Текст книги "Время испытаний"

Автор книги: Алан Чароит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

– К тому всё и шло. Впрочем, плату за услугу она всё равно потребовала.

– Давайте не будем об этом. – Рыцарь Сентября вскинул руку в упреждающем жесте. – Это были не самые лучшие сто лет моей жизни.

Эльф кивнул:

– Да, думаю, на сегодня достаточно воспоминаний.

– Простите, мне пора. – Мастер Патрик промокнул губы салфеткой и встал из-за стола, на ходу надевая помятую шапку. Уже на пороге он обернулся и добавил хриплым голосом: – Дурной глаз. Расскажите им о дурном глазе. – И вышел.

Эльф дождался, пока стихло шарканье ног, и обвёл суровым взглядом затаивших дыхание Соколят:

– Да, я не зря запретил вам покидать мельницу. Это не наказание. Барьер истончился, и мы не знаем, в какой миг Лисандр выберется из заточения. Может, уже выбрался. Никто из вас не в состоянии справиться с ним: он силён и к тому же умеет менять облик. Но одна черта всегда остаётся неизменной. Если кто-нибудь заметит человека или зверя с повязкой на глазу – пусть немедленно даст мне об этом знать! И имейте в виду: Лисандр не калека. Тот, на кого он посмотрит левым глазом, умрёт мучительной смертью.

– Это что же, заклинание такое? Дикая магия? – Джерри оставил в покое чёлку, но теперь теребил застёжку на своей куртке. – А если отвернуться и не смотреть в его сторону? Или если мы, к примеру, возьмём зеркало и…

– Не поможет! – резко оборвал его мастер Каллахан. – Умелый маг всегда найдёт способ заглянуть противнику в лицо. Дурной глаз – это не чары, а врождённая особенность. Он просто смотрит на человека, может, даже не желая тому зла, однако несчастья всё равно случаются. Многие считают это проклятием, но только не Лисандр. Он приложил немало усилий, чтобы развить свой дар, – и теперь это не просто взгляд, сулящий беды, а чары. Сокрушительные и злые, способные сковать любую, даже самую сильную волю, заморозить кровь в жилах, превратить огонь в лёд. Так что даже не надейтесь, что сумеете совладать с ним. Оставьте Лисандра мне или Шону. Вам ясно?

– Да уж яснее некуда, – ответил Джеримэйн за всех разом, недовольно кривя рот.

– Вот и славно! Рассчитываю на ваше благоразумие.

– Есть ещё кое-что… – Голос Элмерика дрогнул, ладони мгновенно вспотели.

Бард сам не понимал, с чего так робеет перед командиром, и чувствовал, что выбрал не лучшее время, чтобы обратиться с просьбой, но раз уже начал говорить – не останавливаться же на полуслове!

– В тот вечер… ну вы понимаете когда… В общем, там была лианнан ши…

И почему дар красноречия всегда оставлял его в самый неподходящий момент? Язык пересох и прилип к нёбу, а голос звучал совсем тихо – так, что самому приходилось прислушиваться.

– Зимой яблоневые девы спят, – напомнил мастер Дэррек, но бард мотнул головой и, набрав побольше воздуха, выпалил:

– Её разбудили! И заставили отвлекать нас, пока Брендалин открывала путь Лисандру. Надо разобраться с этим: лианнан ши хочет покоя…

– Хорошо, она получит свой покой. Шон займётся на досуге.

Командир поднялся из-за стола, выпрямляясь во весь свой немалый рост, и снова глянул куда-то в сторону (бард проследил за его взглядом, но ничего, кроме паутины в тёмном углу, не увидел). Наставники тоже встали разом, как по команде, и Соколята сочли за должное последовать их примеру. Замешкавшийся бард потянулся за тростью, но эльф остановил его жестом:

– Не стоит торопиться. До утреннего колокола все ученики могут быть свободны.

4

Едва наставники покинули гостиную, Розмари упала обратно на лавку и принялась обмахиваться передником.

– Ну и дела творятся-то! – выдохнула она. – Прям страшно, аж жуть! Хорошо, что теперь мастер Каллахан и другие Соколы здесь и смогут защитить-то нас!

