Текст книги "Человек со стороны"

Автор книги: Алан Алтьери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

34.

Дождь сменился снегом.

Он падал мокрыми хлопьями на разбитую крышу заброшенного трамвайного кладбища с фиолетового неба, похожий на пепел.

Фургон «Мерседес» ехал по рельсам, ведущим к кладбищу, вдоль таких же, еле различимых в сумраке, заброшенных бетонных построек промышленного вида, расписанных граффити.

Слоэн остановил машину, вышел из кабины с гранатометом в руках. Снег упал ему на лицо, напомнив другой снег, давнишний, в месте, далеком отсюда – также затерянном и безлюдном, как и это.

Не хватало только воронов…

Слоэн открыл гранатомет, вынул из патронташа одну из четырех оставшихся гранат, вставил в ствол.

Какой-то автомобиль свернул с главной дороги и подъехал ко входу в ангар. Слоэн присел за фургон, вглядываясь в машину.

Из нее вышел человек в плаще и шляпе с обвисшими от сырости полями. Он несколько раз раздражено ударил кулаком по ржавой металлической двери рядом с воротами. Наконец, дверь открыл вооруженный автоматом человек и пропустил приехавшего внутрь.

Слоэн взвел курок гранатомета. Снег, расстояние, слабый свет, вряд ли, кто его видел.

Клик-клак!

За его спиной. В опасной близости. Слоэн даже не вздрогнул. Двойной щелчок означал взведенные курки. Оружие, готовое к стрельбе. Причем большого калибра. Андреа Каларно вынырнул из темноты. Опустил черную двустволку «бенелли» 12-го калибра. Улыбнулся Слоэну.

– Собрался умирать в одиночку, парень?

– Где остальные?

– Они не придут.

Майкл Халлер, он же Ричард Валайн, стоял перед строем из восьми вооруженных до зубов солдат бывшего клана Дона Франческо Деллакроче. Все они были итальянцы, все – настоящие отморозки.

– Больше никто не придет, – повторил Антонио Ламберти, проводя рукой по мокрым волосам. – Они знают о Слоэне. Знают, на что тон способен… И знают, что у него гранатомет…

Халлер повернулся к окну, затем оглядел ангар. Сотни трамваев, старого металлического хлама, металлические острова в полумраке. Нью-Орлеан для душевнобольных. И убийц.

Сальваторе Рицци, девять убийств, с автоматом «узи» на шее, сделал шаг вперед.

– Нас этот засранец не пугает, Дон Микеле.

Халлер хмыкнул. Дон Микеле. Да, сейчас босс он. И это его солдаты.

– Я, наоборот, хотел бы, чтобы вы его боялись, – ответил он серьезно. – Очень боялись.

«Альфа-ромео» 4-го Дивизиона стоял за углом.

Каларно открыл багажник. Он был полон оружия. Каларно протянул Слоэну кевларовый бронежилет. Себе взял другой.

Слоэн застегнул липучки жилета.

– Как ты узнал, что я буду здесь?

Каларно набивал обойму разрывными пулями «ббх»

– Грязные методы грязных копов.

Слоэн хмыкнул, проверил, удобно ли сидит бронежилет. Затем заглянул в багажник.

– Все к твоим услугам, сержант-специалист Слоэн. – Каларно рассовывал патроны по карманам бронежилета. – Специальное предложение для объявленного сметроубийства…

Слоэн взял из багажника «кольт-армалатт М-16» – автомат американских коммандос.

– …Я читал твое досье. – Каларно проверил «беретту». – И знаю про Боснию.

– Досье неполное. – Слоэн вставил в автомат рожок на тридцать патронов. – Там не сказано об искуплении.

Они переглянулись.

– Так расскажи мне, Дэвид.

– Нет.

– Если мы выйдем оттуда живыми, – Каларно кивнул в сторону ангара, – я должен буду тебя арестовать.

– Я знаю.

– А если ты окажешь сопротивление, – Каларно застегивал бронежилет, – я должен буду тебя убить.

