Текст книги "Клятвы (ЛП)"
Автор книги: Алеата Ромиг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
– Предвкушаю. – Она потянулась к моей руке. – Ты уходишь?
– Иду на второй уровень. Я не планирую покидать башню до конца дня.
– И ты собираешься рассказать нам больше?
Я сделал глубокий вдох.
– Да. Позже. И мне все равно, что происходит, не дай мне пропустить момент, когда нужно будет укладывать Голди в кровать.
– Ей это понравится.
Глава 7
Арания
Все взрослые сидели за нашим столом на кухне в пентхаусе. Ужин был приготовлен несколько часов назад, и дети уже спали в своих кроватях, а на кухонном столе стояли три монитора. Летнее небо темнело, облака окрашивались в красно-фиолетовый оттенок, а внизу по всему городу горели огни. Если бы я шпионила за нами через большие окна высоко над горизонтом Чикаго, я была бы сбита с толку сценой внутри.
Ведь…
Мой муж контролировал Чикаго. Он и трое его лучших друзей занимали вершину иерархии клана Спарроу. Мне не было стыдно за то, что эти люди делали ежедневно. Возможно, некоторые подумают, что мне и другим женщинам должно быть неудобно, но мы знали наших мужчин. Мы знали мужей, друзей, братьев и отцов. Мы не видели того, что видели другие.
Для других…
Стерлинг был пугающим и грозным.
Мейсон был прекрасным полотном для цветных тату и в то же время пугал до чертиков. Будучи человеком многих талантов, он одно время брал солидную плату за то, чтобы делать все, что требовалось. Хотя он никогда не вдавался в подробности, я полагала, что заголовки, которые я читала много лет назад, могут быть связаны с ним и организацией, которой он служил.
Рид был стойким, умным и для всех, кто его видел, высоким, мускулистым и подавляющим мужчиной. Обладая физическими достоинствами, он владел и интеллектуальными талантами, которые лучше всего проявлялись за кулисами организации «Спарроу». Он был экстраординарен в навигации по Интернету и технологиям. Успех других мужчин был во многом обусловлен тем, что Рид мог делать за клавиатурой.
Был ещё Патрик.
Вероятно, наименее физически устрашающий из всей этой компании. Это не означало, что он плохо использовал свой более чем шестифутовый рост и двести с лишним фунтов мышц. Он хорошо это делал.
Интересно, что Патрик был первым членом Спарроу, с которым я познакомилась. Он был расчетливым, невероятно умным и чрезвычайно наблюдательным. Не происходило ничего, чего бы он не видел или не слышал. Его способность оценивать человека или ситуацию не имела себе равных. В Чикаго и за его пределами Патрика уважали и боялись, и, как побочный эффект, он был мастером маскировки. Он мог скрываться десятилетиями.
Тем, кто находится снаружи, решения, принятые этими людьми, могут показаться сомнительными, но их целью было сохранить Чикаго динамичным, успешным и безопасным. Я далека от того, чтобы подвергать сомнению методы, которые они выбрали.
Несмотря на наше уникальное положение, как и миллионы других семей по всему миру, мы были здесь, сидели за гранитным столом, как делали почти каждое утро. Это – прямо сейчас – было тем, кем мы были. Мы были не только: генеральным директором «Спарроу Энтерпрайзис», главной фигурой Чикаго; его доверенными лицами из ближайшего окружения, доктором философии; генеральным директором компании по производству аксессуаров для одежды «Полотно Греха»; координатором приема добровольцев в Институт Спарроу и дорогим другом, который поддерживал нас всех в порядке.
Мы были семьёй.
Мы были разные.
Мы не всегда были довольны каждым решением, но все это время лица, смотревшие на меня и слушавшие, как Стерлинг, Патрик, Рид и Мейсон объясняли нашу текущую ситуацию, были преданы друг другу. Мы слушали друг друга, как мужчины, так и женщины. Мы разделяли как наши поражения, так и наши победы.
Наши узы превосходили кровные.
Эта встреча была больше, чем для нас восьмерых. Здесь была и Руби.
