Текст книги "Утрата и обретение"
Автор книги: Алан Дин Фостер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
Поколебавшись, нехотя – в свете четырех смертей от рук гиганта туукали – собрание все же согласилось с доводами почтенного Клос-Джлада. Решено было следующее: необходимо продолжать попытки поймать сбежавшие существа. Однако по настоянию Брид-Нвола, Шиб-Кирн и их единомышленников Прет-Клоб решил установить срок, в течение которого будут осуществляться попытки поймать сбежавших пленников. Если в течение десяти суток по корабельному времени усилия по поимке экземпляров живыми не увенчаются успехом, то поисковые команды получат приказ уничтожить их при встрече. Если Прет-Клоб был просто не слишком доволен таким решением, то Брен-Трад и его сторонники были в ярости. Страсть, с какой они продолжали высказывать свои возражения, была похвальна, но при подсчете голосов они проиграли. Независимо от дохода если товар не будет возвращен на место в течение оговоренного срока, то будут приняты меры по его уничтожению. Мысленно Прет-Клоб тяжело вздохнул. Ни один участник совещания не был удовлетворен его исходом. Такова судьба выборного руководителя. Если им повезет, то сбежавшие существа будут возвращены в полном здравии и пригодные для успешной продажи, и это положит конец раздорам среди членов сообщества. Если же не повезет – если все пойдет вкривь и вкось или если из небытия материализуется призрак чего-то ужасного и непредвиденного…
Больше всего он страшился перспективы списания в убыток части корабельного имущества.
Глава 13
Вид из бортового иллюминатора должен был внушать благоговение и трепет. Галактическое небо было усыпано ярчайшими звездами и глянцевито блестевшими туманностями, куда более плотными, чем видимые с Земли скопления звезд. Само небо было окрашено синевато-серыми оттенками широких и узких полос, прочерчивавших небосклон, оттенки эти были чистейшими, как элементы, из которых состояли полосы. Застыв в молчании, Уокер созерцал космос. Картина ошеломляла, но не воодушевляла. Уокер не замечал первозданной красоты, вид лишь напоминал ему, как далеко он от дома и сколь маловероятно, что он когда-нибудь туда вернется. Рядом с человеком, поднявшись на задние лапы и упершись передними в нижний край иллюминатора, стоял Джордж. Если эмоции пса и были такими же, как у Уокера, то Джордж ничем этого не выказывал. Скви изучала содержимое стоявшего поблизости контейнера, не обращая на остальных ни малейшего внимания. Браук, подвернув свои щупальца и приняв позу мыслителя, тихо бормотал какие-то странные стихи.
Чтобы не думать больше о реальности подавляющего величия развернувшегося перед ним зрелища, Уокер отвернулся. Стараясь отвлечься от безнадежности, внушенной космосом, он задумался о назначении большого иллюминатора. Для чего он нужен здесь, вдали от главных коридоров, затерянный в лабиринте узких технических проходов? Может быть, его вставили здесь по какой-то запоздалой идее конструкторов? Или это просто каприз, средство развлечения для виленджи, волею судьбы вдруг оказавшегося на самой периферии корабля? Конечно, возможно, что цель установки здесь иллюминатора ему, Уокеру, не может быть понятна. Он, гость из затерянного на краю галактики мира, просто не в состоянии представить себе этого, ибо все свои познания об этой отрасли науки и техники он до похищения черпал в основном из телевизионных новостей. Да и то только в тех случаях, если эти новости как-то влияли на состояние фондовой биржи.
Короче, он этого не знал. Как не знали ни Скви, ни Браук. Это просто иллюминатор, окно во Вселенную, расположенное в неожиданном месте. Чтобы узнать, для чего оно здесь находится, надо обратиться либо к виленджи, либо к строителям корабля.