– Я и это знаю.

Слоэн протянул ему руку. Каларно пожал ее.

– Что написано, то написано. – Слоэн забросил за спину автомат. – Сегодня хороший день, чтобы умереть.

35.

– Халлер!.. Халлер!…

Гуидо Ловати, председатель суда присяжных, бежал по ржавым рельсам.

– Какого черта ты сюда приперся?

– Послушай, Халлер…

– Сними шляпу, когда со мной говоришь!

Ловати яростным жестом сорвал с головы шляпу.

– Каларно известно о Валайне…

Халлер приблизил к нему лицо.

– А тебе откуда это известно?

– Сандро Белотти удалось сбежать от Каларно. Он просит моей помощи. Он все еще мне доверяет…

– Идиот! – Халлер схватил его за грудки. – Каларно и Слоэн действуют заодно! – Припечатал его спиной к ржавой перегородке. – Это Слоэн увез Каларно и Белотти из павильона Браски!..

Ламберти и его головорезы, слышавшие это, приуныли. Происходило что-то, им непонятное, а потому пугающее.

Не вижу в этом никакой логики, – ответил Ловати.

Халлер еще раз ударил его о стену.

– Кретин! Ты так ничего и не понял! – Очки Ловати полетели на пол. – Белотти им все выложил! Такое говно не продержится против профессионала класса Дэвида Слоэна и минуты!..

Ловати продолжал качать головой, словно не желая пускать эту мысль в голову.

– …Тебя, идиота, использовали! – Халлер толкнул Ловати на пол, испачканный маслом. – Они тебя использовали… чтобы добраться до меня!

Шум мотора донесся из-за ворот ангара. Мощного многоцилиндрового мотора, ревущего на полных оборотах.

– Они здесь!..

Майкл Халлер не понял, кто крикнул это, может, он сам.

Ворота ангара ввалились внутрь. Фургон «Мерседес» с разбитым капотом, снеся ворота, влетел в ангар в дожде стекол, словно таран.

Ламберти среагировал первым, открыв огонь из «узи» Застрочила пара «калашниковых».

С десяток дырок появилось в корпусе фургона. Оба передних колеса лопнули одновременно. Передняя подвеска отвалилась и чертила по бетону линию из искр. Фургон пошел юзом. Халлер заметил пульсирующую точку света в хвосте кузова, изрешеченного свинцом. Тряпка свисала из жерла бензобака. Горящая тряпка. Фургон был превращен в движущуюся бомбу «молотова»!

– Прячься! – заорал Халлер, перекрывая грохот выстрелов. – Всем в укрытие!

Фургон воткнулся в старый трамвай в месте сцепки двух вагонов. Посыпались стекла. Пламя нашло бензиновые пары, и бензобак на восемьдесят литров рванул, как напалмовая бомба!

Языки пламени вытянулись словно подхваченные пассатом. Халлер, Ловати, Ламберти и бандиты рванулись за трамваи. Обжигающий ветер пронесся над их головами. Ударная волна подбросила к небу добрую сотню квадратных метров полуразрушенной кровли, и ливень горящих металлических обломков обрушился на миланский Нью-Орлеан.

Они вбежали в ангар.

Сквозь разгоравшееся пламя, сквозь маслянистый черный дым от горящего топлива.

Киллер и полицейский нырнули в лабиринт заброшенных трамваев.

– Не дайте им войти!

Майкл Халлер с «кольтом-питоном» в руке лежал за ржавой железной плитой. Горящие куски металла продолжали сыпаться с потолка. Халлер гаркнул на бандитов, сгрудившихся рядом с ним.

– Двигайтесь, сукины дети! Блокируйте их у входа!

Трое самых смелых выскочили из укрытия. За ними бросились остальные, стреляя по воротам. Пожар разгорался. Воздух наполнился дымом, запахом горящей краски.

