Текст книги "Гопак для президента (Аполитичный детектив)"

Автор книги: Алекс Легат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

– Есть. Сейчас.

«Что-то он темнит, – подумал Петр Сергеевич. Кучука он видел всяким. Когда нужно, президент бывал предельно жестким, несколькими лаконичными формулировками мог вбить чеканные гвозди слов в крышку политического гроба противника, спихнуть в могилу и навеки закопать. Зачастую смерть политическая влекла за собой смерть настоящую. А вскоре он мог уже умилительно сюсюкать и пускать пьяненькую слезу над старым советским фильмом. Эту маску косноязычного старика селянина он надевал, когда ему что-то было нужно от собеседника. – Что же ты задумал, обезьяна старая?»

Петр Сергеевич достал из холодильника палку сырокопченой колбасы, лимон, хлеб, быстро нарезал. В шкафчике обнаружилось несколько бутылок и рюмки.

– Коньяк, водка?

– Давай коньячку. Горилки потом выпьем, когда душой успокоимся… да… Неплохая квартирка, – бубнил за спиной Кучук. – Из твоих?

– Да так… – неопределенно пожал плечами Петр Сергеевич.

– Ну да, ну да…

«Или все-таки продал? Убью гада. Голыми руками придушу». Петр Сергеевич разлил коньяк по рюмкам, сел, выжидательно взглянул на Кучука. Тот поднял свою рюмку понюхал, опять пожевал губами, покряхтел.

«Ну раздупляйся ты скорее!»

– Ты, Петр Сергеевич, зла на меня не держи. Сам знаешь, по-другому нельзя было. Прозевали мы козлов этих. А когда встрепенулись, уже поздно было, они силу набрали… да. С себя вины не снимаю, но и ты тоже ушами прохлопал со службой своей. Расслабился, думал, теперь все в кармане, а оно вон как обернулось… да. – Кучук помолчал. – Пять лет мы у них еще выторговали. Жопой твоей заплатили… они думали, мы головой твоей заплатим, а мы – жопой… Да ведь ты не из тех хлопцев, кто обиду молча стерпит, а? Пять лет – срок большой, многое можно успеть… Ну, чтоб не держать долго. Давай за тебя.

Чокнулись, выпили.

– Хороший коньяк, – похвалил Кучук. Высосал, не поморщившись, лимонную дольку, остатки пристроил на край стола. Взял бутылку, повертел, рассматривая этикетку, прочел вслух, растягивая буквы: – Х-а-р-д-и… дорогой небось? Молодцы лягушатники, умеют. Наливай, что ли…

«Что ж ты передо мной-то комедию ломаешь?»

– Мы с тобой хорошо поработали, – сказал Кучук. – Даст Бог, еще поработаем. Ты не пропадешь. Не из таковских. Тут, конечно, немного потеряешь в деньгах, не без этого… Да ведь у тебя и там, – он неопределенно махнул головой в сторону окна, – дела налажены, дай Бог всякому…

«Чего ты Бога поминаешь через каждое слово? В монастырь собрался? Так нет такого монастыря, где ты грехи замолить сможешь».

– И служба у тебя работает. Работает ведь?

– Работает.

– Вот и хорошо, что работает. Служба должна работать. Тут ты или там – неважно. Вот давай за то и выпьем, чтоб все у нас работало, как положено.

Еще выпили, еще закусили, Петр Сергеевич начал тяготиться вязкими монологами Кучука. Чего тянет? Что надо? Не затем ведь пришел, чтобы портфель этот сунуть.

– Ты, небось, думаешь, чего это я тут разболтался? – словно прочитав его мысли, спросил Кучук. – Просто так, просто так… да. Ты ж мне всегда вроде сына был. Пять лет пролетят быстро, но успеть сделать можно много… да. Если, конечно, по-умному… Давай по последней… тьфу, черт, что я болтаю – «по последней!» – Он хлопнул себя ладонью по губам. – По третьей. По последней пусть враги наши пьют, а мы их под локоток, значит, под локоток, чтоб в глотке у них застряло… Давай, сынок, по третьей. На дорожку.

Кучук встал, Петр Сергеевич тоже. Ростом президент был на полголовы ниже. Сквозь жиденькие бесцветные волосы просвечивала порозовевшая после коньяка лысина.

