Текст книги "Время испытаний"

Автор книги: Алан Чароит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

2

– А я считаю, нас просто запугивают. Чтобы не вздумали бездельничать, когда дело близится к Испытанию!

Джерри расхаживал по комнате взад-вперёд, то и дело дёргая себя за чёлку. Он будто нарочно скрипел половицами, бросал хмурый взгляд на сгущавшиеся за окном сумерки и злобно выплёвывал слова:

– Или, может, мстят за упущенного подменыша. Думаете, Каллахан забудет об этом? Ха! Держите карман шире! С кошки драной, небось, уже три шкуры спустил, и до нас доберётся.

– Ты просто не можешь смириться-то, что оказался недостаточно хорош. – Розмари, мило улыбнувшись, показала зубы. – Как же так: самый умный Джеримэйн, которому никто не нужен, – и вдруг без барда не справится-то! А ещё и оберег-то чужой надеть придётся.

– А ты и рада! Смотри не лопни от гордости, ведьма!

– Ой, не боись, не лопну! Я не задавака, и своё место знаю-то. В отличие от некоторых.

– На кухне сегодня твоё место! Иди уже ужин готовить эльфу своему распрекрасному. Хотя он наверняка побрезгует деревенскую стряпню жрать. У них в холмах, небось, побогаче разносолы. И повара волшебные.

Похоже, слова Розмари попали в самую точку, и теперь Джерри пытался ударить в ответ побольнее. Однако девушка продолжала улыбаться:

– Ошибаешься. Вон, в сказках-то говорится, что эльфы для того похищают смертных дев, чтобы отведать наши кушанья. Потому что волшебные-то из сухих листьев готовятся. Не обед, а пустышка! Сколько ни ешь, а всё равно не наешься-то. Правда ведь, Рик?

– Угу, – буркнул Элмерик, изо всех сил стараясь не вслушиваться в перепалку.

Он читал важную книгу по певческим чарам, выданную лично мастером Каллаханом, а болтовня Джерри и Розмари изрядно отвлекала его.

– Во-о-от! – просияла девушка. – Смотри у меня: будешь дальше обзываться – я и тебе что-нибудь из листьев и прошлогодней травы состряпаю-то! И оберег не сделаю – ходи потом, как дурак!

– Пф, напугала! – Джеримэйн всё же сбавил тон.

Наверное, и сам уже жалел, что завёлся, но отступать он не любил ещё больше.

– Не напугала-то, а предупредила! Не зли меня. А то рассержусь и как прокляну!

– Да не сможешь ты… – Джерри отступил на шаг.

– Ещё как смогу! Я такую порчу наведу, что век отмываться-то будешь, а всё равно не отмоешься! Или ещё лучше: сделаю наговор на любовные чары – и берегись тогда! Слова мне поперёк не скажешь – будешь сохнуть день ото дня. Только я буду непреклонной-то и разобью тебе сердце. Так что ты со мной не шути!

– Лучше вон рыжему отворот начитай, чтоб забыл свою эльфийку! – буркнул Джерри, на всякий случай складывая пальцы в охранном жесте.

Он перестал метаться, забрался на кровать с ногами, перед этим сняв башмаки, и добавил:

– Смотри, вон какой он кислый сидит… Будто слив неспелых слопал.

– Эй, нельзя ли потише? – зашипел Элмерик. – Хотите орать – идите на кухню оба. И оставьте меня в покое. Со своими делами я сам разберусь – не маленький.

– А чё я, он первый начал! – Розмари показала Джеримэйну язык. – Рик, а что ты читаешь?

– Древнюю бардовскую поэзию. А вы мне мешаете. – Он вздохнул.

– Это стихи? – Девушка придвинулась ближе, пытаясь заглянуть в пожелтевшие от времени страницы. – Должно быть, очень романтично, да?

– Ты что! Это же не любовная поэзия, тут ранг повыше. Такие стихи не читают вслух при луне и не поют на праздниках. Они как заклинания. И до завтра мне нужно выучить не меньше пяти десятков строф. Или мастер Каллахан устроит мне взбучку.

– Заклятия, которые нужно петь? – Розмари поправила сбившийся платок. – Но как же ты будешь это делать? У тебя ведь флейта…

Элмерик снова вздохнул. Тот же вопрос он задал Каллахану, когда получил книгу. Ответ вогнал его тоску: о флейте придётся забыть до лучших времён. Музыкальные чары сильно уступали певческим.