Первым начал войну Андреа Каларно. Он увидел тени, двигающиеся в ядовитом дыму. Пара бандитов появилась в той же щели между трамваями, метрах в двадцати от него. Каларно встал на колено. «Бенелли» бухнул четырежды. В тесном железном коридоре выстрел 12-го калибра прозвучал канонадой. Пули «ббх» не для тонкой работы: они разлетаются конусом, как шрапнель. Но только они намного крупнее, и намного более убийственны, чем шрапнель. Оба бандита попали под смертельный дождь.

Слоэн нырнул в переднюю дверь вагона. Свинец из пары «калашниковых» разнес окна, осыпав его дождем осколков. Слоэн отряхнулся, перекатился по полу и встал на колено. Двое бандитов подбежали к вагону с автоматами наизготовку и вскочили в заднюю дверь, где Слоэн их и ждал.

М-16 задергался в его руках. В полумраке вагона шесть вспышек, вылетевших из глушителя, казались салютом в честь года дракона. Бандиты получили свои пули по восходящей: живот, грудь, горло. Кровь и стекла летели во все стороны. Первый упал сразу же, дергаясь при каждом попадании. Второму, толстяку, удалось нажать на курок. Выпущенная вслепую очередь ушла в потолок, разнося старые пыльные светильники. Слоэн повернул автомат. Второй номер крутанулся вокруг оси и вывалился из вагона. Первый пошевелился. Слоэн выстрелил ему в голову.

Война вернулась.

В полумраке заваленной металлом комнатки Лидия услышала ее голос. Взрыв, треск пожара, хриплый лай автоматов.

Она знала, что бы там ни происходило, за этими покрытыми лишаем стенами, это Дэвид пришел за ней.

За ней!

Еще один бандит выскочил из лабиринта.

Матерясь и паля наобум, расстреливая полный рожок автомата. В ответ раздался рык другого автомата. Цепочка пуль на огромной скорости прошила бандита насквозь.

– Это конец!

Антонио Ламберти, мокрый от пота, тяжело дыша, смотрел на тело, дергающееся в агонии у самых его ног, на лужу растекающейся крови.

– Нам не остановить их! – Он схватил Халлера за руку. – Они нас перестреляют, как…

– Девчонка! – Халлер оттолкнул его от себя. – Убей ее!

– К черту девчонку! Сматываемся!

– Убей эту сучку, Ламберти! Иначе я тебя пристрелю!

Движение.

Слоэн уловил его краем глаза, резко крутнулся, подняв М-16. Очереди он не услышал.

Удар пуль «калашникова», попавших в бронежилет, походил на удар копытом. Слоэн отлетел назад, сильно ударившись о колесо трамвая. Болевой шок от удара волной прошелся вдоль позвоночника до самого мозга, обдав жаром левый бок. Черные круги затанцевали в глазах. Ранен?

Рука шарила по полу в поисках уроненного автомата. Кевларовый бронежилет… Его пластины приняли на себя удар пуль. Сколько ему осталось времени до того, как прилетят другие, чтобы прикончить его? Пять секунд? Две? Сколько?

Нечто, похожее на маску Хеллоуина, нависло над ним, целясь в лицо из автомата. Что-то крикнуло на непонятном языке. А потом маска взорвалась, выбросив гейзер крови и ошметки мозга вперемешку с костями.

– Дэвид! Дэвид!.. – Каларно положил на пол винтовку, и опустившись на колени рядом со Слоэном, поднял ему голову. – Дэвид! Ответь мне. Ты как?

– Все о’кей, коп. – Слоэн попытался подняться. – Я еще на этом свете.

Расплющенные автоматные пули образовали на кевларе бронежилета рисунок, напоминавший контур какого-то созвездия.

– Мистер Кевлар для Президента! – Слоэн стащил с себя бронированную одежку.

– Ох, черт!.. – воскликнул Каларно увидев, что руки у него в свежей крови. – Тебя задело!..

– Нет. Это… – Слоэн несколько раз вздохнул воздух больными от удара легкими. – Это старая рана. Открылась, наверное…

Рана на левом боку, едва затянувшаяся. Кровь пропитала одежду. Слоэн нашел автомат. Уже бесполезный: не менее трех пуль попало в него, снеся боек.