– Я тоже смогу. – Орсон положил ладонь на рукоять меча. – У меня есть добрый клинок. И я делаю успехи в воинском искусстве – мастер Шон сегодня хвалил меня.

В ответ девушка рассмеялась нервно и невесело.

– Коли боишься, так сделай побольше оберегов, глупая ведьма! – ухмыльнулся Джерри, к которому вернулась его обычная уверенность, а вместе с ней и ядовитый тон. – Не поможет, конечно. Но хоть делом займёшься.

– А тебе самому не страшно? – Элмерику стало обидно за Розмари: девушка, конечно, была простушкой, но дурного обращения всё же не заслуживала.

– Ни капельки! – фыркнул Джерри. – Я не из пугливых, не то что некоторые.

– Врёшь ты всё! – надулась Розмари. – Смотри, все патлы-то себе не повыдергай, бесстрашный наш!

Дальнейшую перепалку бард слушать не стал, задумавшись о своём.

Чародей Жестокое Сердце, о котором говорила Ллиун, обрёл плоть, кровь и имя. А серебряная струна на её запястье была крепка – значит, Лисандр всё ещё имел власть над бедной лианнан ши. Узнать бы, как она там, одна в снегах… Если бы не больная нога, он сходил бы проведать Ллиун, сказал бы, что про неё не забыли и помощь скоро придёт. Не выходя за пределы защитного круга, разумеется: попасть под дурной глаз барду совершенно не улыбалось…

В голову пришла неожиданная мысль, и Элмерик едва не задохнулся: командир сказал, что мастер Шон займётся этим делом и лианнан ши получит покой. А вдруг они всё не так поняли и собираются её убить? Элмерик хлопнул себя по лбу, проклиная волнение, помешавшее ему выразиться яснее. Теперь мастер Каллахан наверняка считает Ллиун приспешницей Лисандра, и вместо помощи яблоневую деву ждёт смерть. Этого никак нельзя было допустить!

Сердце забилось как сумасшедшее – пришлось приложить руку к груди и сделать несколько глубоких вдохов. Элмерик поднял взгляд и заметил, что в гостиной не осталось никого, кроме них с Джеримэйном. Долго же он витал в облаках!

– А где все? – Бард тщетно пытался справиться с дрожью в голосе.

– Спать ушли. – Джерри недовольно дёрнул плечом, будто отмахиваясь от назойливой мухи. – И ты бы шёл тоже, хромоножка! Отвлекаешь только.

– А ты, можно подумать, сильно занят!

Элмерик мысленно напомнил себе, что не должен заводиться из-за грубости. Особенно сейчас, когда промедление может стоить жизни Ллиун. Что поделаешь, если не всех в детстве учили хорошим манерам!

– Я думаю. А ты сбиваешь меня с мысли.

– Так, а наставники дома?

– Вроде да. – Джерри глянул на него настороженно. – С чего ты вдруг спрашиваешь?

Элмерик шумно выдохнул. Так, спокойно, никто не собирается идти убивать бедняжку Ллиун прямо сейчас. Нужно было предупредить лианнан ши и уговорить спрятаться до поры. А потом всё объяснить мастеру Каллахану и попросить не причинять вреда яблоневой деве. Время поджимало, и тут, к сожалению, без сторонней помощи было никак не обойтись. Жаль, что просить придётся именно Джеримэйна…

Пока бард собирался с мыслями, Джерри задумчиво барабанил пальцами по столешнице:

– Видел, небось, – Каллахан всё время косился в тот угол? А знаешь почему?

– Понятия не имею. – Элмерику стало не по себе, по телу пробежали колкие мурашки. – Что там такое?

Конечно, он всё ещё верил, что мельница хорошо защищена, но страх перед неведомым вспыхнул в душе с новой силой.

– Сейчас пусто. Но готов биться об заклад: там кто-то был. И эльф этого «кого-то» видел. Слушай, когда они только приехали, ты ничего странного не заметил?

– Да тут кругом странное! Ты о чём вообще?

– Следы. – Джерри махнул рукой куда-то за окно. – Они повсюду. Собачьи или волчьи – не знаю. Появились после приезда Каллахана. Сперва я подумал, что он сам умеет превращаться в зверя, но, похоже, за ним по пятам ходит какая-то невидимая тварь. Эльф даже гладил её, когда думал, что на него никто не смотрит.

