Текст книги "Исправительная академия (СИ)"

Автор книги: Алекс Хай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Драгана молча поднесла к моим губам воду, и я сделал несколько глотков.

– Благодарю, – кивнул я Лазарю. – Давайте начнем с самого скверного, по вашему мнению, варианта.

– Вы выйдете отсюда вперед ногами, – просто сказал мужчина. – Признаюсь, вариант крайне нежелательный ни для вас, ни для меня, однако именно для вас он будет фатальным. Утешает лишь то, что мы оба не хотим до этого доводить. Ведь так, Владимир Андреевич?

Ну я уж точно не для этого «воскресал» в чужой тушке. Нет уж, мне стало интересно пожить – хотя бы для того, чтобы выяснить, как я могу помочь оставшейся в старом мире матери. Может Витек и ребята и взяли над ней шефство, но вряд ли смогут сделать то, чего хотел для нее я. Теперь у нее никого не осталось. А я хочу, чтобы она прожила остаток жизни в тепле, спокойствии и безопасности.

– Да, – кивнул я. – Поэтому с удовольствием рассмотрю иные варианты.

Лазарь снова улыбнулся и подошел ко мне еще ближе.

– Если вы не согласитесь сотрудничать, мы сможем вас отпустить. Но для этого придется провести ряд мероприятий, чтобы вы стали для нас неопасны.

– Боюсь спросить.

– Меры неприятные, скрывать не буду. Нам придется применить метод стирания памяти. К сожалению, у него масса негативных побочных эффектов. Полная потеря памяти, стирание личности, органические повреждения головного мозга, влияющие на работу всей центральной нервной системы… Вы не умрете, смею вас успокоить. Однако и на жизнь, о которой вы мечтали, это похоже не будет.

– Превратите меня в овоща?

– Какая грубая формулировка, Владимир Андреевич! – театрально возмутился Лазарь. – Впрочем, пользы от вас будет еще меньше, чем от пучка укропа. В наихудшем случае ваш мозг просто будет поддерживать жизнь в уже бесполезном теле. Ни способности мыслить, ни возможности говорить или двигаться… А с учетом того, что вы совсем недавно получили серьезную травму головы, то такой исход более чем возможен.

Пугал, сволочь такая. Но бил он метко и по больному. Кто в здравом уме согласится на то, чтобы до конца своих дней ссаться и сраться под себя, пускать слюни и мычать? Особенно совсем молодой и полный сил юноша, перед которым еще несколько дней назад простирался весь мир. А я сам слишком часто видел такую беспомощность. Нет, лучше просто убейте.

– И мы плавно переходим к третьему варианту, – ответил я. – Если я соглашаюсь на сотрудничество с вами, что нужно делать и что меня ждет?

Лазарь пробежался длинными тонкими пальцами по изголовью моей кровати.

– Как я уже сказал, вы пройдете необходимую подготовку – в том числе и ментальную, а затем выйдете отсюда, чтобы выполнять для нас необходимые поручения. Ваше пребывание в Академии закончится, но у вас начнется новая жизнь.

– Какого рода поручения?

– Этого я пока не могу сказать точно. Потребности бывают разные. Возможно, иногда даже придется кого-нибудь убивать… А может вы будете полезны в качестве информатора или сможете развить успешный бизнес и обрасти нужными нам связями.

Я тряхнул головой, пытаясь переварить услышанное. Чертов транквилизатор замедлял мозг в несколько раз. Что это за люди такие? И чего они хотят? Не от меня – вообще. И почему ко мне возник такой интерес именно после того, как на мне обнаружили печать Тьмы?

– А чем вам Орден не угодил? – я решил сыграть в дурачка. – Насколько я понял, его члены могут оказывать необходимые услуги. Да, все под запись, но…

– Орден много кому и много чем не угодил, – отрезал Лазарь, давая понять, что эту тему со мной обсуждать не намерен.

– А зачем вам все это? Зачем вы делаете из людей вроде меня солдат?

– Солдаты… Интересная формулировка. Но мы предпочитаем именовать вас эмиссарами.