– На этом остановись, Дэвид. – Каларно помог ему сесть и опереться на покрытое ржавчиной колесо. – Никто не заговорен от пули… Или я ошибаюсь?

Слоэн встал с пола. Каларно попытался помешать ему. Не вышло.

– Ошибаешься, коп.

Ламберти вышиб дверь чулана ударом ноги.

В мастерской было темно. Лишь в маленьком оконце мерцал падающий снег. Никаких следов девчонки.

– Все в порядке, малышка. – Ламберти сделал шаг, держа «узи» стволом вниз. – Мы тебя отпускаем до…

Полное ведро вонючего старого машинного масла плеснулось ему в лицо. Оно забило ему рот, ноздри, глаза. Он зашатался, словно кегля на шаткой подставке.

Во рту Ламбери забулькало, палец нажал на курок, пули посыпались во все стороны.

Присев на корточки с обрезком ржавой трубы в руках, Лидия со всей силы ударила ею Ламберти в солнечное сплетение. Лабмберти хрюкнул и рухнул лицом в лужу масла.

Лидия вскочила на ноги и выбежала из мастерской.

Киллер и полицейский двигались по коридору между трамваями.

Трое бандитов ждали их в дальнем углу ангара у стоящего на треноге массивного пулемета с широким кожухом воздушного охлаждения и заправленной в него лентой на двести выстрелов.

Один из них крикнул что-то непонятное. Слоэн схватил Каларно за бронежилет и дернул вниз. И они вновь вбежали в лабиринт.

Пулемет начал стрелять. Все вокруг затряслось, словно происходило землетрясение в районе восьми-девяти баллов по шкале Рихтера.

Пули, больше похожие на хвосты комет, крушили все на своем пути. Рвали железо, дробили стекла, перемалывали все, что попадалось.

Слоэн и Каларно заползли под многотонный остов одного из трамваев. Мириады искр и осколков прыгали по полу, отскакивая от колес. Мрак ангара превратился в пульсирующий световой циклон.

– Что это за штука такая? – Каларно прикрыл голову руками.

– Противотанковый пулемет «браунинг» 50-й калибр. – Слоэн на четвереньках переместился к другой стороне трамвая. – Трассирующий-бронебойный-бризантный.

Каларно увидел, что за Слоэном тянется кровавый след.

– Дэвид, вернись в укрытие.

– Держи ушки на макушке, коп. – Слоэн пополз дальше с гранатометом в руке. – Сейчас моя очередь немного пошуметь.

Сальваторе Рицци перестал стрелять.

Он стоял, засыпанный раскаленными гильзами. Раскалился и ствол пулемета. Глаза Рицци слезились от испарений пороха. Большая часть ангара была превращена в дымящуюся пустыню. Кучи обломков, раскаленного металла, дыры размером с футбольный мяч. Молодой бандит, поддерживавший пулеметную ленту, что-то сказал. Рицци не услышал что. Грохот «браунинга» оставил в голове оглушительный болезненный свист.

Из дыма появилась фигура. Словно призрак преисподней. Призрак остановился, опустился на колено метрах в двадцати от них.

Рицци попытался повернуть пулемет в его сторону, но ленту зажало между стволом и треногой. Два других мафиози подняли автоматы, пытаясь поймать цель.

Слоэн выстрелил первым. Граната разорвалась точно под треногой пулемета.

Облако горящего фосфора, наполненного шрапнелью, превратило место попадания в гигантский факел, сжигающий все и всех.

36.

– Рутберг! Джошуа Рутберг!

Дым пожара гулял медленными смерчами по разрушенному ангару. Он был напоен запахом горелой краски, химических продуктов и горячего железа. Дым стлался по мертвым телам. Живых вынуждал задыхаться и кашлять. Немногих, оставшихся в живых.

– Конец поездки, Джошуа!

Хриплый голос перекрыл потрескивание огня. Наложился на далекое карканье ворон. Слоэн сидел, прислонившись к колесу, держа в руке «глок». Предстоял ближний бой. Автомат разбит, гранаты кончились.

