Текст книги "Время испытаний"

Автор книги: Алан Чароит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Алан Чароит
Время испытаний

Белый Сокол

1

К утру заметно потеплело, в низине сгустился молочно-белый туман, почти скрыв от глаз и деревенские домики, и далёкий Чёрный лес. Снег под ногами превратился в жидкую кашицу и смешался с бурой грязью. Небо было серым, как остывший пепел; неугомонные птицы молчали, и, казалось, даже ветер стих и затаился в кронах деревьев в ожидании чего-то такого, о чём даже шёпотом говорить не стоило.

В этой тишине особенно громко прозвучал нежданный колокол: время завтрака уже миновало, а для начала уроков было ещё слишком рано. Дремавший Элмерик подскочил на постели, не понимая, где он находится и что вообще происходит. Втайне бард мечтал, чтобы воспоминания последних дней оказались дурным сном. Вот бы сейчас открыть глаза – а Брендалин никуда не сбегала, никого не предавала, и Мартин жив-здоров… Но боль в сломанной ноге вмиг развеяла эти мечты.

Едва звон затих, на пороге комнаты возник мастер Флориан – ещё более сердитый, чем обычно. Видно было, что этой ночью он глаз не сомкнул: его лицо казалось жёлтым, как оплавленный воск, под глазами залегли тяжёлые тени, и даже его верный ворон Бран выглядел встрёпанным – под стать хозяину.

– Постр-р-оиться! – хрипло прокаркал ворон. – Пр-р-риготовиться к встр-р-ече!

– Кого встречаем? – Орсон медленно привстал и сдавленно охнул, сжимая виски.

Вчерашние возлияния не прошли даром, и теперь здоровяка изрядно качало из стороны в сторону.

– Командир-р-р пр-р-рибывает. – Бран захлопал крыльями. – Скор-р-ро.

– Вот кого только за смертью посылать! – недовольно протянул Джерри, на ходу одёргивая измятую рубаху. – А говорили, мол, к полнолунию.

– Тр-р-рудное вр-р-ремя. – Птица склонила голову набок и, клюнув блестящую пряжку на наплечнике своего хозяина, добавила: – Непр-р-редвиденные непр-р-риятности.

– А? Что происходит-то? – Заспанная Розмари подняла голову из-под груды пледов, наваленных на кровать Мартина. – Пожар али потоп?

Элмерик невольно покраснел. Оказывается, девушка так и не ушла к себе в эту ночь. Выходит, они все ночевали в одной комнате, и если в походных условиях такое было допустимо – как-никак они товарищи по оружию, – то на мельнице подобное граничило с бесстыдством. Ох, хорошо, что мастер Патрик ничего не видел! А то бы устроил всем выволочку.

– Безобр-р-разие! – проскрипел Бран, а мастер Флориан нахмурился ещё больше. – Пр-р-риоденьтесь пр-р-рилично. Встр-р-ретимся во двор-р-ре.

– Вот, не было заботы… – пробормотал Джеримэйн, глядя вслед учителю. – Ещё и завтрак проспали – теперь до самого обеда сидеть не жравши.

– Легко ему говорить: «встретимся»! – Элмерик поморщился от боли. – Не знаю, как я вообще из дома-то выйду.

– Не ной, на палку обопрёшься и выйдешь! – отмахнулся Джерри. – Будешь, как мастер Патрик, с тростью ходить.

Подходящая палка, к слову, стояла у изголовья кровати, но как она там оказалась, Элмерик не помнил.

– Откуда… – начал он, но Джеримэйн вмиг перебил:

– Оттуда! Собирайся уже! Только тебя одного и ждём.

Пока они препирались, Розмари подхватила шаль и тихонько выскользнула из комнаты – то ли поняла всю двусмысленность ситуации, то ли просто решила сбегать принарядиться: крестьяне порой не соблюдали приличий даже не по незнанию, а от нужды, заставлявшей целые семьи ютиться в небольших домах с одной комнатой на всех.

Не прошло и четверти часа, как Соколята выстроились у входа, заспанные и хмурые. Они напоминали то ли записных гуляк, возвращающихся утром из таверны, то ли бродяг, которым уже давно не улыбалась удача.

– Мда… сомневаюсь, что мастер Каллахан будет рад такому пополнению отряда, – усмехнулся Джерри, обводя товарищей взглядом.

Вопреки обыкновению, веселья в его голосе не было.

– Позор-р-р! – немедленно согласился Бран.

