Текст книги "Детективное агентство «Лом» (СИ)"

Автор книги: Алекс Греков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Все еще очумело озираясь, бедный араб (черт их знает, этих русских!) наконец привел нас в свою комнатушку, где умывальник был прямо у дверей, а из под него выдвигалось биде – непременный атрибут французского разврата.

Со вздохом облегчения Вова разделся.

– Давай!

Араб включил магнитофон и начал демонстрировать чудеса верчения животом.

Вова повторял. Араб его останавливал, поправлял. Наконец, они начали делать это почти синхронно.

– Вова, – Вова ткнул себя в грудь. – А ты?.. – показал он на араба.

Тот выдал что-то очень длинное и очень сложное, потом опомнился, засмеялся, и сказал:

– Жак.

Вова пожал ему руку и поднял большой палец вверх.

Араб непонимающе уставился на меня.

– Он говорит, что ты – мастер.

Жак прижал руку к сердцу.

– Мсье желают продолжить?

– А почему бы и нет, – сказал я.

– Не, я не могу, – испугался Вова.

Но шустрый араб уже начал ублажать его своими проворными губами…

По дороге в гостиницу Вова сказал:

– А вы, оказывается, хорошо знаете, что здесь почем…

– Все-таки три года проработал. Да и к родителям часто приезжаю…

– Они что, в Париже живут? – изумился Вова.

– В предместье…

– А почему вы сразу к ним не поехали?..

– Здесь это не принято… Завтра нас ждут к обеду.

– Ой, я боюсь. Я вечно не знаю, какие ножи и вилки брать…

– Не дрейфь. Они все-таки русские!

Утром горничная подала нам в постель подносы с завтраком.

– А ее это не удивляет?

– Вова, это Париж! Здесь трудно чем-нибудь удивить…

Потом он вспомнил перед зеркалом вчерашний урок, который дал ему Жак, и остался собой доволен.

В студии у маэстро все повторилось вновь. Бесконечно меняли грим, свет, позы. Наконец, мы освободились, и поехали к моим родителям.

Вова был поражен:

– И что, это их собственный дом?

– Как видишь…

– Да… – только и смог вымолвить Вова.

Наивный мальчик!

Меня расспрашивали о жизни, о работе, конечно же, о Люсе…

– А знаешь, – сказала маман, – даже несмотря на ее несколько э… эксцентричное поведение, она мне нравилась. Жалко, что все так закончилось… А твое протеже чем занимается?..

Протеже посмотрел на меня умоляющим взглядом.

– Он фотомодель, и начинающий актер, – отрапортовал я.

– Ты в своем репертуаре! – проворчал папик. – Если сам не на сцене, то рядом… Тяжелая наследственность!

Вова непонимающе уставился на меня.

– Потом расскажу…

Мы вспомнили общих знакомых. Потом – деда и бабусю. Какой-то модный французский документалист решил снять фильм о них. Конечно же, мне его сосватали: приедет, мол, все расскажешь, все покажешь…

Вечером, в номере, Вова задумчиво сказал:

– Кажется, как будто вы не совсем родные…

– Ну что ты! Самые что ни на есть родственники. Просто, большую часть жизни я провел с бабусей и дедом. Родители были на дипломатической работе. Виделись редко…

– А что они про наследственность говорили?

– Когда я на журфак поступил, родители обрадовались: наконец-то серьезным человеком станет, будет международником… Сцену они считают несерьезным занятием. Но я-то вырос среди актеров и киношников! Наверное, поэтому на тиви себя хорошо чувствую. А родители все надеются – за ум возьмусь…

– А мы к Жаку сегодня поедем?

– Что, понравилось?

– Ну, надо урок закрепить, – смутился Вова.

Мы поехали к Жаку. Долго стучали в дверь. Наконец с недовольным видом он открыл.

– У меня клиенты…

Но, увидев нас, просиял:

– Один момент, мсье!

Через несколько минут из дверей вышли два пожилых японца и церемонно с нами раскланялись.

– Что ты им сказал? – спросил я у араба.

– Что русская мафия приехала!..

Урок повторился. И, конечно, не только урок…

На третий день, наконец, маэстро остался доволен результатами работы. Съемки закончились. Встречающая сторона выплатила нам аванс, выразив надежду на сотрудничество в дальнейшем. Окончательный расчет предполагался после выхода плаката.

– А не кинут? – засомневался Вова.

