Текст книги "Всем спасибо"

Автор книги: Алекс Гой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Вступление

Приступим? Правда, закон, мораль, мифы. Какая бывает порнография.

Я не стремлюсь создать что-то прекрасное, переплюнув матушку-природу. Я зарабатываю деньги на тех, кто согласен дрочить на порнографию. Понятие прекрасного заменено на «дрочибельность», и да здравствует сублимация! На выходе Вы видите страсть, извращения и полную откровенность, какой не встретите за всю свою жизнь даже с продажными партнерами. Вы испытываете искреннее желание обладать этой развратной сучкой с экрана. Я же, зачастую, испытываю только желание прибить её треножником от софита, если эта возомнившая себя порнозвездой дура не начнет сейчас же работать, выполняя мои режиссерские указания без своего тупого нытья.

Я читал множество книг, которые начинались с самообличительных фраз «не читайте эту книгу, зря вы её купили, лучше закройте её и отложите навсегда» и тому подобных. Я избегу патетики, хотя эта книга и заслуживает такого вступления в наибольшей степени, с точки зрения общественной морали. Наоборот, я говорю Вам – обязательно читайте эту книгу, покупайте её, рекомендуйте друзьям и знакомым. Я крайне заинтересован в этом по нескольким причинам. Одни из них очевидны, другие же пока понятны только мне, хотя, дочитав до конца, Вы тоже их осознаете.

Прежде чем начать писать эту книгу, я должен обязательно сделать несколько оговорок, которые помогут Вам лучше понимать описываемые здесь события. Это очень важно. Когда, в ходе повествования, Вас будут охватывать сложные чувства по отношению к автору и его жизни, вспоминайте эти оговорки, и ваша позиция будет оставаться объективной.

Если только, конечно, Вас не окончательно завербовали на бескомпромиссную светлую сторону бытия, где балом правят абсолютное добро, справедливость и популярные ток-шоу с пронзительно искренними седовласыми ведущими и трагично-трогательными гостями. Тогда вы возненавидите эту книгу, потому что в ней я, в том числе, буду рассказывать, как снимал ваших идолов на видео, занимающихся друг с другом анальным сексом.

Но, вернемся к оговоркам.

Правда.

Глядя на чистый титульный лист, я дал себе слово – в этой книге не будет ни слова вранья. Я изменю некоторые имена по просьбам их обладателей. Перемещу географически, и совмещу некоторые события, чтобы избежать долгих и нудных пояснений. Я сокращу длительные по времени и растяну слишком краткие сюжеты. Все это я сделаю ради удобства восприятия. Но я не напишу ни слова вранья. Эта книга будет честной.

Закон.

Ни одно из описанных в этой книге событий не нарушает никаких законов Российской Федерации. Я, подобно Остапу Бендеру, свято чту Уголовный Кодекс, что всегда выражалось в строгом соблюдении малейших его нюансов в такой скользкой области, как порноиндустрия. Большую часть времени мы пребывали в теплых отношениях и с ним, и с его представителями.

«Как же так?!» – спросите Вы: «Ведь это же ПОРНОГРАФИЯ!». Правда? Это порнография? А опишите-ка мне вкратце это явление так, чтобы подвести его под какие-либо рамки закона. Когда Вам надоест, я напомню, что наши законотворцы давно уже пытались «озаботиться» этим явлением. Их хватило лишь на «запрет производства с целью распространения».

«Ну, вот же!» – воскликнете Вы. И опять попадете впросак [1]1
  Кстати, «просак», кто не знает, это перегородка между анальным и вагинальным отверстиями. Попадать в неё с размаху – больно и обидно.