– Эмиссары – это посланники. Посланники чего?

– Нашей воли. Мы существуем вне государств, сословий и религий. Но наша задача – следить за соблюдением нужного порядка. Иногда для этого требуются люди вроде вас.

– Вы что, масоны?

Здесь уже рассмеялся сам Лазарь.

– Не совсем. Увы, большего в данный момент я вам рассказать не могу. Но обещаю одно – если мы устроим друг друга, вас ждет крайне интересная жизнь.

Ага. И недолгая, судя по всему.

Впрочем, другие варианты мне и правда нравились еще меньше. Хочешь жить – умей вертеться. Раз я им нужен, стоит попытаться обратить это себе на пользу.

Может лекарь заметил записку. Может передал ее Софии. Может она смогла каким-то образом связаться с Друзиллой. Может я остался не один лицом к лицу с этими странными, но явно могущественными людьми. Но это покажет время. Значит, нужно его тянуть.

– Тогда я согласен, – кивнул я. – Нужна моя кровь, чтобы подписать договор?

Лазарь вздохнул.

– Все шутите, Владимир Андреевич. Что ж, ваше первичное согласие я получил. Однако имейте в виду, что этот вариант будет вам доступен лишь в том случае, если вы проявите потенциал. Нам нужно убедиться, что Тьма действительно вас выбрала, что у вас есть с ней крепкая связь.

– А если этого не будет?

– Первый или второй вариант. Отсюда иначе не выходят. Безопасность миссии, понимаете…

– Выходит, у меня и правда только один выбор, – улыбнулся я. – А не боитесь, что я сейчас соглашусь, а потом решу поступить по-своему? Выйду с острова, окажусь в безопасном месте, а потом сдам вас с потрохами тому же Ордену. Там-то точно заинтересуются вашей инициативой.

Драгана рассмеялась. Реакция Лазаря была более сдержанной.

– Боюсь, Владимир Андреевич, такому сценарию не суждено осуществиться. Мы никогда не оставляем своих эмиссаров без контроля, – он повернулся к красотке-садистке. – Приступайте к испытаниям, Драгана.

Глава 16

Лазарь удалился, оставив меня наедине с надзирательницей. Девушка подошла к моей кровати, сняла с пояса новую дубинку и ловким жестом открыла ее на всю длину.

– Не жалко казенного имущества? – улыбнулся я.

– Думаешь, попал на курорт? – она приблизила ко мне свое до жути правильное лицо. – Думаешь, раз выторговал немного времени, то теперь заживешь? Нет, малыш. Очень скоро ты пожалеешь, что не согласился на быструю смерть. Если, конечно, тебе не повезет и твой дар не проснется вовремя.

Я рассмеялся. То ли транквилизатор так действовал, то ли еще что-то, но пафос этой дамочки начинал меня откровенно забавлять.

– А слабо меня отвязать, дождаться, пока закончится действие дури и схватиться со мной врукопашную? – выплюнул я ей в лицо. – Или боишься прическу испортить?

Я ее не боялся. Знал, что ничего хорошего ждать от нее не следовало, но это будущее меня не пугало. Не знаю, что за изменения в сознании произошли за то время, что я был в отключке, но сейчас я ощущал себя увереннее. И дело было не в лекарстве. Его действие как раз, наоборот, раздражало.

Нет, это было нечто совершенно иное. Руки требовали драки и крови. Странная жажда.

Драгана равнодушно пожала плечами.

– Понадобится – я тебя голыми руками разорву.

– Уверена, сладкая? – ухмыльнулся я.

– Смейся, смейся.

Она развернулась и направилась к выходу, царапая кончиком дубинки стену. Затем набрала что-то на стенной панели, и стекло снова нас разделило.

– Боюсь, у меня мало времени, так что программа испытаний будет интенсивной, – широко улыбнулась она из-за стены. – Не разочаруй меня, малыш. Я сделала на тебя большую ставку.

Стекло начало мутнеть, и я больше не мог разглядеть того, что происходило в большом вытянутом зале. Но вот Драгана наверняка могла меня видеть – едва ли она оставила бы меня без присмотра. Наверное, это как с теми зеркалами в комнатах для допросов, которые показывали в кино.

