Текст книги "Детективное агентство «Лом» (СИ)"

Автор книги: Алекс Греков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Ты не против? – спросил он.

– Ну что ты! Пользуйся моментом…

– Нет, ну если ты… если тебе не нравится…

– Вова, успокойся! Ты же знаешь, как я к этому отношусь.

Он, конечно же, прижался к моей груди. Неисправим!..

Я рассказал ему о Париже. О Жаке, который оказался коллегой Петровича.

Вова вдруг заржал.

– Ты чего? – удивился я.

– Представил, если бы Петрович вдруг начал выделывать то же, что и Жак…

Я тоже закатился.

– Он хочет приехать ко мне, – продолжил я. – Работа…

– Смотри, без самодеятельности, – пробурчал Вова.

– Ты что, ревнуешь?

Он замотал головой.

– Ты же полезешь ему помогать. Знаю я тебя… А без меня как ты справишься?..

– Вова, ты, кажется, забыл про мои могучие руки, – гордо сказал я. – А вообще… Спасибо, что думаешь обо мне…

В конце концов, все хорошее заканчивается. У меня снова начиналась работа. Я уезжал, Вова ходил хмурый. Пришлось успокоить его – всего-то пару месяцев осталось. Он нехотя согласился.

Прилетев домой, я позвонил Жаку. Он попросил, если не трудно, встретить его в аэропорту. Незнакомая страна, знаете ли… Назвал день прилета и рейс. У меня в запасе была неделя.

Из Израиля, наконец, вернулся Виталик. Посвежевший и потолстевший (по его мнению), он заявился ко мне с той медсестрой, которой так любил помогать Вова.

– Александр Владимирович, мы решили пожениться!

– !

– Вы считаете…

– Ну, что ты! Я желаю вам счастья. А работать ты будешь продолжать?

– Если вы не против…

– Как можно такое подумать!

Пользуясь отсутствием Вовы, мы выпили коньяка, и всласть покурили. Вот это жизнь!..

Я сказал Виталику, что ко мне приедет Вовин коллега из Франции (а как его еще обозвать?), который ведет себя дома примерно так же…

Виталик вздохнул:

– Выдюжим…

Его подруга тут же спросила с явным интересом:

– И внешне похож?

Виталька цыкнул на нее.

– Да я так, – смутилась девица. – Просто интересно…

– Внешне не очень похож. Араб. Худой и жилистый…

И вот в аэропорту я встречаю худого и жилистого. Наконец, Жак подошел ко мне.

– Мсье Сашá, рад вас видеть! Обстоятельства нашей работы немного изменились – я прилетел не один. Вы не будете против?

– …

– Я был уверен, что вы согласитесь. Знакомьтесь, это – Эжен.

Улыбаясь, ко мне подошел высокий брюнет, очень похожий на Жака – тоже худой, мускулистый, с большими смеющимися глазами…

Мы двинули домой. О, боже… Не успев войти, эта парочка, оживленно галдя, как это умеют делать только французы, быстро освободилась от одежды.

– Мсье не против? Нам так удобнее…

– Что вы, я уже привык.

– Итак, Сашá, – сказал Жак вечером, – нам нужна ваша помощь.

Если это в моих силах…

– О, вполне. Порекомендуйте нас хозяину клуба «Сигма» как профессиональных стриптизеров. Думаю, к вам он прислушается.

– Но я не знаю никакого хозяина «Сигмы»! И даже не видел его ни разу…

– Достаточно, что вас знают как продюсера Владимúра. Это – хорошая гарантия.

– О’кей. Я попробую. А зачем вам этот клуб?

Жак улыбнулся.

– Увы, мсье. Дальше – уже работа.

Я вздохнул. Ох уж эти заграничные тайны. С другой стороны, меньше знаешь – крепче спишь…

Ну, спал я, положим, этой ночью не слишком крепко при таком соседстве. Думаю, вы меня понимаете. Французы – они же без комплексов…

На следующий же день я позвонил в «Сигму», важно отрекомендовался продюсером Алекса. Меня соединили с директором, который что-то уж слишком слащаво начал высказывать мне свой респект. Наврав с три короба о недавней поездке в Париж (а кто скажет, что я туда не ездил?), я перешел к делу.

