Текст книги "Дом на пуховой опушке"

Автор книги: Алан Александр Милн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Кролик радостно скакал по тропинке, пересек ручей и попал в то место, где жили его многочисленные друзья и родичи. В это утро их вроде бы было даже больше, чем обычно. С кем-то Кролик поздоровался за лапку, кому-то просто кивнул, некоторым сказал: "Доброе утро", – малышам бросил: "А, это вы", – и отбыл. Только переполошил всех. А некоторые из семейства Жукалексов, включая Генри Торопыжекса, так переволновались, что потянулись за Кроликом к Столетнему Лесу и полезли на деревья в надежде добраться до верхушки, прежде чем все (что бы там это ни было) произойдет. Уж очень им хотелось стать свидетелями незабываемых событий.

Кролик же с каждой минутой все больше раздувался от важности. Скоро он добрался до опушки Столетнего Леса, а оттуда прямиком подался к дереву, где жил Кристофер Робин. Постучал в дверь, раз или два окликнул Кристофера Робина, отошел на пару шагов, приложил лапку к глазам, защищая их от солнца, поднял голову, опять позвал Кристофера Робина, на случай, если тот сидит на верхушке, обежал дерево с криками: "Привет! Это я! Кролик"! – но ответа не получил. Тогда он остановился и прислушался, и все остановилось и прислушалось вместе с ним, так что во всем Лесу настала полная тишина. Но длилась она недолго, ее нарушил запевший в сотне миль от Кролика жаворонок.

– Тьфу ты! – воскликнул Кролик. – Его нет дома.

Он вернулся к зеленой двери, чтобы еще раз убедиться в своей правоте, и уже отворачивался от нее, чувствуя, что утро безнадежно испорчено, как вдруг увидел на земле листок бумаги. В листке торчала булавка, которой он крепился к двери.

– Ага! – Кролик вновь оживился. – Еще одно объявление!

И вот что он прочитал на листке:

УШОЛ

СКОРАБУДУ

ПОДЕЛАМ

СКОРАБУДУ

К. Р.

– Ага! – вновь воскликнул Кролик. – Должен сообщить остальным, – и убежал с важным видом.

Ближе других находился домик Совы, вот к нему по Столетнему Лесу и направился Кролик. Добравшись до двери, стучал и звонил, звонил и стучал до тех пор, пока Сова не высунулась, чтобы сказать: "Уходи, не мешай думать... а, так это ты?" – разговор она всегда начинала в такой манере.

– Сова, и у тебя, и у меня с головой все в порядке, – Кролик сразу взял быка за рога. – Это у других там вата. И если уж в Лесу возникнет необходимость подумать, а когда я говорю подумать, я имею в виду именно подумать, кроме нас с тобой взяться за это некому.

– Да, – кивнула Сова. – Я как раз и думала, когда ты пришел.

– Прочти вот это.

Сова взяла записку Кристофера Робина, нервно оглядела ее. Она могла произнести по буквам свое имя, СА-ВА, могла проделать то же самое со словом "понедельник", да так, чтобы все поняли, что это не среда. Она даже читать умела, но только в спокойной обстановке, когда ей не заглядывали через плечо и не говорили: "Ну что?" Она могла...

– Ну что? – спросил Кролик.

– Да, – ответила Сова, напустив на себя самый глубокомысленный вид. – Я понимаю, о чем ты. Безусловно.

– Ну что?

– Именно, – ответила Сова. – Точно так, – и после короткого раздумья добавила. – Если бы ты не пришел ко мне, мне следовало прийти к тебе.

– Почему? – спросил Кролик.

– По этой самой причине, – Сова очень надеялась, что разговор принесет свои плоды, и она поймет, с чем пришел к ней Кролик.

– Вчера утром, – с важным видом сообщил Кролик, я тоже заходил к Кристоферу Робину. И не застал его дома. Зато на двери была записка.

– Эта самая?

– Другая. Но по смыслу та же. Это очень странно.

– Потрясающе, – Сова вновь взглянула на записку и решила, что речь в ней идет об уколе, который сделали Кристоферу Робину. – И что ты предпринял?

– Ничего.

– Наилучшее решение, – с мудрым видом кивнула Сова.

– И что? – вновь, как и предполагала Сова, спросил Кролик.

– Именно так, – какое-то время Сова не знала, о чем говорить дальше, но потом ее вдруг осенило.

– Скажи мне, Кролик, что было написано в той первой записке? Это очень важно. От этого все зависит. Поэтому ты должен вспомнить все слова первой записки! Все до единого.