[Закрыть]. Производства и распространения чего? Этот вопрос не единожды ставил депутатов в тупик. Власть так и не справилась с определением порнографии, отделяющим её от эротики и искусства. Иначе первым бы «сел за распространение» господин Пиотровский со всем Эрмитажем, а за «производство» – вся художественная богема с нудистскими пляжами впридачу. Считаете, депутаты не смотрят порно? Или они настолько высокоморальны, что способны говорить о порнографии, абстрагировано витая в облаках государственной важности? Да они там иногда морды друг другу наковыривают, а ведь обсуждать порнографию значит почти открыто признаться в её потреблении. Поэтому перед законом я до сих пор чист, и даже приятно пахну.

Мораль – орудие лицемерия.

Главный враг порнографии есть не её псевдоаморальность – потому что потребитель не думает о морали, не её псевдонезаконность – потому что «закон – что дышло…», и не её негативное влияние – потому что оно основано на мифах.

Главный враг порнографии – лицемеры, её обличающие, потому что они непримиримы. Каждый из них до такой степени боится своей истинной природы, что готов весь день бороться с тем, на что дрочит по ночам. Увидев публичного моралиста, гневно срывающегося на мой продукт, просто представьте его, голого и потного, «передергивающего затвор» на порнофильм, и пелена лицемерия спадет с ваших глаз. Все люди одинаковы, хоть и не равны.

Мы окружены лицемерием в его апогее. Милиционер, расстреливающий посетителей магазина, сотрудник ГИБДД, пьяным сбивающий людей, оперативник госнаркоконтроля, загибающийся от передозы, это знаки нашего общества. Они не более моральны, чем изображение хлюпающих гениталий на вашем экране. Но осуждаете и прячете Вы только порнографию, а всем остальным Вы просто возмущены.

Мифы.

Представление обывателя о внутреннем мире порноиндустрии базируется на трех стереотипах, которые я назову мифами и развенчаю. Начну с основополагающего мифа, в который свято верит абсолютное большинство потребителей порнопродукции.

Миф о недоступности.

Обыватель считает, что порнофильмы снимаются в подземных бункерах, на закрытых виллах диких побережий, в замаскированных студиях посреди тропических джунглей и на необитаемых островах. Что модели (порноактеров чаще называют «моделями»), как вампиры, спят в гробах, живут в крепостях, всегда носят черные очки, ездят в автомобилях с тонированными стеклами и появляются на людях только в Ночь Всех Святых, в специальных клубах.

Это дикая чушь. Я помню одну из съемок для немецкого лейбла, когда по Неве, посреди бела дня, шел прогулочный кораблик, на открытой палубе которого творилась невероятная групповая оргия. Тысячи прохожих наблюдали эту картину с набережных, с мостов и из своих окон. Они тыкали пальцами, пытались снимать «мыльницами» и пребывали в состоянии расширенного сознания от нереальности происходящего. Милицейская машина долго ехала за нами по набережной, но потом отстала, поняв, что причалим мы, возможно, даже в Финляндии. Однако мы причалили где-то в дельте Невы, и вся съемочная группа благополучно разъехалась на общественном транспорте по домам, чтобы встретиться на этом кораблике на следующее утро. Фильм называется «Экскурсия по Петербургу», и вы можете найти его в сетевых каталогах.

В другой раз мы «спалились» ненамеренно, когда снимали оргию в затонированном лимузине, который из-за мощного фонаря на камере светился изнутри, как порнотеатр на колесах. Мы объездили весь центр, снимая и демонстрируя головокружительное порево, пока я не приметил, что пассажиры троллейбуса, остановившегося на перекрестке рядом, так сгрудились у окон, внемля нашему шоу, что махина перекосилась на один борт и, того и гляди, завалилась бы на наш длинный белый трахомобиль.

