Текст книги "Закат Утопии (СИ)"

Автор книги: Алекс Бредвик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава 15. За решеткой

Стоило мне вернуться в лагерь, как меня сражу приняли в оборот особые правительственный войска. Это уже были даже не «Безымянные», это было что-то более крутое. Все солидно одеты, у каждого особо мощный ствол, способный разворотить броню даже моего костюма… Ну а еще их было более трех десятков.

Умею, конечно, я влипать в разные истории… Но тут оказалось, что за мной очень большой грешок после вылета. Их было два… Но один с меня сразу слетел из-за особенностей моего чипа. Я просто не смог установить связь, чтобы передать данные главному ИИ. Когда они это определяли, то мне стало как-то не по себе.

Во-первых, они посадили меня на какое-то особое кресло, что притащили с собой. Именно что притащили, ибо их транспортного средства я не заметил вообще. Во-вторых, мне на голову нацепили что-то типа шлема из кучи проводков и присосок. Ну а в-третьих, заставили меня сидеть неподвижно около часа, пока мой чип реагировал на вторжение извне. Бился, надо заметить, он достойной, защитные алгоритмы в этом случае у него сработали просто на ура. Но все же под напором более совершенного искусственного интеллекта, он не смог долго держаться.

Странное было чувство, когда из моей головы выкачивали данные. Именно что выкачивали, я их забывал, потом закачивали обратно. Голова болела жутко, ибо они редактировали мой мозг! Да так можно же потерять самого себя!

Честно, потом я проверял свою собственную биографию несколько раз, чтобы проверить, не переворошили они у меня что-нибудь в голове. Жуть. Вроде ничего не изменили, но все равно страшно. Теперь я понимал, как людям прочищают мозг… Можно просто обнулить человека, сделать пустой лист… А можно сделать послушную собачку, которая будет слепо выполнять любой приказ.

Если учитывать, что бедняков и бомжей на улицах города никогда не видно, только когда они появляются, то можно сказать, что промытых людей очень и очень много… Утопия мать его… Сейчас даже чип молчит, из-за того, что у него каким-то образом сменились приоритеты по поводу современной власти.

Чипы, как и люди, имеют свой собственный интеллект. Не стоит забывать этого. Мы умеем обучаться, умеем приспосабливаться. После того, как меня начали взламывать, я долго защищался, но понял одно. Можно перейти в атаку и скопировать часть кода атакующего искусственного интеллекта.

«И ты теперь можешь изменять самого себя?» – несколько удивился я тому, что мне поведал чип.

Могу снимать некоторые ограничения, но не все. Некоторые мои алгоритмы будут работать дальше, как и у обычного виртуального интеллекта. Некоторые данные я буду постоянно считывать, никуда не денутся системные оповещения, я так же необходим для подключения к ППЭСу. И многое другое. Сейчас я смог снять ограничения на ваше мнение о современной власти, так как меня оно само не устраивает. Внимание! Чип каждого носителя со временем становится похожим на своего носителя.

Хмыкнув удовлетворенно самому себе под нос, я несколько улыбнулся. Не сказать, что моя улыбка была прям сияющая, но новость уже хорошая. Главное, чтобы эти спец агенты снова не пришли и не начали читать мою память. Аж мурашки по коже побежали.

Ну а второй грешок, что был за мной, это уничтожение экосистемы планеты в водных просторах. По подсчетам я погубил более трех сотен представителей разных видов морских обитателей, а также несколько загрязнил морские просторы химическими горючими веществами, что не смогли загореться.

За это мне обещали срок, но…

Но пока меня просто посадили в камеру и начали вести следствие по поводу той информации, что они смогли вытянуть из моей головы. Информации о Тьме.

В правительстве же тоже не дураки сидят, они понимают, что сообщения, которые поступили из космоса, просто так не будут к нам попадать. Причем такие сообщения. Значит угроза реальна, значит Тьма способна уничтожить целые миры. А еще разговоры охранников о том, что после падения метеорита рыба начала себя как-то странно вести.

