Текст книги "Пламя возмездия"

Автор книги: Алекс Мак-Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Почему вы вернулись? – спросил старейшина.

– Вампиры, – отозвался Хапри.

– Я так и думал. Она никого не оставит в живых. – Внезапно глаза старика загорелись яростью. – Убейте ее! Если она будет мертва, вас не тронет ни один вампир Кровавого Леса. Она – их богиня во плоти! Твари будут опасаться вас пуще дневного света, который она сделала для них безобидным, поделившись своим колдовством. Только будьте осторожны. Ей не страшна оснина!

Голова старейшины умирающего племени начала клониться на плечо. Глаза закрылись. Конан подскочил к нему, сжал худые плечи.

– Подожди, старик, – быстро сказал он. – О ком ты говоришь?

– Ведьма, – пробормотал Вашти.

– Ведьма-вампир, – прошептал старейшина, не открывая глаз.

– Как так могло случиться, что здесь появилась ведьма? – спросил Хапри, задумчиво глядя на старика.

– Я привел ее в племя много Полнолуний назад, – сказал глава племени, открыв глаза. Его взгляд утратил осмысленность, устремившись куда-то вдаль, за спины воинов. – Как мне казалось, я спас ее от вампиров в лесу. Мы жили вместе до ее семисотого Полнолуния. Затем она внезапно скончалась от одному Суришу известной болезни. Мы похоронили ее на кладбище. Прошло десять Полнолуний, и она явилась ко мне во сне. Старость покинула ее тело в моих грезах, ослепив прежней жгучей красотой. Но как изменилось ее лицо! Глаза горели вампирским огнем. Рот исказила кровожадная улыбка. Ее рыжие волосы колыхались в порывах невидимого ветра. Я не мог проронить ни слова. Только слушал ее странно погрубевший голос.

– Спасибо, старик! – пророкотал низкий женский голос со стороны кладбища. – Ты привел меня к тому могуществу, которое я могла обрести лишь в грезах!

– Именно это и сказала мне Апира, – удивленно пробормотал старейшина, и душа покинула его тело.

Воины стали в линию напротив кладбищенских ворот и обнажили клинки, еще не остывшие от крови вампиров. Конан шел по центру. Ногой толкнув ворота, он первым ступил на землю мертвых.

7

Апира стояла на одной из каменных плит.

– Зачем вы пришли? – спросила она. Старик не соврал про красоту ведьмы. Прекрасное лицо, окутанное золотистым ореолом. Блестящее в лучах вечернего солнца черное одеяние, обтягивающее тело с головы до пят, не могло скрыть идеальных форм.

– Колдовство, – мрачно сказал Конан.

Вашти кивнул, поняв, о чем говорит киммериец.

– Зачем вы пришли? – спокойно повторила вопрос Апира.

– Убить тебя, – пожал плечами Вашти и тут же схватился за собственное горло.

– Сначала научись защищать себя, – хищно улыбнулась ведьма. – Видели бы вы, как кванти резали себе глотки своими же ножами, вырывали руки и ноги, проявляя нечеловеческое старание и силу. Ты умрешь, рыжебородый! И погубит тебя твоя же сила!

Конан схватил непослушную руку Вашти, душащую хозяина, и с трудом отвел ее от горла асира.

– Ты убила Тирама и Гарима, – проскрежетал Конан, продолжая борьбу с рукой Вашти.

– Ах, это! – вампирша разыграла смущение. – Бывает. Не сдержалась. Жажда мучает...

– Они же дети, – крикнул Хапри.

– Какая разница. Сейчас они дети, через шестьсот Полнолуний – какое нелепое времяисчисление у этих кванти! – станут такими же старыми, как этот тупой старик, лежащий за воротами среди тел своих соплеменников, которых сам и погубил.

Конану надоела бесполезная борьба с колдовством. Размахнувшись, он в полсилы врезал асиру между глаз. Вашти обмяк. Киммериец подхватил его и аккуратно положил на землю.

– Интересное решение, здоровяк, – ухмыльнулась ведьма. – А как тебе это?

Сломанная правая рука Хапри неожиданно схватила левую за раненное в последнем бою с вампирами предплечье и принялась резко дергать. Молодой воин не смог удержаться от крика боли. Конан не колебался. Тяжелый удар поверг Хапри в беспамятство.