Не хотелось бы, правда, встречаться ни с теми ни с другими. До сих пор Уокер умудрялся лелеять мысли – пусть даже смутные – о возвращении домой. Находясь, словно в гигантском коконе, в огромном, но замкнутом пространстве космического корабля виленджи, Уокер был защищен от соприкосновения с реальностью необъятной Вселенной за бортом. Он снова бросил взгляд на иллюминатор. С существованием космоса придется смириться. В этом космосе его родная Земля даже не видна. И эта страшная действительность вернула его к истинному положению вещей с силой, которую не могла побороть никакая фантазия о возвращении домой.
Он пропал. Сгинул, украден, брошен на произвол судьбы посреди безмерно бесконечного неба. Его судьба – стать ходячим и говорящим товаром, за который желают получить определенную сумму. Он вещь, которую хотят продать, а возможно, даже и купить.
Какая злая ирония судьбы. Раньше он торговал сам, а теперь торгуют им.
Раздавленный свалившимся на него пониманием, он сел на жесткий пол и привалился спиной к стене, пробитой прозрачным отверстием иллюминатора, сквозь который лился беспощадный, равнодушный свет ярких звезд. Уронив голову на руки, Уокер предался горестным размышлениям. Он не плакал. Бесцельное блуждание по трюму исполинского космического корабля – каким бы безнадежным оно ни было – это все же лучше, чем пресмыкаться, как животное в зверинце, в уютном загончике рабовладельцев-виленджи.
Неслышно подошел Джордж, положил свою лохматую голову на правое колено Уокера и поднял свои печально-задушевные, словно сошедшие с полотна Боттичелли, глаза.
– Тяжело на сердце, Марк?
Уокер тяжело вздохнул, собрался и ткнул пальцем в слегка поблескивавший иллюминатор.
– Одно дело – не знать пути домой. Совсем другое – невозможность даже увидеть его.
Пес поднял голову и посмотрел на иллюминатор.
– Но послушай, Марк, дом ведь где-то там. Он есть, его просто трудно найти, как косточку на бейсбольном поле. Но все равно он где-то здесь.
– Вот оно что, – пробормотал Марк. – Может быть, дом за пресловутым изгибом дороги, но это единственное, что может нас утешить. – Опустив глаза, он запустил пальцы в густую шерсть. – Ты знаешь, что свет тоже может изгибаться? Помнится, я слышал об этом в вечерних новостях. Это сообщение мелькнуло среди двадцати четырех минут болтовни об убийствах и беспорядках.
– Все на свете гнется, – угрюмо отозвался Джордж, – или ломается. Тысячи лет это было главным принципом жизни собак. Именно поэтому мы так хорошо ладим с вами, высшими обезьянами.
Несмотря на свою меланхолию, Уокер невольно улыбнулся и обеими руками потрепал курчавый мех на шее пса.
– Другая причина в том, что вы для нас – самое лучшее лекарство, Джордж. Если бы я не встретил тебя здесь, то наверняка свихнулся бы и потерял разум. Знаешь, мы ведь никогда не вернемся домой. Никогда. Думаю, нам пора привыкнуть к этой мысли. Либо виленджи снова схватят нас, либо мы умрем в каком-нибудь темном переходе вроде этого – без пищи, без воды и без надежды.
– Апатичное двуногое!
Уокер только теперь заметил красно-коричневую инопланетянку, уютно устроившуюся по другую сторону окна.
– У меня сейчас нет настроения выслушивать твои оскорбления, Скви. – Уокер устало провел рукой по волосам. – Я понимаю, что ты слишком поглощена собой, чтобы страдать от депрессии, но тебе придется смириться с нами, реалистами, понимающими безнадежность нашего положения.
– Что заставляет тебя думать, будто оно безнадежно, человек? – В тусклом свете серебристые глаза к'эрему сверкнули стальным блеском, подчеркивая надменность ее тона.
Угрюмый Уокер поерзал спиной по твердой стене.