– По существу, обе записки ничем не отличались.

Сова сурово взглянула на Кролика и подумала, а не скинуть ли его с дерева. Но решила, что сделать это всегда успеет, и предприняла еще одну попытку выяснить, о чем, собственно, они говорят.

– Пожалуйста, вспомни все слова первой записки, – последнюю фразу Кролика она как бы пропустила мимо ушей.

– Пожалуйста. "Ушол. Скорабуду". Те же, что и в этой, только добавилось: "Поделам. Скорабуду".

Сова облегченно выдохнула.

– Ага! Теперь мы знаем, что к чему.

– Да, но где Кристофер Робин? – спросил Кролик. – Вот в чем вопрос.

Сова опять оглядела записку. Теперь-то, при ее образовании, прочесть эти четыре строчки не составляло труда. "Ушол, Скорабуду. Поделам, Скорабуду". Такое обычно и пишут в записках, которые пришпиливают к двери.

– Мне совершенно ясно, что произошло, мой дорогой Кролик. Кристофер Робин ушел со Скорабуду. Он и Скорабуду ушли по делам. В последнее время ты видел где-нибудь в Лесу Скорабуду?

– Не знаю, – ответил Кролик. – Поэтому я и пришел к тебе. Как они выглядят?

– Ну, – начала Сова, – пятнастый или цветоядный Скорабуду похож...

– Во всяком случае, он более всего напоминает...

– Конечно, все зависит...

– Дело в том, что я не знаю, как они выглядят, – наконец, нашла в себе силы признаться Сова.

– Спасибо, – кивнул ей Кролик и побежал к Винни-Пуху.

Но прежде, чем добежал до него, услышал шум. Остановился и прислушался. И вот что за шум он услышал:

ШУМЕЛКА (она же ПУХАЛКА). Сочин. В. Пуха

Холод, стужа отступают,

В небе бабочки порхают,

Первоцветы зацветают

На лугах.

Все деревья зеленеют,

А фиалки голубеют,

От тепла коровы млеют

На полях.

Пчелы мед свой собирают,

И гудят, и возвещают:

Скоро лето наступает

На дворе.

Сладко горлицы воркуют

И кукушечки кукуют,

Ну а Винни-Пух пухует

На заре.

Жаворонок трель выводит,

Колокольчик колобродит,

Птички хором хороводят

Возле гнезд.

Лес поет, шумит, бушует,

А наш Винни в ус не дует,

Все пухует и пухует,

Точно дрозд.

– Привет, Пух, – поздоровался Кролик.

– Привет, Кролик, – с мечтательным видом ответил Пух.

– Ты сочинил эту песню?

– Ну, в некотором роде, я. Дело тут не в уме, – скромно добавил он. – И ты знаешь, почему, Кролик. Иногда песни сами приходят ко мне.

– Ага! – кивнул Кролик. Он-то не допускал, чтобы что-то приходило к нему само по себе. Он всегда шел и брал то, что ему требовалось. – Между прочим, тебе не попадался в Лесу Пятнастый или Цветоядный Скорабуду?

– – Нет, – ответил Пух. – Такие не попадались. Но я только что видел Тигера.

– От этого проку никакого.

– Да, – кивнул Пух. – Тут я с тобой согласен.

– А Хрюку ты не видел?

– Видел. Наверное, и от этого проку тоже нет? – печально спросил он.

– Все зависит от того, видел он что-нибудь или нет.

– Он видел меня.

Кролик сел было рядом с Пухом, но тут же вспомнил, что сидение, в отличие от стояния, как бы принижает его значимость и вскочил.

– Я вот о чем толкую. Чем теперь занимается по утрам Кристофер Робин?

– А чем он может заниматься?

– Скажи-ка мне, в последние несколько дней ты видел его утром?

– Да, – кивнул Пух. – Вчера мы вместе завтракали. У Шести Сосен. Я взял с собой маленькую корзинку... ну, может, и не такую маленькую... вместительную такую корзинку с...

– Да, да, – оборвал его Кролик, – но я говорю о более позднем времени. Где-то между одиннадцатью и двенадцатью часами.

– В одиннадцать часов... в одиннадцать часов... понимаешь, в одиннадцать часов я обычно возвращаюсь домой. В это время есть там у меня одно или два Дельца.

– В четверть двенадцатого?

– Я еще не успеваю закончить свои...

– В половине двенадцатого?

– Да, – в какой уж раз кивнул Пух. – В половине двенадцатого, может чуть позже, я мог бы его увидеть.

