Текст книги "Человек со стороны"

Автор книги: Алан Алтьери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

15.

Андреа Каларно не спал.

Он лежал с закрытыми глазами, затылком на подголовнике старого кресла, расслабив руки и ноги, положенные одна на другую. Мозг работал.

Утренний свет проникал в кабинет второго этажа центрального полицейского управления лишь на короткое время. Как раз сейчас треугольный кусочек неба виднелся между крышами над другой стороной внутреннего дворика. Все остальное время комната плавала в полумраке.

Каларно взялся за подлокотники кресла и заставил себя встать. Бутылка минералки стояла на столе, загроможденном горами папок и бумаг. Вода была выдохшейся и теплой, но все равно освежила пересохшее горло.

Каларно провел в управлении последние тридцать шесть часов. Первые двенадцать он и часть его отдела выслушивали толпу свидетелей. На остальные двадцать четыре часа он заперся в кабинете, пытаясь привести в логическую систему эту массу показаний, преувеличений, противоречивых и бредовых. Еще одна причина, державшая его в кабинете: буйство пишущей и снимающей братии. Убийство Кармине Апра и последовавшая за этим бойня стали поводом для настоящей оргии акулпера. Разнузданнее, чем в случае финала Кубка чемпионов или плачущих мадонн. Сандро Белотти, журналист национального уровня, был в эпицентре этого циклона. Канистрой бензина в костер.

Полиция и судебное ведомство отбивались от сыпавшихся градом вопросов. Как стало возможно, чтобы киллер, вооруженный снайперской винтовкой, проник в здание Дворца Правосудия, превращенного в бункер? Сообщники? Несомненно, и не один, и на очень высоком уровне – отвечали на свои вопросы сами журналисты. Впервые Каларно был с ними согласен. Именно это он сказал Ловати и Гало, стоя на залитом кровью асфальте площади.

Конечно, сообщники. Глубокая Глотка? Может быть, а может быть, и что-то иное. Журналисты бурлили, словно карнавал. Устроив мясорубку, киллер, в прямом смысле, испарился. Растворился без следа. Как это стало возможно? Еще как возможно, ребята. И это единственное, что имеет смысл. Этот человек – профессионал высшего уровня. Умеет убивать, умеет исчезать. Тень, фантом.

Кто-то постучал в запертую на ключ дверь. Каларно поставил на стол опустошенную бутылку и пошел открывать.

– Мне надо поговорить с тобой, Андреа.

На пороге стоял Пьетро Гало. Воротник рубашки расстегнут, узел галстука распущен, лицо, как у человека, спавшего не больше пары часов. Каларно предпочел не задумываться над тем, какое лицо у него самого.

– Входи, раз пришел.

Каларно вернулся к столу. Поднял трубку, набрал три цифры. Ему ответил дежурный по отделу.

– Палмьери? Это я. Есть ли новости о видеокассетах, которые должны были прислать из суда?.. – Каларно слушал ответ.

Гало был не один.

Вслед за ним в кабинет зашел еще человек. Лет тридцати, темные волосы, бесцветное лицо, серый костюм. В руке профессиональный аллюминевый чемоданчик с кодовым замком, пристегнутый стальной цепочкой к левому запястью.

Гало и пришелец остановились на пороге, ожидая, когда Каларно закончит говорить по телефону.

– Я тебе говорил уже дважды, Палмьери, – сказал в трубку Каларно, – я имею в виду видеокассеты, на которые записывалось изображение четвертого этажа с телекамеры службы безопасности… Значит, еще не принесли… Ну ладно. Позвони, если будут новости.

Каларно положил трубку.

Человек сделал шаг вперед, ему руку:

– Комиссар, очень приятно познакомиться с вами лично.

Его итальянский был безукоризнен, с легким, едва уловимым англосаксонским акцентом. В его улыбке не было никакого тепла, простое сокращение лицевых мускулов. Темные его глаза оставались холодными, как два куска сухого льда.

