Текст книги "Сон и Пепел (СИ)"
Автор книги: Алекс Анжело
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 6. Воронятины не желаете?
Мортемы и скарды – теневые даэвы с силой воплощения и исхода.
Сомниумы и эмпаты – светлые даэвы с силой сновидения и чувств.
«Энциклопедия 1 уровня». Библиотека Академии Снов
Стоя под тенью широкого раскидистого дерева с весело шелестящей листвой, я ощущала себя призраком. Одним из тех, про которых рассказывает сказки простой люд. Вся моя жизнь вдруг стала таковой, сплошными отголосками прошлого.
Но в данный момент ничего не успокаивало и не утешало лучше, чем ветер, ласкающий щеки. Климат в Акраксе был приятным, менее жарким, чем в Исонии, и не таким влажным. В воздухе пахло свежестью, лавандой и кедровой живицей. Ни намека на духоту, что часто мучила меня прежде.
Проснувшись поздним утром, я, вернув хроники на стеллажи, занялась медитацией. И почти сразу осознала: со мной точно что-то не так. Обычно магия, словно густой туман над утренним полем, расползалась по телу, насыщая каждую частичку, но теперь о былом умиротворении не шло и речи. В районе груди будто возникла сфера, сложный запутанный клубок. И чем упорнее я пыталась его распутать, тем сильнее он бесновался. Так продолжалось до тех пор, пока меня не стало бросать то в обжигающий холод, то в лихорадочный жар.
И когда, не справившись, я открыла глаза, то неожиданно поняла, что всю меня трясет. Руки, ноги, даже челюсть ходила ходуном от напряжения, пронизывающего меня изнутри. Прошла не одна минута, прежде чем я смогла унять его, подняться на ноги и выйти на улицу.
Целые сутки будто сливались в одну ночь. И теперь, пока солнце завершало свой круг, торопясь скрыться за горизонтом, я поспешила насладиться последними его лучами. Я не заметила многих лет сна, но все равно неосознанно испытывала голод по его теплу и свету.
Дерево, ветки которого шелестели над моей головой, росло на краю площади. Последняя, разделяла небольшое поселение из нескольких улиц и крепость даэвов с виднеющейся позади башней, возвышающейся над всеми остальными постройками подобно надзирателю.
Такое близкое соседство моего народа с людьми казалось непривычным. Орден, где меня воспитали, жил обособленно, нашу обитель окружал лес, а территория всегда охранялась. Но в этом месте, защищенном стеной, казалось, тех и тех было поровну.
Когда искала выход, бродя по темным коридорам крепости, я столкнулась с женщиной, что второпях сунула мне вазу с фруктами и поручила отнести ее в столовую. Она убежала, а я еще несколько секунд смотрела ей вслед. Мне показалось, что она меня узнала. И крутя в голове эту насторожившую меня мысль, я оставила вазу на ближайшем попавшемся мне столике и ушла.
Во всей возникшей ситуации со сменой тел меня что-то смущало и не давало покоя. Я определенно что-то упускала.
Взглянув на алеющий полукруг солнца, зависший над лесом, я поняла, что пора возвращаться. Повернулась, взглянув на крепость, вход в которую, на первый взгляд, никто не охранял. Люди, даэвы покидали и возвращались, снуя туда-сюда без заминки. Но их спокойствие объяснялось уверенностью. Порог и арку над головой покрывали защитные печати, их наверняка обновляли раз в несколько дней, а может и неделю, в зависимости от способностей наносившего их. От этого серый некогда камень почернел, изборожденный тонкими неглубокими линиями однажды выгоревших знаков.
Чужак не проникнет незамеченным. Скорее всего, где-то внутри находилась табличка, что привязывалась к печатям на входе и на которой отображались имена прошедших через главный вход. И таких определяющих личность мест было несколько. Я насчитала почти десять, пока изучала обстановку внутри.
Вдруг затылок кольнула резкая, но несильная боль, и я замерла. Прислушиваясь к себе, медленно крутанулась на пятках, пока мой взгляд не выхватил фигуру, спешно пересекающую двор.
Майя.
