Текст книги "Элита (СИ)"

Автор книги: Алайна Салах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

23

Машин возле дома Петра убавилось вдвое, а гул музыки стал приглушеннее. Тревога, не покидающая меня с момента звонка Каролины, достигает максимума. Когда я уезжал, с Лией все было в порядке. Прошло не больше часа, а теперь с ней что-то не так… Что с ней может быть не так?

За секунду оказавшись на крыльце, я толкаю дверь и сталкиваюсь с Миленой. При виде меня на её лице появляется сочувственная улыбка.

– Мне очень жаль, Леон. Твоя прислуга оказалась неблагодарной шлюхой. Как говорят, не делай добра – не получишь зла.

По спине пробегает холодок.

– Просто отойди.

– Уже ухожу, – победно улыбнувшись, Милена демонстративно меня обходит. – Весёлого тебе вечера.

Продираясь сквозь смог кальянного дыма, я залетаю в гостиную и оглядываюсь. Несколько человек валяются на диване, Пётр, сидя в кресле с телефоном в руках, курит сигару. Лии здесь нет.

– Леон!

Обернувшись, я вижу испуганное лицо Каролины.

– Где она?

– На террасе, с Тимуром и Морозовым, – тараторит она. – Я пыталась её увести, но она отказывается… Леон, она не в себе. То ли пила слишком много, то ли приняла что-то. Она очень странная. Сам увидишь.

Попросив её оставаться в гостиной, я спешу на террасу. Сквозь закрытые стеклянные двери вижу их.

Лия стоит… нет, скорее висит на Морозове, упираясь лбом в его плечо и смеясь, как будто он – самый остроумный человек на свете. Его рука двигается у неё под платьем, задирая его до нижнего белья.

Пальцы сжимаются в кулаки. Какого, блядь, хрена?

Слева к ней приклеился Тимур. Приклеился в буквальном смысле этого слова. Он трогает её за волосы, прижимает к лицу и нюхает, выглядя как конченый извращенец.

Меня охватывает неконтролируемая ярость. Выбив телефон из рук придурка, снимающего происходящее, я рывком раздвигаю двери и подхожу к ним.

– Лия. Мы уходим. Сейчас же.

Её глаза неестественно блестят, зрачки расширены.

– Леон? – переспрашивает она после длинной паузы, будто с трудом меня узнав. На её лице появляется расслабленная улыбка. – Ты вернулся. Как же я рада.

– Мы уходим, – повторяю я, беря её под локоть.

– Леон, мы же ничего такого… – мямлит Тимур.

– Просто, нахуй, заткнись, – предупредительно рычу я.

– Лия хочет остаться, – голос Морозова звучит с издёвкой. – Это всем очевидно.

Я разворачиваюсь к нему. В мире не существует человека, которого я бы презирал больше, чем его.

– Тронь её ещё раз – и я вырву тебе руки.

– А если не хочу? Она такая горячая, когда тебя нет рядом. – На его лице появляется плотоядная усмешка. – Настоящая течная сучка.

В мозгу коротит, и я без раздумий со всей дури пихаю его в грудь.

Отлетев на пару метров назад, Морозов ударяется о стену и приземляется на колени.

– Ты решил со мной подраться? – цедит он, поднимаясь. – Уверен? Папа тебя за это по голове не погладит.

Я делаю шаг к нему с твёрдым намерением разбить ему морду, но кто-то сзади с силой скручивает мне руки.

– Леон, остановись… – предупредительно звучит голос Петра. – Тебе это не нужно.

– Ты не вовремя появился, Леон, – продолжает ухмыляться Морозов. – Мы с Тимом настроились на тройник.

До скрежета сжав зубы, я делаю новый рывок к нему, но между нами встаёт Каролина.

– Леон, не надо… – умоляюще шепчет она. – Лучше забери Лию и уедем отсюда. Пожалуйста…

Прикрыв глаза, делаю несколько глубоких вздохов, чтобы подавить ревущий гнев. Она права. Хреновая была идея привести Лию сюда. Нужно это исправить.

– Отпусти… – дёрнув плечом, я сбрасываю с себя руки Петра. – Лия!

Она стоит на месте, как и стояла. На лице застыла неестественная улыбка, взгляд растерянно перебегает с меня на Морозова.