– А вы?…

Человек протянул ему кожаные корочки, с вложеным в них удостоверением и значком, которых Каларно никогда прежде не видел.

– Валайн. Роберт Валайн. Бюро по борьбе с организованной преступностью.

– Поздравляю.

– Вы, надеюсь, в курсе деятельности и целей нашей организации, комиссар?

Каларно кивнул. Да, разумеется, в курсе. Бюро по борьбе с организованной преступностью – ББОП, самая эффективная организация среди себе подобных. С тех пор, как несколько десятилетий назад правительство США в лице самых опытных и закаленных специалистов решилось бросить вызов мировому гангстеризму. Известно, что эта организация настолько засекречена, что ни одна попытка инфильтрации в нее не увенчалась успехом. Известно также, что ББОП нанесла целый ряд ощутимых ударов по русской мафии, китайским триадам и японской якудзе.

– Чем могу быть вам полезен, мистер Валайн?

– Я думаю, могу обратить этот вопрос в вашу сторону, комиссар. – Валайн натянул на лицо очередную улыбку-маску. – То есть, не чем вы можете быть полезным мне, а чем я могу быть полезным вам в вашем расследовании.

– Ричард прилетел из Нью-Йорка сегодня утром, Андреа, – сказал Гало. – Он начал действовать сразу же, как только информация об убийстве Апра стала известна на другом берегу Атлантики.

Вошел Палмьери, принес три чашечки «капуччино» и бриоши. Каларно придвинул одну чашку, ложечкой снял пену с кофе.

– Стало быть, слава о чудесных делах Кармине Апра достигла и ваших краев, – констатировал он.

– Вы правы, комиссар Каларно, – ответил американец, – нам известно много о том, что он делает, то есть, делал.

– ББОП знает также о Франческо Деллакроче, Андреа, – добавил Гало.

– Нам известно, что Деллакроче расширил свое влияние далеко на восток: в бывшую Югославию, Черногорию, Косово, Румынию… А также работает в противоположном направлении земного шара.

– В смысле?

– Установил связи с одним из самых мощных кланов на восточном побережье Соединенных Штатов. Может быть, самым могущественным в этой системе.

– Системе, мистер Валайн? – Каларно сделал глоток. Молоко в кофе было кислым.

– Под системой, комиссар, мы в ББОП понимаем организованную международную преступность.

– Смотри-ка, система. Система хороша при игре в лото.

На лице Валайна не дрогнул ни один мускул.

– У вас довольно своеобразное чувство юмора, комиссар.

– То же самое мне говорит моя тетя Аделина, – Каларно откусил сразу половину бриоши, – когда я приезжаю навестить ее в Кротоне и выпиваю все ее горькую настойку.

Гало округлил глаза.

– Ричард здесь, чтобы помочь тебе!

– Замечательно, тогда для начала попытаемся договориться о терминологии. Для уровня ББОП речь, может, и идет о системе, у которой суперкомпьютеры, частный флот и авиация, армия лучших шлюх. У нас же под носом другая реальность: банда мерзких убийц. Повторяю, убийц, война банд. Можете сказать по этому поводу что-нибудь оригинальное, Валайн?

– Никаких проблем. Мерзкий убийца Деллакроче расползается до берегов Америки и в этой экспансии ищет новых друзей. И друзей друзей.

– Типа?

– Типа Франческо Винсента Ардженто, босса всех боссов Нью-Йорка. Вам понятно, о чем я говорю, комиссар?

– Абсолютно. – Каларно повернулся к Гало. – Ты не хочешь задать ему вопрос, Пьетро?

– Какой вопрос?

– Как какой? Твой коронный. – Каларно пристально посмотрел на американца. – У вас есть доказательства, мистер Валайн?

– Еще нет, но очень скоро будут. – Валайн выдержал его взгляд. – Вы не можете мне рассказать о киллере, который убрал Апра, комиссар Каларно?

– Насколько Гало ввел вас в курс дела?

