Текст книги "Смерть по уик-эндам"

Автор книги: Альберт Корнелис Баантьер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Ставь сюда, детка! – радостно воскликнул Хенки. – Мне что-то снова захотелось жрать.

Допрос обернулся трапезой в довольно необычной обстановке: маленькая комнатушка на третьем этаже захламленного дома, где Бесстыжая Кора, бывшая «мадам», сдавала комнаты проституткам и тем, кто недавно освободился из тюрьмы.

Торшер отбрасывал круг яркого света на колченогий столик, на стенах плясали причудливые тени. Столовых приборов не было – только большое блюдо с жареными цыплятами и одноразовая пластиковая тарелка для костей. Хенки причмокивал губами от удовольствия. Молодая проститутка, усевшись голой спиной к кухонной плите в углу, обдирала белое мясо с костей ногтями, покрытыми пурпурным лаком.

– Ты отлично готовишь, – воздал должное ее кулинарным талантам Декок. – Тебе пора менять профессию.

Хенки, не переставая жевать, ухмыльнулся, и его сальная лапа скользнула девушке под фартук.

–  Отличноона не только готовит, – невнятно прочавкал он, сверкнув глазами.

Хофман покраснел как рак, а девушка захохотала.

Неожиданно Декоку пришло в голову, что он совершает преступление – ест цыплят, приобретенных на ворованные деньги. Правда, угрызений совести он почему-то не ощутил. Это его не на шутку позабавило.

9

Декок и Хофман нетерпеливо топтались в прихожей. Хорошенькая подружка Ловкача унесла тарелку на кухню и скинула в мешок для мусора обглоданные цыплячьи кости. Хенки все никак не мог собраться и нервно бегал по комнате, то пытаясь правильно повязать галстук, то вдеть в ботинки шнурки. Все эти манипуляции выглядели довольно неуклюже – во всяком случае, для человека, носившего кличку Ловкач. От внимания инспектора не ускользнуло, что карманник отчаянно тянет время.

– Нам пора, – поторопил он.

Хенки, прекратив бесполезную беготню, нерешительно приблизился к Декоку и с мольбой заглянул ему в глаза. Подбородок его все еще лоснился от цыплячьего жира.

– Я не могу выйти отсюда с вами, – довольно сбивчиво принялся он объяснять. – Я тут же отправлюсь следом, только один… Давайте встретимся в участке, а?..

Декок вопросительно приподнял брови, и Хенки со смущенным видом продолжал:

– Нас не должны видеть вместе. Тут нельзя… Где угодно, но не в Квартале. Я покажу, где стояла та машина, никаких проблем. Но… – Он немного помялся. – Я только-только после отсидки, и если кто засечет, что вы меня уводите, примутся чесать языки. Подумают, что меня опять загребли. – Карманник грустно опустил глаза. – Это, знаете ли, будет уже слишком. Я ведь, как-никак, должен блюсти репутацию. Разве не так?

– Все ясно, – нахмурил густые брови Декок. – Что ж, почему бы тебе и впрямь не выйти чуть погодя? Жду тебя через полчаса.

Хенки с облегчением улыбнулся.

– Я не подведу.

– Знаю, что не подведешь.

Инспектор вежливо попрощался, и они с Хофманом, спустившись по темной лестнице, вышли из дома Бесстыжей Коры.

– Никогда в жизни так странно и необычно не праздновал Рождество, вот уж не думал, не гадал! – хохотнул окончательно успокоившийся бизнесмен. – Очень полезный жизненный опыт. Хотите верьте, хотите нет, но он стоит каждого цента из тех двухсот гульденов, что у меня стянул этот воришка. – Его глаза сверкнули от возбуждения. – И мне было бы очень интересно узнать, чем закончится ваше расследование. Из чистого любопытства. Не могу ли я вам еще чем-нибудь помочь?

Декок улыбнулся.

– Почему бы вам просто не вернуться домой, к семье? Чем кончится дело, вы и так прочтете в газетах. Как бы то ни было, весьма признателен за помощь. Да, кстати… на некоторое время я оставлю ваш бумажник у себя. Вы сможете забрать его через несколько дней. Я с вами свяжусь.