Порно может сниматься в соседней с Вашей квартире. Вы будете курить на лестничной площадке с оператором, приветливо здороваться с девушками-актрисами и брать взаймы штопор у режиссера. И одновременно продолжать верить, что в квартире живет студенческая пара, считать, что порно снимается на Луне, и дрочить по вечерам на ролики, снятые в соседней квартире владельцем штопора, который, кстати, давно уже пора вернуть ☺

Каждый день Вы проходите по Невскому проспекту мимо сотен людей, которые хоть раз были заняты в порноиндустрии. Вы знакомитесь с ними в клубах, стреляете у них сигареты, спрашиваете, не выходят ли они на следующей остановке, и даже одномоментно трахаетесь с ними. Если бы каждый из них носил значок «Я работал в порно!», то первой вашей реакцией при взгляде на эту толпу было бы: «Твою же мать! Да этого не может быть!». Тем не менее, это так, верите ли вы в это, или нет. И, возможно, тот ангел, с которым Вы встречаетесь уже несколько месяцев, в данный момент в чем мать родила в причудливой позе изображает неземную страсть перед камерой. Такое случается повсеместно.

Более того – нет ничего проще, чем попасть в этот мир. Практически все функционеры порноиндустрии – среднестатистические люди, которых возбуждают такие же среднестатистические люди и вещи. Найдите специализированный ресурс в интернете и предложите заинтересованным лицам свои услуги в качестве модели, оператора, сценариста или кого-то еще, кто востребован. Вы и сами не заметите, как увязнете в этом по уши.

Миф о жестокости.

Следующий желанный стереотип потребителя – мир порно замешан на жестокости и принуждении. Обывателю так и видятся мускулистые сутенеры с обезображенными лицами, «сажающие» моделей на иглу, избивающие их за нестояк, отнимающие паспорта, прописки, покупающие девушек в странах третьего мира и ужинающие христианскими младенцами…

Заблуждение относительно жестокости и наркотиков во многом выросло из того, что порнографию путают с криминальной деятельностью, такой, как проституция. Меж тем проституция чаще запрещена, а порнография – нет. И зачем кого-то к чему-то принуждать, если даже для зоофилической съемки найти модель во много раз проще и дешевле, чем купить или заставить? Тысячи людей и так занимаются нетрадиционными видами секса, и сотни из них с радостью сделают это за деньги перед камерой. Зачем их бить? Оставим это на совести обывателя.

Наркотики и алкоголь вообще запрещены на съемочной площадке из соображений практических. Даже после одной бутылки пива иных моделей не разбудить, а их хуи домкратом не поднять. Кому это нужно? Любое сильнодействующее средство имеет свои обратные эффекты. Опять же, из тысяч желающих я найду свою сотню со стабильным стояком, а остальных поставлю в пассивные роли. На кой черт мне их еще и наркотиками напихивать? Но сенсация в области нарушения морали всегда интересней простой логики.

Даже видеоролики с изнасилованиями, избиениями и инцестом – это театральные постановки. И официально запретить их сложно именно по этой причине – в них нет настоящего насилия и принуждения. Как можно запретить театр и актерскую игру? Запретить «Отелло» за сцену удушения и «Онегина» за дуэль? А «Гамлет, принц датский» и «Генрихи» – вообще кровавая резня, не говоря уже про всю киноиндустрию в целом, основанную на показной жестокости боевиков и триллеров.

Чтобы быть до конца откровенным, я признаю, что режиссеры орут на моделей, когда они ставят съемочный процесс под угрозу срыва. Также они могут позволить им коктейль или пиво, если это гарантированно приведет их в рабочее состояние. Наверное, кто-то может позволить и кокаин, хотя действия его хватит на пару дублей, а потом – прощай эрекция. Но если Вы считаете, что без этих «радостей» обходятся вполне казуальные съемочные площадки Мосфильма или Голливуда, то Вы – лох, и Вас не спасет даже эта книга.

В большинстве случаев недорогие отечественные съемки похожи на домашние посиделки, где незадействованные в дубле модели могут часами болтать, гонять чаи, отмечать День Рождения, спать и даже трахаться в свое удовольствие, пока в соседней комнате идет съемочный процесс.

Миф о нимфомании.

Последнее крупное заблуждение зрителя – в порноиндустрии задействованы помешанные на сексе люди.

Все обстоит кардинально наоборот. Поверьте мне как крупному функционеру – я взашей гнал бы большинство нимфоманок и сатиров из порно. И мне не раз доводилось это делать.