– Что ты! Это серьезная контора…

– А по магазинам мы пойдем? – спросил, он, смущаясь.

– Ну, если ты хочешь…

Лучше бы я этого не говорил! Мы побывали, наверное, во всех парижских магазинах, торгующих мужским бельем. Вова выбирал, прикидывал, морщил лоб и… покупал. В какой-то момент я понял, что еще чуть-чуть – и придется заказывать контейнер.

– Сокровище мое, а зимой по улице ты собираешься тоже в трусах ходить? – ядовито спросил я.

– Нет… ну… – замялся Вова, с сожалением откладывая очередную пару трусов. И, наконец, мы пошли примерять пальто…

По прилете в аэропорту таможенница удивленно уставилась на чемодан, полный трусов.

– На продажу везете? – с подозрением спросила она.

– Да нет, себе…

Таможенница непонимающе уставилась на Вову. Пришлось вступиться за мальчика:

– Понимаете, он фотомодель, и…

– А! – оживилась тетка. – Так это вас я видела в клипе, ну, где еще поют: «Ты такой недоступный…» Вы мне фото не подпишите?..

Я подсунул Вове одну из фотографий, которые на всякий случай напечатал про запас, и он чиркнул на ней что-то…

– Вот так и приходит слава! – съехидничал я, когда мы садились в машину.

Вова просиял.

Дома нас встретил недружный кошачий хор. Звери были явно голодными.

– Что же, Виталик вас не покормил?

Пока я пошел кормить зверей, Вова потащил чемодан со своими сокровищами к шкафу, чтобы разложить их по полкам…

– Александр Владимирович! – вдруг раздался Вовин вопль. – Смотрите!..

– Ну, что еще? – недовольно спросил я. – Что, трусы не доложили?

Трусы были на месте. Вова тыкал пальцем в шкаф. Там, среди аккуратных стопочек белья, аккуратно же лежал большой пистолет с глушителем.

– Что будем делать?

– Позвоним Петровичу… Надеюсь, ты не трогал пушку?..

Петрович приехал с целой бригадой. Они все осмотрели, все проверили. Молодые оперативники с интересом уставились на Вовин чемодан.

– Чего они так смотрят? – тихо спросил он у меня.

– Такого количества трусов, наверное, даже продавщицы в бутике мужского белья никогда не видели!

– Да ну вас! – обиделся Вова.

Как и ожидалось, пистолет был девственно чист. Следов взлома двери тоже не обнаружили. Единственное, кто-то пытался крутить ключ не в ту сторону, и довольно упорно.

– Ты случайно не перебрал накануне? – с подозрением спросил Петрович. – И крутил не туда…

– И часто ты видел меня перебравшим? И, вообще, мы только из аэропорта…

Петрович заставил меня вспоминать, у кого есть ключи от моей квартиры. А чего здесь вспоминать? У меня и у Витальки…

– У какого еще Витальки? – спросил Петрович.

– Повар. Он готовит и убирает иногда в квартире…

– И давно он здесь был?

– Судя по тому, что кошки голодные – давно…

– А позвонить?..

Я набрал Виталькин номер. Мобила не отвечала.

– Адрес, домашний телефон?..

– Адреса не знаю, а телефон… Где-то был записан…

– И как при твоей работе можно быть таким неорганизованным! – возмутился Петрович.

– Что ты имеешь в виду?

– Твою телефонную книжку. Она же всегда чистая! А телефоны могут быть записаны на чем угодно: на ресторанных салфетках, сигаретных пачках, каких-то обрывках… Что, трудно переписать их в книжку?..

– Те, по которым я звоню хотя бы раз в неделю, я и без записи помню… А переписывать… Ну, лень…

Наконец, я нашел то, что искал. И вовсе он был не на салфетке, а на листочке из тетрадки в клеточку. И откуда я такой взял?.. Со школы тетрадями не пользуюсь. Потом понял: это Виталька записал и оставил мне.

– Позвонишь сам или мне?

Петрович доверил мне эту важную миссию.

К телефону подошла Виталькина мать. Плача, она сказала, что его уже два дня нет дома. И на работе тоже не видели… А он такой ответственный!

Да уж, он всегда обязателен до занудства…

– Сейчас Наташа придет, наверное, придется, заявление подать… – она снова заплакала.

Наташа – это видимо Виталькина сестра.

– Знаете, – сказал я, – может, я сам займусь поисками? При моей работе это достаточно несложно… Я вам обязательно перезвоню.

