Текст книги "Исправительная академия (СИ)"

Автор книги: Алекс Хай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Глава 17

Я медленно отступил от тела надзирательницы. Узор Тьмы стремительно исчезал с моих рук – так же быстро, как и появился.

Что это такое? Что за хренотень случилась? Тьма проявилась, но как именно она работала?

Адреналин все еще заставлял кровь кипеть, но с глаз спала пелена. Черт возьми. Я только что убил человека. Впервые за обе жизни. По крайней мере, за те, что я помнил. Вот так просто – взял и убил. И, честно говоря, в конкретном случае пока что не испытывал особых угрызений совести.

Может, конечно, потом накатит. Но сейчас было не до рефлексии.

Я медленно обернулся к Катерине. Девушка припала к стеклу, сверля меня жуткими расширенными зрачками. Как она вообще могла что-то видеть? Хотя наверняка так проявлялась ее способность. Видимо, снова «поймала волну».

– Катерина, – я шагнул к ней осторожно, боясь спугнуть. Черт знает, как она отреагирует на то, что я только что на ее глазах убил Драгану. Пусть даже надзирательницу, которая за свой садизм не заслуживала жизни. Ну вдруг. – Катя…

Она моргнула, растерянно пригладила растрепанные волосы и уставилась на меня уже нормальными, человеческими, глазами.

– Я тебя не обижу, – предупредил я.

– Знаю.

– Ты сказала, Тьма поглотила ее силу, – я кивнул в сторону Драганы. – Что это значит? Что именно случилось?

Ведьма прикрыла глаза и беззвучно зашевелила губами. Ее лицо исказилось гримасой мучения.

– Трудно… Плохо слышу… Они опять меня укололи. Лекарство глушит… Они не дают его только когда нужно, чтобы я слышала голос для них…

Я приблизился к стеклу и уткнулся в него лбом. Прохладное, мокрое.

– Так что это значит, Кать? Объясни мне. Пожалуйста.

– Тьма в тебе проснулась, – прошептала она. – Когда ты убил, Тьма проснулась. Ты убиваешь – она просыпается. И пожирает.

– Жертв?

– Силу, – Катерина зажмурилась еще сильнее. – Тьма пожирает силу того, кого ты убил. И дает ее тебе. Вроде так…

Я удивленно взглянул на свои руки. Изрезанные осколками, окровавленные, но без следов Тьмы. Словно и не было никаких странных узоров.

– Ты забрал ее силу. Силу Драганы, – Катерина смотрела на меня не моргая. – Голос говорит, это редкий дар. А за всем, что редко, будут охотиться. Я так слышу…

Последние слова она прошептала таким слабым голосом, словно теряла последние силы. В следующее мгновение она пошатнулась, закатила глаза и стала медленно сползать на пол.

– Катя!

Я по инерции ударил в стекло. Нужно ее выпустить. Бросился к стене, разделявшей камеры и уставился на электронный замок с кнопками в виде цифр. Огонек-диод мигал красным. Но я не знал кода. Драгана знала, а ее уже не спросишь.

Опять выбивать стекло?

– Эй! Мокрый! – позвали меня из соседней камеры.

Я обернулся. Тощий паренек в робе колотил по стеклу, привлекая мое внимание.

– Чего тебе?

– Я знаю код. Но скажу, если и меня выпустишь.

– А ты вообще кто?

– Я Денис. Мансуров.

– Откуда коды знаешь?

– Катя здесь не одна одарена ментально, – ухмыльнулся парень и еще сильнее взлохматил растрепанную шевелюру. – Только она голоса слышит, а я немного умею залезать людям в головы.

Я инстинктивно отпрянул от него. Жаль, стекляшка раскололась… Держаться бы подальше от такого уникума. Неровен час – и в мою голову свои грязные культяпки засунет. Или чем он там тянулся к чужому разуму…

– Да не бойся, – улыбнулся паренек. – Я не умею навязывать свою волю.

– Тот, кто умеет, в этом не признается, – ответил я.

– Ну… Наверное. Но я просто могу забираться в головы к людям и видеть их глазами то, что нужно. Но это не так просто. Нужна связь с человеком… Нет времени все объяснять. Тебе код нужен или как?