– У меня есть ещё и арфа. Её, конечно, не так удобно носить с собой, как маленькую флейту. Но одних мелодий будет недостаточно, чтобы затворить Врата… Нужны старые песни. Зато потом я смогу сам сочинять заклятия.

Розмари, нахмурив лоб, вчитывалась в древние строки и, кажется, ничего не понимала.

– Очень странные стихи, – наконец вымолвила она. – Они эльфийские?

Элмерик кивнул, погладив пальцами край пожелтевшей страницы.

– Да. Мастер Каллахан сам перевёл и записал их. Говорит, пока сойдёт и так. Но древнеэльфийский мне потом тоже придётся выучить.

Розмари глянула на него с восхищением.

– Вот это да! Совсем-совсем учёным станешь! Будешь прославленным бардом-то, как Вилберри-скрипач, если не лучше.

При упоминании своего известного предка Элмерик улыбнулся:

– Бери выше! Я стану не бардом, а филидом. Если доживу, конечно. Ну, и если таланта хватит…

– Смотрите-ка, кто тут у нас в филиды собрался! – хохотнул Джерри. – Мечтать не вредно, дурачок.

– А чем они отличаются от бардов-то? – Розмари попеременно смотрела то на Элмерика, то на Джеримэйна. – По мне, так и те и другие поют песни зачарованные и развлекают гостей на праздниках. Вот только филидов нынче-то не сыщешь, а барды остались. Разве нет?

– Это как разница между деревенской ведьмой, что портит соседский скот, и мастером Шоном. – Джерри натянул одеяло до ушей – он вечно мёрз. – Оба используют дикую магию, но сравнивать их силу просто смешно. Только чтобы филидом стать, жизни может не хватить. И даже в древности ими эльфы да полуэльфы чаще всего бывали – потому что живут дольше нашего. А простому смертному неудобно: вот стал ты такой филидом, да тут же помер от старости.

– А я всё равно попробую. – Элмерик уткнулся в книгу.

– Ну, не буду мешать великим свершениям! – Джерри всё ещё усмехался, но как-то беззлобно. – Как получишь ранг – зови отпраздновать. Эля поставлю – лучшего, холмогорского.

– Ловлю на слове.

Бард ожидал новых колкостей в ответ, но вместо этого Джеримэйн отвернулся к стене и засопел. Розмари прислушалась к его размеренному дыханию:

– Хорошо, что он уснул. Надоели эти вечные придирки-то! – Она с удовольствием потянулась. – Не обращай внимания, всё-то у тебя получится.

– Угу…

Признаться, Элмерик был бы рад, если бы девушка оставила его одного. Но попросить об этом прямо он не решался – ещё обидится.

– Послушай. – Она вдруг покраснела ещё больше и смяла в руках ткань фартука. – Если ты того… ну, и правда хочешь… я-то могла бы. Ну, отворот сделать. Чтобы не мучили чувства-то. Правда, я от любовных чар зарекалась, но тут-то дело доброе. Нужен только волос её. Али вещь какая-то: браслет там, пояс, платок…

Элмерик вздрогнул. Искушение, признаться, было велико. Вдруг и правда полегчало бы на сердце? Но если даже в таких мелочах он будет отступать перед испытаниями, чего уж говорить о вещах более сложных? Подумаешь, несчастная любовь! Как там говорил Мартин: всё можно обернуть в свою пользу и наслаждаться жизнью. Последнее у барда пока получалось не очень, но ведь и времени прошло мало…

– Не стоит беспокоиться. – Он отмахнулся как можно беспечнее. – Я справлюсь.

– Ну, как знаешь. – Розмари не стала настаивать, хотя ответу не обрадовалась. – Да, должна признаться-то: это ведь я её прокляла. Скисающее молоко и все прочие неурядицы… Ты тогда просил-то, чтобы я на порчу посмотрела… ну, я посмотрела и не сняла-то. Не захотела потому что.

– Я так и думал… Погоди… Хочешь сказать, что порча до сих пор на Брендалин? – Бард подскочил, тряхнув рыжими кудрями.

