Текст книги "Элита (СИ)"
Автор книги: Алайна Салах
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
27
Утро понедельника идеально передаёт моё состояние: небо затянуто серой вуалью туч, воздух холодный и промозглый, за окном угрожающе завывает ветер. Прислонившись лбом к стеклу, я безучастно слежу за мелькающей дорожной разметкой. Настроение такое, что хочется разреветься. Вероятно, мой организм наконец очистился от гадости, которую мне подмешали в шампанское, и наступило похмелье. Уж точно дело не в том, что Леон предпочёл ездить в университет в одиночестве.
В последнем, кстати, есть очевидный плюс: мне больше не придётся обманывать маму. И вообще, это была идея Леона – сопровождать меня. Так что в широком смысле я ничего не теряю – просто возвращаюсь к изначальному плану действий.
Стоит автомобилю замедлиться перед подъездом к главному корпусу, я внутренне подбираюсь. Зная, как быстро распространяются слухи по университету, стоит ожидать тонну грязных сплетен и литры помоев в мой адрес. Когда Морозов меня лапал на той злосчастной вечеринке, несколько студентов снимали нас на телефон. Сама я этого не помню – Каролина рассказала. Мол, так и так, будь готова.
Моё шествие по аллее, ведущей к главному университетскому входу, равносильно прыжку в бассейн, кишащий пираньями. Пристальные взгляды, смешки, перемигивание, шепотки – сдирают кожу слой за слоем. Без Леона рядом я чувствую себя неуверенно и уязвимо. Примерно как Серсея Ланнистер, которую обрили и пустили по площади голышом.
К хорошему быстро привыкаешь, да? – мысленно язвлю я, чтобы себя подбодрить. – Зато появился повод вернуть юбку в шкаф и снова примерить стальные яйца.
Сегодня даже любимому Шанскому не удаётся вовлечь меня в учебный процесс. Я старательно слушаю лекцию, то лишь ощупываю очертания фраз, не в силах с головой погрузиться в их суть.
Не придумав ничего лучше, решаю снова обвинить во всём наркотик. А что мне остаётся? Уж лучше так, чем признать, что я резко отупела.
В перерыве между парами в коридоре меня перехватывает Тоня, которой я присвоила кличку Голубь. Тоня Голубь – неплохо, кстати, звучит.
– Лия, ну как ты? – Её голубиный взгляд обеспокоенно мечется по моему лицу, так, словно я целый год провела в коме и впервые появилась в стенах университета.
– Да вроде всё в порядке, – бормочу я, краем глаза ловя любопытные взгляды проходящих студентов.
– Я слышала… Ну, то есть все слышали, – понизив голос, Тоня тянется к моему уху. – Говорят, что на вечеринке в честь начала учебного года Леон избил Морозова… из-за того, что тот к тебе приставал. Тимуру тоже досталось. Ещё ходят слухи, что он порвал с невестой и вы теперь вместе…
В груди неприятно сжимается: то ли от того, что Тоня грубо нарушает моё личное пространство, то ли потому, что в очередной раз несёт пургу. Я и Леон вместе – разве не бред? Он меня даже в университет больше не возит, не говоря об остальном.
– Не верь слухам, – советую я, отодвинувшись. – Люди любят приукрашивать.
– А что именно они приукрашивают? – не сдаётся Голубь. – То, что Леон избил Дениса из-за тебя или то, что вы теперь вместе?
Я делаю глубокий нетерпеливый вдох. Сейчас её необходимость заниматься сексом с этим хряком кажется вполне заслуженной. Всё-таки эта Тоня редкая дура. Ну или так хорошо притворяется.
– Лучше обсуди это со своим покровителем, хорошо? – не желая прощаться, я разворачиваюсь на пятках.
Голубь не брезгливая – переживёт.
– Его сегодня нет в университете, – выкрикивает она мне вслед.
Мой шаг непроизвольно замедляется.
