355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Алекс Карр » 13-я книга. Галанское сватовство » Текст книги (страница 19)
13-я книга. Галанское сватовство
  • Текст добавлен: 24 сентября 2016, 06:01

Текст книги "13-я книга. Галанское сватовство"


Автор книги: Алекс Карр



сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

На этом месте хельхорцы торговали дарами своего пресноводного моря вот уже почти четыреста тысяч лет. Может быть в глубокой древности этот рынок с его потолками высотой в сорок пять метров и крытой гаванью, в которую входили парусники, и мог поразить чьё-то воображение, но только не сейчас. Новый рыбный рынок был раз в пять больше него, но он никогда не мог похвастаться тем количеством покупателей, которые приходили на старый рынок, как и его особым колоритом и древними традициями. Сорквику это сооружение не показалось сколько-нибудь примечательным кроме того, что она сразу же почувствовал, что от этих камней веет глубокой древностью. Куда больше его поразило то, что у входа на рынок их поджидал Богуслав, одетый в новенькие джинсы и голубую тенниску, который встретил императора словами:

– А я что, вам, увечный что ли? Мне тоже хочется отведать устриц с пальмовым вином.

Поскольку соотношение мальчиков и девочек улучшилось, Сорквик только улыбнулся и они гурьбой вошли под древние своды, с первых же шагов окунувшись в довольно приятные запахи, чего трудно было ожидать от рыбного рынка. Повсюду веяло ароматами каких-то специй и запахом чего-то свежего. Чего именно, Сорквик понял тотчас, как только увидел юркого робота уборщика, который, учуяв своим чутким носом что-то, немедленно бросился к тому месту и принялся протирать камень губкой и пшикать на него дезодорантом, что тут же напомнило ему о тех ухищрениях, к которым на Галане прибегают торговцы овощами, зеленью и фруктами в борьбе за свежесть своей продукции.

Он усмехнулся этому наблюдению и вслед за Энси смело ступил на золотистую движущуюся дорожку. Эта белокурая красавица, явно, знала куда идти и из множества дорожек, берущих своё начало в нескольких десятках метрах от центрального входа, выбрала именно эту, идущую посередине широкого торгового ряда. Рыбный рынок был построен по предельно простому плану и был разбит на одинаковые торговые площадки размером сорок на сорок метров, по углам которых стояли массивные колоны из серовато-розового гранита, имеющие форму лотоса. Между ними пролегали улицы шириной в двадцать метров, посередине которых двигались три дорожки, – центральные, золотистые уходили вглубь рынка и никуда не сворачивали, а голубоватые, боковые, петляли по всему рынку.

Глазея по сторонам, Сорквик стоял на золотистой дорожке, как вкопанный, чем сразу же выдавал в себе туриста, а к туристам на Хельхоре относились очень хорошо и потому если кому-то не терпелось поскорее добраться до нужного места, он просто обгонял их переходя на быстрый шаг или бег и уже потом шел в привычном темпе. Посмотреть, право же, на этом рынке было на что, ведь в витринах-аквариумах плавали и громадные осетры, и стремительные судаки и щуки, но более всего императора привлекали радужные креветки, с которыми он до сих пор был знаком только в варёном и жареном виде, а ещё его поразил громадный, шипастый рукозуб, это ни на что не похожее морское чудовище, жестким мясом которого так любили полакомиться хельхорцы. Вскоре Сорквик увидел впереди большой фонтан, который он был не прочь рассмотреть поближе, но Энси в этот момент громко скомандовала:

– Ребята, нам сюда, сходим с дорожки. Да, не загремите с неё, Бога ради, а то потом смеху не оберёшься.

Сорквик, уловив в её словах скрытый намёк на то, что он на Галане не высовывает из своего дворца и носа, тотчас сказал:

– Не волнуйся, Энси, в Варкене я всегда занимал первые места в гонках на бегущих дорожках и там они работают не чета здешним. Вот там запросто можно запахать носом, если не умеешь перескакивать с одной быстрой, на другую быструю встречную.