– Угу. – Девушка глядела виновато, но Элмерик сомневался в искренности её раскаяния. – Хочешь, я могу снять-то. Но нужен предмет. Неужто она ничегошеньки на память не оставила?

– Нет, – солгал бард, делая вид, что не может оторваться от книги.

Он почти было решился отдать платок, но жаль было расстаться с единственной памятью о несбывшемся. Ещё Элмерик боялся, что Розмари не устоит перед искушением и всё-таки наколдует отворот, нарушив данное самой себе слово.

– Так ей и надо! – Розмари вдруг ударила кулаком в подушку. – Пускай теперь всю жизнь гадкое молоко пьёт-то, фея проклятущая! Знала бы заранее-то, что она такая, – ещё и похуже чего-нибудь наколдовала бы.

– Не надо желать ей зла. Что сделано, то сделано. – Элмерик хотел коснуться её плеча, но Розмари, вскочив, отбросила его руку и зло выпалила:

– А вот хочу и буду! Потому что гадина эта твоя Брендалин! Хуже змеюки-то! Она ж тебя в сугробе на верную погибель бросила-то. Раненого. А ты её всё ещё любишь. Дурак!

Джерри заворочался, и Элмерик понизил голос до шёпота:

– Тише, а то щас разбудим… лихо.

Розмари бросила на барда полный презрения взгляд и, подхватив длинные юбки, выбежала из комнаты. Деревянные башмаки спешно застучали по лестнице.

Отложив в сторону книгу, Элмерик вытянул из кармана шитый золотом платок, который всегда носил с собой, но ни разу им не пользовался. Ткань была чистой и новенькой, как в тот день, когда Брендалин вручила ему дар в залог нежных чувств… и чем всё закончилось? Впрочем, могло быть и хуже, если бы эльфийка продолжила притворяться.

А что, если бы она и впрямь позвала Элмерика с собой в холмы? Пошёл бы он следом, бросив всё, или нашёл бы в себе силы отказаться? И вновь на ум пришла история Мартина: есть в мире вещи, которые не продаются и не покупаются ни за какие дары: верность, любовь и свобода. И ради возможности получить одно из этих благ неразумно было бы жертвовать остальными. К чему бежать за болотным огнём, ведущим к непременной гибели, когда ты уже отыскал своё место и нашёл истинное предназначение? Элмерик верил, что сейчас идёт верным, хоть и долгим путём. Да, жизнь смертных коротка, а превратности судьбы часто непредсказуемы. Порой старые связи настолько крепки, что рвутся только с кровью. Но даже если шансов на успех мало, это не повод не попробовать. Можно потерпеть неудачу сотни раз, а на сто первый преуспеть – в конце концов, чудеса случаются. И кому, как не чаропевцу, об этом знать!

К ужину на кухне объявился довольный и раскрасневшийся Орсон. На нём красовалась новенькая кожаная перевязь с искусным тиснением из дубовых листьев и сплетённых ветвей. Клинок, висевший на его поясе, Элмерик узнал сразу и, не удержавшись, восхищённо цокнул языком. Это был тот самый меч, который они с Джерри видели, когда пробрались в сокровищницу: не белоснежный, жаждущий крови, а лёгкий и звонкий, с чеканкой на тонком лезвии. В огромной лапище Орсона обмотанная кожей рукоять казалась почти игрушечной.

– Смотрите-ка! – От зоркого взгляда Джеримэйна тоже не укрылась обновка, и в его тёмных глазах загорелась зависть. – Кому-то подарили зубочистку. И этот «кто-то» пришёл хвастаться.

– Мастер Каллахан сказал, что мне нужен меч, – принялся оправдываться Орсон, теребя в руках пряжку ремня. – И вовсе мне его не подарили, а дали на время. У волшебного клинка есть другой хозяин, но он вроде как не против, чтобы я сохранил оружие до его возвращения. Так что подарок тут – только перевязь…

– Значит, перевязь, угу. А у Элмерика книга. Роз, а тебе этот эльф дарил что-нибудь?

– Зеркало. – Перемазанная в муке девушка не отрывалась от лепки пирожков. – Ух и красивое-то! Серебряное, с камушками.

– Понятно… значит, всем что-нибудь досталось. Кроме меня.

Элмерик никогда не видел Джерри таким расстроенным. На того словно ушат холодной воды вылили.

