Текст книги "Хуторянин (СИ)"

Автор книги: Алекс Извозчиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 41 страниц)

– Вот два варианта оплаты, – Лена улыбнулась, – первый самый обычный, а вот второй… он не так удобен и хотя предполагает частично оплату без документов, сэкономить никак не получится, но зачем кому-то, кроме Вашей железной леди, знать, о наличии неприлично-осведомленного сервера.

Директриса быстро подписала короткий счет, длинный шустренько превратился в кучку мелкого мусора в шредере, дошла до сейфа и вернувшись выложила на стол два конверта.

– Это со…

– Это совершенно обязательно. Не сомневаюсь, Алекс ценит таких работников, но в наше меркантильное время доброго отношения бывает маловато.

– А вот тут Вы не правы. По-настоящему доброе отношение много дороже денег.

– Именно! А это так, на мелкие радости.

И почему она совсем не удивилась, что любопытная старая грымза не задав ни единого вопроса, молча сгребла странно похудевший счет.

– Алекс? – в три часа ночи даже знакомый голос хорошего приятеля обычно не доставляет удовольствия, одна надежда, что не для очередной пьянки разбудили, – это Олег, мы у Борисыча пару раз мячиками кидались.

Голос Алекс узнал, вспомнил и его хозяина, большой спокойный парень. Не спортсмен, но по умному спортивный. Такой на татами больших призов не возьмет и цветом пояса ему не хвастать, зато в драке надежно прикроет спину и по яйцам ворогу врежет не переживая о неспортивности приема. Естественно мент. Борисыч каким-то хитрым финтом метов из местного отделения в институтском спортзале прописал. Вместе они не тренировались, но пару миниматчей в баскетбол во время пересменки сгоняли, а еще Олег ценил баню и умел париться. Он и оттачивал мастерство Алекса в сем важнейшем вопросе. Но когда тебе посреди ночи звонит, по большому счёту, полузнакомый полиционер…

– Узнал конечно. Разве такого мастера веника и шайки можно не узнать.

– Подлизывайся, подлизывайся, секрет эликсира для запарки веников все равно не скажу, а другим поделюсь. Ты никого не терял?

Алекс окончательно проснулся. Сел на кровати и прижимая трубку к уху принялся обуваться.

– По доносящимся звукам делаю вывод, что ты одеваешься, а значит потеря вполне вероятна.

– Да ты, однако, совсем Мегрэ Пинкертонов. Колись, противный.

– Ты меня совсем обаял, противный. Короче, притащили наши полчаса назад двух пьяных в дым поганок из парка, что возле старой кафешки. Девки там, похоже, банкет продолжали, а наш наряд решил поучаствовать, я тех ментов знаю плохо, они только после армии и, по слухам, еще от недоспермотоксикоза не отошли. Никто не копал, но трех студенток с их маршрута приняли с изнасилованием, причем от них только одна и шуганная какая-то. Остальных вообще скорая подобрала. Еще и сутенерчики тамошние на них жаловались, девок мол притесняют. Нашим-то все ясно, но с Дона выдачи нет, сам знаешь. А тут закавыка. Когда на вызов прибежал второй наряд, то старший сразу по яйцам словил, а второй целый бой выдержал пока один из новичков очухался и помог девок скрутить, – в телефоне послышался звук глотка, похоже Олег оттягивался пивом.

– И ты веришь, что две девки напали на ментов и попытались их изнасиловать?

– Ха-ха. Насмешил. Но кто же таких девок из рук выпустит. Припугнут и на крючок. Ну и удовольствие получить. Эти ублюдки все же свои. Кому лишний треск нужен. Поставят на хор, да выкинут утречком. Их даже не регистрировали.

– Сколько у меня времени?

– Ну за час ручаюсь, только одних денег не достаточно будет.

– Спасибо, с меня…

«Олег не крохобор, тем более не стукач. Достала его местная грязь, но дерьмо-то свое, не сдашь. Вот и красится, сам для себя спектакли играет. Тем более, прав, просто денег будет мало.»

За время разговора Алекс успел одеться. Положив трубку, метнулся на кухню. Сгреб деньги на хозяйство, маловато, но этим стервятникам хватит. Да еще по дороге водки в ларьке надо прихватить, к приличной шакалов приучать не стоит. Уже выходя из квартиры набрал номер «Доброй феи»:

– Машенька, привет лапа. Мне нужно специальную уборку провести в одном не очень хорошем месте. Человек пять сможешь? Лучше качеством пониже, попроще но повыносливее, уж больно клиенты грубоваты.