Я внимательно взглянул на этого Мансурова. Тощий как щепка – скулы и подбородок заострились, словно парень не спал много дней. Под и без того большими темными глазами залегли глубокие синяки, и оттого издалека глазищи выглядели еще больше.

– Тебя здесь что, не кормят?

– А, ты об этом… – отмахнулся Мансуров. – За всякий особый дар нужно платить, Мокрый. У всего есть обратная сторона. Катя, вон, наша с ума понемногу сходит. А я спать не могу…

Интересно, чем придется расплачиваться мне? Пока что я не замечал побочных эффектов у своих способностей. Может потому, что они считались «базовыми» для нашего рода? Может обратную сторону имели лишь уникальные дары?

А что тогда Тьма? Чем она будет брать с меня плату? Или сам факт того, что я могу отнять способность путем лишения жизни – и есть расплата?

Черт, поговорить бы об этом с кем-нибудь, кто действительно хорошо понимает в таких вещах. Но Катя предупредила – способность редкая. И наверняка найдется кто-то, кому это не понравится.

– Ну хочешь, я докажу? – не унимался паренек. – Отвернись, посмотри на что-нибудь, чего я не вижу. Выбери какой-нибудь предмет – что-то простое, чтобы мне не тратить много сил. И я скажу, что это. Только торопись. Драгана успела предупредить остальных. Сейчас прибежит охрана. А потом на остров нагрянут остальные…

Я с недоверием взглянул на Мансурова.

– Многовато ты знаешь об этом месте.

– Я здесь уже год, – сухо ответил он. – Ну так что, проверять меня будешь?

Дерьмо. Не хватало еще играть в угадайку. Но Катя могла быть полезна. По крайней мере в этом месте она единственная хоть как-то отвечала на мои вопросы о Тьме. Да и бросать ее здесь не хотелось. Если она действительно больна, пусть ей оказывают помощь в психбольнице, но не держат здесь не пойми для чего.

И еще она все-таки меня спасла от ночного нападения. Спасение за спасение.

– Хорошо.

Я отвернулся, зашел за стол и уставился на размокший бутерброд. Видимо, кто-то забыл свой перекус. Черт, с колбасой и сыром, на черном хлебе. Как я любил…

– Есть его не советую, – прозвучал за моей спиной глухой голос Мансурова. – На него наверняка попали реактивы из того сундука. А там та еще отрава.

Хм. А паренек-то не врал.

– Ладно, убедил, – я обернулся и направился к его камере.

Изможденное лицо Мансурова расплылось в улыбке.

– И это… Убивать меня не советую. Трое суток без сна с непривычки – это, знаешь ли, не самое хорошее дело…

– Да не хочу я тебя убивать, – буркнул я. – Тут самим бы выжить. Говори код.

По-хорошему, наверное, следовало выпустить всех. С другой стороны, я понятия не имел, на сто были способны остальные. Вдруг их сила разрушительна и опасна для невинных людей? Ладно этот Мансуров – ну посмотрит он чужими глазами, ну пошпионит… Вряд ли сможет причинить много вреда, хотя дар интересный. Катя… Катя тоже безобидная, к тому же в ее крови накопилось столько успокоительных, что она при всем желании не смогла бы кому-то навредить. Но вот остальных могли засунуть в эту, прости, господи, кунсткамеру совсем не за безобидные способности.

– Два, восемь, шестнадцать, – сказал Мансуров. – Это код моей камеры.

Я быстро набрал нужные цифры, и разделявшее нас стекло отъехало в сторону. Паренек улыбнулся счастливейшей улыбкой, словно ребенок, которого привели в парк аттракционов.

– Спасибо, Мокрый. Ты же Оболенский, да?

– Ага, – я кивнул на лежавшую на полу Катерину. – Код от ее камеры, пожалуйста.

– Три, три, двенадцать.

Я только занес руку над клавишами, когда меня окликнула девушка из другой камеры.

– Эй! Красавчик! А нас?

Мансуров покосился на меня и перешел на шепот.

– Этих я выпускать не советую.

– Почему?

– Эта девица – Варвара Фукс. Она… Не знаю, как это у нее выходит, но… Короче, она умеет управлять чужими эмоциями. Сюда попала, когда едва не свела с ума весь свой класс в гимназии. Тогда списали на массовую истерику, а Варей заинтересовался Лазарь. И она стала его любимицей. Фукс здесь дольше всего, позже меня привели. И она здесь по доброй воле… В отличие от меня. Не выпускай ее, если не хочешь проблем.