– У тебя же есть нож от наставника. Добрый нож ничем не хуже книги, перевязи или зеркала.

– Эй, рыжий, ты что это меня утешать вздумал? – фыркнул Джеримэйн. – Смотри – подумаю, что ты мне в друзья набиваешься!

– Оно мне надо? – Бард на всякий случай отодвинулся на другой конец лавки – поближе к Орсону – и едва поборол искушение тайком коснуться чудесного клинка. – А мастер Каллахан не говорил, чей это меч?

Здоровяк поскрёб подбородок, на котором уже начинала пробиваться светлая щетина.

– Нет, только упомянул, что настоящий хозяин был бы рад узнать, что его оружие пока побудет у меня. И мы немного потренировались…

– С эльфом? – Джерри присвистнул. – Ну повезло же тебе, дуралею!

– Не с ним, а с мастером Шоном, – чуть смущаясь, пояснил Орсон. – Сказали, что он побудет моим наставником, пока не объявится тот, другой – владелец меча.

– С ума они посходили, что ли? – Джеримэйн вытянул ноги поближе к пышущей жаром печке. – До полнолуния около месяца, до Самайна и того меньше. А у нас, видите ли, ещё не все приехали. Когда Врата откроются, мы что, так и скажем: мол, извиняйте великодушно, уважаемые твари, мы не будем с вами драться – у нас ещё учитель не объявился! Приходите в следующий раз!

– Если не приехал – значит, так было надо, – нахмурился Орсон.

Элмерик ожидал, что Джерри прицепится и к этим словам, но тот отчего-то притих. Его тёмные брови почти сошлись у переносицы, между ними пролегла глубокая складка. Изменение настроения было настолько внезапным, что бард хотел даже спросить, что случилось, но именно в этот момент на кухню вошёл улыбающийся мастер Дэррек.

– Роз, дорогая, готов ли ужин? – Он снял шапку, стряхнув с неё снежную морось.

– Не сомневайтесь-то, мастер Дэррек, всё путём! – Розмари расплылась в ответной улыбке. – С приездом! Давненько вас видно не было. Устали, небось? Проголодались-то?

– Есть немного, – признался жизнерадостный толстяк, протирая платком вмиг запотевшие очки. – А что это вы на кухню набились? Накрывай сегодня в гостиной на девятерых. Будем твои пироги пробовать. Мастер Каллахан сказал, что отныне мы ужинаем вместе, за одним столом.

Скрестив на животе пухлые руки, он с нескрываемым удовольствием наблюдал за замешательством Соколят. Элмерик сперва подумал, что ослышался, ибо прежде не слыхал о таких порядках, чтобы ученики и наставники кушали за одним столом. Ни в одной из известных ему гильдий так не делали. Считалось, что молодёжь должна знать своё место и не равняться с учителями даже в мыслях. У музыкантов за рангами и титулами следили особенно строго: можно было даже нанести несмываемую обиду соседу, просто присев рядом.

Элмерик решил, что мастер Дэррек, должно быть, пошутил, и даже попытался усмехнуться, но никто другой его веселья не разделил, и бард окончательно растерялся.

– Ой, это ж, наверное, надо было-то приготовить что-нибудь необычное! – Розмари всплеснула перепачканными в муке руками. – У нас же… праздник? Простите, мастер, я не подумала-то… Что ж не предупредили-то?

– Не беспокойся, это будет самый обычный ужин. Просто первый из многих. Я предлагаю всем отправиться в гостиную и прихватить с собой вот это. Чтобы мест хватило.

Мастер Дэррек водрузил на плечо одну из дубовых лавок и пошёл вперёд. Орсон после небольшой заминки подхватил второй конец лавки, а Элмерик диву давался: наставнику вообще не стоило труда поднять ношу, как будто тяжёлое дерево ничего не весило. Интересно, заметил ли Джерри? Бард украдкой глянул на него и сразу понял: да, заметил. Глаза округлил, как сыч. А потом тихонько хмыкнул себе под нос, как будто опять что-то понял.

3

– Я тогда побольше свечей-то зажгу. – Розмари носилась по гостиной, поправляя то скатерть, то занавески. – Всё ж таки не каждый день такое случается-то, чтобы за один стол с наставниками-то садиться.

