Текст книги "В плену вседозволенности (ЛП)"
Автор книги: Алеата Ромиг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Последнее, чего я хочу, чтобы нашим планам мешали звонки коллег. Эти выходные посвящены исключительно нам.
Эрика тянется за телефоном, и я подъезжаю к ней сбоку, опустив стекло.
– Мисс Эллис, проблемы?
От звука моего голоса, её глаза открываются шире. Морщусь от того, что на ней всё еще слишком много макияжа. Первое, что я сделаю, когда мы доберемся до места, это как следует её умою.
Ну, это если я смогу потерпеть и не оттрахать её. Это были две самые первостепенные задачи. Последовательность выполнения еще висит в воздухе, как мог бы и мой член, если бы не был зажат этими джинсами.
– Я...я, – запинается она, так непривычно для уверенного образа с телеэкрана. – Что вы здесь делаете?
– Убеждаюсь, что вы в порядке.
Её щеки покраснели, словно она считала, что не заслуживает моего внимания. Как же она ошибалась.
– Вы не... – она вздыхает, – Я не знаю, что произошло. Могу поклясться, что оставила машину прямо здесь. – Она показывает на ряд пустых парковочных мест. – Вы её не видели?
Нажимаю кнопку разблокировки, наклоняюсь и открываю пассажирскую дверь грузовика.
– Забирайтесь. Уже слишком поздно блуждать по парковке. Никогда не знаешь, кого встретишь.
Она снова смотрит на телефон, словно хочет кому-то позвонить, но возвращает его обратно в сумочку.
– Спасибо.
От звука облегчения в её голосе каждый нерв в моем теле прошибает искра. Я стану единственным, кто будет даровать ей облегчение – не только на этих выходных, всю оставшуюся жизнь.
– Можете повозить меня по парковке, – предлагает она, – Я могла перепутать уровень. Не знаю. Думаю, я просто устала.
Наклоняю к ней голову. Время её указаний прошло. Приготовься, Эрика Эллис: мы едем кататься.
– Пристегните ремень. Мы же не хотим, чтобы вы поранились.
Она искоса смотрит на меня, но делает, как я сказал. Вдыхаю её запах. Я чувствую её неуверенность – её страх – в ограниченном пространстве салона, и это, чёрт возьми, меня заводит. Я молчу, пока огибаю каждый поворот каждого уровня и подъезжаю к выходу, показываю свой бейдж и выезжаю на улицу.
– Вы не искали мою машину, – говорит Эрика, потянувшись к дверной ручке.
Выжимаю газ на полную. Улицы практически пусты. Я проезжаю на один, второй и теперь третий красный сигнал светофора.
– Что вы делаете?
Не отвечаю, позволяя её вопросу и беспокойству зависнуть в воздухе. Костяшки моих пальцев побелели от крепкой хватки на руле. Я так долго этого ждал.
Когда-то попадаю на зелёный, когда-то – нет. Не важно. Я не останавливаюсь. Не замедляюсь. Эрика ёрзает на соседнем сиденье, но сохраняет тишину; колёса крутятся, одометр отсчитывает пройденные мили. Пейзаж становится всё менее разнообразным, количество светофоров на пути уменьшается.
– Пожалуйста, – наконец, Эрика начинает умолять, – Я не знаю, что вы делаете, но прекратите. Я хочу домой. Мы не туда едем.
Точно так же, как уличные фонари и встречные пешеходы, мелькают и её комментарии, а я продолжаю молча вывозить нас за пределы города. Даже музыка не играет. Я стремлюсь услышать её мысли сквозь этот дорожный шум. Я хочу знать, о чем она думает, какую внутреннюю борьбу ведет.
Когда небо над пригородом стало цвета чёрного бархата, с рассыпанными по нему сверкающими яркими звёздами, я поворачиваюсь к ней. Хотя она перестала спрашивать, язык её тела кричал. Тело моей Эрики прижалось к двери, настолько далеко от меня, насколько возможно. Её распахнутые голубые глаза смотрели на меня так, словно она впервые меня видит. Мы оба знаем, что это неправда.
Ей не хватило смелости открыть дверь движущегося автомобиля, но она напряжена и готова. Возможно, её удерживала на месте идея прыгать на скорости семьдесят миль в час. Надеюсь, даже больше.
– Где те красные туфли? – наконец, спрашиваю я.