Я оглядел свою, с позволения сказать, палату. Да уж, на украшение интерьера не потратились. В этой серой коробке с гладкими стенами не было ничего, кроме кровати, к которой я был привязан. Даже ни одного выключателя. Просто маленький каменный мешок. Лишь на самом верху, под потолком, темнело отверстие вентиляции – такое узкое, что моя рука бы не поместилась, да какие-то решетки в полу, похожие на сливные.

Хреновенько.

Я уставился в такой же серый, как и стены, потолок. Итак, ты выиграл немного времени, Хруст. Согласился, чтобы они не прикончили тебя сразу. Теперь нужно воспользоваться этой форой.

Разумеется, я не собирался сотрудничать с этим Лазарем, кем бы он там ни был и кого бы ни представлял. Что это вообще за организация такая, если они позволяют себе ставить эксперименты на брошенных… детях? Да, пусть местный контингент действительно нуждался в перевоспитании, но вот так-то с ними зачем?

Сжечь это осиное гнездо, чтобы только пепел остался.

Вопрос – как это сделать. Я видел лишь один очевидный путь: сперва дать им немного того, что они хотели, и все это время ждать момент, чтобы вырваться отсюда. А там… Связаться с отцом и братом. Поставить на уши всех, до кого дотянусь. Чтобы всю эту академию закатали в асфальт.

Если выживу, конечно.

Мне показалось, что за стеклом двигались тени. Кто-то наблюдал? Не дождетесь, кина не будет. Я снова уставился в потолок, прикидывая, как лучше подыграть, чтобы они мне поверили. Как усыпить их бдительность…

Мне показалось, что из вентиляционного отверстия доносился какой-то шум. Что-то вроде шороха. Глаза закрывались, резко захотелось спать…

* * *

Я распахнул глаза и инстинктивно попытался схватиться за горло. Проклятые ремни не давали пошевелиться. Я задыхался. Комнату заполнил какой-то бледно-желтый дым. Мутный, едкий, словно он вытеснял кислород.

– Ххх… Хрр…

Со всей силы я рванул руку. Не вышло. Еще раз – кожа ремня затрещала, но я сейчас слышал только стук собственного сердца. Легкие разрывались, сердце колотилось как бешеное. Еще немного – и я отключусь.

Беззвучно крича, я со всей силы рванул правую руку. Есть! Голова кружилась, мышцы скукожило, и я непослушными пальцами принялся расстегивать другие ремни.

Что это за хрень?!

Освободившись, я бросился к стеклу. Из темноты на меня смотрела Драгана. Оценивающе, с любопытством безумного ученого. Я ударил в стекло, но она даже не отшатнулась.

– Оно непробиваемое, малыш, – улыбнулась надзирательница. – Зря пытаешься.

– За… зачем? – прохрипел я.

– Чаще всего сила Тьмы пробуждается в носителях, когда им угрожает смертельная опасность, – улыбнулась Драгана. – Настоящая смерть, и когда объект оказывается на грани гибели… Тогда Тьма приходит на помощь своим избранникам.

Меня мутило от проклятого газа. Конечности дрожали, хотя пальцев я не чувствовал. Да и лица словно не было – онемевшая маска. Я медленно сполз на пол.

– Видимо, в этот раз мы немного недожали, – продолжила надзирательница, склонившись надо мной перед стеклом и продемонстрировав неуместное в этой ситуации декольте. – Ничего. Скоро ты восстановишься. Чем хорош твой род – вас действительно трудно убить. Но и я упряма. Я заставлю Тьму в тебе откликнуться.

Внезапно заревела вентиляция, всасывая желтоватый газ. Секунда, другая, третья… я почти отключился, но затем в камеру пустили воздух.

Я лежал, жадно вдыхая кислород. С каждым вдохом тело расслаблялось, кровь бежала быстрее. Но на меня накатила ужасная слабость и тошнота. Последнюю я с трудом подавил, но организм требовал взять паузу на восстановление.