– Эй! Заморыш! – с вызовом крикнула девушка. – Что ты там обо мне несешь?

Проигнорировав ее вопли, я уставился на Мансурова.

– А почему она сейчас ничего не делает?

– Потому что не может, – пожал плечами паренек. – На нее какой-то артефакт нацепили, который блокирует ее способность.

Да уж, с такой компанией не помешал бы шлем Магнето. Куда ни плюнь, сплошные менталисты.

– А парни?

– Рядом с ней – Сема Зайцев. Стихийник. Чуть не спалил здесь все к черту, когда Драгана из него силу вытаскивала. И в темной камере, вон там, Гриша Творогов. Этот вообще…

– Что с ним?

– Он зверь.

– В смысле…

– В прямом, дурень! Оборотник он – редчайшее проявление природного дара. Причем сам он это не контролирует… Ну почти. На луну не воет, хоть за это спасибо.

– Так он что, в волка…

– Не-а, – ухмыльнулся Мансуров. – В кота. Точнее, в рысь… Сам мелкий, тоже худой. А вот котище из него роскошный получается. Но ты сам подумай, что будет, если рысь выпустить… Он же в животное превращается, ничего не понимает, не помнит. Все на инстинктах. А там такие лапищи… Задерет кого еще…

Фукс снова забарабанила по стеклу.

– Красаавчииик, – нараспев позвала она, видимо, имея в виду меня. – Не слушай ты этого тощего заморыша. Если выпустишь, я тебе такое покажу, что всю жизнь будешь скучать и вспоминать…

Нет, она, конечно, была ничего. Даже очень ничего. Короткая, почти мужская, стрижка удивительно ей шла. Аккуратные черты лица, изящная фигурка. Не присматриваясь, можно было даже принять ее за каноничную француженку из кино – вся такая тонкая, легкая… Разве что беретика и букета фиалок не хватало.

Но все портил взгляд шлюхи на благообразном личике. Это и отталкивало. Нет, против дам, выбравших в качестве профессии секс за деньги, я ничего не имел: труд честный, договоренности – на берегу, каждый крутится как может. Хочет телом торговать – ее дело, лишь бы берегла здоровье – свое и клиентов.

Но видеть ухмылку и циничный взгляд на столь молодом личике… Почему-то это не вызвало у меня ничего, кроме отвращения.

– Если у тебя нет третьей груди, то разговаривать нам не о чем, – проворчал я и наконец-то набрал код дот камеры Катерины.

Мансуров был прав – остальных выпускать было опасно. Фукс, управляя эмоциями, да еще и массово, могла устроить полную неразбериху. А она явно могла… Парень-рысь внесет дополнительную суматоху, а пироман еще и огонька добавит. Такими темпами через пару часов от Академии и правда ничего не останется. Но я не хотел лишних жертв, даже среди тех, кто попал сюда за дело.

Сперва нужно выбраться отсюда и вытащить Катерину. Она полезная, да и помогала мне как могла. Наверняка и Мансуров за нами увяжется – но он хотя бы мог передвигаться на своих двоих, в отличие от рыжей. Да и его дар мог пригодиться. Понять бы точно, как именно он работал…

Прозрачное стекло отодвинулось, и я бросился к девушке.

– Катерина!

Она тихо застонала, чуть приоткрыла глаза, но тут же снова сомкнула веки.

– Я… Не могу…

– Фигня, я сильный, – ответил я, подхватывая ее на руки.

Она словно ничего не весила, только вот ее острые косточки впивались мне в живот и плечи. Ничего, потерпим. Я обернулся к Мансурову.

– Знаешь, где выход?

– Допустим, – кивнул он. – А план какой?

– А у тебя какой был?

Он покосился на оставшихся взаперти одаренных.

– Не здесь, – шепнул паренек и махнул рукой, призывая следовать за ним.

Я умудрился подхватить нож Драганы, не уронив нашу «радиодевушку». Лишних ножей не бывает. Мы скользнули мимо пустых камер и оказались в другом коридоре. Здесь было пусто, но мой проводник резко остановился.

– Погоди, – шепнул он. – Нужно кое-что проверить. Я знаю одного охранника…

Катерина заерзала у меня на руках.