Она моргает. Единственным источником света в машине была приборная панель.
– Я оставила их в гримёрке.
Вернув внимание к дороге, качаю головой и спрашиваю: – Ты видела мою записку?
– Я не знала, что она от вас.
Ударяю ладонью по рулю, чем заставляю Эрику вздрогнуть и прижаться к пассажирской двери.
– А от кого, мать твою, она могла быть?!
– Н... не знаю. Я об этом не думала.
– И сколько мужчин оставляли тебе записки в твоей гримерке с указаниями что надеть?
– Я не знала, что она от мужчины.
Я поворачиваюсь к ней, чувствуя запах не только её страха, но и желания. Сладкий аромат её лона почти заставил меня отказаться от поездки в дом и трахнуть её прямо в грузовике.
Эрика бессознательно качает головой, предпринимая ещё одну попытку придвинуться к двери.
– Пожалуйста, Виктор, это на тебя не похоже. Что происходит?
Это первый раз, когда я слышу своё имя в её исполнении. Казалось, я ждал этого вечность.
– Значит, теперь я не мистер Кросс?
Так она обращается ко мне на работе.
– Ты мистер Кросс. Так тебя зовут.
– А тебя Эрика Эллис?
– Виктор, я не...
Отрезаю: – Сэр.
Она распрямляет плечи.
– Что?!
– На этих выходных никаких имен. Можешь называть меня сэр.
– Могу... что? Я не стану.
Мы выехали из города и оказались в самом центре неизвестности. Здания городской застройки и даже жилые дома ушли в прошлое. Сельскую местность покрывали соевые и кукурузные поля. Ряды редких деревьев перемежали открытые равнины, переходящие в травяные низины и узкую гравийную обочину. Растущая луна почти не давала свет. Одно неверное движение по ночной дороге и грузовик угодит в пятифутовый кювет. Одна мысль о женщине в моей машине, и я даю по тормозам, останавливаясь на обочине. Визг шин, сопротивление ходовой под ударами разлетающегося гравия. Быстрее, чем Эрика успевает понять, что к чему, я ставлю грузовик на паркинг и отстёгиваю свой ремень безопасности, чтобы скользнуть к ней, запирая её между собой и дверью.
Её дыхание становится глубже, тепло тела передается мне.
– Даже не думай открывать дверь, – предупреждаю я, голос похож на рычание. – До земли пять футов, и если ты упадешь, я последую за тобой и возьму прямо там. В грязи.
Она сглатывает, её испуганный взгляд приклеен ко мне.
Положив одну руку ей на затылок, а второй жестом собственника накрыв её бедро, притягиваю её к себе. Она в ловушке между дверью и ремнем безопасности.
– Сэр, – повторяю я, – Единственная альтернатива – Господин.
Вдоль нижнего века собирается слеза, Эрика моргает и та повисает на её густо накрашенных ресницах.
– Вик...
Я притягиваю её к себе. Её пальцы сжимаются в кулаки, и она бьет меня в грудь. Но я слишком крупный, слишком сильный, слишком целеустремленный. Она, наконец, в моих руках и я беру то, что принадлежит мне, насилуя её рот своим. Мой ищущий и пробующий язык без промедления погружается в её тепло, рай. Её крошечные кулачки колотят меня, пока моя грудная клетка сминает её груди.
Её сердце лихорадочно стучит под моим. Её страх и возбуждение наполняют воздух, опьяняющий аромат, который мгновенно превращает мой член из твёрдого в стальной.
Я продолжаю держать её губы в плену, беззастенчиво запрокинув голову назад хваткой безжалостных пальцев в её каштановых волосах. Поцелуй за поцелуем, её мольбы стихают. Чем больше я пробую, неумолимо клеймя её рот, тем больше расслабляются её мышцы, тем больше она тает.
Когда я, наконец, отстраняюсь, наши взгляды встречаются, и я молча разрешаю ей говорить. Она не произносит ни слова, и я тянусь за её рукой. Эрика пытается отдернуться, но я не в настроении для переговоров. Взяв её ладонь, накрываю ей свою ширинку и провожу с нажимом вдоль пульсирующей эрекции.
– Чувствуешь, что ты делаешь со мной?
Когда она не отвечает, я снова дергаю её за волосы, выгибая назад шею, чем срываю с её губ вздох.
– Чувствуешь?! – спрашиваю снова.