Петрович скривился:

– И как это несложно?..

– Как-как: берешь телефон и звонишь, – пробурчал я.

– Вот и займись этим. У меня есть дела и поважней. Только – без самодеятельности. А вопрос я буду держать на контроле…

В трех моргах меня любезно пригласили приехать – там имелись подходящие неопознанные трупы. В нескольких больницах тоже были пациенты без документов и без сознания…

Мы начали с моргов. Я опасался, что впечатлительный Вова туда не пойдет, и ошибся. Он очень спокойно вошел и даже подвинул какой-то труп, чтобы было лучше видно…

На мой недоуменный взгляд ответил:

– Я все-таки иногда ходил в институт. А там анатомию проходят…

Слава богу, в моргах Виталика мы не нашли. Но не нашли мы его и в больницах. Когда уже собирались уходить из последней, бабуся-регистраторша спросила:

– А вы в седьмой не были?..

– Но такой в справочнике нет…

– А ее недавно открыли, в новостройке. Вот и в справочник еще не внесли…

Добрая бабуся рассказала нам, как туда проехать, и мы отправились к черту на кулички.

В седьмой нам без лишних слов предъявили забинтованного пациента. Это был Виталик…

И как он сюда попал? Без машины, а ее у Витальки никогда не было, в такую даль, наверное, на пяти автобусах надо ехать, с пересадками.

– Что с ним? – спросил я у врача.

– Перелом челюсти, сотрясение мозга, два ребра сломаны, множественные гематомы…

Я с трудом вспомнил, что гематомами синяки называются.

– И каков прогноз?..

– Понимаете, – замялся доктор, – пока мы не знали, кто это, делали только поддерживающую терапию. Лечение, знаете ли, требует дорогостоящих препаратов…

Я выложил на стол несколько зеленых бумажек.

– Хватит?

Тот молча смахнул их в ящик стола и заверил, что операцию сделают сегодня же…

– А он в сознание приходит?

– Он в сознании, просто почти все время спит…

Перед уходом мы снова заглянули в палату к Виталику. Он открыл глаза и со страхом посмотрел на Вову. Потом перевел взгляд на меня, и попытался что-то сказать. Было видно, что любые усилия причиняют ему жуткую боль. Он закрыл глаза. Потом снова их открыл и показал на мой нагрудный карман.

– Ему че, деньги нужны? – удивленно спросил Вова.

Я тоже сначала не понял.

– А… может, ручка?

Я протянул Витальке ручку и блокнот. Он подолгу думая над каждой буквой, наконец, вывел нетвердой рукой: «Леха. Сил». И снова закрыл глаза.

– Хватит, хватит, вы его утомили, – сказала юная медсестра, выпроваживая нас из палаты. Больше всего ей понравилось выпроваживать Вову, она даже похлопала его чуть пониже спины.

– Что за Леха Сил? – спросил он меня в коридоре.

– Сил… Сил… Может, «Силвер»? Так бар называется, где Виталик поваром работает.

– А Леха?

– Поехали туда, узнаем…

Вам же сказали: без самодеятельности.

Вздохнув, я позвонил Петровичу. Тот не отвечал.

– Видишь, его нет. Поехали. Зачем время терять?..

В «Силвере» всесильная зеленая бумажка быстро помогла освежить память швейцару. Он сказал, что Леха здесь только один – официант, и показал столики, которые тот обслуживает.

Леха оказался тощеньким пацаном с бегающими глазками и фальшивой улыбкой.

Мы сделали заказ (заодно и пообедаем!).

Все тот же швейцар, даже без дополнительных денежных вливаний, любезно сообщил, когда у Лехи заканчивается смена.

Мы въехали во двор и стали ждать…

Наконец, появился Леха. Бог мой! На нем висело столько дешевой бижутерии, что любая цыганка позавидует!

Мы вышли из машины.

– Вы че, мужики? – испугался тот. – Я же вас не обсчитал…

– Сейчас ты нам расскажешь все, что знаешь про Виталика…

– Да ни че я не знаю, – захарахорился тот. – Че пристали…

Вова вздохнул и одной рукой поднял Леху за шиворот кожаной куртяшки. Тот задрыгал ногами.

– Ну, че пристали!..

– Так ты будешь говорить?..

– Ну не знаю я ничего! На работу не ходит, телефон не отвечает!

– А, так значит, ты все-таки ему звонил!