Белесые ресницы подрагивали, словно Кучук собирался пустить слезу. Петр Сергеевич почувствовал, как где-то далеко в глубине души шевельнулась смешанная с презрением жалость.

– Давай, сынок. – Выпили. Кучук вдруг обнял бывшего премьера, ткнулся мокрыми губами куда-то под ухо. «Вот этого еще не хватало!» – Ну, ни пуха тебе…

– К черту.

Кучук вдруг не то хрюкнул, не то всхлипнул:

– Сынок! А у тебя ж носок-то дырявый!

Петр Сергеевич глянул вниз. В самом деле, правый носок порвался, и из дырки по-сиротски выглядывал ноготь большого пальца.

Потом была сумасшедшая гонка по ночному Киеву. Моросил дождь. На скользких поворотах «мерседес» заносило, колеса визжали, но Семен Черник был спокоен и не давал машине потерять дорогу. Редкие посты дорожной инспекции они проскакивали, не сбавляя скорости. Их взялась было преследовать патрульная машина, но, разглядев правительственные номера, развернулась посреди дороги и рванула в обратную сторону.

Черник сквозь зубы усмехнулся:

– Ученые… козлы.

Номера на машине были копией номеров Чивокуна. Сам «мерседес» – тоже. Об этой шутке на прощание позаботился Семен Черник, большой юморист, как все бывшие гэбисты.

Уже почти на выезде из города, на Харьковском жилмассиве с тротуара под колеса вдруг ни с того ни с сего шагнула девушка, пьяная или обкуренная. Петр Сергеевич успел лишь заметить белое пятно лица с провалом раскрывшегося в крике рта и ужас в глазах. В следующее мгновение раздался глухой удар, девушка перелетела через капот и, спустя мгновение, осталась далеко позади, бесформенная сломанная кукла на мокром тротуаре.

– Гони! – Петр Сергеевич вцепился в лежавший на коленях портфель, единственный свой багаж.

– Гоню, Петр Сергеевич, – спокойно отозвался Черник, у которого и мысли не мелькнуло остановиться. – Гоню. – Он вдруг фыркнул – Фокус с номерами продолжает удаваться.

– Что?

– Мы номер потеряли, – пояснил Черник. – На дороге рядом с девкой валяется.

Петр Сергеевич истерично захохотал, взвизгивая и всхлипывая так, что в конце концов заболели скулы. Он вдруг совершенно отчетливо понял, что все у него получится, все сложится, как задумано.

Спустя четыре часа маленькая «сесна» доставила его в Польшу, а дырявые носки он сменил вечером следующего дня в квартире с видом на Женевское озеро.

События последних дней как-то очень быстро подернулись дымкой нереальности. Пугающе реальной и пронзительно четкой оставалась оцепеневшая перед бампером фигура с нелепо взметнувшимися руками и застывшим в глазах ужасом и глухой удар. Просыпаясь задолго до рассвета, Петр Сергеевич в темноте хихикал, представляя, как обрадуется Ляшенко, когда ему доложат, что машина Чивокуна сбила какую-то проститутку и не остановилась. Потом на ощупь находил стоящую около постели бутылку, делал несколько глотков и снова проваливался в беспокойный сон.

Неделю, проведенную в своей женевской квартире, Петр Сергеевич беспробудно пил. Вынырнув как-то раз из пьяного забытья, он понял, зачем просил о встрече президент и почему не сообщил никому о его укрытии. Кучук, в советское время ученый-ракетчик, специалист по баллистике, просчитал траекторию своего полета на пять лет вперед и ясно понимал, что в конце второго президентского срока перед ним опять встанет проблема спасения своей шкуры. А помочь в этом сможет только он, Казаренко. Живой. Что-что, а считать простоватый на вид старик умел, удивив как-то Петра Сергеевича, с точностью до миллиона просчитав, сколько они смогут «поднять» от введения национальной валюты. Они «подняли» и положили в карман по миллиарду зеленых. Это был не первый их миллиард. Петр Сергеевич тогда пошутил, что, если с такой же точностью попадали в цель сделанные Кучуком ракеты, Советскому Союзу в самом деле не страшен был никакой враг.