Стерлинг поговорил с Патриком, отцом Руби, о ее присутствии. Руби присоединилась к нашей семье еще до того, как кто-либо из младших детей родился – или был зачат. Став первой щелью в броне Спарроу, она принесла в нашу семью невинность, о которой мы и не подозревали. Теперь она официально взрослая. В то время как ее родители пытались оберегать ее, жизнь Спарроу требовала проницательности. Это было возможно только при наличии знаний.
Я потянулась через стол и сжала ее руку.
– Ты в порядке?
Она кивнула и слегка улыбнулась.
– Всегда боюсь, что услышу, что небо падает.
Мэдлин положила руку на спинку стула Руби и обняла ее за плечи.
– В реальном мире небо всегда падает. Что нужно сделать, так это прислушаться к своему отцу и другим – ко всем нам. Эта группа слишком сильна, чтобы позволить маленькому небу остановить нас.
Руби кивнула.
Атмосфера в комнате сгустилась, когда Стерлинг подтвердил то, о чем мы с Мэдлин говорили. Потенциальное освобождение Рубио МакФаддена спровоцировало пожары и опасности в городе. Фракции прощупывали почву, чтобы определить стабильность организации Спарроу.
Кислота пузырилась у меня в желудке, когда Мейсон описывал транспортные контейнеры с детьми и молодыми людьми, оставленными умирать ужасной смертью от жары и обезвоживания. Лицо Мейсона было напряжено от беспокойства, и волосы, собранные в низкий хвост, этого не скрывали. Мертвые дети были визитной карточкой, напоминанием Стерлингу и клану о том, что Чикаго являлся рассадником торговли людьми, и все еще были клиенты и поставщики, желающие и способные возродить то, что он и его люди усмирили.
Из-под манжет рубашки Мейсона выглядывали цветные татуировки.
– Единственная зацепка, которую мы получили, – это квитанция на стоянке грузовиков в Хаммонде, штат Индиана, – сказал Мейсон. – У нас есть ребята, которые обыскивают эту и другие стоянки грузовиков, чтобы выяснить, не там ли вербуют жертв или перевозят их через этот район.
– Это недалеко, – сказала Лорна.
– Это между нами и Детройтом, – сказала Мэдлин.
По выражению ее лица я могла предположить, что она думала о братве, которая сейчас у власти в Детройте. Руководство перешло из рук в руки.
– Я общался с Сашей Быковым, – сказал Стерлинг в ответ Мэдлин. – Он клянется, что они не с севера, по крайней мере, не под его присмотром.
Мэдлин кивнула.
– Саша хороший человек.
В комнате воцарилась тишина, реальность навалилась на нас.
Хорошие люди способны на плохие поступки.
Патрик нарушил молчание, объяснив внутреннюю работу клана на улицах. В данный момент лояльность была очень важна и, возможно, подвергалась нападкам. Хотя нашим верным службам безопасности по – прежнему доверяли, прорваться через одну из них к одному из нас было бы большим выигрышем для того, кто пытается произвести впечатление на новый режим МакФаддена.
Рид повернул электронный планшет к столу.
– Гаррет подтвердил, что это была твоя сегодняшняя посетительница, Арания.
Я кивнула, увидев девушку.
– Она сказала, что ее зовут Мишель.
– У нас пока нет подтверждения ее имени, – сказал он. – Из-за любви к клиентам в институте меньше камер, чем мне бы хотелось.
Да, он упоминал об этом раньше. Пристальный взгляд, который я сейчас получала от своего мужа, сказал мне, что он тоже упоминал об этом.
– Но, – продолжил Рид, – мы смогли выделить эту фотографию, на которой она входит в институт сегодня утром.
– Откуда она могла знать, – спросила Мэдлин, – что Арания будет там сегодня? Она делит свое время между этим местом, институтом и «Полотном греха».
Рид кивнул.
– У нас был тот же вопрос. – Он провел пальцем по экрану, и появилось несколько картинок. – Она была в институте каждый день в течение последних четырех дней. Тебя там не было до сегодняшнего дня.
Поскольку сегодня была пятница, это означало, что большую часть этой недели она провела в коридорах института.
– И вы подтверждаете, что она не является резидентом?
– Никаких записей о ней.
– Как она провела внутри всю неделю, и никто ее не расспросил? – спросила я.