– Идут. Двое… Рядом…

В этот момент металлическая дверь в конце длинного коридора распахнулась.

– Ой…

Я опустил Катю и буквально толкнул в руки Мансурову.

– Пригляди за ней.

А сам вышел против мужиков. Снова закипела кровь, требуя жертв. Трудно было сказать, желала ли того Тьма или просто так проявлялся родовой дар. Да и какая разница? Я сейчас и без этого был готов рвать глотки и ломать хребты, лишь бы выбраться отсюда.

Один из охранников тряхнул рукой, выбросив вперед раскрытую дубинку, и бросился к нам.

– Серьезно? – ухмыльнулся я.

– Им нельзя нас убивать, – пояснил за моей спиной Мансуров, кряхтя от попыток удержать Катерину. – Мы слишком ценные.

– Тогда какого рожна их так мало?

– Чтобы не вызывать подозрений.

– Тем проще.

Я скользнул взглядом по ножу. Нужны годы, чтобы научиться владеть таким оружием, но оставалось уповать на везение. Мне и так посчастливилось обрести тело воина, может и навыки остались, хотя бы на уровне рефлексов…

– Брось нож! – рявкнул охранник.

Ну да. Смешно. Он замахнулся на меня дубинкой, пытаясь выбить из руки оружие. Я молниеносно отдернул руку – слишком быстро, чтобы это было заметно глазу – и тут же вонзил нож ему в плечо. Охранник взвыл, но дубинку не выронил.

Снова замах – я поднырнул под открывшийся бок и полоснул ножом ему по ребрам. Не думал, не сомневался – просто позволил рефлексам действовать.

Где-то за моей спиной охнул Мансуров.

Охранник крякнул и осел на пол. Ровно в тот момент, когда до меня добежал его товарищ. Ну, у этого хватило мозгов долбануть меня электрошокером. Я взвыл, получив заряд. Тело содрогнулось, на секунду все мышцы свело и скрутило невыносимой болью. Кажется, даже сердце на пару мгновений остановилось, а волосы на затылке встали дыбом.

Я снова дернулся, но тело справилось. Хорошо иногда быть Оболенским.

Охранник отпрянул, глядя на меня с суеверным ужасом. Затем посмотрел на электрошокер, снова на меня…

– Хреновая у вас амуниция, – сказал я, надвигаясь на него.

– Тревогу уже объявили, – прошептал он. – Остров закрыли. Подняли защиты… Вам не выбраться. Вас все равно найдут.

– Но тебе-то какая разница.

Он выкинул вперед руку, пытаясь снова ударить меня током. Я словно играючи заломил ее, заставив охранника вскрикнуть. Аппаратик выскользнул из его пальцев, а мгновением позже я взял противника в захват.

– Хочешь жить – не дергайся, – проговорил я, усадив его на пол. – Я задам пару вопросов. Ответишь честно – не убью. Понял?

– Д-да…

– Сколько вас здесь?

– Еще… Четверо.

– Где?

– Двое отсыпаются после смены смене. Еще двое… На территории…

– Где Лазарь?

– Уехал…

– Куда?

– Ты идиот? – воскликнул мужик. – Я охранник, даже не надзиратель. Я не знаю!

Ну конечно. Черта с два Лазарь что-то скажет охране. Хотя…

– Надзирателей здесь сколько? – продолжал я. – Над этим отрядом.

– Драгана и… Артур.

– Где Артур?

– Р-р… работает. Не здесь, в третьем корпусе. У него какая-то другая задача. Я не знаю… Нам не говорили. Просто взял двоих наших и увел. Они перед нами не отчитываются…

Я немного ослабил болезненную хватку.

– Благодарю.

– Ударь меня, – попросил охранник. – Нужно… Ранение. Иначе не поверят.

– Ты всерьез думаешь, что после этого тебя оставят в живых? – удивился я.

Он взглянул на меня и молча покачал головой. Но жить все равно хотел. Человек вообще тварь живучая.

– Оставь… Оставь его, – прошептала Катерина. – Он сам… Сам их боится. И нас.

Я покосился на девушку.

– Это риск.

– Нет. Я слышу его… Он не опасен.

Всего на мгновение я едва не поддался странной жажде крови. Но если Катерина была права и этот мужик не хотел причинять нам вреда…

Ладно, есть компромиссный вариант. Хочет жить – пусть заслужит это.

