Текст книги "Далер- сладкая отрава (СИ)"
Автор книги: Альбина Шагапова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
В ответ на мою пламенную речь, вампир даже не поморщился. Его синеокий взгляд оставался таким же чистым и спокойным, а на губах играла лёгкая, едва уловимая улыбка. И это взбесило меня ещё сильнее. Что ему мои обвинения? Визг свиньи, которую уже давно приготовили на шашлык. Мясо замариновано, костёр разведён, осталось лишь дело за малым.
– Не шуми, малыш, – ласково проговорил он, протягивая ладонь, чтобы погладить меня по волосам. Я, гадливо, отшатнулась от его руки. Та безвольно упала, с какой-то обречённостью упала.
– Давай присядем и обо всём поговорим. Ты выскажешь все свои претензии, как я уже понял, их накопилось не мало, а я попытаюсь всё тебе объяснить.
С этими словами вампир посторонился, пропуская меня внутрь комнаты.
Я вошла, уселась на кровать, скрестив руки на груди, давая понять, что настроена довольно серьёзно, и слезливыми байками о большой и красивой любви меня не купишь.
Миша, который уже не Миша, опустился напротив меня, едва умещаясь на небольшом пуфике.
– Ну, начнём со знакомства. Зовут меня Харвальд– Роло– Рогнар.
Первое имя, данное отцом и матерью – для друзей, родителей и возлюбленной. Второе– данное наставником для тех, кто выше меня по положению, а третье, данное в храме– для тех, кто ниже. Для тебя, я Харвальд. Я – маг воздуха, состою на службе его величества. Находимся мы в Далере, как ты уже успела понять, в провинции Тхоса. Лежащий в ванне мужчина– мой источник. Но это не твой соотечественник, это человек выращенный здесь, специально для забора крови. Не у всех вампиров есть возможность иметь своего источника, и многие получают кровь в пунктах общественного питания, там тоже стоят подобные ванны с лежащими в них людьми.
– А тебе одного источника мало, да? Нужен ещё один?– я постаралась вложить в свои слова, как можно больше яда. – Над этим ты уже вдоволь поиздевался, скучно стало? Решил притащить ещё одного?
– Вера, – Харвальд укоризненно покачал головой. – Источники, лежащие в ваннах, даже не понимают, что с ними происходит, так как находятся в вегетативном состоянии. Мы выживаем, как можем, без человеческой крови, нас просто не станет. Разве я виноват в том, что болен? А мой народ? Неужели ты думаешь, что мы получаем удовольствие от убийства живых существ, которые при должном развитии могли бы стать разумными? А ты, не животное, не источник. Ты моя возлюбленная, та, кого я выбрал, чтобы пройти обряд соединения.
– Не лги мне о любви! Не считай меня полной дурой, я, в отличии от ваших источников, кое– каким интеллектом всё же обладаю. Какого чёрта ты меня сюда притащил? Что ни одна вампирша на тебя не взглянула, на человечек, с горя, бросаться начал? А может ты извращенец, с начала трахаешь, а потом жрёшь? – зашипела я рассерженной кошкой, меня трясло от отвращения, страха перед неминуемой гибелью и негодования. Нижняя челюсть мелко подрагивала, руки тряслись. Ещё немного, ещё один толчок, и я просто сойду с ума, свихнусь!
Харвальд вновь улыбнулся, но уже не скрывая своего веселья. Ну и улыбочки у этих вампиров, солнечные, открытые, словно сердце своё на ладони протягивают. Правильно, столько лет жить на свете, и не научиться претворяться, это ж полными идиотами быть надо.
– Я увидел тебя впервые, когда ты выбегала из клуба. Ты бежала в лес, расстроенная, разочарованная. Но меня привлекло не это, мало ли в Эвилии человеческих девушек? Ведь ваша кровь отравлена амгрой, значит не пригодна для питания вампиров. Меня встревожил цвет твоей ауры, которая должна быть светлой, нежной и чистой, словно дымка над верхушками гор, но от чего– то, зияла прорехами и бурыми пятнами болезни и приближающейся смерти. Мне захотелось помочь тебе, вытащить из тебя эту дрянь, что постепенно убивает твоё тело. Но я не целитель, у меня бы не получилось извлечь эту гадость и восстановить твою ауру. Пришлось перенести тебя через портал в Далер. Но мной, конечно, руководила не только доброта. При одном взгляде на тебя, я понял, что нашёл свою судьбу, нашёл ту, с кем должен соединить ауры.