– Д-да, – всхлипывает она.
Мои губы изгибаются в полуулыбке.
– Да, что?
– Да, сэр.
Глава 5
Эрика
Милостивый Боже, это не по-настоящему.
Я закрываю глаза в надежде отгородиться от всего, но не могу. Виктор продолжает водить моей ладонью по эрекции – по его большому, твердому и голодному члену. Я никогда не видела его таким. Он совсем не похож на оператора, с которым я знакома. В него словно демон вселился.
– Повтори, – требует он.
– Да, сэр, – голос мне не принадлежит. Он стал слабее и покорнее.
А я никогда в своей жизни не была покорной.
– Скажи, что ты со мной делаешь.
У меня покалывает кожу головы от его усилившейся хватки.
– Я делаю вас твёрдым. – Его тёмные глаза прищуриваются, я добавляю, – Сэр.
Виктор отпускает мою руку и скользит ладонью под подол юбки. Каждый нерв в моем теле обжигает огнем. Вспышки опаляют меня там, где я и не знала, что может быть жарко. Усталость после съемки ушла, смылась потоком адреналина, курсирующего в крови на рекордной скорости. Чем выше поднимаются его пальцы, тем горячее мне становится.
– Пожалуйста, – не уверена, чего прошу. Это неправильно. Так не должно быть.
Его пальцы крадутся вверх по моему бедру, и я вздрагиваю от такой настойчивости. Он трогает меня, и я открыта ему, ведь между нами только тонкий слой ткани. И почему я не додумалась переодеться после работы? Будь я в джинсах, он бы ко мне не прикоснулся. В джинсах, я была бы в безопасности.
Но так ли это?
Я ахаю, когда он проводит пальцами по моим трусикам.
– Ты промокла, котёнок.
Котёнок?
– Промокла насквозь, – повторяет он, – Хочешь, чтобы я проник своим твёрдым членом в твою киску, прямо в ту мокрую дырочку, да?
– Нет! – говорю я, пораженная его обращением, словами, которые не слышала по отношению к себе ни от одного мужчины. Пытаюсь свести ноги и помешать вторжению.
Он слишком сильный. Его палец кружит под хлопковой преградой и дразнит клитор, сокрушая меня шокирующими волнами. Вопреки моим словесным протестам один палец, а затем и два пробираются между складочек, и я издаю стон. Я стараюсь не стонать, но моё тело цепляется за его пальцы и держит их.
– П-пожалуйста, – умоляю я, – Пожалуйста, не надо.
– Ты хочешь этого. Очень.
– Нет, не хочу.
Голова дёргается назад, и я визжу от боли, в этот раз от его рывка по моим щекам потекли слёзы.
К моему шоку Виктор высовывает язык и проводит им по моему лицу, от подбородка до глаза. Я пытаюсь отстраниться, но не могу. Он повторяет процедуру, и мою щеку снова покрывает его слюна, я улавливаю запах мятной жвачки в его дыхании. Всё это время его пальцы не перестают проникать в меня, то погружаясь, то выходя.
– Поплачь, котёнок, – говорит он, – я выпью каждую слезинку, потому что каждая капля делает меня твёрже. Каждая капля – еще один дополнительный толчок в твою киску, ты ведь поможешь мне облегчить боль в моем члене, правда? Я собираюсь взять тебя так, как ты себе даже представить не можешь.
Он смотрит вниз, на свою руку под моим платьем.
– Только взгляни, как ты льнёшь к моему прикосновению, покачивая бёдрами. Ты хочешь этого. Хочешь меня. Ты моя и всегда будешь моей, – Он выпрямляется на сидении и смотрит мне в глаза, пальцы неподвижны, – Но ты уже это знаешь, да?
Я понятия не имею, что должна знать. Мне стыдно от реакции моего тела – не просто стыдно, я в шоке. Это неправильно, и, тем не менее, я продолжала двигаться на его пальцах, мечтая, чтобы он коснулся клитора, нуждаясь в большем, чем то, что он мне дает.
Виктор ещё раз размашисто проводит языком по моему лицу, и я стараюсь не морщиться.
– Скажи это, – требует он.
– Что? Сказать тебе что?
Голова откидывается назад, кожа вопит от силы новой атаки.
– Не заставляй меня тебя наказывать, – предупреждает Виктор.
Наказывать меня?