– Все сделаю. Машина будет готова минут через двадцать, – девушка помедлила, – мне ехать?

– Думаю не стоит, девочка, меня там не будет, а больше твою красоту оценить некому.

– Фу на тебя, прот-и-и-и-вный

– Оплата…

– В обед хозяйка придет, разберетесь с ней сами, она Вас уважает…

– О-о-о больно. Какого черта мы вчера надрались? Подумаешь день рождения у Ирки, какого вообще лешего, эта припадочная к нам лезет… – сжимая гудящую голову Ольга попыталась сесть на неожиданно твердой и слишком широкой лежанке и все же открыть глаза. Вместо кровати, она лежала на полу в прихожей, около входной двери, можно считать, прямо на пороге. Оля повернула голову, скорее попробовала повернуть, боль стрельнула такая, что девушка бессильно повалилась на пол и прижала лоб к каменным плиткам пола в надежде на вожделенную прохладу.

– О-о-ой, это какая же сволочь включила подогрев!

«Тихонько сама с собою зимнюю порою. Неужели привет шизофрения. Но голова болит так, что мозги буксуют, сама себя не понимаю. Вчера была последняя лекция по… неважно, это можно будет в компе посмотреть. Точно! Ирка прикопалась к их старенькому чемоданчику, они немножко погавкались, а потом эта недоделанная принялась хвастать колечком, что из Димочки своего вынула. И потащила всех в кафе – отмечать, еще смеялась, что деньги на курсовой сэкономила, мол с преподом договорилась он и поставил «хорошо», а треть цены сразу тютю. Вот сука! А меня Алекс за ее долбанный курсовик чуть наизнанку не вывернул. Вот ведь жадная шалава! Родоки деньги лопатой гребут, а она ото всюду сосет, даже Димочку своего, нищеброда и то по мелочам обдирает.»

На этом Ольга утратила способность рассуждать, зато услышала стон и собрав все силы, обернулась. В двух метрах от нее с другого края двери громоздилась куча грязного тряпья и пахла. Точнее воняла. Оля пыталась догадаться зачем и откуда приволок Алекс это дерьмо, когда вновь услышала стон. Стонала куча и Оля с ужасом узнала голос, а присмотревшись и тряпье.

– Ленка, что с тобой?

– А-а-а, где мы?

– Дома…

Договорить Оля не смогла, но ей, наконец-то, удалось сфокусировать зрение и рассмотреть чей силуэт перекрывает свет бьющий из открытой двери.

– Очухались?

Холодный голос заставил вздрогнуть и от испуга она все вспомнила. Вчера они с Ленкой взбунтовались! Им захотелось вернуть свою свободу. Тем более в кои веки, оказались при бабках, Ленка чаевые зажала. Жадная Ирка устроила праздник в стекляшке у входа в парк. Грязное здание с облупленными стенами и мытыми еще в прошлом веке окнами. Обшарпанные, засаленные столы и стулья. Желтые от времени скатерти со следами былых пиршеств. Обычная рыгаловка для студентов-бюджетников. Какого черта их то туда понесло… старались нарушить как можно больше запретов, нигилистки хреновы. Обычная пьянка, обычный тупой базар в голос, когда никто никого не слышит. Но тут ее качнуло и ощутив на груди чьи-то руки, не глядя врезала их владельцу куда-то вниз и тут же намертво сцепились с Иркой. А дальше сплошные фрагменты. Батарея бутылок на столе. Ленка, призвавшая официанта каким-то жлобским щелчком и впихивающая купюру за пояс штанов охреневшего парня. Потом свои пальцы небрежно комкающие бледно-голубую бумажку и затыкающие ею раззявленный в крике рот неопрятной администраторши.

А дальше парк, скамейка, на ней открытая бутылка с дурной, вонючей, явно паленой, водкой. Откуда-то нарисовались два тупых мента. Один схватил Ленку, пришлось врезать с ноги. Удар получился плохо. Мента, правда, согнуло от боли, но и сама не устояла на ногах, да вдобавок еще и вывернуло. Ольга почувствовала, как второй мужчинка лезет ей под юбку, но он тут же заорал от боли. Словно в дешёвом ужастике из соседних кустов вылезло ещё два мента, одного она достала по яйцам, а дальше завертелся сплошной калейдоскоп и картинка развалилась на осколки. Потом маленькая грязная, вонючая комнатка-пенал с широкой решетчатой дверью забранной желтым заплеванным стеклом. И куча злобных полиционеров в ментовской форме.