И теперь, задумавшись над вопросами Кролика, Винни-Пух начал вспоминать, что в последнее время видел Кристофера Робина куда как реже, чем прежде. Во всяком случае, по утрам. Вот во второй половине дня видел. И за завтраком тоже. А потом Кристофер Робин говорил: "До встречи, Пух", – и уходил.

– В том-то все и дело, – Кролик вздохнул. – Куда?

– Может, он что-то ищет.

– Что?

– Я как раз собирался сказать, – Пух помолчал, прежде чем добавить. Может он ищет... Пят... Цве...

– Пятнастого или цветоядного Скорабуду?

– Да, – кивнул Пух. – Хотя бы одного из них. Вдруг он потерялся.

Кролик строго посмотрел на Пуха.

– Сдается мне, ты ничем не можешь помочь.

– Нет, – смиренно признал Пух. – Но я стараюсь.

Кролик поблагодарил его за старания и сказал, что теперь идет к Иа, а Пух, если хочет, может составить ему компанию. Но Пух, который чувствовал, что к нему вот-вот придет еще один куплет его песенки, ответил, что лучше подождет здесь Хрюку, попрощался с Кроликом, и тот убежал.

Но так уж получилось, что Кролик увидел Хрюку первым. В то утро Хрюка встал рано, чтобы собрать себе букет фиалок, а когда собрал, поставил их в вазу на стол. И тут ему пришла в голову мысль, что никто никогда не собирал букет фиалок для Иа. И чем дольше он думал об этом, тем больше крепла его убежденность в том, что очень грустно быть зверушкой, которому ни разу в жизни не дарили букет фиалок. Поэтому он поспешил на фиалковую поляну, повторяя про себя "Иа, фиалки", "Фиалки, Иа", на случай, если забудет по пути, за чем идет, такой уж выдался день. Скоро он нарвал большой букет, понюхал его и радостно затрусил к тому месту, где пасся Иа.

– Эй, Иа, – голос Хрюки дрогнул: он увидел, что Иа чем-то занят.

Иа отмахнулся копытом, прогоняя его.

– Приходи завтра. Или послезавтра.

Хрюка, однако, подошел ближе, чтобы посмотреть, что делает Иа. Перед осликом на земле лежали три палки, которые он внимательно разглядывал. Две палки лежали под углом, соприкасаясь вверху концами. Третья – на них, поперек. Хрюка подумал, что это какая-то Западня.

– Эй, Иа, – вновь заговорил Хрюка, – ты только...

– Так это ты, маленький Хрюка? – Иа продолжал всматриваться в палки.

– Да, Иа, и я...

– Ты знаешь, что это?

– Нет, – ответил Хрюка.

– Это "А".

– О! – вырвалось у Хрюки.

– Не "О" – "А", – строго поправил поросенка Иа. – Ты меня не слышишь или считаешь, что в учености превзошел Кристофера Робина?

– Да, – ответил Хрюка. – Нет, – тут же поправился он и приблизился к палкам.

– Кристофер Робин сказал, что это "А", и это "А"... пока кто-то не убедит меня в обратном, – все так же строго продолжал Иа.

Хрюка шустро отпрыгнул и понюхал фиалки.

– Ты знаешь, что означает "А", маленький Хрюка?

– Нет. Иа, не знаю.

– Говорим "А", подразумеваем учебу, говорим "А", подразумеваем образование. "А" означает все то, что недоступно тебе и Пуху. Вот что означает одно-единственное "А".

– О, – вновь вырвалось у Хрюки. – То есть, "А", – торопливо добавил он.

– Вот я тебе и говорю. В Лесу кого только нет, и все говорят: "Это всего лишь Иа, кто будет принимать его всерьез". Они прохаживаются, приговаривая: "Ха-ха"! Но знают ли они что-нибудь о букве А? Ничего не знают. Для них это три палки. Но для Образованных, заруби это на своем пятачке, маленький Хрюка, для Образованных, я, конечно, не про пухов и хрюк, это великая и могучая буква "А". А не просто палки, которые можно поддеть копытом и раскидать.

Хрюка отступил еще на шаг, огляделся в поисках поддержки.

– А вот и Кролик! – радостно воскликнул он. – Привет, Кролик.

Кролик важно прошествовал к Иа, по пути небрежно кивнув Хрюке.

