Текст книги "Дом на пуховой опушке"

Автор книги: Алан Александр Милн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Нет, – мотнул головой Пух. – Кого все-таки я должен...

– Тогда я сам найду тебя у дома Совы через час.

– А Хрюка тоже организован?

– Мы все организованы, – заверил его Кролик и убежал.

x x x

Едва Кролик скрылся из виду, как Пух вспомнил, что не спросил, кто такой Малявка и как он выглядит. То ли он может сесть кому-то на нос, то ли может попасть под чью-то лапу. Но с вопросами он все равно уже опоздал, а потому решил, что для начала организует поиски Хрюки, узнает у него, кого они ищут, а уж потом начнет искать Малявку.

"В Шести Соснах искать Хрюку бесполезно, – сказал себе Пух, – потому что Кролик организовал для него другой район поисков. Поэтому первым делом я должен найти этот район. Интересно, где он может быть?" И в голове Пуха возник вот такой план действий:

ПОРЯДОК ПОИСКОВ:

1. Особого района (чтобы найти Хрюку).

2. Хрюки (чтобы выяснить, кто такой Малявка)

3. Малявки (чтобы найти Малявку)

4. Кролика ( чтобы сказать ему, что я нашел Малявку)

5. Снова Малявки (чтобы сказать ему, что я нашел Кролика)

– Трудный выдается денек, – проворчал Пух и потопал на поиски особого района.

А уже минутой позже выяснилось, что предположения его полностью подтвердились. Пух так увлекся поисками особого района, что не смотрел под ноги и забрел в ту часть Леса, которая могла оказаться там лишь по недоразумению. И едва успел подумать: "Я лечу. Совсем как Сова. Интересно только, как я буду при..." – как уже и приземлился.

Бам!

– Ой! – что-то взвизгнуло.

"Забавно, – подумал Пух. – Я сказал "ой!" А вроде бы ничего не говорил".

– Помогите! – пронзительно пискнули.

"Снова я, – подумал Пух. – Со мной произошел несчастный случай, я упал в глубокую яму, и в результате мой голос стал писклявым и говорит сам по себе, не дожидаясь, пока я захочу что-то сказать. Что-то у меня внутри сломалось. Вот беда"!

– Помогите... помогите!

"Опять двадцать пять! Мой голос прекрасно обходится без меня! Видать, травма очень тяжелая", – и тут он подумал, а вдруг голос не станет его слушаться, когда он захочет что-то сказать. И решив узнать, подчиняется ему голос или нет, громко произнес вслух: "Медвежонок Пух получил тяжелую травму".

– Пух! – пискнул голос.

– Так это же Хрюка! – радостно воскликнул Пух. – Где ты?

– Под, – пропищали в ответ.

– Под чем?

– Под тобой! Встань!

– Ой! – Пуха как ветром сдуло с того места, куда он приземлился. – Так я упал на тебя, Хрюка?

– Ты упал на меня, – Хрюка озабоченно ощупывал себя.

– Я не нарочно, – начал оправдываться Пух.

– Я тоже не хотел оказаться под тобой, – печально вздохнул Хрюка. – Но вроде бы я в полном порядке, и очень рад, что это был ты.

– А что случилось? – спросил Пух. – Где мы?

– Думаю, мы в какой-то яме. Я вот шел, искал тут одного и вдруг полетел вниз. А когда поднял голову, чтобы посмотреть, где я, что-то на меня упало. Как выяснилось, ты.

– Это точно.

–Да, – Хрюка шагнул к Пуху, нервно зашептал. – Пух, ты не думаешь, что мы могли попасть в западню?

Пух совсем об этом не думал, но кивнул. Внезапно он вспомнил, как он с Хрюкой рыли однажды Пухову западню для Хоботунов, и понял, что произошло. Он и Хрюка попали в Хоботунову западню для Пухов! В ней они сейчас и сидят!

– А что будет, если появится Хоботун? – с дрожью в голосе спросил Хрюка, когда Пух сообщил ему эту пренеприятнейшую новость.

– Возможно, он не заметит тебя, Хрюка, – попытался подбодрить его Пух. Потому что ты Очень Маленький Зверек.