Внезапно все перестали орать и бегать. А в проеме двери она увидела Алекса. Последнее связное воспоминание – дверь открылась и они с Ленкой, вцепившись друг в друга, спотыкаясь на сломанных каблуках, бредут к дверям рая. В ласковом тепле знакомой, да просто родной, машины их приняла спасительная тьма то ли пьяного сна, то ли беспамятства.

– Да, господин, – и так сухое горло совсем сжалось от страха. Где-то рядом сипанула Лена.

– Рад за вас.

…Лена попыталась вчитаться в конспект и в очередной раз потерпела неудачу. Она с усилием потерла виски но испытанное средство не помогло, очередная попытка вникнуть в мудрость тысячелетий не удалась и Лена сдалась. Она скинула надоевшие наушники, все равно зря только уши натирали, мягкая инструментальная классика усвоению теоретической механики не мешала, однако и не смогла защитить чуткие ушки от наиболее истошных криков. «Сколько можно драть эту шлюху!» – вопрос явно относился к риторическим из серии «Что делать?» и внятного ответа не имел. Счастливая Оля видела десятый сон, а ей слушать концерт еще… Лена взглянула на часы, ого а время-то движется. Осталось полчасика помучиться и можно будить эту суч… Оленьку.

Лена тяжело вздохнула, но рассердится на подругу по настоящему не удалось. Кисмет. Судьба. Спичка без головки досталась именно ей. Наезд и проверка мимо… Из двух спичек головка отсутствовала только у одной. Все честно. Пустая спичка вместе с первой вахтой достались именно ей. Как и две недели назад. И вот уже четвертый час она пытается обмануть сама себя. В гробу она видела эту механику вместе с теорией, ее бесят эти звуки из-за двери хозяйской спальни, но еще больше ее бесит эта шлюха! Бесит, что им, словно примерным горничным пришлось принимать пальто, подавать чай и вообще прислуживать этой… примчавшейся на случку после двух слов барственно-небрежно оброненных в телефонную трубку. «Приезжай, жду.» Без приветствия и представления! И, извольте видеть, через час Викуся-недотрога, секретарь ректора, краса и гордость третьего курса заочного обучения, в полной боевой раскраске вышла из лифта навстречу Оле.

После злосчастного пикничка в сквере и счастливого извлечения из узилища. Алекс своих девочек-пампусиков выпорол. Не с расстройства или повинуясь мимолётной вспышке. Нет. Расчётливо дождался когда похмелье выветрилось из буйных головушек и воспользовался дембельским ремешком для создания соответствующих больнючих тактильных ощущений. Вещь сия, по сути своей совершенно бесполезная, потому и название столь пренебрежительное. Хреново выделанная хреновая кожа тянется и совершенно неспособна держать нагрузку. Но как инструмент воспитания ремешок оказался выше всяческих похвал. После недолгой, не имеющей ни малейшего сексуального подтекста, процедуры нежные спинки и упругие попки подружек неделю цвели всеми цветами радуги. Важных и возвышенных воспитательных целей Алекс достиг вполне, но главный, тайно лелеемый план провалился с треском. Проревевшись в ванной девочки-припевочки шипели, фыркали, но покинуть гнусный вертеп разврата и насилия отказались наотрез. Напротив, кожица на деликатных местах ещё не вернула прежнее состояние и цвет, а девки уже лизались и мурлыкали, что те котята…

Офонаревший от совершенно противоположного ожидаемому результата Алекс впервые серьёзно задумался и… включил режим «Прислуга».

Полгода назад знакомый психолог рассказал, ну можно же миникурс из пятнадцати бесед-лекций обозначить термином рассказ, им о социально-профессиональных масках. Рассказал откровенно и даже где-то цинично. Своим стандартным сексуально-озабоченым клиентам он эту тему преподносил несколько иначе. Ну не дурак же огребать вместо бабок неприятности. Оказалось весьма познавательно, вот только Алекс сменил обтекаемое «маски» на колючее «режим» и взялся жесточайше муштровать своих добровольных холопок. И выдрессировал.