– Эй, Иа, – обратился Кролик к ослику тоном, не оставляющим сомнений в том, что минуты через две он уже с ним распрощается. – Вот о чем я хотел тебя спросить. Ты, часом, не знаешь, чем занимается Кристофер Робин по утрам?

– На что я смотрю? – спросил Иа, не отрывая взгляда от буквы "А".

– На три палки, – без запинки ответил Кролик.

– Видишь? – Иа повернулся к Хрюке. Теперь я отвечу на твой вопрос, – с важностью добавил он.

– Спасибо, – поблагодарил его Кролик.

– Чем занимается Кристофер Робин по утрам? Он учится. Получает Образование. Он алкает... вроде бы, именно так он и говорил... он алкает из чаши Знаний. И я тоже, пусть и в меньшей степени, алкаю. Вот это, к примеру...

– Буква "А", – перебил его Кролик. – Только какая-то кривая. Ладно, я должен пойти и рассказать остальным.

Иа посмотрел на палки, потом на Хрюку.

– Что сказал Кролик? – спросил он.

– Буква "А", – ответил Хрюка.

– Это ты ему подсказал?

– Нет, Иа. Он умный, этот Кролик.

– Умный! – пренебрежительно повторил Иа, пнув копытом на палки, – Зачем нужна эта Учеба? – палки разлетелись в разные стороны. – Кролик, вон, и так все знает! Ха!

– Я думаю... – начал Хрюка.

– А вот это тебе ни к чему.

– Я думаю, что фиалки очень даже красивые, – Хрюка все же договорил фразу до конца, положил букет фиалок перед Иа и последовал за Кроликом.

На следующее утро на двери домика Кристофера Робина появилась новая записка:

"УШЕЛ

СКОРО БУДУ

К. Р."

Вот так все обитатели Леса, кроме Пятнастых и Цветоядных Скорабуду, узнали, чем занимается по утрам Кристофер Робин.

Глава 6,

В КОТОРОЙ ПУХ ПРИДУМЫВАЕТ НОВУЮ ИГРУ, А ИА ПРИНИМАЕТ В НЕЙ УЧАСТИЕ

По мере того, как ручей подбирался к краю Леса, он все ширился и разрастался, превращаясь в настоящую реку. И став большим, уже не прыгал и не скакал, как бывает в более юном возрасте, а воды свои нес более плавно. Потому что знал, куда течет, и говорил себе: "Спешить некуда. Все там будем". А вот маленькие ручейки, остававшиеся в Лесу, наоборот, вечно куда-то торопились, не зная устали, потому что хотели как можно больше увидеть и узнать, прежде чем, слившись вместе, стать одной большой Рекой.

Из Внешнего Мира в Лес вела широкая тропа, не тропа даже, а целая дорога. Чтобы попасть в Лес, ей надо было перебраться через Реку. И там, где пересекались Дорога и Река, стоял деревянный мост, чуть ли не во всю ширину дороги, с перилами с каждой стороны. Кристофер Робин, если бы захотел, мог положить подбородок на верхнюю перекладину, но куда больше ему нравилось вставать на нижнюю и, перегнувшись через верхнюю, смотреть, как внизу медленно движется вода. Пух, если бы захотел, мог положить подбородок на нижнюю перекладину, но он предпочитал ложиться на настил, подсовывать под нижнюю перекладину голову и смотреть, как внизу медленно движется вода. А вот у Хрюки и Крошки Ру был только один способ смотреть на реку: маленькие, они не доставали даже до нижней перекладины. Поэтому просто ложились на настил и наблюдали, как медленно, спешить-то некуда, движется под ними вода.

Однажды Винни-Пух шел к мосту и пытался сочинить стишок про шишки, благо валялось их вокруг великое множество, а настроение у него было самое подходящее для сочинения стихов. Он поднял шишку, оглядел ее со всех сторон и сказал себе: "Это очень хорошая шишка, а значит, к ней должна найтись очень хорошая рифма. Сначала он ничего не мог придумать, а потом все как-то получилось само собой:

Это дерево, где шишки,

Непонятно чье для Мишки.

Сова твердит: "Мое, мое"!

А Кенге кажется – ее.

"Нелогично как-то получается, – подумал Пух, – потому что Кенга не живет на дереве".

Он как раз подходил к мосту. На дорогу не смотрел, обо что-то споткнулся, шишка выскользнула у него из лапки и упала в воду.

– Тьфу ты! – воскликнул Пух, когда шишка медленно уплыла под мост, и уже хотел вернуться назад, взять другую шишку и сочинить для нее новый куплет. Но передумал и решил вместо этого полюбоваться на реку, потому что день выдался очень уж тихий и спокойный. Он лег на настил, посмотрел вниз, где под ним неспешно несла свои воды река... и внезапно увидел шишку, которая выскользнула у него из лапки.