– Ну что же, – ответил директор. – Я верю вашему вкусу. Привозите своих французов…

Мы втроем отправились в клуб. Заведение, на мой взгляд, так себе. Я бы в такое ни за что не пошел по своему желанию. Что-то с претензией на роскошь: бархат, позолота, хрустальные люстры… Нас, рассыпаясь в любезностях, встретил лысеющий дядя моего возраста, с тщательно зализанными на плешь волосами. Глазки у него, однако, были очень цепкими и злыми, несмотря на широкую улыбку.

– Они понимают по-русски? – спросил он, кивая на Жака и Эжена.

– Ни слова…

– Как же они работать будут?

Эх, я бы тоже хотел знать – как?

– Но они ведь не экскурсоводами к вам нанимаются…

– Да, конечно. А почему именно наш клуб?

– Мне вас порекомендовали, – безбожно соврал я.

– Вы не против, если ваши протеже покажут, так сказать, товар лицом?

Я перевел. Французы закивали, достали диск с музыкой, встали к шестам – и понеслось!

Было видно, что директор – на седьмом небе.

– Вы не представляете, как это вовремя, – доверительно сообщил он мне. – Подпишем контракт?

Мы долго утрясали финансовые дела, в которых я, мягко говоря, был полный дуб. Зато Жак проявил истинно железную хватку. Со стороны процесс подписания контракта почему-то очень напоминал торг на Стамбульском базаре. Они вскакивали, оживленно жестикулировали, директор таращил свои глазки, ничего не понимая. Я же сохранял спартанское спокойствие, типа, я – крутой продюсер.

Наконец, мы сторговались. Я пообещал привезти мальчиков к полуночи.

На улице Эжен похлопал меня по плечу:

– Мсье – прирожденный актер!

– Школа… – скромно ответил я.

До полуночи оставалась еще уйма времени. Жак засел за компьютер, Эжен (сил моих нет!) – отжимался… Я побыстрее слинял в телецентр – там как-то спокойнее…

Вова по телефону отчитал меня за пропуск занятий в тренажерном зале. Я отмазался: французов, мол, встречал.

– А их что – много?..

– Двое.

– Ни фига себе! Смотри, не увлекайся…

– Вы ревнуете?

– Больно надо! Я о твоем здоровье забочусь!

Я вернулся домой к вечеру. Картина несколько изменилась: теперь Эжен сосредоточенно смотрел на монитор, а Жак изображал из себя Джеки Чана.

Я передал пламенный привет от Владимúра. Эжен посмотрел на Вовин плакат, занимавший пол стены:

– Это он?

Я кивнул.

– Мсье умеет выбирать друзей…

На что это он, интересно, намекает?..

Наконец, весело галдя, французы собрались на работу.

Нам, ну, то есть, Жаку и Эжену, отвели какую-то убогую комнатенку, видимо, бывшую подсобку. Это гордо именовалось «гримерной». Директор мне доверительно сообщил, что девочки у них всемером в одной, еще меньшей, комнате.

– Но для иностранцев… – он закатил глаза. – Мы же понимаем…

Французы открыли объемистые баулы и начали переодеваться. Краем глаза я заметил в сумке и какую-то электронику с проводами. Поймав мой взгляд, Жак улыбнулся:

– Работа…

Мне отвели столик в зале. Публика, как и ожидалось, была соответствующая. Бугаи с голдовыми цепями и болтами, объемистые борсетки на столах, их подруги с супер-глубокими декольте и в бриллиантах. У шестов крутились, без особого энтузиазма, две девицы. Я откровенно заскучал.

Наконец, на помост выскочил какой-то вертлявый пацан в джинсах и смокинге, и, как заправский конферансье, объявил:

– А сейчас, дамы и господа, эксклюзив – дуэт прямо из Парижа. Только у нас! Только для вас!

Зазвучала арабская музыка. Жак и Эжен начали программу… Девицы в зале оживились, крутые пацаны напряглись. На помост полетели первые купюры. Оставшись в одних стрингах, французы спустились в зал. О, за резинки им затолкали столько бумажек, что я испугался: как бы те не лопнули. Наконец, они снова поднялись на помост, и, повернувшись задом, сбросили последнюю деталь туалета. Народ взвыл, а Жак с Эженом, улыбаясь, удалились.

«Интересно, а наши стражи закона так бы смогли?..» – почему-то подумал я.

Пройдя за кулисы, я столкнулся с директором. Он снова принялся выражать мне респект. А потом, перейдя на доверительный шепот, спросил:

– Не знаете, что творится с нашими людьми? Девицы у шеста уже никого не заводят…

Я пожал плечами:

– Мода…

Лихая парочка ждала меня в гримерке.