Что вообще происходит? Морозов не пришёл на учёбу, и, судя по тому, что сказала Тоня, позорные видео так и не попали в публичный оборот. Рассчитывать на сознательность доморощенных папарацци не приходится – значит, кто-то записи изъял.
– Лия, привет.
Едва не запнувшись о собственный кроссовок, я резко вскидываю голову. На меня смотрит Пётр – председатель совета, хозяин злополучной вечеринки и мой партнёр по медленному танцу.
Каждый мускул в теле напрягается. А ему-то что от меня понадобилось?
– Привет, – мямлю я. – Я что-то нарушила?
– Нет, разумеется, – его густые чёрные брови взлетают вверх. – С чего такие мысли?
– Извини. – Тронув лоб похолодевшей рукой, я пытаюсь улыбнуться. – Просто тяжёлый день.
– Я подошёл, чтобы извиниться за случившееся в моём доме. – Красивое лицо Петра выглядит предельно серьёзным, не выдавая и намёка на иронию. – Я понятия не имел, что тебе подмешали наркотик. Думал, что ты выпила и…
– И вела себя как дешевая проститутка, вешаясь на человека, которого терпеть не могу? – заканчиваю я.
– Каюсь, так и было, – он прикладывает ладонь к груди в извиняющемся жесте. – Как хозяину дома, мне следовало быть более внимательным к своим гостям. Хорошо, что Каролина заметила и сообщила Леону.
– Спасибо, – бормочу я, сбитая с толку таким внезапным дружелюбием. Или это такая благодарность Петра за то, что не отдавила ему ноги во время танца? – Ты меня совсем не знаешь, поэтому тебе простительно.
– Нужно непременно это исправить, – на лице Петра появляется обаятельнейшая из улыбок. – Если у тебя появятся какие-то вопросы относительно учебного процесса, да и вообще любые – просто дай мне знать.
– Эм… хорошо… – окончательно растерявшись, я неловко переступаю с ноги на ногу. Тоня – это понятно, прилипала, а этот наследник нефтяной империи чего ко мне прицепился? – Так и сделаю.
– Запиши мой номер. – Пётр указывает глазами на телефон, зажатый в моей руке. – Я серьёзно, звони – не стесняйся.
Решив не отвергать влиятельную руку помощи, я послушно снимаю блокировку с экрана.
– Красивая фотография, – комментирует Пётр, глядя на фоновую заставку: я в обнимку с папой.
Из-за плеча Петра я замечаю Леона, выходящего из-за аудитории «Лев», и, вспыхнув, быстро отвожу взгляд.
– Диктуй. Как появятся вопросы – обязательно наберу.
28
– Леон сказал, что подъезжает, – белокурая макушка Каролины втискивается в дверной проём кухни. – Минут через пятнадцать можно накрывать на стол.
Покивав, мама открывает духовку. Горячий воздух с ароматом специй и печёных овощей жаром ударяет по ногам. Я торопливо выкладываю в корзинку ломти хлеба, подтаявшее масло красиво утрамбовываю в вазочку, графины с водой ставлю на поднос и робко осведомляюсь:
– Можно я отлучусь на пару минут?
Мама, занятая разделыванием индейки, молча кивает. Она будто до сих пор злится на меня за то, что я приняла те дорогие шмотки: разговаривает мало и только по делу, про учёбу и вовсе перестала спрашивать.
Накинув куртку, я выскакиваю во двор и, задохнувшись от ледяного порыва ветра, торопливо застёгиваю молнию до горла. Октябрь больше не делает скидок: температура с каждым днём неумолимо ползёт вниз, воздух холодный и влажный.
Выжидающе глядя на ворота, я глубоко и жадно дышу, вбирая в себя запах мокрой земли и слабое послевкусие дыма, принесённого от соседей. Вдоль дорожки, ведущей к парковке, стоят летние вазоны с почерневшими стеблями: ещё неделю назад там росли огненные георгины, а сейчас торчат лишь сухие «шпажки», которые туда‑сюда треплет ветер.