– Я хочу причинять тебе приятную боль, но, если спровоцируешь, я накажу тебя болью, котёнок. Заставлю тебя плакать. Заставлю тебя кричать. Следуй моим правилам и всё пройдет легче.
Его правилам?
Пальцы оставляют моё лоно, но прежде чем я успеваю подумать об этой потере, моей груди касается холодный ночной воздух вперемешку с потоком из кондиционера. Виктор разрывает лиф платья по шву спереди.
– Оно не моё, оно с работы...
При виде моих грудей, приподнятых кружевным бюстгальтером, он с шипением выдыхает, и я заглушаю словесный протест.
– Так вот что ты надеваешь, чтобы у мужского населения Милуоки не проходил стояк?
– Нет, – я трясу головой.
Не расстёгивая лифчик, Виктор опускает чашечки вниз, обнажая мою грудь.
Он наклоняется вперед и захватывает один из сосков зубами. Продолжительные шоковые волны идут прямиком к низу моего живота.
– Только посмотри на свои соски, – дразнит он, – Твёрже камня. Ты на взводе. Теперь скажи мне то, что я хочу услышать. Скажи, кому ты принадлежишь.
Не хочу смотреть. Я чувствую, что меня предали мои собственные соски. Вместо того, чтобы опустить взгляд, я смотрю Виктору прямо в глаза.
– М-моему мужу.
Он ожидал другого ответа, но я сказала правду. На данный момент, по крайней мере.
Он сжимает мой второй сосок, и я вскрикиваю от боли.
– Попробуй еще раз и не забудь добавить "сэр".
– Правда, сэр. Я принадлежу ему. Мы женаты.
– А твой муж в курсе? Ты ему сказала? Ты течёшь от него? – Виктор облизывает пальцы, которые совсем недавно были во мне. – Ты течёшь для него ТАК?
Не могу осознать его вопросы. Я теку для мужа. Да. Киваю.
– Тогда зачем заставлять его ждать? Если бы ты его хотела, то не стала бы задерживаться, а?
– Я-я... он тут ни при чем.
Он держит мои соски, грубо стискивая их пальцами.
– Котёнок, так быть не должно. Но раз он ни при чем, то у тебя есть я. Я научу тебя, как обращаться с мужчиной.
– Пожалуйста, – это единственное, что мне приходит на ум.
Впервые после остановки на обочине Виктор откидывается назад, давая мне личное пространство.
– Снимай трусы.
– Что?
Его пальцы сжимают мои щеки, надавливая губами на зубы до тех пор, пока привкус меди не дает мне понять, что пошла кровь.
– Сэр, – говорит он, – не заставляй меня повторять.
Киваю. Когда он отпускает моё лицо, двигаю челюстью из стороны в сторону и говорю:
– Да, сэр.
Он откидывается назад, неотрывно наблюдая, как я стягиваю трусики вниз. Это нелегко – при разорванном платье и застегнутом ремне безопасности.
– Отдай их мне.
Пульс ускоряется, когда я передаю ему светло-розовые трусики, подходящие по цвету к бюстгальтеру, сбившемуся под грудью.
Виктор забирает трусики, подносит к носу, закрывает глаза и вдыхает.
Он переводит дух.
– Люблю твой запах. Я и представить себе не мог, что ты будешь такой мокрой. – Его тёмные глаза снова смотрят на меня, – Забудешь называть меня "сэр", и они окажутся у тебя во рту. Поняла?
Я вздрагиваю от мысли об этом.
– Да, сэр.
Кто, чёрт возьми, этот человек?
Его скулы выделяются ярче на лице от коварной улыбки, в которой приподнимаются уголки губ.
– Моя девочка. Совсем скоро ты будешь знать не только кому принадлежишь, но и научишься произносить это вслух.
Я не отвечаю, когда он возвращается на водительское место и пристёгивается.
Совсем скоро? Так он и сказал. Он не собирается меня отпускать? Смогу ли я вообще вернуться к мужчине, за которого вышла замуж и который никогда не позволил бы себе такого по отношению ко мне?
Я тянусь к чашкам лифчика, но Виктор меня останавливает.
– Не прикрывайся. Я хочу видеть тебя и твои твёрдые соски. Хочу знать, что для привлечения твоего внимания мне достаточно протянуть руку.
Он наклоняется и прихватывает сосок между указательным и большим пальцами, чем вырывает из меня вздох.