Я сощурилась, глядя, как девушка направляется прямо к улочкам. Походка уверенная и быстрая, словно она точно знает, куда идти. Она переоделась – серое платье, в руках корзина, накрытая тканью, волосы собраны в косу, в которую я сама никогда их не заплетала. Да и платья я носила всего лишь несколько раз в жизни, мой гардероб обычно состоял из удобных одежд одного покроя, лишь изредка отличавшихся вышивкой на ткани.
Чуть помедлив, я пустилась следом.
Она так спешила, что даже не оглядывалась, а я, держась на порядочном расстоянии, рассматривая приземистые дома из камня, с высокими дымоходами, что поднимались к небу. Зимы в Акраксе холодные, снежные, особенно на севере королевства.
В Исонии же зимой холодный ветер и слякоть, от которой развозит дороги.. снег никогда не ложится на долгое время, а большинство домов строится из дерева.
«Я скучаю», – вдруг осознала я.
Но вновь отогнала эти мысли прочь. Грустить по утраченному не имело смысла. Важно было лишь настоящее.
Я миновала несколько прилавков, на которых продавали разные товары: ткань, травы, амулеты, овощи, фрукты и пряную выпечку, аромат которой сразу перебивался запахом мяса. Говяжьи, обветрившиеся к вечеру вырезки соседствовали с мелкими тушками дичи. Темная шерсть последних свалялась, и над ними кружили мухи и мошки.
Пока шла, я не увидела на улицах ни одного даэва – все они прятались в своей крепости. Судя по всему, им не было нужды выходить к людям, ведь жители сами все им несли. Башня чужого ордена выглядывала из-за крыши цитадели, а ее алый флаг развивался в небе подобно маяку.
Вскоре Майя поднялась на крылечко одного из невысоких домов у самой крепостной стены и постучала. Когда ей открыли, девушка некоторое время стояла, активно размахивая руками, видимо, что-то объясняя. Через минуту ее пропустили внутрь, а я разглядела растерянное лицо пожилого мужчины. После дверь захлопнулась, и мне пришлось подойти ближе.
– Какая же ты у меня дурында, – донесся приглушенный голос, как только печать на стене дома оказалась завершена.
Знак ярко горел, будто жидкий раскаленный металл, разгоняя тьму переулка. Мои печати никогда не сияли столь ярко, но я и не создавала их кровью. Для светлого даэва это было что-то из ряда вон выходящее, но почему-то теперь я с уверенностью вновь пустила себе кровь. Будто знала, что от этого будет больше прока. По крайней мере, линии не мерцали, грозя потухнуть, как тогда в лесу.
Но все же сотворенное меня не порадовало. Неспроста ведь светлые не использовали в начертании знаков свою кровь – в наших руках она была бесполезна, все равно что чернилами писать. Теперь же печать затапливала своим светом весь переулок, будто крича обратное.
Кинжал Рафаиля поблескивал в моей ладони, и див определенно скажет мне спасибо за то, что я не стала тупить лезвие о камень.
Вот оно – мое слабое оправдание, вынудившее нарушить обычное положение вещей. Оружие я всегда любила больше прочего. Даже клинками, выполненными из обычного металла, которым невозможно умертвить ревенанта, я никогда не пренебрегала. Все же ими хотя бы можно разрезать тварь на мелкие кусочки и сжечь на костре.
– Почему?! Пап? Как только я вернусь в свое тело, господин Моран нас вознаградит. А если нет, она должна мне услугу. И у нее такое сильное тело, смотри… – Раздались порывистые шаги. – Смотри! Я могу поднять несколько ведер картошки. И это одной рукой!
Случалось разное, но все же ведрами картошки мою силу еще не измеряли…
Я стояла сбоку от печати, сложив руки на груди и прислонившись спиной к холодной стене. Закрыв глаза, просто слушала, постукивая носком левой ступни по земле. Я совершила ошибку и сглупила. Будь я хоть немного внимательнее, заподозрила бы неладное с самого начала. Теперь ясно, что не давало мне покоя.