В производстве порнографии секса нет. Любители доступного секса, приходящие в порнографию, никогда не задерживаются в ней надолго, потому что они его там не находят, и из них не получается толковых моделей. Они кончают, когда захотят, не останавливаются по команде и вообще игнорируют съемочный процесс. Они не способны профессионально подходить к вопросу и, например, сказать, что им нужно от съемочной группы, чтобы у них «встало». Вместо этого они будут часами дрочить с закрытыми глазами, а потом кончат в первом же дубле.

Люди в целом способны избавляться от комплексов, раздеваться публично, мастурбировать и вообще быть откровенными. Однако они не способны просто сказать, что им нравится. То есть, их откровенность порнографична, но не сексуальна. Они откровенны, но не искренни. И прежде всего – с самими собой.

Профессиональными моделями становятся либо асексуальные, либо способные находить правильный путь реализации своих желаний, совмещая приятное с полезным.

Разница между порнографией и сексом такая же, как между религией и Богом. Как религия в большинстве случаев есть надругательство над Богом, так же и порнография есть надругательство над сексом. Вопрос в том, чего ты хочешь. Ты можешь искать женщину или Бога, а можешь – церковь или порносайт. Те, кто производят порнографию и религию, прекрасно видят эту разницу, прокладывая легкий путь к тому, что заменит тебе откровение на мгновенную и яркую сублимацию, разрядку мутной действительностью в воображаемое лицо. Добро пожаловать в свою потребительскую нишу!

Ниши и подниши.

Для дальнейшей простоты восприятия приведем здесь ту исторически сложившуюся схему, которой пользуются производители порнопродукции. Общее понятие «порнография», вне зависимости от средств выражения, делится на две основные ниши: хард(от англ. hardcore) и софт(от англ. softcore).

Софт изображает персональное рукоблудие или соитие двух человеческих существ без крупных планов и откровенных генитальных кадров. В этой нише часто используется имитация полового акта, без проникновения, поскольку все равно ничего не видно. Софт показывают даже по региональным каналам, глубокими ночами. Многие фильмы в этой нише достаточно известны и признаны, например «Калигула», «Эммануэль», «История О». Чаще всего под софтом подразумевается обычная эротика.

Хард – это полный и откровенный экскурс во все сферы половых отношений, и не только человеческих. Здесь царит полная свобода крупных планов. Все, что может быть показано, будет показано. Всюду, куда войдет объектив камеры, он будет введен. Как раз эта ниша будет описана мной практически досконально.

Хард, в свою очередь, делится на крупные «экстремальные»и «не экстремальные»ниши. Не-экстрим представлен гетеро-, гомо-, би– и смешанными отношениями во всех вариациях. Даже самая безумная групповуха, где все пихается во все щели, лижется и сосется всеми подряд – это не «экстрим». Экстремальными нишами называют различные извращения вне общепринятой морали, т. е. «аморальные» и неприемлемые в повседневном упоминании. Это рэйп, инцест, зоофилия, педофилияи прочие подобные.

Далее следуют подниши, которые выделяются нюансами сюжетов, фетишами и прочими соображениями, отвечающими предпочтениям определенных групп потребителей. Например, гей-инцест с «папой» в активной роли – это подниша. Или «школьницы», сношающиеся исключительно с лабрадорами – это тоже подниша.

Важно понимать, что, каким бы экстремальным ни казался ролик, это всегда актерская игра. Никто не избивает моделей по-настоящему. Никто не трахает своих сыновей, дочерей, отцов и матерей. Все эти люди – совершеннолетние актеры, а все совершаемые действия – театр, как бы натурально он ни выглядел. Такой подход продиктован, кроме моральных, соображениями практическими – это дешевле в производстве, проще найти моделей и не попасть «под статью». Даже если к режиссеру придет папа с дочкой и предложит свои услуги, он будет послан далеко и надолго, если не сдан властям.