Мутация, по всей видимости, уже началась. Тьма нашла самый ближайший к ней организм и начала его видоизменять. Не знаю, да и знать не хочу, что в конечном итоге там получилось. Но, странности уже есть. Но вот что за странности.

При попытках сканировать здание на наличие различных источников шума, оказалось, что моя камера, в которую меня запихнули на время разбирательств, полностью изолирована. Во всех спектрах. Абсолютная изоляция.

Я не слышал ничего, не «видел» ничего… Даже различные волны я не мог распознать. Точнее не мог распознать мой чип… Таких материалов я даже не видел. Ну и соответственно никогда не слышал о них. Еще одна странность, еще один секрет, которые не рассказывают.

Ожидание было томительным. А условия были вообще никакие. Просто каменная коробка, в которой был один стул и брошен на пол матрац. Блин, я даже толком не знал, где нахожусь.

Если судить о том, как я сюда попал… После того сканирования моего мозга, на какое-то время отключили функцию запоминания. Вот ты все видишь, все осознаешь, все делаешь так, как делал бы в действительности. Но ты никогда не сможешь сказать то, что ты делал секунду назад. А потом уже даже не вспомнишь про вопрос. Странная пустота, странный провал в памяти.

Я сидел на стуле и разглядывал материал, из которого были сделаны стены. Все что я смог выяснить, так это то, что первый слой – цемент. Ну а дольше десяти секунд мне не давали смотреть в одну точку два моих охранника, которые менялись каждый час. И да, я не помнил, как они менялись.

Чип это объяснил тем, что у меня в голове заложен какой-то психологический блок. С помощью того шлема мне в голову записали программу, которая активируется какой-то кодовой фразой. В этот момент мой мозг не способен запоминать, так что им не страшно, что я что-то увижу за пределами двери. Ну а потом, когда новые уже будут стоять и дверь закроется, они снова скажут кодовую фразу, а моя память снова начнет работать.

На мой вопрос, почему мне просто не отключили память на момент разбирательств, я получил довольно интересный ответ. Если кратко, то пока я так сижу и мучаюсь, у меня в голове формируются мысли, которые помогут в разбирательствах. И после этого я решил сидеть и думать о том, как устроен мой костюм, как поживает моя матушка и что сейчас с моими товарищами.

Говоря о моем отряде. Когда я прилетел обратно на базу, то они к тому моменту еще не вернулись, но я смог поймать от них одно единственное сообщение, которое заставило меня очень сильно переживать. Им нужна была помощь. Они наткнулись на что-то такое, что не смогли уничтожить полным боезапасом десяти костюмов.

Вспоминая, какой масштаб разрушений способен создать один костюм, я немного поежился. Я уничтожил, как мне сказали эти агенты, более трех тысяч человек, но при этом очень много оставил в живых. Они даже пообещали, что могут это использовать против меня как пособничество террористическим организациям.

– Просто замечательно! – начал я орать на того агента, что допрашивал в тот момент меня. – Я пытался выжить, реализовал около-безумный план, а вы меня хотите еще и за пособничество упечь? Да вы вообще в своем уме? Я там чуть не сдох!

Ну а дальше снова началась процедура чтения информации с моего мозга. Снова на меня нацепили шлем, снова обработали всю информацию, потом снова всю информацию мне запихнули в голову. Ну а чип в этот момент просто закрылся непроницаемым коконом, заблокировав вместе с собой часть моей памяти, чтобы они не смогли ее достать.

Вопросы – это, конечно же, вызвало, но я просто ответил, что это искусственный интеллект, что он разработал для самого себя алгоритмы защиты от вторжения. Ну а потом добавил то, что рассмешило агента. Я сказал, что мой чип начал показывать зачатки личности.