А на Украине шаг за шагом шел процесс «обдерьмения» бывшего премьера. Указ об отставке с поста премьер-министра, через три дня – лишение депутатской неприкосновенности, еще через два дня – возбуждение уголовного дела. Дней через пять они обнаружат, что он не на лечении в Греции, как было заявлено, а тут, в Швейцарии, и потребуют его ареста и выдачи. Они дознались через четыре дня, но Петр Сергеевич уже вылетел в Штаты с туристической визой в украинском паспорте и в нью-йоркском аэропорту попросил политического убежища.

Как и предполагалось, вместо предоставления политического убежища его арестовали и предъявили обвинение в отмывании денег, коррупции и мошенничестве на общую сумму около трехсот миллионов. Бывшего премьера обвиняли по 53 статьям. По американским законам в совокупности ему грозило провести за решеткой не меньше сотни лет. Но в том-то и прелесть звездно-полосатой Фемиды, что, сначала широко размахнувшись, она потом приподнимает повязку на глазах, чтобы разглядеть, кто перед ней, подмигивает и с удовольствием начинает торговаться.

За пять лет, проведенных в тюрьме, Петр Сергеевич сильно испугался только один раз: 11 сентября, в день терактов в Нью-Йорке. В течение нескольких дней он был уверен, что вот-вот все сойдут с ума и так некстати начавшаяся мировая война поставит жирный крест на его планах. Но все обошлось. Буш побряцал оружием и подписал новый закон, по которому отмывание денег могло инкриминироваться иностранцам в США как уголовное преступление только в том случае, если деньги были получены путем торговли наркотиками или вымогательством, но отнюдь не взяточничеством.

С наркотиками Петр Сергеевич никогда не связывался, предпочитая им более эффективные финансовые схемы.

– О чем вы задумались? – поинтересовался сенатор Дженкинс.

Казаренко вздрогнул, возвращаясь к реальности, тряхнул головой, отгоняя воспоминания, и с улыбкой ответил:

– О вреде международного терроризма… – взглянул на сенатора и предложил – Выпьете что-нибудь?

Глава 13

– Пусть меня депортируют, если я хоть что-нибудь понимаю. – Олег мерил шагами гостиную в квартире Дениса, мелкими глотками прихлебывая виски.

– Не надейся, – вяло возразил Гребски. Не открывая глаз, отставил свой стакан со спиртным, которое должно было принести временное успокоение, но не приносило.

Он осторожно потрогал тупо пульсирующую шишку на макушке. После душа, стакана бурбона, чашки крепкого кофе и сигары боль ушла, но ощущение нереальности происходящего не исчезало. Очень хотелось, чтобы все случившееся не имело к нему ни малейшего отношения и размеренная жизнь преуспевающего журналиста вернулась в свое русло, чтобы все было как прежде… И Татьяна была бы рядом, и Заинька была бы жива… Но так бывает только во сне, в жизни все проще и жестче, и кошмар нельзя оставить где-то там, в дремотной глубине.

– Голова болит? – заметив его движение, посочувствовал Олег.

– Уже меньше, практически нет.

– Это ты, наверное, об пол или стену ударился, когда старуха тебя вырубила, – пояснил опер. – Сука старая…

Может, и так, но это ничего не проясняло. Ни его временного пленения, ни совершенно идиотской беседы, ни абсурдных условий теперь уже покойного вора в законе Явно.

Гребски открыл глаза:

– Так ты не видел, кто стрелял?

Олег обреченно вздохнул, опорожнил стакан, вытряхнул оставшиеся капли в рот:

– Повторяю для стукнутых головой… Не видел я! Не было никого рядом, я же все проверил, когда устраивался наблюдать! Там и спрятаться-то некуда…

Денис кивнул. Некуда там спрятаться.

После расстрела вора и его подручных, ожидая очередных бесшумных выстрелов, он выскочил в открытое окно, перекувырнулся, перекатился под куст чего-то колючего, распластался, вжав лицо в траву. И вскоре был окликнут Олегом, почти невидимым в темноте, но вполне узнаваемым. Прильнув к влажной от ночной росы траве, Денис лежал какое-то время, пока Олег озадаченно не спросил:

– Чего лежим?