Несмотря на столь неприглядное угасание природы, осень для меня – любимое время года. Кто‑то сказал, что смерть нужна, чтобы дать жизнь чему‑то новому. Будущая весна – лучшее тому доказательство.
Ворота со скрежетом расползаются в стороны, посылая горячий ток по нервам. Придав лицу расслабленное выражение, я смотрю, как спорткар Леона заезжает во двор. Голосок внутри жалобно верещит: «Ну чего ты тащишься как черепаха? Ещё пара минут – и мама превратит мою голову в хэллоуинскую тыкву».
Леон смотрит на меня из‑за лобового стекла, и я снова чувствую, как краснею. Вот за что мне это, а? Всё было гораздо проще, когда он казался мне тошнотворно красивым. Сейчас он представляется одновременно и красивым, и мужественным… настоящим альфой, и это, ох, какая проблема.
Припарковавшись, Леон выходит из машины и идёт прямиком ко мне. По большому счёту, у него и выбора нет: я стою на крыльце, преграждая собой входную дверь. Есть вариант обойти дом и войти из запасного входа, но со стороны это выглядело бы чересчур странно. Так что, Лия, соберись.
– Привет, – я непринуждённо ему улыбаюсь, однако голос выходит сухим, как вчерашний тост. – Как дела?
– Привет. Всё хорошо.
Я давлю раздражённый вздох: я тут рискую отхватить от мамы половником, а Леон экономит буквы.
– Хотела спросить, та запись с террасы… – я сглатываю, ощущаю на языке привкус неловкости. – Я думала, к понедельнику она будет в телефоне каждого, но в университете никто, похоже, не в курсе моего позорного выступления. Мне тебя за это нужно благодарить?
– Записи больше нет, – глаза Леона исследуют мою шею, спрятанную под воротником куртки, – и она не появится.
От широты улыбки трещит за ушами. Типичный Леон: слишком скромен, чтобы сказать «да, именно мне ты должна быть по гроб жизни благодарна за спасение репутации», и слишком честен, чтобы отрицать своё вмешательство.
– Спасибо тебе большое, – не выдерживая взгляда, приклеенного к моему лицу, я невольно отвожу свой. – В очередной раз.
Повисает пауза. Не похоже, что Леон настроен на дружескую болтовню, но и уходить отчего‑то тоже не спешит. Хотя дело, возможно, в том, что я всё ещё закрываю собой проход.
– Сегодня ко мне подошёл Пётр, чтобы извиниться за случившееся на вечеринке, – я заставляю себя снова посмотреть на него. – Он дал мне свой номер и сказал, что в случае возникновения проблем я могу к нему обращаться. Мне стоит ждать подвоха?
По скулам Леона пробегает едва заметная волна, однако тон не выдаёт недовольства.
– Пётр любит быть услужливым. Решай сама, как этим пользоваться.
На автомате кивнув, я разглядываю его кожу. Как такое возможно, чтобы парень имел настолько ровный цвет лица и здоровый румянец? Я этим утром минут пятнадцать посвятила тому, чтобы закамуфлировать прыщ на подбородке.
Вибрация, раздавшаяся из его куртки, разрывает повисшую тишину. Запустив ладонь в карман, Леон смотрит на экран, затем, нахмурившись, – на меня.
– Да, Пётр. – Длинная пауза, пока собеседник на том конце что‑то говорит. – Нет, я не против. Идея хорошая, но, думаю, тебе стоит спросить у неё. – Ещё одна пауза, быстрый взгляд на меня. – Я не считаю себя вправе давать кому‑то её номер. Спросишь завтра в университете. Дело, как я понял, не срочное.
Я наблюдаю за ним во все глаза. Зрачки Леона расширены, на скулах играют желваки. Его раздражённый вид приносит мне странное чувство торжества, но я, конечно, не подаю виду.
– Легок на помине, да? – неуклюже шучу я, когда он возвращает телефон в карман.