– Ну что ж, давай посмотрим. Мы – пленники вражеского судна, находящегося в открытом космосе. У нас заканчиваются запасы пищи и воды. Несомненно, что нас круглые сутки разыскивают алчные презренные виленджи, которые ждут не дождутся того момента, когда смогут сбыть нас на какой-нибудь неведомой планете, где с нами будут обращаться как с неодушевленной собственностью. Самое большее, на что мы можем надеяться, – это еще некоторое время, не имея в виду конечную цель, бродить по этому кораблю, пока нас не поймают. В остальном, – едко добавил он, – могу согласиться, что наше положение не безнадежно.
– Ты прав почти во всем, – ответила Скви с неожиданной снисходительностью, – но нельзя говорить, что у нас нет конечной цели.
Браук, устроившийся возле цилиндрического барабана – почти такого же большого, как он сам, – приподнялся на нижних щупальцах.
– О чем вещаешь в темноте ты, малоротая, изъясняясь загадками?
Без усилия повернувшись на пол-оборота, Скви взглянула на нависшего над ней исполинского тукали:
– Твой народ выходит в космос, не так ли?
Браук кивнул, и Скви продолжила:
– Твой народ храбр, решителен, самоотвержен и по-своему, по-простому, разумен, не так ли?
Голос туукали стал зловеще тихим:
– Как долго будешь ты спрашивать меня о том, что и так давно знаешь, серое пятно на фоне корабельного ландшафта?
Уокер и Джордж вжались в стену рядом с иллюминатором. Они, конечно, привыкли полагаться на благоразумие Браука, но все же он был чужак, инопланетянин. Грань между контролируемыми и неконтролируемыми вспышками ярости была слишком тонка и размыта, и ни человек, ни пес не желали оказаться жертвами последних.
К счастью, Скви была слишком эгоистична, чтобы испугаться.
– Когда храбрость заглушает способность чувствовать, на помощь приходит здравый смысл. Приходится допустить, что ваши межзвездные корабли несовершенны. Соответственно надо допустить, что в их конструкции предусмотрены системы, включающиеся при возникновении нештатных ситуаций, – от самых простых до экстремальных. Самоочевидно, что я имею в виду средства эвакуации.
Она замолчала, видимо решив, что дальнейших объяснений не требуется. Уокеру захотелось самому истолковать смысл сказанного Скви, чтобы не ждать, пока ему, как несмышленому ребенку, разжуют и положат в рот элементарный вывод.
– Спасательные шлюпки! Ты говоришь о спасательных шлюпках! Или, по крайней мере, о каких-то вспомогательных судах, на которых можно покинуть основной корабль.
Почему-то восхищенный взгляд Джорджа значил для него больше, чем небрежный жест одобрения Скви.
– Незатейливый двуногий с отсталой планеты прав. Мое быстрое, но в целом адекватное исследование систем управления в блоке, расположенном неподалеку от загонов, показало, что этот достаточно больших размеров корабль оснащен четырьмя автономными эвакуационными судами. Я намерена захватить один из них, выполнить положенные в экстренной ситуации процедуры, отделиться от основного корабля и направиться к ближайшей просвещенной планете, входящей в сферу галактической цивилизации.
– Так ты и пилот? – Уокер был потрясен еще одной, только что открывшейся способностью к'эрему.
Скви ответила обычным презрительно-язвительным тоном:
– Пилот? Неразвитый и невежественный человек, сколько я могу повторять тебе одно и то же? На кораблях, предназначенных для межзвездных перелетов, нет пилотов. Каждый корабль, построенный для этой цели, сооружается вокруг центральной нервной коры, целью синтетической жизни которой является управление кораблем, который является ее интегральной частью. Ни одно биологическое существо не в состоянии производить расчеты ситуации с требуемой быстротой и точностью. Мы, к'эрему, почти обрели такую способность, но предпочитаем заниматься более высокими материями.
Браук, по своему обыкновению, высказал ту же мысль более красочно:
– Любое судно, созданное для спасения органической жизни, оснащено подобной же корой. И созданы такие корабли так, что сами, автоматически летят к цели.