Господин Юст Хофман из Алкмара и инспектор отдела по расследованию убийств амстердамской муниципальной полиции Декок обменялись рукопожатиями. Выглядели они, словно два человека из совершенно чуждых друг другу миров.

– Был очень рад вам помочь, – вежливо повторил торговец и короткими быстрыми шажками засеменил прочь.

– В общем-то, неплохой мужик, – пробормотал себе под нос детектив, и, дождавшись, когда тот свернет за угол узкой улочки, направил свои стопы к Вармез-стрит. Начало смеркаться.

Когда инспектор вошел в участок, за столом у дверей сидел сержант Венсдорп, начальник смены, дежуривший в эту праздничную ночь.

– Ну и ну! Какие люди! – расцвел он при виде Декока. – Все еще на посту?

Инспектор сдвинул шляпу на затылок.

– Что поделаешь, если служба такая! – театральным тоном воскликнул детектив, вскинув руки в показном отчаянии. – Как тут остановишься, если я уже по уши в деле?

Венсдорп и Декок оба поседели на этой работе. И сейчас старый сержант благодушно взирал на то, как его коллега, одетый в штатское, ломает комедию.

– Не думаю, что на свете отыщется хоть какой-то способ оторвать тебя от этого дела, – ухмыльнулся Венсдорп. – Только не сейчас. И не на этот раз.

– Убийство, – пожал плечами Декок. – Иначе я бы давно уже сидел дома. Но не могу же я взвалить все это на мальчишку! Он еще такой зеленый…

– Кто? Фледдер?

Декок кивнул.

– Кстати, он меня случайно не разыскивал?

– Нет, но зато дважды звонил какой-то другой юнец. Некто по имени Том Вайк. Очень хотел с тобой потолковать. Я спросил, что передать, но он сказал, что лучше позвонит еще раз.

– Превосходно, – с отсутствующим видом пробормотал инспектор, – надеюсь, он меня чем-нибудь порадует… – Затем, собравшись с мыслями, добавил: – Что ж, будем ждать нового звонка. Между прочим, у тебя не найдется для меня свободного детектива?

Сержант заглянул в график дежурств.

– Ян Клаассен сейчас свободен. Сгодится?

– Этот – вполне, – обрадовался Декок. – Пошли его ко мне наверх. И еще одно: пропусти Ловкача Хенки, как только он здесь появится. С ним сейчас все в порядке, просто он мне кое для чего нужен.

Инспектор оставил старика Венсдорпа заниматься своими собственными делами и, слегка задыхаясь, поднялся по каменным ступенькам на третий этаж. Войдя в дежурку, он включил свет, метнул шляпу на стол и стащил с себя плащ. Страшно хотелось спать. Дома после плотной трапезы Декок имел обыкновение немного вздремнуть в удобном старом кресле, но сейчас не мог позволить себе никакой передышки. Расследование шло полным ходом, и останавливаться было нельзя. Детектив подумал, что с того момента, как Фледдер разбудил его первым звонком, прошло больше пятнадцати часов. Все это время он практически без перерывов проработал, но, несмотря на все поиски и дотошный допрос нескольких свидетелей, полученный результат не стоил ломаного гроша.

Декок, рухнув на стул, закинул ноги на край столешницы. Сейчас они давали о себе знать, и это был очень плохой признак. Когда расследование продвигалось успешно, ноги не болели совершенно. Однако, если дело никак не сдвигалось с мертвой точки и до финала надо было еще пахать и пахать, нижние конечности просто отваливались. День-деньской ныли, как гнилой зуб.

В дежурку, улыбаясь от уха до уха, вошел Ян Клаассен с чашкой кофе в руке и, шутливо изобразив расторопного официанта, поставил ее перед Декоком.

– Для великого-превеликого сыщика, – полупочтительно, полунасмешливо объявил он. – В знак почтения от тайного поклонника. – Он вскинул палец. – И это, мой глубокоуважаемый господин, – ваш покорный слуга.