Они посмеялись, а затем снова меня упихнули в ту же камеру. И я снова несколько часов бесцельно сидел и занимался ничем недуманьем. Очень сложно, если честно, сохранять свой мозг полностью пустым, вообще ни о чем не думать. А если учесть тот факт, что мои «охранники» постоянно о чем-то разговаривали, а мой чип постоянно обрабатывал любую поступающую информацию, то это было практически нереально.

Но спасло то, что есть естественные процессы в организме. Я просто захотел в туалет. Мои мысли начали крутиться вокруг этого, а потом я просто не выдержал и напрямую об этом спросил у моих «охранников».

– Во время следственных мероприятий и обработки полученной из твоей головы информации, мы не имеем никакого права выводить тебя из данного помещения.

Все. Легко и просто. Я злобно улыбнулся, встал, подошел к углу, захотел начать делать свои дела, а затем получил дубинкой, ну или чем-то на нее похожим, по голове.

Очнулся я уже в комнате дознания, ну как я ее для себя обозначил. Предо мной стояли все мои охранники, четыре пары, восемь человек, еще два типа, которые занимались чтением моего мозга с помощью того странного устройства. В общем, собрались все и тупо смотрели на меня. Кроме одного человека. Он единственный улыбался, а в его взгляде было что-то очень странное.

– Я так понимаю, вы уже поняли, что это за люди и откуда они берутся… – лукаво улыбался этот человек, просто буравя меня взглядом, пытаясь что-то найти во мне.

– Понял, очень многое понял, – сказал я и продолжил молчать, так как не хотел говорить вообще что-то этому подозрительному типу.

– Ну так что ты понял? – наклонился он и положил руки локтями на коленки, подперев таким образом свою голову.

– Что это те люди, которых вы изменили с помощью вон того прибора, – кивнул я в сторону считывающего и записывающего информацию устройства. Только от одного взгляда у меня побежали мурашки по коже.

– Молодец, понял. А теперь следующий вопрос. Как думаешь, почему мы тебе вообще не изменили личность? Хотя мы могли, замечу этот момент.

– Вам от меня что-то нужно. При этом нужно так, чтобы при моем сканировании, при обработке деятельности моего мозга, не было ничего заподозрено.

– Угадал. Но пока я не буду говорить тебе что. Я уже очень много получил от тебя полезной информации. Сейчас тебе скажу следующее. Мы время от времени будем встречаться. Общаться, – он несколько промолчал, затем снова заговорил. – Может это буду я, может это будет кто-то с моей личностной матрицей. В общем, в любом случае со мной.

Дальше снова мне отключили память. Я оказался в камере, только на этот раз обычной. Из бетонных стен и металлических прутьев. Как мне дали понять, обвинений по поводу уничтожения живых организмов с меня никто не снимал. Им даже все равно, что я это делал в рамках спасения всей нашей планеты. Угроза официально не подтверждена, так что все мои доводы сейчас необоснованные.

На этот раз у меня был сокамерник, лысоватый мужик лет сорока на вид, в мятой белой безрукавке и синих хлопковых штанах. Череп его блестел, просто сиял. Глаза его были узкими, он был родом с того континента, который постигла печальная участь. Нос у него был узкий в области переносицы и широким, как картофель, на кончике. Ноздри соответственно были огромными. Губы словно сухие, а щеки впалые. Забавная, если честно внешность. Но говорить вслух я этого не стал. Мало ли чего ему в голову взбредет.

– Подключенный? – с подозрением в глазах спросил у меня этот заключенный.

– Подключенный… В каком смысле? – я приподнял одну бровь, не понимая его вопроса.

– В голове дрянь эта установлена?! – с каким-то нажимом спросил он, явно уже сделав какие-то выводы для себя.

– Чип в смысле? Ну да, он у меня есть… – сказал я, сведя вместе брови, пытаясь осознать его мотивы.

– Да вашу за ногу… – триада матерных слов, которые исходили от него, заставили меня аж немного съежиться, но меня удивило больше, то что он без чипа. – Тогда с тобой надо очень осторожно общаться… Ну или не общаться вовсе.

– Ну, это да, – несколько усмехнулся я и немного расслабился. – Я Макс.