– Странно, – удивился Пух. – Я уронил шишку с той стороны моста, а она появилась на этой стороне! Интересно, а с другими шишками получится то же самое? – и он отправился за шишками.

Получилось. И продолжало получаться. Тогда он одновременно бросил две шишки, перебежал на другую сторону моста и наклонился вниз, чтобы увидеть, какая покажется первой. Одна показалось. Но, поскольку шишки не отличались по размеру, Пух не мог сказать, победила ли та, которую он определил в победительницы, или другая. В следующий раз Пух уж бросил большую и маленькую шишки. Большая выплыла из-под моста первой, как он и предполагал, а маленькая – второй, на что он и рассчитывал, то есть он выиграл дважды... И прежде чем Пух зашагал к дому, чтобы выпить чаю, он выиграл тридцать шесть раз, а проиграл двадцать восемь. Отсюда следовало, что он... он... ну... короче, если отнять двадцать восемь от тридцати шести, сразу станет ясно, сколько раз он выиграл. Или проиграл, если отнимать наоборот.

Вот так в Лесу и появилась игра, которую придумал Пух. Назвали ее "Пушалки", и в названии этом нашлось место и Пуху, и шишкам, и палкам. А палки появились потому, что и Пух, и его друзья, которых быстро увлекла новая игра, вместо шишек стали бросать в воду палки, различить которые было куда проще, чем шишки.

Как-то раз поиграть в "Пушалки" на мост пришли Винни-Пух, Хрюка, Кролик и Крошка Ру. По команде Кролика все бросили свои палочки в воду, поспешили на другую сторону моста и наклонились над краем, чтобы посмотреть, чья палка выплывет первой. Но ждать им пришлось долго, потому что река в этот день особенно разленилась и, похоже, ничуть не возражала против того, чтобы палки вообще не появились из-под моста.

– Я вижу мою! – пискнул Крошка Ру. – Нет, не вижу, это что-то другое. Ты видишь свою, Хрюка? Я думал, что увидел мою, но это не она. Вон она! Нет, не она. Ты видишь свою, Пух?

– Нет, – ответил Пух.

– Наверное, моя палка застряла, – предположил Крошка Ру. – Кролик, моя палка застряла. А твоя палка застряла, Хрюка?

– Они всегда плывут дольше, чем мы думаем, – изрек Кролик.

– И сколько, ты думаешь, они будут плыть? – спросил Ру.

– Я вижу твою палку, Хрюка! – внезапно воскликнул Пух.

– Моя такая серенькая, – напомнил Хрюка, не решаясь наклониться пониже: боялся свалиться в воду.

– Да-да, ее я и вижу. Выплывает с моей стороны.

Кролик подался вперед в надежде увидеть свою палочку, а Крошка Ру запрыгал, попискивая: "Выплывай, палка! Палка, палка, выплывай"! Хрюка же очень разволновался, потому что именно его и только его палочку увидел Пух, а это означало, что он победил.

– Плывет! – подтвердил Пух.

– Ты уверен, что это моя? – радостно проверещал Хрюка.

– Да, потому что она серая. Большая и серая. Вот она! Очень большая... серая... пал... нет, это не палка, это Иа!

И из-под моста появился Иа.

– Иа! – хором воскликнули Пух, Хрюка, Кролик и Крошка Ру.

Очень спокойно, с достоинством, задрав к небу все четыре ноги, Иа плыл по течению.

– Это же Иа! – пропищал Крошка Ру, который тоже разволновался.

– Неужели? – откликнулся Иа. Он угодил в маленький водоворот и вместе с ним трижды плавно повернулся на триста шестьдесят градусов. – А я-то думаю, кто это тут плывет.

– Я не знал, что и ты играешь, – объяснил Крошка Ру.

– Я не играю, – возразил Иа.

– Тогда что ты там делаешь? – полюбопытствовал Кролик.

– Предложу тебе на выбор три ответа, Кролик. Рою в земле яму? Неверно. Скачу по веткам молоденького дубка? Неправильно. Жду, пока кто-нибудь поможет мне выбраться на берег? Именно так. Дайте Кролику время подумать, и он всегда найдет правильный ответ.

– Но, Иа, – в голос Пуха звучало отчаяние, – что мы можем... я хочу сказать, как нам... ты думаешь, если мы...