Решив не тратить времени на бесполезные уговоры, я подхватываю её за руку и веду к выходу.

– Ты вкусно пахнешь, – бормочет Лия, пытаясь ткнуться лицом мне в шею. – Лучше, чем Денис. У него приторная туалетная вода… И он пахнет жареным мясом. Я терпеть не могу жареное мясо. Бедные животные…

– Только попробуй, – предупреждаю я, когда одна из студенток направляет на нас камеру.

Виновато улыбнувшись, она прячет её в карман. Я матерюсь сквозь зубы. Да что за идиотская привычка снимать всё подряд?

– Поезжай домой, – командую я Каролине на парковке. – Об этом… – я киваю на Лию. – Никому ни слова.

Усадить её на пассажирское кресло удаётся с трудом. Впервые жалею, что выбрал спорткар с микро-клиренсом, а не громоздкий внедорожник.

– Мне нравится тебя нюхать… – её руки обвиваются вокруг моей шеи, тёплое дыхание щекочет кожу. Алкоголем от неё не пахнет, что ещё больше убеждает меня в том, что этот ублюдок что-то ей подсыпал.

Не сейчас. Разберусь с этим завтра.

***

Дверь захлопывается, и гул музыки наконец стихает.

Опустив руки на руль, я делаю глубокий вдох в попытке собраться с мыслями. Нужно дать ей таблетку-антидот и уложить спать. Об остальном подумаю завтра.

Тяжело дыша, Лия оттягивает ворот платья и дует. Её платье задралось, ноги широко разведены.

– Так жарко… можешь включить кондиционер?

В салоне прохладно, так что дело далеко не в жаре.

– Извини, что уехал, – стараясь не смотреть на неё, я завожу двигатель.

Дальше всё происходит очень быстро.

Отстегнув ремень безопасности, который я с таким трудом на неё накинул, Лия перекидывает ногу через подлокотник и оказывается на мне. Запах её тела наотмашь бьёт по рецепторам. Лия пахнет медовым шампунем и сексом.

Её волосы касаются моего лица, руки обвивают шею.

– Что ты делаешь? – я заставляю себя поднять голову и посмотреть ей в глаза.

Они всё так же нездорово блестят. В них азарт и вызов.

– Я думала, ты не вернёшься, – шепчет она, качнув бёдрами. Её платье задралось, превратившись в майку.

Каждая мышца в теле становится каменной.

– Тебе что-то подсыпали, – я опускаю руки ей на бёдра, чтобы снять, и, ощутив голую кожу, машинально одёргиваю.

Её колени напротив сжимают мои бёдра, горячее дыхание касается губ.

– Думаешь, причина в этом? А не в том, что я тебя хочу?

Её пальцы гладят меня по затылку, забираются под воротник рубашки. Зажмурившись, я перехватываю её запястья.

– Перестань. Это не ты.

– Ты всегда такой правильный, – её голос становится чуть ниже. – Иногда нужно себя отпускать.

Высвободившись, она обхватывает мои ладони и опускает их себе на бёдра. Во рту пересыхает, а без того напряжённый пах начинает болезненно ломить.

– Ты меня хочешь, – удовлетворённо улыбается она. – У тебя такой твёрдый член.

Я заворожённо смотрю на её губы. Лия подаётся вперёд, её ресницы дрожат. Ладони сами собой сжимаются на её бёдрах… Горячие, упругие. Голова плывёт. Она плотнее вжимается в меня, вызывая сильнейший прилив возбуждения.

– Давай сделаем это… – её язык касается моих губ. – Я с ума сойду, если ты меня не трахнешь.

Если бы я не был уверен, что она под наркотой, я бы это сделал. Не думая, стянул бы с неё это платье и трахнул прямо здесь, под окнами. Настолько сильно я её хочу.

Но принципы на то и существуют, чтобы их держаться. Особенно когда уже нарушил один из основных.

– Вернись на место, – решительно приподняв её бёдра, я возвращаю Лию в пассажирское кресло. – Я никогда не воспользуюсь тобой, когда ты не можешь сказать “нет”.

Не дожидаясь, пока она мне ответит, резко бью по газам. Чем раньше мы доберёмся до дома, тем лучше.