– И ты думаешь, я поверю в этот бред? – вскричала я.– Увидел и влюбился! Как красиво, как романтично!
– Придётся, Верочка, по тому, что другого объяснения у меня нет. Понимаешь, милая, мы не выбираем пару, как это делаете вы. Мы ощущаем её на энергетическом уровне, тебе этого не понять. Конечно, я мог бы и отказаться от тебя, закрыться, чтобы не ощущать притяжения. Прошли бы годы, а может и века, и я бы вновь почувствовал свою вторую половину. Зачем обрекать маленькую человеческую девочку на жизнь среди монстров, рисковать её безопасностью, отрезать от привычного для неё мира, родных, друзей и дороги, ею выбранной? Но ты гибла. По вине этой дряни, ты чуть не лишилась жизни.
Харвальд махнул рукой, и к нему по воздуху приплыла небольшая капсула, размером с пульку от детского пистолета.
– Протяни ладошку, – сказал он мне.
Я машинально подчинилась. Магия, проклятая вампирская магия, пугала и удивляла одновременно. А ведь этот вампир способен не только притягивать к себе вещи, но и многое другое. Кто я перед ним? Жалкая букашка, которую он без сожаления раздавит и не поморщиться. Что ему мои гневные речи и ненавидящие взгляды?
– Это чип, вживляемый военным, государственным служащим, и их семьям. Подобные чипы находятся под кожей и у твоего отца и у твоей матери.
– Зачем? – прошептала я, разглядывая красную капсулу, мягкую и гладкую, с едва различимыми буквами «Ч.Г.».
– Он, этот чип, обеспечивает незамедлительное выполнение приказов со стороны носителя. А ещё, отслеживает его местонахождение. Но, как следует из твоего примера, эта пакость не так уж безобидна для здоровья. У кого-то, как у тебя, она вызывает приступы, кто– то сходит с ума, кто-то слепнет или глохнет. Знаешь ли, девочка, холодная война, это не только прекращение экономических отношений, разрыв торговых связей, это ещё и шпионаж. Наши маги раскрыли секрет этих штучек, а ваши учёные стараются найти портал в нашу страну.
– Зачем ты всё это мне рассказываешь? – дрожь в своём голосе я уже не скрывала, так как вся картина происходящего стала настолько ясной, что изображать смелость было бессмысленно. –И почему я должна тебе верить?
– Потому, что я единственный, кому ты теперь можешь верить. – глаза смотрели сочувственно, тёплый голос обнимал, обволакивал.– И ещё, Верочка, ты же девочка умная, и понимаешь, что поездка в Далер– это билет в один конец. Совсем скоро, твоя кровь будет чиста, но я не буду брать слишком много, только то, что ты сможешь мне дать без ущерба для своего здоровья. Клянусь богами воздуха, я никогда не причиню тебе зла.
Вокруг резко потемнело, или это мне так показалось? Жизнь моя рушилась, превращалась в руины, безобразной кучей пепла оседала у ног.
– Нет, только не это, нет, – бессмысленно шептала я пятясь назад от, приближающегося ко мне, вампира.
А тот, протягивал руки, увещевал своим чарующим голосом.
– Не надо меня бояться, – почти молил он. – Я всё тот же, просто поменялись твои представления обо мне. Ведь мы были так счастливы.
– Не приближайся, – шептала я, отгораживаясь руками, словно преграда из пальцев могла меня защитить. Расстояние между нами сокращалось, вампир наступал мягко, стараясь не делать резких движений, но решительно. А в моей голове вертелась лишь одна спасительная мысль о балконе, через резные перила которых, я могу перескочить и оказаться на улице.
– Не отталкивай меня, не беги. Нам же так хорошо было вместе.