– Я ему рассказал о свидетельствах, совпавших в том, что человек был в форме капитана карабинеров. – Гало сделал глоток «капуччино», сморщился, отставил чашку. – Я ему также рассказал о бойне перед зданием суда. И о том, что в течение двадцати четырех часов с момента преступления охота на этого человека не дала результата.

– Мне еще рассказали о женщине с рыжими волосами, – добавил американец.

– Пока мы не получали никаких заявлений об исчезновении какой-либо женщины с рыжими волосами в возрасте от двадцати до тридцати лет.

– Соучастница?

– Возможно, но мало вероятно. Судя по свидетельствам, киллер ранен. У него не было иной возможности скрыться, как с помощью первого попавшегося человека, оказавшегося под рукой.

– Это значит, что рано или поздно, он будет вынужден вынырнуть на поверхность.

– Не исключено. А, может быть, и нет.

– Что известно о машине?

– Внедорожник. Марка не идентифицирована, скорее всего, японский. Цвет белый или серый металлик. Нам известны две цифры номера. Пара моих людей трясет компьютер Инспектората дорожной полиции.

– Результат?

– На эту минуту – ноль.

– Что у вас по оружию, из которого стреляли в Апра?

– Солидная штука. Военная снайперская винтовка. «Хеклер и кох», калибр 7, 62, укороченный ствол, облегченный спуск, оптика, глушитель с пламегасителем. Принадлежит к партии оружия, украденной около трех месяцев назад из арсенала миротворческих сил в Косово.

– Отпечатки пальцев?

Каларно сунул в рот вторую половину бриоши.

– Дурацкий вопрос, Валайн.

Федеральный агент скривился, но быстро взял себя в руки.

– Мы хотели бы поговорить с Белотти, Андреа, – вступил Гало.

Каларно повернулся к нему.

– Ты меня разочаровываешь, Пьетро. Очень разочаровываешь.

– Что ты имеешь в виду? – оскорбился тот.

– Два слова: тайна следствия.

– Андреа, Ричард из наших…

– Ошибка. Ричард не из наших. Ричард – сотрудник определенного агентства определенного зарубежного государства. Мы принимаем его сотрудничество с благодарностью, однако следствие ведем мы. И нам решать, когда и какую информацию ему передавать. – Он посмотрел на Валайна. – Без обид.

– Разумеется, без обид. Но, во всяком случае…

– Во всех случаях, Сандро Белотти является уникальным и единственным свидетелем убийства Апра, – отрезал Каларно. – И он мой заключенный, все еще находящийся под охраной полицейского ведомства. Повторяю, полицейского,.. – на этих словах он обжег взглядом Гало, – а не судейских. Конец связи.

– Я вижу, комиссар Каларно, вы предпочитаете жесткую линию.

– Нет. Мне нравится конструктивная линия.

– Не могу с этим не согласиться. Коль скоро речь зашла о конструктивности, вы не позволите мне взглянуть на словесный портрет таинственного капитана карабинеров?

Каларно порылся в бумагах, покрывавших его стол, и протянул Валайну набросок портрета киллера.

Человек из ББОП изучал его секунд пятнадцать.

– Ну что, Ричард?

Не отвечая, Валайн вытащил из кармана пиджака маленький ключ, отстегнул браслет с цепочкой. Положил чемоданчик на письменный стол, набрал кодовую комбинацию, открыл его, вынул папку и протянул ее Каларно.

Бюро по борьбе с организованной преступностью, Совершенно секретно — надпись по диагонали пересекала обложку папки. Каларно открыл ее. Мужчина лет тридцати в форме американских ВВС смотрел на него с большой черно-белой фотографии. Валайн положил рисунок рядом с фотографией, так, чтобы можно было сравнить изображения. Каларно почувствовал, как его бросило в жар.

– Фотография сделана лет двенадцать назад, – прокомментировал Валайн. – Незадолго до его отставки из Службы спасателей-десантников, спецназа американских ВВС. Улавливаете сходство, комиссар?

Каларно поднял глаза на него, затем посмотрел на ликующую физиономию Пьетро Гало и опять опустил их на фотографию.