– Вроде того. – Голос Леона звучит абсолютно нейтрально. – Пётр хочет предложить тебе поучаствовать в создании статьи для университетского сайта. Я предложил ему переговорить с тобой лично.
Приходится напоминать себе не улыбаться: Леон мог спросить разрешения передать мой номер телефона в процессе разговора, однако этого не сделал.
– Ездить в университет с Игорем не так весело, как с тобой, – признаюсь я, воодушевлённая этой сценой. – Это не просьба снова возить меня, просто замечание.
Леон отступает назад, будто между нами воткнули метровую линейку.
– Ездить с водителем гораздо лучше, чем ходить пешком.
Ощущая укол разочарования, я киваю. Теперь мне точно пора идти: Леон захлопнулся, как ракушка, а мама наверняка носится по дому со скалкой.
Взявшись за дверную ручку, я оборачиваюсь, чтобы задать последний вопрос:
– Если понадобится помощь, я могу обратиться к Петру?
Леон отвечает не сразу, словно ведёт внутри себя молчаливую войну.
– Лучше обращайся ко мне.
Наши взгляды склеиваются на прощание, отдаваясь в теле взволнованным дребезжанием. Такой ответ меня более чем устраивает.
Я улыбаюсь – в ответ Леон приподнимает уголки губ, будто разрешая себе послабление.
29
Неделя спустя
Если бы ещё полгода назад кто‑то сказал, что, работая прислугой, я стану еженедельно посещать вечеринки, – я бы повязала передник с куда большей охотой. В начале недели Каролина, по обыкновению постучавшись ко мне в комнату, торжественно объявила, что будет счастлива лицезреть мою скромную персону на праздновании своего девятнадцатилетия в караоке‑баре «Лаки».
Итак, в эту субботу мои ноги вновь обуты в шпильки, на лице сияет макияж, а вместо платья, которое постоянно нужно поправлять, – белая рубашка и практичные чёрные брюки. Выходя из дома, я полагала, что надеть их было отличной идеей, но сейчас, стоя рядом с именинницей, облачённой в милейшее лиловое мини, чувствую себя скорее не гостьей, а её секретарём.
– Ещё раз с днём рождения! – я деликатно приобнимаю Каролину за плечи, чтобы ненароком не испортить причёску и не помять платье, и вручаю пакет с подарком, на поиск которого потратила битых три дня.
Не то чтобы я рассчитывала впечатлить наследницу миллиардов брошью магазина стоимостью её ужина в ресторане, нет. Скорее надеялась, что она хотя бы не вызовет у неё желания оглядеться по сторонам в поисках урны.
– Какая красота‑а‑а… – достав брошь из коробочки, Каролина любовно гладит её пальцем. – В стиле изделий Cartier, которые я просто обожаю. Папа с мамой в позапрошлом году тоже подарили мне брошь, очень дорогую, но она так и лежит без дела, – она виновато пожимает плечами. – Увы, совсем не мой стиль. А эту я буду носить непременно! У тебя отличный вкус, Лия.
В её глазах столько восторга и искренности, что мне становится неловко. Нельзя быть такой милой, ей‑богу. Чувствую себя унылым ипохондриком с чёрной душой.
– Остальные что, опаздывают? – я выразительно смотрю по сторонам, желая поскорее перевести тему.
Помимо меня, трёх подруг Каролины и её сводного брата Максима, потягивающего пиво на диване и пялящегося в телефон, в зале больше никого нет.
– Мы ждём только Леона с Эльвирой. Не люблю собирать толпу.
– А я‑то думала, что зал будет забит твоими поклонниками, – шучу я, старательно игнорируя ёканье в груди от упоминания имён этих двоих.
– О, нет, я ни с кем не встречаюсь, – Каролина беззаботно отмахивается. – Меня не привлекают парни. И девушки тоже, – добавляет она, поймав мой вопросительный взгляд. – Мама с папой переживают, но что я могу поделать, так ведь? Возможно, у меня в жизни другая миссия. Например, не распыляться на отношения, а сделать карьеру или создать благотворительный фонд. Время покажет.