– Ну, вы даете!..

Они засмеялись.

– Сашá, нам еще нужно здесь кое-что сделать…

Они достали из сумок пластиковые коробки с проводами.

– Надеюсь, это не бомбы?

Они снова засмеялись.

– Не беспокойтесь. Это не опасно.

Вернулись они через несколько минут.

– Мы готовы…

Без приключений вернувшись домой, Жак и Эжен снова засели за компьютер, где, как я заметил, на мониторе были совсем не Вовины стрелялки. Я улегся спать – черт их поймет с их шпионскими страстями!

На следующее утро меня разбудил звонок Петровича.

– Что, в районе появился маньяк-душитель? – съязвил я.

– Нет. Просто кто-то вдруг проводит ночи в подозрительных местах…

– Это ты о чем?

– Это я о «Сигме».

– Ну… Продюсерская работа, понимаешь ли…

– Понимаю и предупреждаю: больше никакой самодеятельности!

Петрович, клянусь, я даже и подумать не могу…

– Ага. Помню я твои клятвы… Вове привет передавай.

И когда же они, наконец, поймут, что меня совсем не привлекает карьера детектива-самоучки? Ну, было, так это же – по необходимости…

Французы проснулись и, оживленно болтая, отправились на кухню. Там уже вовсю гремел посудой Виталька.

Я снова задремал. Разбудил меня голос Эжена:

– Завтрак, мсье…

Он, улыбаясь, поставил мне на колени поднос с кофе и круасанами. Ох уж эти французские традиции!

После такого приятного пробуждения (про зарядку, естественно, забыв), я отправился на кухню. Там маняще пахло луковым супом. Эжен и Жак что-то объясняли Виталику. Судя по довольному виду последнего, они уже установили тесный контакт…

Вообще, меня всегда удивляло, как французы, с их пристрастием к поцелуям в губы, умудряются потреблять лук и чеснок в таких количествах?..

– Сашá, – сказал Жак. – Мы можем где-нибудь взять авто на прокат?

– В принципе – возможно. Хотя у нас это  не слишком популярная услуга…

– Если вы не возражаете, с сегодняшнего дня мы будем ездить в клуб сами.

Я пожал плечами:

– Если это необходимо…

Жак похлопал меня по плечу.

С этого дня жизнь вошла в прежнее русло. Французы к ночи уезжали, под утро возвращались. Мне они ни о чем не рассказывали. Хотя меня и распирало от любопытства…

Через две недели Жак сказал:

– Сашá, мы возвращаемся в Париж…

Я вздохнул.

– Ну, вы же понимаете, это работа…

– Да, конечно…

– Не грустите, – он, как всегда, похлопал меня по плечу. – Скоро Владимúр возвращается…

Я улыбнулся. Вова будет доволен, что я никуда не ввязался.

Мы закатили прощальный ужин втроем. Скучать мне французы не дали до самого утра.

На следующий день Жак и Эжен улетели домой. Мы тепло распрощались в аэропорту.

По дороге домой я несколько раз замечал красный «Мерс», ехавший сзади. Следят, что ли?.. Да кому я нужен!

Я снова просыпался в тишине и одиночестве. Виталик, как семейный человек, предпочитал приходить днем и готовил мне на несколько дней. Позвонил Вова – он задерживался еще на пару недель. Я затосковал… Но тосковать долго не пришлось.

Я все чаще стал замечать один и тот же красный «Мерс»: у телецентра, у дома, возле супермаркета. Он провожал меня, куда бы я ни ехал. Следят?.. Неприятный холодок разлился по спине. И что делать? Попытки оторваться ни к чему не привели – я же не шпион-профессионал. Позвоню Петровичу. Но он же сразу начнет выспрашивать: кто, из-за чего?.. Черт подери, как же с французами связаться? Телефон, который мне продиктовал Жак еще в Париже, не отвечал. Окончательно озверев, я решил, что лучшая защита – это нападение. Недолго думая, остановил машину на стоянке ночного клуба. Охранник тут же ринулся ко мне:

– Уберите машину, только для членов клуба!..

– А ты милицию вызови, – нагло посоветовал я, выходя. – Телефон дать?

Пока ошалевший охранник приходил в себя, я подошел к затормозившему невдалеке «мерину» и постучал в стекло. Оно опустилось, предъявив мне озадаченную физиономию бугая с трехкилограммовой цепью на шее. Рядом с ним сидел еще один такой же.