Кусаю губу, чтобы заглушить стон, готовый вырваться из горла.
– Я планирую продержать тебя обнажённой все выходные, – говорит он.
Я пытаюсь осознать происходящее в наступившей тишине. Но не могу. Это слишком для меня.
– Когда мы доберемся до места, – продолжает он, прерывая ход моих мыслей, – первое, что я сделаю, это трахну тебя в рот. Ты же у нас умная, любишь говорить людям, что делать, да?
Пусть только попробует. Укушу.
Я не отвечаю. Это глупо. Он не может так со мной говорить.
Не выпуская из руки мои трусики, он вздергивает подбородок и поворачивает ключ зажигания. Мы возвращаемся на дорогу. Я не в первый раз лелею мысль о побеге, но куда? Мы неизвестно где. Вокруг ни души. Пока мы стояли на обочине, мимо не проехало ни одной машины. Готова поспорить, сеть здесь тоже не ловит.
Стреляю взглядом на сумочку.
Виктор дотягивается до нее быстрее меня, вытягивает из бездонного нутра телефон.
– Нет, котёнок. Эти выходные мы проведем только вдвоем.
Удержав для выключения клавишу питания, он заталкивает мобильник в бардачок. Тёмные глаза моментально поворачиваются в мою сторону.
– Запомни: следуй моим правилам или будешь наказана.
Я ошарашена.
– Думаешь, это потому что тебя показывают по телику, – продолжает он, голос становится глубже и опаснее, – потому что ты лучше остальных, да?
– Нет, сэр.
Виктор стреляет в меня взглядом и обратно на дорогу.
– Не ври, котёнок. Я буду наказывать тебя за ложь – каждый раз. Не забывай. Считай, что это твоё первое и последнее предупреждение. Я тебя видел. Наблюдал за тобой. Ты считаешь себя особенной, – он поднимает мои трусики и снова вдыхает, – И ты права.
– Да?
– Ты особенная. Не просто особенная. Ты всё для меня. Ты та, кем я хочу тебя видеть: дырка, шлюха, любовь всей моей жизни. Мы будем вместе навсегда.
Меня трясёт от его слов: дырка, шлюха. Это неправильно. Навсегда?
– Я сделаю тебя своей каждым доступным воображению способом.
Это неправильно, но моё лоно увлажняется от его грязных слов. Муж со мной никогда так не разговаривал. Только комплименты и нежности – ничего другого. Этого хочет каждая нормальная женщина, и, тем не менее, грубость Виктора отзывалась внутри меня незнакомым, болезненным и эротичным спазмом, заставляя течь.
– Я буду трахать не только твой рот, но и везде – всю тебя.
Когда до меня доходит масштаб его планов, мои глаза расширяются.
– Нет. Я не стану. Никогда.
Виктор ухмыляется.
– Всегда. Скажи: "Да, сэр". Скажи, что я могу трахнуть тебя в задницу.
Глава 6
Виктор
Я мечтал о её заднице, сколько себя помню. Как она трясла ей в эфире, одетая в платье. Как она хвасталась своими ногами в этих дразняще коротких юбчонках. Хоть она и замужем, уверен, в этой самой тугой дырочке ещё не побывал ни один мужской член.
Скоро. Совсем скоро её задницу заполнит мой член. Глубоко и навсегда.
В кабине грузовика наступает гнетущая тишина. Я позволяю ей обдумать то, какими теперь будут наши новые отношения и то, как всё для неё изменится. Возможно, я перешёл черту дозволенного, но за этой чертой мы можем то, что не могли до этого. Она долго считала меня пустым местом, игнорировала. Теперь у нас есть будущее.
Бросаю взгляд в её сторону. Густой сценический макияж испорчен потеками слез и туши. Она обдумывает мои угрозы и обещания. Я чувствую это по тому, как она всматривается в узкую полоску света, указывающую нам направление дороги. Должно быть, она понимает, что не в силах меня остановить.
Я не принуждаю Эрику сказать вслух, что она сделает то, что я захочу. Она скажет, что её задница принадлежит мне. Сама поверит в это. Я хочу, чтобы она молила о том, чтобы я её трахнул. Без смазки и жёстко. Она будет умолять меня об этом, будет. И лишь тогда я её возьму.
– Куда ты меня везёшь? – наконец, спрашивает Эрика.