24

Лия

Просыпаюсь я от ощущения, будто мне прострелили голову. Виски гудят, во рту пересохло, тело ватное, не мое.

Первые минуты даже не пытаюсь открыть глаза. Просто лежу, в надежде, что если не буду шевелиться, то мир вокруг меня снова обретёт устойчивость и перестанет рассыпаться на пиксели.

По мере того, как реальность становится более осязаемой, я осознаю: что-то не так. Во-первых – это не моя кровать. Слишком мягкий матрас, и подушка слишком высокая, и слишком уж она пахнет…мужчиной. Во-вторых – это я понимаю после того, как ощупываю себя: из одежды на мне только, парадно-выходные трусы с кружевами и стразами. Никакой пижамы, в которой я обычно сплю, никакого бюстгальтера.

Захлебнувшись паникой, я распахиваю глаза и резко сажусь.

Такой маневр обходится мне дорого: желудок подскакивает к горлу, по телу разливается жар, от ушей до кончиков пальцев.

Оглядевшись, я в отчаянии накрываю лицо руками. Черт-черт, я не ошиблась. Это не моя комната. Взгляд мечется от кресла со скомканным пледом, к двери, задерживается на тумбочке, где рядом со стаканом воды лежит пачка обезболивающих.

Что было вчера? Какого черта я делаю в комнате Леона? И где он сам?

Вспышки воспоминаний о минувшей ночи ослепляют. Я сижу на нем сверху… Мои руки у него в волосах, его – на моих бедрах…Мне очень жарко, и низ живота мучительно ноет, требуя расслабления.

Сердцебиение учащается, провоцируя новый прилив тошноты.

Господи…Я пыталась поцеловать Леона… Просила его заняться со мной сексом.

А дальше все, провал.

– Жива?

Вздрогнув, я машинально прижимаю одеяло к груди.

Леон появляется из ниоткуда – в футболке, спортивных штанах и с чашкой кофе в руке. Выглядит он так словно только что вышел с рекламных съемок: влажные волосы, сияющий взгляд, идеально ровный цвет лица. И я – пожеванный башмак, страдающий похмельем.

– Что я здесь делаю? – Мой голос хрипит, как у барда-курильщика.

– Ты была не в себе, и я побоялся оставлять тебя одну, – его взгляд бегло касается моих голых плеч. – Выпей таблетку. Вчера мне так и не удалось тебя заставить.

– Я пила совсем мало… – я смотрю перед собой, забыв о наготе и смущении. – Пару бокалов шампанского – не больше. Не понимаю, почему…

– Думаю, тебя накачали.

– Накачали… – я вскидываю глаза, глядя на Леона с мольбой. – Мы… ничего ведь не было?

Иронично приподняв бровь, он делает глоток кофе и качает головой:

– Нет. Хотя ты была очень убедительной.

– Господи, – бормочу я, опуская лицо в ладони… – Думаешь, это Морозов сделал?

Леон подходит к кровати, и поставив чашку на тумбочку, присаживается на рядом. Запах шампуня и мужского тела ввинчивается мне в ноздри, отдаваясь томительной вибрацией под пупком.

Я машинально свожу колени. Что бы мне не подсыпали, оно еще действует.

– Похоже, Морозов подлил что-то в напиток. Каролина вовремя заметила, что ты ведёшь себя странно. – На его скулах появляются желваки. – Я вовремя приехал.

– А что с моей одеждой? – робко спрашиваю я после паузы.

– Лежит там, где ты ее скинула. – Леон кивает себе за плечо.

Я закусываю губу. Боже мой. Я, что, раздевалась при нем? Под наркотиками я та еще зажигалка.

– А где мой…? – я смущенно опускаю глаза себе на грудь.

– Там же. – Впервые в глазах Леона появляются искры веселья. – Я старался много не смотреть.

– Спасибо, – покраснев как томат, бормочу я. – Ты прирожденный джентльмен.

– Не стоит благодарности. Я делал это по большей части для себя.

– Все равно спасибо. – Я решаю не думать о том, что он подразумевает под этой фразой. – Правда. Можешь, пожалуйста, дать мне одежду? Я очень хочу исчезнуть.

Кивнув, Леон исчезает и секунд через на десять возвращается с футболкой в руках.