Шаг, второй, третий. Спина упирается в ажурную решётку перил. Разворачиваюсь к вампиру спиной, перемахиваю через преграду и бегу. Ветер несётся навстречу, ноги заплетаются в траве. Я несусь к краю горы, но не к тому, откуда так легко спуститься к морю, а в противоположную сторону, где горное плато резко обрывается, и на самом дне этого обрыва опасно ощетиниваются камни, поросшие мхом. Падение на них – верная и быстрая смерть. Падение на них– свобода, вечная свобода от вампира, от СГБ, который уже вписал меня в свой длинный страшный список предателей Родины.
Ну, вот и всё, я на месте. Не даю себе времени передумать. Расставляю руки в стороны и прыгаю вниз.
Пики розоватых камней приближаются стремительно, скоро меня размажет по ним безобразной кровавой лепёшкой. А камни ждут, безмолвные, равнодушные, ждут своей жертвы. Колючка кивает мне своей уродливой головой. Солнечные лучи тонкими золотыми спицами пронизывают густую зелень мха. А я падаю и падаю… Что– то сильное, похожее на стальные тросы, перехватывает меня за талию и тянет вверх. Я обессилено повисаю, закрыв глаза, не в состоянии больше бороться.
Меня аккуратно кладут на траву возле дома, а потом, не давая опомниться, прийти в себя, наваливаются сверху. Губы, уже не нежные, а властные, горячие целуют жадно, яростно, словно ставя печати, подтверждающие мою принадлежность. Зубы чувствительно, даже болезненно прикусывают мочку уха, кожу на шее. Пытаюсь выбраться, выскользнуть из под тяжёлого горячего тела, беспомощно молочу кулаками по твёрдой спине. Наконец, вампиру это надоедает. Одной своей рукой он перехватывает мои запястья и удерживает их над головой, другой, срывает с меня одежду. Клочья материи летят в разные стороны вместе с пуговицами.
Харвальд врывается в меня и двигается резко, грубо, отчаянно. И я, уже не кричу. Из моей груди вырывается стон, но не боли, а удовольствия. Мы сгораем в огне нашего безумия, кусаем и царапаем друг друга, стараясь выплеснуть свой гнев. Реальность раскалывается, распадается на крошечные осколки. И больше нет ни солнца, ни чаек, ни неба, ни травы. Я в центре воронки. Грохочет гром, сверкают молнии, а меня крутит и подкидывает, швыряет из стороны в сторону. И я, находясь между землёй и небом, перестаю бороться со смерчем, отдаюсь на милость победителя и кричу от неимоверного счастья, ведь я умею летать.
Привычная картина мира восстанавливалась постепенно. С начала я увидела ширь голубого неба, потом почувствовала запах примятой травы, затем ощутила жар тела, прижимающегося ко мне, руки, обхватившие мою талию, дыхание в затылок.
– Я не дам тебе уйти, – услышала я.
Руки переместились на грудь, а язык прочертил линию от уха до плеча. Я вздрогнула от удовольствия. По телу вновь побежала дрожь желания, а внизу живота потянуло.
Вампир удовлетворённо усмехнулся, заметив это.
– Что и требовалось доказать, – произнёс он, слегка прикусывая кожу над плечевым суставом и обводя пальцем по ареолу соска. – Твоё тело принимает меня.
– У меня есть ещё и разум, – постаралась я ответить как можно твёрже, но голос, предательски, дрогнул. Да, Харвальд был прав, моё тело не просто принимало его, оно млело, плавилось в объятиях вампира. Оно требовало ещё больше прикосновений, хотело слиться воедино.
– Порой, здравый смысл оказывается плохим советчиком. Иногда полезнее слушать свои инстинкты. Откинь мысль о враждующих государствах, о небылицах, что пишут в ваших учебниках, придуманные кем-то правила о правильном и неправильном, и что останется? Останешься ты, хрупкая, запутавшаяся в стереотипах девочка, напуганная новым и непонятным.
Голос ласкал, убаюкивал, зачаровывал. Так шуршит ветер в листве ранним утром, навевая самые сладкие сны.