Император легко и элегантно сошел с бегущей дорожки, которая двигалась со скоростью рыси скакуна, и остановился возле большого магазина, над дверями которого горела неоновая вывеска, гласившая на галалингве: – "Устрицы дядюшки Менахема". Вокруг царила дивная, радующая его глаз суета многолюдной толпы, в которой его ещё так никто и не узнал, а на уши слегка давил плотный, монотонный гомон тысяч голосов, перекрывая который Энси сказала:

– Мы находимся почти в самом центре рыбного рынка. Это место называется Писуны из-за фонтана неподалёку, изображающего рыбачью лодку, на борту которой стоят и писают в невод своего отца четверо мальчиков. Всех женщин, которые торгуют в Писунах, поэтому называют мадам Пис-Пис и если кто-либо отважится назвать так торговку, то она немедленно обольёт того водой, ведь у каждой для этого стоит наготове стакан с чистой водой. Для подавляющего большинства туристов, это, как обряд крещения, а ещё хельхорцы считают, что после того, как тебя намочили в Писунах, твои дела пойдут ещё лучше прежнего, так что воспользуйся этим, Сорки. Хотя твои дела и так идут неплохо, мне очень хочется, чтобы они пошли ещё лучше.

Сделав инструктаж, Энси решительно направилась к входу в магазин, а Сорквик и его сопровождающие двинулись следом. Слева от входа был расположен большой устричный бар, к которому сразу же направилась Звёздная княгиня. За стойкой бара стояла красивая, пышногрудая брюнетка с роскошными, вьющимися волосами и осиной талией, одетая в фиолетовое платье с голубыми цветочками и белый передник. Как только хозяйка заведения увидела, что к ней направляется толпа туристов, которую возглавляют стройная блондинка и высоченный гигант с удивительно красивым лицом, она тотчас приосанилась и громким, на редкость мелодичным и приятным голосом крикнула:

– Эй, красавчик, видно ты знаешь толк не только в красивых девушках, но и в хорошей еде, раз решил угостить своих подружек устрицами дядюшки Менахема. Заходи, вчера старый Менахем распечатал новую делянку, а на ней выросли не устрицы, а самые настоящие Голиафы, каждая размером суповую тарелку.

Сорквик тотчас притянул к себе Богуслава, Эда и Игнеса и, поставив их перед этой красавицей, громко сказал:

– Мадам Пис-Пис, мы прибыли издалека только за тем, чтобы отведать знаменитых хельхорских устриц.

При этом все четверо сдвинулись поплотнее, чтобы красотке за стойкой автоматизированного устричного бара было сподручнее окатить их водой. Быстро оценив всех четверых, из которых один только Эд Бартон был ростом с обычного хельхорца, красотка вооружилась не стаканом, а кувшином с широким горлом и, показывая завидную меткость, окатила водой всех четверых, приговаривая:

Ах, ты озорник! Ну, получай от мадам Пис-Пис то, чего ты заслужил и не говори потом, что я пожадничала. – Увидев, что ни Сорквик, ни остальные его спутники не отшатнулись, она заулыбалась ещё шире и воскликнула радостным голосом – Раз ты такой смелый, красавчик, то Жемчужинка Ракель угостит тебя редкостным угощением и подаст к устрицам дядюшки Менахема не простое вино, а особое, которое не купить ни в одном винном магазине. Мне привозят его из одного оазиса в пустыне Негев, что находится на самом экваторе, за морем Генисаретх. Всё, что ты раньше слышал о пальмовом вине, сказано именно про это вино, а не про ту кислятину, которую так и норовят подсунуть неопытным туристам всякие жулики.

Энси, которая специально отошла от Сорквика, с удовлетворением отметила, что ребята Мозеса Хефрена, которого она предупредила о их прибытии тотчас, как только нуль-транс перебросил их на Хельхор, уже были здесь и крохотные камеры нацелились на императора и всех его спутников. Рыжая Герда тоже это заметила и хотя не любила попадать в кадр, ничего не сказала. Не сделала она замечания своему подопечному и тогда, когда он сел за стойкой устричного бара на самом краю, взглядом попросив своих телохранительниц пройти вглубь помещения. Энси села рядом с императором, а рядом с ней Эд Бартон, который сразу же спросил продавщицу:

– Жемчужинка, а как на счёт шампанского? Я ничего не имею против пальмового вина, но привык запивать устриц шампанским.