Элмерик хмыкнул, ощущая укол зависти… Эх, умеет же Джеримэйн подмечать всякое!

– Ты считаешь, что мог бы подкрасться к эльфу и тот тебя не заметил бы?

– Ну это я, пожалуй, погорячился, – буркнул Джерри, – но тварь у него точно есть. А мастер Патрик едва на ногах держится, ты заметил?

– Угу. Он будто вообще не спал. Думаешь, это как-то связано с тварью?

– Не. – Джеримэйн помотал головой. – Они с рыцарем Сентября что-то мутят. Всё время проводят вместе в кабинете. Я пытался подслушать, но там мощные чары тишины висят – не пробиться. Наверное, Келликейт допрашивают. Может, даже пытают.

– С чего ты взял? – Элмерик нахмурился.

Идея о пытках была ему совсем не по душе. Соколы же не могут… Или могут?

– Так, домыслы… – Джерри поскрёб в затылке. – Сам посуди: её никуда не отправляли с мельницы – я бы знал. Если мастер Патрик не спит – наверное, сторожит негодяйку. Она ведь его родича убила, помнишь? Думаю, он теперь не успокоится, пока с неё три шкуры не спустит. А Шон просто ходит и бесится.

– А мне он, наоборот, показался на редкость бесстрастным. Ну, если не считать упоминания о королеве Благого двора.

– Не, это тебя маска на роже сбивает! А ты головой подумай. Он же с Мартином давно дружбу водил и вряд ли обрадовался его смерти. Так что поверь моему чутью: Келликейт здорово влипла. Не удивлюсь, если она была заодно с этим Лисандром и твоей распрекрасной Брендалин.

– Никакая она не моя! – Элмерик вцепился в свою трость.

Ему хотелось огреть Джеримэйна палкой, но он сдержался, хотя это и потребовало усилий. Бард знал: стоит дать волю гневу – и последние крупицы здравого смысла рассеются как дым.

Джерри же, не ведая о чудом минувшей угрозе, продолжил:

– Уверен: рыцарь Сентября только кажется спокойным, а на деле места себе не находит. Просто ярость у него не огненная, как у мастера Флориана, а холодная, как лёд. И взгляд ты видел? Мёртвый, тяжёлый. Такой только от сильного горя бывает. Наверное, из-за это Мартина. Они же явно близкими друзьями были. А, может, и не только друзьями… Бр-р-р, мне на него и смотреть-то боязно! Знаешь, похожее ощущение бывает зимой в горах. Скажешь неосторожное слово, или просто ступишь не туда, стронешь мелкий камушек – и загремит-покатится снежная лавина, накроет с головой… А ты, кстати, когда понял, что Мартин был одним из Соколов и его с самого начала приставили за нами следить?

– Ну, недавно… – На самом деле бард не думал об этом, но теперь вывод казался очевидным. – Только, наверное, не следить, а защищать от Лисандра, если тот объявится. И искать подменыша. А мы, дураки, не того подозревали…

– Следить или защищать – одно другому не мешает. Кстати, а Роз-то от эльфа без ума, ты заметил?

– Да брось! – Едва успокоившийся Элмерик почувствовал, что вновь закипает. – Она восхищается им, как и мы все, но не более того. Просто Розмари девушка, поэтому её восторг заметен сильнее. Ещё скажи, что сам ни капельки не впечатлён!

– Каллахан внушает трепет. – Джеримэйн поёжился. – И могуществом от него веет за версту. Хотел бы я стать когда-нибудь хоть вполовину таким же сильным. Но Роз смотрит иначе. Ни на кого так не смотрела. Даже на тебя, дуралея, когда ты со своей эльфийкой миловался.

– Вот теперь точно заткнись! А то получишь! – Элмерик ткнул в него костылём, но Джерри увернулся.

– Пф, не буду я драться с хромоножкой! Вылечись сперва, а потом посмотрим, кто получит. Кстати, не сходишь со мной к леди Эллифлор? Хочу задать ей пару вопросов, но меня она и слушать не станет.

Элмерик улыбнулся, не в силах скрыть рвавшееся наружу торжество. Даже задаваке Джерри приходится обращаться за помощью. А значит, его можно попросить об ответной услуге.