– Тело твоего отца вернулось на землю. Я знаю, почему ты всадил ему две пули в голову!

Глаза у него горели. С каждым морганием век перспектива ангара становилась все менее отчетливей.

– Ты захотел подмять под себя всю систему, не так ли, Джошуа? Всю систему ! Из-за этого ты и убил собственного отца!

Каждое слово царапало ему горло. Кровь продолжала течь из раны в боку. Вся левая нога была мокрой от крови. Кровь капала из разбитой правой брови, стекая по лицу. Он чувствовал ее соленый металлический привкус на губах.

– Ты тоже мог бы иметь часть ее, Дэвид!..

Голос Джошуа Рутберга прозвучал рядом с ним, или чуть в стороне – определить было невозможно.

– … Они все умерли, Дэвид: Ричард Валайн, Самуэль Рутберг, Карло Варци, Кармине Апра, Франческо Деллакроче! Все мертвы… У меня для тебя осталась последняя цель, киллер! – Рутберг рассмеялся. – Фрэнк Ардженто в обмен на половину системы !

– Ты уже пытался. – Слоэн полз на звук. – И проиграл. Тебе нужен был не человек со стороны. Тебе нужен был человек, с которым тебе надо было покончить, человек, который сгорит по твоему плану. Пришло время для нас двоих гореть в аду!

– Ты, как всегда, переигрываешь, Дэвид. Так мелодраматично…

Слоэн положил палец на спусковой крючок, продолжая ползти.

– Со мной твоя шлюшка, Дэвид!..

Слоэн поднялся на ноги и тотчас согнулся, переломленный сильным кашлем. За ним тянулась цепочка кровавых следов. Перед ним находился выход из лабиринта, а дальше ничейная земля.

– … Почему бы тебе не присоединиться к нашему пикнику?

Слоэн остановился на засыпанном обломками полу посреди ничейной земли.

– Ты говоришь штампами, Джошуа. – Слоэн поднял «глок», выбирая цель. – Думаю, это твоя последняя глупость: взять заложника.

Джошуа Рутберг, он же Майкл Халлер, он же Ричард Валайн, ждал его, стоя рядом с очередным черным «бмв». Между ним и бортом машины была зажата Лидия, со стволом «кольта» у горла.

– Брось свою пушку, Слоэн. – Рутберг еще сильнее прижал ствол к шее девушки. – Брось пушку, сукин сын!

«Глок» еле заметно сдвинулся. Джошуа Рутберг определил точку, куда смотрел его ствол: в его правый глаз.

– Тебе надо выбирать, – Слоэн стал медленно подходить к машине, – она или я. И ты должен быть очень быстрым, крайне быстрым. Быстрее пули. – Слоэн рассмеялся. Он явно не боялся умереть. – Ты должен убить меня с первой попытки, Джошуа. Потому что она у тебя будет всего одна.

– Стреляй в него, Дэвид! – Придушенный давящим на шею стволом, голос Лидии прозвучал хрипло. – Убей его!

– Не совершай ошибки, Дэвид, – предостерег Рутберг.

– Тебе решать, сволочь! – Ствол «глока» смотрел ему прямо в лоб. – Что ты ждешь, повторного обрезания?

– Я тебя пристрелю, сучка! Пристрелю!.. – Из металлической двери в конце ангара вылетела фигура, с одежды которой рекой лилось грязное вонючее масло. Ламберти сжимал в руках автомат «узи».

– Ламберти, стой! – закричал Рутберг.

– Сдохни, падла!

Антонио Ламберти, обезумевший от ярости, открыл огонь.

Рутберг отпрыгнул в сторону, движимый инстинктом самосохранения. Лидия тоже бросилась на пол за «бмв». Оба старались отползти от линии огня.

Длинная очередь прошила «бмв» насквозь. Стекла посыпались, словно мелкие алмазы.