Ракель Пурим тотчас покивала головой и спросила:

– Парень, да, ты, верно, будешь родом с Геи? Ну, таки мне есть чем тебя порадовать. Специально для таких ценителей, как ты, у меня есть прекрасное гейанское шампанское. Его поставляет мне не абы кто, а сам Хансен Гризли и уж его ты обязательно должен знать. – После этого, видя, что Сорквик с недоумением смотрит на кнопки и рычажки автоматизированного устричного бара, она немедленно стала показывать ему, как им пользоваться, приговаривая – Красавчик, доверься Жемчужинке Ракель и она тебя не подведёт. А может быть ты тоже хочешь шампанского?

Сорквик немедленно воскликнул:

– О, нет, Жемчужинка! Я непременно хочу попробовать твоего пальмового вина. Мне уже доводилось его пить, но то вино, похоже, было изготовлено вовсе не в тех местах, о которых ты упомянула.

Эд Бартон, перед которым уже лежала большая устрица, полностью готовая к поеданию, упрямо стоял на своём:

– Ну, Жемчужинка, раз твоим поставщиком является сам Джимми Хансен по прозвищу Гризли, то подай мне, пожалуйста, бутылочку "Вдовы Клико". Это моё любимое шампанское.

Ракель немедленно достала и выставила на стойку бара бутылку шампанского и большой глиняный кувшин, заткнутый самодельной пробкой, едва она открыла который, Эд тотчас пожалел о том, что он заказал шампанское, так как в воздухе немедленно повеяло действительно редкостным ароматом, отчего даже Богуслав, предпочитавший всем спиртным напиткам руссийскую медовуху, тут же стал принюхиваться. Вино, которое широкой струёй полилось из кувшина, было янтарно-золотистым и тягучим, словно глицерин. к тому же оно, словно светилось изнутри. Видя то, с каким удивлением император и его спутники смотрят на вино, Жемчужинка Ракель сказала:

– То-то же, милые мои. Друзья Ракель Пурим отличные виноделы, хотя они всего лишь простые феллахи из пустыни. Они любят жизнь и свои финиковые пальмы, дающие это прекрасное вино, а потому умеют наполнить и одно, и другое особым вкусом.

Наполнив пальмовым вином большие бокалы и поставив один из них и перед Эдом Бартоном, Ракель снова вернулась к императору и, перегнувшись через стойку, отчего её роскошные груди чуть не выпрыгнули из декольте платья, стала быстро нажимать на кнопочки и двигать рычажки, по ходу объясняя Сорквику, что за этим последует. Вскоре перед ним выскользнула из щели устричного бара большая раковина. Устричная мякоть в ней была посыпана чем-то пряным и полита лимонным соком с капелькой кунжутного масла и эта первая устрица, съеденная Сорквиком поутру, показалась ему просто восхитительной, а вино и вовсе божественным. Под пылкими и страстными взглядами хельхорской красавицы, присевшей на высокий табурет позади стойки, он принялся быстро поедать устриц, бросая на неё не менее страстные ответные взгляды, от которых Жемчужинка Ракель просто млела. Не выдержав, она громко спросила:

– Святые пророки, и откуда только на свете берутся такие красавцы? Взглянешь на такого парня и душа тотчас обмирает.

Как раз в этот самый момент Сорквик, поднося ко рту следующую раковину, увидел в ней какой-то посторонний предмет. Аккуратно сдвинув мякоть, он воскликнул:

– Арлан Великий! Что за чудеса! В моей ракушке жемчужина. Да, посмотрите, какая крупная и дивная. Голубая и совершенно круглая.

Ракель восторженно завизжала:

– Вот так удача, красавчик! Ты, видно, фартовый парень, раз нашел в самой обычной устрице жемчужину. Давненько в устричном мясе не попадались такие диковины. Погоди-ка, красавчик, дай я сниму её на память вместе с тобой.