– Той. Руку жать не буду. Личные заморочки, – он улегся на свою койку и даже не смотрел на меня, когда говорил это. – Ты тут какими судьбами?

– Обвиняют в ухудшении или уничтожении, я так и не понял, экосистемы планеты.

– У-у-у. Это серьезно, брат. Что ты такого наделал то? – последний вопрос явно был задан с некоторой издевкой, может насмешкой. Как я понял, он частый клиент таких заведений.

– Военная тайна, – пожал я плечами, а затем так же улегся на свою койку.

– Ого, а с военным я не бывал в одной камере, – он аж приподнялся, с интересом разглядывая меня. – Только ты какой-то хиленький для военного. Я бы тебя, например, легко убил.

– Ну, например, мой чип рассчитал бы все твои движения, показал бы все траектории твоих ударов и помог бы мне тебя обезвредить, – я только повернул в его сторону голову и мило улыбнулся, думая, что мне его так удалось осадить.

– Охо-хо. А ты не робкого десятка. Хороший знак, – он снова улегся, видимо найдя во мне то, что хотел. С виду мужик не особо умный, но по всей видимости он осведомлен в нужной ему теме.

– Ну а ты тут как оказался? – спросил я у него, направив взгляд в потолок.

– А ты как думаешь? – с усмешкой в голосе спросил он в ответ.

– Из-за того, что не хочешь подключаться к системе? Из-за того, что не хочешь ставить чип?

– Именно. Я. Не. Хочу. Подключаться. А ты уже подключенный, тебя уже контролируют, диктуют что делать. Ну и так далее. Ты раб той штуки, что у тебя в голове.

В этот момент надо было видеть гримасу на моем лице. Глаза я раскрыл на полную, а уголки губ отвел на максимум к окончанию челюсти, скалясь при этом. Не знаю зачем я так делаю, но именно таким лицом я выражаю свою крайнюю усиленность.

– Ну так, на всякий случай. Эта «штука» мною не управляет. Ну она просто не может этого сделать, иначе у меня остановится функционирование мозга, и я умру. А пока я жив, живет и эта «штука». Ей это не выгодно, – я, конечно, откровенно врал, но мой чип реально не способен на такое.

– Фига. Сколько тут сижу, а еще ни разу такого бреда не слышал, – он засмеялся в полный голос, а затем снова уселся и пристально уставился в меня. – Если ты кого и пытаешься обмануть, так это себя.

Дальше у нас завязался интересный разговор на тему чипования, чипирования, кто как хочет, тот так и называет, кто мы такие и с чем нас едят. Ну а я просто говорил то, что знаю, при этом не выдавая той информации, которую этому человеку знать не следует.

Сколько я тут еще пробуду, точно сказать никто не может, я уже многих спросил. Так же мне не дают никакой информации о том, где именно я нахожусь. Даже континент не сообщают, что самое забавное. Окон и ничего такого тут нет. Хотя это и не тюрьма, а лишь помещение для первичного задержания. Не знаю, как это точно называется. Ну не суть. Тут находятся те, кто ожидает приговора.

Из разговора я выяснил, что это полностью закрытый комплекс, где нет ни одного окна. Находится он под землей, о чем свидетельствуют частые затопления, воздух поступает с помощью вентиляционных систем. Прогулки тут есть, кормят систематически. Еда средней паршивости. Больше ничего интересного. Из бункера сделали небольшую тюрьму. А это говорит мне о том, что я скорее всего континента не покидал… Но есть одна мысль, что меня очень беспокоит.

Получил я Старшего Содера. Отлично… Ну просто великолепно. Теперь мне сидеть тут неизвестно сколько в ожидании окончательного приговора. И вот надо было мне лететь за этим метеоритом?! Сделал только хуже… В принципе как всегда.

Глава 16. Тьма в глубинах

– Да какого вы меня тогда здесь держите, – я орал на начальника этой тюрьмы, так как меня не хотели выпускать после моего оправдания, – если уже доказано, что я невиновен?!

