этого не хватит. Надо вернуть ему души, чтобы проекция напиталась силой и стала уязвимой. Тогда наш бравый воин запоет соловьем.

– Все вернуть? – поморщилась Беатриче, но наткнулась на холодный взгляд старухи. – Хорошо, я поняла.

– Отсосите мой огненный хер, две поехавших шлюхи, – зарычал Данте. – Я ничего вам не скажу!

– Мы еще посмотрим, милок, – старуха приподняла капюшон, показывая демону свое лицо. – Ах-ха-ха! Теперь ты не так уверен, мальчишка? Пришло время все рассказать.

Интерлюдия Апокалипсиса

– Мама, а почему дождик красный? – девочка протянула руки к небу, ловя рубиновые капли. – Ой, жжется! Мама?

Волосы женщины слезли с черепа вместе со скальпом, и съехав с покрытого кровоточащими рытвинами лица, шлепнулись на асфальт. Мокрая от алой влаги кожа отделялась от мышц и скручивалась, будто засохшая березовая кора. Мать прижала к себе девочку, нависнув над ней. Оплавившаяся плоть начала быстро стекать, нависнув над ребенком уродливым капюшоном.

Хлынувшие с небес косые струи красного дождя стачивали бегущих в панике людей, словно рубанок. Улицы заполнили детские крики. Разъедающая жидкость почти не действовала на них, оставляя лишь легкие ожоги.

– Пошли, пошли! – застывшую девочку схватил за руку вихрастый подросток, затаскивая под козырек остановки.

Лицо парня покрылось небольшими пузырьками, а брови начисто сгорели, придавая лицу удивленное выражение. Под жестяным навесом укрылся десяток ребятишек разного возраста, но парень снова бросился под кислотный дождь, чтобы вывести других детей.

От шлепков кроссовок по расплывшимся багровым лужам поднимались брызги, ошпаривая покрасневшие голени. Подросток потянул малышку, но та испуганным котенком вцепилось в дымящееся тело матери. Оторвав ее силой, он принес дите к остановке, но девочка сразу побежала обратно.

Парнишка раз за разом бросался за надрывающимися детьми, пока не растянулся на земле, с надломившимися лодыжками. Безразличный дождь хлестал по вихрастому затылку, быстро вымываю окровавленную плешь.

– Не иди! – закричал подросток, махая рукой. – Я… Я все.

Высунувшийся из-под защиты остановки остриженный наголо мальчишка, с двумя лейкопластырями на лбу, упрямо побежал к нему. Схватив спасателя за руку, он поволок его к спасительной крыше. За стеной усилившегося дождя, почти вслепую, ведь брызги влаги жгли глаза, мальчонка дотащил парня под навес.

– У дяди лица нет, – взвизгнула стоящая рядом малышка.

На ребятню смотрел сточенный об асфальт череп с вывалившимся языком. Все забились в угол, чуть не передавив друг друга, только бритый пацан неумело перекрестил умершего.

– Покойся с миром? – будто спрашивая, произнес парнишка.

Кровавый ливень стих. Оставшиеся после буйства стихии белые остовы скелетов застыли среди неровных потеков слезшей плоти. По затихшему городу гулко разносились отдающие металлическим звоном шаги. От сияющей крылатой шеренги отделился закованный в золотую броню чернокрылый ангел. Закрутилось копье с широким наконечником.

Дрожащий от страха мальчишка подобрал бутылку и встал, загородив собой остальных детей. Гигантская фигура, на голову возвышающаяся над остановкой, отвела руку, собираясь пронзить застывших от ужаса малышей. Сверкнуло острие. Копье зазвенело, в последний момент столкнувшись с тяжелым молотом.

– Это мой народ, – мужчина с густой светлой бородой и длинными волосами, стекающими из-под крылатого шлема, отвел копья ангела.

– Тогда ты умрешь с ними, божок, – прогудел крылатый.

Мужчина спокойно усмехнулся и что-то глухо пробормотал в бороду. Невысокий, в почерневшей кольчуге, с худыми жилистыми руками, он терялся на фоне исполинского ангела. От строя крылатых отделился десяток воинов.

Мир растворился в белой вспышке. От оглушительных раскатов грома лопнули стекла в окнах домов и машин. Стройные ряды ангелов разметало по мостовой, оставив от них почерневшие доспехи и смрад сгоревших перьев, медленно опускающихся на землю.