– И с эльфами, – шёпотом, но так, чтобы точно все услышали, подсказал Джерри.

– Ой, да что ты привязался-то со своими эльфами? С самого Лугнасада все с эльфийкой столовались, а всё равно проморгали-то.

– Заткнитесь оба! – неожиданно для самого себя рявкнул Элмерик, до боли в пальцах вцепляясь в свою трость.

Воцарилась тишина, все взгляды обратились к барду. Джерри смотрел по привычке насмешливо, но складка между бровей намекала, что на самом деле ему вовсе не смешно. Розмари глядела с обидой и жалостью, Орсон – с неожиданным пониманием. Но от их единодушного сочувствия было ещё хуже.

Спохватившись, бард уже чуть более миролюбиво добавил:

– Прошу вас…

Наставник опустил лавку и поправил очки:

– Держи себя в руках, Рик.

Конечно, именно в этот момент в гостиную вошёл мастер Каллахан. Элмерик вздрогнул, и сердце ухнуло в пятки, когда за спиной, как гром среди ясного неба, раздался звучный голос эльфа:

– Что тут происходит?

Командир ещё даже не начал ругать его, а барду всё равно захотелось втянуть голову в плечи и слиться с бревенчатой стеной. Но за свои слова нужно было отвечать. Элмерик пошатнулся, опираясь на трость, и уставился в пол:

– Прошу прощения, это я виноват. Вспылил из-за пустяка. Больше не повторится…

– Непременно повторится, даже не думай зарекаться, – отмахнулся мастер Каллахан, – или я ничего не знаю о бардах.

Элмерик поднял голову и сперва не поверил своим глазам: эльф улыбался. Едва заметно, одними уголками губ, но это и в самом деле была улыбка.

– Присаживайтесь. – Мастер Каллахан сделал приглашающий жест рукой и первым устроился во главе стола на кресле с резной спинкой.

К вечеру он сменил дорожные одежды на простую рубаху без рукавов, сшитую из белёного льна и украшенную шерстяной нитью тёмно-красного цвета. Вязь непрерывного узора оплетала ворот, переходя на грудь и плечи. В косах блестело несколько хрустальных бусин, похожих на капли чистой воды.

– Это был не самый лёгкий день… – вздохнул мастер Дэррек, присаживаясь на лавку по правую руку от эльфа и поправляя задравшийся на животе короткий колет.

– Завтрашний будет не лучше. – Каллахан поставил локоть на отполированный подлокотник. – Но этому знанию не должно омрачать нынешний вечер.

Элмерик немного помялся возле лавки, но стоять было тяжеловато, а командир вроде как разрешил сидеть в своём присутствии. Щадя раненую ногу, бард осмелился устроиться на противоположном краю стола, прислонив трость к бревенчатой стене. Орсон, придержав меч, опустился рядом, пробормотав под нос невнятные слова извинений. Следом за ними на скамью плюхнулся Джерри. Его попытки вести себя как ни в чём не бывало выглядели смешно, если не сказать жалко. Никто не поверил бы в его напускное спокойствие с такой напряженной спиной, сведёнными лопатками и сжатыми до боли челюстями. В пальцах он вертел ложку, словно намеревался согнуть ни в чём не повинный черенок.

Розмари поправила платок и, взяв блюдо с рыбным пирогом, звучно стукнула им по столешнице. Все Соколята вздрогнули, как по команде.

– Совсем ты их застращал, Каллахан. – Дэррек укоризненно покачал головой.

Эльф пожал плечами:

– Не меня бояться надо.

– А кого? – Подошедшая Розмари едва не выронила из рук кувшин с имбирным элем, но Каллахан легко подхватил его и водрузил на стол.

Элмерик готов был поклясться, что девушка сделала это нарочно.

– В первую очередь себя. – Эльф повернулся к двери. – А вот, кстати, и остальные…

В проёме никого не оказалось. Элмерик успел было удивиться и даже обменяться непонимающими взглядами с Джеримэйном, когда послышались шаги. Либо эльфийский слух был намного острее человеческого, либо Каллахан ведал иные способы почуять чужое присутствие.

– Шон, Патрик, Флориан. – Не вставая, он приветствовал каждого входившего кивком. – Прошу к столу. Теперь, когда почти все в сборе, я предлагаю испить круговую.