– Молодые люди, сигареты не найдется? – невинным голосом спросил я.

– Не курим… – после долгой паузы, наконец, выдавил бугай.

– А, ведете здоровый образ жизни… – продолжил я светскую беседу. – А за мной чего таскаетесь, – влюбились?..

– Ты че, мужик. Да мы так, типа, в клуб собрались…

– Вообще-то он исключительно для лесбиянок, – сказал я, мило улыбнувшись. – Пока, девочки…

Посчитав миссию выполненной, я гордо сел в машину, дал все еще ошалевшему охраннику на чай и поехал домой.

После этого красный «Мерс» больше не появлялся. А рожи тех двух бугаев я вспомнил – они сидели в «Сигме» за соседним столом.

Жак, наконец, позвонил сам.

– Как дела, мсье? Никто не беспокоит?

Я все ему выложил.

– С вами свяжутся, – ответил француз. – Ждите в ближайшие дни…

И кто же это, интересно, со мной свяжется? Очередной французский полицейский, работающий под прикрытием? Кем, интересно? Может, на подтанцовках у Стасика? А вдруг это – Петрович?

Я представил Петровича парижским полицейским и дико заржал. Вот уж, действительно…

Мне позвонили тем же вечером. Женский голос, с отличным прононсом, спросил:

– Мсье Сашá?

– Да…

– Я по поручению Жака. Мы могли бы встретиться?..

– Где и когда?

– Если вам удобно – через полчаса, кафе «Отрада»…

– М…м… А это – где?

Мадам очень подробно описала мне дорогу. Может, она из посольства, с такими-то познаниями местной географии?..

Я поехал по указанному адресу. Наконец, нашел облезлый панельный дом, на фасаде которого криво болталась вывеска «Отрада».

Ни фига себе, место встречи с французской мадам!

Света в окнах кафе не было, похоже, оно давно не работало. Да и в доме от силы горела пара окошек.

Я задумался. Что-то здесь подозрительно…

Вдруг прямо перед машиной уселась огромная собака – кавказец, как я понял. Судя по грязной и спутанной шерсти, жил пес сам по себе.

Я открыл дверь:

– Есть хочешь?..

Настороженно глядя своими маленькими глазками, он, тем не менее, вильнул хвостом.

Поскольку Виталька должен был прийти только завтра, я по дороге в «Отраду» на всякий случай заехал в магазин и прикупил сыра, колбасы, оливок – вдруг какие-нибудь забугорные гости нагрянут?

Пес не стал ломаться и с радостью взял кусок колбасы, тотчас убежав с ним вглубь двора.

Зазвонил мой телефон.

– Мсье, забыла вам сказать: кафе на ремонте, если вас не затруднит – войдите, пожалуйста, со двора, через черный ход…

Я выругался, взял фонарик, который, конечно же, еле светил, и вошел во двор. Света здесь, естественно, не было. С трудом отыскав служебный вход в кафе, я дернул дверь – не заперто.

– Эй, есть здесь кто? – крикнул я в темный проем.

Последнее, что я запомнил – страшная боль в голове, дикий рык и сдавленный крик.

Не знаю, сколько я пролежал на земле. Что-то мокрое касалось моего лица. Я трудом разлепил веки. Огромная лохматая морда кавказухи была передо мной. Пес облизывал меня, буравя своими глазками.

– Ты кто? – почему-то спросил я у собаки.

Пес удовлетворенно вильнул хвостом, немного отошел и сел рядом.

Я, превозмогая дикую головную боль, стал вспоминать… Ну да, кафе «Отрада», черный ход, боль в затылке… Как видно, меня там ждали, и огрели по голове. А вот рык и чей-то крик? Я посмотрел на пса. Скорее всего, увидев, что кто-то напал на того, кто дал ему колбасу, он решил разобраться. Спаситель…

Кое-как я встал. Штормило знатно.

– Ну что, – спросил я пса, – идешь?

Он поднялся и поплелся рядом. Но не к машине. Он почему-то повел меня к соседнему подъезду.

– Ты чего?..

Пес сел у дверей. Может, там живет его хозяин? Не похоже. Он стал проявлять нетерпение – зверь явно звал меня войти. Наученный горьким опытом, я поднял с земли огрызок какой-то трубы, и пошел вслед за кавказцем. Тот остановился на первом этаже у хлипкой деревянной двери. Оттуда доносились слабые голоса. Я прислушался. Эх, если бы голова еще не раскалывалась!