Ракель Пурим вскочила со своего табурета и метнулась к небольшой будочке, чтобы мгновение спустя вернуться со стереокамерой. Забежав в устричный бар, она присела, нацелилась объективом на императора, и камера затрещала с пулемётной частотой, выстреливая из себя небольшие цилиндрики, которые тотчас принялись разворачиваться в большие стереоснимки. Чтобы они не падали на пол, кто-то из свиты Сорквика принялся ловить их с помощью телекинеза и аккуратной стопкой складывать на стойке устричного бара. Император повернулся к Ракель и, зажав жемчужину большим и указательным пальцем, принялся принимать картинные позы, а Энси, которой, наконец, удалось хорошенько разглядеть его находку, громко воскликнула:

– Сорки, это действительно самое настоящее чудо! В гостях у Жемчужинки Ракель, ты нашел жемчужину редкостной красоты, которая достойна самой Великой Матери Льдов.

Ракель от этих слов вздрогнула. Её тёмно-карие глаза округлились, она быстро выпрямилась и, положив стереокамеру на стойку, всплеснула руками, после чего, пристально посмотрев на Энси, удивлённым голосом сказала:

– Эй, красавица, а ведь я тебя знаю. Ты графиня Энси Макс из того Звёздного княжества, что прилетало к нам. Ты частенько заходила к нам вместе со своим мужем, тоже писанным красавцем, чтобы полакомиться устрицами, а потом вы ещё покупали их у старого Менахема целыми ящиками для своих друзей.

Энси немедленно подтвердила это:

– Ты права, Жемчужинка, это я и есть.

Ракель упавшим голосом промолвила:

– Святые пророки, но если ты действительно графиня Энси, то тогда красавчик, что пришел с тобой, не иначе, как наш повелитель, император галактики Сорквик Мудрый. – Глаза Ракель немедленно загорелись от восторга, словно костры в ночной степи, и она, обежав стойку и стремительно бросившись вперёд своей пышной грудью, мигом упала перед императором на колени и, схватив его за руки, громко взмолилась – Ваше величество, простите меня за то, что я окатила вас водой и называла красавчиком, но вы действительно такой красивый мужчина, что если кто-нибудь скажет, что это не так, я ему за это всю морду лица расцарапаю.

Сорквик неуловимо быстрым и мягким движением вызволил свои здоровенные ручищи из изящных, мягких ручек Жемчужинки, и, взяв их так бережно, словно они были сотканы из лепестков ролинов, поцеловал простой продавщице руки так, словно она была самой Великой Матерью Льдов, встал, заставляя её подняться на ноги, и сказал ласковым голосом:

– Да, моя драгоценная Жемчужинка Ракель, я и есть тот самый парень, император Сорквик. Сегодня воскресенье, моя добрая хозяюшка, выходной день, а значит, день пантир, как он зовётся у нас на Галане, и по этим дням я не привык сидеть у себя во дворце. В этот день я беру с собой своих самых близких друзей и отправляюсь в то место, какое только первым придёт мне на ум. Вот так я оказался на Хельхоре, хотя спроси меня кто во время завтрака, куда мы направимся сегодня, я бы точно не ответил. Жемчужинка Ракель, ты оказала мне и моим друзьям, Богуславу, моему учителю и премьер-министру, Эдварду, моему ещё более давнему учителю, и Игнесу, другу моего детства, огромную честь, причастив водой из своего кувшина к друзьям Хельхора. Я и раньше был вашим преданным другом, дорогая Ракель, но теперь мы все вправе считать, что и Хельхор принял нас, как друзей. Говорят, что после такого крещения, мне будет сопутствовать удача. А теперь, моя милая хозяюшка, у меня есть к тебе большая просьба. От этих чудесных устриц у меня разыгрался зверский аппетит. Нельзя ли нам подать на завтрак ещё чего-нибудь? Мы с удовольствием задержимся у тебя на часок, милая Жемчужинка Ракель, но только в том случае, если ты присоединишься к нам.