– Ну, мы же, типа, друзья…

– Ага, ребята-голубята, – буркнул Вова.

– Ну, отпустите! – снова завопил Леха.

– Говорить будешь?..

– Ну, в общем… Клиент тут у меня был. Мужик так себе, никакой, но платил исправно. Потом говорит, познакомь, мол, со своим другом, он мне понравился… Я говорю, он не такой, знакомиться не станет… А тот – я тебе заплачу, ты уж постарайся… Я Витальке сказал – тот развыступался. Я, говорит, тебе не шлюха, что ты меня подкладываешь кому попало?.. Во дурак, а то бабки ему не нужны! Ну, я клиенту говорю – мол, не согласен. А тот все не отступает. Давай, говорит, я сам попробую. Где его встретить можно? Я говорю, на кухне вам вряд ли будет удобно. А после работы он еще к кому-то домой ходит… Он говорит – а ты узнай, я его во дворе подожду…

Тут Виталька как-то после работы засобирался опять, говорит, хозяин уехал, так что освобожусь скоро. Я прикололся, типа, возьми с собой, посмотрю, как богатые живут… А он – ты че, я этим местом дорожу, хозяин выгонит… Упертый оказался. Ну, я проследил, куда он пошел – трудно, что ли? Позвонил клиенту. Тот к дому подъехал, мне бабки дал, говорит, ты нам не мешай, я уж как-нибудь сам договориться попробую… Ну, а мне че? Я и поехал…

– И сколько же он тебе дал, тридцать сребреников?

Леха удивленно уставился на меня:

– Не… Он баксами всегда платил.

– Значит, друга ты продал, и спокойно пошел дальше. А потом?..

– А че – потом? Он на работу не вышел, ну, я позвонил – не отвечает. Думаю, – уломал его, наверное, мужик, зависли где-нибудь. Клиент-то тоже не отвечает…

– Он его не уломал. Он его убил. Теперь прикинь – что тебя ждет…

– Да вы че? Зачем ему Витальку-то убивать?

– Ему ключи были нужны от квартиры. От моей…

– Так это вы – хозяин?

– Я. Тебе есть куда уехать?

– Зачем? – испугался Леха.

– Ну, если он из-за ключей убил, то уж тебя, который его видел, и подавно грохнет…

Леха задумался.

– Да не, у нас, типа, любовь. Вы меня, наверное, на понт берете…

– Ага, приколоться решили над бедным мальчиком. Мы тебя предупредили, – думай сам…

Леха быстро убежал. Мы сели в машину.

– Как думаешь, уедет? – спросил я Вову.

– Не думаю. У него, поди, таких клиентов…

Я усмехнулся.

– А чего вы смеетесь, – вдруг взорвался Вова. – Думаете, легко так деньги зарабатывать? Конечно, вам никогда не надо было шлюхой становиться, – и он сжал кулаки. – И вообще, что вы со всеми возитесь – со мной, с Виталькой, с Лехой этим…

– Все сказал? Ну, во-первых, насчет шлюх. У меня, знаешь ли, вторая по древности профессия. Так что все мы, в какой-то степени, шлюхи. А, во-вторых, почему вожусь… Я тут, как ты понимаешь, сторона заинтересованная. И пистолет, кстати, подбросили мне…

– В мои трусы?..

– Ну, на них же не написано, что это твои. Вряд ли он их рассматривал и размер сравнивал. А ты, насколько я помню, у нас убитым числишься, и… – я задумался. – А ведь он, скорее всего, думает, что это я тогда в соседней комнате был!

– Зачем?..

– Ну, может я извращенец. Или, скорее всего, ревновал. Тогда многое становится понятным… А ты считаешь, что тебя, голого и испуганного, надо было в гараже бросить? Какая-нибудь старая истеричка, вроде Тамары Ивановны, непременно бы позвонила в ноль два… Вот бы Петрович обрадовался! Готовый убийца – пристрелил из ревности и пытался скрыться…

Вова засопел, и… ну, конечно же, – прижался к моей груди!

Я, наконец, дозвонился до Петровича и бодро отрапортовал, что Виталик найден.

 Представлю вас к правительственной награде, – пообещал тот.

На следующий день Петрович назначил нам встречу в больнице. Витальку прооперировали и к нему не пускали. Я по телефону успокоил его мать, пообещал, что, как только разрешат, привезу ее.