– …Толстый же сказал: привести к нему…

– А псина? Хапнул, вон, кровь до сих пор идет…

– Может, пристрелим?

– Из чего?

– Ну, может у Толстого есть. Позвони ему…

– Сам звони. С меня хватит…

Я не стал дожидаться конца перепалки и с силой двинул дверь ногой. Дикая боль отдалась в затылке. Дверь распахнулась, и пес радостно кинулся внутрь. Раздался дикий вой. Когда я вошел с трубой наперевес, то увидел завораживающую картину: два, бомжеватого вида, мужика забились в угол, пес зубами держал одного из них за ногу, тот жалобно подвывал, у другого с руки капала кровь.

– Ну что, суки, хотите, скажу песику волшебное слово?..

– Ты че, мужик, мы же не знали. Нам Толстый сказал: оглушите и ко мне привезите… Заплатить обещал… Мы ж че…

– И кто этот Толстый?

– Ну, Толстый и Толстый. Крутой мужик, при золоте весь. На красной машине…

– Ага, старый знакомый.

– А звонить вы ему как собирались?

– Ну, он нам мобилу дал…

– Тогда звони…

– И че говорить?..

– Че должен, – заорал я, окончательно потеряв терпение. – И смотри, если он догадается, что что-то не так… – я выразительно посмотрел на рычащего песика.

Мужик набрал номер.

– Мы… это… все сделали… Ага… куда?..

– Ну? – угрожающе спросил я.

– Сказал, привезти к нему на дачу, это в «Черемушках», 45-й дом…

– И на чем же вы собирались меня везти?

– Ты че, мужик? На твоей тачке, ты же, типа, в отключке…

Да, предусмотрительный этот Толстый…

Квартира была явно не жилой. На полу валялся какой-то хлам. Я нашел вполне крепкую бельевую веревку.

– Ну, вот что, бойцы. Вы сейчас все с себя снимите, очень тихо, чтобы песик не забеспокоился, и крепко примотаетесь друг к другу…

– Ну, ты че, мужик! Холодно же.

– Ничего, не подохните! А если и замерзнете – никто ничего не потеряет…

– Мы ж тебе все рассказали!

– Давайте, давайте, а то нам ждать не нравится, – я показал им глазами на пса, которого с трудом оторвал от вкусной ноги и усадил рядом с собой. Тот угрожающе рыкнул.

Мужики принялись нехотя раздеваться, постанывая и пытаясь меня разжалобить демонстрацией своих окровавленных конечностей.

– А теперь – вяжи! – я бросил одному из них веревку. – Да покрепче, проверю!

Мужик связал своего напарника.

– А теперь – себя!

Он начал нехотя обматываться веревкой.

– Крепче, крепче!

Когда он уже не мог больше действовать руками, я, не выпуская из рук трубу, подошел и закончил увлекательный процесс. Придурки были прижаты лицом друг к дружке. Получился очень миленький кокон, который я не без удовольствия пнул. Они повалились. Немного подумав, я заткнул им рты какой-то грязной тряпкой. Во мне вроде бы слабо заговорил голос совести: а вдруг их никто не найдет, а на улице – не лето, замерзнут… Но я быстро заткнул этот голос: они же не думали, когда били меня по голове…

Я сел в машину. Пес в нерешительности застыл рядом.

– Садись же! – сказал я ему.

Он недоверчиво заглянул в салон. Видно, никогда не ездил на авто.

Еще один кусок колбасы сделал свое дело: он осторожно влез внутрь и, прижав голову, улегся на полу.

Мы двинулись в «Черемушки». Я с трудом различал дорогу. Голова нещадно гудела. Только бы не зарулить куда-нибудь!

Если честно, то никакого плана у меня не было. Хотелось просто посмотреть на эту скотину, которая звалась Толстым. А там видно будет… Я даже не подумал, что он может быть вооружен. Но у меня был угрожающий огрызок трубы…

Наконец, мы приехали. В безлюдном по осени дачном поселке светилось только одно окно – в доме № 45.

Я въехал во двор. Из домишки тут же вывалил громила из красного «Мерса» – в шортах и рубахе нараспашку.