– Выведи нас отсюда, – велел я.

Охранник испуганно на меня вытаращился.

– Куда? Остров не покинуть! Там буря! Волны три метра… Вы не сможете…

– Это не твои проблемы. Выводи нас наверх, – жестче сказал я.

Мансуров подхватил Катерину на руки, но тут же покачнулся – слабенькие ручонки не могли удержать даже такую тростиночку. Пришлось забрать у него девицу и перекинуть через плечо.

– Извини, дорогая…

Я жестом поторопил охранника.

– Мы торопимся.

Он кивнул и направился к выходу.

– Так у тебя есть план? – шепнул мне Мансуров.

– Ага, – отозвался я. – И он даже мне не нравится.

Глава 18

Я взглянул на охранника.

– Как звать?

– А тебе зачем?

– А что, жалко? – огрызнулся я. – Обращаться к тебе хочу по имени. У нас так принято.

– Рома я.

Я кивнул.

– Вот и славно, Рома. Теперь выведи нас, пожалуйста, отсюда. Поможешь – отпущу. Мне лишние смерти не нужны, а вот руки и глаза пригодятся. Будешь хорошим парнем – не обижу.

Рома печально усмехнулся. Ну да, так он мне и поверил. Но человек – тварь не просто живучая, но еще и надеющаяся. Надежда – штука коварная. Она и заставляет действовать, и превращает людей в жертв. Этот Рома хотел жить и надеялся, что я был с ним честен.

– За мной, – сказал охранник.

Он развернулся и зашагал по немного скользкому полу. Тихий стук его ботинок сейчас почему-то меня успокаивал.

Мансуров – кажется, его звали Денисом – покосился на меня со смесью недоверия и страха.

– Насчет плана… То есть ты сам до конца не знаешь, что делать? – шепнул он.

Я пожал плечами.

– Я в такой ситуации оказался впервые. Но это не повод бояться. Не ссы, Дениска, прорвемся.

– Ну и фразочки у тебя… Где нахватался?

– Наверху, – отрезал я, не желая посвящать его в истоки своего словарного запаса. Но лучше быть поаккуратнее с выражениями. Все же так-то ношу тушку аристократа. Пусть и сволочи, но таки нужно соответствовать происхождению.

Охранник чуть прихрамывал, но на его скорость это почти не повлияло. Судя по тому, как быстро шагал этот Рома, ему и самому не хотелось проводить на подземном уровне ни единой лишней секунды.

Когда мы подошли к массивной металлической двери, он набрал код и кивнул:

– Сейчас там будет лестница, а перед ней – дверь в каморку, где мы отдыхаем. Так что нужно идти очень тихо… если вы не намерены убить всех, конечно.

Сейчас это не было моим приоритетом. Сперва – очутиться на поверхности, а там посмотрим. В идеале бы замуровать этот этаж, законсервировать до прибытия незаинтересованных официальных органов… Но никаких способов сделать это я не видел. Было бы здорово, например, сменить код, но у нас не было возможности.

Мансуров осторожно тронул меня за плечо.

– Чего? – я раздраженно обернулся.

– Катерина… Кажется, ей нехорошо. Она что-то побледнела.

– Она всегда бледная.

– Нет, Мокрый. Она это… Совсем…

Мысленно чертыхнувшись, я жестом велел охраннику подождать, а сам осторожно снял нашу ведьму с плеча. Мансуров был прав: что-то с Катей было не так, даже относительно ее обычного состояния.

Кожа стала совсем белой, словно восковой. Я даже мог разглядеть сетки сосудиков и вен – синие веточки на тонком изможденном тельце. Осторожно прикоснувшись к ее шее, я попытался нащупать пульс.

Сердце билось, но как-то вяло. Редкие удары, слабые. Словно ее телу было тяжело качать кровь. Не нужно было никаких особых медицинских знаний, чтобы понять – Катерине срочно требовался лекарь. Отравление препаратами? Переборщила с прослушиванием своей «радиостанции»?

Я поднял глаза на паренька.

– С ней раньше такое бывало?

– Не знаю… Я слышал только, что какое-то время назад ей начали давать другое лекарство. Что-то сильное. Они хотели, чтобы это помогло ей взять силу под контроль. Но, кажется, не вышло.