Я снимал много «экстрима» просто потому, что за него платили в разы больше, чем за обычный хард, который, впрочем, я тоже снимал. Я также делал упор на гей-порнографию, по тем же соображениям. Разница в гонорарах, по сравнению с обычном гетеросексуальном порно, была очень велика.

Вот, пожалуй, и все, что было необходимо сказать в начале. Теперь давайте вернемся в…

2002 год

Вэб-камеры. Свободная Экономическая Зона в мировой сети Интернет. «Догнать и перегнать Америку!». Золотой век и абсолютная свобода. Адепт – вкратце о себе и чем я занимался. Как правильно поужинать на четыре тысячи долларов. Первые персоналии. Первая фотографическая порносъемка. Первые съемки на видео. Рэйп – ниша со странностями. Не искусство, но творчество. Как это работает?

Уже тогда в столицах СНГ вовсю процветали вэб-камерные студии. Для тех, кто не знает, что такое вэб-камерная студия или просто «вэб-кам», поясню: это арендованная квартира с широким интернет каналом, в которой происходит театрально-сексуальное действо. Комнаты поделены ширмами на несколько частей. В каждом «закутке» стоит кровать, стол с компьютером и подсоединенная к компьютеру видеокамера. На кровати лежит модель и обнажается перед видеокамерой для клиентов, наблюдающих за ней через интернет из любой точки мира. Происходит это, естественно, не бесплатно. Каждая минута шоу стоит клиенту небольших денег. Просто и изящно. Только в Санкт-Петербурге, по скромным прикидкам, насчитывалось на тот момент около двухсот подобных контор.

Сайтов же, которые предоставляли такую работу, было не просто мало. Их было ровно два – iFriends.com и Camcontacts.com. К русским моделям и студиям «там» еще не относились, как к дешевой рабочей силе и не аннулировали платежи по любому поводу. К чести британского Camcontacts – он не скурвился до сих пор, в отличие от своего разжиревшего, зажимающего бабло и плюющего на моделей американского аналога.

На благодатной почве вэб-камерных студий зародились многие «постбандитские» капиталы, которых еще не существовало в конце «веселых девяностых». Это был новый пласт городской финансовой культуры, доступный даже инициативным студентам. Отличная возможность купить Мерседес, не засовывая предварительно паяльники в несговорчивые задницы частных предпринимателей.

***

Хотя я этого пока и не знал, но в этот год постсоветское пространство уже открыло для себя новую нишу для бизнеса – изготовление сетевой порнографии. И если владельцы порносайтов среди русских уже были, то наполнение для своих сайтов им приходилось покупать у западных производителей.

Перед камерой сношаться – не танки строить, и производственный восточноевропейский вакуум стал медленно, но верно заполняться. А поскольку «да, скифы – мы! да, азиаты – мы, с раскосыми и жадными очами!», то скоро всем вообще поплохело от количества снимаемого у нас порно.

Наше государство, как и положено инертному образованию, даже сейчас еще не успело отреагировать должным образом на возникновение порнобизнеса, когда тысячи российских граждан уже стали миллионерами, а десятки тысяч коррумпированных чиновников разнообразнейшей масти насосались, как комары на пастбище, и спокойно ушли на пенсию. Грубо говоря, этот бизнес существовал только в Интернет-пространстве и законодательно мог быть привязан к любому подходящему мировому субъекту. Государству просто некого было ловить – ведь эти «никто» кормились на бизнесе, которого не существует в объективной реальности. А то, чего не существует – закону не подвластно. А в области, неподвластные закону, сразу ломятся огромные толпы тех, кто одержим страстью делать деньги. Как в Свободные Экономические Зоны. За пару недель работы здесь можно было «сделать» десятки тысяч долларов. Я не шучу. Я так делал.