– Вы че так долго?.. –  недовольно проговорил он, берясь за ручку дверцы, и…

…и тут же дико заорал, потому что песик от души вцепился ему в руку. Толстый попытался, было, вырваться. Но куда там! Не выпуская руки, зверь вылез наружу, и повалил бугая на землю.

С трубой наперевес я заскочил в дом – пусто…

– Сам будешь говорить, или песик продолжит? – ядовито спросил я у бугая.

– Че говорить-то?..

– Зачем я вдруг тебе понадобился в совершенно недвижимом виде?

– Французов своих спроси… Я человек маленький. Мне сказали привести – я и делаю…

– И кто же сказал?

Бугай замолчал.

– Сказать собачке волшебное слово?..

– Ну, Валерыч сказал…

– Это кто же?

– Начальник охраны «Сигмы».

– А ты, стало быть, под ним ходишь?..

Толстый что-то промычал. Песик по своей инициативе решил сжать челюсти.

– Да убери ты эту скотину! Он же мне руку откусит!

– Ничего, и с одной походишь…

Я вошел в дом, забрал со стола телефон и пушку.

– А как же ты меня к своему Валерычу везти собрался?

– Как – как, на твоей машине…

Да, предусмотрительные ребята, свой бензин экономят.

Заметив у меня в руках пушку, Толстый заголосил:

– Дяденька, не убивай! Я же еще молодой!

Вот урод! Решил, что я его прикончу?

– Ты сейчас тихо войдешь в дом, и будешь тихо там сидеть…

Толстый, не сводя глаз с собаки, попятился к двери. Наконец, он скрылся в доме.

На окне, как я успел заметить, стояла мощная решетка – видимо, хозяева участка (вряд ли здесь Толстый картошку выращивал) от воров защищались. А вот что с дверью делать? В маленьком сарае я обнаружил железную кровать и кучу ящиков с землей – видимо, для рассады. Перегородив дверь снаружи кроватью, я наложил сверху ящики, и еще разный дачный хлам – не ахти, какая преграда, но все же так просто не сдвинешь… Пес заинтересованно следил за моими манипуляциями.

Полюбовавшись на результат своего труда, я позвал зверя в машину. Из домика доносился голос Толстого, поносившего меня последними словами.

Что же делать дальше?.. В таком состоянии ехать домой? Мысль об этом, с жуткой головной болью, была невыносима. Наконец, я сообразил – до моей дачи куда ближе! Спасительная мысль придала сил, пес загрузился в машину уже без раздумий и, провожаемые воплями Толстого, мы тронулись.

Ехал я на автопилоте, нет, не на том, какой используют в Штатах и в Европе. На том, который включился в моей больной голове, безошибочно выбирая правильный путь. Уф, наконец-то ворота. Мы во дворе. Пес первым делом принялся обнюхивать и метить деревья в саду. Я вошел в дом и рухнул на диван в гостиной. Очнулся я следующим днем. Собака лежала на крыльце. В дом он почему-то входить постеснялся. Пробуждение было ужасным: голова по-прежнему раскалывалась… Я все-таки доплелся до ванной и разыскал в аптечке спасительный анальгин.

Зазвонил телефон. Это был Жак.

– Как дела, мсье?..

К сожалению, французский лишен тех выразительных средств, которыми мы привыкли описывать свои отрицательные эмоции.

– Но, мсье, я никого к вам еще не посылал… Вы должны встретиться только сегодня…

– Нет уж, увольте…

– А как же вы собираетесь действовать дальше?

– …

– Мой человек свяжется с вами.

– И как, интересно, я узнаю, что это – ваш человек? Второй встречи, боюсь, моя бедная голова не выдержит…

– Мсье, вы помните нашу самую первую встречу?

Еще бы, такое разве забудешь?!

– Мой человек, – продолжил Жак, – наверняка вам ее напомнит… И берегите себя!..

Интересно, чем же он мне напомнит тот парижский вечер?.. Плащом на голое тело?

Из зеркала в ванной на меня смотрел настоящий зомби: бледный, с воспаленными глазами, всклокоченными остатками волос, перепачканный грязью… Да уж! Человек Жака, увидев такое чудо, может и дар речи потерять! А, кстати, время встречи-то он мне не назвал… А может… Может с трубой на перевес поехать к этому самому Валерычу? Подумает – привидение, и вмиг расколется! Правда, он может оказаться совсем не впечатлительным…

Приняв душ и приведя себя в относительно приличный вид, я переоделся, и пошел кормить пса. Тот чувствовал себя в саду, как дома. А в сарае организовал себе лежбище. Хозяйственный песик.