– Да, – ответил Иа. – Так и действуйте. Спасибо тебе, Пух.

– Он кружится и кружится, – Крошка Ру не мог оторвать глаз от вращающегося в водовороте ослика.

– А почему бы и нет? – холодно спросил Иа.

– Я тоже могу плавать! – гордо воскликнул Ру.

– Только не кругами, – уточнил Иа. – Это гораздо труднее. Сегодня я совсем не собирался плавать, – продолжил он, уходя на очередной круг. – Но, раз уж попал в воду, решил потренировать медленное круговое вращение по часовой стрелке... или, так, наверное, будет вернее, – добавил он очутившись в другом водовороте, – против часовой стрелки. И, полагаю, что направление вращения мое личное дело, которое никого более не касается.

Никто ему ничего не ответил: все думали, как помочь Иа выбраться из воды.

– У меня есть идея, – первым нарушил молчание Пух, – но я не уверен. Что она очень хорошая.

– Я тоже в этом не уверен, – высказал свое мнение Иа.

– Мы тебя слушаем, Пух, – повернулся к медвежонку Кролик. – Выкладывай.

– Значит так, если мы бросим камни или что-то такое же тяжелое с одной стороны от Иа, то камни поднимут волны, а волны подтолкнут Иа в другую сторону.

– Это очень хорошая идея, – кивнул Кролик, и Пух сразу же засиял от счастья.

– Очень, – донеслось снизу. – Когда я захочу, чтобы меня подталкивали, я сообщу тебе об этом, Пух.

– А если мы по ошибке попадем в него? – озабоченно спросил Хрюка.

– Или, допустим, вы по ошибке промахнетесь, – отозвался Иа. – Продумай все варианты, Хрюка, прежде чем вы снова начнете радоваться жизни.

Но Пух уже притащил самый большой камень, который только смог донести, и наклонился над водой, держа его в лапах.

– Я его не кидаю, а опускаю, Иа, – пояснил он. – Поэтому промахнуться я никак не смогу... я хочу сказать, не смогу сбросить камень на тебя. Не мог бы ты на минутку остановиться? Это кружение мешает мне прицелиться.

– Нет, – ответил Иа. – Мне нравится кружиться.

Кролик уже понял, что пора ему брать командование на себя.

– Значит, так, Пух. Как только я скажу: "Пора!", ты бросишь камень. Иа, когда я скажу: "Пора!", Пух бросит камень.

– Премного тебе благодарен, Кролик, но, полагаю, я и так узнаю об этом.

– Ты готов, Пух? Хрюка, подвинься, ты мешаешь Пуху. И ты отойди назад, Ру. Все готовы?

– Нет, – ответил Иа.

– Пора! – крикнул Кролик.

Пух выпустил камень из лап. Раздался громкий всплеск, Иа исчез...

Стоящие на мосту замерли в тревожном ожидании. Они смотрели и смотрели вниз... и даже появление палочки Хрюки, чуть обогнавшей палочку Кролика, не обрадовало их, как могло бы обрадовать при других обстоятельствах. А потом, когда Пух уже начал думать, что выбрал не тот камень или бросил его не в ту Реку, или его Идея пришла к нему не в тот день, что-то серое показалось из воды у самого берега... затем начало увеличиваться в размерах... и наконец они окончательно убедились, что это Иа.

С криками все сбежали с моста, бросились к ослику, стали помогать выбираться на берег, и скоро он стоял среди них на твердой земле.

– Ой, Иа, да ты насквозь промок! – воскликнул Хрюка, пощупав ослика.

Иа отряхнулся и попросил, чтобы кто-нибудь объяснил Хрюке, что происходит с тем, кто довольно-таки долго находился в воде.

– Отлично, Пух, – похвалил медвежонка Кролик. – Хорошую ты предложил идею.

– Какую идею? – спросил Иа.

– Таким вот способом подтолкнуть тебя к берегу.

– Подтолкнуть меня? – изумился Иа. – Ты же не думаешь, что меня толкали к берегу, не так ли? Я нырнул. Пух сбросил на меня большой камень. Чтобы он не ударил мне в грудь, я нырнул и поплыл к берегу.

– Камень ты сбросил не на него, – прошептал Хрюка Пуху, чтобы успокоить медвежонка.

– Я тоже так думаю, – шепотом же ответил Пух.

– Это же Иа. Ничего другого ждать от него не приходится. Лично я думаю, что твоя Идея была очень хорошая.

