Текст книги "Хуторянин (СИ)"

Автор книги: Алекс Извозчиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 41 страниц)

16.03.3003 год от Явления Богини. Где-то

В ручье Алекс отмокал до конца дня и большую часть ночи. Уже под утро изрядно замерзнув все же выполз на бережок, благо места в широком овраге хватало. И вот тут-то его прижало, мочевой пузырь едва не взорвался. Вылетел из оврага в три прыжка, откуда только резвость прорезалась и сдернув штаны привалился к ближайшей осинке. Вниз потом спускался степенно, удобно устроился на свеженькой коряге. Пить уже давно не хотелось, но и остаться наверху не видя ручья не смог. Собрал хворост и соорудил маленький костерок. Лишь после восхода пришел в норму. Даже слегка покраснел, вспомнив, как едва не произвел, так сказать, большой слив не «отходя от кассы» и не снимая штанов…

Сейчас он не бежал, не рысил волчьим ходом, а просто шел по краю оврага вдоль становящегося все сильнее ручья. Вспомнить сколько дней длился проклятый марафон так и не смог, но прикинув, решил, считать, что бежал со смертью наперегонки три дня. Странно, бросив последнюю добычу, сохранил не только копье, но и остатки жаренного мяса. Причем весьма хитро. Дурман дурманом, а башка сработала. Разорвал зубами мясо на полоски и запихал их между поясом джинсов и просоленным потом телом.

«Татаро-монголин, етит твою налево. Те правда, под седло на лошадкину спину пихали. Но будем считать, что за не имением барыни попользовали горничную. Зато мой пот пахнет не так про… ох и гадость эта ваша заливная рыба…»

Мясо успело высохнуть и просолиться раньше, чем окончательно протухло. Сейчас тонкие воняющие полоски имели твердость подметки, отвратительный вкус, но их можно было бесконечно долго жевать и они неплохо отбивали чувство голода.

К концу дня ручей стал глубже и окончательно заматерел. В нем даже удалось полноценно прополоскать одежду, да и нервы путешественника настолько пришли в порядок, что он уже не просто шел, а старательно прочесывал широкими зигзагами лес вблизи оврага. Добытые раньше суслики-переростки оказались непугаными раздолбаями, а самый последний обнаглел в корень, а значит шанс на удачную охоту велик. Да и у воды дичи должно быть куда больше…

18.03.3003 год от Явления Богини. Где-то

Однако с охотой не срослось. Утром добычи не было, а позже стало не до нее, вскоре после того, как светило перебралось через зенит, лес расступился и ручей шустро нырнул в неширокую, но самую настоящую реку.

Река. Добравшись до совершенно непримечательной, в России подобная, кажется, у любой деревушке течет, речушки, Алекс впал в странный ступор. Он совершенно спокойно дошел до пляжа, не нагибаясь поковырял босой ногой, последнее время по ставшей ровной и мягкой земле шел босиком, неестественно белый песок, хмыкнул глядя как вода пошла кругами. Сделал еще несколько шагов по песку. Угол зрения изменился и стали видны любопытные рыбины. Ничего так, подлиннее предплечья будут. За таких любой среднерусский рыбак удавится, а вернее удавит любого позарившегося на чужой улов, ну или уж, накрайняк, более удачливого другана-конкурента. Особливо после третьей бутылочки проклятой отравы, что потребляют на троих.

Насмотревшись, спокойно развернулся и неспешно побрел к лесной опушке… Столь же неспешно натянул берцы и не застегнув кнопок, липучек на обуви Алекс не признавал, да и вообще не особо жаловал, занялся сушняком. Уже через час под деревом появилась образцово-показательная стоянка выживальщика. С маленьким аккуратным костром в специально выкопанной плоской яме, столь же аккуратной лежанкой из свежих веток и приличным запасом хвороста. Даже дерн с кострища не валялся небрежно отброшенный в сторону, а, обильно политый, пристроился под деревом подальше от жаркого огня. Сам же Его Живучество Попаданец сидел привалившись спиной к облюбованной местной березке и лениво жевал последнюю подметку из суслика тупо уставившись куда-то в глубь леса…