– Ясно, – я выпрямился и снова бережно перекинул ее себе на плечо. – Значит, первый пункт плана понятен. Нужно в лазарет.

Мансуров замотал головой.

– Не-не-не! Нельзя туда!

– Вариантов нет. Ей нужна помощь.

Кроме того, мы с Тимофеем Викторовичем все же друг друга прикрыли. Да, на него оказали давление, но он пытался меня отбить. И с него точно спросит Лазарь или кто-то другой из этой странной организации. И спросят так, что наверняка мало не покажется. Так что он с нами в одной лодке. Хочет выбраться из передряги – пусть помогает.

Со всей этой беготней я позабыл о ране, которую мне нанесла Драгана. А она, между прочим, была неприятная. Адреналин меня отпускал, бедро начинало болеть. Хорошо бы перевязать и закинуться какой-нибудь таблеткой.

И еще следовало найти Софию. Понять, успела ли она с кем-нибудь связаться. Хорошо если она сможет помочь выбраться с острова или хотя бы укажет, где спрятаться и как сообщить о том, что здесь творится, на «большую землю».

По моей команде охранник снова набрал код и нажал кнопку активации. Тяжелая стальная дверь, отшлифованная почти до зеркального блеска, отворилась. К счастью, почти бесшумно.

– Осторожно, – беззвучно напомнил Рома.

Мягкие кроссовки помогали шагать тихо. Только мокрые, заразы… Когда мы проходили мимо двери «надзирательской», старались даже не дышать – причем не сговариваясь. Затем осторожные шаги по лестнице. Раз ступенька, два ступенька, десять, пятнадцать…

Все это время я молил всех богов, чтобы Катерина не очнулась. Чтобы не закашлялась, не закричала, не застонала.

Только когда мы оказались в конце второго пролета, я позволил себе сделать глубокий вдох. Охранник снова набрал код – к моему удивлению, такой же, как и на двери ниже – и мы наконец-то оказались в темном коридоре.

– Все? – почти беззвучно прошептал Мансуров.

– Не совсем, – шепнул охранник. – Здесь тоже особо не шумите.

Судя по всему, сейчас была глубокая ночь. Я не понимал, где именно мы вышли, но это помещение явно было старым. Пахло сыростью, плесенью, спертым воздухом. Нас окружали голые кирпичные стены со следами снятой штукатурки.

Охранник зажег маленький фонарик и жестом велел следовать за ним. Стараясь не хрустеть мусором под ногами, мы медленно двигались по широкому коридору. Кое-где дверные проемы были просто пустыми арками, и я мог видеть сваленные в кучу небольшие кровати, наполовину истлевшую старую мебель: столы, стульчики, тумбочки… Вроде даже игрушки и книжки. Старинные окна-ячейки были застеклены мутными толстыми вставками.

В одном из залов обнаружились следы фресок на стенах: пейзаж центра Петербурга, на переднем плане резвились дети в форме гимназистов.

– Что это за место? – чувствуя неладное, тихо спросил я.

– Заброшенный корпус пансиона для детей младшего возраста, – отозвался охранник. – Раньше сюда забирали детей с десяти лет. Затем подняли порог до пятнадцати.

Я дернул плечами. По спине пробежал липкий холодок ужаса и отвращения.

Ладно пятнадцать лет – да, еще подростки, но это уже сформировавшиеся личности. Уже есть понятия о морали, совести, добре и зле. Первая любовь, поиск себя в мире и смыслов жизни. Сложное время, но ребята к этому возрасту обычно уже четко отличали хорошее от плохого. И уже понимали, за что несли ответственность.

Но десять лет? Десять, черт возьми! Это же совсем дети, только из начальных классов выпустились. Ни опыта, ни знаний – тут мамкина юбка да батина рука нужны, а не пансион. И как аристократки вообще соглашались отдавать своих чад сюда?

– Сироты здесь были, – словно угадал мои мысли охранник. – После Революции и Реставрации много детей дворянских сиротами остались, и не всех могли приютить дальние родственники. Потом, годам к пятидесятым, в этом совсем надобность отпала.

Мансуров скривился – было видно, что и его пробил озноб от одной мысли, что совсем маленькие дети могли оказаться в лапах того же Лазаря. Мы-то все хотя бы были близки к совершеннолетию.