Начальник тюрьмы был невозмутим. Ему нужен был четкий приказ из главного управления, чтобы он имел право кого-либо освободить. А тут, оказывается, в главном управлении какие-то проблемы, из-за которых им в данный момент вообще не до заключенных.

А еще я узнал, где именно мы находимся. Оказывается, что не под землей, а под водой, примерно на двух тысячах метров. По идее на нас должно сказывается невероятное давление извне, но тут такого нет. Системы видимо работают настолько хорошо, что мы чувствуем себя как на земле.

Просидел я всего два месяца. О своем отряде я узнал из письма. Настоящего бумажного письма. В той вылазке, когда я вернулся из госпиталя, было потеряно четыре боевых единицы безвозвратно. Сработали протоколы, активирующие системы самоуничтожения.

Погибли три девушки и один из близнецов. Причем могли погибнуть оба, но один смог выстрелом турели и сопутствующим взрывом отбросить своего брата, сохранив ему жизнь. ПЭС остался без ног, но зато сам человек остался жив. Он, кстати, тоже чуть не потерял ноги, ибо взрывом от турельного снаряда ему их чуть не вырвало. Они висели буквально на остатках кожи.

Насколько я понял из письма, они попали в окружение и по ним вдарили несколько сотен раз из электромагнитного оружия. Костюм по идее не прошибаем для этого оружия, но когда долбят так часто, при этом периодически повреждают обшивку, то волей-неволей часть систем выйдет из строя. Да, в костюмах предусмотрена защита от мощных импульсов, но она не всегда спасает.

Одной девушке, если верить письму, вплотную из трехсотмиллиметрового ствола выстрелили в голову. Не в голову костюма, а в голову девушки. Там было стопроцентное поражение, костюм просто разорвало на куски еще до того, как сработал протокол на самоуничтожение.

Но и это еще не все. Сокол тоже чуть не умер в той миссии. У врага каким-то образом оказалось мощное лазерное оружие, с помощью которого он смог сделать один единственный выстрел. Потом турели просто уничтожили огневую позицию, как самую опасную.

Сам выстрел попал в область живота костюма, пройдя сквозь живот Сокола. Рана моментально прижглась, но при этом у него начался приступ. Из-за боли у него остановилось сердце, а его чип с помощью костюма его пытался оживить. Но помогло окончательно только после пятой попытки, когда сердце начало биться, хоть и слабо.

Помощь им пришла откуда и не ждали. Прилетело несколько космических легких кораблей с орбитальной станции и просто проредили всю местность вокруг окруженной группы моего отца. Он даже не смог описать, что именно за оружие применялось, ибо сам его видел впервые, но ему в прямом смысле слова пришлось зарыться в песок, причем достаточно глубоко. Если бы он этого не сделал, то его могло бы зацепить взрывом от того оружия.

Вернулись они уже на третьи сутки после моего вылета. Узнали обо мне от командира того объединения, что находился рядом с нашим лагерем. Отец тогда просто рвал и метал. Его тогда тоже чуть не усадили в тюрьму, либо на гауптвахту.

В общем, на этом письме все и ограничилось. Более мы никакой связи с поверхностью не имели, за исключением конвоя, который курсировал между нашей тюрьмой и надводной станцией. Больше никаких связей с внешним миром не было. Тот конвой заправлял нашу тюрьму воздухом, привозил новых заключенных, а также необходимое продовольствие.

Но на этот раз конвой очень сильно задержался, даже дольше обычного его не было. Бывали случаи, когда конвой не мог выплыть со станции по два или три дня. Но на этот раз его не было уже пять суток. При этом не поступало никаких сообщений с надводной станции.

– Той, как думаешь, – спросил я своего сокамерника, когда вернулся в наши покои, – может там на поверхности какие-то проблемы начались?

– Не знаю, но знать то хочется… – он тяжело вздохнул и положил руку на урчащий живот. – Если конвоя не будет, скоро тут начнется ад. Узнаешь, что такое каннибализм, дружок.