Я невольно улыбнулась. Как же было приятно лежать вот так, обдуваемыми морским бризом, обнажёнными, чувствуя друг друга. А голос! Какой у Харвальда великолепный голос лёгкий, светлый, мягкий, но в то же время сильный! Такими голосами исполняются партии прекрасных принцев и благородных рыцарей. Песню, что он поёт хочется слушать вечно. Усилился запах травы, он стал гуще, насыщеннее. Так пахнет умиротворение, спокойствие, понимание того, что не нужно никуда бежать, ведь здесь так хорошо. Хорошо? Да что хорошего в том, что я в Далере, что меня обнимает вампир! Это всё магия, чёртова магия! Вырваться, разорвать плен окутавшего меня морока!
Усилием воли я заставила себя вскочить на ноги.
Песня вампира оборвалась на полуслове.
– А ты сильная, – усмехнулся он, опалив синим огнём своих нечеловеческих глаз. По интонации, с которой он это произнёс, было не понять, раздосадован он этим фактом или обрадован.
– Как видишь, – с вызовом ответила я, опасливо пятясь.
– Не обольщайся, Вера. Ты всего лишь человек, а я– маг изготовитель уникальных артефактов. Стоит мне пожелать, и ты будешь меня бояться, или обожать, или умирать от тоски.
– Харвальд, – прошептала я, поняв в одно мгновение, что крики, истерики и обвинения не помогут. Нужны правильные слова, убедительные аргументы. – Мне всего восемнадцать, мне хочется многое испытать, поступить в институт, насладиться студенческой жизнью, выйти замуж, по нашим, человеческим законам. Я хочу встречаться с друзьями, ходить в гости, посещать театры. У меня есть родители, которые с ума сходят от беспокойства. И если ты действительно меня любишь, если желаешь мне счастья– не держи, не запирай в своём солнечном раю. Позволь жить обычной человеческой жизнью.
На этих словах силы мои иссякли, и я тяжело опустилась на траву, закрыв руками лицо.
Какое– то время ничего не происходило. Я сидела неподвижно, боясь взглянуть в пронзительные вампирские очи, боясь прочитать в них отрицательный ответ. Именно в эту минуту нестерпимо захотелось домой. Запах маминых блинчиков по утрам, отец за рулём своего автомобиля, весёлая шумная школа, сообщения и обсуждение фотографий в «Компашках». Властитель вселенной, как же я соскучилась по всему этому! Как же мне не хватает таких обыденных, простых вещей!
Меня подняли на руки, прижали к загорелой широкой груди, понесли в дом.
– Ты действительно хочешь уйти? – едва различимо спросил Харвальд, открывая дверь и заходя внутрь.
Я кивнула, одновременно стараясь выбраться из ловушки. Но вместо того, чтобы опустить строптивую ношу на землю, вампир прижал к себе ещё крепче. И теперь, я не могла даже полноценно дышать, не то, чтобы шевелиться.
– Я больше не нужен тебе? –голубые омуты глаз просили отрицательного ответа, сердце, колотящееся в огромной груди, к которой меня так тесно прижимали, билось в панике, боясь услышать страшное : «Да».
Я вновь утвердительно кивнула.
– Я не могу тебя неволить, хотя располагаю такой возможностью, – обречённо прошептал Харвальд. –Мне слишком дорога твоя жизнь и твоё здоровье, чтобы вторгаться в сознание и переделывать его на своё усмотрение. Но знают боги, как же мне больно тебя отпускать.
– Может, поставишь меня на землю? –спросила я, как можно суше. Пусть не думает, что своими признаниями сумеет меня разжалобить. Хотя, в груди всё сжималось, а в глазах щипало от слёз. Как же нестерпимо хотелось дотронуться до русых волос, в которых запуталось солнце, провести рукой по щеке, ощутить касание этих мягких тёплых губ.
– Это вампир, – напомнила я себе. – Твой враг, враг твоей Родины. Он разлучил тебя с родителями и друзьями, хотел оставить здесь, для выкачивания крови. Ему нельзя верить!
– Нет, – ответил Харвальд. –Мы скоро расстанемся, дай мне побыть с тобой ещё немного, насладиться твоей близостью. Я ведь не прошу многого, верно?
Лаборатория удивила меня своим простором, прохладой и множеством воздушных шаров, висящих под потолком.