– Зато он заметит тебя, Пух.

– Он заметит меня, а я замечу его, – после некоторого раздумья ответил Пух. – Мы будем долго замечать друг друга, а потом он скажет: "Хо-хо"!

Хрюка затрясся при мысли о том, что означает это "хо-хо", а ушки его начали подергиваться.

– И ч-что скажешь ты?

Пух постарался придумать, что он скажет. Думал и думал, но по всему выходило, что у него нет ответа на хоботуново "хо-хо", да еще произнесенное голосом самого Хоботуна.

– Я ничего не скажу, – наконец, нашелся Пух. – Буду просто бубнить себе под нос, будто чего-то жду.

– А вдруг он второй раз скажет "Хо-хо"? – озабоченно спросил Хрюка.

– Обязательно скажет, – заверил его Пух.

Теперь ушки Хрюки дергались так быстро, что ему пришлось прижаться ими к стене Западни: иначе бы дрожь не унялась.

– Он снова скажет "Хо-хо", а я по-прежнему буду бубнить. Он, конечно, сразу расстроится. Потому что, если ты дважды говоришь "Хо-хо", да еще грозным тоном, а тот, к кому ты обращаешься, все бубнит и бубнит, то вдруг понимаешь, в тот момент, когда собираешься сказать "Хо-хо" в третий раз, что... ну... ты понимаешь...

– Понимаешь что? – спросил Хрюка.

– Что это не то.

– Что не то?

Пух, разумеется, знал, что он хотел сказать, но не мог подыскать слов. А что делать, он же Мишка со слабеньким умишком.

– Ну, просто не то.

– То есть в третий раз "Хо-хо" прозвучит уже совсем не так, как в первые два?

Пух одарил Хрюку восхищенным взглядом и ответил, что именно это он и имел в виду: если бубнить и бубнить, то не сможет же Хоботун до скончания своих дней повторять это "хо-хо".

– Но он может сказать что-то еще, – предположил Хрюка.

– Совершенно верно. Он скажет: "И что тут у нас"? А я на это отвечу, и это очень хорошая мысль, Хрюка, она пришла ко мне только что... я отвечу: "Это западня для Хоботунов, которую я вырыл, и я жду, когда в нее свалится Хоботун". А затем продолжу бубнить. И это окончательно собьет его с толку.

– Пух! – воскликнул Хрюка, потому что настал его черед восхищаться. – Ты нас спас!

– Неужели? – у самого Пуха уверенности в этом не было.

Но у Хрюки не осталось никаких сомнений. Он живо представил себе, как Пух и Хоботун разговаривают друг с другом, и внезапно подумал (не без грусти): как бы было хорошо, если б разговор на равных вел с Хоботуном он, а не Пух, хотя он и очень любил Пуха. Потому что ума у него все-таки побольше, вот и диалог получился бы интереснее, если б их сторону представлял он, а не Пух. И до чего приятно было бы, усевшись вечером у камина, вспоминать, как храбро он отвечал Хоботуну, будто тот и не нависал над ними грозной громадой. Теперь-то все было легко и просто. Он знал, как вести себя с Хоботуном. И вот как протекал бы этот разговор:

ХОБОТУН (сурово). Хо-хо!

ХРЮКА (беззаботно). Тра-ля-ля, тра-ля-ля!

ХОБОТУН (с удивлением, уже не так уверенно). Хо-хо!

ХРЮКА (еще более беззаботно). Трам-пам, трам-пам!

ХОБОТУН (уже собравшийся в третий раз повторить "хо-хо", но сорвавшийся на кашель). Х... г-рм. И что же тут у нас?

ХРЮКА (изумленно). Как что? Это западня, и я жду, когда в нее свалится Хоботун.

ХОБОТУН (разочарованно). Ой! (после долгой паузы) Ты уверен?

ХРЮКА. Абсолютно.

ХОБОТУН. Ой! (нервно) Я... вообще-то думал, что это западня, которую я вырыл, чтобы ловить в нее Хрюк.

ХРЮКА ( изумленно). Ни в коем разе.

ХОБОТУН. Ой! (с извиняющимися нотками в голосе) Я... я должно быть, просто ошибся.