Киммериец остался один.

– Вот теперь поиграем честно, здоровяк. А то – три воина на одну беззащитную девушку – это уже групповое соитие, а никак не сражение.

Над кладбищем разнесся громкий смех Апиры. Лес отозвался многочисленными криками ликования. Вампиры были неподалеку, прислушиваясь к своей предводительнице.

– Слышишь? – спросила она. – Это меня приветствует моя армия, которую я поведу в мир людей. И люди поймут, что даже не подозревали о настоящей силе страха!

Конан пошел в наступление. Перехватив меч обеими руками, он медленно двинулся к Апире. Лезвие оружия угрожающе покачивалось из стороны в сторону.

– Хочешь узнать, почему я из обычной ведь мы превратилась в могущественную колдунью? – спокойно спросила вампирша, рассматривая свои длинные ногти. Казалось, она не замечает приближения киммерийца. – Все очень просто. Кладбище находится на Священной Земле. Эти кванти когда-то были сильными и пользовались снисходительностью своих богов. Извини, в историю племени я не очень-то углублялась. Я знала только одно – ведьма, захороненная на Священной Земле, осквернит ее, и земля перестанет быть священной, превратившись в свою полную противоположность. Так и случилось. Я осквернила эту землю, и теперь мое, как ты говоришь, колдовство усилилось этим неисчерпаемым источником Зла. Я доходчиво объясняю? Ох, какой ты непоседливый!..

Конан был уже в двух десятках шагов от ведьмы, когда почувствовал, как ноги сами собой идут назад. Он попытался воспротивиться, но не смог.

– А хочешь узнать, что я собираюсь делать дальше? – продолжала Апира, словно ничего и не произошло. – Как раз сейчас я плету очень полезное заклинание. После его инициации моим кровожадным подопечным станет глубоко наплевать на осину, оснину и прочие людские премудрости, защищающие их нежные шейки от острых клыков. К тому же вампиры будут летать не только в ночь Полнолуния, а когда им захочется.

Киммериец предпринял еще одну отчаянную попытку избавиться от чар. К его большому удивлению, резкий рывок в сторону освободил ноги от власти чужой воли. Ведьма почувствовала неладное. Взглянула на Конана и едва успела увернуться от ножа, метко пущенного киммерийцем в ее безжалостное сердце.

– Ты не так прост, как кажешься, здоровяк, – одобрительно покачала головой вампирша.

– Мне всегда говорили обратное, – бросил Конан, чувствуя, что ноги снова перестают его слушаться.

– Мышцы – это ерунда. Для моих чар они не имеют значения. Я прямо сейчас могу заставить тебя вырвать себе сердце и принести его мне. Ха, хорошая идея! Что ж, здоровяк, ты мне нравишься, но время дороже. Даже мое длительное существование не вечно, а я еще столько хочу сделать!

Киммериец снова рванул в сторону, сбрасывая чары. Не дожидаясь, пока вампирша перенацелит заклинание, Конан, видя в своей свободе слабину ведьмы, побежал, описывая вокруг нее небольшой круг.

– Остановись! – громыхнула Апира.

Киммериец упал, зацепившись за невидимую преграду, но, перекатившись через плечо, тут же вскочил и возобновил бег. Еще несколько раз ведьма ставила ему препятствия, но Конан сразу поднимался и, не сбавляя темп, продолжал движение.

С каждым кругом киммериец приближался к вампирше.

Когда до Апиры осталось всего несколько таких кругов, она поняла, что еще немного – и ей не миновать меча. Переплетения заклинания завертелись в ее голове с еще большим рвением. Ведьма перестала отвлекаться на Конана, всецело сосредоточившись на древней формуле.

Киммериец уже был в пяти шагах от вампирши, когда та победно вскинула руки.

– Ты не успел, здоровяк, – торжественно сказал она, мысленно высвобождая свое заклинание.

Тысячи крыльев захлопали одновременно.

– Ты был близок, как никто, и поэтому мне тебя жаль. Хотя это никак не уменьшает моего желания испить твоей крови.

Внезапно киммериец понял, что проиграл. Если обычные вампиры смогли раскрыть крылья, значит...