Пух сразу приободрился. Конечно же, ты – Мишка со Слабеньким Умишком, о чем-то думаешь и вдруг придумываешь нечто, по твоему разумению, умное. Правда, это умное может оказаться вовсе не таким умным, когда выходит наружу и открывается взору других. Но, так или иначе, Иа был в Реке, а теперь он на берегу, то есть его, Пуха, Идея никому не причинила вреда.

– Как ты упал в воду, Иа? – спросил Кролик, вытирая Иа носовым платком Хрюки.

– Я не падал, – ответил Иа.

– Но как...

– На меня НАПРЫГНУЛИ, – пояснил Иа.

– Ага, – запищал Крошка Ру. – Кто-то столкнул тебя в воду?

– Кто-то напрыгнул на меня. Я стоял на берегу, размышлял... размышлял, надеюсь, хоть кто-то из вас знает, что это означает, и тут на меня громко НАПРЫГНУЛИ.

– Бедный Иа, – хором воскликнули все.

– Ты уверен, что не поскользнулся? – решил уточнить Кролик.

– Разумеется, я поскользнулся. Если ты стоишь на скользком берегу и на тебя громко НАПРЫГИВАЮТ сзади, нельзя не поскользнуться. Так что, по-твоему я сделал?

– Но кто на тебя напрыгнул? – спросил Ру.

Иа не ответил.

– Думаю, Тигер, – предположил Хрюка.

– Но, скажи, Иа, это была шутка? Несчастный случай? – озабоченно спросил Пух. – Я хочу ска...

– Узнать времени у меня не было, Пух. Я, знаешь ли, опустился на самое речное дно, не задержавшись по пути, чтобы задать себе вопрос: "Что это, веселая шутка или самый что ни на есть обычный несчастный случай?" Я просто выплыл на поверхность и сказал себе: "Тут мокро". Если ты понимаешь, о чем я говорю.

– А где же был Тигер? – спросил Кролик.

И прежде чем Иа успел ответить, раздался громкий треск и из кустов выскочил Тигер.

– Привет всем, – радостно поздоровался он.

– Привет, Тигер, – ответил ему Крошка Ру.

Кролик тут же напустил на себя важный вид.

– Тигер, что здесь только что произошло?

– Когда именно? – смутился Тигер.

– Когда ты спихнул Иа в реку.

– Я его не спихивал.

– Он на меня напрыгнул, – пробурчал Иа.

– Я не напрыгивал. У меня защекотало в носу, как раз в тот момент, когда я оказался позади Иа. Вот я и сказал: "Гр-р-р-р... ап-п-п... п-чхи!"

– Что с тобой? – спросил Кролик, помогая Хрюке подняться с земли и отряхивая с него пыль. – Все в порядке?

– Он застал меня врасплох, – нервно ответил Хрюка.

– Вот я и говорю, напрыгнул, – кивнул Иа. – То есть застал врасплох. Крайне скверная привычка. Я не против того, чтобы Тигер жил в Лесу, потому что Лес большой и в нем достаточно места, чтобы напрыгивать, бегать или скакать. Но я не могу понять, почему надо приходить в мой маленький уголок и напрыгивать там. И ведь нельзя сказать, что мой уголок такой уж замечательный. Разумеется, есть такие, кому нравятся холод, сырость, заросли репейника, но, с другой стороны, в этом уголке нет ничего особенного, и если у кого-то появляется желание напрыгнуть...

– Я не напрыгивал, я чихал, – стоял на своем Тигер.

– Когда находишься на речном дне, все одно, чихал кто или напрыгивал.

– Вот что я могу сказать по этому пово... – Кролик замолк на полуслове. Вон идет Кристофер Робин, пусть он и скажет!

Кристофер Робин вышел из Леса и направился к мосту, радостный и беззаботный. Естественно, в такой солнечный день не имело никакого значения, сколько будет два раза по девятнадцать, и Кристофер Робин чувствовал, стоит ему встать на нижнюю перекладину перил, наклониться вниз и посмотреть на медленно текущую под ним реку, как он разом узнает все, что надобно знать, а потом расскажет о том, что узнал, Пуху, который наверняка услышит об этом впервые. Но, подойдя к мосту и увидев собравшихся там зверушек, Кристофер Робин понял, что это не тот день, когда можно что-то узнать, а совсем другой, когда надо действовать, и действовать быстро.

– Вот что у нас произошло, Кристофер Робин, – начал Кролик. – Тигер...

– Не было этого, – перебил его Тиггер.

– Но ведь я там был, – вставил Иа.