Глянув на его ухмыляющуюся физиономию, Декок тоже не смог удержаться от смеха. В участке Ян Клаассен слыл записным остряком, почти ничего не воспринимавшим всерьез. Возможно, именно поэтому он был таким отличным детективом. Бесконечными шутками и прибаутками Клаассен умело морочил голову свидетелям и немало их веселил, однако начальство не одобряло столь легкомысленного стиля работы. Именно поэтому его в свое время перевели в участок на Вармез-стрит, присматривавший за Кварталом красных фонарей – злачным местечком вроде лондонской Хай-стрит. По той же самой причине, невзирая на звание детектива 1-го класса, шутника поставили дежуритъ на Рождество. Иными словами, особо рассчитывать на повышение Клаассену не приходилось.

– Великий сыщик в данный момент работает над почти неразрешимой головоломкой, – с ходу включился в игру Декок.

– Поведай же мне о горестях своих! – с энтузиазмом воскликнул Клаассен. – Обожаю головоломки!

На секунду Декок почти забыл о больных ногах.

– Что бы ты сказал о трупе в Джентльменском канале, дамской сумочке у двери подъезда на Брюер-канале, машине на Императорском канале и чемодане в Амстердамском лесу? – спросил он.

– «Мусорщик идет на охоту»! [3]3
  Игра, распространенная в Европе.


[Закрыть]– тотчас отозвался Клаассен.

Декок невольно рассмеялся.

– Да, в самую точку! Как раз на это и похоже. Только сейчас на дворе восьмидесятые годы и зима, а не лето двадцатых – тридцатых. Но шутки в сторону, дело очень серьезное! Выслушай лучше, что мне от тебя нужно.

– О'кей, босс, – с каменной физиономией отозвался Клаассен, отлично зная, что Декок ненавидит это выражение. Инспектор терпеть не мог, когда его называли боссом, и этого хватило бы, чтобы вывести старика из себя. Но на сей раз Декок не только не обратил внимания, но даже весело прыснул.

– Отлично! – похвалил он. – Приятно видеть такое рвение. Так вот, я хочу, чтобы ты отправился на Центральный вокзал и нашел официанта или официантку, обслуживавших клиентов ресторана на первой платформе вчера между шестью и девятью вечера. – Выдвинув ящик стола, он достал оттуда фотографию Эллен. – Спроси, не помнят ли они эту девушку. Если да, то, скорее всего, скажут тебе, что с ней был симпатичный солдат. Возможно, кто-то слышал обрывки разговора. Постарайся выяснить, когда девушка и солдат вышли из ресторана, вместе или порознь. Короче, мне нужны любые сведения об этих двоих.

– Это все?

– Нет, кое-что еще. Когда закончишь с вокзалом, поезжай на бензоколонку на Мэйн-Форт-вэй. Постарайся отыскать механика, дежурившего вчера в девять-десять вечера. По идее, приблизительно в это время он ремонтировал обогреватель машины. Узнай, что механик помнит о водителе, не выписал ли он ему квитанцию и как тот расплачивался. К примеру, вытаскивал ли тот бумажник или достал деньги просто из кармана. Усек?

– От и до.

– Потом возвращайся сюда. Если меня здесь не будет, дождись. Возможно, ты мне снова понадобишься.

– О'кей, босс.

И вновь Декок решил не обращать внимания на ненавистное выражение.

– И спасибо за кофе.

Клаассен с ухмылкой удалился. Не успела за детективом закрыться дверь, как зазвонил телефон. Инспектор тотчас узнал голос Тома Вайка.

– Я сделал то, что вы велели, – начал докладывать он, – то есть побывал у госпожи Вайнгартен. Провел с ней несколько часов.

– И?..

– По правде сказать, мне это нелегко далось! Она была не очень-то разговорчива. Каждое слово пришлось чуть ли не клещами вытягивать. Заявила, будто ничего не знает о мужчинах Эллен. Но я проявил настойчивость и сказал, что Эллен ни за что не разорвала бы помолвку просто так. Обязательно должна быть какая-то причина. Скорее всего – человек.