– Слоэн, – прочитал он имя под фотографией. – Дэвид Карл Слоэн.

– Человек с той еще репутацией. – Валайн закрыл чемоданчик, бросив в него браслет с цепочкой. – Самый эффективный ликвидатор на всем атлантическом побережье Соединенных Штатов.

Каларно продолжал изучать фото.

Валайн направился у выходу.

– Еще немного о конструктивности: оставляю вам для тщательного изучения это сверхсекретное досье, комиссар. – Он остановился на пороге. – Мы в Бюро не считаем зазорным делиться информацией с зарубежными коллегами.

Каларно почесал небритый подбородок, не ответив. Тем более, что сказать было абсолютно нечего. Этот американец, действительно, сильно щелкнул его по носу.

– И последнее: Дэвид Карл Слоэн является ключевым чистильщиком мафиозного клана Фрэнка Ардженто.

16.

Тени, тени на стене.

Фантомы, всплывавшие из потаенных уголков мозга. Или первые неясные обрывки сознания.

Слоэн смотрел на тени, двигающиеся по голой стене. Вороны улетели и боль улетела на их крыльях. Осталась точка, пульсирующая в левом боку. Пульсирующая, но не пронзающая.

Он лежал на раскладной кровати в пустой комнате в неизвестном ему месте. Несколько свечей, стянутых резинкой в пучок, бросали колышащийся свет. Этот свет и порождал тени.

Слоэн даже не пытался подняться. Ему едва удалось пошевелить пальцами правой руки. Он провел ею вдоль тела. Почувствовал кожу, покрытую потом, горячую от высокой температуры. Черной формы, в которую он был одет, на нем не было. Ее с него сняли или срезали. Широкая повязка стягивала нижнюю часть торса.

– Попей, Дэвид.

Еще одна тень, очень большая опустилась на пол рядом с ним.

– Подожди, я тебе помогу.

Рука просунулась под затылок и деликатно подняла его голову. Другая рука поднесла к губам стакан. Слоэн пил жадными глотками, жидкость лилась по подбородку и шее.

– Спокойнее, Дэвид. Не спеши.

Это была вода, простая вода. Для пересохших губ и горла она была, словно первый дождь для иссушенной земли.

– Ли… Лидия…

Тень наклонилась к нему.

– Я здесь, Дэвид.

– Спасибо тебе. – Слоэн болезненно кашлянул. – Я тебе благодарен за все… Поверь мне…

– Я тебе верю.

Слоэн попытался повернуть голову.

– Старайся поменьше двигаться. – Лидия взяла его за руку. – Мне было очень трудно остановить кровотечение. Я не хотела бы, чтобы рана снова открылась.

Она протянула руку к пузырькам с лекарствами, стоявшими на полу рядом с раскладушкой, выбрала два, открыла их.

– Прими-ка это, Дэвид.

– Что это?

– Антибиотик и анальгетик.

Слоэну с трудом удалось проглотить таблетки.

– Откуда у тебя все эти лекарства?

– Отец был врачом. От него остался целый мешок образцов.

– Остался?

– После развода. Лучшее решение для моих и для всех. – Лидия закрыла пузырьки. – Только и делали, что ругались и наставляли рога друг другу.

Слоэн улыбнулся. Ему был знаком этот тип отношений. Провел глазами по голым стенам.

– Что это за место?

– Квартира на продажу.

– Еще один осколок развода?

На этот раз улыбнулась Лидия.

– Лидия, давно я здесь?

– Два дня.

Слоэн провел ладонью по лбу. Два дня, целых два дня в забытьи. Он ничего не значит для этой девушки. Он – гангстер, разыскиваемый полицией убийца. Лидия могла бросить его подыхать на улице или отдать в лапы полицейским.

Но она не сделала этого!

— Я очень испугалась, что ты не выкарабкаешься. – Лидия вытерла его лицо влажной салфеткой. – Ты все время был без памяти.

– Я что-нибудь говорил?

– Что-то бессвязное. Иногда что-то на языке, не похожем на английский. Называл женское имя: Арайя или Арианна, кажется.