– Потом вернешь. – Он опускает ее передо мной. Свою модную дорогую футболку. – Вряд ли ради десяти шагов стоит надевать платье. Я подожду за дверью.

Когда он выходит, я наконец позволяю себе выдохнуть. Дрожащими рукам я натягиваю футболку, торопливо подхватываю с пола платье, колготки и лифчик.

Мне срочно нужен душ, чашка горячего чая и пара дополнительных часов сна. А потом я подумаю, что мне со всем этим делать.

25

Леон

Кажется, что состояние Лии каким– то образом передалось и мне. Мысли странно расфокусированы, так что намеченные планы поработать приходится отложить.

Съездив ненадолго в зал, я возвращаюсь домой и решаю зайти к ней – проверить, все ли порядке. Стучу в ее комнату дважды – в ответ тишина. Есть вероятность, что Лия отлучилась по домашним делам, но я все же решаю войти, чтобы убедиться в этом лично. Это ведь я привел ее на эту чертову вечеринку и чувствую ответственность.

Нет, никуда Лия не ушла. Она в кровати, спит. Майка сползла с ее плеча, наполовину открыв грудь, которую я и без того изучил до мельчайших деталей минувшей ночью. Одеяло зажато у нее между ног, влажные волосы раскиданы по подушке. Проверять дышит ли она, к счастью не требуется. Судя по румянцу на щеках, организм Лии не сломить порцией наркоты.

Я берусь за дверную ручку, чтобы выйти, но потом снова оборачиваюсь. Соблазн посмотреть на нее, полуголую без необходимости отводить взгляд слишком велик.

К завтрашнему дню эта тяга пройдёт, но пока в памяти слишком свежи воспоминания о том, как она терлась об меня бедрами, умоляя о сексе. И о том, как стащила лифчик у меня на глазах и, упав на кровать, стала отчаянно мастурбировать. Знаю, она была под кайфом и не была способна себя контролировать, но… В общем, такое сразу из памяти не выкинешь, и моя непрекращающаяся эрекция вполне объяснима.

Поправив молнию на джинсах, я снова берусь за ручку и решительно закрываю за собой дверь.

– Леон, зайди, пожалуйста, ко мне.

Плечи невольно напрягаются. Из дверей своего кабинета на меня пристально смотрит отец.

В его кабинете, как обычно, стоит полумрак, нарушаемый лишь приглушенными отблеском настольной лампы. Каролина шутит, что отец – вампир, боящийся света. Его машина наглухо тонирована, и он редко выходит на улицу без солнечных очков. В реальности такая светочувствительность объясняется давним ожогом роговицы, из-за которой ему пришлось оперировать глаза.

Откинувшись в кресле, отец внимательно смотрит на меня. Я не тороплюсь садиться – интуиция подсказывает, что он не о моих успехах на криптобирже хочет поговорить.

– Почему стоишь? – спрашивает он он, будто прочитав мои мысли. – Присаживайся.

Я послушно придвигаю к себе кресло. С самого детства у нас с отцом доверительные отношения, и я не рассчитываю, что он вдруг начнет по какой бы то ни было причине стыдить меня или обвинять.

– Сегодня утром я видел Лию, – произносит он после паузы. – В футболке, которая, как я подозреваю, принадлежит тебе.

Как я и думал, в его тоне нет ни гнева, ни осуждения. Лишь во взгляде – смесь интереса и беспокойства, которую он демонстрирует в особых случаях.

– Это не то, о чем ты подумал, как бы банально это не звучал.

Большего решаю не говорить. Отец хорошо меня знает, и этих слов ему будет достаточно.

– Леон, ты взрослый человек, и я не могу диктовать тебе, что делать. Но именно по той же причине ты должен понимать, что любое неосторожное действие имеет свои последствия. Особенно если это действие совершается на виду у всех.

Он делает паузу, давая мне возможность ответить, которой я решаю не пользоваться. Пусть отец для начала скажет все, что хочет.

– Вчера ко мне подходила мать Лии, – продолжает он, подтверждая мое предположение. – Интересовалась, почему ты возишь её дочь в университет, а не водитель, как было оговорено изначально.

– А это большая проблема? Я довожу Лию в университет, потому что мне, в первую очередь, по пути.