– Не рановато ли? – поджал губы мастер Патрик, теребя в руках свою шапку алхимика.

Он выглядел осунувшимся и порядком уставшим, из длинной седой косы выбились несколько прядей, глаза покраснели, а плечи сгорбились, словно от непосильной ноши. Вопреки обыкновению, на его тёмной одежде не было ни одного мучного пятнышка. Зато на ладонях красовалось несколько совсем свежих ожогов, словно бы старый алхимик пытался защититься от искр, брызнувших из тигля.

Мастер Флориан кивнул, соглашаясь с ним. На этот раз молчаливый наставник явился один, не взяв с собой шумного ворона. На кухне было довольно тепло, но он не снял плащ. Более того – даже закутался в него целиком.

– По мне так в самый раз. – Рыцарь Сентября неожиданно встал на защиту Соколят.

Следуя примеру командира, он тоже переоделся к ужину, оставшись в рубахе и тунике – полностью чёрных, как обычно. Элмерику было ужасно интересно, является ли это знаком траура, как у мастера Флориана, или же новый наставник просто не признаёт иных цветов. Чёрные одежды вместе с такими же смоляными волосами, которые сейчас не были заплетены в косу и свободно рассыпались по плечам, делали рыцаря Сентября похожим на ворона или грача. Лицо по-прежнему скрывала маска. Как же это он собирается ужинать с ней? Или, может, всё-таки снимет? Но рыцарь Сентября, к великому разочарованию барда, похоже, решил вовсе не есть.

– Ты всегда согласен с Каллаханом, кто бы сомневался! Но они ещё не прошли Посвящение. – Мятая шапка в руках мастера Патрика превратилась в невнятный серый комок, испачканный сажей и свечным салом.

– Не важно. Они уже здесь. И готовы сражаться на нашей стороне. Этого вполне достаточно.

Эльф кивнул рыцарю Сентября. Тот, распустив завязки на кожаном мешке, достал оттуда серебряную чашу и подал командиру. Каллахан принял её обеими руками. Некоторое время он молча изучал чеканный узор, вившийся по краю, и старые вмятины на потемневшем от времени металле. Его взгляд затуманился, будто эльф что-то вспоминал. В его зрачках, как и в серебряных боках чаши, отражалось пламя свечей. Неровные блики ложились на лицо командира, ещё больше заостряя тонкие черты. Сейчас он казался старше, чем днём, но признаки возраста его ничуть не портили.

Никто не смел нарушить тишину. Были слышны только потрескивание дров в камине да шум холодного зимнего ветра за окном. Где-то наверху хлопнула незакрытая ставня, и в тот же миг мастер Каллахан, словно очнувшись от оцепенения, прикрыл глаза и заговорил нараспев:

– Небеса не принадлежат никому, кроме птиц, а соколы поднимаются выше всех над облаками. Их острый взгляд и точный удар хранят покой жителей королевства. Их храброе сердце и верность принадлежат королю, честь же – лишь им самим. Смерть может прервать полёт, но небо помнит каждого.

– Небо помнит каждого… – хором откликнулись старшие Соколы.

Пламя свечей дрогнуло, словно от резкого порыва ветра, и вновь выпрямилось. Элмерику показалось, что в гостиной стало даже светлее, чем прежде. Он не знал, будет ли уместным повторить слова наставников, но, подумав, решил промолчать. Всё-таки прав мастер Патрик: они ещё не получили Посвящение, а значит, не могут считаться полноправными членами отряда. Но, похоже, никаких речей от Соколят и не требовали.

Командир, вновь внезапно помолодевший в ярком свете, собственноручно наполнил чашу имбирным элем почти до краёв, первым отпил глоток и передал круговую рыцарю Сентября. Тому пришлось слегка приподнять маску, но Элмерик, как ни силился, не увидел ничего необычного. Признаться, он вообще ничего не увидел – мастер Шон нарочно сел так, чтобы лицо оставалось скрытым в глубокой тени. Свет падал лишь на чашу и руки, державшие её. Бард отметил, что кисти у наставника довольно узкие, с длинными пальцами, больше подходящими чародею или музыканту, нежели воину. Интересно: почему командир назначил его обучать Орсона мечу? Ведь вряд ли рыцарь Сентября часто брался за оружие…

Вслед за ним напиток пригубили мастер Дэррек, мастер Патрик и мастер Флориан. Последний, скривив губы, помедлил, но всё же перегнулся через стол и протянул чашу Элмерику.