С точки зрения практики пантир-визитов, место для завтрака на виду у своих подданных, с которого Сорквик начинал обычно свой каждый марш-бросок, было идеальным. Во-первых, устричный бар был довольно большим, более полутора сотен квадратных метров. Во-вторых, он прекрасно просматривался со всех сторон, в третьих, помимо Г-образной стойки высотой в метр с четвертью, в нём стояло около трёх дюжины квадратных столиков на четыре посетителя каждый, которые было легко составить вместе. Но самое главное, в магазине дядюшки Менахема не было никаких стен и единственное, что создавало хоть какие-то неудобства, это автоматизированные лотки с устрицами, стоящие в магазине, но их, кажется можно было спустить на время вниз. Сорквик стоял перед Жемчужинкой Ракель, как влюблённый юноша, и держал её руки в своих, ожидая ответа. Она не заставила себя долго ждать и звонким голосом выкрикнула:

– Ваше величество, да, мы для вас сейчас такой стол накроем, что вы никогда не забудете того, как умеют встречать гостей у нас в Писунах. Когда заканчивается торговля, весь квартал собирается у старого Менахема, чтобы отметить окончание ещё одного хорошего дня, но мне для этого нужно обязательно позвать деда. Можно я его позову, а то если он узнает о том, что сам император галактики посетил его лавку, а я его не позвала, он меня точно порежет на кусочки и рукозубам скормит и будет полностью прав.

Прежде, чем выпустить руки Ракель, император сказал ей:

– Да, моя драгоценная Жемчужинка, тебе стоит позвать старого Менахема, но только давай договоримся, сегодня я твой гость и потому мне будет намного приятнее, если ты будешь обращаться ко мне, как и несколько минут назад, на ты. Зови меня просто Сорквик, ведь мы с тобой друзья, Жемчужинка Ракель.

Ракель Пурим радостно заулыбалась и несколько раз энергично кивнула головой и как только Сорквик отпустил её руки, тотчас достала из кармана своего белого, кружевного передника небольшой коммуникатор и громко крикнула в него:

– Эй, Менахем, быстро буди своих лежебок и поднимайся наверх! Сегодня твою лавку посетил сам император галактики и он пожелал, чтобы мы накормили его сытным завтраком. Если ты не хочешь опозорить Писуны на всю галактику, то тебе придётся постараться, ведь мне нечего предложить его величеству, кроме твоих устриц. Они, конечно же, хороши на вкус, но разве это еда для такого мужчины, как наш Сорквик? Поэтому быстро зови на помощь своих друзей. – После этого Жемчужинка Ракель соединилась с какой-то своей знакомой и крикнула ещё громче – Фатима, подружка, срочно беги к нам и тащи всю столовую утварь, что только у тебя есть. Сегодня в Писунах редкий гость. Сам император галактики пришел, чтобы посмотреть на то, чем мы кормим народ в Хельхор-сити.

Пока Игнес, стоя во весь свой рост рядом с императором и делая руками пассы, составлял вместе столики и расставлял стулья, с первого этажа поднялись на лифте четверо здоровенных, бородатых мужчин, одетых в матросские робы. Менахема среди них было легко узнать как по зычному голосу, так и по внушительному животу. Он, явно, был не дурак вкусно и плотно поесть. Сорквик снова присел на табурет, но и сидя он был немного выше статной и рослой красавицы Ракель. При виде морских работяг-фермеров, император одарил их широкой, дружелюбной улыбкой, а Жемчужинка, увидев деда, радостно заулыбалась, показала руками на их гостя и громко крикнула:

– Менахем, сегодня Сорквик наш гость! Поэтому не вздумай мести со своими сыновьями бородами пол и целовать ему руки. Хоть он и наш повелитель, а всё же не любит такого. – Повернувшись к императору, она бойко стрельнула по нему глазами и спросила – Правильно я говорю, красавчик?