Рома остановился и выключил фонарик.

– Слушайте меня. Я вывел нас через дальний ход. Подземелье делится на две части. Официальная четвертая группа находится прямо в подвале основного корпуса. Там же, где размещаются остальные.

– Но мы вроде на отшибе, – догадался я.

– Немного в стороне, да. Если хотите в Лазарет, придется пробежаться по территории. Сейчас ночь, но прожекторы работают. Кроме того, надзирательница успела передать новость нам и Лазарю. Значит, в Администрации наверняка тоже в курсе. Общую тревогу на острове объявили именно из дирекции.

Значит, Администрация была замешана в этом балагане самым непосредственным образом. Нет, понятно, что без ведома местного директора черта с два Лазарь мог бы отгрохать здесь свою подземную резервацию для особо одаренных. Но для меня это было одновременно и хорошо и скверно.

Хорошо – потому, что можно крепко взять за жабры местную верхушку. Потрясти как следует – и наверняка информация посыпется. И про Лазаря, и про эту его инициативу. Может еще что интересное расскажут.

А хреново было то, что администрация, прознав об инциденте в подвале, сделает все, чтобы не выпустить нас с острова и прикрыть собственную задницу. Потому как если аристократическая общественность обо всем узнает… Короче, будет больно. Всем.

Брат предупреждал, что здесь стояли какие-то особо мощные защиты от побегов. И сейчас нас наверняка будут очень тщательно искать. А когда найдут… Что-то мне подсказывало, что все обставят как несчастный случай.

– Ты с нами? – удивился я, взглянув на охранника.

Роман растерянно улыбнулся.

– Во-первых, на такое я не подписывался. Шел простым охранником. Тогда еще удивился странным вопросам в анкете, но не придал значения. Я же сирота – вообще никакой родни нет, в армии отслужил, хотел место подальше от цивилизации… Еще удивился, почему меня взяли, хотя отказывали более опытным. Это потом, когда увидел Драгану и подземелье… Но было поздно. Я сразу просек, что буду жив, пока молчу. Но не думайте, что все это время я радовался этой службе.

Мансуров недоверчиво прищурился.

– А не врешь ли ты часом, а?

– Катерина сказала, его мысли чисты, – я сам удивился, решив дать Роману второй шанс. – И у него есть шанс это доказать. Поможет – наверняка получит по минимуму. Может, вообще оправдают.

– Ну, вот и стал понятен мой интерес, – пожал плечами Роман. – Только есть еще одно. Я очень хочу, чтобы в этом подвале выжгли все до основания. Чтобы эту контору закрыли раз и навсегда. Потому что то, что я видел… И знаю, что вы тоже этого хотите. А ты, – охранник указал выключенным фонариком на меня, – выглядишь как человек, который знает, что делает.

Ну это он мне, конечно, польстил.

Я видел два варианта, и оба были рискованными и дырявыми. Первый – найти способ связаться с семьей или даже Темным Орденом, выложить им все и схорониться где-нибудь на острове, дожидаясь подмоги и сражаясь с войсками администрации. Так себе план.

Но второй был еще хуже – я всерьез подумывал пойти напролом и проверить на прочность все эти хваленые магические защиты.

Даже не знаю, какой из вариантов казался мне более безумным…

Но сперва – сбросить балласт. В смысле привести Катерину в чувство, припрятать где-нибудь Мансурова, чтобы не отсвечивал. И затем найти Софию. Сейчас «честный коп» мне бы очень помог.

– Идем, – велел я. – Нужно торопиться. Рома, ты же знаешь, где прожекторы. Можно пройти в тени?

– Постараемся. Благо Лазарет в отдельном флигеле, будет чуть проще.

Мы вышли – первым шел охранник, за ним я. Нашей ведьмой на плече, замыкал Мансуров. Паренек, несмотря на трусоватый нрав, держался молодцом. Не ныл, четко следовал инструкциям и обладал феноменальной способностью передвигаться бесшумно. Сдать бы его туда, где разведчиков готовят – может и вышел бы из него толк.

Роман скользнул вдоль заброшенного здания, из которого мы выбрались, и, двигаясь по стеночке, остановился у угла. Жестом указал нам на отдельно стоящий сарай, тоже заброшенный.

– Там еще один вход вниз.