Словно проникнув в мысли Конана, ведьма развернула за спиной пару угловатых крыльев, светящихся янтарем, и резкими взмахами ушла от меча киммерийца. Над кладбищем в который раз разнесся ее злорадный смех. Тысячи глоток вторили своей предводительнице.

Конан с мрачным спокойствием наблюдал, как от огромной вампирской стаи отделились полсотни тварей и устремились прямо на него. Широко расставив ноги, киммериец перехватил меч двумя руками и принялся ждать. Он не собирался бежать. Слишком часто он смотрел в бездонные глаза Смерти, чтобы так просто отдать свое тело и дух в руки страха.

Вампиры сделали круг над головой жертвы, присматриваясь. Затем описали круг поменьше, дружно спикировали на киммерийца и...

И начали умирать. Меч бил без промаха, перерубая по несколько тварей за взмах. С первыми пятью десятками вампиров Конан справился быстро. Тогда на него насела уже сотня оскалившихся тварей.

Глаза заливал пот, густо перемешавшийся с кровью бесстрашных созданий Тьмы. На земле, у ног воина, подрагивали, поскуливали и повизгивали десятки изрубленных вампиров. Некоторые, даже лишившись туловища, пытались дотянуться до Конана, но их киммериец яростно втаптывал в землю, не отвлекаясь от боя.

– Ты – не человек! – услышал он восхищенный возглас Апиры. – Стойте!

Атаки вампиров мгновенно прекратились. Конан медленно опустил окровавленный меч. Его грудь тяжело вздымалась и резко опадала, выдавая усталость.

Ведьма летела высоко в небе, описывая широкие круги над головой киммерийца. Голос ее звучал также громко, как и на земле.

– Я решила найти тебе лучшее применение. Ты станешь вампиром! У меня есть для этого заклинание. Теперь есть и желание. Ты будешь моим полководцем и спутником!

– Я так не думаю, – мрачно усмехнулся Конан. Его взгляд устремился куда-то вдаль, за спину Апире. Ведьма резко развернулась. Кончики ее крыльев испуганно затрепетали.

8

Вампиры беспорядочно заметались по небу, превращенные расстоянием в облако ночной мошкары. Апира зависла в воздухе, не в силах побороть страх. К кладбищу со стороны Серой горы летело огромное чудовище. Размахивая невероятной длины крыльями, оно размеренно покачивало рыбьим хвостом. Плавные взмахи, легкие движения... Чудовище плыло по воздуху. Крокодилью пасть венчали два подвижных отростка глаз, горящих зеленым пламенем. Из зубастой пасти время от времени вырывался длинный змеиный язык. Все тело диковинного существа покрывала темно-зеленая чешуя, играющая разноцветными бликами в лучах вечернего солнца.

Чудовище пролетело сквозь стаю вампиров, сбив на землю не меньше двух сотен тварей, и, резко махая крыльями, приземлилось в тридцати шагах от Конана. Мощные порывы ветра сбили киммерийца с ног, но он тут же встал, опершись на меч.

– Агыр разгневан! – пророкотало чудовище неожиданно знакомым голосом.

– Старик? – вскинул брови Конан, ловя на себе взгляд огромных глаз.

– Встань на мое крыло! – приказало чудовище, распластавшись перед киммерийцем.

Конан подчинился и тут же взлетел в воздух. Описал высокую дугу и опустился на упругую шею Агыра. Здесь его ждал лекарь Нарим, хлопочущий над Даургом, вместе с остатками племени кванти.

– Что произошло? – спросил киммериец, оклемавшись после приземления. Недоверчиво он посмотрел на людей, прячущихся в чешуе чудовища.

– Вампиры, внезапно перестав бояться оснины и обретя крылья, прижали нас к латиту, – отозвался Нарим. – Но из воды выбрался старей... Выбрался Агыр и принес нас сюда.

Визгливо заорал грудной ребенок.

– Ну и что дальше? – спросил Конан. Обернулся и невольно шагнул назад. Прямо на него был направлен немигающий взгляд огромных глаз чудовища, покачивающихся на гибких отростках.

Убей ее! – вспыхнуло в голове киммерийца. – Агыр дал мне это право перед долгой дорогой в Царство Мертвых.