Это был золотой век для всех, через чьи руки проходили порноденьги, включая потребителя – дрочера. Существовало несметное количество платежных систем, работавших с порнографией. Поскольку основным потребителем сетевой порнографии всегда были и остаются Соединенные Штаты Америки, привыкшие платить только картами Visa и Master Card, то все платежные системы, или «биллинги», проводили расчеты в основном через эти две системы. К содержимому сайтов не предъявлялось и не могло быть предъявлено никаких законных претензий, поскольку порнография в США с некоторыми оговорками, но разрешена. По этой причине процветали все экстремальные ниши порнографии. Можно было найти все, что угодно, в чем угодно, как угодно и кем угодно. Поскольку это – театрализованное действо, то даже правдоподобную постановку группового изнасилования монашки сектой сатанистов с последующим поеданием её органов можно было лишь сопроводить предупреждением для несовершеннолетних и слабонервных посетителей. Маркиз де Сад плакал бы от умиления.

Санкт-Петербург, как «окно в Европу», первым с размаху окунулся в денежные потоки. Кое-кто из местных заводил уже успел поснимать что-то любительское гетеросексуальное и быстро встал на профессиональные рельсы. Гей-порнографии в СНГ не снимали вообще и начинать не торопились: непривычно, и менталитет не позволяет. Так что в 2002-м году это был Эльдорадо, абсолютно нетронутый. Молодые, активные, обладающие фантазией, не склонные к насилию и не готовые бороться с «государственной поддержкой предпринимательства» люди обратили свой взор в сторону сияющих вершин.

Мне было двадцать два года. Я работал диджеем на радио и администратором студии вэб-камер. Мой доход исчислялся несколькими сотнями долларов в месяц, и у меня не было машины, хоть я и жил на окраине города. Год подходил к концу.

Адепт.

Да, я – порнушник. Возможно, это не звучит гордо, но я – порнушник. Порнограф, порнопродюсер, порнорежиссер, порносценарист, порноделец, наконец. Это все – я, воплотивший в себе человеческую похоть и готовность кормить её плотью за финансовый эквивалент моего труда.

Мир меняется, но люди остаются похотливыми и развратными существами. У каждого есть в голове потаенный мирок, в котором любой, даже самый убогий человек имеет сексуальные фантазии, какие немногим удастся воплотить в жизнь без моей помощи. Я соединяю желания потребителя с его возможностями, принося желанную частицу гармонии в его трудовые будни. Хочешь группового секса? Трахнуть старуху? Собаку? Все возможно. Я воплощаю любые фантазии в жизнь за совсем умеренную плату. Для меня нет невозможного.

Я – почти что Бог. Я – Адепт.

***

Если помните, я работал управляющим в «вэб-каме». Управлять офисом означало следить за дисциплиной, заниматься поиском новых девушек-моделей и вести бухгалтерию, что я и делал достаточно успешно. Безумных прибылей это не приносило, но чувствовал я себя вполне уверенно до того момента, когда произошло событие, круто изменившее мою жизнь…

– Алло, Женёк. Деньги у меня, и я везу их в офис.

– Окей, Адик, выдай всем зарплату и оставь деньги на аренду и оплату интернета в сейфе.

– Договорились, до связи.

Я повесил трубку, вышел на улицу и поймал такси. Уже через несколько минут я стоял у дверей офиса и нажимал кнопку дверного звонка. Никто не открывал. Телефонным звонком администратору я выяснил, что в офисе никого нет и мне придется подождать часик до приезда кого-нибудь с ключами. Совместив изрядный голод с образовавшимся свободным временем, я направился в ресторанчик по соседству, обладавший очень приличной кухней и разумными ценами.