Я сам не заметил, как провалился в забытье…

* * *

Кажется, я даже увидел сон.

Симпатичная лесная поляна. Ягоды земляники с капельками росы искрились на утреннем солнце. Шуршала листва на ветерке, пели скворцы. Рядом весело журчал ручей, и я подошел к нему, опустил воду в ледяную воду… Меня обдало прохладой – приятное ощущение.

Жаль, что это был лишь сон.

Я открыл глаза и уставился на все тот же серый потолок. Кажется, все же выспался.

Я не знал, сколько получилось проспать. В этом месте невозможно было определить время дня. Одно хорошо – тело действительно быстро восстановилось, и никакой слабости я уже не чувствовал. Вероятно, действие транквилизатора тоже закончилось – голова была ясная.

Но радовался я недолго.

Сперва мне показалось, что сон еще меня не отпустил, потому что я слышал журчание воды. А затем понял, что сам лежал в ней.

– Что за черт?!

Я вскочил, оглядываясь по сторонам. Вода прибывала откуда-то снизу – с каждой секундой уровень поднимался. Я бросился к мутному стеклу. Сукины дети даже не хотели, чтобы я смотрел им в глаза.

Как же они достали меня своими фокусами.

– Эй! Хорош! – рявкнул я, ударив по стеклу.

Ответом мне была лишь короткая усмешка Драганы.

– Я же сказала, что добьюсь пробуждения дара, если он в тебе и правда есть, – донеслось из-за стекла.

Стерва!

А вода все прибывала. Я пытался найти укрытие, но тщетно. Здесь не было спасения. Моя камера стремительно превращалась в гребаный аквариум. Вода стала бежать быстрее, уже две трети высоты, три четверти…

Нужен воздух. Больше воздуха. Меня накрыло с головой, вода уже была под самым потолком.

Вдохнув поглубже, я подплыл к стеклу, пытаясь его выбить. Раз, два, три – никак. Вокруг пузырилась вода, я почти ничего не видел, но продолжал колотить мутную стену. И я быстро выбивался из сил.

Вода заполнила собой все пространство.

Я подплыл к потолку, втянул последний воздух – мало, слишком мало. Легкие разрывались, шум и стук в голове слился в музыку смерти. Скоро, совсем скоро тело выйдет из-под контроля и начнет убивать нас еще быстрее. Отвратительная смерть.

И хорошо, если она меня убьет. Но, скорее всего, за этим последует новая пытка.

Мутное стекло, отделявшее мою камеру от зала, снова стало прозрачным. В паре шагов от него стояла, скрестив руки на груди, Драгана. И улыбалась. Улыбалась, тварь – сладострастно, искренне наслаждаясь моими мучениями. Она что-то сказала и приблизилась, словно хотела впитать, запомнить каждую деталь моих мук. Хренова садистка.

У меня перед глазами все поплыло радужными кругами.

Действуй, Хруст! Сейчас. Или сдохнешь.

Я замолотил кулачищами о стекло под беззвучный хохот надзирательницы. Звук воды заглушал удары, да и сопротивление жидкости делало их слабее.

Нельзя сдаваться. И вырубаться нельзя. Иначе она придумает еще что-то. А меня эти игры достали. С каждой новой выходкой Драгана борзела все сильнее, а на такое я не подписывался.

Я ударил со всей силы. Стекло отпружинило, выдержало. Новый удар – ровно туда же. И еще один. Я призвал на помощь все рефлексы, всю силу, все наследие рода Оболенских – чтобы пробить эту проклятую стену.

Удар. Еще. Удар. Еще.

Драгана хохотала. Я бил в стекло. Снова и снова, пока оставались силы. Но с каждым ударом я чувствовал себя все безнадежнее.

– Ааааааа!!!

Я заорал в воду, вкладывая в этот крик и удар всю оставшуюся мощь. Казалось, на долю секунду я вырубился – но тут же распахнул глаза.

Неужели…

За испещренной пузырьками тощей воды по стеклу пробежала паутинка трещины. Подплыл к самому потолку, ухватился соскальзывавшими пальцами за дыру и со всей силы ударил обеими ногами.