– Так звали мою жену.

– Звали?

– Осколки развода.

– Ты называл и мужское имя: Фрэнк и еще какое-то, вроде Градна или Главек…

– Главно.

Лидия кивнула.

– Вроде так. Кто этот Главно?

– Это не кто, это название места.

– Где оно находится?

– В Боснии.

– У тебя на теле несколько шрамов, – Лидия вздохнула, – они оттуда? Я уже и забыла, что в Боснии была война.

– Ее предпочитали называть горячей точкой.

– Звучит лицемерно.

– Звучит отвратительно.

Повисла долгая пауза.

– Это в Главно ты начал убивать, Дэвид?

– В Главно я поверил, что прекратил убивать.

– Что-то пошло не так?

Слоэн не ответил. Главно не оставляло его в покое. Но оно было далеко. Другое было намного ближе и намного опаснее. Речь шла о смертельной опасности.

Это единственный способ заставить их выйти на свет.

Майкл Халлер – точка отсчета. Ари Нешер – ниточка к нему.

– Лидия, а где форма? Что ты с ней сделала?

– Выбросила. Она превратилась в рваную кровавую тряпку. – Лидия положила ему руку на лоб. – О деньгах не беспокойся, Дэвид. Я их нашла в кармане и спрятала. Все пятьдесят тысяч. И пистолет тоже.

Слоэн позволил Лидии уложить себя. Все его личные вещи остались в ангаре с трамвайной рухлядью. Но у него был резерв на чрезвычайный случай, привезенный им с собой – часть денег, уплаченных за контракт Халлером. И был «глок». Он поступил осмотрительно. Единственное, что он не смог предусмотреть, что это будет не чрезвычайный случай, а продолжение нью-йоркской войны. Не точечной операцией, а продолжением агонии, Дэвид.

Платой за искупление …

– Лидия!

– Да, Дэвид.

– Почему?

– Что почему?

– Почему ты решила не дать мне умереть?

Лидия повернулась к пламени свечи. Глаза ее сверкнули, отразив огонь. Слоэну показалось, что он увидел в них слезы, но не исключено, он ошибся.

– Потому что ты одинок, Дэвид. Ты самый одинокий человек, из всех, кого я встречала когда-либо.

Лидия бесшумно поднялась. Свечи отбросили тень на голую стену.

Безумие! Все, что ты делаешь, полное безумие!

Мужчина, которого она знала только как Дэвида, опять впал в беспамятство. Обнаженный мужчина на раскладушке в пустой комнате. Было что-то абсурдное в этом образе, что-то сюрреальное.

Разве это не безумие? Держать в доме человека, за которым тянется кровавый шлейф трупов. Помогать неизвестному, истекающему кровью. Быть на стороне убийцы, киллера. Как это у юристов?.. Соучастие? Или нет, пособничество? Как бы это ни называлось, это – преступление. И нет ничего абсурдного, ничего сюрреального в преступлении.

Опасность.

Это чувство нарастало, распространялось, как эпидемия вируса. Потому что сейчас мастиффы уже шли по следам и женщины с рыжими волосами, сидевшей за рулем машины, которая вывезла киллера с места устроенной им кровавой бойни.

Ночью, пока Дэвид то приходил в себя, то вновь терял сознание, Лидия вышла на улицу, по которой продолжал дуть проклятый горячий ветер. Она сняла с машины покрывало, которым целиком закрыла ее, когда привезла Дэвида. Тщательно смыла следы запекшейся крови. Заклеила с помощью пластиковой пленки и скотча разбитые стекла. А это как у юристов называется? Сокрытие улик, кажется.

Патрульная машина карабинеров медленно выехала из-за угла. Яркий луч подвижного бокового фонаря выгонял темноту из щелей между стоящими автомобилями. Лидия, сжимая в руках мокрые окровавленные тряпки, присела за машиной. Луч прошелся над ее головой и пополз дальше.

Опасность !