ХРЮКА. Боюсь, что да. (вежливо) Сожалею, что так вышло (и начинает бубнить).

ХОБОТУН. Э... Э... Я... Э... Пожалуй, пойду?

ХРЮКА (весело и беззаботно). Так тебе пора? Ладно, если вдруг встретишь Кристофера Робина, скажи ему, что он мне нужен.

ХОБОТУН (услужливо). Обязательно! Обязательно! (убегает)

ПУХ (его вроде бы и не было, но без него, как выясняется, не обойтись). Хрюка, какой же ты храбрый и умный!

ХРЮКА (скромно). Пустяки, Пух (тут появляется Кристофер Робин, и Пух ему все рассказывает).

И пока Хрюка грезил наяву, а Пух вновь начал соображать, сколько же у него горшков с медом, четырнадцать или пятнадцать, по всему Лесу продолжались поиски Малявки. Вообще-то у Малявки было другое имя – Очень Маленький Жучок, но для краткости его звали Малявкой, когда к нему обращались, что, впрочем, случалось крайне редко. Разве что у кого-то возникала необходимость сказать: "Кыш, Малявка"! Он поздоровался с Кристофером Робином, потом решил обежать папоротник, чтобы поразмяться, но не появился с другой стороны, как ожидалось, а пропал, и теперь никто не знал, где его искать.

– Полагаю, он просто пошел домой, – сказал Кристофер Робин Кролику.

– Он сказал "До свидания" или "Спасибо за компанию"? – полюбопытствовал Кролик.

– Он только сказал: "Как поживаешь", – ответил Кристофер Робин.

– Ха! – воскликнул Кролик, приняв ну очень важный вид. – Дело серьезное. Он потерялся. Мы должны немедленно начинать поиски.

Кристофер Робин, который думал о чем-то другом, спросил: "А где Пух"? – но Кролика и след простыл. Поэтому Кристофер Робин вернулся в дом, нарисовал Пуха (тот выходил из дома в семь утра, решив прогуляться к ручью), потом залез на дерево, спустился с него, вновь подумал, а чем же занимается сейчас Пух, и направился в Лес, чтобы это выяснить.

И очень скоро подошел к яме, из которой добывали гравий, а в ней, спиной к нему, сидели Пух и Хрюка, полностью поглощенные своими мыслями.

– Хо-хо! – внезапно нарушил царящую в яме тишину Кристофер Робин.

Хрюка от Удивления и Тревоги подпрыгнул на целых шесть дюймов, а вот Пух продолжал гадать, сколько же у него горшков с медом.

"Это Хоботун! – нервно подумал Хрюка. – Надо браться за дело"! – он хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. А потом, на удивление легко, ему удалось произнести: "Тра-ля-ля, тра-ля-ля", – как он, собственно, и собирался, прокручивая в голове возможный разговор с Хоботуном. Но он не обернулся: боялся, что увидев нависшего над ним Очень Страшного Хоботуна, забудет все то, что должен сказать.

– Трам-тара-рам-там! – пропел Кристофер Робин голосом Пуха. Потому что Пух когда-то придумал бубнилку, в который была и строчка "тра-ля-ля-ля", и строчка "трам-тара-рам-там". И когда Кристофер Робин пел эту бубнилку, он пел ее голосом Пуха, потому что очень уж этот голос подходил бубнилке.

"Он сказал не то, что следовало, – в полном замешательстве подумал Хрюка. – Он ведь должен был повторить "Хо-хо!" Может, это сделать мне"? И, подпустив в голос ярости, Хрюка воскликнул: "Хо-хо"!

– Как ты сюда попал, Хрюка? – обычным своим голосом спросил Кристофер Робин.

"Это Ужасно, – думал Хрюка. – Сначала он говорит голосом Пуха, теперь голосом Кристофера Робина. А делает все это для того, что совершенно меня запутать". И, совершенно запутавшись, Хрюка пропищал: "Это западня для Пухов, и я жду, чтобы свалиться в нее, хо-хо, вот и все! А теперь я снова говорю хо-хо".

– Что? – переспросил Робин.