Внутри было пустынно – эпоха бизнес-ланчей все еще ждала собственного пришествия на российский рынок. Я быстро устроился за ближайший к барной стойке столик, заказав привычный обильный ужин из трех блюд. В предвкушении еды желудок радостно урчал, отдаваясь в голову приятными мыслями. Замечательный овощной салат с душистым оливковым маслом, наваристая уха и хрустящая курица заполнили мой мозг, принеся умиротворение и истому в тело. Какие уж там проблемы могут быть – я был даже немного благодарен администратору нашего офиса за то, что он не был на работе вовремя. Пару раз меня отвлекал уличный шум, врывавшийся в открываемую редким посетителем дверь ресторанчика, однако упругий «доводчик» на косяке с глухим стуком быстро возвращал все на круги своя. Затяжной гастрономический экстаз плотного ужина…

Поев, я потянулся к вешалке за спиной, сунул руку в карман куртки и достал портмоне. Как сейчас помню эти медленные, с трудом проворачивающиеся на фоне полного желудка кадры. В портмоне должна была покоиться увесистая «котлета» баксов, а в отдельном кармашке под молнией – не менее увесистая «котлета» рублей. Рубли там были… И все. Пустое «долларовое» отделение затягивало мой взгляд абсолютным мраком черной дыры, растянувшись в беззубой улыбке дешевого минетчика. Я завис.

***

Первой моей мыслью было – я забыл деньги дома, заскочив туда по дороге в офис. Да. Точно. Все так и было. Деньги – точно дома. Я выбегаю из ресторана, словно жеребец на скачках, выпрыгиваю на дорогу и начинаю размахивать рукой, чтобы остановить хоть какую-нибудь машину. Есть! Гони, мужик. Гони так, как будто эти баксы могут в любой момент собрать чемоданы и свалить с моей квартиры навсегда.

Всю дорогу я стараюсь себя успокоить. Конечно деньги дома, где же они еще могут быть… Ведь если бы я их потерял или у меня их украли, то произошло бы это не только с долларами, но и с рублями тоже. Не могли же рубли не поладить с долларами, как это уже произошло в 1998 году, и разойтись разными дорожками. С такими мыслями я выскакиваю из тачки, взлетаю на свой этаж и терзаю кнопку звонка. Ольга открывает мне дверь, и я, не снимая ботинок, врываюсь в комнату…

Ольга.

Почти моя жена. Замечательное маленькое создание, с которым я живу уже два года. Добрая, милая, капризная и избалованная моим вниманием. Наверное, она совсем не такая, но мне хочется так о ней думать. Ведь все мы любим не человека, а свое мнение о нем.

Мы постоянно ссоримся. Вот, например:

– Олюшка, что ты будешь есть? Смотри, какое здесь большое меню.

– Мне здесь есть нечего. Ты специально затащил меня в такое заведение, где нечего есть. Здесь одно мясо и совсем нет королевских тигровых креветок или фламбированной форели. Что это за поганый ресторан? Я ухожу!

Она встает из-за стола, а я, по неписаным правилам наших отношений, должен её догонять, предлагать альтернативные рестораны и всем своим видом показывать собственную вину.

Правда иногда я этого не делал, а говорил, что устал от ее дурацких капризов и что сегодня ей придется есть именно в этом заведении, а завтра мы сходим туда, где ей больше нравится. Она соглашалась. Ведь нельзя же всегда быть главой семьи, которой она без сомнений в нашей семье являлась. Тем более, какой женщине хотя бы иногда не хочется почувствовать мужскую силу, пускай и в таких мелочах.

В общем, все как у людей. Ссоримся, плачем, миримся, трахаемся и я, в который раз, разбираю чемоданы. Почти сценарий.

Но на этот раз назревало кое-что похлеще.

***

Я обыскиваю комнату, словно дотошный следователь. Смотрю под диваном, под газетами на столе, на телевизоре, под телевизором, за телевизором, в холодильнике… Долларов нет. Рубли есть, а долларов нет. Чудо, правда? Нет, не правда. Чудом это не было.