– Не смей даже думать о том, чтобы оставаться в чужом теле. Молись поскорее вернуться в свое! Не нам совать нос в дела даэвов. Не кусай руку, которая тебя кормит! – В голосе мужчины проскальзывала паника, пока он отчитывал дочь.
– А я и не делаю ничего предосудительного. Слушаюсь приказов, папочка. – Я будто наяву увидела, как девушка всплеснула руками. – Ты даже не представляешь, как я испугалась, когда она открыла глаза. Она ведь почти не дышала. Каждый раз на протяжении последних пяти лет я ходила туда, гадая, когда же она окончательно помрет, – бормотала Майя удивленно и задумчиво. – Из меня почти душа упорхнула. А когда еще и телами поменялись… Ох… Но знаешь, отец, она из светлых. И похоже, из могущественного ордена. Тот даэв в лесу готов был умереть ради нее. Мне кажется, так просто все не закончится.
Она проявила удивительную проницательность для своей беззаботной натуры.
– Майя-Майя, что мне с тобой делать? Я же теперь спать не буду.
– Да не переживай, папочка. Я же вернулась домой. – Веселые интонации преображали мой голос, он казался чужим.
– Дочка, послушай меня. Да, господин Моран хорошо относится к народу Акракса. Но это вовсе не значит, что он нас не тронет. Никто не будет хранить чужую жизнь в тайне и столько лет беречь ее лишь из прихоти. Нам надо быть осторожнее. Может статься, что когда эта даэва выполнит то, чего он хочет, от нее просто избавятся. Все же она светлая.
Я отошла от стены, растерла ладонью кровь по камню и побрела по улочке к крепости. Все, что меня интересовало, я узнала – Майя изначально служила Люцию. Это прекрасно объясняло, почему она оказалась в том склепе. Мое пробуждение совпало с ее приходом. Видимо, девушка несколько лет приглядывала за мной по поручению Морана.
Я поравнялась с прилавками, которые стремительно пустели, – продавцы убирали нераспроданный товар.
– Майя! – Грузный детина с вывалившимся из повязанного халата животом неожиданно перегородил мне дорогу. – Ты куда пропала? Обещала же помочь мне в лавке! Ты знаешь, какую свинью мне подложила?
Я остановилась, несколько секунд молча разглядывая мужчину, прежде чем ответить:
– Извини, но у меня были дела. Давай поговорим позже. Можно пройти?
Но вместо этого он лишь подался вперед, заглядывая в мое лицо.
– Эй, ты чего такая важная стала?
Это тело – сплошные проблемы… Я вроде старалась быть вежливой и звучать естественно. Ну не станешь же мужчине объяснять, что перед ним совершенно иной человек. Это глупо, как и уложить толстяка на лопатки. Под ногами камень, и он обязательно отшибет себе что-нибудь.
«Как же поступить?» – задалась вопросом и не заметила, как голоса лавочников затихли. Воцарилось безмолвие, нарушаемое лишь детиной, теперь потешающимся надо мной.
«Было бы чем гордиться…» – уловила я одну из фраз его монолога.
– Господин… Господин, господин здесь! – в противовес воцарившейся тишине повис гомон.
В какой-то момент приставший ко мне оглянулся, его лицо вытянулось, а потом он отскочил к краю дороги.
– Эй, иди сюда. Быстро! Ты чего? – суетливо замахал он мне, подзывая под козырек ближайшего дома.
Я настороженно наблюдала за Люцием, прекрасно понимая, что он явился слишком вовремя.
Див шел неспешно, расслабленно и даже улыбаясь. На первый вид, наверняка не зная, его можно было принять за сыночка богатых аристократов из столицы. Но если присмотреться, это впечатление безжалостно рушилось. По крайней мере, в моих глазах этот образ не продержался ни секунды.
Да и люди жались к стенам домов, провожая дива взглядами.
Люций подошел ко мне. Замер, вдруг растеряв всю свою грозность.
– Добрый вечер, Сара.
– Ты ведь оказался здесь не случайно.
– Почему же?
– Не лги.
– Умение лгать приносит пользу. Лучше лгать, чем постоянно расшибать лоб о стены.
– Ложь очерняет душу.