– Стреляли, – отозвался Гребски. Вспомнил эту знаменитую фразу из фильма, которую произносил Саид в исполнении Спартака Мишулина, и закатился приглушенным истерическим смехом.

– Ты чего? – опешил Олег. – Крыша поехала?

Давясь от конвульсивного смеха, Гребски бессильно махнул рукой в сторону окна, из которого совсем недавно выпрыгнул:

– Посмотри… у тебя тоже поедет…

Недоуменно косясь на него, Куприянов осторожно приблизился к окну, заглянул внутрь. Присвистнул изумленно, уважительно посмотрел на приятеля.

– Ну ни фига себе! Твоя работа?

– Только один, – поднимаясь с земли и отряхиваясь, сказал Денис.

– Не по-о-нял… – удивился Олег, – а остальных кто оприходовал?

Денис пожал плечами:

– Ты-то как здесь очутился?

Рассказ Олега не занял много времени. Устроился на наблюдательном посту в тени большой магнолии.

Видел, как Гребски вошел в холл риелторской конторы, видел и слышал его разговор с пожилой дамой…

– Твоя игрушка работала на запись, так что там все должно быть, – пояснил он.

Видел, как Денис, направляемый женщиной, скрылся в коридоре, и через пару минут услышал глухой звук, словно что-то упало.

– Я никак не думал, что это ты загремел! Решил, что ты что-то задел в коридоре…

Правда, когда из приемника послышались звуки шагов нескольких пар ног, Олег насторожился, а когда старушенция кому-то сказала, чтобы они поторапливались, встревожился, однако действий никаких предпринимать не стал, ожидая развития событий.

События меж тем развивались стремительно.

Неизвестные мужики, негромко поругиваясь, явно тащили что-то тяжелое, и, судя по молчанию Дениса, это было его бездыханное тело. Олег совсем уж собрался устраивать обещанный гопак, но услышал донесшийся из приемника хлопок закрываемой дверцы машины и звук работающего мотора. Поскольку в пределах видимости никакого автомобиля не наблюдалось, он логично предположил, что машина находится с другой стороны здания. Не стал медлить, прыгнул в свою машину и, свернув за угол, успел увидеть огни отъезжающего джипа. То, что это джип «чероки», он рассмотрел, когда пристроился к похитителям в хвост, держа необходимую дистанцию, да и темнота облегчала слежку.

– Так я за ними сюда в Восточное Поло Алто и приехал, – рассказывал Олег. – Пристроил машину на обочине и ходу сюда. Когда увидел, что эти два бугая тебя под руки волокут, а ты сам ножки переставляешь, от сердца отлегло… живой. Я – следом, и чуть на них не напоролся, на тех бугаев, что тебя привезли. Они тебя скинули в хату, а сами тут же отбыли. Ты не переживай, номер я срисовал. Ну, а дальше все просто. Приткнулся тут вот, в кусточках, чтобы видимость была, а слышно и так было все хорошо… А потом грохот, и ты вывалился в окно…

Дом, в котором происходила беседа, оказался нежилым, выставленным на продажу, о чем свидетельствовала установленная возле него надпись «For SALE», ниже которой значилось «Property Plus Realty».

Осмотр ничего не дал. Ни Татьяны, ни следов ее пребывания не обнаружилось. Четыре трупа, как трупам и положено, хранили молчание и оказались совершенно не обременены ничем, что обычно имеет при себе живой человек. Кроме пистолетов и пары ножей. Денис с Олегом при очень аккуратном, чтобы не наследить, осмотре не обнаружили ничего. Ни удостоверений личности, ни бумажников… Даже мобильных телефонов не было!

«Ривьера» Дениса осталась в Купертино вместе с его джентльменским набором инструментов в багажнике. Поэтому, используя слабосильный фонарик Олега, они, как могли, осмотрели местность напротив дома, откуда мог стрелять неизвестный помощник. Осмотрели и поняли, что не было тут никого. Да и Олег бил себя в грудь, что, если бы кто был, он бы увидел обязательно. Вывод напрашивался сам собой – снайпер. Подходящее место – невысокий холм, заросший деревьями, – обнаружилось неподалеку.