Петрович с пристрастием допросил врача. Тот мало что знал. Какой-то собачник утром нашел в лесополосе, думал, труп, оказался живой. Привезли в больницу…

– А когда можно будет с ним поговорить?

– Думаю, недели через две, при благоприятном прогнозе…

Петрович тихо выругался.

– Ну, какие планы, коллеги? – поинтересовался он у нас.

– Может, в бар завалимся? – предложил я.

– Ну, если вы приглашаете…

В баре мы хорошо посидели. Лучше всех – Петрович. Если бы не Вова, до машины я бы его не дотащил.

– А вы знаете, куда везти?

– Нет. Сейчас спросим…

Но Петрович важно сообщил заплетающимся языком, что его адрес – служебная тайна. Наконец, после долгих уговоров, он раскололся. Мы доставили его до дверей квартиры, помогли отпереть замок, и проследили, чтобы лег на диван. Свой долг перед доблестными правоохранительными органами мы выполнили.

Утром злой Петрович появился в телецентре. «Ну, да, голова с бодуна гудит…», – подумал я.

– Петрович, тебе, может, пива принести?

Тот махнул рукой.

– Я же просил: никакой самодеятельности…

– А мы что?.. Все, как ты сказал…

– А в «Силвере» что делали? – ехидно поинтересовался он.

– Как что? Витальку искали. Он же там работает, – как можно более непосредственно сказал я.

– Ну, ну… А вы знаете, что там официанта убили, Леху?

– Это не мы! – в один голос завопили мы с Вовой.

– Да знаю, что не вы, – поморщился от наших воплей Петрович. – Чего орете! У вас алиби железное. Вы в это время вместе со мной в баре оттягивались…

– Его тоже застрелили? – скромно поинтересовался Вова.

– Да нет, его, как и Витальку, долбанули чем-то по голове. Только, на этот раз, без ошибок…

Когда Петрович ушел, я сказал:

– Жалко дурака, но что мы могли сделать?.. Может, надо было его насильно к себе домой увезти?..

– Александр Владимирович! – завопил Вова. – Вы что, в самом деле, весь мир хотите спасти? Мы же его честно предупредили! Если дурак – то это надолго!

– Может, на дачу махнем, попаримся?

– Что я слышу! Вы же не любите туда ездить. Кстати, почему?

– Воспоминаний слишком много… Но это уже позади.

– Как это?

– Не знаю, Вова, не знаю. Просто, когда мы были с тобой там прошлый раз, я… в общем, воспоминания ушли…

– Господи, как здесь все запущено… – вздохнул Вова.

После бани мы сидели у камина.

– А здесь что, кого-то убили?.. – вдруг спросил он.

– С чего ты взял?

– Не знаю… Атмосфера… Я где-то читал…

– Вова, ты все что-то не то читаешь! Насчет – убили – вряд ли, а вот арестовывали – наверняка. Эти дачи построили в начале тридцатых, для номенклатуры средней руки. Здесь жил какой-то чин из НКВД, потом его, как водится, расстреляли, дачу отдали снова какому-то энкаведешнику. Но и тот здесь долго не прожил… Потом дачу отдали моим деду и бабке. Бабуся, кстати, тоже говорила о неприятной атмосфере. Когда они сюда первый раз приехали, ощущение было такое, что люди просто вышли – влажные полотенца в ванной, раскрытые ноты на рояле, какая-то еда на плите… В той пристройке, где потом баню сделали, тетка еще жила, видно, родственница прежних владельцев. По двору ходили куры и утки…

Бабуся поежилась, сказала, что здесь ей как-то неуютно. Молодой энкаведешник, который их сопровождал, понял все по-своему. Сказал: да вы не беспокойтесь, тетку выселим скоро, кур уберем, в доме ремонт сделаем, кинозал оборудуем. Уже есть соответствующее указание… Понятно, что отказаться от такого подарка тогда бы никто просто не посмел…

– А ваши родственники тогда не пострадали?

– Дед инфаркт заработал. В доме, где они жили, обитали партчиновники, писатели, артисты. Каждую ночь за кем-нибудь приезжали… И все слушали: на каком этаже лифт остановится. Вот когда лифт остановился на том этаже, где дед с бабулей жили, он понял: это за ним… А они вошли в соседнюю квартиру. Ну, сердце и не выдержало.