– Поедешь со мной?

Зверь рыкнул и отвернулся. Да, он явно нашел свой дом… Что ж, придется возить ему еду сюда. Наполнив собачью миску всем, что было в холодильнике, я, наконец, сел в машину. Зверь проводил меня до ворот.

Голову немного отпустило, но чувствовал я себя по-прежнему отвратно. Ну вот, еще и гаишник на дороге! Увидев такое чудо за рулем, он точно лишит меня прав на всю оставшуюся жизнь…

Повинуясь жезлу, я остановился.

– Капитан Иванов, – козырнул молодой инспектор, и…

Нет, у меня уже глюки начались… Он сделал животом точно такое же движение, которое так понравилось Вове в исполнении Жака…

Гаишник улыбнулся и повторил.

– Позвольте, я поведу?..

Он сел за руль. Какое же блаженство я почувствовал!

– Жак мне изложил основные моменты вашего вчерашнего приключения. И бугаем на даче, и начальником охраны клуба уже занимаются наши люди. Вам лучше отдохнуть…

Я отключился. В себя пришел уже в подземном гараже. Вспомнился Вова, голым выходящий из сумрачного угла… Господи, почему мне так везет на приключения?..

Капитан помог выбраться из машины. Я жалобно посмотрел на лифт.

– Может, лучше по лестнице?..

Он заботливо взял меня под руку.

В прихожей ошарашенный Виталик напрочь потерял дар речи. Потом меня провели в спальню и уложили в кровать. Я не сопротивлялся.

– Врача?.. – наконец ожил Виталик.

– Лучше свою жену позови. Она в этом хорошо разбирается…

– Вы отдохните, – сказал гаишник, – а я пока позвоню…

Вновь я очнулся, когда пришла Наталья.

– Похоже, сотрясение, – вынесла она свой вердикт. – Больше никаких повреждений…

– Ну, ты знаешь, как надо ухаживать, – сказала она Виталику. – А мне в больницу пора…

Виталик влил в меня куриный бульон и не разрешил вставать.

– Я вас так хорошо понимаю, – сказал он.

Ну, еще бы!

Наконец, в комнату вошел довольный капитан. Я вопросительно посмотрел на него.

– Уже многое прояснилось. С нашей э… скажем, основной работой, это никак не связано. Просто этот прохвост Валерыч облагал данью в клубе всех стриптизеров. С Жаком и Эженом, понятное дело, у него ничего не вышло. Вот он и решил отыграться на вас: похитить, затребовать выкуп…

– А ваша основная работа?..

Он развел руками:

– Вы же понимаете…

Ну, конечно! Мне настучали по голове, похитить хотели, а, оказывается, это просто так. Основная работа не пострадала. Вот что для них главное!

Инспектор, наконец, решил представиться:

– Меня Сергеем зовут.

– Очень приятно.

– Пока я буду вас охранять. До дальнейших распоряжений…

– Это так серьезно?

– Ну, учитывая ваши нестандартные методы работы… Жак решил, что будет лучше, если я побуду рядом. Только… – он замялся.

– Что? – испугался я.

– Совсем рядом я быть не смогу. Вы меня понимаете?.. Ну… в отличие от Жака и Эжена, я… Как бы это сказать…

– Натурал? – подсказал я.

– Да…

Я зашелся от смеха. Сережа испуганно смотрел на меня. Видимо, решил, что я рехнулся, – голова-то больная.

Наконец, я успокоился:

– Извините. Я просто представил: зомби – оживший мертвец посягает на вашу честь…

Он, наконец, засмеялся тоже.

Спать он улегся в гостиной на диване, предварительно получив от Виталика подробные инструкции по уходу. Можно подумать, я тяжело болен!

Я же взял с них обещание завтра поехать на дачу и покормить собаку.

– Он мне жизнь спас!

– Но… – несмело возразил Виталька. – А если он кинется?..

– Бросишь еду через забор!

Спорить с больным не стали.

Наконец, наглотавшись каких-то пилюль, прописанных мне нашей эскулапшей, я уснул.

Утром меня разбудили знакомые звуки. Нет, это не из кухни. Виталик так рано не приходит. Я тихо вошел в гостиную. Так и есть! Сережа увлеченно отжимался. Да уж… Все повторяется…

Увидев меня, он забеспокоился:

– Вам нельзя…

Я махнул рукой.