– Пойдем, друже, – мужчина протянул мальчишке руку.

– А остальные? – сглотнув, малец оглянулся.

На него уставилась слипшаяся от жара молнии куча обгоревших остатков, исходящая выворачивающей наизнанку вонью горело мяса.

– Пойдем, друже, – мужчина положил руку на плечо ребенка и они растворились в воздухе.

***

– Будешь вскрывать или по пятьдесят для точности руки? – сморщенное, как мошонка, лицо с надеждой смотрело на коллегу.

Смяв медицинскую шапочку трясущимися руками, врач тяжело вздохнул и открыл ящик стола. Початая бутылка перекатилась от задней стенки в жадные пальцы с мутной наколкой. Быстро появилась подсохшая с краев ливерная колбаса, нарезанная рыхлыми, неряшливыми ломтиками. К ней присоединились два кусочка хлеба с вялыми помидорками.

– Вскрывать, вскрывать… – сплюнул патологоанатом. – Тут их класть негде, скоро на голове сидеть будут. Каждый час везут!

– Забирайте, – загремела входная дверь и в помещение морга медленно въехала каталка.

– Совсем уже обалдели, – закричал санитар, оплевывая стол вылетающей из рта ливеркой. – Скоро, как дрова начнут закидывать!

– Да успокойся. Дим, парни третий день без продыху работают, – покачал головой врач. – Пошли вскрывать.

Слегка покачиваясь от выпитого, мужчины прошли в залитую солнцем секционную, где на трех широких столах из нержавейки лежали покойники. Трясущиеся руки врача приобрели точность и аккуратность, стоило им коснуться скальпеля. Через высохшее тело старика протянулся длинный разрез, вскрыв труп от горла до низа живота.

– Печень, как у быка, надо взвесить, Дим, – Патологоанатом положил вырезанный орган на весы.

– Два пятьсот, – прищурился санитар. – Жирная, как на фуагру.

– Сравнения у тебя, конечно, – пробурчал врач.

– Хлопцы, а что же вы делаете? – покойник открыл глаза. – Вертайте потроха на место или я жалобу напишу.

Врач и санитар синхронно побледнели, переглянулись и ломанулись в двери. Два крупных тела сшиблись в проходе, не давая друг другу протиснуться.

– Так это белочка! – резко успокоился патологоанатом. – Или главрач нам чего в водку подмешала. Грозилась ведь в прошлый раз?

– Точно обещала, – почесал голову помощник. – Траванула нас, зараза такая.

Мужчины вернулись к столу, где лежал с любопытством озирающийся труп.

– Мужики, ну верните все на место, – попросил умерший. – Будьте людьми.

– На гистологию возьмем и вернем, – развеселился санитар. – Напугал ты нас отец. Таких глюков я давно не ловил.

– А как так выходит, что у нас галлюцинация одинаковая? – задумался врач, быстро штопая разрез.

– Да не галюн я! – возмутился мертвец. – Выпил с мужиками, пришел домой и печенку так закололо, что до телефона даже не дошел. И помер.

– А как ты с нами говоришь, если помер? – патологоанатом сделал финальный стежок и обрезал нитку. – Не положено ведь.

– Так ты послушай, – покойник привстал и стянул с руки бирку. – Очнулся я, а вид будто со стороны. Тело на диване лежит, а душа над ним парит. Полетал я минут двадцать, внуков проведал, а потом сила какая-то наверх меня потянула. Упрямиться не стал, лечу себе, на птиц смотрю, и вдруг очутился перед воротами золотыми. Облака вокруг, солнышко греет, я и обрадовался. Не верил, что в рай попаду. В церковь от силы раза три ходил.

– Ерунда какая-то, – врач смахнул испарину со лба. – Надо идти капаться, Дим.

– Так дослушаем, – пожал плечами санитар. – Интересно ведь.

– Встретил меня ребенок с крылышками, – продолжил рассказ мертвец. – И говорит такой – дядь, у нас закрыто. Я думаю, как это закрыто, куда же мне теперь? Оказалось, или в геенну огненную, или обратно на землю грешную. В ад не больно хотелось, я и вернулся, а тут вы меня кромсаете почем зря.

– Ничего не зря, положено так! – разозлился покрасневший патологоанатом. – Устроили тут цирк. Не положено оттуда возвращаться!