Аукнулся смертельный марафон, аукнулся. С нервишками-то явное не то. Словно пружина гакнулась или завод кончился… Видать, слишком много нервных клеток сгорело в проклятой гонке. А может его все же догнала еще земная бойня и то неведомое, что зашвырнуло его к черту на рога… Этакая психологическая контузия… Слишком уж не реально он себя вел. Никаких дерганий и рефлексий, не жил, а функционировал. Ни страха, ни удивления и остальные эмоции практически на нуле. Да одного того ночного кошмара нормальному человеку хватило бы на неделю отходняка с соплями и истериками. А он… Что называется, встряхнулся, да пошел и даже изрядно побитое, помятое тело обошлось десятком быстро пожелтевших синяков, да невнятной приглушенной болью в мышцах. Мозг же, словно каким тумблером переключили в режим «выживание». Все «Что?», «Как?», «Куда?», «Зачем?» и «Почему» заблокировал намертво.

Хоть ручей взять… вожделенный, жизненно необходимый, найденный, совсем как в «кине», в самый последний момент, на грани смерти… А вместо праздника души провалялся в воде почти сутки, словно бомж в луже у винного лабаза. Ладно, хоть не обоссался в рамках образа… В общем-то, сейчас, без всякой глупой скромности Алекс вполне отчетливо понимал, что это в своем воспаленном воображении он дошел до грани… а по жизни, так вполне хватило бы, как в сказке, на столько, да еще на пол-столько… Человек неимоверно живучая тварь, пусть и в достаточно узком диапазоне внешних условий, но зато уж как вцепится…

И сейчас Алекса терзал страх, что он так и останется на все жизнь этакой снулой рыбой. Но и этот страх был какой-то приглушенный. Не обжигает нервы, не дергает душу, накрыл какой-то хренью, тягучей и липкой словно тесто у неумелой хозяйки… Даже сейчас, в полном расстройстве «чуйств и нервов» никаких позывов поорать, разбивать кулаки в кровь о ближайшее дерево.

Дожевав последнюю полоску «татаро-монголин а-ля натурель» встал, столкнул в костер заранее заготовленную толстую корягу и аккуратно отряхнув задницу перебрался на лежанку. И хотя светило еще даже не коснулось верхушек дальнего леса, мгновенно ушел вместо нормального сна в ставшее уже привычным марево забытья. Правда, вместо столь же привычных кошмаров провалился в воспоминания.

Ретроспектива. Земля. Три года назад

Выбравшись из огромного жаркого и душного чрева громадного города. Алекс, только что сдавший экзамены за третий курс, с удовольствием робинзонил на необитаемом островке, каких много на великой русской реке. Как и любой уважающий себя Робинзон, он два месяца не покидал остров, презрев цивилизацию, тлетворное влияние которой ограничил четырехместной палаткой с пологом для жилья, минимальным набором посуды, спальными мешками в количестве аж трех штук и профессиональным спиннингом с огромным чемоданом всевозможных прибамбасов. Его гордость – вещь жутко красивая, а главное статусная. Иметь престижно, уметь пользоваться необязательно, для прокорма вполне хватало капроновой сетки. Продуктовый НЗ из круп и консервов не в счет. Вот без спальных мешков пришлось бы туго, ибо как особо продвинутый Робинзон, Алекс имел аж двух Пятниц. Оля и Лена, вчерашние первокурсницы, девки без особых претензий и предрассудков. Абсолютно безбашенные, готовые на любые безумства во славу и по прихоти любимого вождя.

Два месяца бездумного отдыха, туповатая пляжно-палаточная веселуха, секс без удержу, рыбалка и прочие курортные удовольствия помирили студиуза с прозой жизни, излечили от мизантропии и сгладили горечь ожидания неизбежного возвращения в каменные джунгли. Теперь он был готов к очередному раунду вечного поединка с цивилизацией. Короче, наотдыхался по самое не могу…

Устав от возвышенных мыслей Алекс оглянулся вокруг в поиске покорных Пятниц.