– Я поговорил с командой безопасности, – сказал Мейсон, – теперь, когда её опознали, ей не разрешат вернуться. Справедливости ради, она вписалась в роль – выглядела как надо. Короче говоря, она смешалась с толпой, и никто этого не заметил. Кроме того, она нашла маршрут, чтобы избежать главных входов.
Я выпрямилась.
– Какой маршрут?
– Через доставочный док.
Мои глаза широко раскрылись, я повернулась к Стерлингу.
– Это больше не повторится, – сказал он. – Мейсон позаботился об этом с командой безопасности, прикрепленной к институту.
Холодный озноб пробежал по мне.
– Мог бы кто-нибудь из… МакФадденов… Могут ли они попытаться навредить институту?
Лорна накрыла ладонью руку мужа, и все четверо мужчин кивнули. Контраст между Лорной и Ридом усиливал их красоту как пары – высокий и миниатюрная, темный и светлая, большой и маленькая. Мюрреи были воплощением притягивания противоположностей.
– Это имеет наибольший смысл, – сказал Рид, его темные глаза сверкнули в мою сторону. – Подумай об этом. Они хотят возродить империю торговли людьми двадцатилетней давности. Институт Спарроу не только борется с торговлей людьми, помогая выжившим, но и активно сотрудничает с медицинскими, юридическими и правоохранительными органами. Это противоположность тому, чего они хотят.
– Твоя система безопасности получает повышение, – сказал Мейсон.
– Я ценю заботу о личностях клиентов. Это не имеет первостепенного значения по сравнению с важностью твоей безопасности, безопасности персонала или безопасности самих клиентов.
Я посмотрела на Мэдлин и Лорел.
– Моя безопасность означала их безопасность.
– Делай то, что тебе нужно, – сказала я.
Вероятно, это было потраченное впустую дыхание. Если Стерлинг или другие мужчины хотели чего-то добиться, они не ждали моего одобрения. Тем не менее институт был моей мечтой. Я могла, по крайней мере, верить, что мое одобрение ценится.
Рид продолжил.
– У нас есть фотографии Мишель, – он взял ее имя в кавычки, – входящей в институт. А вчера у нас было это видео с ее уходом.
– Машин нет?
– Поблизости нет. Патрик сотворил свое волшебство с дорожными камерами и получил это.
Рид показала кадр, на котором она садится на заднее сиденье черного седана.
– Заднее сиденье, – сказала я.
– Ее везут, – добавила Лорна.
– Посмотрите на это, – сказал Рид, когда зернистые кадры начали двигаться.
Мы все ахнули.
– Ее короткие волосы были париком, – сказала я.
Мы все смотрели. Оказавшись на заднем сиденье, застенчивая молодая леди откинула капюшон и сняла парик. Более длинные светлые волосы рассыпались по ее спине, когда машина отъехала. Было что-то еще – ее манеры. В коротком ролике застенчивость девушки сменилась уверенностью.
– Она притворялась, – сказала я.
– Судя по номеру, машины в аренде. – Патрик ухмыльнулся. – Дай мне еще несколько часов. Я выясню, с кем связана эта женщина.
Мне почти не хотелось спрашивать.
– Что насчет конверта?
– В нем был порошок, – ответил Рид.
– Я думала, ты сказал, что это безопасно, – ответила Лорел.
– Мне потребовалось некоторое время, чтобы разобраться в составе. – Он пожал плечами, широко улыбаясь. – Записка должна все объяснить. Я был немного отвлечен возможностью отравления.
– Что там? – спросила я.
– Остатки дискет, скорее всего, с начала 1990-х годов.
Мой желудок скрутило, я повернулась к Стерлингу.
– Дискеты. Что было в записке?
– Там было сказано ждать следующей засады.
– Засады, – повторила Мэдлин.
Я поймала зеленый взгляд Лорны. Она понимающе посмотрела на меня. Мы обе наблюдали.
– Засада, – повторила я. – Для тех, кого здесь не было, когда МакФадден объявлял о своей кандидатуре на пост президента… – Я повернулась к Стерлингу. – Засада предназначена для того, чтобы намекнуть, что у них есть доказательства против Спарроу, что сделал твой отец?
– Мы можем предположить, что это так, – ответил он без эмоций.