– Котёнок, я везу тебя туда, где твои крики никто не услышит.
– Пожалуйста, Вик... сэр, – быстро исправляется она, – пожалуйста, отвези меня домой. Мы забудем о случившемся. Я никому не скажу...
– Ты права. Ты никому ничего не скажешь, пока я тебе не разрешу.
Отворачиваясь к окну, она качает головой. Со временем ее гордая осанка прогибается под неизбежное. Язык её тела говорит мне, что она приняла свою участь. Просто пока я не знаю, как это отразится на её действиях.
Прошло ещё полчаса и я, наконец, свернул на проселочную гравийную дорогу, прячущуюся под навесом деревьев. Домик располагался в полумиле от основной дороги, где "основной" равнялось "единственной". Если не знать, что искать, за деревьями невозможно ничего разглядеть.
Я был здесь вчера, чтобы приготовить всё к нашему приезду.
Мисс Эрика Эллис, возможно, и задержала нашу поездку, но она не сможет убежать от судьбы, даже если попытается.
Паркую грузовик рядом со старым деревенским домиком и поворачиваюсь к Эрике.
– Добро пожаловать в твой новый дом.
Я открываю свою дверь – она не двигается. Я тянусь открыть дверь с ее стороны – она практически перестала дышать.
– Ну, давай же, котёнок. Ты никогда не была робкой.
– Пожалуйста, В... сэр, пожалуйста, не заставляйте меня туда идти. Это всё изменит. Отвезите меня обратно, пока мы не зашли слишком далеко.
Предлагаю ей руку в жесте, приглашающем на танец, и мы танцуем. В некотором смысле так и есть.
– Да, котёнок. Это всё изменит. Когда мы закончим, ты будешь точно знать, что ты моя. Навсегда.
Она вкладывает свою дрожащую руку в мою ладонь. Она такая маленькая, что я обхватываю ее пальцами, запираю наглухо, удерживаю. Эрика смотрит вниз, на грудь, подставленную летнему ветерку.
– Ну-ну. Посмотри на свои твердые сосочки. Ты можешь говорить, что не хочешь туда идти, но твое тело с тобой не согласно.
Она не отвечает.
Я планирую раздеть её догола, как только мы окажемся внутри. Не только её грудь, но и тело – всё тело – будет в моем распоряжении в любое время. Она шагает неуверенно, тихо, очень не типично по сравнению с тем, как она расхаживала раньше. Я наблюдал за её передвижениями в студии, по городу и даже в квартире. Эта неуверенность что-то новенькое, и возбуждает меня сильнее, чем я мог представить.
Я открываю входную дверь, провожу Эрику внутрь и нажимаю на выключатель.
К счастью, накануне я включил генератор. Воздух прохладный, но не слишком, большая гостиная залита светом.
Эрика застывает, открыв рот, когда её ноги забывают, как двигаться.
– Пожалуйста, нет.
Слова предназначены мне, но взглядом она сканирует комнату. Уж точно её внимание привлекла не маленькая кухонная зона. Скорее, Андреевский крест у стены, стол для бандажа рядом и замысловатый крюк на цепи, свисающей с потолочной балки. Под подвесной цепью в бетоне вмонтированы два больших кольца с манжетами для ног.
У стены, где крест, расположился шкаф. Она не догадывается о его содержимом, но я то знаю, что внутри лежит полный набор всевозможных игрушек и аксессуаров. Рядом в открытом для взгляда доступе развешены различные кнуты, стеки, паддлы, флоггеры и трости. Я знаю, что она для них не готова и хотел убрать подальше, но не смог устоять от соблазна увидеть её реакцию на них.
Она с трудом моргает, осознавая окружающее. Но тут её тело вспоминает, как двигаться, и она поворачивается к постели с балдахином на четырех столбиках, к которым прикреплены оковы для запястий и лодыжек.
Эрика сглатывает, зажимая нижнюю губу зубами. Румянец покидает её щеки. Хватка на моей руке становится крепче.
Притягиваю её ближе и громко шепчу на ушко.
– Я знаю, о чем ты фантазируешь.
Она качает головой.
– Что я говорил тебе о лжи?
– Я никогда не говорила об этом... – она лихорадочно оглядывается вокруг.