– Здесь я провожу магические эксперименты, – не без гордости проговорил вампир, ставя меня на пол. – Если тебе интересно, я– королевский маг, один из лучших магов страны.
Вампир приманил к себе связку мелких, похожих на ягоды смородины прозрачных шариков, оторвал от грозди один шарик и подал его мне.
– Возьми, Вера, это очень слабенький артефакт, ваши жучки не смогут его засечь.
– Что это? – спросила я, с интересом рассматривая ягодку.
– Средство связи. Если захочешь вернуться, укажи шарику место встречи и выпусти его в небо. Я приду за тобой.
– Не захочу, – твёрдо ответила я, возвращая шарик.
– Позволь мне надеяться, – вампир сжал мои пальцы, затем поднёс их к губам, медленно, осторожно, боясь отвержения.
– И как же ты собираешься оказаться в Человеческом государстве, где всё увешано жучками безопасности?
– У магов свои секреты, – подмигнул Харвальд, и сердце моё кольнуло от его схожестью с Мишей, моим Мишей, таким родным, таким любимым, навсегда потерянным.
Вампир подозвал к себе несколько шаров, размером со средний апельсин.
– Смотри, – сказал он. Указывая на красный шар, внутри которого проявилось очертание человеческой фигуры. – Это человеческий запах. Запах вашего тела зависит от возраста, образа жизни, питания. Своим естественным запахом тело человека обязано работе потовых желёз– рудиментам, оставшимся от древних предков. А жучки безопасности работают по принципу антропанозного комара, распознают ваш запах, как естественный, привычный. И чем бы не был болен человек, что бы он не съел, жучок будет считать его правильным.
Мы же, тесно связаны со своей стихией, пропускаем через себя её энергетические потоки, от того и пахнем, непосредственно ею. И жучок воспринимает нас, как нечто чужеродное, угрожающее безопасности. С помощью своего нового изобретения, я смогу обмануть вашу защиту, и позволить себе спокойно прогуляться в любой точке Человеческого государства.
– Так это за него тебе король будет готов отписать половину земель? – горько усмехнулась я.– Ещё бы, такое количество свежей крови, заходи и бери.
На душе стало и вовсе погано, хотя, казалось, куда ещё хуже? Но одно дело, когда ты, беспомощная и слабая, а другое– когда таковой, является вся твоя страна. И теперь, возвращаясь домой со школы, я каждый раз буду задаваться вопросом, а стоит ли мой дом на месте? Живы ли родители?
– Не всё так просто, – вздохнул Харвальд с явным сожалением в голосе. – Почти вся ваша страна обколота амгрой, и найти свежую, не отравленную сывороткой кровь, довольно непросто. Службе поставок приходится отправлять комаров, приносящих образцы крови тех, кто нам может быть полезен. Да и новое моё изобретение ещё не испытывалось. Знаешь ли, не так то просто найти добровольца, согласного сунуться к вам, надеясь лишь на этот красный шарик.
Повисла пауза. И чем дольше она затягивалась, тем шире становилась пропасть между нами. Разум кричал, что нужно цепляться за предоставленную возможность и текать из проклятой вампирской страны. Но сердце, глупое, привыкшее ускорять свой ритм, от прикосновений голубоглазого красавца, от его улыбки, от его голоса, напоминающего потоки тёплого ветра, ныло, желая остаться.
Харвальд выжидательно смотрел на меня, и в глазах его таких глубоких, таких пронзительно– ясных, плескалась мольба.
– Останься! – словно кричали они. –Что я ещё могу предложить тебе? Что мне нужно сделать, что сказать?
Я отвела взгляд, подавив в себе желание разреветься и броситься на шею этому парню, замереть в его руках, уткнуться в ткань серебристой рубашки.
– Поедешь домой через Эвилию. Я попрошу своего знакомого пилота доставить тебя, – наконец произнёс вампир, открывая мне дверь в коридор, тем самым давая понять, что разговор окончен.
Я вышла, прислонилась к прохладной стене, обессилено закрыв глаза. Можно считать себя победительницей, в конце концов, мне удалось отстоять своё право на свободу, спасти свою жизнь и честь. Ведь нет страшнее позора, чем умереть от клыков вампира. Но от чего же мне не радостно? Гордиться собой совершенно не хотелось, а душу царапали тонкие, но острые коготки тревоги. От чего-то возвращение домой казалось более страшным, чем пребывание в Далере.