– Западня для хо-хо, – пискнул Хрюка. – Я ее вырыл и теперь жду, пока в нее попадет хо-хо.

Сколько бы еще Хрюка нес эту чушь, я не знаю, потому что в этот момент Пух оторвался от своих расчетов, окончательно решив, что горшков с медом у него шестнадцать. Встал, покрутил головой, потому что ему показалось, что кто-то щекочет ему спину, и увидел Кристофера Робина.

– Привет! – радостно воскликнул он.

– Привет, Пух.

Хрюка вскинул голову и сразу же отвел глаза. И такой его охватил Стыд, что он решил убежать на море и стать матросом, но тут его взгляд упал на спину Пуха.

– Пух! – воскликнул он. – Кто-то поднимается по твоей спине!

– Я так и думал, – ответил Пух.

– Это же Малявка! – еще громче закричал Хрюка.

– Ага, так вот , значит, это кто, – кивнул Пух.

– Кристофер Робин, я нашел Малявку! – поделился своей радостью Хрюка с Кристофером Робином.

– Отличная работа, Хрюка, – похвалил его Кристофер Робин.

После этих слов Хрюка сразу повеселел и решил, что в матросы он все-таки не пойдет. А потом Кристофер Робин помог им выбраться из ямы, где они сидели, и все вместе они отправились на прогулку.

Два дня спустя Кролик случайно столкнулся в Лесу с Иа.

– Привет, Иа, – поздоровался Кролик. – Кого это ты ищешь?

– Малявку, разумеется, – ответил Иа. – Или ты лишился последних остатков ума?

– Разве я тебе не говорил? – удивился Кролик. – Малявку уже два дня как нашли.

– Ха-ха, – после короткой паузы с горечью воскликнул Иа. – Все танцуют и поют. Извиняться не надо. По-другому просто и быть не могло.

Глава 4,

В КОТОРОЙ ВЫЯСНЯЕТСЯ,

ЧТО ТИГЕРЫ ТОЛЬКО И УМЕЮТ, ЧТО ЗАБИРАТЬСЯ НА ДЕРЕВЬЯ.

Как-то утром, когда Винни-Пух сидел и думал, в голову ему пришла мысль о том, что неплохо бы навестить Иа, потому как не виделись они со вчерашнего дня. Напевая что-то себе под нос, Пух уже шагал к Иа, когда вдруг вспомнил, что с Совой он не виделся с позавчера, и решил по пути заглянуть в Столетний лес, посмотреть, дома ли Сова.

Он пел и пел, пока не подошел к ручью – в том месте, где его всегда переходили по выступающим из воды камням. И уже добрался до третьего, на самой середине потока, когда задался вопросом, а как, интересно, поживают Кенга, Ру и Тигер? Их домик находился совсем в другой части Леса. И вот о чем Пух подумал: "Я уже давно не видел Крошку Ру, а если не увижу и сегодня, то получится, что не видел я его очень давно". Тогда он уселся на камень и спел еще один куплет песенки, размышляя, как же ему быть.

А куплет он спел такой:

Как приятно поутру

Повидаться с Крошкой Ру,

Пусть я даже толстый Винни,

А не кенгуру.

Впрочем, если быть точнее,

То ничуть я не толстею

И совсем не сожалею,

Что не кенгуру.

Ласково светило солнышко, камень, на котором он сидел, давно прогрелся, и Пух уже решил, что на все утро останется толстым Винни, сидящим посреди ручья, но тут вспомнил про Кролика.

"Кролик, – сказал себе Пух. – Мне нравится беседовать с Кроликом. Он обязательно скажет что-нибудь умное. И никогда не говорит сложные, длинные слова, как Сова. Обходится короткими, простыми, к примеру: "Как насчет обеда?" или "Угощайся, Пух". Нет, я решительно должен повидаться с Кроликом.

И тут же сочинил следующий куплет:

Как приятно поболтать

С кроликом в обед.

Если есть чего сказать

Тет-а-тет.

Заодно и угоститься,

И наесться, и напиться,

Не пристало нам поститься,

Нет и нет.

Пропев куплет, он слез с камня, перебрался обратно на тот берег, по которому пришел, и двинулся к домику Кролика.