– Значит, нам остается всего лишь украсть один из таких корабликов и отвалить от большого корабля, а все остальное он сделает сам. – От радостного возбуждения Джордж впервые за много дней живо завилял хвостом.
Уокер проявил большую сдержанность:
– Если тебя послушать, то может показаться, что это очень просто.
– Значит, я неправильно подобрала слова, потому что на самом деле это совсем не так. – Возможно, Скви была самоуверенной, но она не была наивной. – Я не говорила об этом прежде, потому что не хотела пробуждать ложную надежду у примитивных существ, мышление которых так склонно принимать желаемое за действительное. Но втайне я всегда хотела сделать такую попытку. Она может закончиться неудачей. Мы можем погибнуть при захвате судна. Но такая высокая цель вдохновляет меня куда больше, чем перспектива всю жизнь бесцельно бродить по чреву этого проклятого негостеприимного корабля.
– Хорошо, допустим, что нам все же удастся захватить судно и оторваться от корабля, – вслух произнес Джордж. – Но не смогут ли в таком случае виленджи организовать погоню и захватить нас в космосе?
В мозгу Джорджа ярко вспыхнули воспоминания того периода, когда он еще не обладал таким ясным сознанием. Он вспомнил своих друзей, которых ловили грубые живодеры из городской службы надзора за животными. Эти жестокие люди ездили на машинах с большими клетками. Друзья бежали из клеток, но только для того, чтобы снова быть пойманными.
– Это возможно, – с готовностью согласилась Скви. – Но есть шанс, что нам удастся добраться до ближайшей необитаемой планеты до того, как виленджи смогут обнаружить и настигнуть нас. – Скви взмахнула щупальцами. – Я спрашиваю вас: разве игра не стоит свеч?
Уокер поднялся на ноги и выпрямился. Он был все еще подавлен, но решимость была готова вытеснить депрессию.
– Это лучше, чем таскаться по темному трюму и ждать, когда виленджи найдут и схватят нас. Даже, – он произнес слова, которых и сам не ожидал от себя, – если мы погибнем в попытке.
– Вот он, мой чудесный, целеустремленный маленький двуногий, – одобрительно отозвалась Скви. – Мы сделаем эту попытку.
– Послушай, если ты смогла задумать такой план, то разве виленджи не смогут сделать то же самое? – глубокомысленно спросил Джордж. – Если они предусмотрят такую возможность, то не блокируют ли они спасательные судна и не выставят ли возле них охрану?
К'эрему окинула пса своим обычным снисходительно-жалостливым взглядом:
– Во-первых, если они блокируют спасательные корабли, предназначенные для экстренной эвакуации, то поставят под угрозу собственную безопасность. Во-вторых, безразличие, с каким виленджи содержат пленников в загонах, говорит о том, что они не верят в то, что какой-то из пленников способен решиться на такое дерзкое предприятие. Допустить такую возможность – это значит признать за пленниками интеллект и высокие способности, что уже само по себе порождает в отношении промысла виленджи неудобные этические вопросы, о которых виленджи предпочитают не задумываться. – Скви обвела взглядом троих друзей, подкрепляя свои слова энергичной жестикуляцией. – Это не значит, что мы сможем неторопливо подойти к спасательному судну, спокойно подняться на борт, завладеть судном и отчалить. Нам неизбежно придется столкнуться с несколькими препятствиями. Но я и не хочу сказать, что это невозможно. Начав действовать, мы лучше увидим, какие преграды нам предстоит преодолеть.
– И когда все это может произойти? – Теперь, когда с каждым мгновением надежда все сильнее разгоралась в душе Уокера, он ожил, от подавленности и апатии не осталось и следа.
Глаза Скви закрылись.
– Если схема корабля, которую я запомнила, точна и мы не столкнемся с какими-либо неожиданностями, то думаю, что мы начнем после следующего цикла сна. – Серебристые глаза открылись. – Или завтра, как привыкли говорить вы.
Завтра. Уокер посмотрел на самоуверенную, тщеславную, надменную инопланетянку.