– Ладно. Но взамен ты тоже со мной кое-куда сходишь. Надо найти Ллиун. Она в опасности – мастер Шон её убьёт. А одному мне туда не добраться, даже с тростью.

– Сдурел? – Джеримэйн постучал себя пальцем по лбу. – Нас и так едва не выперли с мельницы, а ты предлагаешь мне снова влезть в нечто насквозь сомнительное? Да я бы на твоём месте сидел тихо, как мышь, и не шуршал!

– Значит, струсил, да?

Джерри вскинулся и аж зарычал:

– Эй ты, полегче! Я отказываюсь, что ли? Просто говорю, что ты вконец рехнулся! Ну сам посуди: со сломанной ногой, в ночи по снегу, вопреки всем приказам и здравому смыслу тащиться невесть куда прямо в лапы упырицы, когда неподалёку шастает могущественный злой колдун с убийственным взглядом. Это, по-твоему, нормально?

– Нет. – Элмерик набычился, мотнув лохматой головой. – Не нормально. Но я ей жизнью обязан, и всё равно пойду.

– Может, лучше расскажем мастеру Шону всё как есть? Он же не тупой – поймёт.

– От тебя ли я это слышу? – усмехнулся бард. – А кто прежде считал, что наставникам нельзя ничего говорить?

– Прежде и не помирал никто. – И без того тёмные глаза Джерри почти почернели. Элмерик тоже помрачнел, насупившись:

– Ладно, пошли к нему.

В этот миг хлопнула входная дверь. Они переглянулись, и Джеримэйн, выскочив из гостиной, бегом бросился вниз по ступеням.

Барду показалось, что прошла вечность, прежде чем тот вернулся.

– Опоздали. – Джерри тяжело дышал. – Это был Шон. Видимо, пошёл разбираться с твоей лианнан ши.

Элмерик медленно поднялся, опираясь на трость:

– Тогда возвращаемся к моему плану. Ты со мной или нет?

Джеримэйн закатил глаза:

– Бесы болотные, куда ж я денусь?! Ещё не хватало тебя, идиота такого, одного отпускать! – Он протянул барду узкую ладонь. – Но заранее предупреждаю: чтобы никаких сюрпризов! И если я говорю «уходим» – значит, уходим, ясно?

– Ясно. – Элмерик, скрипнув зубами, опёрся на предложенную руку. – Кстати, господин умник, ты случаем не разглядел, что там у рыцаря Сентября под маской? Какого демона он её вообще не снимает?

– А пёс его знает. – Джеримэйн пожал плечами. – Видать, есть что скрывать. Но мы непременно узнаем, а то вокруг стало как-то многовато жутких тайн. Не люблю я их…

Снаружи завывал ветер, будто заранее оплакивая кого-то. Замёрзшие ветви скреблись в окна. Ночная темнота выглядела зловещей и наверняка скрывала в себе множество опасностей – явных и незримых. Где-то далеко – возможно, в деревне – надрывным лаем зашлась собака, и у Элмерика на лбу вмиг выступил холодный пот. Скрип половиц под ногами казался слишком громким и в любой момент мог выдать их с головой. Из распахнутой двери дохнуло морозным воздухом, и барду вообще расхотелось куда-либо идти. Но отступать было поздно. Поддаться страху значило бы нарушить слово, данное Ллиун. Поэтому он покрепче ухватился за локоть Джеримэйна и шагнул вперёд.

Небо казалось бездонным, как глубокий колодец с чёрной водой; во всей округе не горело ни единого огонька. Лишь тусклый фонарь в руке Джерри освещал путь, да в кабинете мастера Патрика всё ещё светилось окно.

Они шли медленно, то и дело останавливаясь, чтобы перевести дух. Элмерик не раз думал, не лучше ли будет повернуть назад, но каждый раз находил в себе решимость идти дальше. Джеримэйн шёл молча. Лишь изредка вздыхая, покрепче перехватывал дужку фонаря и подставлял плечо.

Дойдя до одного из защитных камней, они замерли в нерешительности.

– И что теперь? – едва слышно шепнул Джерри, на всякий случай нащупывая рукоять ножа.

– Не знаю. Подождём немного. Может, она почует меня и придёт. – Элмерик обессиленно прислонился к камню и уставился в небо.