Но не успел далеко отойти, как его начали терзать сомнения:

"А вдруг Кролика нет дома"?

" А что, если я застряну в его парадной двери, когда буду вылезать? Такое уже случалось, потому как парадная дверь у Кролика недостаточно широкая".

"Так не лучше ли мне..."

И пока он размышлял, лапы сами заворачивали все западнее и западнее... и внезапно Винни-Пух оказался перед дверью своего дома.

Аккурат в одиннадцать часов.

То есть в самое подходящее время для того, чтобы немножечко подзаправиться...

Полчаса спустя он вышел из дома, уже точно зная, что он будет делать, и прямиком направился к домику Хрюки. Шагая, он вытирал пасть тыльной стороной лапки и напевал очередной куплет:

Как приятно по утру

Встретить Хрюку.

Без него жизнь не мила,

Просто мука!

Но ничуть я не жалею,

Что не виделся с Иа,

И с такими, как Сова,

Ну и с прочими-другими,

Всякими и не такими,

Как, допустим, я,

Винни...

В записи, сами видите, получилось как-то не слишком вежливо и вообще, если честно сказать, какая-то нескладуха, но в это ясное солнечное утро, в половине двенадцатого, на песчаной тропе, Пуху казалось, что это одна из лучших его песенок. И он все пел и пел.

Хрюка в это время копал ямку рядом с домом.

– Привет, Хрюка, – поздоровался Пух.

– Привет, Пух, – ответил Хрюка, подпрыгнув от неожиданности. -Я знал, что это ты.

– Я тоже, – кивнул Пух. – А что ты делаешь?

– Сажаю желудь, Пух, чтоб потом из него вырос дуб, и тогда я буду собирать желуди прямо у дома, а не искать их по всему Лесу. Понимаешь, Пух?

– А если не вырастет? – спросил Пух.

– Вырастет, потому что так сказал Кристофер Робин. Поэтому я и сажаю желудь.

– Получается, если я посажу около моего дома соту, из нее вырастет улей?

Вот в этом уверенности у Хрюки не было.

– Или хотя бы кусочек соты, – продолжал Пух. – Жалко расставаться с целой. Только тогда может вырасти кусочек улья. И вдруг это будет тот самый кусочек, где пчелы только жужжат, но не откладывают мед. Будет ли от этого прок? Пожалуй, что нет.

Хрюка полностью с ним согласился.

– А кроме того, сажать что-либо – дело трудное, если ты толком не знаешь, как к этому подступиться, – глубокомысленно заметил Хрюка и с этими словами положил желудь в вырытую им ямку, засыпал землей и попрыгал на ней.

– Знаю, – ответил Пух. – Кристофер Робин дал мне семечко турции. Я его посадил, и теперь у моей двери будет цвести турция.

– Я думал, этот цветок называется настурция, – Хрюка все прыгал и прыгал, утаптывая землю.

– Да нет же, – возразил Пух, – ты говоришь о другом цветке. А этот просто турция.

Напрыгавшись, Хрюка вытер лапки о живот и спросил Пуха: "Так что будем делать"?

– Пойдем проведать Кенгу, Ру и Тигера, – без запинки ответил Пух.

– Д-да. П-пойдем, – голосу Хрюки недоставало уверенности, потому что он по-прежнему немножко побаивался Тигера: тот оказался Очень Прыгучим Зверем, и после того, как он с тобой здоровался, в ушах оставалось слишком уж много песка, хотя Кенга всегда говорила: "Тигер, дорогой, осторожнее", – и потом помогала подняться.

Вот они и отправились к дому Кенги.

x x x

Так уж получилось, что Кенга в это утро решила устроить генеральную ревизию: определить, сколько у Крошки Ру слюнявчиков, сколько в доме кусков мыла, достаточно ли еды для Тигера. И чтобы ей никто не мешал, снабдила Крошку Ру бутербродами с зелеными листьями салата, Тигера – бутербродами с пивными дрожжами, и выставила за порог, предложив провести это прекрасное утро в Лесу. Они и пошли.

А по пути Тигер рассказывал Крошке Ру (которого отличала редкая любознательность) о том, что могут тигеры.

– Умеют они летать? – спрашивал Ру.