– Я им не верю. У нас были все улики, которые спрятал твой отец. – А как насчет того, что мой отец дал каждому из них? У тебя есть все доказательства, которые были даны Аллистеру?
– Мы так и не нашли их, – ответил Рид. – И мы вычистили все не только из офисов «Спарроу Энтерпрайзис», но и из сокровищницы в Линкольн-парке.
Линкольн-парк был местом, где Стерлинг родился и вырос, где Аллистер жил с Женевьевой и где Женевьева Спарроу все еще проживала. Это был красивый особняк из известняка, и, если Стерлинг добьется своего, однажды он превратится в груду обломков – как только его мать перестанет им пользоваться.
Стерлинг продолжил мысль:
– Мы можем предположить, что Аллистер или его люди уничтожили их.
– Что, если бы они этого не сделали? – спросила я.
– У них не было бы причин хранить улики, изобличающие самих себя, – ответил Стерлинг. – Это сообщение – всего лишь уловка. Они пытаются залезть нам в головы.
Я посмотрела на Руби и снова на Стерлинга.
– Могут ли тебя обвинить в том, что сделал отец? – спросила я.
Вместо Стерлинга ответил Патрик.
– Более серьезная проблема заключается в том, чтобы дать федералам какой-либо повод для поиска или возможность для них рассмотреть Чикаго и Спарроу под микроскопом.
– «Спарроу Энтерпрайзис» чиста, – сказал Стерлинг как ни в чем не бывало.
Патрик ответил:
– Это организация. Мы не занимаемся торговлей. – Он посмотрел на Мэдлин. – Но мы тоже не хор мальчиков-зайчиков. Мы создали работающую систему. Когда происходит поломка, мы перенастраиваемся.
– Было бы лучше держаться как можно дальше от радаров федералов, – добавил Мейсон. – У некоторых из нас есть официальные свидетельства о смерти, которые нужно объяснить.
Я подняла руку.
– У меня. О, моё было аннулировано.
– Ты думаешь, все это связано с МакФадденом? – спросила Лорна, переводя наш разговор в другое русло.
– Прямо сейчас, это главная мысль, – ответил Мейсон.
– Так что нужно будет остаться в башне, – сказала Мэдлин. – На сегодня.
– Это не очень хорошо для загара, – сказала Руби. – Но детям понравилось.
– Изоляция? – спросила я.
– Неофициально, – ответил Стерлинг. – Если кому-то из вас нужно покинуть башню, скажите это нам. Мы увеличим команду безопасности. Дети не должны выходить.
Я положила руку на руку Стерлинга.
– С ними все будет в порядке. С нами со всеми.
– А я? – спросила Руби.
Мрачный взгляд Стерлинга переместился на Патрика и Мэдлин. Не часто мой муж, так сказать, брал на себя ответственность за тот или иной вопрос. Патрик ответил.
– Тебя любят.
Щеки Руби порозовели.
Патрик продолжил:
– Если только твой дядя не объявит карантин, ты взрослый человек. Так же, как твоя мать, тетя и другие. Если у тебя есть уважительная причина для ухода, сообщи нам. Мы оценим ситуацию и пойдем дальше.
Она кивнула.
– Я отчасти рада, что меня не причисляют к детям.
– Ты все еще наш ребенок, – прошептала Мэдлин.
Сделав глубокий вдох, я выпрямилась на краешке стула, в то время как четверо мужчин встали, пожелав нам спокойной ночи, и все направились обратно на второй этаж. Только когда мы, дамы, остались единственными оставшимися, я положила руки на гранитный стол. Небо за окнами стало полностью темным. Стерлинг передал эту информацию при последних лучах солнца.
– Вина?
Лорна вздохнула, откидываясь на спинку стула.
– Я рада, что у меня есть все необходимое.
Лорел рассмеялась.
– Если оно у тебя кончится, у меня есть запас внизу.
– У меня тоже, – сказала Мэдлин с усмешкой.
Встав из-за стола, я открыла шкаф и достала пять бокалов.
– Руби, мне спросить твою маму, прежде чем предлагать тебе бокал?
– Ей 21, – сказала Мэнди.
Я поставила бокалы на стол, а Лорна встала и достала три разные бутылки.
– У нас есть каберне, сладкое розовое и пино нуар.