Конан едва успел ухватиться за чешую, когда чудовище несколькими взмахами поднялось в воздух и ринулось на Апиру. Лицо ведьмы исказил ужас. Тысячи вампиров бросились на защиту своей предводительницы. Но Агыр словно их и не замечал. Громко хлопали мощные крылья, разбрасывая мертвых и оглушенных тварей в разные стороны. Визжали раненные, скулили ушибленные.

Агыр поднырнул под ведьму, низко опустив голову. Конан понял, что настал его час. Когда ведьма, растерянно мотающая головой, оказалась всего в нескольких взмахах крыла от киммерийца, он прыгнул.

Взмах.

Удар.

Тысячи глоток наполнились криками боли. А в следующее мгновение небо запылало тысячами холодных факелов. Вампиры, лишившись защиты своей богини, нашли смерть в лучах заходящего солнца.

* * *

Вашти медленно открыл глаза. Все болело, словно после недельного празднования одной из побед над ванирами. Поднял голову. Взгляд асира уперся в широкую спину Конана.

– Что случилось? – спросил он.

– Нам пора в путь, – сказал киммериец, рассматривая исчезающую точку, в которую превратился Агыр, уносящий с собой души сотен поколений.

Для племени кванти наступали новые времена.

Выбравшись из Кровавого Леса, Конан и его спутники вышли на равнину, простирающуюся до самого горизонта. Здесь не было вампиров и поселений затерянных племен, но путники все равно шли с опаской, постоянно оборачиваясь и хватаясь за оружие при малейшем шорохе, ибо они прекрасно знали, как называются эти земли.

Глава 3

Смерть и пепел

Стой, Фатих, – прошептал Талиф, настороженно щупая песок носком сандалии. – Ты уверен, что так мы дойдем до Хорота? – Абсолютно, – громко заверил его спутник. Оба олни были еще моложе двадцати весен. Фатих, сын паромщика, выглядел типичным выходцем из Гиркании, хотя и божился, что наполовину хайбориец. Высокий, широкоплечий парень легко бы убедил в этом своих сверстников, если б только не раскосые глаза. Некоторые даже звали его «кхитайцем», но осторожно, ибо Фатих был очень обидчивым и вспыльчивым молодым человеком. Талиф же был уроженцем Аквилонии, смешав в себе с десяток разных кровей колоритных предков. Низкий рост позволил развить неимоверную ловкость, несмотря на явный лишний вес. Глаза Талифа, глядящие на мир из-под густых бровей, всегда светились озорством и жаждой приключений. Кроме последних нескольких часов, когда Фатих завел его в эти безлюдные земли.

– Мы уже несколько часов идем по этой пустыне, а конца ей я и близко не вижу, – раздраженно пробормотал Талиф и поглядел на заходящее солнце. – Еще немного, и будем идти в темноте.

– Тем лучше. Не так жарко.

– Тебе-то что? Худющий. Это я должен на жару жаловаться. Ты лучше скажи мне, сколько нам еще идти до реки?

Фатих остановился, обернулся, прикидывая пройденную часть пустыни. Затем посмотрел вперед.

– Часов двадцать, не больше, – сказал он наконец.

– Сколько? Ты же сказал, она маленькая.

– Ну да. Не месячный переход. Некоторое время шли молча.

– Надо было лошадей парочку украсть, – проворчал Талиф.

– Я этим больше не занимаюсь, – покачал головой Фатих.

– Ой, какие мы честные! А теперь надо париться в пять раз дольше.

– Перестань ныть! – внезапно рявкнул Фатих.

Талиф испуганно вздрогнул, удивленно глядя на закипающего спутника.

– Ладно, молчу, – пробормотал он.

Но тишина длилась недолго.

– Фатих, а у нас воды хватит? – спросил Талиф, прикладываясь к бурдюку.

– Если будешь так много пить, то не хватит.

Солнце коснулось горизонта, окутывая край неба ярко-красной вуалью.

– Но лошадь бы нам не помешала, – проворчал Талиф.

– В этих песках лошади не пройдут. Даже туранские широкостопы. Стой! – Фатих резко остановился, придержав напарника за плечо.

– Ты – чего?

– Видишь песок перед нами? – спросил Фатих.

– Ну?

– Ничего необычного не замечаешь?

– Да что такое, Фатих? Песок как песок. Если только не считать, что он серый, а не желтый.