Потому сегодня вечером Оля с приветливо-послушной улыбкой встретила гостью хозяина на лестничной площадке отработанным книксеном, открыла перед ней дверь и ловко подхватила небрежно уроненное полупальто. Приняла шляпку словно великую драгоценность. И даже не обиделась, что ей уделили внимания не больше, чем вешалке. Образцовая горничная. А сейчас умная, красивая и сексуальная Лена не спит в ожидании, что хозяину или его гостье что-то понадобится. Кто составлял учебное пособие «Образцовая домашняя прислуга» девушки так и не узнали, но отправиться отдыхать без разрешения не посмели.

Лена тяжело вздохнула, от воспоминаний одно хорошо, сон пропал.

20.04.3003 год от Явления Богини. Хутор

Алекс с трудом перевалился на спину и открыл глаза. Аренг. Комната отдыха в бане. Морок сна-воспоминания медленно отпускал сознание.

«Какого черта. Я эти пертурбации и без ночных кошмариков неплохо помню. Вот пару дней перед перебросом как вырезали… Или не пару? Вряд ли меньше. Потом вспышка будто «зарёй» приголубили и извольте бриться…»

Перед глазами всплыла призрачная, но довольная морда Рьянги, вслед за ней вполне реальные озабоченные и одновременно обрадованные лица Зиты, Гретты и… Ринки. Вот хитрые бабы, побоялись входить в хозяйский дом без разрешения, а здесь и запрета нет, и раненого обиходить можно вполне сносно, и устроить любимого и ужасного хозяина со всеми возможными удобствами. На широкой лежанке, мягкой перине и, Алекс шевельнул правой рукой, придавленной к простыни непонятной, слегка колючей тяжестью, с грелкой во весь рост в лысом исполнении. Удобно устроившись у него на руке вместо подушки рядом посапывала Рина. В дверь поскреблись, она приоткрылась и в комнату просочилась Рьянга. Точнее, она просунула за дверь передние лапы и удобно уложила на них голову. Алекс в какой раз удивился разумности своей альфы, он был уверен, что обследовав эту комнату и те, что за ней, псина приняла правила поведения и так как снять шкуру не могла, ограничилась столь усеченным визитом.

Нужно было срочно приласкать псину и Алекс попытался встать, но мгновенно встрепенувшаяся Рина, обхватила его шею и осторожно, но непреклонно повлекла его обратно на подушку. Чужак еще успел увидеть ехидный взгляд Рьянги, прежде чем голова утонула в подушке.

– Тихо, тихо, милый, – шепчущая обычную, в этом случае ерунду, Рина осторожно высвободила руки и прижала пациента к простыне.

– Ам, – хлопнул губами словно пытаясь откусить мелкой лекарше нос.

– Ой, – Рина испуганно отшатнулась. Неожиданно она отвернулась и скатилась с лежанки. Алекс подождал, но девчонка так и не вернулась, а вместо этого послышались всхлипывания. Алекс соскочил с лежанки, удивился, как легко себя чувствует, подхватил свернувшуюся клубочком на полу девушку и прижал к себе. Рина несильно потрепыхалась, но руки подломились и она уронив голову куда-то в район его бычьей шеи горько расплакалась.

Молодой, полный сил мужчина ходил по большой чистой комнате слабо освещенной мутным светом из затянутого оленьими пузырями окна. Ходил и по-идиотски улыбался, баюкая на руках маленькую взрослую девочку, слушал как она смешно шмыгая носом жаловалась на свою разнесчастную жизнь:

– Мамки бешеные бегают, Шадди заикнулась на ужине, что не солено, мама Лиза так заорала, что мы чуть с лавки не слетели, а мама Гретта ложку бросила и бегом к конюшне… мама Зита за ней, а мама Лиза и про обед забыла. Рьянгу! за ошейник цапнула и туда же! Я думала, псина ее там же на ломтики распластает. Вдруг Рьянга разгавкалась, маму Гретту за подол схватила и к воротам… а Гера уже к ним от ворот бежит… Гера потом взвизгнула и за ворота. Вот… а потом они ушли, только мама Лиза осталась, а Гера с кобелями вокруг хутора носятся, никого за ворота не выпускают… Долго так, стемнело давно. А потом тебя и мужиков привезли… Мама Зита тебя помыла осторожно и велела здесь положить. Меня присмотреть оставила… А Рьянга села в раздевалке и никого не слушается, рычит только. С вечера не жрет ничего. Меня из комнаты не пускает… Мамки подойти к ней боятся. Утром уже мама Зита бульон для тебя принесла, так только до этой двери и дошла…. Её эта зверюка так оттолкнула, что мама Зита едва горшок с бульоном не выпустила. Мамка рассердилась, горшок на пол, псине прямо под нос плюхнула, едва не разбила… А та варево понюхала и смотрит, зубы скалит… Мамки так и обмерли, а потом мама Гретта со второго горшка, что с кашей полотенце сдернула, да к ней… Рьянга и кашу обнюхала, потом руку маме Гретте лизнула, от дверей отошла и в углу легла. Вот и сижу вот, они приносят-выносят, Рьянга нюхает… Ей Едек кости таскает мясные… Я сижу… плакала чуть-чуть, вот. А ты лежишь всё… то спишь, а то глаза откроешь и не шевелишься, вот… страшно… вечером на кровать присела, тебя обтереть, а ты сгреб, прижал к себе и не пускаешь… Я испугалась, плакала даже опять… а потом заснула.