– Я ответил, что не в курсе ваших совместных поездок. Потому что на тот момент я действительно не был в курсе. – В голосе отца слышна усмешка. – Но теперь – вроде бы, начинаю быть.

– Странно, что Инга пришла с этим вопросом к тебе, – говорю я, предпочитая не замечать иронию. – Она боялась, что я стану покушаться на честь ее дочери?

– Скорее, ее беспокоит, что Лия доставляет тебе неудобства.

– Беспокоит настолько, что она готова отправить свою дочь в университет пешком, насколько мне известно.

Раздражение в моем тоне не укрывается от отца, и его взгляд становится цепким.

– Это их семья и их правила, Леон. Не стоит вмешиваться.

Помолчав, я откидываюсь на спинку кресла. Я знаю, что он прав. Какими бы нелогичными мне не казались решения Инги относительно ее дочери, они меня не касается.

– Эльвира – твоя невеста, Леон. Её отец – мой партнер и близкий друг. И ты, как никто, в курсе наших связей и совместных проектов.

Я понимаю, к чему ведёт отец. Понимал это с момента, как сюда вошёл.

– Между мной и Эльвирой все в порядке, если тебя это беспокоит.

– Наверняка, так и есть. Но дефиле Лии в твоей одежде выглядит крайне двусмысленно, особенно если учесть, что вы стали много времени проводить вместе. Это ни одной девушке не понравится.

Отец сплетает пальцы в замок.

– Я не собираюсь давить на тебя или ставить ультиматумы, Леон. Я прошу хорошо все обдумать и не действовать на импульсах. Я не первый день живу на свете, и знаю, как работают инстинкты. На них далеко не уедешь. Ты всегда был сдержанным, умным и рассудительным. Надеюсь, останешься таким и сейчас.

Как я и предполагал, отец позвал меня не для того, чтобы что-то запрещать. Скорее, воззвать к разуму.

– Я тебя понял, – сдержанно киваю я, поднявшись. – Могу идти?

– Можешь, конечно. – На его лице появляется улыбка – знак того, что вопрос закрыт. – Вчера перед сном читал про криптовалюту. Интересная вещь, оказывается. Думаю, может выстрелить.

– А я тебе о чем говорю. – Я улыбаюсь в ответ, испытывая непривычное облегчение от возможности покинуть его кабинет. – Купи себе пару десятков биткоинов. Лет через пять– семь скажешь мне спасибо.

26

Лия

Свет потолочной люстры игриво отражается в столовом серебре и бокалах, в воздухе витает аромат розмарина и запечённой дорады. Воскресенье в доме Демидовых негласно объявлен рыбным днём. Поморщившись, я поправляю чересчур туго стянутые волосы и, подхватив поднос, следую за мамой.

Какая ирония. Ночами я – отвязная роковуха в прикиде от кутюр, объезжающая колени первого альфы университета, а днём – идеальный косплей на Джейн Эйр с пучком и в скучной серой униформе.

– Поднос не качай, – буркает мама из-за плеча. – Тарелки дребезжат.

Сказать легче, чем сделать. Забитый посудой поднос весит примерно как я, а мои конечности даже спустя сутки настолько слабые, что мне в буквальном смысле приходилось напрягать все мышцы, чтобы почистить зубы. Надеюсь, что ад существует, и для Дениса Морозова черти приготовили особенно горячий котёл.

– Большое спасибо, – Каролина улыбается, когда я опускаю перед ней тарелку с рыбой.

Я улыбаюсь в ответ. Я проспала весь день и так и не успела поблагодарить Каролину за то, что была рядом и сообщила Леону о моём странном поведении на вечеринке. Нужно будет это исправить.

– Лия, – предупредительно шипит мама, проходящая мимо с графином свежевыжатого сока.

Я знаю, чем она недовольна. Я обслужила Каролину раньше Леона, тогда как тарелки следует расставлять по старшинству. Сказав, что так вышло случайно, я бы соврала. Я намеренно откладывала момент сближения с Леоном просто потому… мне неловко. Стоило завидеть его, сидящего за столом, сердце бешено заколотилось, и ладони вспотели. Короче, стало некомфортно.