– Я видел твой аккаунт на Амазоне. Я знаю, что ты читаешь. А твой Тамблер? Я знаю, что ты смотришь. – Моя улыбка становится шире, и я делаю шаг назад, отпуская её ладонь. – Ты грязная шлюшка. От этих книг и видео ты заводишься настолько, что потом мастурбируешь. Думаешь, я не знаю? Ошибаешься. Я знаю, что ты хочешь, чтобы я относился к тебе, как к вещи, и это удобно, потому что ты и есть вещь. Ты моя. Только моя.
Её взгляд опускается к полу, и она прикусывает нижнюю губу.
– Я действительно читаю и смотрю такое, но это не значит, что мне хочется испытать это в жизни...
У меня нет желания спорить с ней об этом.
– Раздевайся. Полностью.
Возвращаюсь к парадной двери и закрываю её.
– Я запираю замки, чтобы наше безопасное уединение не нарушали, а не потому, что боюсь твоего побега. Ты знаешь, как долго мы сюда ехали. Скажи-ка, котёнок, думаешь, ты сможешь убежать?
– Н-нет, сэр, – говорит она, выпутываясь из порванного платья.
– Хорошо, потому что, если сбежишь, и я тебя поймаю, то накажу так, что ты не сможешь ни сидеть, ни стоять, а потом оттрахаю каждый известным человечеству способом. Этого хочешь?
Тёмная река слёз прорывает плотину снова.
– Н-нет, сэр.
Её речь прерывается негромкими всхлипами. Мне приходится сдерживаться от желания слизать солёную жидкость с её щек. И не потому, что я не хочу попробовать на вкус её страх, я лишь не на шутку беспокоюсь, что для неё это будет слишком. Сейчас для неё всё новое, мой котёнок и так держится с трудом.
Как только её одежда и обувь оказываются на полу, я начинаю обучение. Урок номер один: следовать указаниям. Показываю на большой круг света и свисающие цепи.
– Помнишь туфли, которые ты должна была принести?
Она только кивает.
Я смотрю на ее голые ступни и качаю головой.
– Пальчики у тебя устанут.
Выражение её лица становится пустым, когда она осознает, что я имею в виду. Эрика понимает, что стоять с привязанными наверху руками было бы в разы проще, возьми она те туфли на четырехдюймовой шпильке, про которые я говорил.
– Пожалуйста... я не знала... откуда мне было знать? – тянет она слова, пораженно опустив плечи.
Язык её тела говорит мне, что она понимает – ей не за чем умолять. Всё в моей полной власти.
– Тебе не обязательно знать. Доверяй, слушайся и подчиняйся. – Когда она не отвечает, я указываю на пол. – На колени.
Эрика стреляет взглядом на Андреевский крест, её грудная клетка с трудом справляется с воздухом, и она падает на колени.
– Хорошая девочка, – хвалю я, подходя ближе, – Глаза в пол. Всегда в пол. – Приподнимаю её голову за подбородок. – Этой идиотской боевой раскраски больше не будет, но сначала... я кое-что тебе обещал.
Расстегиваю свои джинсы и вздыхаю. Меня переполняет облегчение от ощущения твердого пульсирующего члена. Голая Эрика Эллис, стоящая на полу передо мной была лишь фантазией, но теперь – это моя реальность.
Подняв голову и увидев, как я глажу член, она вскрикивает.
– Нет, – Это короткое слово было насквозь пропитано самодовольством. Эрика вздергивает подбородок. – Ты меня не заставишь. Я его откушу. Клянусь. Ты идиот. Я не буду тебе отсасывать.
– Котёнок, – уговариваю я, поглаживая её по волосам и приковывая взглядом к месту, – я и не говорил, что будешь. Я сказал, что трахну тебя в рот.
Она начинает вставать, я толкаю её обратно.
– Без моего разрешения не двигаться. Глаза в пол.
Я жду, когда она снова опустится на колени и наклонит голову, и только тогда подхожу к шкафу, тому самому, который я с таким усердием заполнял еще вчера. Несмотря на то, что мне хочется её подчинения, должен признать, что нахожу её дерзкий нрав эротичным. Всегда находил. Выбирая между игрушками, достаю наручники и кляп-кольцо, как раз то, что может мне понадобиться.
Всё ещё полностью одетый, за исключением расстегнутых джинсов и приспущенных боксеров, с членом, направленным в небо, я несу обратно отобранные игрушки для моего котёнка. Обходя её кругом, говорю: – Руки за спину.
– Вик...