– Разгонит нас всех – и поделом! – Бывший воришка хрустнул костяшками пальцев.

Эта деланная беспечность не обманула Элмерика: он видел, что Джеримэйн волнуется, – возможно, даже больше остальных. Очень хотелось попросить его заткнуться, но язык не поворачивался. А ну как их и правда выгонят? Никто из Соколят не смог бы уже вернуться домой и просто жить, забыв о несостоявшемся приключении. Конечно, по уговору им должны были выплачивать жалованье аж до самого лета, но теперь это казалось слабым утешением – не более чем жалкой подачкой. А подачек Элмерик принимать не любил.

– Эй, рыжий, смотри в оба – сейчас мечта твоя сбудется, настоящего эльфа увидишь! – не умолкал Джерри.

– Спасибо, насмотрелся уже! – буркнул бард, покрепче перехватывая палку, на которую опирался. – Было бы чем любоваться!

Воспоминания о предательнице Брендалин нахлынули весьма некстати, и Элмерик совсем скис. Конечно, он соврал: в эльфийском облике фиалковая леди была ещё краше, чем когда притворялась простой смертной, и любоваться там очень даже было на что.

Если бы командир нагрянул пару дней назад, Элмерик вглядывался бы в туманную даль, боясь моргнуть, чтобы не пропустить появление легендарного предводителя Соколов Каллахана О`Ши. Но сейчас барду вообще не хотелось видеть эльфов, будь они все хоть трижды распрекрасные и волшебные. Он и людей предпочёл бы не видеть, но в ближайшие дни одиночество ему не светило.

– Едут! Едут! – звонко вскричала над ухом Розмари, и в тот же миг из тумана показались три всадника.

Элмерик первое время пытался изучать грязь под подошвами своих сапог, но любопытство всё же взяло верх, и он поднял взгляд как раз, когда фигуры стали различимы в молочно-белой дымке.

– Вот это да! – восторженно выдохнул Орсон.

Бард не стал его осуждать даже мысленно. Если бы не печальная история с Брендалин, он бы сейчас и сам стоял раскрыв рот: приближавшаяся троица и впрямь притягивала взгляд.

В середине процессии на белоснежном жеребце (какие, по легендам, встречаются только у жителей холмов и не позволяют смертному даже прикоснуться к себе – не то что вскочить на спину) ехал высоченный эльф в алом плаще, отороченном серебристо-серым мехом. Его седые – а может, от рождения белые – волосы были заплетены в длинные косы, открывавшие виски и высокий лоб. Лицо казалось обманчиво молодым, но светлые, почти прозрачные глаза смотрели холодно и цепко. Конь Каллахана О`Ши никогда не знал седла и поводьев, но всаднику это ничуть не мешало. При нём не было ни хлыста, ни шпор на высоких кожаных сапогах. Одной рукой он держался за гриву скакуна, вторая же покоилась на поясе, украшенном чеканными бляшками белого металла.

Справа от эльфа ехал уже знакомый Элмерику темноволосый господин в повязке, закрывавшей нижнюю часть лица, – тот, кого называли рыцарем Сентября. Его одежды были сплошь чёрными, упрямый острый подбородок, обтянутый тканью, казался словно выточенным из камня. Туго заплетённая коса то и дело била по плечам, когда он привставал в стременах. Во всей позе всадника – в прямой спине и гордо поднятой голове – чувствовалось немалое напряжение, копившееся не день и не два. Похоже, тот едва сдерживался, чтобы не пустить коня вскачь. Шапки на нём не было, и Элмерику удалось рассмотреть, что уши у рыцаря хоть и острые, но всё же не такие, как у жителей холмов; сейчас, когда они ехали бок о бок с Каллаханом О`Ши, разница стала очевидной. Если мастер Сентябрь и был эльфом, то только лишь наполовину, как Келликейт.

Третий всадник по левую руку от Каллахана сперва заставил Элмерика затаить дыхание – очень уж тот напоминал Мартина. Но, присмотревшись, бард понял свою ошибку и выдохнул. Прежде он никогда не видел мастера Патрика без его аптекарской шапочки, скрывавшей волосы. И хромота обманывала взгляд, мешая разглядеть удивительное сходство, которое сейчас не заметил бы разве что слепой: то же сложение, тот же самый цвет волос – только с проседью, те же черты… Так бывают похожи только действительно близкие родичи.

– Вот же подстава! – Джеримэйн явно подумал о том же. – Едва не обознался. Думал, крыша у меня едет.