Наклонившись, я опускаю перед ним тарелку. Моя рука ненароком касается его плеча – случайность, от которой вспыхивает кожа. Вдыхаю – становится ещё хуже. Запах его кожи и туалетной воды щекочет низ живота.

– Спасибо, – он поднимает голову, чтобы встретиться со мной взглядом, и сразу отворачивается.

– Пожалуйста, – бормочу я, чувствуя, как теплеют щёки.

Состояние, в котором я плохо владею эмоциями и телом, мне не по душе. Вчера в утреннем обилии мыслей о Леоне и непроходящем возбуждении я винила подмешанный наркотик, но нынешние трепет и смущение в его присутствии не поддаются объяснению.

Каролина щебечет о праздновании предстоящего дня рождения. Вилен Константинович интересуется, где она планирует праздновать и что хотела бы получить в подарок. Я немного завидую этому теплу между отцом и дочерью. С папой у меня были прекрасные отношения, гораздо ближе, чем с мамой, но он никогда не задавал мне подобных вопросов. И дело не только в деньгах, а в том, что в нашей семье так не было заведено. На день рождения родители всегда дарили мне одно и то же: подарочный набор шампуней из супермаркета и коробку конфет.

Не дожидаясь, пока я подойду, Леон наливает воду в стакан. Сначала себе, затем отцу. Я заворожённо смотрю, как напрягаются мышцы его рук под рубашкой. Смотрю так долго, что если бы мама заметила – провалилась бы сквозь землю от стыда.

Леон поднимает взгляд, ловит мой. Почувствовав себя полной идиоткой, я подхватываю первый попавшийся стакан и водружаю его на поднос, имитируя глубокую занятость.

– Ты сегодня встречаешься с Эльвирой? – разносится над столом голос хозяина дома.

От этого вопроса, адресованного даже не мне, в груди неприятно ёкает – что тоже мне жутко не нравится. У Леона есть рыбина-невеста, я всегда это знала. Встречается он с ней сегодня или нет – меня никак не касается.

– Она с подругами. Скорее всего, встретимся завтра.

– Приходите на ужин вместе. Давно не виделись.

Леон кивает, от чего фруктовый сорбет, любовно приготовленный мамой, чуть не летит ему на колени. Закусив губу, я аккуратно опускаю перед ним вазочку и, пробормотав «пойду за чаем», ретируюсь.

После ужина, закончив помогать маме с посудой, я поднимаюсь к себе и извлекаю из шкафа футболку Леона, которую обещала вернуть.

Остановившись перед дверью его комнаты, зачем-то тычусь в неё носом и лишь после этого стучусь.

– Можно?

Ответа не следует, поэтому я осторожно приоткрываю дверь и заглядываю. Леон лежит на кровати в одних брюках, на коленях – ноутбук, в ушах – эйрподсы, которые он моментально вынимает при виде меня.

– Привет ещё раз, – я смущённо улыбаюсь, стараясь не глазеть на шесть кубиков на его животе, проступающих сквозь кожу. – Ты не отвечал, поэтому я решила войти. Я принесла твою футболку.

Отодвинув ноутбук, Леон садится. Я опускаю сложенную футболку на край кровати – и в нерешительности замираю. Нужно сказать что-то ещё. Например, поблагодарить за спасение и за то, что не воспользовался ситуацией. Знаю, я уже делала это, но ещё раз – не помешает.

– Спасибо за…

– Ты в порядке? – голос Леона звучит вежливо и очень нейтрально.

– Да. Есть небольшая слабость, но в остальном всё в порядке. – Я снова улыбаюсь. Кроме разве что желания кастрировать Морозова.

– Твоё желание вполне объяснимо.

Внутри неприятно тянет. Почему он разговаривает вот так…? Будто его самого кастрировали?

– Ладно, я пойду… – я отшагиваю назад, поняв, что построить диалог не получится. – Завтра, как обычно? В то же время на том же месте?

– Завтра… – нахмурившись, Леон смотрит себе на руки и снова поднимает взгляд на меня. – С завтрашнего дня в университет ты снова будешь ездить с водителем.

Эти слова равносильны удару под дых.

– Что-то случилось? – переспрашиваю я, непонимающе моргая.

– Так будет лучше для нас обоих, – негромко произносит он, глядя поверх моего плеча. – Спокойной ночи.