Спустя несколько минут плотного обыска квартиры, я мешком рухнул на стул и стал думать. В моей голове мелькали события прошедшего дня: полученные деньги, моя поездка с деньгами домой, деньги, лежащие на столе вместе с газетами, то, как я положил эти деньги в карман… Стоп! Значит, деньги я точно забирал из дома. Получается, что они куда-то делись либо по дороге в офис, либо в ресторане. Сейчас надо думать, думать, думать, вопреки тяжело застывшим в желудке салату, ухе и хрустящей курице. Ресторан…

Понимание оглушило меня вспышкой ясности, сбросив со стула в очередную беготню кругами по комнате. Пока я сидел в ресторане, моя куртка висела на вешалке, в метре позади меня. Деньги лежали в ней, во внутреннем кармане. Я сидел к ней спиной. Все складывалось. Я вспомнил мужчину, вошедшего в ресторан и севшего позади меня. Он пробыл там не более пяти минут и вышел, так и не сделав заказа. Вы только подумайте, какой замечательный мужчина: доллары он взял, а рубли оставил! Ну да, мне же иначе было бы нечем за еду заплатить. Прекрасный, добрейшей души человек. От мысли, что мир – не без добрых людей, меня начинает пошатывать, и я снова плюхаюсь на стул.

Что же мне делать дальше? Четыре тысячи долларов. Четыре огромных долбаных кучи долларов. И это притом, что я зарабатываю максимум тысячу за месяц! Вам эта сумма может показаться незначительной, да и у современного меня, пишущего эти строки, она вызывает улыбку. Но тогда это была катастрофа. Это был удар пенсионным «Москвичом» в заднюю дверь «Гелленвагена» из-за стертых тормозных колодок. И последствия будут аналогичными – пиздюли и «счетчик».

Ольга, понимая, что произошла трагедия, начинает злиться.

– Нам и без того проблем хватало! – кричит она, – Где теперь брать такие огромные бабки?

Вы не представляете, насколько мне было обидно слышать такие слова от любимой женщины. Вместо того, чтобы попытаться войти в положение, она еще больше накаляла обстановку.

Впрочем – сейчас необходимо плюнуть на все и сосредоточиться на одном. Четыре тысячи долларов. Где их взять? И главное – как сообщить обо всем произошедшем хозяевам денег и вместе с этим моим приятелям, Женьку и Саше…

Женёк и Саша.

Женёк – еврей. Вспомните все самое хорошее и самое плохое, что знаете о евреях. Так вот, все это – Женёк. Если надо с кем-то договориться о снижении цены в два раза, если поймали пьяным за рулем и надо ничего не заплатить гаишнику, а может, надо продать что-нибудь совершенно ненужное за бешеные деньги, все это – Женёк. Если он считает Вас полезным для себя человеком, то у Вас с ним будет нежная дружба, но только до того момента, пока ваша полезность для него себя не исчерпает. В этот момент Женёк мгновенно забывает о вашем существовании. Обижаться на него глупо, он просто такой – и все тут. Его любимая фраза: «Верь мне…», и люди ему верят. Зато он не злой и не мстительный. Хотя эти качества присущи только людям, которых что-либо заботит кроме собственной выгоды. Женёк к таким людям не относится.

Саша – русский. И могу лишь повториться, вспомните все самое плохое и самое хорошее, что знаете о славянах, и получите Сашу. Ленивый, завистливый, жадный и злопамятный, но при этом добрый, справедливый, честный и открытый человек. Для всех окружающих неразлучная парочка – Женёк и Саша – выглядела так, будто они лучшие друзья. Это не до конца соответствовало действительности. Как-то, находясь в приличном подпитии, Саша сказал: «Мы с Женьком не можем быть друзьями, ведь я не еврей». И это была правда.

Вот с такими людьми свела меня судьба. К моменту пропажи денег мы работали вместе около полугода и в принципе были довольны друг другом. По крайней мере, мне так казалось. Естественно, без конфликтов не обходилось, ну да мало у кого бывает все гладко. Наши роли в бизнесе были грамотно поделены. Женёк занимался договоренностями с партнерами и сбиванием цен на все, что только можно, я – управлением офисом без принятия жизненно важных решений, а Саша следил за тем, чтобы я не вздумал принимать эти самые жизненно важные решения. Так мы и жили.