– Устану – лягу. Мне легче, когда я на ногах…

Дни моей болезни текли ужасно нудно. Меня почти не выпускали из постели. Заботливый Виталик кормил меня, как на убой. Я требовал отчет о состоянии собаки. Сказали, что лает. Но еду берет. Через забор…

Вове по телефону не понравился мой голос. Пришлось вдохновенно врать, что немного простыл. Его съемки затягивались. И к лучшему. Не думаю, что он будет рад лицезреть меня в таком виде…

Через неделю я ожил. Сережа успокоил, бояться, мол, совершенно нечего, и уехал. Я, наконец, вернулся в телецентр. Все равно новые программы пока не снимали. Руководство решило поменять концепцию канала…

– Ой, отец, никак стареешь? – пропел Стасик, встретив меня в коридоре.

– Не дождетесь… – бросил я, не останавливаясь.

Поболтавшись по редакциям, разжившись последними сплетнями, я решил, что поработал достаточно, и поехал на дачу.

Пес высказал свою радость. И даже потрогал лапой. Так у меня появился еще один друг…

Дни тянулись до однообразия тоскливо. Мои недавние приключения вспоминались скорее со смехом. Я все больше времени проводил на даче. Пса решил назвать Рэем. Он не возражал, но в дом по-прежнему входить не желал. Я не настаивал. У всех свои вкусы…

Как-то вечером на даче появился Сергей. Рэй настороженно посматривал в его сторону, но не трогал.

– Есть разговор, – сказал он.

– Что, опять Жака надо в клуб пристроить?

Он засмеялся.

– Нет. Просто… Вы можете на какое-то время переехать жить на дачу? А мы на несколько дней обоснуемся в вашей квартире?

– Да сколько угодно. И это все, что от меня требуется?

– Все. Ну и, вы понимаете, никто не должен ничего знать…

– А Виталик?

– Он уже в курсе… Ну, я поеду?

– Я вообще-то в баню собирался. Не составите компанию?

Он потупился:

– Но…

– Ах, да. Но я же уже говорил…

Мы славно попарились, а потом пили пиво у камина. Он, наконец, расслабился. И уже не прикрывался без конца полотенцем. Но спать лег в другой комнате. Наверное, на всякий случай…

Что творилось у меня дома, я теперь не знал. Виталька приезжал готовить на дачу. С псом, несмотря на свою субтильность, он быстро нашел общий язык. Вообще-то собаки обычно хорошо относятся к тем, кто их кормит… Мои попытки погулять с Рэем за пределами дачного забора успехом не увенчались. Он не желал покидать свою территорию.

Вова продолжал консультироваться по поводу роли. Я давал подробные инструкции. И даже пару раз, под его нажимом, конечно, побывал в тренажерном зале. Французы никак не давали о себе знать. Не скажу, что любопытство меня распирало, но при моей-то работе…

Несколько раз звонил Петрович. Он явно что-то пронюхал, но я молчал, как было велено.

Во время очередной вылазки в телецентр, где наша группа пыталась придумать новый проект «в соответствии с новой концепцией», случайно натолкнулся в коридоре на толстенького директора «Сигмы». Тот испугался и отшатнулся, но потом, взяв себя в руки, выдавил подобающую случаю улыбку и поинтересовался, нет ли у меня на примете новых исполнителей…

– Знаете ли, дела не ахти… А тут еще эти неприятности…

Я изобразил недоумение.

– Ну, как же, вы разве не в курсе? Ведь говорят…

– Что?..

Он замялся.

– Вроде бы наш начальник охраны что-то пытался у вас выманить… Вы поймите, – я не имел никакого понятия…

Я закатил глаза в лучших традициях актерской школы немого кино.

– Вы это о чем?

Толстяк окончательно сник.

– Так вы ничего не знаете об этом?

– Разумеется, нет.

– Мой начальник службы безопасности занимался рэкетом артистов. Говорят, он и ваших французов пытался данью обложить… Но это все в прошлом. Им занимаются соответствующие органы. И все же,  какой удар по нашей репутации!..

Я обещал подумать над предложением директора, а сам злорадно подумал: да не было никакой репутации у твоего притона, аферист противный!

Любопытство распирало. Я даже несколько раз объехал кругом свой дом, в надежде что-нибудь увидеть. Но все было тихо. Никто не стрелял, никто не следил за мной, и даже не пытался ударить кирпичом по голове…