А девахи желали праздника и подняли бунт.

Шлеп! В спину ощутимо прилетело увесистой рыбьей тушкой – Ленка перешла от слов к делу.

– Последнее китайское предупреждение! – Алекс нырнул за дерево уворачиваясь от второй рыбины, – немедленно прекратите рыбометание! Иначе разжалую до бесправных рабынь-наложниц!

– Ура-а-а! – Сзади на спину прыгнула довольная Ольга, – Да здравствует сексуальное рабство! Долой кухню и мытье посуды!.

Через полчаса они уже втроем развалились на небольшом песчаном пляжике у самой воды. Чуть задыхаясь от затяжных поцелуев, Ольга довольно лыбилась:

– Сказал бы сразу, что трахать будешь, давно бы делом занялись. Правда, соперница моя ненавистная? – она несильно толкнула весьма занятую подругу и та недовольно, но согласно замычала – какие тут разговоры с занятым ртом.

– Тихо тут, – Алекс осторожно прижал лохматый затылок.

– Эй! На берегу! Господь велел делиться!

Мимо острова, в какой то сотне метров от беззаботной троицы ползла самоходная баржа, таща за собой на буксире безмоторную сестренку с которой на них пялился в бинокль пацанчик старшего предвзрослого возраста. И не просто пялился, гад, а ожесточенно жестикулируя комментировал происходящее на пляжике пятерым слушателям столь же несерьезной возрастной категории. Ольга вскочила, заорала что-то благожелательное и замахала руками, призывая речных матросиков в гости. Пресечь столь возмутительные действия Алекс увы не успел по вполне понятным и простительным причинам. Отдышавшись он вернулся в бренный мир и увидел как к пляжику рвется резиновая надувашка с двумя весьма шустрыми гребцами изо всех сил машущих веслами.

К счастью высадка сексуального десанта обернулась не дракой, а натуральным цирком. Алекс только угукал и агакал, лишь изредка важно кивал изо всех сил стараясь сдержаться, не загоготать. Девки устроили натуральный рабский аукцион. Главную линию вела Ольга, Лена лишь поддакивала и пикантно оттопыривала голую задницу в особо важных местах. Зато итог торговли чрезвычайно удивил Робинзона своей ощутимостью. Неимоверно гордые, удачей в столь серьезном деле, как выкуп и освобождение бесправных сексуальных рабынь, пацаны шементом смотались на баржу и вернувшись уже на небольшой фанерной лодке привезли килограмм пельменей, половину свиной ноги домашнего копчения и пару буханок хлеба. Натюрморт завершали двадцать тысяч рублей. Ольгу возмущенную столь мизерным выкупом едва удалось затолкать в утлую посудину, просто у матросиков больше не было.

Пока пухнущие от собственной крутости покупатели таскали в лодчонку вещи девчонок, несколько ошалевший от произошедшего Алекс прощался с Пятницами:

– Деньги, конечно, весьма в тему, я уж собирался обратно автостопом, но вы, один черт, охренели! Хрен знает, чего сексуально озабоченным тинейжерам в их неполноценные мозги клюнет.

– Во-во, теперь, когда они за нас, вроде как, реальные бабки отстегнули, заплатили по полной, глядишь, в первую же ночь кого-нибудь да оттрахаем, а там и времечко, что до Москвы ползти будем, не даром пройдет, а иначе неделю, не меньше, приглядываться, да пузыри пускать будут, пока хоть кто-то клинья бить начнет.

– А как же лубов?

– Эт лет через пять, после диплома.

– Шлюхи вы, шлюхи, они ж мальчики совсем, – Алекс легко щелкнул Ольгу по носу.

– Но-но продал так продал, иксплататар проклятый.

Поржали…

Через полчаса Робинзон с невнятной грустью смотрел как на широкой ленте ленивой реки медленно набирают ход неуклюжие баржи неспешно увозя от него блудливых Пятниц.