Во входную дверь поскреблись. Алекс осторожно уложил притихшую Рину на кровать, прикрыл легким одеялом. Сам накинул простыню на манер тоги и, откинувшись на стену, устроился у девчушки в ногах.

– Можно.

За дверью шумнуло и она слегка приоткрылась. В образовавшуюся щель втекла Зита, опускаясь на колени у самого порога. Босая, в легком платье, руки мнут платок, сдернутый с покрытой ершиком неотросших волос головы. Глазки долу и послушная до приторности рожа. Алекс вздохнул:

– Все-все, вижу, ты послушная и хорошая. Рассказывай, что там и как. Начни с муженька.

«Мне этот козел еще нужен. Хутор-то царь-батюшка-король-королевич, ампиратор наш нев… непобедимый жаловал этой семейке, три ероя, однако. Ну, а коль одной семьей живут, то все три пая в лапах тупой сволочи Грига. Вот ведь положение, он у меня в подвале, а толку… Бандитские девяностые, где вы…»

– Живой. Ни рукой, ни ногой пока не шевелит и сам слабее зайца, а так, жив… пока. Гретта сказала, что жар спал и рана чистая. Остальные, те совсем оклемались. Жрать только просят.

– Не сдохнут, – он внимательно посмотрел на Зиту и решил не крутить, – кто железяки мужикам подкинул, я знаю. Твой крысеныш жив пока не высовывается и пока ты мне нужна. Бди, если что, с кольями возиться не буду, всех в одну могилку положу. И живых, и не очень.

Зита побелела, лицо превратилось в маску. Алекс помолчал и продолжил отрывисто, сухо:

– Цена крысёнышу грош… На Осенней ярмарке продам. Если доживёт.

Зита вскинулась, но сказать ничего не успела.

– Цыц! Не с рабского помоста, в наемники. Им молодое мясо нужно, а он, коль на убой не хочет, сам о себе пусть заботится… Ты ему объясни, что такая сопля долго не живет и никому не нужна. Так… щит на ножках. Мне его жизнь тоже… Кроме себя и тебя, кому он сдался. Пусть готовится, мешать не буду, но и помощи халявной не дождётся. Своя башка, она не только для красоты…

Разом постаревшая женщина подняла заплаканные глаза. Алекс встал и отошел к мутному окну. Просто сбежал от этого взгляда.

– Сегодня и завтра обрить и вымыть до скрипа всех кроме старших мужиков. Отдрайте дома и устраивайтесь в боковых. Хватит амбарной жизни. Со мной в доме остаются Едек и Рина. С остальным разберетесь, но за грязь и ту живность, что за собой в тюфяках или волосах притащите пороть буду нещадно. Тебя первую. У Гретты с Лизой своих дел… а с тебя общий спрос.

Подошел, по привычке попытался запустить пальцы в шевелюру, но лишь скользнул по мягкому ежику. Зита внезапно обхватила его ноги, прижалась лицом, вжалась всем телом и лишь через десяток секунд уронив руки, подняла совершенно сухое лицо с красными глазами:

– Спасибо, хозяин.

Отвернулся.

– Розги не экономь, но и имущество не порть. Вдруг продавать надумаю, а за живой товар с драными шкурами много не дадут, – вернулся на кровать. Устроился поудобнее.