– Смир-р-рно! – рявкнул Бран, пресекая болтовню.

Элмерик выпрямил спину и покрепче ухватился за свой костыль. Остальные тоже подтянулись.

Всадники спешились у ворот, и мастер Флориан принял поводья из рук спутников Каллахана О`Ши. К белоснежному коню он даже не думал прикасаться. Впрочем, в этом не было необходимости – тот сам пошёл в стойло, словно повинуясь мысленному приказу: его хозяин не произнёс ни слова.

– С пр-р-риездом!

Эльф слегка поморщился от оглушительного карканья и кивнул, после чего глянул на четверых Соколят, забывших, как дышать, под его оценивающим взором.

Элмерик почувствовал, как по спине пробежали мурашки, а ладони вмиг вспотели от страха. Такое бывало всякий раз, когда строгий отец отчитывал не в меру расшалившегося сына. Но отчитывать мастер Каллахан никого не стал, только покачал головой. Его высокий лоб пересекал старый шрам, подобный венцу. Голос у эльфа оказался на удивление звонким и мелодичным:

– Не буду лукавить: я иначе представлял себе нашу встречу. И всё же рад познакомиться. Я знаю всех вас, вы знаете, кто я такой, – так что опустим формальности и перейдём к делу. Только давайте сделаем это в тепле.

Мастер Патрик распахнул перед ним дверь, и Каллахан проследовал внутрь. Вслед за ним вошёл рыцарь Сентября, а Соколятам пришлось дожидаться, пока из конюшни вернётся мастер Флориан, потому что заходить в дом прежде учителя казалось сейчас вопиющим нарушением этикета.

– Какой он высокий! – Орсон месил подошвами талый снег.

– Что, нечасто встречаешь кого-то, кто может взглянуть на тебя сверху вниз? – хохотнул Джерри. – Да будь этот эльф ростом с кота – у него всё равно бы получилось! Смотрит – ну чисто как король на вошь! Того и гляди придавит.

– А по-моему, он очень красивый, – тихо и мечтательно сказала Розмари, приглаживая складки на платье и краснея.

– Вам бы, девчонкам, только на эльфов глядеть! Смотри – утащит тебя в холмы, и поминай как звали! – оскалился Джеримэйн.

– А может, я бы и не отказалась-то! – Розмари смерила его гневным взглядом, уперев руки в бока. – В холмах-то оно, небось, получше, чем с вами, дуралеями! Вино там, говорят, слаще сладкого, яства отменные и нет музыкантов лучше, чем те, что играют на балах у фей. Вот я бы там сплясала-то!..

Эти слова Элмерика задели. Ага, значит, эльфы красивее и музыка у них лучше… ну-ну! Несомненно, он мог бы поспорить с необразованной девушкой и рассказать пару историй, развенчивающих этот миф, но, несмотря на уязвлённое самолюбие, бард сдержался и лишь процедил сквозь крепко сжатые зубы:

– Хватит уже болтать! Вон мастер Флориан возвращается. Услышит, какую чушь вы тут несёте, – и всем влетит.

– Да влетит-то нам в любом случае. – Джерри смахнул с перил мокрый снег. – Думаю, мастер Каллахан настроен решительно. Мало никому не покажется.

И хотя Джеримэйн не имел пророческого дара, в будущем его дурное предсказание оправдалось сполна.

– Я не имею обыкновения пугать людей, но хочу, чтобы вы понимали: если ничего не изменится, никто из вас не увидит, как следующая луна пойдёт на убыль. Вы все будете мертвы. – Голос Каллахана звучал спокойно и даже как-то буднично, но смысл сказанного от этого становился только страшнее – будто эльф не только заранее похоронил и оплакал незадачливых новобранцев, но уже смирился с этой утратой и готов идти дальше. Глиняная чаша с подогретым вином в его руке казалась наполненной тёмной густой кровью.

– Знаю, что и Патрик, и Дэррек, и даже Флориан за короткий срок научили вас всему, чему успели. Но этого мало. Теперь пришло время применять знания, чтобы выжить. Самайн приближается. Считайте, что война уже идёт. Поэтому я даю вам последнюю возможность покинуть мельницу и не участвовать в грядущем сражении. Так вы сохраните жизнь. Решив же остаться, вы примете бой, который, возможно, станет для вас последним. Выбор за вами.