За окном, остервенело, бушевал ветер, пригибая к земле траву, ломая сучья деревьев. Небо почернело от набежавших туч, а море с такой силой билось о берег, поднимая камни, что его рёв был слышен даже в доме. Потоки ветра, ставшего ледяным и пронизывающим, врывались в открытые окна, безжалостно трепали шторы, хлопали створками дверей, грозясь сорвать их с петель.
Я бросилась в ванную, упала на кафельный пол, зажав уши руками, уткнувшись носом в ровные голубые квадраты напольной плитки, и разрыдалась.
А ветер бушевал и бесновался, воя в вентиляционных шахтах, оплакивая свою несостоявшуюся любовь.
Глава 10.
Стоило маме открыть передо мной дверь, как я сразу же поняла– стряслось неладное. В нос тут же удушливой волной ударил тяжёлый запах беды. Зловещие ароматы нашатыря и сердечных капель тесно сплелись с кислым духом рвоты, мочи и пота.
Сама же мать больше напоминала призрак, чем вечно хлопочущую на кухне женщину.
Под глазами пролегли густые синие тени, словно она не спала несколько ночей, бескровные губы мелко подрагивали, пряди немытых волос прилипли к вспотевшему бледному лбу.
– Мама, – встревожено прошептала я. – Ты заболела?
Мать отрицательно покачала головой, приложив указательный палец к губам, затем посторонилась, пропуская меня внутрь.
Дверь захлопнулась, и почему-то, я почувствовала себя мышкой, угодившей в мышеловку.
– Как ты могла? – зашипела мать, затащив меня на кухню.– Ты же погубила его! Ты, малолетняя, неблагодарная тварь, убила всех нас! Зачем ты вернулась?
На кухне, всегда такой светлой, уютной, благоухающей блинчиками и ватрушками, царил настоящий погром. В раковине высилась гора посуды, кругом валялись грязные полотенца, шкафчики распахнуты, на столе в небрежном порядке разбросаны лекарства.
– Что произошло, ты можешь мне сказать? – зашептала я в ответ.
Хлёсткая пощёчина обожгла правую половину лица. Я отшатнулась. Родители никогда не поднимали на меня руку, даже по попе не шлёпали.
Губы матери сжались в узкую полоску, глаза яростно сверкнули, руки затряслись.
– И ты ещё смеешь спрашивать?– выплюнула она. – Мы гордились тобой, считали тебя умным, рассудительным человеком. А на поверку, наша дочь оказалась шлюхой, раздвинувшей ноги перед врагом.
Во рту разлилась горечь. Сердце пропустило удар от ужаса перед неминуемой расплатой за моё безрассудство. Шум в голове и жар стыда, опаляющий лицо не давали сосредоточиться, найти лазейку, как– то защитить себя, оправдаться.
Моё местонахождение выдал чип, по этому спрашивать, откуда родители узнали о моих отношениях с вампиром – бессмысленно. Да и моих одноклассничков, вернувшихся из Эвилии на три дня раньше меня, уже, наверняка успели допросить.
– Я не признала в нём вампира. Думала, что просто познакомилась с крутым парнем, хотела утереть нос подружкам…
– Закрой свой рот! – взвизгнула мама. Капли её слюны попали мне в лицо. – Кого мы вырастили?! Да лучше бы ты сдохла от своих приступов! А мы с твоим отцом бегали по врачам, покупали дорогие лекарства. И чем ты, потаскуха, отплатила нам за нашу любовь, заботу, доверие?
Мать перешла на крик, больше походящий на рёв раненного зверя. Теперь она и не думала соблюдать тишину. В расширившихся от ярости глазах плескалась чёрная ненависть, боль и страх, руки то и дело хватались за волосы, с силой дёргая их.
– Ты предала своих родителей, свою Родину! Ну, какого тебе было с вампиром? Понравилось? А Далер– страна лазурных прибоев и цветущих магнолий по душе пришлась? Вот и оставалась бы там!