– Метров двести пятьдесят – триста, – прикинул на глазок Олег. – Для СКС с оптическим прицелом это не расстояние… Оттуда ваша компания веселая была видна как на ладони… Стрелял, однако же, мастер не из последних…

Машину, на которой прибыл вор Явно и его подручные, Денис с Олегом найти не смогли. Припаркованных поблизости автомобилей было несколько, но поди пойми, который из них воровской! Не будешь же вскрывать каждую и досматривать. Не хватало еще, чтобы бдительный житель прибрежной улочки сообщил куда следует о подозрительных личностях, вглядывающихся в салоны автомобилей, да еще и приметы описал.

Гребски испытывал острое желание разнести риелторскую контору до основания, достать напудренную ретродаму и вытрясти из нее все, что можно. А потом – придушить.

Однако доводы Олега, самым уязвимым из которых был – «утро вечера мудренее», оказали свое действие. Забрав «ривьеру», одиноко стоявшую на парковке возле риелторского логова, Денис вырулил на предрассветный фривей.

Перед тем как уехать, скотчем прямо на дверь риелторов прилепил свою визитную карточку.

– Чтобы знали, куда позвонить, когда спохватятся и обнаружат трупы… На сегодня это для нас единственная связь с похитителями Татьяны.

В квартиру Дениса они вернулись уже под утро.

Первым делом Денис прослушал сообщения на автоответчике, число которых перевалило уже за двадцать. Кроме истеричных воплей его литературного агента, там не было ничего заслуживающего внимания, если не считать одного звонка. Определитель номера не сработал, а звонивший не пожелал оставить сообщение, однако трубку держал долго, и его дыхание было хорошо слышно на пленке.

Денис перемотал кассету автоответчика на начало, чтобы Куприянов мог послушать оставленное Зоей сообщение. Олег услышал ее взволнованный голос, громко выругался и попросил водки, но водки не было. Тогда он взял в баре бутылку виски, загремел стаканами, а Дениса погнал в душ. Минут через десять, когда Денис вернулся, в бутылке оставалось меньше половины, Олег же был абсолютно спокоен, только глаза стали холодными и цепкими и в голосе появились незнакомые жесткие нотки. Наверное, именно таким его знали в той, прежней жизни днепропетровские бандиты.

Денис сварил кофе, и вот уже несколько часов они занимались тем, что «прокачивали» сложившуюся ситуацию, стараясь найти хоть малейшую зацепку Бывший опер снова и снова заставлял Дениса рассказывать о событиях двух последних дней, как будто старался поймать его на каких-то несоответствиях. Денис понимал, что это не так, но больше всего ему сейчас хотелось залпом выпить пару стаканов виски, а лучше водки, и лечь спать, забыться, провалиться в темноту небытия. Но спать было нельзя, после сна ощущения сотрутся, поблекнут и можно упустить что-то очень важное. Значит, нужно было еще раз в мельчайших подробностях рассказывать об истерзанной Заиньке, о преследователях, об исчезновении Татьяны, о разговоре с вором и его подручными, прослушивать в который уже раз запись, сделанную замечательным устройством, вмонтированным в пуговицу его джинсов…

Куприянов сидел на диване перед Денисом по другую сторону журнального столика, широко расставив ноги и сжимая в руках стакан.

«…все путем?

– А то! Даже мявкнуть не успел. Славно его баба Фира отключила…

– Ага… Не зашибся?

– Живой хлопчик! Через полчаса оклемается.

– Ноги заноси!.. Тяжелый какой, зараза… Отъелся на гамбургерах со спагетями… Да не урони ты!

– Ниче ему не сделается, не стеклянный… Гоп!»

– Дальше не все разборчиво, – сказал Олег. – Наверное, микрофон в сиденье уткнулся. Того, что сидел рядом с тобой, слышно, а другого… так себе, почти нет.

– Вот, послушай, в этом месте… Этот тип все время расспрашивает, как будто он тут впервые.