– Так, и что же?

– В конце концов, изрядно поломавшись, госпожа Вайнгартен рассказала мне долгую историю о себе. Как она приехала в Амстердам молодой, наивной и неопытной девочкой. Как она получила работу в конторе. Как узнала мужчин. Как встречалась с теми, кто делал вид, что любит ее. Как она…

– Да-да-да! – нетерпеливо перебил Декок. – Но с какой целью она все это рассказывала? Чем закончился ваш разговор?

На другом конце провода повисло неловкое молчание.

– Вы знаете, что у Фемми есть ребенок? – после продолжительной паузы спросил Том.

– Да, я в курсе.

– А знаете, от кого?

– Нет.

Том Вайк вновь помолчал, на сей раз недолго.

– От господина Дольмана.

– Что?! – Инспектор рывком скинул со столешницы ноги.

– Да-да, от него самого. Госпожа Вайнгартен с ним встречалась. Тайно, само собой, поскольку господин Дольман женат и у него есть дети.

– Что она сказала об Эллен?

– Ничего.

– Эллен встречалась с Дольманом?

– Фемми и об этом не сказала ни слова.

– А вы спрашивали?

– Да, конечно.

– И?..

– Госпожа Вайнгартен… она ответила, что мне известно уже достаточно.

Декок закусил нижнюю губу. Мозг заработал с предельной скоростью. Дремотное состояние как рукой сняло. Детектив почувствовал себя свежим и энергичным.

– Где вы сейчас?

– В баре неподалеку от Гудзон-стрит.

– Как давно вы ушли от госпожи Вайнгартен?

– Около получаса назад. Я звонил вам несколько раз, но все не мог застать.

– Да-да, – пробормотал инспектор и умолк, лихорадочно соображая. – Послушайте, Том, возвращайтесь к Фемми, – наконец распорядился он. – Немедленно! Надеюсь, она еще дома. Если да, оставайтесь у нее. И никуда не уходите, пока не появится кто-нибудь из нас.

– А если ее нет?

– Тогда сразу же звоните. Все понятно?

– Так точно, господин Декок.

Инспектор, опустив на рычаг трубку, по обыкновению потер лоб. «Как хорошо, – подумал он, – что мне пришло в голову послать к Фемми этого парня». Декок с самого начала чувствовал, что она чего-то не договаривает, скрытничает и таится. Слишком явно держит рот на замке. Впрочем, из нее и сейчас удалось вытянуть всего ничего. Придется снова побеседовать с этой девушкой, и куда менее обходительно, чем в прошлый раз. Вдобавок разговаривать они будут здесь, в дежурке, на территории инспектора и в привычном для него окружении. Вести себя Декок решил как угодно, но только не мягко. О чем она вообще думает, эта сопливая девчонка? У него нет времени играть в игрушки! Он не может позволить себе никаких проволочек. Это убийство, а не кража носового платка, в конце концов!

И вновь инспектора оторвал от раздумий телефонный звонок. Это Венсдорп связался с ним по внутренней линии.

– К тебе поднимается Хенки.

– Отлично! Клаассен уже ушел?

– Нет, еще здесь, как раз одевается.

– Задержи его! Я сейчас спущусь.

Инспектор швырнул трубку на рычаг, нахлобучил на голову шляпу и на ходу схватил плащ. Выскочив в коридор, он едва не столкнулся с Хенки.

– Торопитесь?

Декок хмыкнул:

– Дождаться не могу, когда ты покажешь нам эту свою машину!

Карманник пожал плечами.

– Да чего там особенного?!

10

Маленький автомобильчик Декока петлял по узким переулкам Старого города. Двигался он медленно, поскольку центр Амстердама куда лучше приспособлен для юрких ручных тележек и конных экипажей, катающих туристов. Хенки сидел рядом с инспектором, положив на приборную доску сжатые кулаки. Костяшки его пальцев побелели от напряжения.