Сорквик встал и сделал шаг к торговой секции магазина, а вместо него Ракель Пурим ответила Энси:

– Всё правильно, Жемчужинка, Сорквик Роантир не затем стал императором галактики, чтобы люди гнули перед ним спины. Не потерпит он и того, чтобы этого требовали его Звёздные императоры и планетарные короли. Дом Роантидов испокон века растил и воспитывал таких правителей, которые работали не покладая рук на благо всего Галана, а теперь они будут трудиться ради всех людей галактики.

Сорквик встал и обменялся крепкими рукопожатиями с Менахемом и его сыновьями, хотя те, поначалу, и опасались повредить его руки своими загрубелыми лапищами, но вскоре выяснили, что рука императора такая же крепкая и мозолистая, как у гребца на галерах. Пока император расспрашивал морского фермера о том, как идут у него дела, в его магазин примчалась Фатима во главе чуть ли не целой дюжины роботов, которые притащили с собой огромную накрахмаленную скатерть и столовое серебро, которого хватило бы и на вдвое больший стол. Один из сыновей Менахема тем временем опустил лотки с устрицами в подсобное помещение, а другой переставил часть стойки устричного бара и будочку, в которой Ракель держала свои принадлежности, таким образом, чтобы освободить место для большой компании.

Игнес немедленно переставил составленные столы поближе к центру образовавшегося банкетного зала и в магазинчик, огороженный каменным барьером метровой высоты, стали заносить дополнительные столы и стулья. Обитатели Писунов, как и покупатели, вели себя очень сдержанно и старались не приближаться к императору, беседовавшему со старым Менахемом и его сыновьями. Ракель, видя, что он был готов начать рассказывать своему гостю о том, какие устрицы подавались к столу древних фараонов, дернула его за рукав и указала на пустой стол. Менахем, спохватившись, тотчас выхватил из рук Жемчужинке коммуникатор и, подмигнув ей, пробасил в него:

– Иосиф, братец, ты уже знаешь, что к нам в Писуны заглянул император галактики. Он сейчас сидит-таки за пустым столом. Ты что же, считаешь, что я смогу накормить его величество одними только устрицами? У тебя чуть ли не под носом происходит такое, а ты ещё не достал из своей печи осетра, фаршированного щуками, да, не простого, а в мандариновом желе? Быстро тащи эту рыбину к нашему столу! – Переключив канал, Менахем громко крикнул другому своему другу – Бабур, старый тюлень, немедленно поднимайся наверх и ставь на огонь свой дедовский котёл! К нам в Писуны заглянул сам император галактики, а мне нечем его угостить, кроме устриц. У тебя есть шанс, старина, доказать всей галактике, что лучше тебя никто не умеет готовить радужных креветок, а уж я выставлю на стол по такому случаю особое вино. Ты успеешь их сварить, друг мой, пока наш император будет лакомиться розовой осетриной.

Сорквик, услышав о том, что его собираются угостить радужными креветками, попытался отказаться от них, сказав:

– Менахем, я уже ел это лакомое блюдо в Звёздном Антале. Его приготовил для меня мой очень хороший друг и ваш соотечественник Закария Бен-Лугарш. Может быть ты предложишь отведать мне чего-либо другого? Хотя я родился в Роанте, мой отец воспитывал меня в строгости и потому уже в возрасте двенадцати стандартных лет я совершил своё первое кругосветное путешествие на паруснике, но не в качестве пассажира, а юнгой на фрегате "Обелайр". Так что я с детства люблю морскую кухню во всех её видах, хотя, признаться честно, хельхорские радужные креветки это нечто особое.

Бородач широко заулыбался и сказал с иронией в голосе:

– Мой господин, твой друг и наш земляк Закария Бен-Лугарш отличный парень, он потомок фараонов и самый лучший полицейский Хельхора, но про его стряпню я так скажу, ею впору кормить оголодавших рукозубов. Вот когда ты отведаешь радужных креветок, приготовленных Бабуром Аль-Фаттахом, ты точно либо позовёшь его поваром к себе во дворец, чему никогда не бывать, либо пошлёшь своего повара к нам, в Писуны, чтобы Бабур научил его варить радужных креветок так, что когда ты их ешь, то думаешь, что ты уже в раю.