– Каберне сухое, – начала Мэдлин. – Как следует из названия, сладкое розовое…
– Мам, – сказала Руби с усмешкой, – я учусь в колледже уже три года. Я могла бы сама рассказать вам о винах.
Мы все рассмеялись, когда Мэдлин покачала головой.
– Посмотри на это с другой стороны, – сказала Лорел, наливая каберне в бокал, – по крайней мере, Руби учится в университете чему-то, что ей понадобится позже в жизни.
– В отличие от математического анализа, – сказала Руби, наливая себе сладкое розовое.
– Говори за себя, – сказала Лорел.
Глава 8
Арания
Звук открывающейся двери эхом разнесся по затемненной спальне. Несмотря на то, что было где-то после полуночи и до двух часов ночи, я не могла заснуть, мои мысли были заняты многими вещами, в том числе тем, что происходило с назначенным на завтра слушанием по условно – досрочному освобождению. Прошло три дня с момента нашей семейной встречи.
Три дня попыток работать из дома.
Три дня балансирования между заботами о муже и семье и заботами о «Полотне греха» и Институте Спарроу. Я скучала по тому, что Яна работала на меня в «Полотне греха». Она была ценным приобретением с самого первого дня. Однако в институте она нашла себе более подходящее призвание. В глубине души я знала, что, оставив ее во главе, Институт Спарроу будет работать так, как должен.
Она связывалась со мной по нескольку раз в день с новостями. Не говоря уже о многочисленных электронных письмах и онлайн – конференциях.
Несколько лет назад Винни, моя подруга и бывшая помощница Луизы и меня – основателей «Полотно греха» – переехала в Чикаго, чтобы помогать управлять «Полотном греха» отсюда. Мы даже сделали ее партнером.
С Яной и Винни на моей стороне оба бизнеса процветали. Если бы не красивая четырехлетняя девочка, которая хотела делать все, что делает мама, я бы действительно чего-то добилась.
Я думала о последнем электронном письме Яны, когда звук открывающейся двери спальни предупредил меня, что я не одна.
– Стерлинг.
Я увидела его смутный силуэт в темноте за несколько секунд до того, как кровать прогнулась под его весом. Прежде чем я смогла заговорить снова, его губы оказались на моих. Это не был целомудренный поцелуй при обнаружении, что я не сплю.
Нет.
Это был крик о помощи единственным способом, которым мой муж мог попросить, – без слов.
Его поцелуй был собственническим, переполненным одновременно потребностью и страстью. Его сильные губы насильно захватили мои, пока его язык искал вход. Я охотно открылась, приветствуя его вторжение. На вкус он был как кофе и стресс.
Наше дыхание стало затрудненным, он стянул футболку через голову, прежде чем снова заявить на меня свои права. Его большие руки блуждали под шелковой кофточкой, которая была на мне, лаская мою кожу. Это было так, как будто мы не занимались любовью несколько дней или недель. Стерлинг жаждал нашей связи. И всего через несколько минут его ласк мой аппетит стал таким же ненасытным.
Восемь лет брака, и наш пыл был таким же всепоглощающим, как и тогда, когда мы встретились. Стерлинг часто говорил мне, что я принадлежу ему. Он сказал, что мое тело знает. Мне просто нужно было дать своему разуму время согласиться.
Когда мои шелковые шорты и его пижамные штаны оказались на полу спальни, у меня не было никаких сомнений в том, что клятвы, которые мы дали, были тем, чему суждено было случиться. Он, без сомнения, был тем мужчиной, которого я должна любить. У него была вся я – мой разум, мое тело и моя душа. Мы были созданы для того, чтобы дополнять друг друга. Другого объяснения нашей связи не существовало.
– Черт, – выкрикнула я, когда он вошел глубоко в меня, моя спина выгнулась, а колени поднялись, я прижала пятки к его заднице.
Убрав мои длинные волосы с лица, Стерлинг пристально посмотрел мне в глаза. От темноты в комнате его взгляд сделался еще темнее, как если бы я смотрела в две черные дыры. Даже без света он притянул меня к себе.
– Ты чертовски идеальна.