С незапамятных времен основным средством передвижения по городу был водный транспорт. А сейчас, несмотря на то что набережные вдоль некоторых каналов расширили, свободное пространство очень быстро захватили машины. Декок вовсе не жалел о старых дорогах, но и нашествие автомобилей его не радовало.

Детектив попробовал освещение, прорезая темноту лучами фар. Хенки, явно пытавшийся сделать все возможное, чтобы его никто заметил, с наигранным любопытством изучал всевозможные кнопки, ручки и верньеры полицейской рации. Однако мысли карманника текли в известном направлении.

– Знаете, – начал он, стараясь казаться беспечным, – я еще ни разу в жизни не сидел на переднем сиденье полицейской машины. Всегда только сзади, да еще с браслетами на запястьях.

Декок улыбнулся.

– Что ж, в таком случае считай, что тебя повысили.

На углу Сент-Олоф-алли Декок остановился и, кипя от нетерпения, подождал, пока одинокий пьяница не перейдет дорогу. Затем он неправильно переключил передачу, и машина, трогаясь, так и подпрыгнула на месте.

– Я вот все жду, когда ты созреешь для того, чтобы подыскать себе нормальную работу, – как бы невзначай обронил детектив.

Ловкач осклабился.

– Как только дело касается работы, выясняется, что у меня обе руки левые.

Декок пожал плечами.

– Насколько я помню, по профессии ты механик, а значит, в любую минуту можешь найти хорошее место. Да таким мастерам цены нет! Получал бы приличное жалованье, оплачиваемый отпуск, всевозможные премии и льготы… Нашел бы хорошую женщину, завел семью… Когда твоя престарелая матушка скончается, ты останешься совсем один.

Хенки вновь усмехнулся. Правда, на этот раз без тени веселья.

– Эх, господин Декок… – протянул он, – это не по мне, вы же знаете. Мне нужны приключения.

– Приключения? – насмешливо переспросил детектив. – Сел – вышел, сел – вышел… А между отсидками беготня в поисках пропитания и житье-бытье в трущобах со второсортными девицами.

Хенки решил обидеться.

– Не загоняйтесь, господин Декок, – гордо вскинув голову, отрезал он. – Вы же сами видели мою детку – не так уж она и плоха. И вы называете ее второсортной! Да как у вас только язык повернулся?!

Декок вскинул бровь.

– Тем не менее, вряд ли ты станешь утверждать, что она чиста как первый снег, верно?

Хенки сердито сверкнул глазами.

– Ну и?.. Что вы хотите этим сказать? Обычно о таких вещах даже и не думаешь. И вообще… семья не для меня. Я бы не хотел, чтобы мои дети знали, чем занимается их папаша.

От удивления инспектор не смог вымолвить ни слова. Он понятия не имел, есть ли у Хенки потомство, но решил учесть эту возможность и при случае использовать. Сейчас же Декока волновало совсем другое. И в первую очередь – все ли он предусмотрел. Детектив велел Яну Клаассену на некоторое время отложить поиски официанта и механика. Это могло подождать. Для начала следовало позвонить в Амстелвеен и приказать Фледдеру, чтоб по пути в участок он прихватил с собой Тома Вайка. Еще Декок попросил Клаассена связаться с полицией Хорна. Возможно, там удастся получить какие-нибудь ценные сведения о семье Вайнгартен. Никогда не знаешь заранее, что удастся раскопать. Все идет к тому, подумал он, что Фемми – ключевая фигура в разгадке тайны. Именно она в состоянии помочь узнать, кто и почему убил Эллен.

Декок остановил машину на Императорском канале, неподалеку от места пересечения его с Джентльменским, и они с Хенки выбрались на воздух. Сейчас здесь царила удивительная тишина. Детектив достал из бардачка фонарик и запер дверцы. Хенки шел впереди, показывая дорогу. Приблизительно в ста ярдах от Джентльмен-стрит он остановился и указал на участок земли под деревьями, у самого берега.

– Вот тут она и стояла, – пояснил карманник. – Да, точно! И, как нарочно, с открытыми дверцами, чтоб можно было спокойно стибрить сумочку. По-моему, это была американская колымага.