– Ты не хочешь позвать её?

Бард пожал плечами:

– Не услышал бы кто другой… – Но флейту всё-таки достал.

Побелевшие от холода пальцы не слушались, дыхание перехватывало, а свист ветра заглушал неровную мелодию.

Редкие снежинки падали на лицо и тут же таяли. Вокруг не было ни души, но неподалёку на присыпанной порошей земле и впрямь темнели следы крупного зверя: то ли собаки, то ли волка…

– И долго мы ещё будем здесь торчать? – У Джеримэйна зуб на зуб не попадал; он уже битый час пританцовывал на месте, меся ногами грязь. – Не придёт твоя упырица.

– Я ещё немного поиграю… – Элмерик дохнул на озябшие ладони, пытаясь согреть почти не сгибающиеся пальцы.

– Сколько? До рассвета? Пока нас не хватятся? Да я замёрзну раньше! Ну не знаю, оставь ей записку, что ли…

– А что, если она не может почувствовать нас, пока мы находимся под защитой?

Внезапная догадка заставила его встрепенуться, за что Элмерик тут же поплатился вспышкой острой боли. В глазах потемнело. Ему пришлось ухватиться за Джеримэйна, чтобы не упасть.

– Тебя точно по ноге, а не по макушке стукнуло? Я думал, у тебя есть какой-то план. А мы просто сходили поторчать на ледяном ветру. Пошли-ка домой. – Он поддел носком грязный ком снега.

– Но мы слишком долго ждали, чтобы уйти ни с чем. А если совсем ненадолго выглянуть за защитный круг?..

Джеримэйн тряхнул его за плечи так, что затрещала ткань куртки, а верхняя пуговица отлетела и упала в снег:

– В лоб получишь, понял? И не посмотрю, что увечный! Чокнутый самоубийца!

– Эй, нельзя ли полегче? – Элмерик задохнулся от нового приступа боли.

– Ой, какие мы нежные! Каллахан тебя сильнее приложит, если его приказ нарушишь. И из Соколов выгонит. Кто обещал меня слушаться, ну?

Бард бросил взгляд в темноту и не без сожаления вздохнул. Признавать неудачу не хотелось, но Джерри явно не шутил. И что самое худшее – он был прав.

Элмерик одёрнул куртку и, взяв протянутый костыль, понуро поплёлся к дому.

– Если с ней что-нибудь случится, я себе этого не прощу! – Он едва шевелил потрескавшимися от холода губами.

– Она что, такая красотка? Её смерть разобьёт тебе сердце? Там ещё осталось, что разбивать-то? – Джерри, не слушая возражений, закинул его руку себе на плечо.

Бард старался смотреть под ноги, но перед глазами всё плыло. Идти быстрее он уже не мог – каждый шаг отдавался болью, и на глаза наворачивались слёзы.

– Не в этом дело. Понимаешь, я обещал ей… Не хочу, чтобы кто-нибудь снова погиб из-за меня. Как Мартин…

Джеримэйн закашлялся, будто вдохнул слишком много морозного воздуха.

– Ты не виноват. Никто из нас не виноват, – севшим голосом произнёс он, когда приступ прошёл.

Элмерик остановился.

– Брось! Ты ведь сам так не думаешь.

– Кому будет лучше, если ты продолжишь себя винить? Ничего уже не изменишь. А вот наломать ещё бóльших дров очень даже можно.

– Этого-то я и боюсь…

Бард шагнул, и нога поскользнулась на влажном камне. Он вцепился в Джеримэйна – тот от неожиданности взмахнул руками, но равновесие не удержал. Оба шлёпнулись в грязь. Элмерик взвыл от боли, а Джерри выдал пару крепких словечек в воздух, затем добавил:

– Ну, приплыли… И как тебя теперь поднимать? Давай хоть Орсона позову – он сильный.

– Зови. – Элмерик скрипнул зубами.

Джерри встал, отряхнулся, подобрал шапку:

– Сиди здесь и ничего не делай. Я мигом.

Лишь когда он скрылся из виду, бард позволил себе застонать. Слёзы вдруг сами потекли по щекам. Он рыдал беззвучно, за болью почти не чувствуя холода. Вдруг нечто невидимое и тёплое коснулось его руки. Щёку обожгло чьё-то тёплое дыхание, и Элмерик заорал от ужаса.