Поскольку Олег подключил диктофон к колонкам стереосистемы, комната наполнилась глухим шумом мотора, сквозь который пробивался голос:

«…ну, бля, тут курорт у вас, я тебе говорю! Лох на лохе, как в конфетном магазине – товар разложен, а продавщица поссать пошла и дорогу назад забыла! Это что – казино или дискарь такой?!..слышь, скажи, да?.. че заткнись? Я свою работу сделал… А тут что у вас за хренотень такая?.. живут же… Слышь, братка, а бляди здешние почем?.. Дорого тут у вас… Скоро приедем, да?.. Спички есть?.. Да не сделается ничего твоей тачке. Я в зубе поковырять… Приехали, да?»

– Потом они тебя в дом затащили, – пояснил Олег, перематывая запись. – Кроме мата и пацанского базара с Кабаном там нет ничего. Потом эти два свалили, а вскоре и ты очухался.

Денис кивнул.

– Один местный, а второй – приезжий, – сказал он. – И акцент у него вроде как украинский.

– Это не украинский, – поправил Олег, – это суржик.

– Что?

– Типа как конкретные пацаны в Одессе чисто прикалываются. – Олег в точности скопировал интонации из диктофона. – Смесь такая русского и украинского. Великая Одесса от Брайтона до Голливуда.

– Понял. В зубах он поковыряться захотел… Спичкой поковыряться. – Денис сделал ударение на слове «спичка». – Улавливаешь?

– Ишь ты! – Олег уважительно глянул на приятеля. – Сразу-то я не сообразил! Парень приезжий, причем приехал совсем недавно, иначе знал бы, что здешними спичками в зубах не поковыряешь. – Олег хлопнул себя по лбу: – Слушай, как мне в голову не пришло! Где та пачка, которую ты подобрал у Зайки в квартире?

– В куртке. В прихожей, в шкафу… А что?

– Не знаю. – Олег вышел в прихожую. – Нашел! – раздался его голос – и через секунду: – Мать твою! Ну все правильно, приезжие они!

– Что там? – Денис вскочил с кресла, но Олег уже входил в комнату, осторожно, двумя пальчиками неся перед собой смятую пачку «Кэмела».

– «Министерство охороны здоровья Украины попереджуе: куриння шкодыть здоровью», – торжествующе прочел Олег, положил пачку на стол и аккуратно расправил ее, действуя шариковой ручкой и ключами от машины.

Пачка была похожа на настоящую, но не такая. На ней тоже красовался одинокий верблюд, тот же цвет, та же надпись «Кэмел». Но были еще и надписи на украинском языке с предупреждением Министерства охраны здоровья, содержанием смол и никотина и производителем ЗАТ «Джей ТИ Интернешнл Украина», а на крышечке даже сохранился обрывок акцизной марки со стилизованным трезубцем.

– Вот тебе и привет с исторической родины, – невесело заметил Гребски.

– Да уж, – хмыкнул бывший опер из Днепропетровска, – это точно! А казачки-то не просто засланные, а совсем недавно засланные! Максимум – сутки-двое назад прибывшие.

– Не обязательно.

Олег покладисто согласился:

– Не обязательно, факт… Могли привезти пару блоков с собой. В целях, так сказать, экономии.

– В любом случае приехали они недавно. Или их привезли. Или вызвали.

– Вызвали для абсолютно конкретного дела, – подхватил Олег, вскакивая, – ты смотри, что получается! Кто-то давно собрал нужную информацию, спланировал дело, связался с исполнителями, вызвал их, они дело сделали…

У Дениса тоже появилась мысль о неспонтанности всего происходящего.

– А потом их можно отправить обратно, – задумчиво проговорил он. – Или еще дальше. Приехал человек и не выехал обратно, просто растворился. Кто будет выяснять, то ли он на дне залива, то ли скрывается от иммиграционной службы, то ли вообще уже в Мексике или Канаде. Очень удобно, не находишь?

– Нахожу, – подтвердил Олег, подливая в стакан из бутылки. – Удобно.

– И дорого…

– Дорого, – согласился Олег, сделал глоток виски. – А ты думаешь, участие вора в законе в таком мероприятии – дешево? Это как министра в командировку попросить прокатиться, ты же с этим миром не знаком. Я тебе точно могу сказать, чтобы смотрящий с Украины снялся, да в Штаты прилетел, это я даже представить не могу, какими деньгами, а главное – связями, надо обладать!