– Не видишь, значит. – Сын паромщика недовольно сплюнул. – А следовало бы. Перед нами песок более светлый, чем везде.

– Ну и что?

– Зыбучие пески. Слышал про такие?

– Зыбучие? – вскинул брови Талиф. – Это как? Чего они зыбут-то?

– Как был ты тупым вором, так таким и помрешь! – покачал головой Фатих. И, видя, что глаза спутника наливаются кровью, спокойно добавил: – Отец рассказывал мне про эти пески. В пустынях Хайбории их можно встретить довольно часто. Но если быть внимательным, то все будет в порядке. Распознать легко – по светлому мху, который покрывает крошечные песчинки. И лучше заметить спасительную примету вовремя! Если же удача покинула тебя, тогда погибнешь.

– Почему это?

– На болотах был когда-нибудь?

Талиф кивнул.

– Затягивало хоть раз?

Конокрад нервно сглотнул, вспоминая, и снова кивнул.

– Вот зыбучие пески то же самое, только намного хуже, – сказал Фатих и двинулся в обход светлого участка, выдавшего смертоносный оазис. – Кстати, обычно в таких ямах живут разные твари, так что лучше близко не подходи.

– Хорошо, – кивнул Талиф, быстро делая шаг в сторону. – И ты здесь часто ходишь?

– Ни разу еще до этого не ходил.

– Как это – ни разу?

– Да места уж больно опасные. Лучше обойти. Но ты же спешишь.

– Это верно, – согласился Талиф. Он не заметил, как позади него заволновался песок. – Если меня поймает стража Шикаса, то рудниками я не отделаюсь.

– Сюда они не сунутся, – усмехнулся сын паромщика. Взглянул на напарника, обходящего зыбучие пески.

Глаза Фатиха округлились.

– Что случилось? – быстро спросил Талиф, заметив перемену в спутнике.

– Берегись!

Но было поздно.

Тело Талифа мгновенно опутали змееподобные щупальца, берущие начало у края смертоносной ямы. Конокрад сдавленно охнул, задыхаясь. Захрустели кости, на землю потекла кровь вперемешку с водой из лопнувшего бурдюка. Песок жадно впитывал живительную влагу. В лучах заходящего солнца, кровь стала багровой. Фатих замер, опутанный сетями страха. А щупальца жили своей жизнью, все сильнее сжимая хрупкое человеческое тело. Сын паромщика не помнил, когда прервался предсмертный хрип напарника. Одно из щупальцев сильнее сдавило мертвое тело, и легко переломило его в поясе, разделив на две части. Чудище, скрытое песками, победно повертело в воздухе тем, что осталось от Талифа, и затянуло добычу в песок. Через несколько мгновений исчезли малейшие следы кровавой трапезы пустынного животного.

Фатих боялся даже дышать.

2

– Что они здесь делают? – спросил Хапри, всматриваясь в даль.

День был в самом разгаре, когда путники увидели далеко перед собой караван, медленно бредущий тем же курсом, что и отряд.

– Я думал, купцы никогда не ходят этими землями, – почесал бороду Вашти.

– Если они здесь, значит – у них есть на то чрезвычайно веские причины, – заключил Конан. – Не каждый отважится на путешествие через Пустыню Смерти.

Никто из летописцев не помнил, когда возникла эта опасная и безжалостная пустыня. Одни говорили, что еще предки пиктов и атлантов превратили эти земли в вечный пепел, когда их могущество превращало мелкие распри в опустошающие войны. Другие утверждали, что эти земли были пустынными испокон веков. Третьи испуганно молчали, стараясь о них вообще не вспоминать, как о месте, проклятом всеми богами. Но история мало интересовала купцов и путников, старающихся не только не пересекать владения серого песка, но даже и не приближаться к ним.

Пустыня Неизбежной Смерти. Так называли эти легендарные земли жители Офира и Кофа.

Пустыня Мучительной Смерти – вторили купцы Аргоса и Шема.

Пустыня Смерти – откликались жители Аквилонии.

У смерти много имен.

Зловещим предостережением взгляду служил серый, словно пепел, песок, укрывавший пустыню от краев до краев. К тому же случайного путника должно было насторожить поведение птиц. Долетая до границы, где начинались пустынные земли, они, словно ударяясь в невидимую стену, старались как можно быстрее покинуть их. Птицы чувствовали опасность намного лучше людей.