Андреа Каларно вынырнул из щели между двумя трамваями и выстрелил из «бенелли». Удар заряда из трех пуль швырнул Ламберти на пол, словно бумажный шарик, сдутый вентилятором.

Слоэн начал стрелять, как только Рутберг появился из-за «бмв». Звуки «голка» и «кольта-питона» слились в один.

Кровь брызнула из левого плеча и руки Слоэна. Удар едва не сбил его с ног. «Глок» запрыгал в руке: пять выстрелов менее чем за две секунды.

Одна из пуль «гидра-шок» прошла сквозь солнечное сплетение Джошуа Рутберга, вторая вошла в верхнюю часть груди, выбросив фонтан крови. Третья и четвертая попали прямо в лицо.

Лидия бросилась к Слоэну.

В ее ушах еще звучало эхо перестрелки. Голова горела, во рту пересохло. Она была в осколках стекла, в пыли и крови. Но она была живая.

Невредимая.

Ярость прошла так же мгновенно, как и появилась.

– Дэвид, Дэвид!..

Слоэн стоял. Он ничего не чувствовал. Пистолет выпал из обессиливших пальцев. Из последних сил ему удалась улыбнуться.

– Hi, kid… How’s school today?[19]19
  – Привет, детка…Как там в школе сегодня?


[Закрыть]

Лидия поспешила поддержать его. Андреа Каларно бросился на помощь Слоэну, обхватив того за пояс. Его глаза встретились с глазами Лидии. Никто из двоих не произнес ни слова. Сказать было нечего. Слоэн стал валиться вперед. Лидии и Каларно едва удалось удержать его.

– Дэвид!..

– Держись, Дэвид! – Каларно обнял Слоэна за плечи второй рукой. – Мы отвезем тебя в госпиталь!.

Крак!

Где-то за их спинами зазвенело разбитое стекло.

Позже ни Лидия, ни Андреа Каларно не смогли с ясностью вспомнить все, что случилось. Эпизоды сменялись с огромной скоростью, сливаясь, накладываясь один на другой.

Слоэн резко повернулся. Инстинкт профессионала. Первый удар бросил Лидию на пол, заваленный обломками. Второй удар пришелся в лицо Каларно, отчего тот отлетел на несколько шагов от Слоэна.

За выбитым стеклом одного из вагонов, изрешеченных трассирующими пулями, стоял человек. Человек о котором все забыли.

Крот. Глубокая Глотка.

Судья Гуидо Ловати.

С автоматом «калашникова» в руках.

Слоэн закончил движение правой руки, сжимавшей оружие. Револьвер для охоты на гризли «казулл 454».

Ловати нажал на курок, «калашников» зашелся в кашле. На курок нажал и Слоэн. Звук гигантского револьвера перекрыл все остальные.

Его крупные пули со скоростью, вдвое превышающей скорость звука, и ударной силой в три тонны, попали Гуидо Ловати прямо в грудь. Сила удара была так велика, что его тело, выбив спиной окно противоположной стенки трамвая, вылетело наружу и упало на рельсы, заливая их водопадом крови.

Выпущенные из «калашникова» пули попали Дэвиду Слоэну в грудь. На этот раз на нем не было кевлара, способного их остановить.

Небо над ангаром стало абсолютно черным.

– Я завершил…

Каларно и Лидия стояли на коленях радом с ним. Лидия держала его руку в своей.. Он пытался что-то сказать:

– …искупление.

Каларно сорвал с себя бронежилет, свернул его и подложил под голову Слоэна.

– Дэвид, ты выкарабкаешься! Ты выкарабкаешься, дружище!..

– То, что написано, – светлая легочная кровь потекла из уголка рта, – то написано…

Каларно отвернулся. Горло его сжалось. Словно он проглотил пучок шпината.

– Лидия…

Черты его лица начали медленно разглаживаться. Было похоже, что он улыбнулся.

– Я здесь. Я с тобой, Дэвид.

Лидия склонилась к самому его лицу. Губы Дэвида прошептали что-то. Каларно не расслышал, что.

Или сделал вид, что не расслышал.