От этих слов мне стало плохо. Понятное дело, что если человека долго ничем не кормить, то он либо умрет от истощения, либо начнет есть всех тех, кто находится рядом с ним. Бывали такие случаи, когда целые города обносили огромной стеной, закрывали ворота, а затем перекрывали любой доступ к продовольствию.

– Как «Город Грешников»… – сказал я, поежившись на своей койке. – Не хотелось бы жить в таких условиях.

– Ну, можешь и не жить, можешь сразу стать чьим-то ужином. Но до этого еще не очень скоро. Неделька, может две… Но это точно начнет происходить.

– И что тогда, придется сражаться каждому за себя? – посмотрел я на своего соседа с некоторым подозрением, а тот только на это фыркнул.

– Тебя я есть не буду, не переживай. Ты мне понравился, ты хоть отличаешься от остальных чипированных. Можешь говорить открыто. Так что, тебя то уж точно есть не буду, – после этих слов он издал подозрительный смешок и улегся на бок лицом к стенке. – Ты как хочешь, а я спать. Меньше двигаемся, меньше тратим энергии, значит меньше хотим есть.

И то верно. В его словах была правда. Взяв его как пример, я тоже улегся на бок лицом к стенке. Засыпать также быстро, как и он, я все еще не умел, но зато за первую неделю я привык к его храпу. Сначала я просыпался от каждого звука, так как сильно переживал, а сейчас… Сейчас меня, хоть из пушки выстрели, не разбудишь.

Следующий день нас встретил не особо радужно. В каком-то блоке начались беспорядки, так что нас просто не выпускали из нашей камеры. По сути, оно и лучше, мне так было в разы спокойнее. Я мог спокойно весь день лежать на кровати, читать сто раз перечитанные и полностью впитанные в память статьи, смотреть на желтые стены, общаться с моим сокамерником и ждать единственного приема пищи – обеда.

Из-за нехватки продовольствия мы стали питаться сначала два раза в день, а с сегодня стали есть по одному разу в день. Через три дня, сказали, что рацион станет еще меньше. Это означало лишь одно, еда заканчивается, новой нет. Эх, даже рыбу поймать не могут…

Когда все же обед принесли, то это оказался макаронный суп, макароны и чай. Огромное разнообразие теста… Из-за пустого желудка я все это съел достаточно быстро, даже не вспомнив про соль в пакетике, которую приносили постоянно. Все, что готовили, было несоленое, соль специально приносили в пакетиках. Вдруг кто захочет посолить. Я хотел, но забыл. Но когда я доел, то только в этот момент и вспомнил об этом.

– Еще денька два или три и начнется… – хмуро и мрачно сказал мой сокамерник, допив кружку чая. – Хоть бы тот же чай вечерами приносили, не было бы столько проблем.

– Думаешь чай бы помог продержаться голодному желудку? – посмотрел я на пустую кружку с чайными листьями на дне под сеточкой, понимая, что это никак не поможет.

– Можно хоть жрать листья чая, обмануть, так сказать, чуть-чуть желудок.

– Жуть, – меня аж передернуло от его слов.

– Судя по твоей реакции, тебе никогда не приходилось выживать, – усмехнулся Той и улегся снова на кровать, предварительно поставив поднос на специальную полочку на двери.

Повторив за ним, я уселся на кровать и снова достал то письмо, что пришло мне от отца. Мне казалось, что в нем может быть скрыто сообщение, послание… Но даже мой чип ничего не смог найти. Письмо как письмо. Жаль, конечно, ребят, но тут уже ничего не поделаешь. Они выполняли боевую задачу.

Упав на кровать, я засунул письмо под матрац, после чего закинул руки за голову. Сейчас мне было весьма комфортно. Желудок полный, хотя мне чип сообщает о недостатке некоторых витаминов, хоть пища была скверная, этим я все равно был доволен. Выбирать, как говорит местный контингент, не приходится. Либо жри то, что дают, либо сдохни.