Пока Сорквик обсуждал с Менахемом радужных креветок, к магазину, уже полностью превращённому в зал ресторана, подлетел грузовой кар-антиграв, на платформе которого стояло громадное бронзовое блюдо с лежащим на нём пятиметровым осетром, уже нарезанным ломтями по три сантиметра толщиной. Жемчужинка Ракель и Рыжая Герда подхватили императора под руки и потащили его к столу, вокруг которого уже хлопотали роботы, а девушки-телохранительницы быстро разобрали остальных мужчин. Сорквик, подойдя к столу, сначала усадил Жемчужинку, потом Герду и только после того, как сели все остальные дамы, подсел к столу сам. Перед ним поставили серебряное блюдо с самым лакомым куском розовой осетрины, несколькими гарнирами к нему и сосудами с приправами, поставленными на его край. Кем-то уже были принесены к столу корзины с горячими лепёшками, зелень и какие-то аппетитно пахнущие закуски, но главное место на столе было отведено четырём большим, глиняным кувшинам с пальмовым вином.

Розовым осетром обнесли не только все столы, но и стали угощать, подавая его на лепёшках, всех остальных хельхорцев, окруживших магазин старого Менахема и всё выглядело так, словно продавцы и покупатели пришли сюда не для того, чтобы поглазеть на императора, а только ради этого угощенья. Между тем Игнес позаботился о том, чтобы каждое слово, сказанное Сорквиком во время этого импровизированного застолья, было услышано далеко за пределами магазина. Перед тем, как отведать розовой осетрины, император спросил своего министра двора:

– Игги, старина, у тебя есть что-нибудь золотое, весом граммов эдак на тридцать?

Игнес, засунув руку в карман, вытащил из него большую золотую монету и громко сказал:

– Вот, Сорки, только это, монета с твоей физиономией, достоинством в тысячу роантов. Подойдёт? – После чего бросил её императору и загадочно улыбнулся.

Сорквик поймал монету и сказал:

– Подойдёт, Игги, постараюсь её не испортить и не сделать свою физиономию глупой и спесивой, когда стану делать их этой монеты подарок для нашей прелестной хозяюшки, Жемчужинки Ракель.

Император галактики зажал в своём громадном кулачище монету и жемчужину, найденную им в устрице, после чего трижды дунул на кулак. Все за столом затаили дыхание, ожидая, что произойдёт после этого, и кода Сорквик разжал кулак, то они увидели на его ладони большой перстень с его портретом на печатке и жемчужиной, вставленной в каст над головой императора. Он с поклоном надел перстень на безымянный палец Жемчужинки Ракель и принялся невозмутимо лакомиться розовой осетриной, которая и право была очень недурна на вкус, а щуки, которыми она была фарширована, и вовсе сделались великолепными. Все восторженно ахнули и, кивая головами, также набросились на осетрину.

Не спеша поедая осетрину, император расспрашивал Жемчужинку о её житье-бытье, а та рассказала ему о том, что уже трижды побывала замужем, имеет двоих взрослых сыновей, которые служат в хельхорском космофлоте, и трёх дочерей, две из которых вышли замуж за варкенских-трао из клана Роверенов с острова Скалистый Трон. Все три её брака в общем-то были неудачными, а последний и вовсе сплошным посмешищем, так на этот раз ей достался в мужья лодырь и бездельник, мечтавший выиграть в лотерею патент арвидоискателя, но вместо этого свалившийся пьяным за борт прямо в щупальца здоровенного, голодного шипастого рукозуба. После того, как его вынули из реаниматора, Ракель почти три месяца нянчилась с ним, а он, придя в себя, тотчас сбежал от неё, даже не сказав спасибо. Поэтому она теперь считает себя вдовой морского фермера. Сорквик сказал ей, что он тоже вдовец, но ещё надеется найти ту единственную, которую он посадит рядом с собой на троне. В утешение же он сказал Ракель:

– Жемчужинка, такого просто не может быть, чтобы такая прелестная и добрая женщина, как ты, не смогла найти себе достойную пару. Вот увидишь, Великая Мать Льдов ещё пошлёт тебе такого парня, который будет носить тебя на руках и согревать поцелуями твоё сердце. Поверь мне, это предопределено судьбой.