– И когда же ты расскажешь о том, как это будет происходить, Скви?
– Завтра, – холодно ответила она. – Твое нарушенное эмоциональное состояние заставило меня раньше времени раскрыть карты. Я понимаю, что ожидание потребует от тебя чрезвычайных усилий, но постарайся все же сохранить свое рвение до того момента, когда мы либо освободимся, либо умрем. Чтобы осуществить задуманное мною бегство, нам понадобится твой предполагаемый разум. Правда, кроме этого, нам потребуются и конечности – чем больше, тем лучше.
– Но что, черт возьми, остается на мою долю? – осведомился Джордж.
К'эрему взглянула на пса:
– Скорее всего, ты сыграешь вспомогательную роль. По крайней мере, тебя можно использовать для отвлечения внимания. Не отчаивайся. Насколько я могу предвидеть развитие событий, каждому из нас будет отведена роль в предстоящей драме.
– Значит, завтра. – Уокер поймал себя на том, что еще раз невольно взглянул в иллюминатор. Теперь радужно переливающееся космическое небо не показалось ему столь угрожающе огромным, столь непомерно устрашающим. – Что мы будем делать сейчас?
Отодвинувшись в сторону и отвернувшись, Скви ответила:
– До сих пор мы успешно пользовались тактикой отвлекающих маневров. Но теперь мы применим новую стратегию.
– Мы используем против виленджи их собственную технологию? – Любопытство Джорджа было неподдельным. – Выключим что-нибудь еще?
– Нет, наши действия будут более простыми и примитивными, – ответила к'эрему.
Браук сделал шаг вперед и навис над всеми троими, как исполинская башня.
– Я найду что-нибудь большое, твердое и незакрепленное. Этим предметом я расплющу несколько их конических голов, пока вы будете брать спасательное судно и разбираться с его управлением.
– Ты рисуешь очень привлекательную картину, – сказала Скви, – но сейчас для этого не время и не место. Наши действия будут еще более примитивными, еще менее высокотехнологичными.
– Что может быть проще, чем размозжить чью-то голову? – неуверенно спросил Уокер.
– Это намного проще, чем ты можешь себе представить. – Было заметно, что Скви очень довольна собой. Впрочем, это было ее обычное состояние. – Если нам будет сопутствовать удача, то и виленджи едва ли смогут вообразить такую простоту.
– Завтра, – пробормотал Уокер, словно заклинание. Завтра стало судьбой, а не уточнением времени. – Что мы будем делать до завтра? Останемся здесь на ночлег и будем спать?
Словно перекладина семафора, одно из щупалец опустилось в направлении Уокера.
– Не расточай понапрасну ту крупицу разума, которую ты только что продемонстрировал, человек Уокер. Нам надо пройти еще некоторое расстояние. Будет очень плохо, если мы столкнемся с виленджи накануне того дня, когда нам предстоит рискнуть всем.
– Тогда я последую за тобой, – с готовностью произнес Уокер, – и буду покорно молчать.
Проворно повернувшись, к'эрему стремительно двинулась по полутемному коридору, пробормотав на ходу:
– Два мудрых решения, высказанные одной связной фразой. Несмотря на некоторые врожденные недостатки, в тебе можно различить проблески возможной эволюции. Будем надеяться на лучшее.
Собственно, это они и делали, молча следуя во тьму за своим невыносимо эгоистичным поводырем.
Трив-Дван вел за собой пятерку виленджи. Двое несли приспособления для поимки пленников. Остальные трое были вооружены до зубов. Выполняя решение корабельного сообщества, сформулированное Прет-Клобом и другими руководителями, они были уполномочены поймать сбежавший живой товар, но при этом не полагаться на случай. Нельзя было допустить, чтобы беглецы, уже унизившие предыдущую поисковую группу, смогли безнаказанно ускользнуть в недра корабля. Полученные инструкции были недвусмысленно ясны: если товар окажется невозможным захватить, его следует уничтожить.