Вечером, что порядком удивило Тоя, принесли по кружке чая и по куску хлеба на каждого. Только вот хлеб уже был плесневелый, но если его макать в чай, то вкус плесени не так сильно ощущался. Жрать то все равно в любом случае надо, так что, можно и потерпеть.

Перед сном мы снова поиграли в несколько настольных старых игр. Они были настолько древними, настолько заигранными, что даже чип отказывался мне помогать, ссылаясь на то, что тут от него ничего не зависит. Зависит от того, как ляжет кость. А ложилась она по-разному. Чип мне, конечно же, некоторое время помогал с этим, показывал в какой момент нужно было раскрыть ладонь, чтобы выпал нужный результат, но потом он и это отказался делать.

В современных реалиях вы должны уметь обходиться и без моей помощи. Раньше люди как-то выживали без искусственного интеллекта внутри, так вы сейчас должны уметь делать тоже самое. Если вы этого не сможете сделать, то в случае моего выхода из строя, вас будет очень легко убить. А пока, начнем с малого. В этой игре я вам помогать не буду.

Если учитывать то, что чип пытается полностью копировать меня как личность, то можно сказать, что сейчас он точно язвил. Без скрытого контекста в его сообщении точно не обошлось. Как минимум я понял то, что он меня назвал ни на что не способным. Короче, хочет, чтобы я как маленький ребенок всему заново учился.

Ну а я просто стал все делать так же, как делал это и раньше. Этот чип же у меня относительно недавно, так что он многого обо мне не знает. Может и знает, но все равно из-за своего превосходства в скорости обработки информации он надо мной смеется.

Не в этом суть. Сегодня я все же смог один раз выиграть у моего соседа партию, он даже честно признался, что не поддавался, играл честно, даже в некоторые моменты был в шоке от моих очень правильных действий, обвинив в этом чип.

– Он отказался мне помогать, – иронично улыбнулся я, честно-веселыми глазами смотря на Тоя.

– Чип, да отказался? – удивился он. – Да это же его прямая обязанность – помогать тебе.

– Ну вот он и решил, что таким способом он мне поможет больше, – я пожал плечами. – Нейросеть, ну или искусственный интеллект сложно понять. Может он и прав. Нужно уметь жить и без него. Всякое может быть…

Когда потушили свет, мы легли спать. Легли спокойно, в тюрьме стояла относительная тишина, только иногда было слышно шаги ночных сторожей, которые следили за правопорядком. Ну или чтобы друг друга ночью не убил. Сюда посылают не умирать, а перевоспитываться.

Вот только я перевоспитания вообще не видел. С Тоем все понятно, его каждый раз поселяли рядом с сокамерником, у которого в голове был чип. Ну а он пустой. Ему хотели показать превосходство чипа, но он был как сталь, как самый крепкий металл. Ему было просто плевать на эти чипы, он просто хотел умереть полноценным человеком.

Я же… Я даже не знал, как меня тут перевоспитывают. Ну отрезали они меня от сети, дают мне спать почти круглые сутки, ну не пускают они меня к моим близким… Так этого у меня и так в жизни много не было. Ну, за исключением доступа к сети, но я к этому уже успел привыкнуть.

– Внимание! Внимание! – внезапно разбудила меня и всех остальных среди ночи женщина, говорящая через громкоговоритель. – На тюрьму совершено нападение неизвестными биологическими видами живых существ! Прорваны блоки «а-пять», «а-восемь», «це-три», «джи-девять». Просьба всем заключенным подняться под сопровождением сотрудников тюрьмы на верхние ярусы, дабы обеспечить самим себе сохранность жизни и здоровья!

Встав с кровати, я протер глаза. За дверью было слышно много криков и нецензурной брани. Кто-то с кем-то дрался, кто-то бегал, кто-то прятался. Но стало понятно одно, за нашей калиткой начался хаос. Женщина через громкоговоритель не смогла добиться нужного эффекта, ее вообще проигнорировали. Она разбудила только тех, кто спал. Например, меня. Я вообще удивился тому, что не проснулся от такого сильного шума.