Бард неловко привстал, скрипнув зубами от боли в ноге, но нашёл в себе силы не поморщиться, принимая драгоценный дар. Серебро хранило тепло чужих рук, но эль оставался прохладным, будто кувшин только что принесли из ледника, – даже от одного маленького глотка заныли зубы. Стараясь не расплескать ни капли, он передал чашу Орсону. Холод скрыл крепость напитка и уже совсем вскоре обернулся неожиданным хмельным теплом, разлившимся по всему телу. Боль вдруг прошла, как не бывало.

Здоровяк ещё только передавал чашу Джерри, а Элмерик уже улыбался и, возможно, впервые за эти дни не чувствовал обжигающей горло горечи, а лишь ноющую пустоту в уставшем сердце.

Круг завершился на Розмари. В чаше, которую она вернула мастеру Каллахану, ещё плескался последний глоток эля. Командир подошёл к камину и вылил остатки в огонь:

– Для тех, кто сейчас не с нами.

Вернувшись на место, эльф бросил взгляд куда-то в сторону, потом пожелал всем приятного аппетита и первым потянулся к пирогу.

Элмерик, как, впрочем, и другие Соколята, чувствовал себя неловко и не спешил приступать к трапезе, но тут всех выручила Розмари, привычная к кухонной работе. Нарезать, положить на тарелку, передать салфетку, предложить молока или мёда – всё это у неё получалось легко, а ловкими движениями впору было любоваться. Глядя на неё, остальные немного расслабились и заулыбались.

Спустя четверть часа, когда все утолили первый голод, мастер Дэррек отложил ложку и обратился к эльфу:

– Но ты ведь собрал нас не просто, чтобы выпить и поесть вместе?

– Ты прав. – Командир кивнул, и бусины, вплетённые в его косы, едва слышно звякнули друг о друга. – Я хочу рассказать одну историю. Кое-кто из вас уже слышал её, кто-то был свидетелем этих событий, но теперь среди нас есть и те, кто ничего не знает. А стоило бы.

Элмерик навострил уши. Краем глаза он заметил, как подался вперёд Джеримэйн – настолько сгоравший от любопытства, что даже не считавший нужным это скрывать. Розмари восхищённо распахнула глаза, кажется, до конца не веря в происходящее. Даже Орсон перестал жевать и затаил дыхание.

– Давным-давно, когда Соколы только собрались под знамёна Его Величества… – Сильный голос мастера Каллахана завораживал с первых слов. – …с нами был ещё один эльф. Мой друг и соратник, моя правая рука. Сильнейший маг, искусный воин, душа компании… он обладал многими талантами. Звали его Лисандр.

Даже под маской было видно, как скривился мастер Шон, услышав это имя. Мастер Дэррек ткнул его локтем в бок, словно опасался, что тот может перебить командира, но рыцарь Сентября сделал вид, будто содержимое собственной чаши интересует его намного больше, чем рассказ эльфа. Командир же, отпив ещё один глоток вина, продолжил:

– В ту пору считалось, что лучшие маги получаются из близнецов, поэтому многие из нас имели братьев или сестёр. Была сестра и у Лисандра. В один день они стали частью отряда и в тот же самый день, спустя годы, предали нас.

– Лисандр и Алисандра. – Мастер Дэррек, вздохнув, опустил голову. – Кто бы мог подумать! Такие симпатичные были эльфы… Патрик и Флориан их уже не застали. А вот мы с Шоном не забыли…

– Забудешь тут, когда напоминают то и дело! – огрызнулся рыцарь Сентября, не отрывая взгляда от глиняной чашки.

– Так Лисандр стал нашим злейшим врагом. Однажды мы проучили негодяя, и многие годы о нём ничего не было слышно. Но сейчас Лисандр объявился вновь, и даже вы уже успели столкнуться с его чарами. И с его дорогой племянницей. Она открыла ему путь на мельницу, воспользовавшись вашим доверием… – Мастер Каллахан пристально посмотрел на Элмерика, и тот замер, поражённый.