Никто из Соколят не пошевелился и даже не посмотрел в сторону двери. Все взоры были обращены к командиру, который, устроившись у камина и укрыв ноги собственным плащом, выглядел обманчиво расслабленным.

Каллахан выждал немного, после чего одобрительно кивнул:

– Да будет так! По крайней мере, среди вас нет трусов – уже неплохо. Однако от прочих трудностей это не оградит. Четверо недоучек, один из которых вдобавок почти калека. Пока никто из вас не способен закрыть Врата…

– То есть как это – не способен?! – Джеримэйн вскочил с места и тут же, поняв свою оплошность, опустил взгляд. – Простите великодушно, мастер Каллахан! Я не должен был перебивать…

Эльф не выглядел ни удивлённым, ни рассерженным, но, когда он встал, Элмерику захотелось втянуть голову в плечи.

– Вижу, в словах мало пользы. Тогда к делу. Я открою Врата прямо сейчас. Попробуйте закрыть их любым из известных способов.

Он отбросил плед на кресло и выставил руки перед собой ладонями вперёд, а потом что-то тихо заговорил. Элмерик узнал певучий эльфийский язык, но не смог разобрать даже отдельных слов – похоже на какое-то древнее наречие. Бард успел удивиться: неужели мастер Каллахан собирается испытывать их прямо здесь, в каминном зале? И даже без обычных предосторожностей, которыми никогда не пренебрегали другие учителя? Какая неосмотрительность!

А потом все мысли ушли, потому что Врата открылись. Сначала воздух всколыхнулся и затуманился, мгновением позже послышался звук, похожий на треск рвущейся ткани, и прямо перед носом обомлевшего Элмерика распахнулась тьма. Сердце пропустило удар и ухнуло в пятки, колени предательски задрожали, палка, на которую бард опирался, чуть не выскользнула из ослабевших пальцев, а по спине пробежал леденящий холод.

Темнота то и дело вспыхивала голубоватыми искрами, ширилась и пульсировала, норовя заполнить собой всю комнату без остатка. Элмерик невольно отступил, заслоняясь свободной рукой от ветра, обжигавшего лицо колючим зимним холодом, – в точности такого же, как в злополучную ночь, когда погиб Мартин. Скрипнув зубами, бард прогнал непрошеные воспоминания. Краем глаза он заметил, как резво откатился в сторону Джерри. Услышал сдавленный вскрик Розмари и едва различимый за шумом разбушевавшейся стихии голос Орсона:

– Б-болотные бесы! Что за…

В следующий миг Элмерика сбило с ног порывом ветра, кувырком протащило по дощатому полу и ударило о противоположную стену так, что хрустнули рёбра. Из последних сил превозмогая боль, он поднял голову и с трудом поборол растущее желание броситься куда глаза глядят – только бы подальше от этого ужасного места! Страх заставлял стискивать зубы до ломоты в челюстях. Решимость сражаться таяла на глазах, а недавняя смелость казалась теперь нелепой и опрометчивой. Знак Соколов обжёг щёку, как будто на кожу попал раскалённый уголь, от неожиданности из глаз покатились слёзы.

Опасная тьма наползала и, казалось, вымораживала весь воздух, пригодный для дыхания. Сердце билось как сумасшедшее, губы пересохли и потрескались, в груди всё горело огнём, а ладони саднило от многочисленных заноз и ссадин. Рядом рыдала Розмари. Орсон ревел раненым медведем, закрывая собой обезумевшую от страха девушку. Джеримэйн стоял, прижавшись спиной к стене, и напоминал мотылька, пришпиленного булавкой к листку бумаги. Он отворачивал лицо от Врат и что-то выкрикивал, чертя перед собой огненные фэды, которые вспыхивали и тут же гасли, рассыпаясь колючими искрами. Элмерик поднялся, из последних сил опираясь на костыль, выставил руку вперёд, пытаясь вспомнить нужное заклинание, но мысли метались в беспорядке. Первое заклятие не сработало вовсе – видимо, в спешке он перепутал слова и сказал совсем не то, что надо. Уверенность утекала, как вода сквозь пальцы, боль мешала сосредоточиться. Виски сдавило будто бы стальным обручем, в глазах потемнело, к горлу подкатился ком. Колени подкосились, и бард снова упал на пол, неловко подвернув сломанную ногу.