Мои пальцы скользили по его сильным плечам, пока он наполнял меня снова и снова. То, что начиналось как спринт, превратилось в марафон. Толчок за толчком, я чувствовала каждый дюйм, пока он подталкивал себя к краю и облегчал себе путь.
– Черт, Стерлинг. Это приятно.
Он обхватил мою щеку, продолжая медленную пытку.
Внутрь и наружу.
Его широкая грудь поверх моей груди. Наши тела кожа к коже. В человеке надо мной горел ад. Я чувствовала жар от его прикосновения и видела искры за закрытыми веками. В его движениях также чувствовалась сдержанность, я почувствовала трепет.
Мои руки потянулись к его щетинистыми щекам.
– Не сдерживайся, Стерлинг.
Его движения замерли.
– Черт, так много всего. – Его лоб склонился к моему. – Я не хотел бы причинить тебе боль, Арания.
Я вытянула шею и губы навстречу его губам.
– Ты никогда этого не делал. И никогда не сделаешь. – Я снова поцеловала его. – Я не знаю всего, с чем ты имеешь дело, но я помню, кем ты меня назвал.
Мои глаза привыкли к полумраку, его взгляд стал более пристальным.
– Ты моя.
Кивнув, я сказала:
– Ты сказал мне, что я должна быть твоей королевой. Вы король, мистер Спарроу. Позвольте своей королеве разделить ваше бремя.
– Блять.
Это был скорее рев, чем рычание, когда Стерлинг прервал нашу связь.
Вскоре я уже стояла на четвереньках, пока Стерлинг лепил меня по своему вкусу. Пластилин в его руках, я согласилась на это, зная, что буду вознаграждена.
Он провел своей большой рукой по моему заду.
– Как поживает эта сексуальная задница?
Я ухмыльнулась, вытягивая шею и оглядываясь на него.
– Если я скажу тебе, что все в порядке, ты изменишь это?
Быстрый удар пришелся по одной ягодице, затем по другой, прежде чем он дотянулся до моих бедер и толкнулся вперед, полностью заполняя меня.
– Ох, черт.
Навалившись на меня всем весом своего тела, он дразняще убрал мои волосы с шеи.
– Вот так, Солнышко. Все эти непристойности. Вытащи их.
И я вытащила их, я это сделала.
Я попросила своего мужа разделить его бремя. Время потеряло смысл, когда мы чередовались между безудержным трахом и медленными, внимательными занятиями любовью. Это был танец, и темп менялся от песни к песне. Я услышала мелодию, Стерлинг вёл.
Я кончила.
Он кончил.
Я кончила снова.
Как будто ему нужно было добраться до финишной черты.
С этой целью его хватка усилилась. Я тоже видела это на горизонте вместе с восходящим солнцем. Вместе мы взорвались, дрожь распространилась по всему телу. Каждый синапс воспламенился, и я снова крепко вцепилась в мужчину надо мной.
Когда наше дыхание выровнялось, и я полностью насытилась, положив голову ему на грудь и слушая ровное биение его сердца, я не приблизилась к пониманию тонкостей его проблем, и все же в глубине души я знала, что он разделил их. Настойчивость и напряженность внутри него по прибытии в спальню исчезли и сменились моментом покоя и, возможно, усталости.
Когда проснулась, я снова была одна.
Растянувшись на наших мягких простынях, я поразилась тому, как крепко я заснула после визита Стерлинга. Выдавая желаемое за действительное, я надеялась, что он тоже немного поспал. Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что я сплю обнаженной.
Этого состояния я старалась избегать, так как одна маленькая девочка иногда пробиралась в нашу комнату и в нашу кровать. Мои мышцы болели наилучшим образом, когда я приподняла одеяло и подвинулась к краю кровати.
На прикроватной тумбочке лежала записка.
«Позвони мне, когда проснешься. Нам нужно тебе кое-что сказать.
С любовью.
Стерлинг. «
Я не могла объяснить тот ужас, который проник в мои мысли. Если несколько секунд назад я вспоминала блаженство, то теперь я волновалась. Быстро побывав в ванной – надев халат, плеснув немного воды на лицо и позаботившись о других вещах, – я завязала халат и направилась к своему заряжающемуся телефону.
Гудок прошёл только раз.
– Стерлинг?
– Приходи на второй.