– Брендалин? Она племянница этого Лисандра? Не просто какая-то там эльфийка, желающая выведать тайны Соколов?

– Юная дочь Алисандры… – Мастер Дэррек сложил руки на животе, сплетая пальцы в замок. – Кто бы мог подумать!

– А что ж он такого натворил? В чём его предательство? – Опираясь подбородком на руки, Джеримэйн хмуро глядел исподлобья, словно решая, чему из услышанного стоит верить.

Каллахан нахмурился – видать, воспоминания были не из приятных.

– Они вдвоём с сестрой задумали убить короля, которому поклялись в верности. И почти преуспели.

– Но для чего? – Джерри аж подпрыгнул на лавке. – Какой в том прок? Ну пришёл бы новый король – невелика потеря… У нас в деревне всегда так говорили: короли меняются, а жизнь простых людей от этого не становится ни лучше, ни хуже.

Элмерик схватился за голову. Иногда Джеримэйн казался ему сущим глупцом. Короля чуть не убили, а ему «невелика потеря»! Хотя… да, он же низкорождённый. Крестьянам не рассказывают историю Объединённых Королевств вместо сказки на ночь. Вот только… о котором из королей шла речь? Элмерик не знал. А что до «прока»… ну, он определённо был. Не станет же умный и сильный маг – к тому же эльф – рисковать жизнью и честью из-за пустяка!

Следующие слова мастера Каллахана только подтвердили его догадку:

– Наследник в те годы был подростком, неспособным управлять страной. Зато этот пылкий юноша безумно любил своего отца. Такие легко ступают на путь мести – достаточно немного подтолкнуть. Без колебаний он ввязался бы в войну с эльфами, тем самым свершив пророчество, исполнения которого Соколы всеми силами стараются не допустить. Благой и Неблагой дворы противостоят друг другу с давних времён, чаши весов колеблются, склоняясь то в одну, то в другую сторону, но никому из противников не дано взять верх, пока в битву не вступят смертные. Поэтому дело ограничивается мелкими стычками да интригами. Под чьими знамёнами люди пойдут в последнюю битву, тот и победит. Вот только Объединённые Королевства после этого перестанут существовать. Лисандр не первый, кто пытался втянуть людей в войну, и не последний. Ради этого он пожертвовал всем, даже родной сестрой.

– Так она умерла, что ли? – ахнула Розмари.

– Бывает участь и похуже смерти. – Рыцарь Сентября с грохотом поставил чашу на стол.

Мастер Флориан метнул на него гневный взгляд, но спорить не стал, лишь шумно втянул носом воздух. Возможно, отсутствие Брана сейчас сослужило всем неплохую службу, и ссоры не случилось. Мастер Шон сделал вид, что ничего не заметил.

– Она потеряла свою магию и состарилась, как обычный человек. – Мастер Дэррек скорбно поджал губы. – Печальная участь для такой нежной эльфийки.

Теперь Элмерику стало ясно, отчего мастер Флориан так вскинулся. Конечно, он предпочёл бы видеть свою сестру живой и здоровой, пускай и без магии. Ослеплённый горем наставник вряд ли задумывался: для леди Эллифлор – человека по рождению – потеря способностей к колдовству была бы прискорбной, но всё же не смертельной.

– Но король же выжил? За что госпожу Алисандру настигла такая кара? – Орсон потёр лоб широкой ладонью.

– В том-то и дело, что не выжил… – Мастер Дэррек осёкся под ледяным взглядом командира.

После короткого размышления эльф всё же кивнул:

– Да, это правда. Король умер, но его вернули к жизни. Это было самое серьёзное поражение Соколов за всё время нашего существования.

– Хотите сказать, вы воскресили короля?! – Розмари посмотрела на командира с таким нескрываемым восторгом, что Элмерику стало как-то неловко.

Он подумал: при случае стоит напомнить девушке, что вот так откровенно пялиться на эльфа неприлично. Тот, конечно, способен впечатлить кого угодно, но всему же есть пределы.

Мастер Каллахан, впрочем, ничуть не смутился, покачав головой:

– Увы, мне такое не под силу. Это совершила королева Благого двора.

– А ей-то какая выгода? Разве она сама не хочет выиграть эту вашу войну? – Джерри по привычке дёрнул себя за чёлку. – Или новый король выбрал бы другую сторону?