И это кричит мама? Моя добрая, мягкая, безответная мама?
Всё происходящее напоминало дурной сон, в котором все события перевернулись, переплелись.
Слёзы душили, в горле разрастался гадкий комок, не дающий дышать, говорить, чётко мыслить. Как же это не справедливо. Меня обманули, украли жучок безопасности, вывезли во вражескую страну в сонном состоянии. И вместо того, чтобы понять меня, пожалеть, самые дорогие, самые близкие люди на свете обрушивают на меня проклятия, желают смерти, готовы выгнать из дома.
Вязкое мглистое туманное зимнее утро лениво втекало в окно нашей кухни, тикали настенные отцовские часы. Лист отрывного календаря указывал на то, что сегодня десятое января. Первый день учёбы после новогодних каникул. Сейчас бы я собиралась в школу, пила утренний кофе спорила с мамой, что надеть, куртку или шубу. А отец бы возмущённо торопил меня, ведь ему ещё и на работу успеть надо.
Но, по чему –то мне казалось, что, как раньше уже не будет. Не будет ни отличницы Вероники Краевской, ни строгого, но справедливого отца, ни дружных завтраков. Всё безвозвратно утеряно.
– Мы стольким пожертвовали ради тебя! – продолжала изрыгать мать, сжимая собственную голову ладонями. – Отцу предлагали пост в столице, но он отказался от него, ради твоего здоровья. Ты бы не выдержала шума и задымлённости мегополюса. А Валентин мог бы стать вторым секретарём…
– Если бы мог, то стал, – проскрипела я, противный ком не хотел сдвигаться и тяжёлым камнем сдавливал голосовые связки. – Он не из тех, кто поступится своей карьерой ради чего-то другого. Вы же знали, что мои приступы провоцирует проклятый чип. Но вы не отказались от его вживления под кожу любимому ребёнку, так ведь? Отказаться от чипирования, значит отказаться от государственной службы. Папочка пожертвовал моим здоровьем во имя карьеры, а ты – во имя сытой жизни. По этому, не смей упрекать меня!
Слёзы водопадом брызнули из глаз. Я обессилено уселась на пол и заревела в голос, всерьёз осознав своё полное одиночество. У меня никого и ничего нет ни родителей, ни дома, ни друзей. Я раздавлена, опозорена. В школе наверняка всё знают…
Дверь на кухню с грохотом распахнулась, и на пороге возник отец. Он держался за дверной косяк, покачиваясь, и смотрел на меня всё тем же почерневшим, ненавидящим взглядом. Резко вскочив, я уставилась на него,
и похолодела от страха, чудовищного, заставляющего покрываться кожу мелкими пупырышками, поднимающего волосы на затылке. Но страшно мне стало не за себя, а за отца.
Его лицо было мертвенно– зелёным, а губы отливали синевой. Черты заострились, ноги и руки дрожали, а в волосах проступила седина.
– Валечка, миленький, – запричитав, мать бросилась к нему. – Зачем ты встал, родной. Тебе нельзя.
– Пошла вон! – каркнул третий секретарь, отталкивая жену, стараясь отцепить от своей пижамы её руки.
Мать взвыла, упала на колени и начала покачиваться из стороны в сторону.
– Ты, – обратился ко мне отец, тыча в меня пальцем. – Сучка! Ты всех нас убила! Нас сгноят в застенках СГБ. Мы сдохнем, как собаки давясь собственным дерьмом и блевотиной. Лучше я сам тебя убью.
Отец неровной походкой двинулся на меня. Я попятилась назад, надеясь на то, что папа слаб и долго гоняться за мной не сможет. Но и мои ноги, словно прилипли к полу, каждый шаг давался неимоверным трудом, в глазах двоилось от слёз и страха.
– Милый, Валечка, родненький, – мать, голося и заламывая руки, подползла к отцу на коленях. – Иди ложись, у тебя инфаркт. Прошу тебя.
Не знаю, что тогда на меня нашло, какие бесы толкнули на эту гнусность. Страх за родителей? Ужас перед подвалами СГБ? Чувство вины перед Родиной? Но как бы там ни было, я вероломно предала Харвальда, собственной рукой, подписала ему смертный приговор.