Пострадала дедовская сестра. Они с мужем были врачи, работали в наркомате здравоохранения, кажется, это так тогда называлось, их обоих и арестовали… Детей спасла домработница, увезла к себе в деревню, сказала, что ее. Там, конечно, слухи пошли: мол, в столице нагуляла… А когда родителей реабилитировали, она вернулась с детьми. Правда, дедовская сестра недолго прожила после лагерей. Рак желудка…

– А… ну, ведь дед-то был уже известным тогда, как сейчас суперзвезды. Он не мог заступиться?..

– Насколько я знаю – нет. Это было жуткое время. Если сидели жены ближайших соратников Сталина, о чем можно было говорить… Наверное, поэтому в старых домах такая специфическая атмосфера. Атмосфера страха… Ладно, хватит о грустном. Пойдем, что ли, кино посмотрим…

Французы долго себя ждать не заставили. Во всех парфюмерных бутиках появился большой плакат с обнаженным Вовой, который выходил из расступившихся волн морских. Мы, наконец, поняли, в чем принимали участие.

Наше представительство фирмы закатило грандиозную презентацию. В программе предполагалась и пресс-конференция с Вовой.

– Ё-мое, – тут же выдал он, – что ж я там говорить буду?..

– Говорить буду я. А ты сиди с умным видом, поддакивай иногда, глазки строй смазливеньким журналисткам. Только сильно не увлекайся!

– А что мне одеть?

– В меру прилично, и чтобы достоинства подчеркнуть…

– Достоинства из-под стола не видно будет, – съязвил Вова.

– У тебя одно на уме. Я имел в виду широкие плечи и накачанные мышцы.

Наконец, после долгих раздумий, Вова облачился в легкий белый костюм и черную сетчатую майку.

Так мы и появились перед журналюгами. Девицы подняли такой вой и визг, что их пришлось успокаивать охране. Наконец, все расселись. Посыпались вопросы. Защелкали фотоаппараты. Спрашивали, в основном, про съемки в нашумевшем клипе, предпочтениях в одежде и парфюме, ну, и в сексе, конечно. Один, нетрадиционной ориентации, сильно интересовался – с кем Вова предпочитает проводить досуг. Я ответил, что у восходящих звезд досуга не бывает…

Тут какой-то умник вонючий, с козлиной бороденкой, проблеял:

– А, правда, что вы в стриптиз-клубе выступали?..

Вова настороженно посмотрел на меня. Я пожал плечами.

– Правда…

– А что-нибудь показать – слабо?

Они плохо знали Вову! Он встал, сбросил пиджак, выдал пару движений, из тех, которым научился у Жака, потом, несколько раз повернувшись вокруг своей оси, сбросил и майку. Девицы визжали. Но это было еще не все… Он снова повернулся, и, оказавшись задом к публике, приспустил штаны – ровно настолько, чтобы была видна резинка откутюрных стрингов. Обернувшись через плечо, подмигнул.

Зал взвыл. Народ ломанулся к сцене. Охранники еле сдерживали толпу. А Вова поклонился, оделся, и, как ни в чем не бывало, снова сел за стол.

Я обратил внимание на полногрудую девицу со слишком глубоким вырезом и в слишком короткой юбке, которая сидела в первом ряду. Полуоткрыв чувственные губы, она, не моргая, смотрела на Вову. По-моему, даже диктофон забыла включить. Она видела свое божество и была на седьмом небе от блаженства…

– Ну, на этой оптимистичной ноте мы и закончим нашу встречу! – сказал я, и мы удалились под дружное улюлюканье девиц.

– Я все правильно сделал? – спросил Вова.

– Да ты просто талант!

Вова смутился.

В машине он взмолился:

– Можно я разденусь?

– Боюсь, нас неправильно поймут…

– Ну, хоть разуюсь!..

– Это – сколько угодно. Ты что, обувь не по размеру купил?

– Да нет, нормально. Узкие только туфли, не разносились. Я же больше в кроссовках привык…

– Разнашивал бы дома!

Вова захихикал.

– Представляю: голый и в обуви!..

– Много ты понимаешь! Очень даже эротично!

Он только махнул рукой: что, мол, с больного взять!

Виталька постепенно оживал. Мы привозили к нему мать и сестру. Кормили его пока через трубочку. Он был еще очень слабым, но взгляд – вполне осмысленный. Врач сказал – скоро разговаривать сможет.

В очередной наш приезд мы заметили у Виталькиной палаты какого-то мужика. В халате, как все посетители, он стоял лицом к двери, явно собираясь войти…

– Кто это? – спросил я.