– На второй?
Я не просила пояснений.
Я знала, что означает «второй». Я сомневалась в его просьбе. За восемь с лишним лет я ступала на этот конкретный этаж менее полудюжины раз.
– Да, – ответил он. – У нас есть кое-что, на что ты должна посмотреть.
Я сделала глубокий вдох.
– Ты пугаешь меня, Стерлинг.
– Солнышко, надень что-нибудь. Отведи Голди к Лорне на кухню и спускайся.
– Но…
Звонок завершился.
Я встала, качая головой.
– Черт, черт, – пробормотала я, когда дверь в спальню со скрипом открылась.
– Мамочка, что ты говоришь?
Я поспешила к Голди.
– Мама пела песню.
– Я не знаю этой песни.
– Я научу тебя ей, когда ты подрастешь. Давай соберемся и спустимся позавтракать.
– Мы можем сегодня пойти в парк?
Я потянулась к ее руке.
– Мы могли бы притвориться.
Ее маленькие плечи поникли.
– Мне надоело притворяться.
Присев на корточки, я положила руку ей на лоб.
– Ты заболела?
– Нет, – ответила она как ни в чем не бывало. – Я устала притворяться.
Я улыбнулась, обхватив ладонями ее маленькие щечки.
– Хорошо используешь слова. – Я наклонила голову. – Ты устала притворяться, но у тебя это так хорошо получается.
Ее темно-карие глаза заблестели.
– Да?
Я продолжала:
– Ты можешь быть кем угодно, когда притворяешься, и мы можем пойти куда угодно, когда притворяемся. Мы можем быть на пляже или в парке.
– И в музее?
– Даже в музее.
– Я знаю, – сказала она, – у нас у всех есть динозавры. Можем поставить их в гостиной и притвориться, что это музей… тот, где динозавры?
Я ухмыльнулась.
– Точно. И да, мы можем притвориться, что это Музей науки и промышленности.
– И мы можем заставить людей платить за то, чтобы посмотреть их.
Я усмехнулась.
– Посмотрим.
Голди подпрыгивала вверх – вниз.
– Я хочу пойти разбудить Эдди и Джека.
– Как насчет того, чтобы сперва посмотреть, завтракают ли они внизу, и ты могла рассказать им все об этом?
– И они тоже должны будут участвовать.
Жаклин Голди Спарроу была копией отца в женском обличье. Ведя ее в спальню, я сказала:
– Мы могли бы сначала спросить их.
– Хорошо, мы можем спросить…
Глава 9
Стерлинг
Стуча итальянскими мокасинами по бетонному полу второго уровня, пока я ходил взад и вперед, ожидая новостей от Патрика. Кружка кофе в моей руке была четвертой или пятой с момента пробуждения. Впервые за много ночей я по-настоящему выспался.
Во многом это произошло благодаря женщине, которая должна была присоединиться к нам в любую минуту.
Мои мысли обратились к ней. Она была моей во всех отношениях.
Как бы сильно я ни хотел контролировать каждый аспект своей жизни, с каждым днем присутствия Арании в моей жизни я узнавал правду. Женщина, рожденная, чтобы стать моей женой, управляла моими душой и телом. Она понимала меня, как никто другой, никогда не пыталась изменить мужчину, который нашел ее, но все же изменила каждую гребаную молекулу моего существа. Когда ей нужны силы, я был рядом с ней, а когда мне нужно подкрепиться, она была рядом со мной – словами и прикосновениями.
Я бы прошел по углям ради Чикаго.
Я бы вошел в гребаную печь ради Арании.
Врата ада не помешали бы мне сохранить ее и остальных в безопасности.
Прозвенел звонок, вырывая меня из мыслей. Я посмотрел на Рида за рабочим столом, окруженным клавиатурами и мониторами. Высоко вверху находились дополнительные экраны, на которых мы все могли видеть то, что видел он. Его карие глаза оторвались от монитора.
– Это Лорел.
Я вздохнул, посмотрев на часы.
Сколько времени прошло с тех пор, как звонила Арания?
Стальная дверь между лифтом и нашим этажом открылась, и внутрь вошла доктор Лорел Пирс со стопкой блокнотов. Остановившись при виде нас, она прищурилась.