Злясь на себя за бессилие и страх, он дотянулся до флейты и поднёс её к губам, пытаясь извлечь хотя бы пару нот. Из разрыва в пространстве к Элмерику тянулись сгустки чёрного тумана, уже почти касаясь лица, но бард не думал о себе. Он нашёл в себе силы подняться. Нужно было во что бы то ни стало защитить Розмари и недотёпу Орсона. А ещё – помочь этому неумехе Джерри, будь он неладен вместе со своим бесполезным огамом!

Те звуки, что вырвались из флейты, и музыкой-то было стыдно назвать. Трели больше напоминали срывающийся писк слепого котёнка, потерявшего мать. Но спасительное облегчение вдруг пришло само собой, и тьма, пусть неохотно, но отступила. Ветер ослабел, а после и вовсе стих. В комнате посветлело, будто бы солнце вышло из-за туч. И только тогда Элмерик заметил, что за его правым плечом, выставив скрещённые ладони вперёд, стоит рыцарь Сентября. Запоздало прикрыв один глаз, бард успел разглядеть истинным зрением светящиеся нити, тянувшиеся от пальцев чародея и сплетавшиеся в мелкую, переливающуюся серебром сеть. Резким движением Сентябрь заставил крепкие тройные узлы стянуться – и тьма съёжилась в густой комок, после чего, зашипев, истаяла. В тот же миг исчезла и сама сеть, вспыхнув, как паутинка в пламени осеннего костра.

Элмерик пошатнулся, но устоял, привалившись к стене, сплошь покрытой тающим инеем. Счастье, что весь этот ужас остался позади, быстро сменилось чувством вины и горечью поражения. Как ни крути, а испытание Соколята не выдержали и непременно погибли бы, если бы рыцарь Сентября не пришёл на помощь. Его дикая магия действительно была завораживающей и филигранной – пожалуй, даже Мартин так легко не справился бы.

Только сейчас Элмерик в полной мере осознал, насколько глупыми и самонадеянными они были, решив, что сами справятся с эльфийским подменышем. Желание показать себя с лучшей стороны и похвастаться мнимыми успехами обернулось трагедией. И кашу, которую заварили неразумные Соколята, ещё предстояло расхлёбывать. Бард был почти благодарен Каллахану О`Ши, что тот пока не поднимал эту болезненную тему, но также знал, что, когда придёт время, разговор непременно состоится и вряд ли окажется приятным.

Розмари, не стесняясь, рыдала, спрятав лицо на могучем плече Орсона. Здоровяк, хоть и сам выглядел не лучшим образом, осторожно гладил широкой ладонью её встрёпанные волосы.

– Да чтоб я провалился! – Джерри в сердцах сплюнул на пол, тяжело дыша. – Что это за дрянь повылазила?

– Итак, пока никто из вас не способен закрыть Врата, – продолжил как ни в чём не бывало мастер Каллахан. – Поэтому я вынужден огласить новые правила. Отныне мы будем заниматься чарами ежедневно. С каждым разом задания будут всё сложнее – в этом нам поможет Шон.

Он вопросительно глянул на рыцаря Сентября. Тот кивнул и, присев на подлокотник освободившегося кресла, добавил:

– Имейте в виду: нынешние Врата даже в сравнение не идут с теми, что откроются в ноябрьское полнолуние.

Элмерик совсем приуныл. Он и раньше подозревал, что легко не будет, но только теперь понял, насколько разнились его представления и истинное положение дел. Впору было обругать себя за самонадеянность, но слова, пришедшие барду на ум, не стоило произносить в присутствии учителей или дамы, пусть даже и низкорождённой.

– Страх – вот ваш главный враг! – Каллахан откинул назад белые косы и опустился в кресло, возвращаясь к чаше с недопитым вином, наверняка уже безнадёжно остывшим. – Это не значит, что вы должны перестать бояться, – я не требую невозможного. Но не следует забывать, кто вы такие и что умеете. Ныне лишь один из вас попытался встать на верный путь, но ему самую малость не хватило решимости.

– Кто? – с надеждой в голосе спросил Элмерик и тут же пожалел о своём неуёмном любопытстве.

Выдержать тяжёлый взгляд не вышло, и он опустил глаза, чтобы в следующий момент снова вскинуть голову, вспыхивая от гнева.

– Уж точно не ты, менестрель!

– Я не менестрель, а бард! – огрызнулся Элмерик, не понимая, как древний и без сомнения образованный эльф мог так обознаться.