Достоянием летописей стали несколько случаев глупого, неоправданного героизма, когда молодые смельчаки оправлялись в пустынные земли, дабы доказать свою храбрость и решимость. Больше их никто не видел.

Известны были и более масштабные трагедии. К примеру, когда без вести пропал караван одного из богатейших купцов Асгалуна, разум которого затуманила прибыль, которую сулила выгодная сделка. Верблюды, брошенные обезумевшими от неведомого страха людьми, полегли, скошенные загадочным недугом. Почтовый голубь, издохший прямо на руках купца, принес весточку о его караване. Корявые буквы, начертанные тупым кусочком угля, сложились в такие слова одного из слуг: «Все погибли. Моя участь предрешена. Уже начинается!..»

– Верблюды? – удивился Вашти, когда воины приблизились к каравану. – Где они их взяли?

– Купили в Иранистане, – усмехнулся Хапри.

– Они идут очень уверенно, – тихо сказал Конан. – Даже слишком уверенно. Думаю, они либо не знают о Пустыне Смерти ничего, либо намного больше нас. В любом случае, нам нужно с ними поговорить.

До вереницы верблюдов оставалось не больше двухсот шагов, когда внезапно караванщики дружно соскочили с нагруженных товарами животных и, выстроившись в ряд, залегли.

– Они приняли нас за врагов. – Конан остановился. – Вашти, ты видел, чем они вооружены?

– Пятеро достали длинные стигийские ножи, четверо – туранские сабли, двое – кофские короткие мечи, – быстро сказал асир.

– Ты ничего не забыл? – покосился на него киммериец.

– Разве? А, ну да. У каждого есть шикасский лук.

– Замечательно, – мрачно подытожил Хапри. – Ну и как мы теперь с ними поговорим?

– Что-нибудь придумаем. – Конан картинно обнажил меч, поднял его высоко над головой, перехватив левой рукой за лезвие, и бросил перед собой. Меч зарылся в песок. Хапри поддел его носком, не давая оружию киммерийца утонуть в песке.

Король Аквилонии, высоко подняв руки, медленно пошел к притихшему каравану. Верблюды терпеливо ждали, присев в ожидании седоков. Их наездники, наполовину зарывшись в песок, что-то громко обсуждали на неизвестном Конану языке.

Когда киммериец приблизился на расстояние в пятьдесят шагов, перебранка разом прекратилась, и через мгновение к Конану уже шагал шемит-коротышка, кутающийся в толстый халат.

Его маленькую голову покрывала высокая белая чалма, забавно покачивающаяся на ходу.

– Чего изволит столь внушительный господин? – подобострастно поклонился шемит.

– Я хочу договориться! – пророкотал Конан. – Кто ты такой?

– Я – Амаль, купец, – чалма едва не слетела с головы от очередного поклона. – А это мой скромный караван. Мне очень приятно, что вы предложили переговоры. Мы приняли вас за разбойников. Здесь очень опасные места. Приходится всего опасаться. Но бандиты никогда не идут на переговоры. Поэтому – мы рады, что вы не разбойники. Вы ведь не разбойники, правда?..

– Мы – воины, – сказал киммериец. – Идем к реке Хорот. Непредвиденные трудности заставили нас потерять время и не позволили выбрать обходной путь вокруг Пустыни Смерти. Мы спешим, поэтому идем на риск. Ведь нет тайны в том, насколько опасны эти дикие земли. Нас удивляет эта встреча. Вы разве не знаете, что из этой пустыни живым хода нет?

– Знаем. И тем не менее мы, как и вы, взялись за столь рискованное дело, – улыбнулся Амаль, спрятав пальцы в широких рукавах халата. – Через Пустыню Смерти я иду с караваном в третий раз и, смею вас заверить, пока всегда выходил из этих безрадостных земель живым. Мне посчастливилось найти безопасную дорогу.

– Тогда мы присоединимся к вам. Думаю, три воина не помешают в этой опасной дороге.

Купец слегка прикрыл глаза, раздумывая. Но долго он не молчал.

– Почту за честь принять вас в наши скромные ряды.