Её милое щебетание вызывает во мне скепсис. За девятнадцать лет Каролине не понравился ровным счётом никто? Она ведь наверняка смотрела «Трою», «Тора» или «Джентльменов»? Ну или, на худой конец, «Дюну»? Как можно рассуждать о непривлекательности противоположного пола, увидев задницу Брэда Питта?
– Значит, всему своё время, – осторожно замечаю я, решив проявить толерантность. – Уверена, если ты в кого‑то влюбишься, тебе понравится.
Кармой слова настигают меня моментально: дверь открывается, и в зал заходят они – прототип самой красивой пары с тусовки Met Gala, Леон и Эльвира. В животе завязывается тугой узел. Они не просто пришли сюда вместе, но и держатся за руки.
Я быстро отвожу взгляд. Что там Каролина говорила про благотворительные фонды? С радостью променяю на них это тоскливое нытьё в груди.
– Привет! – Каролина повисает на шее Леона и, отстранившись, целует в щёку Эльвиру. – Это мне? Спасибо! Ох ты боже мой! Сертификат в мой любимый СПА!
Я выжидаю ровно столько, чтобы кивнуть Леону в знак приветствия и вежливо улыбнуться его снежной королеве. Эльвира не удостаивает меня ответным приветствием, да и чёрт с ней. Сегодня праздник Каролины, и я лучше откушу язык, чем позволю себе или кому‑то ещё испортить его.
Решив не впадать в уныние из‑за нечаянной тяги к чужому альфе, подхватываю первый попавшийся коктейль с подноса и сажусь с ним на диван рядом с Максимом. Этот своенравный отщепенец, чей праздный образ жизни регулярно критикует за ужином Вилен Константинович, мне симпатичен. Возможно, потому что он, как и я, не вписывается в общество богатых и знаменитых и потому что находит в себе смелость не оглядываться на чужое мнение.
– Как дела? – я приподнимаю коктейль, имитируя чоканье. – Давно тебя не было видно.
– Будущий мэр отлучил меня от семейных ужинов до тех пор, пока не возьмусь за ум, – усмехнувшись, Максим подносит к губам горлышко бутылки. – Как твоя учёба?
– Поначалу было сложно найти язык с местными альфами, но потом всё более‑менее выровнялось, – уклончиво отвечаю я. – Не без помощи твоего брата.
– Даже так? – в его глазах мелькает подобие живого интереса. – Ты смогла растормошить Кая?
От такого сравнения мне становится смешно. Кай и его снежная королева.
– Не то чтобы растормошить… – я обрываюсь на полуслове, заметив, как на нас надвигается пара с Met Gala.
– Привет, Макс, – Леон протягивает руку, которую Максим крепко и, кажется, искренне пожимает. – Рад видеть.
– Здравствуй, Максим, – царственно произносит Эльвира. – Не была уверена, что увижу тебя сегодня.
– И я, – криво усмехается он, салютуя ей пивом. – Не был уверен, что тебя увижу.
Отвернувшись, я беззвучно сцеживаю воздух. Если не ошибаюсь, эти двое друг друга не слишком любят.
– Макс… – в голосе Леона отчётливо слышно предупреждение.
– Всё нормально, бро, – Максим дурашливо вскидывает ладони. – Так мы с твоей невестой говорим друг другу, что соскучились.
Леон и Эльвира присаживаются на соседний диван, заказывают выпить. Наклонившись, Эльвира что‑то шепчет Леону на ухо, улыбаясь так естественно, что на секунду кажется почти милой. Её пальцы при этом касаются его щеки.
Я чувствую себя отвратительно. Стыдно признаваться себе в том, что испытываешь ревность к чужому парню, на которого не имеешь никаких прав. Какую дрянь этот ублюдок Морозов мне ни подсыпал, я срочно нуждаюсь в противоядии, которое раз и навсегда положит конец этой странной тяге.