Наклонившись, Декок осветил фонариком землю в указанном месте. Под деревьями виднелись следы шин, оставивших в месиве снега и мерзлых листьев глубокие борозды. Однако разобраться было нелегко: Декок насчитал по меньшей мере шесть различных узоров шин и понял, что здесь улик не найти. Он медленно выпрямился и посмотрел на фасады ближайших зданий. Сквозь голые ветви удалось разглядеть лишь контуры жилых домов из красного кирпича и домики веселой расцветки на канале. Кирпичные дома пустовали – они явно были перестроены под офисы. Жаль, конечно, но какая семья в наше время может позволить себе особнячок?

Хенки закурил сигарету.

– Ну вот, – со скучающим видом сказал он. – И чего мы теперь ждем? Все посмотрели же. Пошли. – Он широко улыбнулся. – Меня ждет моя второсортнаяРоза. – Было видно, что он до сих пор обижен. Слова Декока заметно его уязвили. – Ладно, здесь больше не на что смотреть. Что еще вы тут рассчитываете найти?

Декок вздохнул. Интуиция подсказывала ему, что уходить не следует. Во всяком случае, пока. Что-то удерживало его здесь. Инспектор посмотрел вверх и поразился красоте кроны дерева, похожей на сотканный кружевницей полог, – причудливое сплетение голых ветвей на фоне серого неба.

– Ты нашел сумочку на заднем сиденье, да?

– Ага.

Декок мысленно представил себе эту сцену: Хенки крадется от машины к машине, вглядывается сквозь стекла, ищет добычу…

– В салоне было еще тепло?

Хенки наморщил лоб и взъерошил свой и без того вечно растрепанный ежик.

– Во, я вспомнил! Да, тепло. Стекла не были запотевшими. Сперва подумал, что там может миловаться парочка, – ну сами знаете: шуры-муры, охи-вздохи… Но когда подошел поближе, то увидел, что там никого. И ничего, кроме сумки.

Декок ткнул пальцем в сторону домов.

– Не заметил, в каком-нибудь из окон горел свет?

– Э… вообще-то, не видел. В том смысле, что специально не смотрел. Просто схватил сумку и дал деру.

– На улице никого не встретил?

Хенки фыркнул.

– Лишние свидетели нам ни к чему.

– Стало быть, никого?

– Никого.

Декок зашагал к краю тротуара. Луч фонарика скользил по кирпичной кладке, выхватывая из темноты массивные двери и потемневшие от вечной амстердамской непогоды медные таблички с именами владельцев домов или названиями фирм. Инспектор не помнил точно номера дома, но знал, что это должно быть где-то рядом. Неожиданно в овальном пятне света сверкнула медная табличка с элегантной черной гравировкой: «„Дольман и Флит“ страховая компания».

Ловкач Хенки остановился рядом с Декоком, любопытствуя, что так заинтересовало инспектора.

– Классная вывеска! – оценил он. – Как увидишь – сразу кажется, что здесь можно знатно нагреть руки. А на самом деле – хрен с маслом, и больше ничего! Когда опыта ни на грош, как пить дать подумаешь, что наконец-то все будет на мази. Мол, раз страховщики, то и бабок у них завались. Щас, разбежался! Только не забудь прихватить мешок побольше!.. Может, бабок у них и в самом деле куча, да только они в банке! – Хенки бросил окурок на тротуар и аккуратно затоптал его. – Как-то раз мне попалась точь-в-точь такая же шикарная табличка с надписью «Касса». Присмотрелся к замку и вижу – работы всего минут на пять. Я себе и говорю: «А что, если попробовать? Вдруг у этих ребят бабок завались?» – Хенки вновь недовольно фыркнул. – И что же вы думаете? Ни гроша! Ни единого цента! С тех самых пор я зарекся…

Декок слушал россказни Хенки, что называется, вполуха, поскольку его мысли занимала главным образом Эллен. Инспектор размышлял, где и как она провела последние часы жизни. Как ее сумочка оказалась на заднем сиденье машины? И почему так близко от места ее работы? Здесь наверняка должна быть какая-то связь. Декок сильно сомневался, что у нее был ключ от конторы – для этого она слишком недолго там проработала. Но коль скоро сумочка лежала тут рядом, в машине, девушка вполне могла находиться в самом помещении фирмы. Кто ее туда впустил? Какие тайны скрыты за дверью этого респектабельного здания на берегу канала?