– Пошла вон. Меня по мелочам не теребите, но и спрашивать, ежели что, не стесняйтесь. Пока сам не спросил…

21.04.3003 год от Явления Богини. Хутор

Настроение взлетело словно на «Русских горках». Отдыхаем! Мысли завтра, работа завтра, заботы завтра, а сегодня, меньше, чем через час, он залезет в парилку первой на всем Аренге русской бани! Прогрессоры рулят!

На шум приоткрылась дверь в раздевалку и сунулась мордочка Едека, потом раздался его протестующий писк и пацана сменила Рина. Чуть помедлив, она решительно шагнула вперед и закрыла дверь перед носом верного ординарца хозяина. Нет, точно умничка! В руках поднос со знакомым кувшинчиком и чем-то явно не из постоянного меню. Быстро поставила подносик на стол, скользнула мимо хозяина к печке, опустилась на колени, да не абы как, а чуть сбоку, чтоб и огонь от Алекса не закрыть и профилем своим, с совсем не детской грудью, дать полюбоваться, аккуратно пошурудила, подкинула пару полешек, оглянулась на хозяина и уловив пожелание, оставила печь открытой. Не камин конечно, но все равно, открытый огонь это здорово.

Алекс и не заметил как она исчезла, только ощутил, мягкие губы легким поцелуем коснувшиеся подъема правой ступни. Миг и девочка вновь перед ним, стоя на коленях осторожно протягивает запотевшую от холода кружку с ягодно-травяным отваром. В глазах ожидание и легкий испуг, если не угадала, этой самой кружкой можно и по морде лица схлопотать, а под настроение так огрести, что и розги медом покажутся. Тем более, те самые розги в дальнем углу стоят, свежие ивовые прутья очищенные от коры, в мизинец толщиной. Рина их не видит, но все о них знает. Сама готовила, сама принесла, сама ставила, да не просто так, а в высокий горшок с водой, чтобы не высохли как можно дольше.

Угадала. Хозяин принял отвар, еще и левой рукой слегка придавил плечо девушки. Довольная, она мягко опустилась на пол и удобно устроилась свернувшись калачиком у ноги Чужака.

«Нравится? Самому с собой кокетничать смешно. Конечно нравится. И девочка нравится, и то, что ластится к тебе, и то, что ноги целует. Она не пресмыкается и не унижается, просто знает свое место, здесь так принято. И как мне кажется на Земле было что-то подобное. Это святошам [45]45
  святоши – служители Богине, презрительной оттенок чувствует только Алекс, для местных обычное название профессии.


[Закрыть] да родителям [46]46
  В таком контексте «родители» это ВСЕ старшие родственники.


[Закрыть]  руку благословляющую да воспитывающую лобзают, у Хозяина целуют землю перед ногами, ведь раб лишь пыль и грязь под его стопами. Я Зиту подробно расспрашивал после незабвенной «встречи в поводках». И она на любой вопрос наизнанку вывернутся готова была. Хотя баба не простая… Ну не поместится в голове обычной крестьянки столько не нужного в ее простой, как мычание, жизни. Крестьянка думает не так и не о том. Ладно, быстро только мышки плодятся, поделится еще, она итак рассказала столько, что мозги горячие как процессор у перегруженного компа.

Тело хозяина неприкосновенно, то-то Гретта в лесу шуганулась. Позволение целовать ноги, уже бо-о-ольшая милость, признак благоволения. Обычно-то землю целуют… О руке и упоминать не стоит, равнять раба и младших родственников ни один дурак не будет. В средневековом обществе рамки статуса незыблимы, каждый живет на своей ступеньке, у благородных своя лесенка, у простолюдинов своя и ползти по ней ох как не просто, к благородным же лифт проектом и сметой не предусмотрен, а если перепрыгнуть посчастливится, вполне может случиться смертельное головокружение, все же чудо достойное самой Богини. Это только бушковский Сварог мог дворянство словно пряник подарить[47]47
  Александр Бушков, «Летающие острова». Дворянство получила Мара просто поделившись мечтой.


[Закрыть].

Место раба в этакой интерпретации – бетонный подвал с отвесными стенами, ходы копать и прыгать бесполезно, взлететь разве что, но это все туда же, к… Богине.»

Насколько же все здесь проще и страшнее чем на Земле.