Гребски внимательно слушал. Олег продолжал рассуждать:

– Ты же не думаешь, что американское правительство выдало въездную визу вору в законе Явно? Документы липовые, точно! А сколько стоит «ксива», которая пройдет проверку на таком уровне? Много стоит…

– Или они вообще могли быть привезены в страну нелегально, – поделился своей мыслью Денис. – Вспомни, что я тебе говорил о летчике «Аэрофлота»…

– Запросто! Летчик-налетчик наверняка при делах… Эх, порасспросить бы Таню подробнее…

Денис опустил голову, закурил. Прикуривая, обратил внимание на подрагивание пальцев, но спокойным голосом сказал:

– Еще расспросим…

– Конечно! – уловив его настроение и с чуть большим энтузиазмом, чем надо, воскликнул Олег. – Все будет нормально!

– Не сомневаюсь, – ответил Денис, помолчал, подтвердил уверенно: – Не сомневаюсь. С Татьяной все в порядке. По всему выходит, нужна она им в качестве наживки, чтобы меня заставить найти документы, о которых я понятия не имею…

Олег стукнул кулаком по столу:

– Однозначно! Но я тебе хочу сказать, что в игру мы вляпались серьезную… Серьезней не бывает, старина… Может быть, это и не наш уровень, Денис. Силы не те, возможности…

– Если нас в эту, как ты выражаешься, «игру» втянули… Вернее, меня втянули, а я тебя, ты уж извини, что так получилось… То наш это уровень, наш… И деваться нам некуда.

– Это я прекрасно понимаю. – Олег подошел к окну, уперся взглядом в едва видимый в утреннем тумане остров Алькатрас, помолчал. Потом повернулся к Денису:

– Я почему про наш и не наш уровень сказал… Тот, кто все это придумал и организовал, в расходах на «мясо» в виде братков, да и во всем остальном себя не ограничивал. Одно присутствие вора в законе говорит об очень многом! Значит, неизвестный нам противник рассчитывал и рассчитывает в результате этих манипуляций получить больше. Значительно больше. Преступления вообще, и убийство в частности, окупаются очень редко… А тут еще и похищение. Шантаж и вымогательство вкупе с принуждением тебя к совершению каких-то незаконных действий… Конспирация, заговор… и прочая, прочая… Несколько пожизненных заключений в лучшем случае.

– Это без сомнений, – сказал Денис. – Только не с одним мы противником имеем дело… Снайпер-то на кого-то третьего работал… Кто это? Конкуренты? Так в чем конкуренты?

– Если бы я понимал! – сокрушенно отозвался Олег. – Слушай, а может, это связано с твоей статьей о работе русских спецслужб в Америке?

Действительно, пару месяцев назад вышла в «Сан-Франциско кроникл», а затем была перепечатана добрым десятком других изданий статья Гребски «Русские пришли давно!». Статья была результатом кропотливой работы в нескольких открытых для публики и закрытых для оной архивах. А также бесед Дениса с бывшими сотрудниками советской разведслужбы, судьбы которых были разными, но связывало их одно: в какой-то момент, у каждого – свой, они переходили на другую сторону. Большинство из них на бывшей родине были приговорены к смертной казни, жили под другими именами и даже сейчас старались не слишком светиться, тем более что в России президентствовал их бывший коллега по службе. Гребски собирался писать об этом детективный роман. По разным причинам в статью не вошло много имеющихся у него материалов.

– Я не думаю, что это операция каких-то спецслужб, – после недолгого молчания сказал Денис. – Почерк не тот. Да и вор в законе не станет сотрудничать с властями…

Олег отмахнулся:

– Да брось ты! Это в старые времена было… А сейчас… Я знаю одного, которого короновали на законника, а он в свое время в армии отслужил… А среди кавказских вообще несколько, кто параши не нюхал никогда… Так что, старина, там сейчас такие заморочки, что не разберешь, кто с кем и почему. Все они между собой повязаны…

– Мне сложно судить, покачал головой Денис. – Я там больше десяти лет не был… Но так или иначе попали мы с тобой в премерзкий гадюшник, и надо из него как-то выбираться…

– Кто бы возражал!