Вова пожал плечами.

– Может, из бара?..

Услышав наши голоса, мужик вдруг поспешно отошел от двери и быстро двинулся в конец коридора. Его лица мы так и не увидели.

– Это он…, – вдруг прошептал Вова.

Я понял, о ком он говорит.

– Догоним?..

Но Вова стоял, как зачарованный. Мужика же уже и след простыл.

– Вова, очнись. Ты уверен?..

– Спина точно его…

– И что делать будем?

– Может, вы Петровичу позвоните?

– И что скажу? Ты, мол, внезапно ожил, и убийцу по спине узнал?

– Но он ведь явно приходил Витальку убить…

– Может, увезти его отсюда?

– Куда?

– Не знаю. Надежнее всего – домой…

– Но ведь за ним уход нужен…

– Наймем кого-нибудь…

Врача наша просьба особо не насторожила.

– А забирайте. При надлежащем уходе даже быстрее оживет…

С величайшими предосторожностями мы погрузили Витальку в «скорую», которую наняли тут же, за недорого, вместе с медперсоналом. А ухаживать за больным, в свободное от работы время, согласилась девица, которая нас в свое время выпроваживала из палаты. Это обстоятельство очень порадовало Вову…

Вскоре вышли и публикации о нашей пресс-конференции. Вовин тыл украсил десятка полтора желтых обложек. А две серьезные критикессы разнесли в пух и прах… меня. До чего докатился, уже начинающих порнозвезд в мир выводит!.. А какие надежды подавал! Счастье, что дедушка с бабушкой не дожили…

Вову эти перлы задели за живое.

– Может, им морду набить? – спросил он, преданно глядя мне в глаза.

– Ты что, будешь пожилых теток избивать?.. – рассмеялся я. – Да не бери в голову. У них работа такая. Одни пишут «за», другие – «против». Не скажу, что мы лучшие друзья, но поддерживаем вполне приличные отношения. Вне работы, конечно… Я их лучше в свое шоу приглашу, и под орех разделаю. И мне очки, и – им…

Вова изумленно уставился на меня.

– Ты привыкай. В мире, в который ты тоже вошел, это – норма.

– Да ну вас! – махнул рукой Вова. – Я так не умею: в глаза улыбаться, а за спиной кулаки держать…

– Придется учиться, – вздохнул я.

Медсестра регулярно навещала Виталика. Вова ей активно помогал. Они даже несколько раз слишком долго мыли руки в ванной…

Не отличающийся особой упитанностью Виталька (и как ему это профессиональная гордость позволяла?), был теперь очень похож на скелет. Но он уже больше бодрствовал, понемногу шевелился, и даже иногда улыбался, правда, глазами. Его матери и сестре я сказал, что его перевели в закрытый реабилитационный центр (интересно, такие существуют?). Они расстроились… Но правду сказать я побоялся – мало ли что?

Петрович заставил меня, атеиста в четвертом поколении, побожиться, что, как только Виталька заговорит, я поставлю в известность его – в любое время дня и ночи…

Я скромно сказал, что гадом буду.

– Да ты уже давно он и есть, – вздохнул Петрович.

И что он имел в виду?

Случайно столкнулся в телецентре со знакомым режиссером – Леонид Иванович когда-то у деда ассистентом был.

– Вот, Сашка, на сериалы перешел, – пожаловался тот.

– И про че кино?

– Известно, про че, – про бандитов… А фактуры – никакой. Приходят какие-то мальчики-заморыши. Какие же из них мафиози?

– Ну, фактуру я вам предоставлю!

– Ты что, продюсером заделался?

– Да так, балуюсь по необходимости…

– Понятно. Ну что ж, приводи свою фактуру на пробы. Да, проект у нас малобюджетный, так что приходите со своей одеждой…

– Будешь в кино сниматься! – обрадовал я Вову.

– Да вы что! – округлил он глаза. – Там же разговаривать надо!

– Ну, не так уж и много. Это же не театр. Снимают эпизодами. Текст заранее выучишь. А уж если не будет получаться – тебя кто-нибудь озвучить сможет. Уж поверь моему опыту…

– Вы и в кино снимались? – удивился Вова.

– Иногда. В эпизодах. Я почти каждое лето с дедом в киноэкспедиции уезжал. Ну, там если надо было какого-нибудь малолетку снять – брали меня. И искать не надо, и учить не требуется…

– Я все равно боюсь…

– Да хватит тебе! Пора Голливуд покорять!