– Ну же, Сара, не нам об этом печься. Зачем хранить ее чистоту, когда это не приносит никакой пользы? Мы не люди и никогда ими не станем. Особенно ты. – Он оглянулся на зевак. Те, отмерев, кинулись к своим прилавкам.
– Господин, мы можем вам чем-то помочь? Не желаете ли отведать вина? – вдруг очнулся мужик, что совсем недавно не давал мне прохода. – Сегодня как раз приготовили рагу из воронятины. Не желаете отведать? Очень вкусно вышло!
Лицо мужчины раскраснелось, и он достал платочек из кармана, чтобы вытереть пот.
– Да кого интересует твоя воронятина? – отпихнул локтем говорившего торговец мясом. – Господин не ест ее. У меня есть зайчатина, оленина и даже говядина! Моя супруга прямо сейчас может все приготовить!
Жители стали толкаться, чтобы подобраться ближе к нам.
– Хватит, – прозвучало тихо, но одно слово имело подавляющую силу. Все вокруг замолчали. И даже я ощутила себя неуютно. – Как-нибудь в другой раз, мы спешим.
Люций вновь улыбнулся и, развернувшись, направился к крепости. А я молча пошла рядом. Толпа расступилась, образуя широкий коридор.
Торговец мясом застыл, так и сжимая перед собой пару кроличьих тушек.
Через несколько минут мы дошли до разделяющей практически два разных мира площади. И лишь когда вышли за пределы человеческой части поселения, Люций вдруг спросил:
– Что удалось вспомнить?
– Немногое. И бесполезное, – отозвалась я, размышляя, насколько же вовремя явился див.
– Например?
Я остановилась, посмотрела на него внимательно. Многие воспоминания оставались туманными, словно разбавленные водою как минимум вполовину чернила. Без деталей. Без эмоций. Особенно те, в которых присутствовал Моран.
– Я зря пошла с тобой, – произнесла я, смотря на стену, окружающую поселение. Прямо сейчас главные ворота запирали, и каждую створку двигали двое мужчин – настолько они были тяжелыми.
– Ты дотронулась указательным пальцем до большого.
Я непонимающе оглянулась на него.
– Всегда так делаешь, когда врешь. Может, ты меня плохо помнишь, Сара, но я-то тебя прекрасно. Ложь для тебя, будто преступление. И мне немного досадно, что ты сделала это из-за того парнишки… – протянул он. – Сколько ему было, когда ты пропала? Лет двенадцать? Между вами слишком большая разница в возрасте.
– Она не настоящая. Я ведь так и ощущаю себя двадцатилетней, – ответила я, сделав вид, что не услышала последних слов, и задумчиво глянула на окраину городка – его жители следовали за нами до самой площади. Держались на расстоянии, но все же их любопытство было почти осязаемо. – Это неожиданно, но, кажется, они тебя любят… Не только боятся.
Моран безразлично пожал плечами.
– А ты? – неожиданно спросил див, улыбнулся, добавив: – Тоже боишься?
Вопрос-проверка. Он будто меня прощупывал.
Боялась ли я его? Нет, никогда.
– Нет, – сказала, отвернувшись. И вспомнила слова, сказанные Майей в ее доме. Люций хранил мою жизнь все эти годы. – Во что ты втянул меня, Моран?
Он молчал слишком долго, и я продолжила:
– Мне всегда говорили держаться от тебя подальше, в ордене утверждали, что ты приносишь беду. Как и все теневые даэвы.
– И что же ты?
– Я… Я же задаюсь вопросом: кто решает, что именно приносит удачу или беду? У нас столько поверий, связанных с этим. – Я далеко не сразу пришла к подобным мыслям, в юности, еще до Академии Снов, и помыслить не могла, чтобы поставить слова наставников под сомнения. – Хотя я правда старалась не разговаривать с тобой. Тебя же, наоборот, это забавляло. Поэтому ты доставлял неприятности.
– Неприятности? Мне кажется, тебе было весело, – вдруг заявил Моран. – И я называл это приключениями.
– И до чего они тебя довели? Где твоя семья, Люций? Почему в хрониках вашего ордена их имен больше нет?
Они умерли…
Взгляд Морана потемнел – моя догадка оказалась верна.