– Я не думаю, что он сделал это специально, – вступился за Тигера Пух.

– Он просто напрыгунчик, – добавил Хрюка, – и ничего не может с собой поделать.

– Попробуй напрыгнуть на меня, Тигер, – запищал Крошка Ру. – Иа, Тигер собирается напрыгнуть на меня. Хрюка, как по-твоему...

– Мне кажется, нам совсем не обязательно говорить одновременно, – оборвал его Кролик. – Потому что главное для нас – узнать, что думает об этом Кристофер Робин.

– Я только чихнул, ничего больше, – гнул свое Тигер.

– Он напрыгивал, – не соглашался с ним Иа.

– Ну, может, чихнул чересчур громко.

– Тихо! – Кролик поднял лапку. – Что думает об этом Кристофер Робин. Вот что нам важно узнать!

– Значит так, – Кристофер Робин не очень-то понимал, о чем, собственно, речь. – Я думаю...

– Что? – откликнулись все.

– Я думаю, нам всем пора поиграть в "Пушалки".

Этим они и занялись. И Иа, который никогда раньше не играл в эту игру, выигрывал чаще остальных. Крошка Ру дважды упал в воду, первый раз случайно, второй – специально, потому что увидел вышедшую из Леса Кенгу и понял, что его все равно сейчас уведут домой. Кролик сказал, что пойдет с ними, Тигер и Иа ушли вместе, потому что Иа хотел объяснить Тигеру, как выигрывать в "Пушалки" ("а для этого надо было не просто бросить палку, но особым образом подкрутить ее, если ты понимаешь, о чем я толкую, Тигер"), так что мост остался в полном распоряжении Кристофера Робина, Пуха и Хрюки.

Они долго смотрели на лениво текущую под мостом воду, молчали, и река им ничего не говорила, потому что в такой тихий и солнечный летний день так приятно молчалось.

– Вообще-то Тигер хороший, – наконец, молвил Хрюка.

– Конечно, – согласился Кристофер Робин.

– Мы все хорошие, – поправил Хрюку Пух. – Вот что я думаю, только, может, я и не прав.

– Еще как прав, – заверил его Кристофер Робин.

Глава 7,

В КОТОРОЙ ТИГЕРА ОТУЧАЮТ НАПРЫГИВАТЬ

Как-то раз Кролик и Хрюка сидели около домика Винни-Пуха и слушали, что вещает Кролик. Компанию им составлял и Пух. Летний день выдался теплым, дремотным, Лес наполняли приятные для слуха голоса и, казалось, все они убеждали Винни: "Не слушай Кролика, слушай нас". Поэтому Пух устроился поудобнее, так, чтобы не слышать Кролика, и время от времени открывал глаза, чтобы сказать: "Ага", – а потом закрывал их снова и говорил: "Верно". Сам же Кролик по ходу разговора частенько с самым серьезным видом спрашивал Хрюку: "Ты понимаешь, что я хотел этим сказать, Хрюка?" – а Хрюка в ответ энергично кивал, показывая, что он, конечно же, все понимает.

– Дело в том, – Кролик, наконец, добрался до сути, – что Тигер в последнее время совсем распустился, на всех напрыгивает, по поводу и без, и я считаю, что мы должны поставить его на место, преподать ему хороший урок. Что ты на это скажешь, Хрюка?

Хрюка сказал, что Тигер действительно на всех напрыгивает, и если они найдут способ отучить его напрыгивать, это будет Очень Хорошая Идея.

– Согласен, – кивнул Кролик. – А что думаешь ты, Пух?

Пух вздрогнул и открыл глаза.

– В высшей степени, – ответил он.

– Что – в высшей степени? – переспросил Кролик.

– То, что ты говоришь. Бесспорно.

Тут Хрюка толкнул Винни-Пуха в бок. Пух уже понял, что сон унес его куда-то далеко-далеко, и медленно выпрямился, чтобы вернуться в Лес.

– Но как нам это сделать, Кролик? – спросил Хрюка. – Что это будет за урок?

– В том-то и дело, – ответил Кролик.

Пух решил, что слово "урок" он уже где-то слышал.

– Есть такая хитрая наука, которая называется Чистомарание, – поделился он своими знаниями с Кроликом и Хрюкой. – Кристофер Робин обещал научить меня, но не получилось.

– Не получилось что? – спросил Кролик.

– Что не получилось? – спросил Хрюка.

Пух покачал головой.

– Не знаю. Не получилось, и все. Так о чем мы говорили?