Руки сорвались. Уши наполнились шумом и грохотом. Вода вырвалась через разбитое стекло, снося осколки прозрачной стены, и затянула меня с собой. Я плюхнулся на мокрый пол, словно выпрыгнувшая из аквариума рыбина. Только для меня воздух был спасением.

– Ааа-ы-х!

Голова чуть не взорвалась, когда я сделал первый глоток полной грудью. Отплевываясь от воды, я встал на четвереньки. Ровный слой воды примерно по щиколотку покрывал пол большого зала. На поверхности плавали какие-то бумажки, пластиковые стаканчики, шариковые ручки… А на полу виднелись, словно остатки древней мозаики, осколки выбитого мной стекла.

Кто-то кричал.

Я поднял голову и медленно поднялся, нащупав в воде стекляшку побольше и поострее.

Драгана бросилась к одному из столов, принялась судорожно нажимать какие-то кнопки, одновременно с этим крича в телефонную трубку.

– Обезвредить! – рявкнула надзирательница, увидев меня. – Двойную дозу!

Двое охранников – или надзирателей, бросились ко мне.

Ага. Щас.

Смахнув промокшую челку со лба, я ухмыльнулся. Тело снова наполнилось уже знакомой мне силой, что просыпалась лишь в моменты боя. Ноги пружинили, готовясь сорваться с места, пальцы крепко сжимали острое стекло. Кажется, оно порезало мне ладонь, но я совсем не чувствовал боли. Сердце колотилось быстро, а время словно замедлилось.

Первый охранник летел на меня, вскинув дубинку – я отклонился, выставив руку со стеклом. Осколок резанул его руку – мужик взвыл, разжимая пальцы. Я скользнул в воде, развернулся и оказался за его спиной.

Руки действовали сами. Один точный удар в шею – и первый повалился в воду, окрашивая ее красным.

Ничего себе…

Удивляться времени не было. Второй, увидев судьбу своего товарища, сменил шприц в руке на нож. Забавно, однако. В учреждении для несовершеннолетних-то.

– Вернись в палату! – зачем-то приказал охранник, словно это могло меня остановить. – Сделаешь это по своей воле – и тебе ничего не сделают.

Я покачал головой. И в следующий момент метнулся к нему. Этот оказался проворнее. Взметнув брызги, он уклонился и оттолкнул меня. Я отлетел, врезался в стол, опрокинув какой-то аппарат. Стекляшка вылетела из моей руки, но я успел ее подхватить и сжал крепче.

Охранник двинулся на меня, стараясь загнать обратно в камеру. Ха! Я перепрыгнул через соседний стол, обходя его с фланга.

– Ну чертеныш… – прошипел мужик. – Сюда иди, я сказал!

Я толкнул со стола старинный сундук с реактивами на него. В глазах охранника на миг мелькнул ужас – он шарахнулся назад, но было поздно. Склянки со звоном полетели вниз.

– Ты что наделал?!

Он попытался забраться на стол. Смекнув, я запрыгнул на свой, оттолкнул мужика, уворачиваясь от его беспорядочных взмахов ножом. Улучив момент, выбил оружие из его руки. Вода под нами начала пузыриться, словно кипела, над сундуком полнялся какой-то странный красноватый дым.

Отрава?

Да что ж такое! Мужик изо всех сил пытался удержаться, но я отпихнул его в воду. Издав вопль, он рухнул на пол, прямо в самый эпицентр непонятной химической реакции.

– Аааа!

Это было похоже на кислоту. Словно что-то разъедало его. Там, где брызги смешанных с водой реактивов попали ему на кожу, мгновенно расцветали волдыри. Кожа краснела и исчезала на глазах. Твою ж маман…

Он пытался выбраться, хватался за край стола, но я отпихнул его, и он окончательно сполз в воду. Реакция прекратилась, красный дымок рассеялся.

Неужели все?