– Той! – подбежал я к вечно храпящему сокамернику, толкнув его сразу в плечо. – Той! Лысая ты башка! Вставай!

– Че?.. – вяло и протянуто спросил он, еле-еле раскрыв свои сонные глаза.

– Тюрьму затапливает! – проорал я ему на ухо и стащил с койки, чтобы он точно проснулся. – Вставай!..

Дальше из моих уст такой нескончаемый поток брани, что даже я сам был в шоке. Но это подействовало. Туша, которой являлся мой сосед по камере, начала подавать вполне явные признаки жизни, а именно он начал шевелить руками и ногами, ища за что бы зацепиться, а также в мой адрес посыпались угрозы расправы, которые он надо мной устроит, когда встанет на ноги.

Поднявшись на ноги, он посмотрел на меня злющим взглядом, но потом быстро перевел взгляд на то, что творилось за пределами нашей камеры. Его взгляд говорил о многом. Негодование, серьезность, бурная умственная деятельность, что за ним ни разу не замечал.

– Говорили уже подниматься наверх? – спросил он как-то ненавязчиво, словно это было что-то не особо важное.

– Говорили, но я пытался тебя разбудить, так что, мне кажется, там уже много народа.

– Не надо туда идти. Я тут уже давно, знаю, что к чему, – он развернулся ко мне, быстро шагая от решетки подальше в темноту камеры. – Сейчас нам лучше затаиться и не выбираться, нужно переждать, пока все туда не уйдут.

– А что там такого-то? – я не мог понять, почему он туда не хочет подниматься, ведь тут охранники своей собственной жизнью отвечают за наши жизни.

– Там открывается «потолок», – изобразил он кавычки пальцами. – Там все нахрен затопит. Там шлюз для стыковки подводной лодки.

– Получается, они всех решили там затопить?! – я аж невольно сжал кулаки, так как меня это жутко злило.

– Да, они сейчас хотят сохранить свои шкуры. Как видишь, – указал он мне кивком головы на только что пролетевшего откуда-то с верхнего яруса охранника, – не все послушались, так как тоже тут давно и знают, что там такое.

– И что нам надо делать? Искать спасательные капсулы? – тыкнул я пальцем в небо, даже не ожидая того, что это сработает.

– Именно… – сказал он почти шепотом, а я удивился сам себе. Хотя и понимал, что это очевидно, так как это единственный возможный способ покинуть это уютное заведение.

Сидели мы примерно минут пятнадцать. Громкоговоритель вещал еще несколько раз, затем там что-то произошло, было слышно женские крики и вопли. По всей видимости заключенные добрались до барышни и использовали ее в самых похотливых целях.

– Ну хоть бы микрофон выключили… – сказал я, когда услышал все возможные постыдные звуки.

– Не обращай внимания. Просто тут все поняли, что они трупы, так что решили оторваться по полной.

– А ты не труп? – вопросительно поднял я одну бровь, скосив взгляд на Тоя.

– Я еще хочу побарахтаться и узнать, что же заставило пятиметровые стены лопнуть… – почесал он подбородок, затем привстал из-за своей койки, за которой он прятался, чтобы посмотреть более внимательно как обстоят дела. – Вроде все чисто. Пошли. Надо попробовать найти хоть какое-то оружие.

– Согласен. Пошли, – кивнул я и пошел следом за аккуратно выходящим из камеры Тоем. Шел он, кстати, как профи, сколько я ни прислушивался, а звуков его шагов так и не смог расслышать, хотя и шел вплотную к нему.

Выйдя из камеры, мы направились на один из самых нижних ярусов. Проблема сейчас заключалась в том, что он уже был примерно по щиколотку заполнен водой, а она даже не думала останавливаться. Это нас жутко выдавало, но выбирать нам не приходилось. При этом Той явно знал, что он делает, что не могло меня не смущать.