Вопреки ожиданиям, Каллахан не признал ошибки, а лишь подлил масла в огонь:

– Всякий, кто принадлежит к племени слова, при первых признаках опасности взялся бы за инструмент, чтобы сражаться музыкой, а не дикой магией. Ты же вспомнил о своей флейте, когда было уже слишком поздно. Настоящий бард не допустил бы подобного промаха.

Уже давно Элмерика так не оскорбляли. Но самое худшее – что эльф был прав. И это злило намного больше, чем безжалостные слова.

– В следующий раз я не оплошаю! Вот увидите!

Каллахан недоверчиво усмехнулся, словно уже не раз слыхал подобное:

– Ну-ка, скажи, какова главная задача барда в бою?

Элмерик задумался, подбирая достойный ответ. Мысли опять разбегались, колени дрожали, а боль в ноге мешала сосредоточиться.

– Зависит от боя, – наконец вымолвил он. – И от противника, конечно же. Скажем, если бы я применил чары, рассеивающие тьму…

– Это было бы совершенно бесполезно, – закончил за него эльф, не меняясь в лице. – Запомни: лучшее, что умеет бард, – это подбодрить своих товарищей песней, придать им сил и вдохновить на подвиги. Сыграй ты воодушевляющую мелодию – и твой друг сегодня закрыл бы Врата. Завтра вы будете творить чары вместе под моим надзором.

Джеримэйн и Элмерик обменялись негодующими взглядами.

– Вряд ли из этого получится что-то путное. – Джерри отклеился от стены. – Мы не то чтобы друзья… Скорее наоборот.

– Дух соперничества – не помеха. Напротив, на первых порах нет лучшего подспорья в чародейском деле. Правда, Шон? – Каллахан повернулся к рыцарю Сентября, но тот лишь сделал неопределённый жест рукой, словно не желая дальше развивать мысль.

– А что будем делать мы-то с Орсоном? – Розмари вытерла слёзы передником. – Я тоже хочу сражаться-то.

– Ты пока лучше умеешь защищаться, чем нападать. Приготовь обереги. В бою держи сферу или хотя бы круг защиты. Маг, закрывающий Врата, очень уязвим. А бард подвергается ещё большей опасности: враг всегда будет пытаться ударить его первым.

– Ох… – Розмари всплеснула руками. – Не умею я сферу-то! Вроде втолковывал мастер Патрик-то, а не выходит.

– Научишься, – кивнул ей рыцарь Сентября. – Я покажу.

Каллахан отставил опустевшую чашу в сторону и внимательно глянул на Орсона. Элмерику показалось, что в бесстрастных прозрачных глазах древнего эльфа мелькнула тень любопытства:

– С тобой мы поговорим отдельно. Не бойся, в стороне не останешься.

– А м-можно спросить? – Получив одобрительный кивок, здоровяк продолжил: – Что теперь будет с Келликейт? Она ещё на мельнице? Могу ли я поговорить с ней?

– Всему своё время. – Каллахан нахмурился, отчего шрам на лбу стал намного заметнее. – Сейчас тебя должно волновать другое. Я разрешу тебе увидеть её, когда ты закроешь свои первые Врата, ясно?

– Куда уж яснее! – Орсон улыбнулся, светясь неожиданной решимостью.

Элмерику подумалось, что теперь тот горы голыми руками свернёт, лишь бы добиться своего. Впрочем, то же самое можно было сказать о любом из Соколят: после сокрушительной неудачи все как один распрямили спины и едва ли не потирали руки, готовые хоть сейчас броситься в гущу сражения. Хотя причины единодушного порыва на первый взгляд казались вовсе не схожими, цель была общей, что вселяло радость в сердце уставшего от невзгод и лишений барда. Наверное, эльф не стал бы возиться с совсем уж бездарными новобранцами…

– Тогда идите и учитесь. – Каллахан, напутствуя, махнул рукой. – И вот ещё что: я запрещаю вам выходить с мельницы после захода солнца. До поры, пока не буду уверен, что вы способны постоять за себя.

– Ой, оно нам надо? – едва слышно пробормотал Джерри. – Охота было по слякоти прыгать!

Элмерик, опасаясь навлечь на себя гнев строгого эльфа, решил не упоминать о слове, данном лианнан ши. Но отказываться от встречи с ней бард тоже не собирался. Правда, сперва нужно было подлечить раненую ногу и выучить ещё парочку заклятий, а там, глядишь, Каллахан убедится, что новобранцы чего-то да стоят, и отменит своё обидное распоряжение. Ну, или всё само как-нибудь уладится – время пока позволяло ждать…