– Сара Сорель, будь осторожна в словах. Может статься, что когда ты все вспомнишь, то придешь извиняться. – Он завел руки за спину и повернулся к крепости.
– И я буду рада принести извинения, если ты будешь их заслуживать, – проговорила я негромко, но он услышал.
– Идем со мной, если хочешь узнать, зачем ты здесь, – помедлив, сухо произнес Люций.
Глава 7. Военный совет
Зачастую перерождение в ревенанта происходит во сне и сопровождается либо кошмарами, либо видениями своих когда-либо совершенных грехов.
«Энциклопедия 1 уровня». Библиотека Академии Снов
Я не привыкла к темноте в коридорах. В обители светлых даэвов все стены были выкрашены в бежевые тона, мебель изготавливалась из древесины светлых оттенков, а на стенах висели красочные гобелены, поведывающие о самых знаменательных событиях в истории ордена.
В крепости же обстановка оказалась прямо противоположной – крепкая громоздкая мебель, темные шторы, часто встречались красные, черные и золотые краски. Но иногда коридоры и комнаты вовсе пустовали, и даже лампы, подвешенные на изогнутые крюки, аккуратно вырастающие из стен, попадались реже, будто ты оказался в заброшенном жилище.
Люций шел без спешки, но в то же время не оглядываясь. Я будто наяву чувствовала чужое недовольство – мои слова его задели. Но когда див, пройдя по проходу к высоким дверям из красного дерева, оглянулся, я поняла, что ошибалась. На губах Морана вновь играла усмешка, а я запоздало вспомнила, что его не так-то просто разозлить или обидеть.
Сделав всего пару шагов внутрь комнаты, , я остановилась.
В зале с высокими сводами за массивным столом сидели несколько даэвов. Красивые, благородные… Люций занял свое место во главе, завершив идеальную композицию. Никто бы даже в бреду не подумал, что перед ним обычные люди.
Разглядывая себя сегодня в зеркале, я заметила некоторые перемены – на волосах появился блеск, кожа разгладилась, с щек пропали небольшие шрамы, что наверняка остались у Майи с подросткового возраста. Моя сущность влияла на это тело, понемногу изменяя.
Я молча сделала еще несколько шагов вперед и остановилась, разглядывая присутствующих, как и они меня.
Больше всего внимание привлекал даэв в антрацитовой маске, по которой ползли отблески огней от свечей. Он был облачен в мешковатые одеяния, и даже руки были скрыты перчатками, взгляду не открывалось ни кусочка кожи.
Кто он?
Воины заковывают себя в такую броню в двух случаях: когда скрывают свою личность и когда прячут увечья.
Глухой стук отвлек меня, заставив вновь обратить внимание на Морана. Тот, подпирая руками подбородок, улыбнулся одним лишь уголком губ.
– Ты сядешь?
– Нет, я, пожалуй, останусь здесь.
Я не состояла в хороших отношениях с находящимися в этом зале. Скорее я была для них врагом. И я не собиралась занимать место, мне не предназначенное.
Стоило подумать о врагах, и мой взор обратился к Розалин Ликорис. Все члены ордена, к которому она принадлежала, отрекались от своих фамилий и брали название цветка смерти. Я сразу ее узнала, даже несмотря на прошедшие двадцать семь лет, что неизбежно оставили след на лице дэвы – былая молодость отступала, у глаз собрались мелкие морщины, бороздки на лбу углубились, но вот взгляд оставался таким же ясным, немного высокомерным, словно бросающим вызов всему миру.
Они с моим братом учились на одном курсе в Академии Снов, и, по словам Фредерика, девушка была одной из тех, кто на пустом месте разжигал вражду между светлыми и теневыми учениками. Особенно сильно она неистовствовала в свой последний год. Но в то время, после инцидента, многие были горячи в своих словах.
Хватало одного лишь взгляда на ее одежду, чтобы понять, что благосостояние ее ордена ничуть не изменилось. Дорогую темную ткань мантии усеивали вышитые алой нитью цветы, на руках были нанизаны несколько золотых браслетов. Тем же металлом была отделана и рукоять меча, около которой вился стебель с бутоном, что расцветал на верхней стороне эфеса. Считалось, что члены ее семьи пропитывают оружие особым ядом, чтобы быстро убивать не только нечисть, но и живых существ.