Выворачиваю её шею под неудобным углом, снова дёргая за волосы.
– Сэр... пожалуйста, – меняет обращение она, плача сильнее.
Я отпускаю её волосы, она молчит. Наклоняюсь и слизываю со щеки солёную каплю.
– Руки за спину.
Опустив плечи, она подчиняется. Манжеты наручников выделаны овечьей шерстью, поэтому мне не стоит волноваться за целостность её кожи, пусть тянет сколько хочет. Пряжки удержат её запястья вместе.
– Подними голову.
Теперь она видит кляп, и её глаза наполняются необузданным страхом. Это ещё красивее, чем я представлял.
– Что это?
Глажу её по волосам.
– Я же говорил, тебе не нужно ничего понимать и спрашивать. Только доверяй моему слову. Я сказал, что трахну тебя в рот. Это я и сделаю. И я не собираюсь позволять тебе меня укусить.
Она трясет головой.
– Пожалуйста, не надо. Я не хочу эту штуку. Я не буду кусаться. Не буду.
– Открой рот, котёнок. Я так долго мечтал увидеть, как он будет смотреться между твоих сладких губок.
Она сжимает вместе губы, и я зажимаю ей нос. Всего несколько секунд, и она открывает рот, когда начинает задыхаться. Стоило ей это сделать, я вставляю металлическое кольцо между её зубов.
– Не сопротивляйся. Не хочу тебя ранить.
Она наблюдает за мной широко раскрытыми глазами, пока я завязываю эластичную ленту на её затылке. На кляпе есть регулятор ширины, пара поворотов и её рот раскрывается больше, Эрика стонет.
– Котёнок, ты прекрасна. А теперь ты позволишь мне трахнуть тебя в ротик. Соглашайся, или я еще его расширю.
Она быстро кивает в согласии.
Улыбаюсь, когда она безуспешно пытается заговорить. Кляп удерживает на месте её язык, что делает слова лишь звуками – эротичными и пробирающими – подгоняющими меня поскорее взять её рот.
– Вот так. Не волнуйся, не нужно просить. Я сейчас... – Еще несколько движений, яйца твердеют в напряжении, и я проникаю членом между её распахнутых губ. Это не похоже на то, как если бы она обхватывала меня губами, но кольцо создает трение, а её рот делится теплом. Пропускаю пальцы в её волосы и толкаюсь. С каждым погружением, я захожу всё глубже, пока мои яйца не касаются её подбородка. Внутрь и наружу, внутрь и наружу – звук того, как она давится, отправляет меня в небытие.
Вместо того, чтобы кончить ей в рот, я отстраняюсь. Еще одно движение по члену, другой рукой вцепляюсь в волосы, удерживая Эрику на месте, пока в неё выстреливает струя клейкой белой спермы. Она закрывает глаза и пытается отдернуться, но брызги попадают на открытый рот, волосы и грудь. Когда я отпускаю пряди, мой котёнок заваливается вперед, с её подбородка стекает моё семя и её слюна.
Чёртовски сексуальная. Такой Эрику не видел ни один зритель.
У меня снова встаёт от знания, что я единственный вижу то, что не видел еще никто и никогда. Я поднимаю её за руку и заставляю пятиться назад, шаг за шагом, по направлению к кровати. Она не может говорить, но по напряжению мышц, я чувствую, что Эрика борется с собой, стараясь не смотреть на меня, не кричать на меня. И в то же время, покорная часть её, скрытая часть, хочет быть послушной и держать глаза опущенными.
Ее сопротивление подобно инъекции Виагры прямиком в вену.
Глава 7
Эрика
Стекая по подбородку, слюна смешивается со спермой. Из-за этой штуки во рту, прижимающей язык, я не могу ничего проглотить. Хочу просить его убрать её, снять насовсем. Хочу закричать и обозвать его монстром, и в то же время, мне приходится признать, что я хочу, чтобы он меня трахнул. Всё, о чем я могу думать, пока он поднимает меня за руку на ноги, это о его члене. Не во рту, а внутри меня. Хотя это во всех смыслах неправильно, я еще никогда не была настолько возбуждена.
Он толкает меня назад, и мои ноги ударяются о край постели. Он не останавливается, пока я не падаю на свои связанные руки, на спину, на матрас. Всё, что у меня получается выговорить, это лишь звуки, умоляющие его остановиться.