– Так, а куда мне податься? На сковородку к чертям!? – покойник оскалил желтые прокуренные зубы.

Ссору прервал робкий стук из хранилища. Санитар перекрестился и пошел открывать двери. Вместе с налетевшей прохладой из помещения вышел пузатый мужчина в наколках и поприветствовал всех кивком.

– Тоже не пустили? – сочувственно поинтересовался он у старика. – Ну пойдем тогда.

– Куда? – облизнул синие губы старичок.

– Горькую пить, куда же еще, – усмехнулся мужчина. – Где вещички получить можно, господа врачи?

– Выдай, Дим, – устало отмахнулся патологоанатом. – Не против, если мы присоединимся? Денек выдался…

Компания из двух служащих морга и двух покойников вышла в коридор, где столкнулась с налетевшей на них разъяренной фурией главврачихой.

– Где документы, Антон Егорович? – злобно сверкая глазами, выпалила женщина. – А это кто такие? Вы что бомжей к себе водить начали? Мужчины, хоть бы прикрылись!

– Тут такое дело, покойники это, – вмешался санитар.

– За дуру меня держите? Вам скоро полтинник стукнет, а вы тут розыгрыши устраиваете? – возмутилась главврач и ткнула пальцем в шов на животе старика. – А как так-то? Разве так бывает?

– Пойдем, милая, – взял ее за руку дедок. – Все тебе расскажем.

***

Обух топора влетел точно в затылок бегущего по снегу мужчины. Упав ничком, он зашевелился, ощупывая пальцами кровящую рану. Подоспела двойка молчаливых мужиков и за ноги потащила стонущего к машине.

– Да за что же, суки? – пробормотал раненый.

К его ногам крепко привязали автомобильный трос. Машина завелась и быстро набирая скорость, покатила к деревне, таща за собой кричащего мужчину. Выехали на асфальт, где вопли несчастного достигли пика, разносясь на всю молчаливую заметенную снегом округу.

Джип остановился возле выкрикивающей ругательства толпы. На привязанного тут же налетели, начав пинать его ногами, особенно стараясь попасть по лицу. Смуглая, рельефная физиономия цыгана быстра сбилась в кровавую кашу.

– Достаточно! – прогремел властный голос.

В расступающуюся толпу вошел невысокий плешивый мужичок в драном тулупе. Остановившись возле сипящего бедняги, он ласково коснулся кончиками пальцев обезображенного лица.

– Заблудшая душа, скоро ты обретешь покой, – обветренные губы разомкнулись, показывая черные остовы сгнивших зубов. – Несите его!

Цыгана протащили на зданий двор сельсовета, где двое мужиков сколачивали большой деревянный крест. Чуть в стороне, между рядов елей, чернел обгоревший столб. На куче дымящийся золы полулежал сгоревший до костей труп, примотанный проволокой.

– Лала! Лала! Дочка! – закричал цыган, пытаясь вырваться. – Да люди вы или кто!? Что же вы наделали… Я же всегда к вам. Все ко мне шли, никому же не отказывал…

– Не слушайте его нечистые речи, – всхлипывания мужчины перекрыл громкий голос. – Гвозди принесли?

Цыгана положили на грубо сработанный крест. К обнаженному запястью приставили гвоздь и одним лихим ударом загнали его до половины. Молчаливая толпа кругом обступила несчастного.

– Колдун, виновен ли ты в смерти первенцев наших? – плешивый склонился над цыганом.

– Люди, вы чего? Вы чего? – прибиваемый к кресту не срывался на крик, говоря тихим голосом. – Чего вы? Люди? Вы люди разве?

Последний гвоздь прошил лодыжку, и мужики взялись за веревку, поднимая крест над землей. Десятки подошв быстро затрамбовали ямку.

– Преклоните колени, глупцы! Идет суд божий, а не человеческий! – страшно закричал плешивый мужичок. – Молитесь, грешники, молитесь! Грядет конец света и только праведные отправятся в рай!

Пребывающая в безумном трансе толпа не заметила, как главный обличитель отвернул голову, скорчив довольную гримасу. Шейные позвонки с хрустом выкрутились, совершив почти полный оборот, и глумливое лицо уставилось на цыгана. Плешивый ему подмигнул и показал раздвоенный язык.