Наши взгляды пересеклись, и я молча кивнула, приветствуя. Несмотря на зловещие слухи, она запомнилась мне умелым воином, а это определенно вызывало уважение.
Роуз замерла, внимательно изучая мое лицо, и лишь потом тоже склонила голову. После, не проронив ни слова, отвернулась.
– Ради чего мы здесь собрались? – спросил старик, сидевший возле нее и сжимавший набалдашник трости из черного металла. В длинной посеребренной бороде и волосах каплями крови запутались алые бусины. Судя по одеянию, он тоже был частью ордена с эмблемой красного цветка.
– Отец, не торопись. – Голос Роуз оказался тихим, но твердым. Непоколебимым.
Напротив этих двоих сидел паладин. Человек короля. На его форме блестел герб королевства Акракс – птица с раскрытыми крыльями, вышитая серебряными нитками на темно-синем.
Я вновь внимательно осмотрела помещение: колонны у стен и давно не реставрированный потолок с потемневшими фресками, деревянный лакированный стол – непростой, с нарисованной прямо на его поверхности картой. На ней – три королевства в мельчайших подробностях, и лишь частично обозначенные берега Сент-Морьена и Аркадиана, а также Первый портал в Серый мир, что раскинулся в океане.
Это зал совета… Военного совета.
Мой взгляд, наполненный пониманием, метнулся к Морану во главе стола. Его серые глаза подернулись тьмой, а змея на шее поблескивала.
Темный ангел…
Каждый раз это звание приобретало новый смысл и наполнялось оттенками – мрачными, зловещими.
Чудовище и убийца?
Но стоило ему улыбнуться, и все, что я видела в нем раньше, вдруг рассеивалось. Я вновь смотрела в глаза даэву, с которым вместе училась в Академии Снов. Впечатление может быть обманчивым – я прекрасно это понимала. Мне стоило бежать из этой крепости. Но я выжидала и наблюдала. Потому что на самом деле иного варианта пока не виделось.
– Начнем с того, что сказанное не должно покинуть этих стен. Пусть хотя бы несколько дней это останется тайной, – заговорил Моран. – Перед вами Сара Сорель из светлого ордена Сорель. Приемная дочь главной семьи. – Див сощурился и, даже показалось, подмигнул мне. А потом, посмотрев в сторону, покачал головой: – Моос, не надо вытаскивать меч. Вы слишком стары, наш врач может не успеть оказать вам первую помощь. Роуз, успокой отца.
Рука старика тряслась. Он уже наполовину обнажил тонкое легкое лезвие, спрятанное в рукояти его трости.
– Я даже не буду его лечить, – хмуро бросил высокий статный мужчина. – Я говорил вам, Моос, беречь себя. Если не дорожите своей жизнью, то хотя бы цените мое время.
Одежды говорившего были мягкого сиреневого оттенка, выдававшего в нем врачевателя. Талант к спасению чужих жизней встречался крайне редко и в основном у светлых даэвов, но иногда случались исключения и среди теневых.
– Будешь лечить, Регис. Никуда не денешься, – сухо оборвала Роуз, бросив быстрый взгляд на дива, а потом, мягко обнимая престарелого отца, попыталась успокоить его .
– Почему вы хотите на меня напасть? – спросила я. И мужчина замер, и вскоре неожиданно осел.
Возможно, обычно о таком не спрашивают прямо.
Престарелый даэв смерил меня испытующим взглядом, проворчал что-то себе под нос, и ничего не ответив, задвинул меч обратно в трость.
– Я не помню, чтобы у рода Сорель были такие взрослые дочери. Нынешний глава только лет десять как обзавелся семьей, – задумчиво протянул врачеватель.
Нынешний глава…
Я сглотнула, понимая, что это означает. Вновь напоминание об утерянном времени.