Я судорожно оглядывался по сторонам и наконец отсюда смог увидеть ряд точно таких же камер, как моя. Всего семь, включая мою. Одна пустая, вторая – моя. В третьей, кажется, была Катя – я увидел что-то похожее на копну рыжих волос. Еще в трех камерах горел свет, и двое парней и одна девушка с любопытством приникли к стеклам. Один из них даже подбадривал меня жестами.

– Хватит, Оболенский.

Я резко обернулся на голос Драганы. Надзирательница как раз закончила сыпать какой-то порошок в воду – видимо, для того, чтобы нейтрализовать реакцию. И медленно двинулась ко мне, шлепая высокими ботинками по начавшей убывать луже.

– Боюсь, сделку придется аннулировать, – ответил я. – Я передумал.

Драгана улыбнулась и откинула с лица прядь волос.

– Очень жаль, – в ее голосе звенел металл. – Впрочем, глупо было ожидать чего-то иного от беспринципного аристократического отродья вроде тебя.

Я удивленно приподнял брови, сходясь с ней на относительно расчищенной площадке.

– Это меня ты обвиняешь в отсутствии принципов? – усмехнулся я. – Красть детей и превращать их в… солдат? Оружие? Пытать ради собственной выгоды, держать взаперти – это что у вас за принципы такие?

Мы кружили, примеряясь, прикидывая, выжидая.

– Ты понятия не имеешь, какой шанс упустил, – тихо сказала Драгана. – Но что еще важнее, мы были твоим единственным шансом прожить подольше. Но теперь пеняй на себя.

Она бросилась первой – в руке словно по волшебству возник нож. Я покрепче перехватил свою стекляшку. Жаль, тот охранник уронил свое оружие в воду – сейчас не найти. Что ж, будем драться тем, что есть.

Драгана была сильна, а я – быстр. И все же опыта у нее было явно больше, чем у меня.

Я отбил первую атаку, но она тут же нанесла второй удар – так быстро, что я не успел отреагировать. Я зашипел от боли в ноге и скользнул взглядом по ране. Вроде царапина, но на бедре. Будет неприятно.

Она танцевала вокруг меня, словно ей это ничего не стоило. Позади нас били о стекла другие узники, плескалась, утекая, вода. Мигали тревожные красные лампочки в коридорах.

– Даже если ты носишь в себе силу, она так и не пробудилась. Может и хорошо, что я в тебе ошиблась, – сказала она и сделала выпад.

Я перехватил ее руку, потянул на себя, лишая равновесия. Мы заскользили на мокром полу, я сжал зубы от натуги. Сильна, хренова богатырша! Мы сцепились, блокируя удары друг друга, приближались… И я со всей дури ударил лбом ей в переносицу.

Надзирательница вскрикнула, а я тут же попытался выбить нож. Хрен там! Она вцепилась в него с такой силой, словно питбуль в руку грабителя. Я резко отпустил ее руку и шагнул в сторону. Она пошатнулась, и я бросился на нее.

Осколок в моей руке хрустнул, когда я вонзил стекляшку ей в грудь.

– О?

Драгана издала удивленный вздох. Уставилась на торчавший из ее груди осколок. Сделала пару шагов назад…

Мне на веки словно опустилась темная пелена. Не помня себя, я зарычал, бросился на нее, повалил на пол и глубже вонзил рассыпавшийся в моих руках кусок стекла. Надзирательница закричала, выгнулась дугой… И только сейчас я увидел, что мои руки – от кончиков пальцев до самых плеч – стали черными.

Ветвистым узором, словно черный туман, Тьма поднималась по моим предплечьям, окутывая и меня, и мою мучительницу. Драгана вытаращила глаза в ужасе.

– Я не… Я теряю… Нет!

Меня затрясло. Я чувствовал, как из нее уходила жизнь. Но какая-то ее часть перетекла в меня.

Драгана дернулась в последний раз, и я опустил ее на мокрый пол. Я поднялся на нетвердых ногах, не понимая собственных ощущений.

А когда задрал кофту, увидел, что печать изменилась. Теперь она сала ярче, темнее.

– Тьма пробудилась, – тихо сказала Катерина, прислонившись лбом к стеклу, и показала на Драгану. – И она поглотила ее силу.