– У меня такое чувство, что все не так хорошо.
Глаза Мейсона встретились с моими, и он подошел к своей жене.
– Я могу проводить тебя обратно в лабораторию.
Она решительно выпрямилась.
– Я могу найти свою лабораторию самостоятельно. Могу я здесь чем-нибудь помочь?
Это был бы не первый раз, когда она помогала нам.
У меня не было никаких проблем с ее полом. Черт возьми, если кто-то выполнял свою работу, мне было все равно, был ли этот человек мужчиной, женщиной, или чем-то между. Пол Лорел меня не волновал. Что меня волновало, так это ее близость к другим женам.
Арания была в пути – я надеялся. Если мы расскажем Лорел, все должны будут знать.
Лорел подняла свободную руку.
– Не бери в голову.
– Лорел, – сказал я, – ты видела Аранию наверху?
– Нет, Стерлинг, извини. Я не поднималась в пентхаус. Я спустилась прямо сюда.
Раздув ноздри, я вдохнул.
– Я могу сходить за ней, – предложила она.
– Она звонила, должна быть уже в пути.
Лорел отошла от Мейсона и посмотрела на экран высоко над головой.
– Это Институт Спарроу?
Мейсон взял ее за локоть.
– Да.
Лорел обхватила руками свои блокноты, прижимая их к животу.
– О, Боже. Кто-нибудь пострадал?
Прежде чем мы успели ответить, снова раздался звонок.
– Она идет, – сказал Рид.
Мой пульс участился.
– Выключи экран.
Я подошел к стальной двери. Закрывшись после того, как Лорел вошла, та могла снова открыться только с помощью отпечатка руки. Отпечаток руки Арании не открыл бы дверь на этот этаж. Я положил ладонь на сенсор. Стальная дверь скользнула в сторону, когда открылся лифт.
Моя жена была видением.
С волосами, собранными сзади в конский хвост, без макияжа, в легком топе без рукавов, голубых джинсовых капри и туфлях на плоской подошве, она была так сногсшибательна, как будто была одета для дорогой вечеринки. Ее карие глаза встретились с моими, и она потянулась, взяв меня за руку.
– Что случилось?
Я повел ее внутрь.
Она огляделась, встречаясь взглядом со всеми остальными.
– Где Патрик?
Я крепко держал ее за руку.
– Мы кое-что узнали, и я хотел, чтобы ты услышала это от меня.
– Черт, – пробормотала она. Ее взгляд встретился с моим. – Ты меня пугаешь. Патрик в безопасности? Может, позвать Мэдлин?
– Патрик в безопасности, – сказал Мейсон. – Сегодня около четырех утра поступил звонок, он вышел на улицу. Он в безопасности.
– Гаррет, Марша, Ромеро, Кристиан, Райан, Сэм…
Она называла лучших капо Спарроу, с которыми познакомилась.
Я подвел ее к стулу.
– Эти люди в безопасности.
Когда она осталась стоять, я глубоко вздохнул.
– Черт. Прошлой ночью, незадолго до полуночи, мне позвонил губернатор.
– Иллинойса?
Только Арания могла заставить меня сегодня улыбнуться.
– Да, Солнышко, Иллинойса. Похоже, мы не единственные, кто пытается помешать слушанию дела об условно-досрочном освобождении. ФБР занимается делом МакФаддена с тех пор, как…
– С тех пор, – сказала она. – Я помню агента Уолша.
– Специального агента, – сказал Мейсон. – Он получил повышение и работал на востоке над внутренним терроризмом. Его временно перевели в Чикаго, когда начались разговоры об условно-досрочном освобождении МакФаддена. Из того, что мне сказали, он проник в организацию МакФаддена еще до того, как я вернулся в Чикаго.
Она поджала губы и сложила руки вместе, как делала, когда думала.
– Да, я помню. – Она повернулась ко мне. – Это было раньше… Когда я с ним познакомилась, он уже не был в этой роли. Я помню, он хотел, чтобы я восстала против тебя.
Я кивнул.
– Он узнал о телах в транспортных контейнерах.
– Он думает, что это ты? – Ее шея выпрямилась. – Ты не клал туда эти тела.
– Нет, – ответил Мейсон, – но мы от них избавились.