– Регис, ты в то время был слишком молод. Скорее всего, только ходить учился, когда она пропала, – с иронией в голосе поддела его Роуз, постучав по крышке стола. – И ты же только года четыре находишься в цитадели? Не успел застать. Первые годы Сара спала здесь.
– Как?.. – Врачеватель задумался и резко изменился в лице. – Сара Сорель? Та самая трагически погибшая сестра главы одноименного ордена?
– Верно, – кивнула Роуз.
Воцарилась тишина. До тех пор, пока человек в маске не зашуршал одеждами. Он было поднялся, но вдруг передумал, опустившись обратно на стул. Но самая разительная перемена произошла с отцом Розали, тот резко вскинул голову, и посмотрел на меня, как на призрака. В его взгляде промелькнуло узнавание, но я не помнила, чтобы мы встречались с ним прежде.
– Та девочка… – пробормотал он.
– Я понимаю, что все поражены. К тому же немало удивляет, что она ныне выглядит так, но причина нашего собрания в другом, – проговорил Люций, потирая переносицу. По его виду стало понятно, что беседа зашла не в то русло. – Сара может закрыть раскол на материке.
Слова Морана эхом разнеслись по комнате. И в этот раз воцарившаяся тишина, пусть и была гробовой, продержалась недолго. Лишь Рафаиль вел себя невозмутимо – молчал, с отсутствующим видом попивая чай.
Но несмотря на вспыхнувшие споры, я будто не слышала ни слова, что произносили даэвы за столом. Наши с Люцием взгляды пересеклись, и воздух в зале вдруг задрожал.
Я могу закрыть портал?
Он правда рассчитывает, что я в это поверю?
– Никто раньше не закрывал портал… – медленно сказала я, бесцеремонно вклиниваясь в чужие споры.
Мои слова звучали точно вызов. Я требовала объяснения.
– Как и не открывал… – заметил Моран.
Голову пронзила боль.
В моей памяти оставалось слишком много темных пятен, но я знала историю и легенды о возникновении первого портала, того, что раскинулся в море, в окружении скал. И одна из этих легенд…
– Кристаллы света и тени?
Пусть я сказала это вслух. Все равно.
Говорилось, что кристаллы оставили в нашем мире боги. Три пары осколков. В каждой паре один открывал, а другой закрывал портал в Серый мир. Согласно этой истории, первый раскол создан сразу двумя артефактами, поэтому он и столь огромен. После один из закрывающих кристаллов был утерян, и оставшимся смогли лишь создать защитное поле над порталом. Темная энергия почти не в силах проникнуть сквозь него, но все равно приближаться к тому месту до сих пор крайне опасно. Куда подевалась третья пара магических камней, в истории умалчивалось. Но по легенде, один раз обретя хозяина, кристалл оставался с ним навсегда. И рассыпался пеплом, когда тот умирал.
И если допустить, что сказанное Мораном правда, то…
– Первый кристалл у тебя, – произнесла утвердительно, не спрашивая. Наличие подобной реликвии могло объяснить не только молодость Морана… но и мою.
– Был когда-то.
– Значит, ты правда создал раскол…
В моем сознании слишком ярко отпечатались записи из хроник. Смертей столько, что скоро закончатся страницы. Слишком много невинных жизней…
Улыбка слетела с лица Люция.
А я прикрыла глаза, пытаясь погасить неожиданно вспыхнувший гнев. Он накатил стремительно и внезапно. Будто последнее признание сломило все те успокаивающие речи, что я шептала себе прежде.
Мне давно не хотелось поступить настолько необдуманно. Устроить скандал, обвинить его во всех грехах или использовать кинжал. Отсутствие силы чувств давало о себе знать. Эмоции, что раньше едва тлели, теперь разгорались, искрили, как раскаленные угли от ветра.
Успокойся. Тише. Лучше подумай…
Мысли прояснялись. Я потихоньку смогла выделить самое важное.
Допустим, по неизвестной причине светлый кристалл принадлежит мне. Тогда в день появления раскола я оказалась с Мораном совсем не случайно. Возможно даже, по своей воле.
Мне надо вспомнить, что все-таки произошло двадцать семь лет назад.