Глава 11.
Я шла на встречу со своим любимым, как на эшафот, в прочим, так оно и было. Ноги подкашивались, по телу разлилась слабость, к горлу подкатывала тошнота от одной только мысли, что я обрекаю Харвальда на смерть, своими руками наношу нож в спину. Но назад уже не повернуть, не отказаться. Последние инструкции от сотрудников СГБ получены, группа захвата ожидает в условленном месте, отцу пообещали, в случаи успешной операции, восстановление на службе. Надо ли говорить, что две недели подготовки к операции, школу я не посещала. Любые контакты с посторонними лицами как по телефону, так и в социальных сетях были запрещены. Да мне никто и не звонил. Одноклассники хранили молчание. Лишь в « Компашках» я наткнулась на обсуждение моей персоны. Девицы из класса активно полоскали мою интимную жизнь.
– Как вы думаете, девчата, – вопрошала Светка– инициатор данной беседы. – Лишилась ли Краевская девственности со своим вампиром?
– Конечно! – отвечала ей Алёнка. – Говорят, кровососы довольно страстные. Могут и до смерти затрахать.
Дальше шли смайлики, высовывающие язык.
– А чего она вернулась то, не пойму?– в разговор вмешался Денис. Да уж, я была о нём лучшего мнения. – Осталась бы с кровохлёбом, здесь ей в любом случаи ничего не светит.
– Да прогнал он её, ребята! – Аришка для пущей убедительности поставила смайлик, проливающий слёзы. – Даже вампирюге не нужна эта сухая селёдка…
Читать больше не было сил, и я захлопнула ноутбук, а потом долго плакала, зная, что никто, даже мама, не пожалеет, не подбодрит.
Каждый день за мной приезжала машина с тонированными стёклами, и двое мужчин в тёмно-зелёных плащах выводили меня из дома, чтобы сопроводить к месту операции. Мне по нескольку раз, как полоумной, объясняли, куда я должна пойти с Харвальдом с начала, по какой аллейке прогуляться, в какую лавку зайти, и где, наконец, передать вампира в лапы СГБ.
И вот этот день настал. Яркое зимнее солнце отражалось в стёклах домов, блестело в кристалликах снежного наста. Слишком яркое, колючее, холодное и ослепительно-злое, оно равнодушно взирало на копошащихся людишек. И мне хотелось притушить этот свет, какой-то чужой, навязчивый, совершенно лишний, в тот момент, когда на душе так сумрачно, так гадко, и отвращение к самой себе грызёт, покусывает маленькими острыми зубками.
Под ногами хрустит снег, тоже слишком громко, неприятно. Проносятся мимо машины, и клубятся по дороге голубоватые облака выхлопного газа. В упругом морозном воздухе стойко висит запах бензина.
Вхожу в ворота городского парка развлечений. Там, несмотря на будний день, шумно и весело. Катятся с ледяной горки разноцветные детишки. То и дело, звеня колокольчиками, проводят по аллеям лошадь, предлагая прокатиться. С цветных лотков продают горячий чай, пирожки, шашлык и сладкую вату. Со стороны аттракционов доносится восторженный визг.
Мне тоскливо и зябко. Хочется упасть на кровать в своей комнате и забыться. Все вокруг кажутся счастливее меня. И этот карапуз, не желающий. уходить домой, и вон та старушка, выгуливающая чёрного лохматого пёсика, и девушка, ругающая своего парня за опоздание. Только я какая-то непутёвая. Ну, предам я вампира, схватят его доблестные сотрудники СГБ, и что? Моя то жизнь как изменится? Может быть мне и удастся вернуть былое доверие родителей, но смогу ли сама им доверять, после того, что узнала о чипе? Ну и мороз! Пальцев ног я уже не чувствую, да и нос, скорее всего, успела отморозить. Надо было под шубу свитер надеть. Но разве до одежды мне было тогда? Тягостная обстановка в нашем, некогда таком светлом и уютном доме, гнала прочь. Визиты людей в зелёных плащах стали восприниматься мной, как благо, как передышка, отдых, от укоряющего взгляда и упрёков матери, от болезненных стонов отца.
