Текст книги "Вдова аятоллы"

Автор книги: Аластер Рейнольдс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Фурия.

Уже три дня Малко жил в каком-то роскошно-эротическом тумане, переходя из "Сторми Уэзер" в "1829", окруженный двумя самками, жадными на удовольствия, и попивая "Дом Периньон" как воду из крана. Смирившиеся обитатели соседних номеров прекратили жаловаться на более или менее притворные вопли удовольствия, испускаемые Мэнди Браун, которая вела себя как кошка во время течки...

На протяжении трех дней от Шарнилар не было никаких известий. Один раз Малко нанес визит Джону Бёрчу, но толстяка на месте не оказалось. Что касается Криса и Милтона, они развлекались, как могли, спрятав свой арсенал в сейфе отеля. Для них это был оплаченный отпуск. Впервые в жизни они загорали без майки на палубе "Сторми Уэзер". Судя по их безмятежному виду, можно было догадаться, что Мэнди и ее подруга щедро одаривают их своим вниманием, но те никогда не намекали на это.

Из Лэнгли также не поступало никаких известий, если не считать очень прохладного разговора с директором по оперативным вопросам, потребовавшим от Малко написать подробный отчет. А пока, воспользовавшись передышкой в этом маленьком раю, он решил предоставить делу идти своим чередом и дождаться возвращения Шарнилар для окончательных объяснений.

Мэнди, которая улеглась спать, что-то прорычала с другой стороны кровати, затем перекинула ноги через Шабу и уткнулась головой точно между ног Малко, что бесспорно, свидетельствовало об очень развитом чувстве ориентации в пространстве. Она снова принялась за то, что завершила несколько часов назад... Проснувшись, в свою очередь, Шаба сразу внесла свой вклад в усилия подруги. Словно два котенка, сосущие мать, обе молодые женщины всерьез взялись за пробуждение Малко.

Остекленевшим взглядом он созерцал панорамную фотографию замка Лицен, установленную им на комоде, чувствуя, как к нему постепенно возвращается сила. Поистине, выносливость человека безгранична. Одной рукой он рассеянно приласкал отлично загоревшую спину Мэнди... Увы, все лучшее в этом мире имеет свой конец, и ему придется вернуться в Австрию и в холод.

Безработным.

Раздались яростные удары в дверь, и он подскочил. Мэнди оторвалась от него и крикнула:

– Завтрак принесете попозже!

– Телефон! – объявил женский голос.

В номерах отеля "1829" не было телефона. Малко выскользнул из постели, преследуемый Шабой, которая вцепилась в него как пиявка. Он уже был более чем в презентабельном виде, но не настолько, чтобы идти к телефону. Наспех обернувшись полотенцем, он вышел и поспешил к телефонному аппарату, установленному на лестничной площадке. Горничная, которая вызвала его, рассматривала его полотенце весьма заинтересованным взглядом, медленно подметая ступеньки рядом с ним.

Трубка висела на проводе. Малко подхватил ее и сказал:

– Алло!

– Малко?

Это была Шарнилар. Его сердце забилось сильнее. Он спросил:

– Где ты?

– В Цюрихе, – ответила она. – Я сейчас сажусь на самолет.

– Я тоже, – сказал Малко. – Сперва в Нью-Йорк, а потом в Австрию.

– Не уезжай, – сказала она. – Я хочу тебя видеть.

– Это необходимо?

Он не мог бесконечно вести жизнь плейбоя на содержании.

– Да, – сказала она, – это очень важно.

Он почувствовал, что Шарнилар напряжена и готова разрыдаться. Ему вдруг стало страшно.

– Что случилось?

Она замолчала, а потом проговорила, почти всхлипывая:

– Эти негодяи не сдержали своего слова!

– То есть?

– Иранское государство только что выдвинуло против меня обвинение в мошенничестве, – сказала она. – Они хотят заблокировать все мои банковские счета...

– Мне очень жаль.

– Тебе не будет жаль. Потому что ты выиграешь от этого.

Глава 14

Малко показалось, что он плохо расслышал, ибо связь была отвратительной. Он переспросил:

– Каким образом я выиграю?

– Я хочу отомстить! – промолвила Шарнилар. – Раз они не сдержали своего обещания, я не сдержу своего... Я привезу тебе документы.