Я долго стояла с закрытыми глазами, и меня совсем не заботило, как это выглядит со стороны. Мысли крутились, цепочки информации соединялись, но все это пока оставалось лишь домыслами.
В какой-то момент я вдруг отчетливо ощутила, что Майя вернулась в замок. Шаг, потом второй – девушка поднималась по лестнице. Дыхание быстрое, она взволнована и охвачена радостью. Радость… от встречи с отцом.
Казалось, протяну руку и смогу коснуться… Коснуться ее души.
– Хм-м, – вымолвила задумчиво, едва слышно. Сжала ладонь в кулак и медленно разжала, потом открыла глаза и неожиданно поняла, что зал уже опустел.
Мы остались наедине. Я и Люций.
Сама не заметив, я слишком погрузилась в себя.
В воздухе повисла тишина. Выжидательная. Звонкая. И в то же время мирная.
Моран полубоком сидел на стуле. Его локоть лежал на столе, а указательный палец упирался в висок.
– Ты всех отослал?
– Да. Подумал, что у тебя пропало настроение, – ответил он, оторвав рассеянный взгляд от стены.
Я склонила голову, будто заново его увидев.
Чудовище? Темный ангел? Никто из встреченных мною в этой крепости не считает его таковым. Именно поэтому я никак не могла увидеть в нем врага. Даже несмотря на однозначные слова Сезара и записи в хрониках.
– Сара-Сара… – протянул Люций. – Помнишь, как мы впервые встретились в академии?
– Да, – осторожно подтвердила я.
Я прекрасно помнила тот день в Академии Снов, когда прошло целых два года с происшествия в обучающем лагере.
После ночного сна некоторые воспоминания, самые ранние, обрели четкость.
Я приблизилась к столу, отодвинула стул. Села, освежая в памяти события, казалось, недавних лет.
После встречи с ревенантом в ту ночь у озера Спокойствия я проснулась у врачевателя. К тому времени молодые дивы закончили обучение и отправились по домам. А я узнала, что несколько дней находилась без сознания.
Пришла в себя бы раньше, но меня намеренно поили снотворными для скорейшего выздоровления. После пробуждения я еще два дня провела на больничной койке. За это время ко мне пару раз заходили наставники, задавая много вопросов, а я отвечала, не утаивая ничего.
Мне казалось, что поначалу от меня ожидали какой-то реакции – эмоционального срыва, обвинений, плача, а вовсе не сухого рассказа. Пережитое ведь должно было оставить след.
– Вы не впервые сталкиваетесь с порождением тьмы? – Под конец первого дня спросила одна из дэв, облаченная в темные одежды, с острыми чертами лица, не хищными, но строгими и внимательными. На ее щеке алела тонкая полоска шрама, что ничуть не уродовал женщину, а выдавал в ней опытного воина.
«Интересно, сколько у нее звезд?» – думала я тогда.
Звезды на ключицах – это знаки заслуг, знаний и силы. Хотя весьма иронично, что демонстрировать их не принято.
Женщина молчала все два часа, и в тот момент я впервые услышала ее голос, решив, что он созвучен с ее внешностью, – сухой, немного командный.
– Не впервые. Это случилось в детстве, прежде чем меня приняла семья Сорель, – ответила я, не вдаваясь в подробности.
Дэва больше не задавала вопросов, впрочем, и у остальных их стало меньше. Я же выдохнула, понимая, что дальше ничего не придется рассказывать. Те воспоминания не хотелось вновь тревожить.
Второй день выдался донельзя спокойным и позволил все хорошенько обдумать. По беседам наставников я поняла, что меня принесли к врачевателю сразу же после столкновения с ревенантом, а Люций Моран без попыток увильнуть взял вину на себя. Юношу ждало наказание по возвращении в родной орден.
Но больше всего случившееся повлияло на Фредерика. Брат отказался покидать лагерь без меня и после ухода наставников часто кружил по комнате, проклиная поборников тьмы. Мое же умиротворение выводило его из себя настолько, что порой он молча выскакивал прочь. Еще никогда к тому времени я не видела его настолько злым. Но и его злость казалась мне понятной.
В те дни я постоянно прокручивала в памяти ту ночь.