Правда, теперь перед виленджи забрезжил свет в конце туннеля. Блуждавшая до сих пор наугад группа напала сегодня, после нескольких дней неопределенности, на отчетливый след. Сенсоры, которыми была оснащена поисковая группа, показали наличие поблизости биологических объектов. Во всяком случае, один сильный органический сигнал, а возможно, и еще несколько более слабых стремительно удалялись по коридору прочь от группы.
Несмотря на бойню, учиненную туукали во время массового бегства, Трив-Дван чувствовал себя уверенно. Две другие поисковые группы тоже уловили сигнал и двигались к нему с двух других направлений, замыкая кольцо окружения. Надо думать, что при надлежащей согласованности действий все три группы выйдут на беглецов одновременно. Даже исполин туукали, думал Трив-Дван, не сможет пробиться сквозь заслон из трех вооруженных поисковых групп.
Шедшая по правую руку от Трив-Двана Сьен-Клок покрепче обхватила верхним клапаном тяжелое оружие с длинным стволом. Членов всех трех групп строго предупредили о том, что беглецов сначала надо попытаться взять живыми и только потом открывать огонь на поражение. Предупреждение это было совершенно излишним. Все и так знали, какой барыш стоит на кону. Но они не станут рисковать жизнью ради спасения прибыли. Они уже рискнули, когда началось массовое бегство живого товара, и потеряли нескольких членов сообщества.
Конечно, было бы очень хорошо, думал Трив-Дван, чтобы последние беглецы оказались пойманными и обездвиженными. Возвращение в загоны послужило бы уроком уже выловленным экземплярам, это заставило бы их понять – бегство из загонов напрасно и бессмысленно. Урок обошелся дорого – было потеряно несколько жизней и потрачено много дорогого времени, и поэтому он не должен пропасть даром.
Трив-Дван бросил взгляд на сенсор, укрепленный на гибкой верхней конечности, и увидел, что они быстро настигают цель. Видимо, еда и питье, которое беглецы находили в трюме корабля, подошли к концу. Вызванная недоеданием слабость неизбежно скажется на их ментальных и физических способностях. Если им повезет, то захват экземпляров пройдет гладко, без ущерба для товара и для здоровья членов всех трех поисковых групп. Другой индикатор указывал, что быстро приближаются команды Хваб-Нвода и Скап-Бвила. Возможно, увидев, что все пути для бегства блокированы, пленники сдадутся без боя. Если они поступят именно так, то он, Трив-Дван, будет первым, кто воздаст им должное за способность так долго ускользать от погони. В конце концов, даже низшие существа могут время от времени преподавать полезные уроки.
Сьен-Клок тесно прижалась к Трив-Двану – коридор в этом месте был слишком узким. Командир группы чувствовал, что за его спиной сгрудились и остальные трое виленджи. Но теснота не тревожила Трив-Двана. Чем меньше была свобода маневра, тем меньше было у беглецов шансов проскользнуть мимо преследователей.
Согласно показаниям сенсоров они были уже близки к цели. Он крепче прижал присоски к приспособлению для поимки. На этот раз все шло безупречно. Через считаные секунды две другие группы тоже выйдут на исходные позиции.
– Там! – громко прошипела Сьен-Клок.
Ее сенсоры переключились из режима дальнего слежения в режим непосредственного визуального восприятия. Одновременно Трив-Дван привел в действие свое орудие. То же самое, с противоположного направления, сделал один из членов группы Хваб-Нвода.
Электронные сети-шокеры мгновенно опутали свою жертву. Существо, оглушенное, спутанное и парализованное, застыло на месте как вкопанное. Пленник оцепенел, не испустив ни одного звука. Существо не стало протестовать или кричать. Держа оружие наготове, члены трех групп рванулись вперед. То, что они увидели, повергло их в растерянность, недоумение, смятение и гнев. Виленджи поняли, что на этот раз их не только унизили, как унизили прежде Двен-Палт – беглецы обманули их с помощью хитрости не только неподражаемой, но и невероятно древней.