19.03.3003 год от Явления Богини. Где-то

Воспоминания неожиданно славно легли на отоспавшиеся мозги и утрам Алекс чувствовал себя куда лучше. Он словно встряхнулся и, наконец-то, просто окунулся в окруживший его новый мир. Больше не оценивал качество и чистоту воздуха, а просто дышал полной грудью, наслаждаясь каждым глотком совершенно невозможного на Земле лакомства. Трудолюбивое человечество весьма основательно поизгалялось над собственной атмосферой и сей захватывающий процесс продолжало день и ночь не покладая ни рук, ни ног, ни мозгов. Оставшиеся в несусветной глуши островки первозданной дикости протянут недолго. Зато сейчас и здесь Алекс ощутил себя настоящим героем фронтира, одним из тех кого воспевали Фенимор Купер и Майн Рид.

На месте не сиделось и, раздевшись догола, он вооружился копьем и полез в воду. В действительности все оказалось несколько позаковыристей. О законе преломления долбили еще на школьных уроках физики, но одно дело знать совершенно не нужную для жизни заумь, а совсем другое всадить неуклюжее копье в большую, но через чур уж шуструю рыбину. Тем не менее, за пару часов трех рыбешек загарпунил…

Троица этаких аппетитных толстячков килограмма по полтора, самые любопытные и, наверняка, самые глупые, старательно выпотрошенные и промытые, лежали сейчас около костра. Горячих углей нашлось в достатке, осталось смотаться за глиной и слегка поработать ручками. Еще полчаса он тщательно обмазывал каждую рыбину толстым слоем глины. Потом старательно закопал их в горячих углях, раскочегарил посильнее сверху костер и принялся готовить царский обед. В смысле, развалился нагишом на молодой травке в ожидании…

Алекс никогда бы не поверил, что лежа голой попой на молодой травке под развесистым деревом можно испытывать столь совершенный, непостижимый кайф. И нужна-то для этакой прорвы безраздельного счастья сущая безделица – небольшой, но уютненький пляжик в десятке шагов. Чтобы чистейший мелкий белый песок полого спускался в узенькую, неглубокую речушку с теплой, но неимоверно вкусной водой. Чтоб каждый камешек на твердом дне был виден сквозь кристально прозрачную воду и терялась её граница с воздухом.

Пропитавшиеся потом джинсы и куртка давно уже висели на ветках, стирать их Алекс не спешил, дойдет еще очередь, зато тело уже скрипело от чистоты, да и трусы вместе с остатками футболки и носков он сразу после рыбалки отполоскал весьма основательно. Этакая мелкая, гадкая, но приятная мстя слишком уж шустрой подводной живности… Отличные берцы сшитые на заказ у настоящего мастера за дикие деньги из цельной бычьей, специально обработанной кожи, да здравствует стиль милитари, экзамен выдержали разом окупив сторицей все затраты. Действительно лучшая обувь для столь экстремальных прогулок, но вот носки… Уже на второй день, наплевав на все сертификаты, они отказались впитывать пот и обзавелись к вечеру дополнительными вентиляционными отверстиями, а это, однозначно, кранты ногам – торчащие в дырки пальцы и голые пятки чреваты кровавыми мозолями. Пришлось обмотать ноги остатками той же многострадальной футболки.

«Предки наши дурнями были. Столько лет портянки таскали, до носков додуматься не могли. Да я б сейчас наикрутейшие носки за самые обычные портянки отдал и был бы счастлив. Жаль ни того ни другого. Портяночку на привале проветрил, подсушил, перемотал другой стороной и готово. Этак два-три дня, а то и неделю без замены или стирки прожить можно, даже если день-деньской левой-правой, левой-правой… Ни один носок, самый инновационный, такого не выдержит, это вам не крылатые ракеты, тут все похитрее будет.»