Я глядел на холм, на котором возвышалось главное здание. Здоровенные же они прокопали тоннели, чтобы спрятать свою секретную лабораторию! Эту бы энергию да в мирное русло…

Прожекторы освещали в основном южную часть острова, а северная – которую увеличивали насыпями камня и песка, была захламлена строительными материалами. Света там было меньше, а вот тени – куда больше.

– Пойдем в обход, с севера, – шепнул Рома. – Дольше, но безопаснее. Главное – не нарваться на патруль.

И лишь когда мы отошли на достаточное расстояние, я, кажется, понял, что имел в виду брат, когда говорил о защитах. Остров был словно окружен несколькими слоями стихийной защиты. Светлые белые ночи позволяли немного разглядеть это чудо магической мысли.

На самом острове дул легкий ветерок. Все казалось безмятежным. Но в пятидесяти метрах от берега вокруг всего острова висела настоящая стена бури. Я отчетливо видел, как легкая рябь воды у берега превращалась в штормовые волны высотой в несколько метров. Словно в фотошопе соединили две картинки. Выглядело чудно и страшно. Высокие волны, беспощадный ветер, острые камни… Ни одна лодка не пройдет, а человек и вовсе сгинет. Даже чайки, попавшие в эту область, летали вперед хвостами.

Да, Хруст, ночка перестает быть томной…

– Шевелись! – подгонял меня охранник.

Мелкими и осторожными перебежками мы пересекли рабочую область, на которой днем проводили трудотерапию для охреневших аристократов. Жаль, что я не успел своими глазами увидеть, как вчерашние изнеженные мальчики и девочки бодро махали лопатами и таскали камни. Затея-то интересная. Труд, как известно, сделал из обезьяны человека.

Оказавшись в небольшом сосновом лесочке, мы перевели дух. Отсюда уже просматривались окна флигеля Лазарета. В нескольких горел свет – значит, кто-то был на дежурстве. Главное – поймать именно Тимофея Викторовича. Черт, я так и не узнал его фамилии. Они все здесь их не называли.

Мы подобрались ближе. Я оставил Катерину с Мансуровым, а сам пошел заглядывать в окна вместе с Романом. Одно – палата, какая-то спящая девчонка с перебинтованной ногой. Ночное освещение. Второе – видимо, комната отдыха персонала. Медсестра привалилась к стене и задремала прямо в кресле. Третье…

– Он! – я указал на склонившегося над кучей бумажек мужчину. Тимофей Викторович не глядя отхлебнул из большой и явно давно немытой кружки.

Роман кивнул и развернулся, следя, за тылами.

Я осторожно постучал в окошко. Видимо, слишком тихо, потому как лекарь даже не обернулся. Пришлось забарабанить громче, молясь, чтобы медсестра в соседнем помещении не проснулась.

Тимофей Викторович вздрогнул, оторвался от записей и поднял голову на звук. Я жестом попросил его открыть окно. Лекарь вскочил – одновременно напуганный и возбужденный – и подошел к стеклу. Коротко скрипнула деревянная рама.

– Оболен… – он проглотил слова, ошарашенно уставившись на охранника. – Что все это значит?

– Он со мной. Помогает. У нас проблемы.

– Я в курсе, – профессиональный взгляд врача тут же скользнул по моему телу и уставился на рану на бедре. – И это – тоже проблема.

– Со мной Давыдова. Ей плохо. Нужна помощь. Кажется, у нее отравление препаратами, которыми ее накачивали.

Лекарь оглянулся по сторонам и покачал головой.

– Владимир, я не…

– Все вы можете! – шикнул на него я. – Мы вырвались. За нами кровавый след. Там с ними делают такое… И со мной тоже делали. Об этом должны узнать! Помогите.

Он молчал, явно взвешивая риски и бенефиции. Может просто боялся за свою жизнь, может переживал за больных. Трудно сказать. Ведь настоящий врач, как мне всегда казалось, до конца себе не принадлежит.

– Вы клятву давали, – давил на самое больное я. – Черт со мной, Кате нужна помощь… Нужно ее спрятать ненадолго.

Тимофей Викторович закрыл глаза, устало вздохнул и сжал кулаки в бессильной ярости. А затем направился к двери своего небольшого кабинетика. У меня упало сердце. Да как он мог? Сейчас, после всего этого…