На клапане Трив-Двана, так же как на клапанах других членов групп, продолжали ярко светиться сенсоры, указывавшие на присутствие органического вещества. Перед виленджи стоял объект их преследования, объект, сбитый с толку и не знавший, как реагировать на то, что с ним произошло. Это был… ремонтный автомат. Автомат, сверху донизу вымазанный органическими отходами не одного, а четырех разных биологических видов. Не было поэтому ничего удивительного в том, что бесчувственный механизм стал испускать мощный сигнал, характерный для биологического существа. Но, помимо этого, виленджи получили еще один, ясный и недвусмысленный сигнал, сигнал, который Трив-Дван и его товарищи не могли не заметить, как ни старались. Сам по себе удачный отвлекающий маневр не сильно расстроил Трив-Двана. Куда больше его насторожило то, что уже во второй раз оказалось бессильным умственное и технологическое преимущество виленджи.
Отвернувшись от зрелища, которое было одновременно неприятным и унизительным, он не мог не думать о том, где, если не здесь, находятся необъяснимо исчезнувшие беглецы.
Коридор был велик. Велик был и входной люк. Последний шлюз, открывавшийся непосредственно в жилое пространство спасательного судна, был больше, чем ожидал Уокер. Вместо тесного, легко закрывающегося наглухо входа, который представлял себе Уокер, он оказался в просторном арочном проходе, через который мог бы без труда пробежать носорог. Скользившая рядом Скви, услышав возглас удивления, не преминула упрекнуть Уокера в отсутствии здравого смысла.
– Это спасательное судно сконструировано для виленджи. Виленджи – существа большого размера. В случае возникновения нештатной ситуации этот корабль должен вместить как можно больше членов экипажа. Если заставить их проникать на корабль сквозь тесный люк и по одному, то спасательное судно перестанет соответствовать своему назначению.
– Какая счастливая случайность, как я благодарен судьбе за нее, – сказал Браук. Впервые с того момента, как они покинули большой загон, гигант мог двигаться не съеживаясь и не пригибаясь. Если он и раньше радовался успеху, то теперь чувствовал себя по-настоящему свободным.
Уокер обернулся и посмотрел назад. Не было видно никаких признаков преследования. Либо умный, хотя и довольно грязный отвлекающий маневр, задуманный изобретательной Скви, на сто процентов удался, либо их самовлюбленные тюремщики были не в состоянии поверить, что горстка беглецов сможет задумать и осуществить столь дерзкое предприятие. Но Уокер твердо знал одно: они сумели пробраться в один из вспомогательных космических кораблей, расположение которого Скви сумела определить, один раз поработав в блоке управления.
Когда к'эрему с помощью Браука добралась до панели управления и наглухо задраила наружный и внутренний люк, Уокер почувствовал себя так, словно он в одиночку и без кислородной дыхательной маски покорил Эверест. Пусть теперь все пойдет прахом и закончится неудачей. Они, четверо бесправных пленников, сумели нанести своим похитителям достойный ответный удар. Торжество было восхитительным: похищенные теперь сами отнимали собственность у похитителей. Зуб за зуб. Они сумели отомстить обидчикам даже в бескрайнем просторе космоса. Интересно, ощутят ли виленджи степень своего унижения, когда поймут, что произошло у них под носом. Уокер, во всяком случае, очень на это надеялся.
Джордж уже вовсю бегал по кораблю, обнюхивая и обследуя обстановку. Центральный отсек вспомогательного корабля был обставлен какими-то предметами, похожими на огромные ложечки для мороженого. Это были ложа для пары десятков виленджи, вынужденных покинуть основной корабль. Скви поманила всех за собой, и Уокер, Браук и Джордж вошли в следующее, меньшее помещение. Здесь были такие же высокие потолки, но, в отличие от первого отсека, оно было заполнено проекционными световыми панелями и другими таинственными приборами, о назначении которых Уокер даже не пытался думать. В этой каюте было два ложа. Когда незваные гости принялись осматривать помещение, некоторые голографические проекции замерцали ярким светом. Вокруг беглецов, в воздухе, возникло множество световых образов, похожих на японские иероглифы, переплетенные с цветами. Большая часть этих образов располагалась напротив люка, через который пленники вошли сюда.