Впервые в новом мире не требовалось никуда спешить. И не только в главном, но и в такой мелочи как подготовка к обеду. Рыбе печься не менее трех-четырех часов. Можно, конечно, потренироваться в рыбной ловле, но… особого азарта глупая беготня с палкой по мелководью не вызвала. Хотелось чего-то… Этакого условно полезного безделья и Алекс решил получше обследовать окрестности. Особо не напрягаясь. Двух-трех часов должно хватить. Тем более, что тонкий трикотаж нижнего, так сказать, белья уже просох. Где-то на задворках памяти мелькнуло смутно знакомое слово «солонец». Вроде как, выходы каменной соли, которые, судя по книжкам, лоси да олени просто обязаны лизать. Авось удастся найти этакое чудо, пресная диета осточертела, а, глядишь, еще и зверушку какую добыть удасться… Самодельное копье в руках будило инстинкты и внушало надежды…

ТАМ Алексу охотиться не довелось, настоящая промысловая охота давненько повывелась за ненадобностью. Ну а само понятие «спортивная охота» он воспринимал как утонченное издевательство.

Достойная забава настоящих мужчин!

Коллективный расстрел беззащитной живности на лоне прилизанной природы с последующими обильными возлияниями… ничего кроме недоумения и брезгливого презрения у нормального человека вызывать не мог. Сеять смерть ради развлечения? Да еще возвышенно и таинственно трендеть при этом о мужественном единоборстве с дикой природой. Клиникой попахивает ежели разобраться… Впрочем, и романтически-наивной всеобъемлющей любовью к братьям нашим меньшим Алекс не страдал. Благополучно переболел еще в детстве.

Но ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС охота жизненная необходимость, да и слова о мужественном единоборстве как-то нехорошо отсверкивали…

Солонец он, конечно, не нашел, но вот барсука добыл, проехался, что называется, на шармака. Видать, бедолаге после зимы не досталось таблеток от жадности, да еще отожравшись, окончательно охренел от безнаказанности, хотя… Вряд ли по здешним лесах толпами бродят идиоты с длинными острыми палками, во всяком случае, единственная едва заметная тропа замеченная Алекс за эти дни пряталась под низкими, на уровне груди, ветками, а значит совсем не люди ее тропили.

Барсучина размером с крупного дога в бой пер словно французские рыцари под Айзенкуром[8]8
  Знаменитый разгром разгром французов под Айзенкуром полная и бесповоротная заслуга французских рыцарей. Сии чванливые дебилы поперли в конную атаку по раскисшей от дождя глине, да еще и на подъем. Возможно они и пытались изобразить некое подобие строя, хотя в предыдущих боях они подобной глупостью не заморачивались, но в подобных условиях это из области фантастики. Смешно, но в результате столь глупого но сокрушительного разгрома абсолютно незаслуженно возвеличили длинный английский лук, хотя эта палка с веревкой годна лишь для охоты на среднего зверя. Неповоротлив, низкая скорострельность, абсолютно неприемлем для конного, ну и бронепробиваемость весьма и весьма условная. Сравнивать с составным крутовыгнутым луком просто невместно.


[Закрыть]. Шустро, нагло, тупо, совершенно бессмысленно и с тем же успехом. Алекс сработал «как учили». Не бросился вперед с диким воплем: «Зашибу». Не «швырнул копье пронзая мерзкую тварь насквозь». Короткий подшаг вперед навстречу противнику, опуститься на правое колено, воткнуть подток в землю застраховать коленом. Пытаясь сбить непонятную палку барсук выполнил великолепный мах лапой снизу вверх-вбок-наружу… он даже сумел ее зацепить когтями. Приличные такие, восьмисантиметровые ятаганчики черканули по древку, но и только… Чуть подкинутое острие вместо грудины вспороло плечо, ткнулось в кость и под непонятный треск словно на шарнире слегка провернулось на подтоке. Барсук дико вереща дернулся вперед еще дальше проворачивая копье и повалился в сторону.