В следующий миг из темноты соткался силуэт громадной собаки – белой, лохматой, с красными ушами и острыми, как ножи, клыками во влажной пасти.

Элмерик попытался отползти, нашаривая в грязи бесполезный костыль. Зачем, спрашивается? От такой псины палкой не отобьёшься. Чудовище настигло его одним прыжком и… лизнуло в лицо, вызвав ещё один вопль. Перед глазами пронеслась вся жизнь – не такая уж и длинная и довольно никчёмная, если подумать. Глупостей натворить успел изрядно, а вот сделать чего-то стоящее так и не довелось.

Лишь спустя мгновение бард понял, что жрать прямо сейчас его никто не собирается, и перестал орать. Его крики наверняка услышали в доме. От мысли, что ему придётся оправдываться перед мастером Каллаханом, стало тошно. Элмерик откинулся на грязный снег, искренне желая себе сдохнуть прямо сейчас.

Пёс отряхнулся и улёгся рядом, прижимаясь пушистым тёплым боком. Слабеющей рукой Элмерик погладил его между ушей:

– Эй, может, ты мне снишься?

Поверить в видение или бред было проще, чем в то, что собака могла возникнуть прямо из воздуха.

– Он не умеет. – Чей-то низкий голос раздался прямо над головой. – В отличие от меня. Но сейчас и я тоже не снюсь.

Тёмный шерстяной плащ укрыл Элмерика с головой. А когда он выпутался из складок и приподнялся на локте, то увидел прямо перед собой рыцаря Сентября. Тот хмурился. То ли от тревоги, то ли от недовольства – под маской не разберёшь.

– Не бойся. – Он потрепал пса по холке. – Это Бран, пёс Каллахана. Он тебя не укусит.

– Почему его зовут так же, как птицу мастера Флориана?

Ну конечно, спросить об этом сейчас было важнее всего! Бард чувствовал себя глупо, но слова уже сорвались с языка…

– Долгая история. – Мастер Шон бесцеремонно ощупал его ногу, и Элмерик ойкнул. – Ворона Флориану тоже командир подарил. Всем, кого приручает, Каллахан даёт одинаковые имена. Так уж повелось.

И тут Элмерик вспомнил о том, с чего следовало бы начать:

– Мастер Сентябрь, не убивайте лианнан ши, она ни в чём не виновата! Лисандр заставил её. Я сам видел серебряную струну на запястье. Ллиун просила, чтобы её освободили и дали поспать до весны, пока яблони не зацветут. А ещё у неё остался плед Мартина…

Рыцарь резко выпрямил спину:

– Да? Значит, надо будет забрать…

В этих словах было столько невысказанной печали, что Элмерик в очередной раз ляпнул, не подумав:

– А вы не хотите обратиться за помощью к Медб? Она же воскресила короля когда-то… Может, и Мартина сможет?

– Ты не знаешь, о чём просишь, – отрезал рыцарь Сентября. – Не лезь. Без тебя разберёмся.

– А это правда, что королева прокляла Мартина?

– Не твоего ума дело!

Элмерик понял, что тему лучше сменить.

Он вновь подумал о бедняжке Ллиун, вынужденной скрываться среди снегов и зимней стужи. Наверняка та была где-то поблизости, но не могла показаться. Содрогаясь, бард представлял, как острая струна вспарывает кожу на её нежном запястье, и кровь крупными каплями падает на снег…

– Вы же не причините вреда лианнан ши? Я ей обещал…

Мастер Шон медленно перевёл на него потемневший взгляд:

– Постарайся впредь не давать опрометчивых обещаний, иначе вскоре тебе перестанут верить. А тем, кому мы не верим, не место среди Соколов.

Элмерик шмыгнул носом:

– Виноват. Я вёл себя как самонадеянный болван и почти что нарушил приказ командира. На самом деле нарушил бы, если бы не Джерри. Я готов понести любое наказание, только не выгоняйте меня! И других тоже. Сейчас сюда Джеримэйн с Орсоном придут – они за мной, не за лианнан ши.