– Подними меня вверх, – нетерпеливо скомандовала Скви Брауку.
Туукали подчинился с готовностью и без обычных поэтических комментариев. Сведя два своих щупальца, Браук соорудил пьедестал для маленькой к'эрему. Браук без малейших усилий вознес Скви наверх, в гущу сплетений световых картин. Ухватившись за импровизированную подставку полудюжиной своих щупалец, Скви погрузилась в изучение световых контуров, окружавших ее, словно рой сказочных эльфов.
Обоим землянам оставалось только с любопытством обследовать все закоулки командной рубки вспомогательного корабля. Они были так рады, так воодушевлены достигнутым успехом, что Уокер даже не обиделся на покровительственный окрик Скви:
– Не касайтесь устройств, назначения которых вы не знаете. Это значит – не трогайте вообще ничего.
– Нам еще очень далеко до полного освобождения от виленджи, – проскулил Джордж, труся рядом с Уокером. – Мы вообще далеко от всего.
– Но у нас есть шанс, – ответил псу Уокер. – Может быть, это крохотный шанс, но это лучше, чем покорно ютиться в загоне, как…
– …цепная собака в будке, – закончил за него Джордж.
Уокер искоса посмотрел на друга.
– Я не собирался этого говорить, – хмуро произнес Уокер.
– Не имеет значения, я это сказал. Вспомни об этом в следующий раз, когда будешь сравнивать степени свободы. – Джордж поднял черный нос и резко повернул его в сторону одного из световых контуров. – Интересно, что это такое?
Уокер покосился в сторону карминовых и оранжевых световых пятен, образующих невыразимо красивую корзинку плавающих в ней фотонов. В отличие от других световых образов, качающихся над их головами на высоте роста виленджи, эта масса света располагалась на полу. Опустив голову, Джордж осторожно приблизился к световой корзине.
– Скви сказала, чтобы мы ничего не трогали! – крикнул псу Уокер.
– Эта штука ничем не пахнет. – Пес поднял голову. – Это всего-навсего свет. Почему она решила, что может всеми распоряжаться? Почему она может делать все, что захочет?
– Потому что она знает, как делать, – напомнил Джорджу Уокер. – Потому что она – представитель высокого и всемогущего, всезнающего и всевидящего, надменного и, без сомнения, гениального рода к'эрему. Потому что если кто-нибудь выведет нас отсюда, так это только она.
– Ерунда, – огрызнулся Джордж. – Мне пора стать нормальной собакой.
С этими словами он молниеносно, прежде чем Уокер сумел ему помешать, протянул вперед лапу и провел ею сквозь световую корзину, рассекая пучки цветных лучей.
Когти прошли сквозь облако невесомого света, как горячий нож сквозь масло. Казалось, не произошло ничего особенного. Внезапно раздался гул, заставивший Уокера и Джорджа поднять голову.
– Я же просила вас ничего не трогать, – окликнула их Скви с высоты своего импровизированного трона.
Уокера порадовало то, что в тоне к'эрему не было тревоги, в нем прозвучала лишь привычная язвительная насмешка.
Верхняя половина сферической рубки сдвинулась назад.
Стена скользнула к потолку, и перед изумленным взором четверки открылась необъятная Вселенная. Вид ее, вероятно, был искажен завихрениями из двигателя вспомогательного судна, но звездное небо поражало своим величием и блеском. Картина внушала благоговейный трепет, она устрашала, впечатляла куда больше, чем вид клочка неба, видимый через маленький иллюминатор. Огромное отверстие, напоминавшее по форме глаз виленджи, позволило, кроме того, увидеть часть основного корабля похитителей.