Алекс встряхнулся, потянулся окончательно приходя в себя, смачно зевнул, выворачивая челюсть, в ногах зашебуршилась Рина. Когда пасть захлопнулась, его глаза поймали ждущий взгляд рабыни. Надеялась девочка, надеялась. Вот только возраст… месяц назад ей исполнилось четырнадцать лет. Местных. И в мозгу несчастной жертвы эпохи цифр красным шаром запульсировал сигнал «STOP». И как отрезало, вполне развитое по любым меркам тело девчонки и ее нескрываемое, жадное ожидание положения не спасало. И голышом он ее видел, да не раз и не мельком, и не только ее, и в руках держал, но чувствовал себя как… старший вожатый пионерского лагеря советских времен. Нет, случалось и тогда, что прыщавые юнцы из старших отрядов, а то и вожатые-старшеклассники трахали столь же озабоченных малолеток, гормоны штука серьезная, допуски у природы туды-сюды немаленькие, но нормальный мужик тем от недопеска и отличается, что мозги и тело сам контролирует и живет головой, не головкой. А потому – максимальная реакция: «брысь, сучка малолетняя» и шлепок по заднице, да не игривый, а чтоб края увидела, они ведь не только у стакана есть. И неважно в трусах та задница, стрингах, или совсем даже голая. Набоков конечно писатель гениальный, но увы не мужик. Адольф, например, тоже очень умной сволочью был, все наши генсеки-президенты после Сталина, явно категорией пожиже, но ведь не «строить же жизнь с милашки камрада Шикльгрубера…»[48]48
  Аллюзия к поэме Владимира Маяковского. «Владимир Ильич Ленин». Шикльгрубер – настоящая фамилия Гитлера.


[Закрыть] Должно что-то и мозги в узде держать.

Алекс не зарекался, но если и станет Рина наложницей, то не сегодня… Хотя жало внизу уже весьма ощутимо. А вот девочку возле себя придержать решил, комфортно с ней. Если уж стал рабовладельцем, зачем от плюшек уворачиваться.

– Ты веники подготовила?

– Конечно, хозяин!

А на рожице чуть ли не благородное негодование. Осмелела малявка. Ну да и ладно, жизнь, она все же не блок-схема и даже не макет на основе структурного чертежа.

– Тады вперед!

«Что ж они все так носятся. Баня солидности требует. Совсем зашугали старого-больного меня!»

Комнатный торнадо мгновенно ушуршал, но стоило Алексу покинуть кресло, как простыня, которую он использовал на манер тоги, оказалась аккуратно сложенна на лавке около двери, рядом с ней, но на полу! еще две белых тряпочки, а за спиной голого, но ужасть, как грозного рабовладельца застыла голышка, прижимающая к груди два пихтовых веника. В моечном отделении Алекс ткнул пальцем в угол и коротко приказав: «Сиди, смотри, запоминай!» – пошел выбирать шайку по вкусу… Баня, это вам не частокол мастрячить, тут все серьезно, по взрослому…

…Рине было ужасно стыдно и немножко страшно, вдруг хозяин рассердится, но тело отказывалось шевелиться, сейчас возле огромной бочки с холодной! водой в которую, едва они все же выбрались из пыточной камеры, сразу же залез хозяин, лежала не Рина-умничка, а маленький кусочек парного мяса.

– А-а-а-а!

Холоднючая вода обрушилась взбесившимся водопадом и едва родившийся крик, мгновенно оборвался. Успевшая мысленно проститься с жизнью девчонка почувствовала, что крепкая как дерево рука хозяина сгребла ее с пола словно котенка и куда-то швырнула. Через мгновение Рина попой вперед влетела в хозяйскую купель. Утонуть не удалось.

Хозяин расположился в полной божественно прохладной воды деревянной купели на удобной скамеечке, откинувшись на гладкую стенку, а напротив него блаженствовала Рина. Скамеечки ей не досталось, какая ерунда! Она! Сидела! На Коленях! У Хозяина! И обнимала его своими длинными ногами, изо всех сил прижимаясь к крепкому, но восхитительно живому прессу. Примостив головку на гладкий, утолщенный край бортика и ухватившись за него широко разведенными руками, она наслаждалась волнующим теплом мужского тела.

Рина-умничка нежилась словно в руках Богини, ей очень понравилось учиться «бане»… А совсем скоро она будет мыть хозяина мягкой мочалкой…

«А? Как, куда? Что, опять в пыточную? Не хочу! А страшные колючие веники зачем? Может все-таки розги? Не хочу-у-у!

Интересно, висеть вниз головой на плече хозяина это хорошо или плохо? Все-все, я просто мягкая тряпочка, почти халатик. Ой! Двери-то зачем попой открывать… Горячо же»