Вздеть трофей на копье Алекс и не пытался. Нефиг, нефиг, не Илья Муромец из русской народной, блатной хороводной в самом-то деле… Чуток подправив древко в направлении движения насадившегося на острие врага, он тут же слинял кувырком назад. Борисыч советовал уход в обратную от зверя сторону, но помешала собственная нога…

«Твою ж м-м-мамочку через косяк, да об порог коромыслом по башке! В гробу я видал таких барсучков. Он же волка один на один заломает! Хотя… Не-е-е, вот какие тут волки мне ну нихрена совсем неинтересно…»

Мдя-с. Перестарался болезный. Что называется голой пяткой да на шашку.

Не врал Старый варнак и даже если и преувеличил, то мало-мало. Таким-то макаром выходит и против косолапого шансы есть… немного, но есть. То-то противно так лыбился, когда Лизка петь начала, что кавалерия царица полей и ежели б не трусость лошадиная, хрен бы сиволапое мужичье с дрекольем смогло против рыцарской свиньи устоять. Ну Лизка-то пожила, Лизка знает.

Дёрнулся было поднять тушу, но даже пробовать не стал, там явно за четыре пуда зашкалило. Тащить за раз одному не стоит и пытаться. Но не бросать же столько свежего мяса, потому наплевав на голод сбросил берцы, кружевное бельишко и отправился собирать камни… С разделкой провозился более трёх часов. Очень уж хотелось содрать шкуру без повреждений, но скорняком Алекс оказался совсем никаким. Острые обломки костей, осколки камня и даже собственные зубы, пущенные от полного отчаяния в ход не помогли… Обидно – авторы исторических трактатов пели в один голос, что сие есть простейшая задача для первобытных дикарей. Им вторили многочисленные исследователи-природоведы повествуя о вполне современных дикарях, что ни на йоту не уступят своим предкам. Раздосадованный охотник решил считать, что его просто подвело отсутствие нужного инструмента. Одно радовало – из истерзанной шкуры получилась неплохая авоська «по-первобытному».

Ободрал мясо с костей и прикинул вес. Всего вместе со шкурой оказалось под тридцать кило. Алекс, поколебавшись, решил прихватил ещё и отпиленную башку. Из черепушки вполне могло получиться нечто вроде чашки-миски, да и когти с клыками найдется куда пристроить, выкинуть-то недолго…

С удовольствием полюбовался на дело рук своих. Где-то даже погордился слегонца… аж цельных минуток пять. Потом уселся на енто дело сверху и взялся жалеть, что пот, кровь, жир и прочее, прочее, прочее смывать нечем, а тащить чистые шмотки в грязных руках… А еще и мясо! Минуты две жалел, громко так, красочно, проникновенно и в основном матом.

Но до лагеря, конечно же, допёр. Самопальную авоську с мясом привязал к древку. Запихнул «кружева», будь они не ладны, в берцы и связав их шнурками закрепил на другом конце. Осторожно закинул копье на плечо и не спеша пошёл, посверкивая голым задом. Попытался было древко на вроде коромысла перехватить, но показалось несподручно, больно уж вес на концах разный.

С мясом провозился до самого вечера оставив голову напоследок. Вываривать ее было не в чем, а потому работенка оказалась долгой, грязной и муторной. Ладно хоть про брезгливость Алекс давным давно и думать позабыл. Зато вдоволь налюбовался перед сном на торчащие из челюстей клыки.

Впечатлился

Мдя-с… земной барсук тварюшка хоть и жадноватая, но вполне миролюбивая. Местный же явный браток, по зубкам и характеру сильно на земного медведя смахивает, а оружейным, так сказать, обвесом своих милых лапок чистая росомаха. Не зря, ой не зря зверюга таким дуриком в атаку перла… Зубки-то не чистого хищника типа волка или тигра, всеядная тварь была.

Не-е-е… Какие уж тут таблетки от жадности. Пожалуй, истинного хозяина здешних мест завалить подфартило. Лес-то редковат, да и молодой совсем, кого-то шибко крупного не прокормит, а этому недомедведю в самое оно будет… А в монорощицы-то его суслики-переростки хрен пустят им там и самим едва-едва…