Тем временем Хенки продолжал болтать не умолкая. Запас его воровских историй казался неисчерпаемым, и он щедро делился опытом с инспектором.

Декок пристально посмотрел на Ловкача.

– А ты не мог бы… – попытался он прервать поток воспоминаний, – открыть эту дверь без повреждений? Не оставляя следов?

Хенки окинул дверь взглядом опытного взломщика и уверенно кивнул.

– Да… – медленно проговорил он, – без проблем. Будь у меня с собой инструмент – это можно было бы сделать вот так! – Он щелкнул пальцами. – Как банку сардин. За пару минут, не больше.

Декок задумчиво поскреб подбородок.

– А где твой инструмент?

Хенки вдруг пожалел о своей откровенности. За каким чертом нужно было так распускать язык? В конце концов, этот Декок – старикан хоть и не вредный, но все-таки легавый! А его отношения с этой породой… Хенки был твердо убежден, что доверять легавым нельзя ни под каким видом. «Распелась птичка – пиши пропало!» – подумал он. Змей подозрения шевельнулся в его душе, приподняв уродливую голову. Холодные немигающие глаза зачаровывали, внушая: «Предадут, продадут, подставят!»

– Я больше инструментом не пользуюсь, господин Декок, – тщательно, как на допросе, подбирая каждое слово, стал отбрехиваться Ловкач. – Правду вам говорю. Я их давным-давно аккуратно смазал маслицем, завернул в ветошь да закинул к матушке на чердак. В последний раз мне столько впаяли за такие дела, что теперь мне на них даже смотреть тошно. Нет, я серьезно!

Декок преодолевая внутреннее сопротивление, хоть и с трудом, но все же смог уговорить себя на время позабыть обо всех административных правилах и инструкциях вкупе с несколькими статьями Уголовного кодекса. «К черту эти предписания и циркуляры! – подумал он. – Из-за них и не плюнешь лишний раз!»

– А не мог бы ты ради меня слазить на чердак за инструментом? В последний раз?

– Что?!

Инспектор с силой втянул в легкие воздух.

– Всего один раз. Мне очень нужно попасть внутрь!

Хенки недоверчиво рассмеялся.

– Вы хотите сказать…

Декок кивнул, подтверждая, что вовсе не шутит.

– Да-да, именно это я и хочу сказать.

Хенки издал короткий нервный смешок. Он ничего не понимал. Сама мысль об этом казалась дикой и нелепой. Ловкач в жизни не слыхал ни о чем подобном. Он вперил взгляд в лицо инспектора, запомнившееся до мелочей. За долгие годы допросов Хенки успел в подробностях изучить каждую его черточку: глубокие морщины на лбу, заросшие брови, открытый взгляд серых глаз, складки у рта – все это он видел и сейчас. Куда-то делось только свойственное лицу детектива насмешливое, без злобы, выражение… Декок выглядел абсолютно серьезным.

– Вы и впрямь хотите туда сунуться?

– Да.

– И… мне за это ничего не будет?

Детектив усмехнулся:

– Если у нас будут неприятности, всю вину беру на себя.

Хенки задумчиво кивнул, выпятив нижнюю губу. Щека его нервно задергалась. Некоторое время он о чем-то раздумывал, а потом весело, совсем по-дружески улыбнулся. Его глаза смеялись.

– В конце концов, инспектор, на допросах вы всегда относились ко мне по-человечески.

Это прозвучало как окончательный итог долгих раздумий. Хенки еще раз глянул на дверь и окна дома, прикидывая, какие инструменты тут понадобятся. Затем повернулся на каблуках и поспешил к своему тайнику.