И все же, в хождении по острию ножа, по краю пропасти, в игре с опасностью был какой-то неосознанный соблазн. Что-то эротичное, как в запретных фантазиях, порождаемых подсознанием.

Лидия подняла с пола тонкую льняную простыню и накрыла ею Дэвида. Сильно дунула на свечу.

Пустая комната погрузилась во тьму.

17.

– Санитар! Санитар! Бог мой, есть здесь кто-нибудь живой? Санитар!

Белотти колотил металлической миской по решетке камеры.

– Санитар! Эй, кто-нибудь!

Узловатая рука просунулась сквозь решетку и словно тисками сдавила запястье, не давая стучать. Рука принадлежала сержанту Родольфо Скьяра, отдел убийств, полицейское управление Милана.

– Заткнись, Белотти. Иначе, я войду и заткну тебе пасть!

– Я не намерен терпеть такое издевательство! Я хочу поговорить с моей женой! Хочу связаться со своим журналом! Хочу поговорить с моим адвокатом!

Скьяра с силой вырвал у него из руки миску и бросил за спину, где она загремела по полу коридора.

– Может, тебе еще священника для исповеди, тарелку спагетти а-карбонара и плакат с видом Капакабаны?

Белотти, вырвав руку, отскочил вглубь камеры. Скьяра смотрел на него с брезгливостью. На журналисте была казенная роба из серой фланели, измочаленной многочисленными стирками, размера на три больше. Его лица не признала бы и мать родная. Из-за сломанной переносицы вокруг глаз расплылись сизые круги, сильно распухшую шишку, которая когда-то была его носом, закрывала узкая белая повязка.

– Вы не должны так поступать со мной! – крикнул Белотти. – У меня есть права!

– Твое единственное право – заткнуться и не доставать меня.

– Сукин сын! Фашист!

– Ага! Тяжелое оскорбление официального лица при исполнении им служебных обязанностей!

– Ты мне за все заплатишь, Скьяра! Ты не знаешь, с кем имеешь дело!..

– Ты посмотри! Еще один почетный член славной партии «ты не знаешь, кто я такой». – Скьяра рассмеялся ему в лицо. – Ошибаешься, Белотти. Я хорошо знаю, с кем имею дело. Ты из тех, кто верит, что он хитрее всех. Ты тот, кто подделывает пропуска для прохода в здание суда, кто подделывает ключи, кто постоянно врет. И за чьей мордашкой святой невинности срывается грязный мафиозный убийца.

– Скьяра, ну послушай… – Белотти чуть не плакал. Голос его зазвучал умоляюще. – Один звонок. Только один. Ну что для тебя значит один звоночек, а? Никто не будет знать…

– Я буду знать! – гаркнул Скьяра. – Это мне приказано отвечать за тебя и твою безопасность.

– Скьяра, я прошу тебя, помоги мне. – Белотти вновь подошел к решетке. – Помоги мне, ради всего святого!

– Ты продолжаешь действовать мне на нервы, Белотти. Может, ты, действительно, плохо себя чувствуешь? – В голосе полицейского прозвучало сочувствие. – Может быть, для твоего же блага, для твоей безопасности надеть на тебя смирительную рубашку? И засунуть между зубов резиновую капу…

Белотти побледнел и отскочил от решетки.

– … а потом дать тебе десять тысяч вольт, для поднятия тонуса? – завершил фразу Скьяра, повернулся и пошел прочь по коридору.

Белотти остался стоять, с хрипом глотая воздух. Обвел глазами камеру. Металлическая кровать, металлический стол, металлический стул. Павильон Браски, тюремный блок Центрального госпиталя. Его поместили в ту же камеру, откуда Кармине Апра вышел на свидание с пулей.

Каларно. Это все Каларно! Эта сволочь…

Белотти бросился к кровати, упал на смятое одеяло. Он должен выйти отсюда. Любой ценой!

В противном случае для него тоже придет последнее свидание.

– Это было, словно почва разверзлась и поглотила его.

Бригадир Джорджио Палмьери осушил несчетную за день чашечку кофе и покачал головой.