Ему было очень стыдно. Настолько, что хотелось провалиться сквозь землю. Уши горели, а в горле стоял удушливый ком. Душевные терзания оказались намного сильнее, чем боль в сломанной ноге. Бард с надеждой всматривался в лицо рыцаря Сентября, но понять, о чём тот думает, было не так-то просто. Проклятая маска! Ничего-то под нею не разберёшь.

– Тебе плевать на других! И не спорь – я говорю, что вижу. Занят только собой, лелеешь обиду, упиваешься несчастьем, будто тебе хуже всех. – Каждое слово мастера Шона било, словно плеть. – Перестань жалеть себя.

– Я просто хотел… – Элмерик отвернулся, не в силах больше выдерживать внимательный взгляд чёрных глаз. – …чтобы не было больно. И чтобы больше никто из-за меня не погиб. Как этого избежать?

Рыцарь Сентября вздохнул:

– Почаще думать головой. Представь, каково было бы твоим друзьям, если бы с тобой случилась беда? Себе подобной участи ты не желаешь, а им, значит, можно?

– Нет.

– А если бы кто-то из них помчался на выручку и попал бы в переделку, тебе бы понравилось?

– Да нет же! – Бард почти кричал.

От его решительного протеста под боком заворчал задремавший было Бран, но рыцарь Сентября успокоил пса, положив руку на белоснежную холку.

– Много слов и горячности, но мало толку. Я думаю, таким как ты не место среди Соколов. Считаешь, что я не прав, – тогда переубеди меня.

Элмерик вскинулся, как от пощёчины, из последних сил вцепившись в рукав наставника. Глаза снова наполнились слезами, злыми и горькими.

– Как мне доказать, что я говорю правду?

– Не знаю. – Мастер Шон пожал плечами. – Тебе виднее.

– Я никогда больше не нарушу ни единого приказа командира! Клянусь пеплом и вереском!

Рыцарь Сентября с величайшей осторожностью высвободил рукав из цепких пальцев и уже совсем не так сурово произнёс:

– Говорил же: не нужно опрометчивых обещаний. Впрочем, сказанного не воротишь. Клятва дана и услышана. Теперь это твой обет. Вот Каллахан удивился бы…

– А вы ему не расскажете? – Элмерик натянул плащ до подбородка, не понимая, радоваться ему или печалиться, – ведь у него появился первый гейс.

– Зачем бы мне? – хмыкнул мастер Шон. – У него и так довольно власти над всеми нами.

Бард невольно улыбнулся, утирая слёзы тыльной стороной ладони. В сердце затеплилась надежда, что ещё не всё потеряно. Возможно, его обет будет не самым простым, и придётся хорошо постараться, чтобы не нарушить его, но клятва мастера Флориана посложнее будет – и ничего, справляется. Напряжение схлынуло, и дышать вдруг стало не в пример легче. Элмерик чувствовал, что находится на верном пути. Пусть это был всего лишь первый робкий шаг, но он действительно собирался доказать мастеру Шону, что достоин быть одним из Соколов.

– Сюда идут. – Рыцарь Сентября обернулся; белый пёс настороженно приподнял косматую голову.

– Это, наверное, Джерри и Орсон. – Элмерик вздохнул. – Не ругайте их, пожалуйста.

Наставник положил руку ему на лоб и едва слышно произнёс:

– Спи.

Сонливость нахлынула, как волна – сопротивляться ей не было ни сил, ни желания. Бард успел почувствовать, как вторая ладонь мастера Шона легла на его колено, но, вопреки ожиданиям, боль не вспыхнула – возникло только ощущение уютного тепла и лёгкого покалывания в затёкших мышцах. Чуть позже оно сменилось на неприятное тянущее ощущение, будто сломанные кости наконец вставали на место. Уже совсем засыпая, Элмерик попробовал пошевелить ногой, и она легко согнулась, словно никогда и не была сломана. Он раскрыл рот, чтобы поблагодарить чародея, но язык не слушался, а слова путались в голове.

– Молчи, – шепнул рыцарь Сентября. – Просто спи.

Белое облако, похожее на большого пса, поднялось на лапы и истаяло в воздухе. Бард улыбнулся и послушно закрыл глаза, проваливаясь в глубокий целительный сон без сновидений и тревог.