30
Ироничная компания Максима то, что надо, чтобы отвлечься от сидящей напротив парочки. Леон и Эльвира будто задались целью выклянчить у заведения халявную бутылку шампанского, ибо уж слишком старательно корчат из себя влюбленных молодоженов. Она то и дело кладет голову ему на плечо, смеясь каждой произнесенной им фразе, а он, в свою очередь, следит за тем, чтобы ее бокал ненароком не опустел, подливая вина с видом заправского официанта. Короче, фу.
– Чья очередь петь? – Аглая, подруга Каролины призывно машет в воздухе микрофоном.
– Не хочешь дерзнуть? – Я шутливо пихаю Максима локтем.
– Поберегу уши Каролины, – с усмешкой отзывается он. – У нее все-таки день рождения.
– А я вот не такая милосердная, – подмигнув, я вскакиваю с места. С ревностью и взглядами исподтишка пора завязывать. Раз уж пришла в караоке – надо петь и веселиться!
Аглая вручает меня микрофон и планшет со списком песен. Я скольжу взглядом по списку, пока не нахожу затертую до дыр «Императрицу». Да, это точно нужно. Пою я из рук вон плохо, и выбирать нужно то, что проще обернуть в шутку.
Подруги именинницы аплодируют моему выбору, Аня, брюнетка даже ободряюще постукивает по плечу. Все-таки Каролина умеет выбирать себе окружение: все трое веселые, смешливые и совсем без пафоса. Все, как я люблю.
Первая же нота умирает у меня в горле, едва успев родиться. Фальстарт.
Шутливо накрыв рот ладонью, я делаю реверанс. Мол, на сцене дилетант, извините.
– Давай, Лия! – Выкрикивает Каролина, сложив ладони рупором.
– Да, Лия, жги! – подхватывает Аглая,
Я подтягиваю микрофон ближе и затягиваю куплет. Пою громко, с душой, так чтобы слышно было даже крысам в подвале.
Гуля-яй ша-а-альная императрица», – я тщетно пытаюсь взять нужную высоту, и не выдержав, заливаюсь смехом.
Каролина подпевает вместе со мной, Вика изображает дирижёра, Аня и Аглая кружатся вокруг стола в странном танце. Максим, наблюдающий за нами, по-доброму посмеивается. Становится легко и весело настолько, что я тоже начинаю пританцовывать на месте. На лице сияет широченная улыбка, диафрагма расправляется, отчего голос становится сильнее и чище. Меня захлестывает эйфория. Я в моменте. Я на коне. Звезда этой сцены и окрестных «Пятёрочек».
Следует длинный музыкальный проигрыш, и тогда я решаюсь посмотреть на Леона. По телу толпой бегут мурашки. Кажется, будто все это время он не переставал за мной наблюдать. Взгляд пристальный, без иронии или усмешки.
Эльвира по-прежнему сидит рядом со своей идеальной осанкой и идеальной укладкой. Только выражение брезгливости, написанное на ее лице, выдает неидеального человека.
В голове проносится мысль, что вот она бы точно не позволила себе взять в руки микрофон и заведомо паршиво спеть. Не то, чтобы я завидовала такому перфекционизму. Каждому, как говорится, свое. А пока…
Прилепив динамик ко рту, я проникновенно завываю:
«Легко влюбиться, императрица, когда так страстно бирюзовым взглядом смотрит офицер».
Когда я наконец заканчиваю терзать слух присутствующих, девчонки бросаются ко мне и обнимают в знак поддержки.
– Лия, ты здорово поешь, – верещит милашка Каролина. Бесстыдно врет, но мне все равно приятно.
Оглянувшись, я вижу, как Максим, не поленившись подняться, аплодирует мне. Благодарно улыбнувшись ему, я машинально смотрю на соседний диван. Он абсолютно пуст. Пометавшись по залу, мой взгляд вылавливает полоску света, разрезавшую уютный полумрак зала. Придерживая входную дверь, Леон пропускает Эльвиру первой и исчезает за ней следом.