Удивление Малко было так велико, что он едва не уронил полотенце.

– Разве ты их не отдала?

В трубке послышался треск. Он вынужден был, затаив дыхание, дождаться, пока голос молодой женщины снова не донесется до него.

– Да, – сказала она, – но я приняла свои меры предосторожности.

– Ты сделала фотокопию?

– Да, я отдам ее тебе. Ты сможешь делать с ней что захочешь.

– А они ничего не подозревают? Не следят за тобой?

– Не знаю. Я возвращаюсь. Тебе надо только дождаться меня.

Клиенты отеля проходили мимо, с удивлением глядя на него, но он не обращал на них внимания. Его первая радость прошла, он предвидел, какие опасные последствия мог иметь этот внезапный ход Шарнилар.

– Послушай, – сказал он, приблизив губы к трубке. – Эти иранцы очень опасны, ты знаешь. Если ты отдашь мне документы, я передам их американцам. В Иране это быстро узнают со всеми вытекающими последствиями. Они захотят отомстить. Я не смогу тебя защитить и американцы тоже...

Последовало долгое молчание. Малко затаил дыхание. Если бы люди из ЦРУ слышали, как он становится "адвокатом дьявола", то с него живого содрали бы кожу. Но он знал, что не способен послать Шарнилар на смерть ради удовольствия ЦРУ.

Даже если бы замок должен был рухнуть.

– Мне все равно, – сказала молодая женщина усталым голосом. – Они не сдержали слова. Если им удастся меня разорить, они меня убьют... Они подозревают, что у меня есть копия. По крайней мере, я им отомщу. Это негодяи. Если я буду разорена, то не хочу жить с одним глазом.

Она казалась совершенно растерянной.

– Приезжай, – сказал Малко. – Я жду тебя. Мы обсудим вместе.

– Я хочу тебя видеть, – сказала она. – Мне страшно. Я прилечу завтра.

Повесив трубку, Малко задумавшись, поднялся по лестнице. Коварство иранцев могло иметь серьезные последствия как для Шарнилар, так и для него самого. Если война возобновится и люди Хомейни заподозрят ее в сотрудничестве с ЦРУ, он станет первоочередной целью. Не заходя к себе в номер, он постучал в комнату телохранителей. Открыл Милтон.

– Что случилось? – спросил он. – Вы выходите из игры?

– Нет, – ответил Малко. – Но похоже, что передышка закончилась.

Он вошел и рассказал им о новом повороте событий. Крис Джонс потянулся.

– Мне уже надоело бездельничать. У меня стали появляться комплексы.

– Положение нешуточное, – сказал Малко. – Я думаю, вам надо смазать ваши большие револьверы.

– Ирану достанется, – проговорил мрачно Милтон Брабек, наливая себе стопку коньяка, чтобы промочить горло.

* * *

Здание небольшого аэровокзала Сент-Томаса, похожего на барак военного лагеря, заполняла возбужденная толпа. По причине пресловутой "дерегламентации" все рейсы прибывали и отбывали со значительным опозданием, заставляя томиться в ожидании сотни пассажиров. Носильщики отсутствовали, внутри бесконечных коридоров царили хаос и тропическая влажная жара, а снаружи выстроились вереницы маршрутных такси. Малко всматривался в пассажиров, спускавшихся с только что приземлившегося "Боинга-727".

– Вот она! – объявил он.

Крис Джонс и Милтон Брабек непрестанно обводили взглядом толпу, высматривая подозрительные лица. Но никаких признаков присутствия иранцев не было видно.

Белая яхта не появлялась, но ее обитатели могли прятаться на острове, за Шарнилар могли следить, сопровождая из Цюриха. Она показалась в конце длинного деревянного туннеля, похожего на рудничную штольню и ведущего с летного поля в здание аэровокзала. Как всегда, она выглядела великолепно. Ее черная повязка привлекала всеобщее внимание. Однако меньше, чем ее платье с пуговицами спереди, три из которых были расстегнуты, открывая стройные матовые ноги.

– Малко!

Она обвила руками его шею под взглядами шокированных монахинь из Армии Спасения, которые сразу же принялись молиться за спасение ее души. Через три минуты они вышли к машине, взятой напрокат, Крис сел за руль, и они помчались в сторону Шарлотты-Амалии. "Экскалибур" ждал их у дока, и они сразу же отплыли на парусник, где было безопаснее, чем в отеле. Мэнди и Шаба должны были также вернуться на судно в течение дня.

В машине никто не сказал ни слова. Милтон все время поворачивался и смотрел назад. Шарнилар, казалось, похудела, лицо с небрежным макияжем осунулось. Она держала Малко за руку и сжимала ее время от времени, как больной, пытающийся найти хоть немного утешения.

Едва оказавшись в своей каюте, она открыла сумочку и бросила на постель толстый коричневый пакет.

– Держи, – сказала она, – и отдай твоим друзьям.

Малко посмотрел на конверт, но не взял его.

– Ты знаешь, – проговорил он, – что если процесс начнется, назад хода не будет. Когда ЦРУ получит то, что ему нужно, оно выбросит тебя, как выжатый лимон. Я их знаю, они не разводят сантиментов.

– Не сомневаюсь, – сказала она. – А пока у меня есть достаточно денег, чтобы нанять телохранителей. И есть ты.

Снова она прижалась к нему всем телом, поцеловав в шею. От нее исходил тонкий запах духов.

– Я не смогу быть вечно с тобою, – заметил Малко. – Здесь у нас короткий отдых.

– Даже если я тебе заплачу? – насмешливо спросила она.

Малко был не уверен, действительно ли она шутит. На минуту у него мелькнула мысль, не изменить ли свою жизнь, но потом он вернулся на землю.

– Что произошло в Цюрихе? – спросил он.

Шарнилар с сожалением отстранилась от него, села на постель, зажгла сигарету и сказала усталым голосом:

– То, что я и предполагала. Я взяла документы из банка. На другой день мне позвонили от Джона Бёрча. Я проверила по телефону у него. Он дал мне зеленый свет. Я встретилась с одним мужчиной в отеле "Дольдер". Я даже не знаю, останавливался ли он в этой гостинице.

– Это был иранец?

– Мне так показалось, но он очень хорошо говорил по-английски. Он мне сказал, что положит конец нашему спору и что я могу оставить себе деньги. Что я могу даже получить визу в Иран...

– Чтобы там тебя немедленно повесили, – вставил Малко.

Они уже устроили такую штуку с братом генерала Овесси. Аятолла Хомейни освободил генерала во имя "великого и милосердного Аллаха". Тот поехал в Париж, чтобы встретиться там с прятавшимся братом. Но убийцы отправились за ним, выследили и убили обоих...

– Короче говоря, – сказала Шарнилар, – я была довольна, что весь этот кошмар кончился. Впервые я спокойно уснула. Но на другой день мне позвонили из моего банка: уже в девять часов адвокаты Хомейни явились туда с обращением в суд, чтобы блокировать мои счета, обвиняя меня в хищении средств у Иранской революции... Я смогла устранить ближайшую угрозу, но те не остановятся. Они хотят оставить меня на соломе...

Малко слушал ее, не удивляясь. Это было похоже на иранцев. Он уже познакомился с их коварством. На персидском языке слово "фарда", которое переводится как "завтра", на самом деле означает "никогда". Шарнилар подняла конверт с документами, протянула ему и сказала:

– Возьми.

– Ты знаешь имя мужчины, которого видела?

– Нет.

– Ты можешь его описать?

– Да. Высокий, худой лет под пятьдесят, черные, зачесанные назад волосы, толстые очки в роговой оправе. Словоохотлив. У него ужасные зубы.

Малко взвесил пакет на руке.

– Оставайся здесь, – сказал он. – Я отправляюсь на берег.

Шарнилар поцеловала его и тихо сказала:

– Возвращайся поскорее. Я не видела тебя целых три дня. Это было так долго.

Заботы не отняли у нее, по крайней мере, вкуса к жизни... Он вышел на палубу, где сторожили Крис и Милтон, и направился на корму, сунув драгоценный пакет за пазуху. "Экскалибур" взревел, как прирученный зверь, и направился в сторону города. Он решил прежде, чем передать документы Шарнилар ЦРУ, нанести визит человеку, заключившему сделку и, следовательно, несущему ответственность за ее исполнение – Джону Бёрчу.

Даже в ущерб интересам ЦРУ он был полон решимости сохранить у себя этот динамит, если еще оставалась возможность уладить тем самым проблемы Шарнилар. Он не строил никаких иллюзий. Передача документов американцам развяжет беспощадную месть со стороны Ирана. Единственным человеком, который, возможно, был способен помочь, представлялся Джон Бёрч.

* * *

Полная фигура Джона Бёрча показалась в дверях. Узнав Малко, он широко улыбнулся.

– Заходите, – сказал он, – заходите.

Он был все так же приветлив. На этот раз в его кабине те, загроможденном произведениями искусства, царила приятная свежесть, работал кондиционер. Джон Бёрч присел на маленьком диванчике рядом с Малко.

– Итак, все прошло хорошо?

– Не совсем, – ответил Малко. – Именно поэтому я хотел вас повидать.

– Да? А что не так?

Толстяк, казалось, был искренне удивлен. Малко рассказал ему, что произошло в Цюрихе и как реагировала на это Шарнилар, добавив:

– Хотя я действительно работаю на американскую службу, я готов сделать все необходимое, чтобы документы не попали ей в руки, если это поставит под угрозу жизнь госпожи Хасани. Я хотел бы, чтобы вы передали эту информацию вашему другу в Тегеране.

– Понимаю, – сказал задумчиво Джон Бёрч.

Малко почувствовал его растерянность. Его предложение явно застало собеседника врасплох. Несколько секунд молчания тянулись невыносимо долго, затем Джон Бёрч встал.

– Я посмотрю, что смогу сделать. Зайдите в конце дня.

Чернокожие дети запрудили узкую лестницу, ведущую на Палм-пассаж, и им пришлось расступиться, чтобы Малко мог пройти. В ожидании ответа Джона Бёрча он решил для большей сохранности положить документы в сейф отеля "1829". Было бы безумием оставлять их при себе. Прокладывая дорогу в толпе туристов, он не мог отделаться от одного интриговавшего его вопроса: Джон Бёрч казался скорее смущенным его предложением вернуть документы иранцам, чем обрадованным. Почему?

* * *

Чтобы занять время до встречи с Бёрчем, Малко сперва прошелся по набережной, поднялся на борт "Стормп Уэзер", затем отправился выпить стакан вина в баре отеля "1829".

Слезая с табурета, он лицом к лицу столкнулся с Мэнди Браун, облаченной в эротическое кружевное белое платье и, как всегда, на высоких каблуках. Она прыснула, глядя на себя в зеркало бара.

– Я надела эту штуку сегодня для вечера. Надо было сказать "для постели".

Она уцепилась за руку Малко.

– Проводи меня. Мне надо купить кое-что. А потом мы можем вернуться сюда.

Он вынужден был согласиться на ее компанию. Все мужчины оборачивались на непристойное платье, к великой радости Мэнди, которая всем строила глазки, рискуя вызвать расовый бунт. В конце концов Малко почти затолкал ее в магазин Картье у входа в Палм-пассаж.

– Подожди меня немного, мне нужно встретиться кое с кем.

Он прошел в другой конец Палм-пассаж, поднялся по узкой лестнице и постучал в дверь офиса Джона Бёрча. Ответа не последовало. Он постучал снова, а затем повернул ручку двери. Секретарша, наверное, уже ушла, ее кресло было пустым, пишущая машинка накрыта чехлом.

Дверь в кабинет Бёрча была приоткрыта. Малко подошел и постучал.

– Господин Бёрч?

Никто не ответил.

Он толкнул дверь, вошел в комнату и замер. У него перехватило горло. Джон Бёрч был здесь.

Он лежал на полу в луже крови.

Глава 15

Малко окинул комнату быстрым взглядом. Здесь царил невообразимый беспорядок. На полу валялось несколько статуэток, их подставки были разбиты, бумаги, лежавшие на письменном столе, свалились на пол, настольная лампа была опрокинута. Сломанное кресло лежало вверх ногами, рамка, из которой было выдрано фото, оказалась отброшенной в другой конец комнаты. По всей видимости, в кабинете произошла жестокая схватка. Малко опустился на колено возле Джона Бёрча, потрогал его лицо.

Оно было еще теплым! Однако он был мертв – с открытыми глазами и черепом, проломленным в нескольких местах.

Не надо было быть Шерлоком Холмсом, чтобы найти орудие убийства. Возле тела валялась древняя каменная статуэтка, замаранная кровью... Бизнесмена ударили ею по голове. Терпкий запах крови, усиленный жарой, раздражал горло. Малко выпрямился. Он ничего уже не мог сделать для Джона Бёрча. Он обошел кабинет, увидел выдвинутый ящик стола с пистолетом П-38 и пачки стодолларовых банкнот.

Его убили не для того, чтобы ограбить, и он, по всей вероятности, не опасался посетителя.

Схватка была яростной, ибо пожилой бизнесмен обладал недюжинной силой. Малко взглянул на его лицо с застывшей маской смерти. Что означало это жестокое убийство? Сейчас он не мог этого объяснить.

Малко быстро обыскал его и не нашел ничего особенного. Зазвонил телефон, и поток адреналина хлынул в его жилы. Он вышел из кабинета, вытер ручку двери своим носовым платком и прошел через комнату секретарши. Зеленоватый сырой коридор был по-прежнему пуст. Малко поспешил уйти прочь.

Едва он достиг другого конца Палм-пассаж, как па него обрушилась целая буря – Мэнди Браун. Она засыпала его упреками.

– Где ты пропадал? Здесь полно мужиков, которые вертятся вокруг!

Учитывая ее наряд, это было совсем не удивительно...

– Я разглядывал товары.

– Ты что-нибудь купил? – спросила она. – Ты, наверное, виделся с какой-нибудь из этих толстых черных шлюх? Нас тебе не хватает?

Она прицепилась к нему, как надушенная змея, вызывая к нему зависть туристов. Таких, как Мэнди, на теплоходе, совершавшем круизы, наверняка, не было. Однако ее болтовня не успокоила Малко. Он поспешил покинуть Палм-пассаж и выйти на Ватерфронт. Тело Джона Бёрча скоро найдут. Поэтому не стоило показываться поблизости. Об убийстве Бёрча нужно было немедленно информировать ЦРУ.

* * *

Работающий с одышкой кондиционер сипел, как астматик, и Малко терпеливо ждал, когда на другом конце провода подойдут к телефону. Он был разочарован и озабочен. Смерть Джона Бёрча вызывала у него тревогу. Интуиция подсказывала ему, что это убийство связано с его визитом к пожилому бизнесмену. Но дальше все было покрыто туманом.

Бёрча не пытали. К нему пришли, чтобы убить.

Почему?

– Алло?

Это был холодный и бесцветный голос директора по вопросам разведки.

– Малко Линге.

– Вы еще там? – неприязненно спросил американец. – Что вы хотите?

Малко не мог удержаться от искушения подразнить собеседника. Время от времени можно было пошутить.

– Я хотел бы знать, отношусь ли я по-прежнему к сотрудникам "Компании"? – спросил он вкрадчиво.

Тот почувствовал ловушку.

– А в чем дело?

– Так вот: я возобновил контакт с особой, которая вас интересует...

– Что?

В его голосе послышалась нотка любопытства. Малко смаковал свою победу.

– Я получил то, что мы ищем.

Последовало молчание. Видимо, собеседник Малко не верил своим ушам. В конце концов он радостно воскликнул:

– Черт возьми! Это фантастика! Немедленно приезжайте. Поздравляю!

Очевидно, Малко был восстановлен в рядах "Компании" со всеми знаками внимания, подобающими его рангу...

– Нет, – сказал Малко, – я отправляю вам документы с моими "няньками". И еще одно сообщение: Джон Бёрч убит.

Он рассказал директору по вопросам разведки о преступлении, не упомянув, разумеется, о мотивах своего визита к бизнесмену. Но Гарри Рокхоунд слушал рассеянно.

– Это нас не касается, – заметил он. – Отправьте документы сегодня вечером. Еще раз поздравляю. Я тогда немного погорячился... Я направлю похвальную оценку руководителю вашего отдела. Для "Компании" это большой успех.

– Спасибо, – сказал Малко.

Он повесил трубку. Но у него не было желания торжествовать. По правде говоря, ему даже было немного стыдно. Его миссия оказалась удручающе легкой. Шарнилар сделала ему подарок, вот и все.

Убийство Джона Бёрча вызывало у него тревогу. Как ни ломал он голову, его причины оставались непонятными. Ему даже не хотелось прочитать документы, содержавшиеся в пакете. Пешком он вернулся в отель "1829", вынул конверт из сейфа и прошел к набережной, где ждал "Экскалибур". Крис и Милтон встретили его на "Сторми Уэзер".

– Есть новости? – спросил Крис.

– Да, – сказал Малко. – Ваш отпуск кончился. Вы сейчас же садитесь на самолет и летите в Вашингтон.

И не без ехидства добавил:

– Не хочу вам сообщать, какая там сегодня температура воздуха...

* * *

Только крики фрегатов нарушали тишину бухты Сент-Томаса, усеянной пятнами парусников. "Сторми Уэзер", по-прежнему стоявший напротив острова Хассель, казался покинутым. Крис Джонс и Милтон Брабек улетели. Мэнди Браун и Шаба были на берегу, продолжая систематическое изучение мужской части населения Шарлотты-Амалии. Шарнилар и Малко пообедали на судне вдвоем и, запустив "Акай", посмотрели в салоне видеофильм. Она еще не оправилась от своего путешествия, а Малко не мог расстаться со своими мыслями. ЦРУ стало теперь обладателем документов, и адская машина застучала... Ему больше нечего было делать на острове Сент-Томас. Если не считать любви Шарнилар. Он не хотел оставлять ее одну. Когда он сообщил ей об убийстве Джона Бёрча, она, казалось, не проявила к этому особого интереса. Как если бы вся эта история ушла в прошлое. Она только удивилась, зачем Малко решил его посетить.

– Когда ты едешь? – спросила она неожиданно.

Голос Шарнилар заставил его вздрогнуть.

– Еще не знаю, – ответил он.

– Я снова отправляюсь в Европу, – сказала она, – Надеюсь, все обойдется. Ты сможешь опекать меня всю жизнь. Или ты женишься на мне, но я рискую скоро стать бедной женщиной...

– Ты будешь оставаться прекрасной женщиной, – заметил Малко.

Он поцеловал ее. Через минуту она отстранилась, поднялась из-за стола, взяла его за руку и сказала:

– Пойдем.

По дороге Шарнилар захватила с собой свою золотую "беретту". Они прошли к "Экскалибуру", отвязали причальные цепи, и, сев за руль, она направила катер к выходу из бухты в открытое море. Ночь была великолепной, море гладким, как стекло. Они обогнули остров и направились к берегу в заливе Болонго. "Экскалибур" зашел в небольшую бухточку, и Малко бросил якорь. Шарнилар надела купальник и бросилась в море. Малко присоединился к ней.

Вода была теплой и спокойной.

Они вышли на берег, и Шарнилар, растянувшись на песке, привлекла к себе Малко. Мало-помалу их тела разгорелись. Она сбросила купальник и притянула его к себе. Они предавались любви очень нежно, не торопясь, переплетясь в одно целое, убаюкиваемые шумом волн. Можно было подумать, что они находились на необитаемом острове, а не в месте паломничества туристов. Затем длинные ноги Шарнилар переплелись на спине Малко, она резко напряглась и издала короткий но сильный крик. Потом расслабилась и неподвижно застыла, глубоко дыша в объятиях Малко.

– Еще с детства, – сказала она, – я всегда мечтала заняться любовью ночью, на безлюдном пляже, с мужчиной, в которого я была бы влюблена.

Она поднялась и бросилась в воду, затем поднялась на борт катера, оставив Малко в довольно взволнованном состоянии. Что за любопытный персонаж! Она наверняка не была влюблена до безумия в своего молодого аятоллу. Он очень хорошо представлял себе ее чисто формальное обращение в ислам... Когда он вернулся в свою очередь на "Экскалибур", она уже подсушилась и тотчас включила мотор.

Потом, обнявшись, они поплыли на катере вдоль берега. Войдя в залив Сент-Томас, Шарнилар замедлила ход и остановила "Экскалибур". Феерическое зрелище открылось перед ними: россыпь огней Шарлотты-Амалии и двух огромных теплоходов, стоящих у входа в гавань, – "Норвей" и "Королевы Элизабет II". Рядом с ними "Экскалибур" казался булавочной головкой.

Шарнилар выключила мотор и подошла к Малко. Без единого слова, она встала перед ним на колени и прильнула к его животу.

Морская зыбь убаюкивала их, стояла абсолютная тишина, нарушаемая лишь плеском волн. Шарнилар упорно ласкала его, пока Малко с криком не достиг наслаждения. Она еще долго ласкала его, затем поднялась и упала в его объятия.

– Ты видишь, – сказала она, – это было одно из моих мечтаний: доставить наслаждение мужчине на глазах у людей. Я думаю, что получила такое же удовольствие, как и ты.

* * *

Без двух телохранителей "Сторми Уэзер" выглядел печально. Малко поднялся на палубу вместе с Шарнилар. Он собирался войти в ее каюту, когда она остановила его и с нежностью сказала:

– Наша история кончается здесь. Это было замечательно. Во всех отношениях. Я приму снотворное и постараюсь спать как можно дольше. И прошу, чтобы, когда я проснусь, тебя уже не было здесь. Иначе мне будет очень тяжело.

– Ас тобой ничего?.. – начал Малко с тревогой.

– Нет, нет, – сказала она. – Я не боюсь. Я слишком люблю жизнь... Но мне больно расставаться с тобой. Так будет лучше. Может быть, случай снова сведет нас вместе.

– Но ты рискуешь...

Она положила ему на губы ладонь.

– Не знаю, что мне готовит судьба, но я умею защищаться. Теперь они не будут стремиться меня изувечить. Меня можно только убить. А это не так важно.

Дверь каюты закрылась за ней.

* * *

Проливной дождь заставил пассажиров рейса 215, вылетающих в Вашингтон, набиться в крохотный аэровокзал острова Сент-Томас. Кроме того, вследствие пресловутой "дерегламентации" толпа готова была взбунтоваться. Компания "Америкэн эрлайнз" предлагала билеты по немыслимым ценам. Малко вынужден был лететь, стиснутый между двумя заросшими бородачами с рюкзаками за спиной, которые по непонятной причине заплатили за билет в три раза меньше, чем он.

Его одолевали черные мысли. Он послушался Шарнилар и покинул "Сторми Уэзер", не повидав ее, но попрощался с Мэнди, пришедшей в отчаяние от его отъезда.

Малко отправился в Вашингтон по настоятельной просьбе ЦРУ. Уже давно он не был в Лэнгли и надеялся встретить там некоторых старых друзей. Крис и Милтон должны были заехать за ним в аэропорт.

Когда самолет пробил слой облаков, настроение у него было еще неважное. Что будет с Шарнилар? Он развернул газету "Сент-Томас пост". Убийство Джона Бёрча заняли всю первую страницу. Он внимательно прочитал статью, но мало что узнал из нее нового. Джон Бёрч оказался именитым гражданином острова. Полиция терялась в догадках относительно причин этого преступления.

Наиболее вероятным считалось предложение, что он застал вора в своей конторе. И не было никаких намеков на его иранских друзей.

Одна деталь пришла Малко на память, когда он читал этот репортаж: проникнув в кабинет Джона Бёрча, он увидел посреди разбросанных вещей пустую рамку, из которой убийца вырвал фотографию. Малко сложил газету. Во всяком случае, теперь это уже не относилось к его проблемам. Он надеялся только, что убийцы, посланные аятоллой, не будут преследовать Шарнилар.

* * *

Крис Джонс позеленел от холода. Снежный буран обрушился на американскую столицу, превратив весь город в сплошную льдину.

– Как там было хорошо! – вздыхал телохранитель.

Они ехали в Лэнгли по оледеневшей, заснеженной дороге. Уже почти наступила ночь. Ступив на мраморный пол в холле ЦРУ, Малко вспомнил о своем старом друге Дэвиде Уайзе, который привлек его к работе в американском разведывательном управлении почти двадцать лет назад. Он умер от рака.

Люди, как всегда, сновали туда и сюда с цветными значками на одежде под непроницаемыми взглядами морских пехотинцев в щеголеватой форме. Они поднялись на восьмой – "королевский" – этаж в строгий кабинет директора по оперативным вопросам Рональда Фитцпатрика.

Тот шагнул навстречу Малко и стиснул его руку в своей ладони, чуть не раздавив пальцы. Это был темпераментный ирландец, гурман и любитель поэзии, типичный представитель восточного истеблишмента, который говорил с бостонским акцентом и хранил у себя в письменном столе фотографию Джона Кеннеди.

– Браво, принц Малко, – сказал он, – вы лишний раз доказали, что получаете деньги не зря.

– Генеральный директор был другого мнения, – заметил Малко.

Ирландец пренебрежительно поморщился.

– Чепуха! Ему не нравится все, что исходит от нас. Я поставил его на место... Садитесь.

Он открыл досье и надел очки.

– В том, что вы нам передали, есть веселенькие вещи, – проговорил он, смакуя сказанное. – Когда эти аятоллы берутся за дело, они хуже, чем друзья шаха. Они соревнуются, кто откроет более крупный счет в швейцарских банках. Благодаря вам мы получили немало рычагов, чтобы оказывать на них давление.

– Короче, вы довольны, – заключил Малко. – Я понимаю теперь, почему иранцы так хотели заполучить эти документы.

Ирландец положил очки на стол.

– Я тоже, – сказал он. – Хотя, скажу вам откровенно, я был немного, как бы это сказать... разочарован. Конечно, я не сказал этого руководителям других отделов.

– Почему? – спросил удивленно Малко.

– Дело в том, – сказал собеседник, – что значительная часть досье касается людей, уже умерших. Я ожидал иного – более значительного, компрометирующего. Нет, например, ничего о самом Хомейни, о чем можно только пожалеть...

Увидев выражение лица Малко, он поспешил добавить:

– Тем не менее все это важно, и мы сможем заняться этими негодяями. Мы обнаружили также канал поставок американского военного снаряжения нашими гражданами. Это из Техаса...

Тихий ангел пролетел, скорчив презрительную гримасу. Чем гордиться?

Ирландец посмотрел на часы.

– Через три минуты у меня совещание. Вы еще останетесь в Вашингтоне?

– Я уезжаю сейчас.

– Очень жаль. Увидимся в следующий раз.

И снова кабины сверхскоростных лифтов и мощеный мрамором холл. Крис и Милтон поджидали Малко, опечаленные его быстрым отъездом. Он чувствовал себя довольно скверно, испытывая какое-то странное беспокойство. Редакция Рональда Фитцпатрика его разочаровала и в то же время озадачила. Почему иранцы проявили такую свирепость, чтобы заполучить документы отнюдь не первостепенной важности?

Другой вопрос возникал в его мозгу: почему Шарнилар, столь запуганная при отъезде, потом изменила свое поведение и решила так рискнуть, прибегнув к мести, хотя это означало для нее верную смерть? И наконец, почему убили Джона Бёрча?

Он не смог ответить ни на один из этих вопросов, когда вылетал в Нью-Йорк, распрощавшись с обоими телохранителями. Он собирался побыть здесь немного, а затем сесть в "Конкорд", чтобы добраться до Парижа, сделать там кое-какие покупки и вернуться в свой замок в Лицене, где, возможно, Александра еще ждала его. Все это дело оставило в его душе непонятный осадок. Он купил "Нью-Йорк таймс", но не нашел там никаких сообщений о смерти Джона Бёрча. Что касается Рональда Фитцпатрика, то Малко с ним об этом даже не говорил. Видимо, для ЦРУ дело Шарнилар Хасани было закрыто после получения документов второстепенной важности. Как во всех центрах шпионажа, на месте старых всегда возникают новые, более срочные проблемы.

* * *

В Нью-Йорке шел снег, как и в тот день, когда вся эта история началась. В такую погоду не хотелось выходить на улицу. Сидя у себя в номере отеля "Уорвик", Малко решил вновь посмотреть на свое досье. Когда он наткнулся на знакомую фамилию, то в голову ему пришла одна мысль, и он снял телефонную трубку. На том конце долго не отвечали. Затем отозвался дребезжащий старческий голос.

– Господин Солтанех? – спросил Малко.

– Да, это я.

– Я работаю на ФБР, которое вас уже расспрашивало по поводу дела Хасани, – сказал Малко. – Нам нужны кое-какие дополнительные сведения. Я мог бы зайти к вам?