Андреа Каларно оторвал взгляд от кусочка ночного неба, видневшегося из окна кабинета. Он сидел на краешке своего письменного стола, по-прежнему заваленного бумагами.

Дэвид Карл Слоэн, человек подполья. Вот уже два с половиной дня, с момента первого выстрела, как киллер поставил в дурацкое положение тысячи полицейских, карабинеров, агентов финансовой гвардии, других специальных служб и вооруженные силы итальянского государства.

Бригадир Антонио Де Сантис, стоящий радом с Палмьери, не глядя на Каларно, сказал:

– Шеф, послушайте…

Было что-то необычное в поведении Де Сантиса. Сидевшие в комнате уставились на него.

– Вы ведь знаете капитана Немо? – спросил Де Сантис, понизив голос.

– Не тот ли это идиот, что передавал тебе секретную информацию по похищению на улице Санцио три месяца назад?

– Он самый. И могу вас заверить, он не из тех, кто болтает понапрасну.

Каларно опять провел ладонью по щетине, жесткой, как ежовые иглы.

– Ну! Продолжай.

– Так вот, капитан Немо слышал нехорошие вещи. – Де Сантис облизал губы. – Кажется, тот, кто убрал Апра, сейчас хуже чумного. Нам он нужен живым, а кое для кого было бы лучше, если б мертвым.

Каларно пристально посмотрел на него. Если за словами капитана Немо что-то стоит, то его, Каларно теория о том, что Франческо Деллакроче, гипотетический заказчик убийства Апра, начал охоту на Слоэна, не лишена логики и истины.

– Добрый вечер, комиссар, – услышал он за спиной.

Каларно обернулся. На пороге в безукоризненном сером костюме стоял Ричард Валайн.

Агент ББОП, казалось, не замечал тяжелой атмосферы, царившей в комнате. Или заметил, но не подал виду.

– В холле все готово, – сказал Валайн. – Вы будете присутствовать?

– Вынужден присутствовать, мистер Валайн. Однако эта блестящая идея ваша, а не моя.

– Вы играли свою игру, Каларно. И проиграли. Пришел момент сменить тактику.

– Это проблема точки зрения. – Каларно кивнул в сторону ночного окна. – Слоэн еще там. Остановить его не удалось нам, не удастся остановить и системе. Я не знаю, как вам удалось убедить прокурора, да и знать этого не хочу, но то, то вы пытаетесь сделать – предпосылка к самому настоящему суду Линча.

На лице Валайна появилась традиционная желчная улыбка.

– Было время, когда суд Линча был законен.

– В ваших краях, может быть. В наших – всегда был преступлением.

За спиной Валайна показался человек с нашивками вице-бригадира, пробормотал «прошу прощения», обогнул его и вошел в кабинет. В рук он держал стопку черных коробок, стянутых резинкой: видеокассеты.

– Два дня! – Каларно выхватил их из рук вошедшего. – Целых два дня, чтобы доставить четыре вонючих кассеты!

– Комиссар, я здесь не причем… – Вице-бригадир говорил с сильным неаполитанским акцентом. – Копию вам, копию в прокуратуру, копию в магистратуру, копию карабинерам…

– … копию Святому духу. Придурки!

Вице-бригадир козырнул и выскочил за дверь. Каларно протянул кассеты Палмьери.

– Закрой их в сейфе!

– Слушаюсь, шеф.

– О чем речь? – спросил Валайн.

– Это записи коридора четвертого этажа здания суда, сделанные в день убийства Апра с помощью телекамеры службы безопасности.

– Очередная дурацкая трата времени. – Федеральный агент махнул рукой, словно отгоняя назойливую муху. – Нам уже известно, кто и почему убрал Апра, комиссар Каларно. Или вы, может быть, об этом запамятовали?

Ричард Валайн обвел всех насмешливым взглядом и вышел.

– По-моему, этот Валайн – большое дерьмо, – буркнул Де Сантис.

– По-моему, тоже, – согласился Каларно, надевая портупею с «береттой».