Ракель отмахнулась и воскликнула:

– Ой, да, ну их всех! Нашим хельхорским мужикам такие старухи, как я, не нужны. Им обязательно подавай молоденькую, глупенькую дурочку, да, чтобы она ещё была согласна жить в гареме. Нет, Сорквик, о замужестве я даже и не думаю. С тех пор, как я узнала о том, что на Галане есть храм Великой Матери Льдов, который стоит на вершине огромной горы, я только и думаю о том, как бы мне попасть в него и стать там жрицей, чтобы утешать тех парней, которым не повезло с бабами. Вот уж кого мне жаль по-настоящему, Сорквик, так это таких бедолаг, которые из кожи вон лезут, лишь бы порадовать какую-нибудь мымру, а ей и то не так, и это не эдак. Ничего, через пару месяцев я скоплю денег на билет и полечу на Галан, чтобы упасть там на колени перед леди Ритой и попросить её о том, чтобы она взяла меня в жрицы. А теперь, когда я увидела тебя, мой император, мне хочется этого ещё больше.

В последних словах Ракель было столько любви и заботы, что Сорквик невольно вздрогнул. Он пристально посмотрел на Жемчужинку и сказал вполголоса:

– Мы ещё обсудим это, моя прелестная хозяюшка. Леди Рита долгие годы была единственной жрицей для меня и я являюсь отцом многих её детей, но она же ещё и мой друг и советник. Возможно, что твоя мечта сбудется намного раньше, но сначала мы всё же позавтракаем, а потом ты покажешь мне ваш знаменитый фонтан.

Не успел Сорквик съесть свою порцию осетрины и попросить добавки, как к магазину подлетел ещё один кар-антиграв. На этот раз на его платформе стоял громадный, старинный бронзовый котёл, а возле него суетился сухонький мужичонка. Император простёр руку и котёл плавно поднялся в воздух, а обрадовавшийся Бабур Аль-Фаттах принялся руководить этими такелажными работами. Когда же по его просьбе котёл был поставлен неподалёку от стола и с него была снята тяжелая крышка, то от этой посудины повеяло таким ароматом, что Сорквик сразу же проголодался вновь.

Со стола убрали посуду, быстро перестелили на нём скатерть и поставили большие фарфоровые блюда с лежащими на них радужными креветками, о которых нельзя было сказать, что их только что извлекли из крутого кипятка, такими яркими и красивыми они были. Ну, Зак как раз и говорил ему о том, что сунуть креветку в кипяток может каждый дурак, а вот вынуть её такой, какой она была выловлена, сможет далеко не каждый умелый повар. Правда, в отличие от тех креветок, которые приготовил для него Зак Лугарш, креветки Бабура и в самом деле имели совершенно непревзойдённый вкус и потому Сорквик, укатав под пальмовое вино сразу три креветки, сытно отдуваясь и поглаживая свой живот, громко сказал, обращаясь к повару:

– Бабур, ты действительно великий мастер своего дела. К сожалению, я не смогу взять тебя к себе на службу. У меня уже есть повар, который готовил ещё для моего деда, да, ты, как сказал мне об этом Менахем, не захочешь покидать Хельхор. Но что ты скажешь, мастер Бабур, если я предложу тебе возглавить на Хельхоре имперскую академию радужных креветок? Тогда первым твоим студентом станет граф Фриск фрай-Тален, рыцарь империи Роантир. Фриска посвятил в рыцари мой отец, которому было ведомо, что хороший повар бывает иной раз полезнее для империи, чем дипломат. Если ты согласишься учить своему мастерству других людей, то я посвящу тебя в рыцари империи не сходя с этого места, Бабур Аль-Фаттах, так как мне тоже ведомо, что хороший повар может быть прекрасным помощником императора, взявшего на себя труд построить галактическую империю добра и справедливости. Ну, что ты ответишь мне?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю