Текст книги "Остров колдуна"

Автор книги: Алан Уоттс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– Сиптах! – крикнул Рамон, поняв, в чем суть заклятья.

Дверь, послушная его воле, захлопнулась, и снаружи послышался громкий удар. Это удав, метнувший свое тело вперед, впечатался в каменные ворота.

– Не допрыгнул! – весело рассмеялся Рамон. Он немного дрожал, но это легкое чувство страха даже понравилось ему. Оно тонизировало и давало необычный эффект. Давно жрец не испытывал ничего подобного. В груди щемило, а сердце бешено колотилось.

– Уф – выдохнул стигиец. – Еле успели. Еще бы чуть-чуть…

Торн только пожал плечами. Риск был его профессией, и он сталкивался с ним ежедневно. И какая разница, кто тебе угрожает, гигантский питон, или отменный мечник. Итог всегда один – или ты, или он. Третьего не дано.

«Тупица, – думал Рамон, глядя на толстокожего северянина. – Да, тонкие чувства тебе не доступны. Только жрать и спариваться – вот что тебе нравится. Скот!»

Стигиец прошептал заветное слово, и в зале вспыхнул свет.

– Имир Великий! – прохрипел Торн.

До сих пор зал освещал только жезл в руках стигийца. Он не мог высветить и сотой доли убранства помещения. Но сейчас…

…сейчас они, вытаращив глаза, смотрели на то, что их окружало.

Зал был огромен. Намного больше того, каким он должен был бы быть, учитывая размеры башни.

И весь он, начиная от стен и колонн и заканчивая полом и потолком, был покрыт золотом и драгоценными камнями. Искусная мозаика, украшавшая стены, изображала сцены пиров, охоты, а также любовных соитий, с участием людей обоих полов, всякого зверья и даже демонов.

Рамон с видом знатока оценил эти картинки и в восхищении захлопал в ладоши. Многого из того, что он узрел на этих стенах, стигиец прежде и представить себе не мог. Как выяснилось, его разум оказался не настолько уж и извращенным…

В самой дали гигантского зала стоял огромный трон, целиком вырезанный из рубина.

Оценив его размеры, Рамон только ахнул. Но самое удивительное ждало их за троном. Там находился еще один трон, стоящий повернутым к другому входу: к тому, что выводил к морю. Этот трон был из голубого опала. Причем спинка у обоих тронов была одна, и если смотреть с одной стороны, она была алая, а с другой – голубая.

Рамон успел заметить, что во втором зале также нет ни одной повторяющейся картинки. Просто тут большая часть людей совокуплялись с разного рода морскими тварями, а вместо сцен охоты была ловля рыбы и других обитателей океана.

– О, отец наш Сет! Мы богаты, – пробормотал оставшийся в живых солдат.

– Не мы, а я! – рассмеялся Рамон. Солдат непонимающе уставился на него.

– Ты еще не понял? – вкрадчиво спросил колдун. – Нам нужно призвать дух Сиптаха.

– И что? – тупо переспросил воин.

– И то, что кого-то придется принести в жертву. И этим кем-то будешь ты!

Воин метнулся, пытаясь выхватить меч, но Торн одним ударом опрокинул его на землю. Асир, привыкший к неожиданным фантазиям Рамона, был готов в любой момент выполнить приказ господина.

Полюбовавшись на его слаженную работу, маг передумал избавляться от варвара.

«Пожалуй, оставлю его в живых, – подумал он. – Отыскать помощника лучшего, нежели Торн, мне вряд ли удастся».

Кроме того, стигиец мог не опасаться предательства со стороны северянина. А это уже немало.

– Вот и хорошо, – Рамон пнул солдата носком сапога. – Полежи пока здесь, а мы осмотримся.

Торн ловко связал воина его же собственным поясом.

– Сюда бы кандалы, – мечтательно произнес варвар. У него, как у всякого сильного человека, была страсть ко всему чрезмерному. Именно поэтому варвар не ленился таскать с собой двухпудовую секиру. Он даже спал с ней.

«А почему бы и нет?» – подумал Рамон. Он закрыл глаза и представил, как на пленном появляются тяжеленные цепи.

– Ха-ха, хозяин! Да ты просто бог во плоти, – восхищенно воскликнул Торн.

Рамон посмотрел на творение рук своих, точнее мозга, и обомлел. Человек и вправду лежал скованным с ног до головы.

– М-м… – выдавил удивленный стигиец. Но сравнение с богом ему понравилось. Идея убить Торна навсегда осталась в прошлом.

– М-да, и впрямь бог. Ну, кто бы ожидал, что старый ублюдок сможет достичь такого? – не без самодовольства молвил стигиец.

– Только где же он сам, если обладал таким могуществом? – вопросил Торн.

Порой проблески разума, мелькавшие у асира, ставили Рамона в тупик. Сам он, окрыленный новыми возможностями, как-то упустил из вида такой вопрос.

А куда и впрямь делся великий маг? Если уж у него, Рамона, мага-недоучки, получаются такие вещи, что неподвластны лучшим волшебникам нынешнего века, то что же было под силу Сиптаху? Не мог же он просто умереть! Даже нынешний владыка Черного Круга жил уже не первое столетие. Так неужели Сиптах, обладая такой властью, не в состоянии был продлить свое существование?

– Ладно, разберемся, – решил Рамон. – Сейчас следует осмотреть все это здание. А то я пока что, кроме этого зала, ничего не видел.

Они несколько раз обошли гигантское помещение, но никаких других комнат не обнаружили.

– Похоже, тут замешана магия, – вымолвил варвар.

– Конечно же! – хлопнул себя по лбу стигиец. – И как я сразу не догадался! Сиптах! – громко воскликнул волшебник, и перед ними появилась винтовая лестница. – Ну вот, друг мой, – обратился Рамон к своему спутнику. – Пора обследовать новые владения.

Рамон сделал приглашающий жест, и Торн первым ступил на ступени. Спокойствия ради, он поудобнее перехватил рукоять секиры.

– Куда сперва, хозяин, вверх или вниз?

– Вверх!

Подъем длился на удивление долго. Узкая винтовая лесенка упрямо вилась вверх, не оставляя места для лестничных пролетов или площадок.

Время от времени Торн постукивал своей секирой по стенам В поисках потайных комнат или помещений. Но все без толку.

– Какой же тогда толщины эти стены? – поразился северянин. – И главное – зачем?

– Говорят, будто Сиптах мог повелевать даже бурями, – ответил Рамон. – Тогда становится понятно все это. – И он обвел рукой вокруг.

Единственное, что смущало мага, было осознание того, какие же это могли быть бури. Такая башня способна выдержать настоящий ураган. Сотни ураганов…

Громкий стук, а также проклятия Торна возвестили о том, что они достигли люка, ведущего наверх. Именно об него варвар и расшиб голову.

Рамон мысленно усмехнулся. Такой череп, как у Торна, трудно Пробить даже тараном. Видимо, голова асира целиком состоит из кости.

Поднатужившись, асир поднял люк и откинув его. По колодцу, уходящему вниз, пронеслось эхо.

Верхняя комната (обсерватория, как назвал ее про себя Рамон), была столь же огромной, как и тронный зал. Однако при этом в ней почти не было свободного места. Повсюду стояли столы с колбами, ретортами и прочими склянками, заполненными алхимическими составами; валялись свитки и древние фолианты; виднелись карты различных земель и звездного неба.

В центре всего этого беспорядка стоял простой деревянный стул с подлокотниками. На нем восседала мумия маленького человечка, а на груди у него висел крупный сверкающий драгоценный камень.

– А вот и наш хозяин! – весело заметил Рамон.

Он с интересом посмотрел на мертвеца. Тот отличался короткими конечностями и раздутым брюхом.

– Красавец, – прокомментировал Рамон. Сплюснутый нос и толстые губы говорили о примеси негритянской крови.

– И этот урод и был самым могущественным магом того времени? – подивился стигиец. Неуловимым движением он снял камень с шеи мертвеца и надел себе на шею.

– Так-то лучше. Он тебе ни к чему.

Рядом с креслом стоял телескоп, и любопытства ради Рамон сделал потолок прозрачным, но оттуда на него посмотрела огромная голубая змея. Только эта была вдобавок ко всему крылатой.

– Чтоб ты сдохла! – выругался стигиец, вздрогнув. – Тьфу ты! Это же надо так влипнуть!

Рамон попытался убрать змею с крыши, используя заветное имя хозяина башни, но на питона это не подействовало.

– Пропади ты пропадом, – зарычал стигиец и снова сделал потолок каменным. – Ладно, что-нибудь придумаем. И не из таких переделок выбирались, – бодро произнес он, но сердце странно кольнуло.

Рамону почему-то вспомнился тот сон, что всегда приводил его в ужас. Он потряс головой. Бред! Наваждение…

Пытаясь загнать свой страх поглубже, стигиец принялся рыться в вещах умершего мага.

Он осмотрел скелет человека, а также рисунки, изображающие внутренние органы. Рядом, в больших банках, плавали в каком-то растворе сердце, почки, печень и другие органы, изображенные на картинках.

– Похоже, наш дорогой хозяин занимался не только магией, но и алхимией, – высказался Рамон.

– И что? – переспросил северянин.

– Тогда становится понятным, почему он поселился здесь. Негритянское происхождение, алхимия – все это тянет на исключение из ордена магов, а также на смертный приговор. Сдается мне, что он был изгнанником.

Торн, которого все это мало волновало, только пожал плечами. Варвара, конечно же, поразило убранство зала, но в данный момент, он подумывал о том, не пересекли ли они ту черту, из-за которой уже не было возврата. Может, не следовало плыть на этот проклятый остров? Ведь и у простых людей деньги водятся. А они сами сунули головы в пасть тигру. Вот и расплачиваются теперь.

В этот момент камень на груди стигийца ярко засветился, и он почувствовал, как в тело вливается невиданная доселе мощь.

Хозяин, что происходит? – заволновался Торн. Он увидел, как Рамона охватил огонь, и теперь тот стоял в сиянии света.

Все отлично, друг мой! Даже лучше, – воскликнул стигиец и неожиданно исчез.

* * *

Рамон ошалело смотрел на огромную кровать, занимающую почти всю комнату. Над ложем был натянут балдахин, точно такой, как и представил себе чародей.

– О, боги… – изумленно прошептал Рамон. Только сейчас он понял, какая власть теперь принадлежит ему. – Нет! Какие еще боги?! У меня нет богов. Я сам теперь бог! – закричал он во весь голос.

Вернувшись в верхний зал, стигиец застал там Торна, который метался в поисках господина.

– Хозяин! – обрадовано вскричал асир. – Где вы были?

– Так сразу и не объяснить. Давай лучше покажу.

И они очутились в зале с бассейном, наполненным прохладной водой.

– Ну, как?

Варвар лишь продолжал хлопать глазами.

– Хозяин!

– Нет, нет! Не называй больше меня так. Я теперь стал богом.

Живой ум северянина схватывал все на лету. Он умел приспосабливаться к любым условиям. А раз стигийцу хочется, чтобы его величали по-другому, что ж, так тому и быть. Главное, чтобы Торн имел с этого выгоду.

– Да, хозяи… то есть, мой бог. Как скажете. Они долго нежились в водной прохладе, пока

Рамон не вспомнил о пленном солдате.

– Пора и ему насладится моим могуществом. Он усилием мысли перенес воина в купальню, и тот, упав сверху, увидел своих мучителей.

– Это же надо, кто нас посетил! – насмешливо бросил стигиец. – Ну, наслаждайся! Созерцай!

И он громко рассмеялся.

После ванны, наполненной чистейшей родниковой водой, им захотелось массажа и других плотских удовольствий. Но сколько Рамон ни представлял себе туранских танцовщиц и шемитских массажисток, ничего у него не вышло.

– Ладно, потом разберемся, – буркнул помрачневший стигиец. Ему очень не понравилось то, что его власть имеет ограничения.

Он представил себе роскошную трапезную, и они там и оказались. Настроение сразу же поднялось.

– Угощайтесь, друзья мои! – громко воскликнул стигиец.

Торн с наслаждением принялся вкушать долгожданную пищу, а вот перед пленником появились лишь кувшин с водой да краюха черствого хлеба. Как это было ни унизительно, но он набросился на пищу.

– Вот, Торн, и такие твари смеют называть себя людьми! – с наигранным возмущением воскликнул Рамон. – Ни манер, ни гордости…

Он отщипнул холеными пальцами кусочек цесарки, а затем отпил вина.

– Вот я, к примеру, тоже голоден. Но это вовсе не значит, что можно позволить себе опустится до уровня свиньи.

Рамон продолжал разглагольствовать, пробуя разнообразные кушанья, коими был уставлен весь стол.

– Увы, но мир, по большей части, населяют грубые и грязные людишки. Вот как этот, например.

Стигиец бросил бедняге недоеденную кость, и тот принялся старательно ее обгладывать.

– О чем и речь! – печально произнес Рамон. – Зато такие люди, как я, рождаются раз в столетие. А может и реже. Я велик! Что, впрочем, осознаю в полной мере. Так выпьем же за мою скромную персону и пожелаем ей, как говорят в Кхитае, процветать еще тысячу лет!

Асир вскочил на ноги и поднял бокал. Вся эта клоунада изрядно забавляла его, но он не показывал вида.

– За тебя, мой бог. Славься же и процветай три тысячи лет!

Рамон захохотал:

– Ты прав, друг мой! Три тысячи, а не одну. Три!

Они пили и ели до тех пор, пока не свалились без сил. Последним усилием мысли стигиец перенес их в спальню. После этого они отключились.

* * *

Огромный кузнечный молот нещадно бил по голове, и Рамон застонал. Распухшие веки никак не хотели раскрываться, а во рту пересохло, как во время перехода по степи, когда у них совсем не было воды.

Наконец веки приподнялись, и стигиец увидел потолок. Однако тот тут же куда-то уплыл, вызвав приступ тошноты.

А великан, лупивший молотом по голове, все не желал убираться прочь.

– Торн, – выдавил из себя стигиец, примерно спустя один колокол.

Очень нескоро варвар отозвался:

– А-а-а…

На большее его не хватило.

Рамон знал, что лучше всего сейчас могло помочь охлажденное вино. Вот только откуда его взять? Как он ни тужился, но представить себе кувшин с напитком не смог.

После нескольких неудачных попыток новоявленный бог задремал. Находящемуся здесь же пленному воину их мучения были единственным утешением. Проснувшись поутру, он снова попытался избавиться от кандалов, но цепи были слишком тяжелы.

Кроме этого, пленник вновь и вновь повторял слово «Сиптах», Однако полное отсутствие магических способностей не позволяло ему воспользоваться волшебством замка.

Когда Рамон снова пришел в себя, ему стало несколько полегче. В этот раз стигиец сумел даже наколдовать столь вожделенную жидкость. Он залпом ополовинил кувшин и снова отключился. Торну пришлось намного хуже. Варвару пришлось проползти почти всю комнату, прежде чем он достиг желанного сосуда. Кроме того, этому гиганту, требовалось нечто большее, нежели полкувшина жиденького стигийского пойла.

«Ах, сейчас бы кувшинчика два красного аргосского», – мечтательно подумал он, но делать было нечего. Рамон уже спал, а будить его Торн не решился.

Еще через день они смогли окончательно отойти от последствий своих неумеренных алкогольных возлияний. Правда, для этого обоим пришлось долго пролежать в холодной воде бассейна.

Ломтики фруктов помогли избежать новых приступов тошноты. И только после этого Рамон опять вспомнил о пленнике.

Надо его поберечь для жертвоприношения, решил он и наколдовал солдату воду и пищу. Все эти дни, пока они мучились от похмелья, воин сидел на цепи, лишенный каких-либо удобств. Ему даже пришлось ходить под себя, отчего комната стала смердеть. Иногда ему надо мыться, решил стигиец, и бросил солдата в ледяную воду… естественно, не в тот бассейн, где прохлаждались они с Торном.

Памятуя о последней трапезе, они не стали налегать на вино, лишь немного подкрепились. Хотя и аппетита-то особого не было. И лишь после всего этого, удобно устроившись возле небольшого камина, новые хозяева замка перешли к обсуждению дел насущных.

– Пора вызывать дух мага, – произнес Рамон. – Думаю, он прольет свет на происхождение и свойства этих змей. Будем надеяться, что они просто охраняют замок. А вот если нет, то у нас могут возникнуть проблемы.

В подвал они отправились пешком. Рамон не решился перенести их туда с помощью магии. Все-таки казематы могли оказаться заполненными всякого рода тварями, и было бы неприятно очутиться вдруг среди них.

Спуск был столь же долог, как и подъем в обсерваторию. Но они осилили и его.

Подвальный воздух был затхлым и крайне тяжелым. Рамон поднес к носу платок и старательно не опускал его.

Как стигиец и предполагал, внизу находились казематы и зал для жертвоприношений. Только вот какому богу поклонялся Сиптах, было непонятно.

Рамон нигде не видел изображения Сета, из чего сделал вывод, что колдун и впрямь был отщепенцем.

Прямо в центре зала высилась гигантская необтесанная глыба бурого цвета. Была ли то кровь, пролитая здесь за века, а может, таковым был настоящий цвет камня, – оставалось только гадать.

Но вот тьма, витающая над глыбой, была чем-то большим, нежели просто тьма. Это была Тьма, истинная и неповторимая. Вглядываясь внутрь нее, Рамон понял, что все темные земные боги – не более чем младенцы по сравнению с этим.

«В какие же глубины преисподней заглядывал Сиптах?» – пронеслось в голове жреца-недоучки. Впрочем, если этим для получения своего могущества пользовался Сиптах, то почему тем же самым не мог воспользоваться и Рамон?

Пора, – произнес стигиец, и его голос, прокатившись по залу, вернулся назад, многократно усиленный эхом.

Сиптах! – громко произнес Рамон, в надежде зажечь светильники. Но ничего не вышло. Огромные медные треноги, стоящие по периметру всего зала, так и не вспыхнули.

– Придется зажигать обычным способом.

Но для этого им понадобилось подняться наверх, и только там Рамон смог наколдовать несколько факелов.

А затем – снова бесконечный спуск в глубины ада. Магия хозяина замка не переносила их в эту обитель зла.

Когда треноги уже полыхали, Рамон хлопнул себя по лбу.

– Проклятье, надо было сразу прихватить с собой этого ублюдка. Теперь придется идти и за ним. Перенести его сюда я не смогу.

Торн окинул взглядом пентаграмму, которую начал создавать стигиец, и ответил:

– Я приведу его, господин. То есть, мой…

– Тс-с, – оборвал его Рамон. – Здесь не следует бросаться подобными словами.

Торн и сам чувствовал это. А потому молча пошел наверх.

Все нужные ингредиенты для волшебства Рамон отыскал в кладовой Сиптаха. Тут были тела еще не рожденных детей, кровь девственниц, собранная в полнолуние, и многое, многое другое.

Наконец пленник оказался в подвале, и асир уложил его в указанный волшебником сектор пентаграммы.

Сама пентаграмма была довольно большой и запутанной. Причудливо переплетенные круги пересекались квадратами и треугольниками, а те, в свою очередь, – с пяти-, шести– и восьмиконечными звездами.

– А вот и наш гость, – весело усмехнулся Рамон, подойдя к пленному воину. – Я рад, что ты решил присоединиться к нам в столь важном деле. Конечно же, ты знаешь, что у нас тут будет маленькое жертвоприношение? По глазам вижу, что знаешь. Надо заметить, это поистине решительный и самоотверженный шаг с твоей стороны.

– Чтоб ты сдох, – прохрипел воин.

– Сдохну, сдохну, – успокоил его Рамон. – Но нескоро. А вот о тебе я этого сказать не могу. Да, чуть не забыл. К сожалению, нам придется уничтожить не только твое тело, но и душу. Ты же понимаешь, что нам нужно что-то отдать демонам в обмен на Сиптаха. Так что не попасть тебе в рай… Увы!

Воин заскулил, а стигиец, насладившись его унижением, стал дочерчивать рисунок.

– Все, Торн. Теперь пересекать эти черты нельзя. Стой тут и жди.

Асир оказался в пятиконечной звезде, окруженный восемнадцатью слоями защиты. На миг он что-то заподозрил, но Рамон поднял руки в первом жесте власти, и варвар застыл.

Быстрые речитативы сменялись тягучими напевами, а то и вовсе переходили в некое подобие воя. А руки стигийца, двигающиеся в такт песнопениям, наносили жертве, распростертой на алтаре, страшные и болезненные раны. Так, слой за слоем, Рамон срезал стигийскому солдату уши, нос, губы, соски и половые органы. Он пока еще не добрался до глаз, но ловким движением успел вырвать язык.

Заклинание, направленное на вызывание демонов, заставляло человека оставаться в сознании и испытывать все мучения в полной мере.

А в этот момент нечто темное и бесформенное корчилось и содрогалось, пытаясь найти выход – не из глубин небытия, а из Черных Провалов Вселенной, откуда еще никто не возвращался.

– Аль Сиптах! Аль Сиптах! – упорно взывал Рамон, отсекая бесформенные тени от нужной ему сущности. – Аль Сиптах!

Торн, стоящий на пересечении магических сфер и углов, с ужасом понял, что задумал Рамон.

Жрец решил вселить в его тело тварь по имени Сиптах, а самого Торна отправить в небытие!

Наконец густое облачко, на миг ставшее похожим на человека, зависло над варваром, а затем устремилось внутрь его тела. Асир почувствовал, как его уносит в межмировую бездну, где он должен будет занять место Сиптаха. В этот же момент сотни демонов, отвлеченные заклятием, устремились к воину, что лежал на алтаре. Они подхватили его душу и стали терзать ее. И таким образом никто из них, отвлеченный мучениями жертвы, не заметил подмены.

Рамон устало опустил длани. Он вымотался, но был до крайности доволен собой. Впервые в жизни ему удалась высшая магия.

– Итак, свершилось, – тихо произнес стигиец. – Пора перебраться в более приятное местечко.

Торн, вернее его тело, послушное воле Рамона, подхватило тело хозяина на руки и понесло наверх. Наконец оказавшись в тронном зале, стигиец смог использовать магию Сиптаха и перенес их в опочивальню. Там он позволил своему рабу открыть рот.

– Кто ты, смертный? – булькающим голосом произнесло существо, что отныне поселилось в теле варвара. – Кто осмелился потревожить мой покой? За это ты умрешь!

Рамон огляделся, будто в комнате мог находиться кто-то еще.

– Ах! Так это ты мне? Ну, надо же!

Он наставил на варвара палец, и того скрутила ужасная боль. Но боль была не только телесная, но и душевная. Это заклятие Рамон почерпнул из книг самого Сиптаха.

– Я могу сделать боль вечной, – радостно сообщил стигиец.

После нескольких часов Сущность сдалась. И не оттого, что она страшилась боли. Нет! Того, что познал Сиптах в Межреальностных Безднах, хватило бы и на тысячу человек. Просто отныне он был заперт в теле северянина, на которое было наложено заклятие. Оно-то и заставило душу мага сдаться.

Сиптах с ужасом осознал, что ему тут же стало легче. И он понял, что с каждым днем будет становиться все раболепнее и раболепнее.

Дикий вой сотряс комнату, и Рамон улыбнулся.

– Я могу сделать боль вечной, – снова повторил он.

– Меня не волнует боль, – выдавил из себя Сиптах. – Этот замок повидал ее в таких количествах, что ты и представить себе не можешь.

Рамон кивнул.

– Верно. Но ты будешь мне повиноваться. Пока что только повиноваться будет твое новое тело. А затем и ты сам станешь мне покорен. Я заставлю принести тебя обет верности!

Тело северянина затряслось и стало биться в конвульсиях. Сиптах, как мог, сопротивлялся, но магия оказалась сильнее. Это тело, непригодное для поклонение Сету, не могло противостоять южной магии. Вернее, могло, но только при условии, что там обитает гордая варварская душа. А Сиптах не был так силен, как Торн. Он владел магией, но, лишившись ее, колдун стал беспомощен.

– Да, повелитель.

– Нет, нет. Не так. Не «повелитель», а «мой бог». Бог – вот кто я для тебя.

– Да, мой бог, – отозвался Сиптах, но Рамону показалось, будто в его голосе мелькнула насмешка.

Затем бывший всемогущий колдун произнес обет верности, и Рамон, растянувшись на кровати, мечтательно улыбнулся.

– Ну вот. Теперь я – в неприступной цитадели, обладаю сказочным могуществом, а на побегушках у меня – лучший колдун древности. Ну, разве я не велик?

– Господин, могу я спросить, сколько времени вы находитесь здесь? – обратился к нему Сиптах, глядя на материализовавшийся бокал с вином.

– Дней пять, может, шесть. А что такое?

– Просто интересно. Вы так могущественны, что смогли всего за пять дней освоить эти трюки…

– Трюки, говоришь? Да это же самая настоящая магия! Лучше расскажи, что с тобой случилось? И как твоя душа оказалась в таких глубинах ада?

– Чтобы объяснить все, мне понадобится время.

– А я никуда не спешу.

– Как знать, как знать, – тихо прошептал Сиптах.

– Что ты там говоришь, раб? – переспросил Рамон.

– Нет, нет, мой бог. Ничего! Разрешите начать повествование?

– Валяй помаленьку.

– Если вы видели мое тело, то без сомнения, поняли, что во мне течет черная кровь. Причем, не малая толика, а довольно внушительная часть ее.

– Да уж, полюбовался. Зато теперь у тебя есть новое тело. И должен заметить, такое не каждый день дают… Ну да ладно. Продолжай.

– Моя мать была из племени нанг-ан-андаан-дандо. Ее захватили в плен во время одного из рейдов за рабами. Так она оказалась в Стигии. Женщиной она была красивой, так что не удивительно, что к ней воспылал страстью некий маг, входящий в ряды Черного Круга.

На самом деле, магом он был довольно посредственным, зато обожал плотские утехи. А в этом деле моей матери не было равных. Она довольно быстро окрутила чародея и вскоре понесла от него. Отец, одержимый страстью к ней, признал мальчика своим сыном, а моя мать в итоге стала его женой.

Губы Торна изогнулись в усмешке, и он мерзко захихикал.

– Уж тогда-то она разошлась на славу. День и ночь ее удовлетворяли похотливые самцы, а мамаше все мало. В ход пошли животные, а чуть позже – и демоны. И тогда она снова понесла. И на этот раз на свет появился я!

– Так ты наполовину демон?

– Был, был… Теперь я стал вообще никем. Хотя это и к лучшему. Но вернусь к прошлому. Маг, этот глупец, посчитал, что и я – тоже его сын. Конечно же, он признал и меня, и это стало его роковой ошибкой. В отличие от моего братца, я обладал магией и вскоре был посвящен в жрецы Дамбаллаха. Настал день, когда я принес божеству в жертву этого самого незадачливого мага. Ах! Как он упрашивал меня не делать этого! Как молил!.. Должен признаться, я даже уступил его просьбе. Но на время. Для начала я принес в жертву Сету своего сводного братца. Колдун чуть с ума не сошел, увидев это. А затем настал черед матери.

– Ты убил ее?

– О, нет. Я поступил более изобретательно. Я рассказал этому неумехе обо всех ее похождениях, а затем прямо при нем изнасиловал ее. Изнасиловал? Она не была против. Мать всегда презирала этого человека. Он был просто ее покровителем. А сама она предпочитала получать все мыслимые и немыслимые удовольствия. Она была похотливой сучкой…

В конечном итоге он умер сам.

Замок перешел в мое распоряжение, и я стал оттачивать свое мастерство. В скором времени меня приняли в Кеми и со временем ввели в состав Черного Круга. Но попав туда, я понял, что все эти недоумки жаждут лишь упрочить свое положение.

А меня волновали знания. Я жаждал оттачивать свое искусство, благо у меня имелся немалый талант.

Очень скоро скромного послушника, не желающего играть по общим правилам, отправили искоренять ересь.

О! Это были славные годы. Кровь не успевала высыхать на алтарях Сета. А вскоре меня стали бояться даже в Кеми. Ведь у всех его обитателей водились свои грешки, которые они хранили в тайне от других. Дабы избавиться от столь ревностного проповедника, главы Черного Круга отправили меня домой, снабдив при этом древними фолиантами, кои никто и прочесть-то не мог. Глупцы! Это люди могут забыть язык змеелюдей Валузии, но не демоны…

Мой папаша обучил меня забытому наречию, и я стал свободно говорить и читать на нем.

Мне открылись столь великие тайны, что я и помыслить об этом не мог. Отныне перед замком высились тысячи кольев, на которых медленно умирали люди. Их кровь пропитала землю настолько, что капала прямо в ад. Воины моего замка беспрерывно насиловали девушек и женщин, дабы у меня всегда было в достатке живого материала для исследований.

Так мои силы сказочно выросли. И тогда же я понял, что Дамбаллах не так уж и могуч. Он мог дать власть, но не всесилие. А я желал именно этого. Стать богом!

Тогда-то я и обратился к своей второй родине. Шаманы, лесные мудрецы и жрецы давно забытых богов стали стекаться в мой дом.

Я погружался в трансы и оргии; шел путями звезд и трав, обучался нумерологии и хиромантии. Передо мной распахивались все новые и новые горизонты.

Все это, конечно же, не осталось незамеченным в Кеми. В итоге меня отлучили от Черного Круга и лишили мантии жреца Сета. Тысячи воинов и сотни жрецов были отправлены для подавления мятежа, который я якобы затеял. Так что мне пришлось спешно убираться из замка. Быстроходная галера доставила меня на этот остров, а всех, кто был в замке, включая мою матушку, убили. То-то она удивилась!

– Ну, ты и подлец! – отозвался внимательно слушающий его Рамон. Конечно же, многие поступки колдуна были ему внутренне близки и понятны, но хотелось хоть как-то унизить эту тварь…

Сиптах пропустил это замечание мимо ушей.

– Так я оказался на острове, что впоследствии назвали моим именем. Это место я выбрал в качестве основной цитадели, планируя в дальнейшем обустроить весь островок. Но судьба распорядилась по-иному. Поначалу я ощутил нехватку рабов для строительства, опытов и жертвоприношений, так что мне срочно пришлось искать необходимый материал. "В Стигию сунуться я не решался, а потому обратил свой взор на местную флору и фауну.

Конечно, именем Джеббал Сага я мог заставить подчиниться зверей, но это, скорее, похоже на братство тех, кто еще помнит первобога. А мне требовались рабы.

И тогда я обратился к алхимии. Она вкупе с шаманизмом Черных Королевств и указала мне путь. Скрещивая людей с обезьянами, я получил совершенно новый вид существ. Это были идеальные слуги. Они и стали основой моей новой армии. Замок рос на глазах. Так, в отсутствие людей для кровавых обрядов, я перенес свои интересы в область медицины и выведения новых видов. Вскорости весь этот остров заполонили невиданные прежде твари, но мне все равно было этого мало.

И вот тогда-то я впервые узнал, что на этом острове имеются некие силы, мне не подвластные. Они уничтожали новых существ, не позволяя им приблизится к центру острова.

Я укрылся в цитадели и попытался прощупать это место, но вся моя магия как будто иссякла! Этот источник силы был неправдоподобно могуществен. Целые полчища тварей по моему приказу устремились туда, но ни одна не вернулась назад.

Это была абсолютная сила! Призываемые мною демоны пропадали без следа, и после я уже не мог отыскать их даже в царстве Тьмы!

Рамон насторожился. Он почувствовал, что эта сила была каким-то образом связана с той, которой он владел отныне.

– В конечном итоге, – продолжил Сиптах, – я сам привлек внимание того, кто обитал на острове. В одном из снов ко мне явился некто, чья сила ослепила меня. Он велел мне убраться с острова, и как можно скорее.

Я уже почти было решился бежать, но тут в мой сон вторглось другое существо и предложило сделку. Я долен был бросить все силы в центр острова и начать войну с той, первой, силой.

Ужас мой был беспределен, но обещанная награда перекрывала все страхи. Тот, другой, поклялся исполнить любое мое желание. Любое!

– Судя по тому, откуда я тебя вытащил, он этого не сделал, – усмехнулся Рамон.