– Слушай, может, тебе забыть про все и отправиться к жене и сыну? – предложил Денис. – Я в обиде не буду, дело-то такое…

Олег подошел к Денису, наклонился над креслом, прошептал внятно:

– Будем считать, что я этого не слышал, а ты не говорил. Договорились?

– Договорились, – улыбнулся Гребски, успокаивающе похлопал приятеля по плечу. – Спасибо, старина… Но деньги я тебе платить буду все равно.

– Кто бы возражал! – еще раз воскликнул Олег – Деньги дело хорошее, грех отказываться… Только вот что я хотел бы спросить…

– Спрашивай.

Олег с высоты своего роста пристально глянул на него:

– Не думаешь литы, что нам пора обратиться в полицию или в ФБР?

– Нет, – не раздумывая мотнул головой Денис. – Нет. Не время еще. То, что мне придется «сдаться с повинной» – это точно. В полиции работают профессионалы, и рано или поздно меня подвяжут к ситуации с убийством Заиньки и мексиканцами… Но не сегодня. И не завтра.

Олег покладисто согласился:

– Лады. Из тюрьмы тебе будет сложно помочь Татьяне, а один я едва ли справлюсь.

– Точно.

Денис встал, прошелся по комнате, повернулся к Олегу:

– Насколько мы с тобой в курсе жизни бывших соотечественников в Сан-Франциско и окрестностях, нечестных на руку и помыслы людей среди них хватает… То есть, казалось бы, вполне можно было бы найти «русских», для того чтобы разобраться с Зоей и со мной…

Денис замолчал, его мысль закончил Олег:

– А они выписывают залетных, идут на риск, тащат их сюда… Делают все, чтобы как можно меньше местных узнали о готовящейся операции. Подготовка была нешуточная… планирование, слежка, подключение мексиканцев…

Денис внес свои коррективы:

– Вероятно и то, что эти самые «они» – тоже залетные… Пришлые. Не исключаешь такого варианта?

– Не исключаю, – мотнул подбородком Олег. – Надо будет риелтора как следует «прощупать», пробить его прошлую жизнь, старые связи…

– Надо будет, – внешне спокойно сказал Денис, но, чувствуя, как накатывает волна злости на этих вторгшихся в его привычный мир людей, не выдержал, вскочил с места и заорал: – Не понимаю! Вообще ни хрена не понимаю! Что такого могла знать Заинька, что они прислали черт знает откуда целую банду?! Она в жизни мухи не обидела! Этот зоновский царек свистел о том, что она не такая уж и невинная! О чем вообще речь? Какие бумаги, какая на хрен информация?! А ведь они ее убили! А потом и их убили!

Прокричав все это на одном дыхании, Денис выплеснул в рот оставшийся в стакане глоток виски, плюхнулся в кресло. Словно не заметив этого взрыва эмоций, Олег проговорил вполголоса:

– Допустим, ее смерть в самом деле была эксцессом исполнителя, перестарались, скоты… Они что-то искали. И не нашли. Все пошло не так, как надо. Ситуация стала выходить из-под контроля. Похищение Татьяны – это уже акт отчаяния.

– Не согласен! – решительно возразил Гребски. – Скорее всего, этот ход с похищением был разработан на случай провала первого варианта… Слежка за мной началась практически сразу после их неудачи с Зоей…

– Логично. Самое скверное, что они абсолютно уверены, что у тебя, именно у тебя, есть то, что им нужно. Или ты знаешь, где это лежит!

– Если бы… – огорченно произнес Денис, направляясь к холодильнику. – Надо перекусить. На тебя гоголь-моголь сделать?

– Когда я от фирменного отказывался… Где у тебя пакетик полиэтиленовый найти можно?

– И искать не надо, – достав пакетик из ящика кухонного шкафа, Денис подал его Олегу. – Зачем тебе?

Олег аккуратно уложил в пакет пачку украинского «Кэмела», сунул в карман:

– Попробую отпечатки снять… Порошочек подходящий дома есть, сканер тоже… Может, чего и получится.

Разбивая яйца в миксер, Денис кивнул:

– Интересно… У покойного бугая по имени Рома тоже был «Кэмел» с каким-то странным привкусом. Тогда я думал, что от наркоты, которой меня баба Фира оглушила… – Денис задумался и поинтересовался: – И куда мы с этими отпечатками пальцев?