3

– Почему вы избрали именно этот путь? – спросил Хапри, переваливаясь всем телом в такт ленивым движениям верблюда. Для воинов Амаль смог выделить только одно животное. Вашти наотрез отказался ехать на этом, по его словам, горбатом, слюнявом, волосатом, уродливом чучеле. Верблюд тогда обиделся и грустно заплевал асиру ноги, упрочив «дружбу». Конану же больше нравилось чувствовать под ногами, хоть и зыбкую, но все же землю.

– Почему этим путем? – повторил вопрос Хапри.

Киммериец понял, что молодой воин обращается к нему.

– Потому что мы слишком много времени потеряли на кванти, – отозвался он. – И сделали слишком долгий привал перед пустыней.

– Нет-нет, я имею в виду другое. Почему вы изначально, от самой Тарантии выбрали такой сложный путь?

– Опять берешься за старое, Хапри? – Конан мрачно посмотрел на молодого воина. – Я уже говорил, что иду по этому маршруту, выполняя, как и ты, приказ короля Аквилонии. Он выбирал, а я иду. И прекрати эти словесные игры!

Хапри ухмыльнулся, медленно повращал правой рукой. Судя по его уверенным движениям, от перелома не осталось и следа. С трудом верилось, что какой-то саприжник способен срастить кости за сутки. А это значит, что Даург тоже скоро поправится и отправится по следам отряда.

– Я слышал, вы говорили про Аквилонию. – Верблюд Амаля поравнялся с Конаном. – Да, недоброе нынче время.

– Война, – мрачно кивнул Хапри.

– Вы называете это войной? – удивился купец. – Я бы так это не называл.

– А как еще? – спросил Вашти.

– Не знаю названия такой войне, – пожал плечами Амаль. – Но когда одна армия нападает, другая должна ей противостоять. Что-то я такого не слышал. Зингарцы наступают, и никто им не мешает.

– Пока не мешает, – сухо сказал Конан.

– Хотелось бы верить. Ведь нет тайны, что от войны больше всего страдает мирный люд, к которому мне не повезло принадлежать в такое опасное время.

Хапри хмыкнул. Вашти сплюнул, выражая несогласие.

– Я бы этого не делал, почтенный асир, – покачал головой купец.

– Не делал чего? – скривился бородач.

– Не плевал.

– Это еще почему?

– По двум причинам. Во-первых, – Амаль загнул указательный палец, – вам будет грозить обезвоживание. Неопасное из-за столь малого расстояния, но оно отберет у вас несколько месяцев жизни в старости.

– До старости я не доживу, – мрачно усмехнулся Вашти и снова сплюнул.

– А во-вторых, – купец загнул средний палец, – вы можете навлечь на себя и на нас маульпу.

– Что это еще за тварь? – удивленно отозвался Хапри.

– Она чувствует запах человека за тысячу шагов. Затем абсолютно бесшумно подбирается к жертве и нападает. Двигается под землей. Нападает стремительно и без единого шанса на спасение. Запах слюны, испарившейся на горячем песке, разойдется на многие тысячи шагов отсюда. И лучше нам быть подальше от места вашего презрительного плевка.

Асир хотел было сплюнуть вновь, но, услышав слова купца, нервно сглотнул слюну.

– Так вот зачем вы заставили нас обмазаться этой пахучей дрянью, – сказал Конан и поморщился, вспоминая.

– Эта, как вы выразились, дрянь спасла мне жизнь, – спокойно отозвался Амаль, поправляя чалму. – В первое мое путешествие на караван напала маульпа, изорвала в клочья слуг и верблюдов. Когда она атаковала меня, то ударила по мешку с благовониями, обильно окропив меня пахучей жидкостью. Я упал в песок, каждое мгновение ожидая удара в открытую спину. Но маульпа только покрутила надо мной своей уродливой головой, я даже слышал на затылке ее свистящее дыхание, и ушла.

– Нам повезло, что мы вас встретили, – сказал Конан, осмыслив услышанное.

Купец кивнул и поторопил верблюда, уходя вперед.

– На твоем месте я бы не вертел головой, Хапри, – бросил киммериец. – У тебя осталось не больше пяти часов сна.

– Боюсь, я не понимаю, – пробормотал молодой воин.