Одевшись, как по нашему представлению должен выглядеть настоящий мафиози, главное – побольше драгметаллов, мы поехали на пробы.

Дядя Леня, глянув на Вову, завопил:

– Вот это типаж! Снимаем без проб!

Вова насторожился.

– Ты, главное, не дрейфь. Если будет непонятно, я объясню…

– Ну что, молодость вспомним? – посмотрев на меня, спросил режиссер.

– То есть?…

– Да в эпизоде надо будет мелкого бандюгана со спины снять. – Вот тебя и поставим…

Ну конечно, как главаря мафии – так Вова, а как мелкого бандюгана, да еще со спины – всегда я…

Сюжетец был простой. Главный бандюган испепеляюще смотрит на мелкого, в чем-то провинившегося, а потом стреляет в него…

Вова напрягся.

– Спокойно, – сказал я. – Пушка игрушечная. Ты меня при всем желании не убьешь…

– Все равно, боюсь, – прошептал он.

Вову загримировали, мне, скорее для приличия, тоже шею сзади припудрили – зачем зря грим тратить?..

– Мотор!

Вова уселся за стол. Я понуро встал напротив. Он уставился на меня и… вдруг громко заржал.

– Стоп!

– Что с ним? – спросил возмущенный Иваныч. – Он что, из самодеятельности?..

– Сейчас разберусь, – ответил я.

– …Это что такое?

Вова виновато посмотрел на меня.

– Я вас таким никогда не видел! Смешно…

– Это же работа! Ты что! Сказали смотреть испепеляюще – смотри. Помни – сейчас ты бандит. Жутко крутой и жутко страшный… А я – мелкая шестерка. Крыса. Понял?

– Да. Только… – Вова замялся.

– Что еще?

– Я же не привык в одежде сниматься! – прошипел он.

Я засмеялся.

– Ты забудь про одежду. Представь, что ее на тебе нет…

– А голые бандюганы бывают? – засомневался Вова.

– Может, они в бане…

И мы дружно заржали.

Режиссер с сомнением посмотрел на нас.

– Ну что, готовы?

– Готовы!

– Мотор!

В конце концов, съемка прошла нормально. Вова вошел в образ, даже пистолета не испугался. Я вполне натурально упал после «выстрела».

– Ну что, понравилось? – спросил я у Леонида Ивановича.

– Сыроват, конечно, но с твоей помощью выдюжим. Ты, может, кино займешься? Пора семейное дело продолжать!

– Я уж как-нибудь потом…

– …А что это было? – спросил Вова, когда мы ехали домой.

– ?

– Ну, когда вы мне объясняли на площадке, что я – бандюган. Я аж поверил…

– Основы актерского мастерства, – засмеялся я. В институте кинематографии этому пять лет учат. А у нас с тобой – ускоренный курс молодого бойца.

– Вы думаете, у меня получится? – с сомнением спросил Вова.

– А куда ж ты денешься!..

– Он заговорил, – встретила нас дома медсестра, строя Вове глазки.

Виталик издавал какие-то нечленораздельные звуки.

– Ва… выу… вы-ы…

Как я с трудом понял, он хотел спросить, не обижаюсь ли я на него?

– Ну  что ты! Ты ни в чем не виноват!

Он снова выдал какую-то сложную тираду. В конце концов, до меня дошло, он интересуется – чем мы питаемся.

– Полуфабрикаты покупаем и разогреваем в микроволновке.

Он с сожалением покачал головой.

– Ничего, скоро ты снова начнешь нас деликатесами пичкать!

Виталик слабо улыбнулся.

Вова осторожно спросил у девицы – она для него теперь была главный эскулап:

– Он что, всегда так разговаривать будет?

– Нет. Постепенно вернется нормальная речь… Позаниматься, конечно, придется.

Вова выразительно посмотрел на меня.

– Да, с тобой буду актерским мастерством заниматься, с ним – актерской речью. Кто бы мог подумать, что у меня начнется такая насыщенная жизнь!

Помимо телецентра, мы теперь с Вовой ездили еще и на съемки. Меня, слава богу, больше не задействовали в творческом процессе. Его же роль была несложная: Вова, поигрывая бицепсами, угрюмо смотрел на бандюганов, важно размахивал своим большим пистолетом, изредка выдавая многозначительные тирады.