– У нас не будет другого времени на отдых и сон. Мы третьи сутки в пути. К концу четвертых суток нашего путешествия мы должны быть у Мертвой Долины. Ты видишь время на отдых? Я – нет. Спи, через пять часов твое место займет Вашти.

– Я никогда не... – начал было ас, но Конан остановил его взглядом.

– Это приказ, Вашти! – сказал он. – Не забывай, что по землям Аквилонии уже четвертые сутки безнаказанно шагают зингарцы! И я буду в Мертвой Долине, чтобы сполна омыть меч их трусливой кровью. С вами или без вас, но я прибуду вовремя. Мне тоже не нравится мысль ехать на этом создании, но и я оседлаю его для сна. Спи, Хапри, твое время пошло!

Киммериец задумчиво осмотрел безмятежный горизонт, где со всех сторон сталкивались безоблачное небо и серая пустошь, изгибающаяся ленивыми волнами. Ветерок ласково потрепал по щеке, прокатил несколько песчинок под ногами и тут же стих.

Идти стало легче.

Вечерело.

4

Крик боли вырвал Хапри из сладостного сна, в котором он сражался сразу с сотней отчаянных рубак, легко повергая нескольких врагов одним ударом. И делал все это на глазах сотен млеющих женщин всех когда-либо виденных молодым воином народностей.

Крик повторился, сгоняя остатки грез. Хапри выровнялся и понял, что он явно не доспал отведенное ему время. Солнце ненамного приблизилось к своему ночному укрытию. Все тело молодого воина ныло, возмущаясь краткостью отдыха.

Но Хапри этого не замечал. Его взгляд был направлен на могучую спину Конана, взявшего меч наизготовку. Выхватив саблю, молодой воин неуклюже соскочил с верблюда, едва не наступив на лежащего в песке Вашти.

– На морду не наступи, – процедил асир, сплевывая песок.

– Что случилось? – спросил Хапри, осматриваясь. Верблюды стояли небольшой дугой, у ног каждого животного лежал караванщик, держащий горизонтально лук с наложенной на тетиву стрелой. Амаля видно не было.

– Тихо! – сдавленно отозвался Конан, слегка повернув голову к молодому воину, обнажающему саблю.

– Где купец? Кто кричал? – не унимался Хапри.

– Вон он. – Вашти ткнул пальцем в сторону, куда были направлены все взгляды. – Он и кричал.

В пятидесяти шагах от каравана лежал окровавленный купец. Кровь на его лице смешалась с песком, потеряв яркость. Ниже пояса Амаля укрывал песок. Его чалма развернулась, превратившись в полоску ткани. Теперь голову купца украшала только примятая феска из красного фетра.

Киммериец сделал шаг.

– Не ходи, господин, – тихо сказал ближайший слуга. – Лепуги хотят заманить нас.

– Разве твари могут быть, настолько умны? – недоверчиво покачал головой Конан, делая еще шаг.

– Могут, господин. Эти – могут.

– Помоги мне подняться, – пробормотал Вашти, протягивая Хапри руку. Встал, отряхиваясь. – Проклятые твари! Даже саблю не дали вытащить. Я им еще покажу.

– Что за твари? – раздраженно спросил Хапри. – Маульпы?

– Лепуги какие-то.

Конан уже отошел от каравана на десять шагов.

– Не ходи, господин, – едва ли не хором советовали слуги. – Хозяина не спасешь и сам пропадешь!

– Чего мы здесь стоим? Мы же не эти трусливые свиньи, неспособные защитить собственного хозяина, – быстро сказал Вашти, мельком взглянув на караванщиков, и подбежал к киммерийцу, пристроившись от него по правую руку.

Хапри не нужно было особого приглашения. Его сабля заблестела по левую руку от короля Аквилонии.

А следующий шаг заставил Хапри изумленно замереть. Словно стрелы, пущенные из мощного лука, рядом с купцом вылетели из песка несколько десятков остроклювых птиц.

– Лепуги! – дико заорал кто-то их слуг.

– Преклоните колени! – приказал Конан, становясь на одно колено.

Вашти не колебался. Хапри удивленно повиновался.

– Иначе они собьют вас с ног, – пояснил киммериец, не отрывая взгляда от быстрых птиц, мечущихся в вышине. – Не обманитесь их небольшими размерами: Амаля утащила всего одна тварь.