– Да, – ответил Тигер, – они прекрасные летуны, эти тигеры, просто великолепные летуны.

– Класс! – воскликнул Ру. – Они могут летать так же хорошо, как и Сова?

– Да, – ответил Тигер. – Только им не хочется.

– А почему не хочется?

– Видишь ли, они просто не любят летать.

Ру никак не мог понять, как такое может быть. Ему-то казалось, что нет ничего прекраснее полета. Тигер же утверждал обратное, добавляя, что понять почему, могут только тигеры.

– Ладно, – кивнул Ру, – а они могут прыгать так же далеко, как кенгуру?

– Да, – ответил Тигер, – Когда хотят.

– Я люблю прыгать! – воскликнул Ру. – Давай посмотрим, кто сможет прыгнуть дальше, ты или я.

– Я смогу, – заявил Тигер. – Но сейчас нам нельзя останавливаться, а то опоздаем.

– Опоздаем куда?

– Не успеем прийти вовремя в то место, куда идем, – ответил Тигер, прибавив хода.

И вскоре они добрались до Шести Сосен.

– Я умею плавать, – радостно пискнул Ру. – Я упал в ручей и поплыл. Тигеры умеют плавать?

– Разумеется, умеют. Тигеры умеют все.

– И по деревьям они умеют лазать лучше, чем Пух? – спросил Ру, остановившись под самой высокой сосной и глядя вверх.

– Лазать по деревьям – это их любимое занятие, – ответил Тигер. – И уж конечно лазают они гораздо лучше пухов.

– Смогут они залезть на это дерево?

– Они только и знают, что залезать на такие деревья. Вверх-вниз, вверх-вниз, и так целый день.

– Ой, Тигер, неужели?

– Я тебе покажу, – расхрабрился Тигер. – Ты можешь сесть мне на спину и сам все увидишь, – из всего, что, по словам Тигера, умели делать тигеры, уверен он был, пожалуй, только в одном – уж на дерево-то он залезть сумеет.

– Ой, Тигер, ой, Тигер, ой, Тигер! – весело запищал Ру.

И тут же вскарабкался на спину Тигера, после чего они полезли наверх.

– Мы лезем! – торжествующе объявил Тигер, поднявшись на десять футов.

– Я всегда говорил, что тигеры умеют лазить по деревьям, – добавил он еще через десять футов.

– Разумеется, это далеко не просто, – вырвалось у него после следующих десяти футов.

– Конечно, рано или поздно все равно придется спускаться. Хвостом вперед, – сообразил он, когда от земли их отделяли уже сорок футов.

– А это трудно...

– Если не прыгнуть вниз...

– Что, естественно...

– ЛЕГКО.

При слове "легко" ветка, на которой Тигер стоял задними лапами, обломилась, и он едва успел схватиться передними за другую ветку, чуть повыше его, медленно перекинул через нее голову, потом одну заднюю лапу, вторую, и, наконец, уселся на ветке, запыхавшись и сожалея о том, что не предпочел плавание лазанью по деревьям.

Ру слез со спины Тигера и уселся рядом с ним.

– Ой, Тигер, – голос его звенел от волнения, – мы уже на вершине?

– Нет, – ответил Тигер.

– Нет? – разочарованно протянул Ру, но затем вновь оживился. – Слушай, как здорово у тебя получилось, когда ты прикинулся, будто мы сейчас свалимся вниз! А на самом деле мы, конечно, никуда не свалились. Ты сможешь еще раз повторишь этот трюк?

– НЕТ, – рявкнул Тигер.

Ру умолк, но ненадолго.

– А не пора ли нам съесть наши бутерброды, Тигер?

– Вроде бы пора, но где они? – ответил вопросом на вопрос Тигер.

– У подножия дерева.

– Тогда, пожалуй, есть еще рановато, – решил Тигер.

И бутерброды они есть не стали.

x x x

А тем временем Пух и Хрюка продолжали прогулку. Пух напевал Хрюке, что он толстый Винни, но это не так уж и важно, потому что он ничуть уже и не толстеет. Хрюка же гадал, сколько пройдет времени, прежде чем посаженный им желудь превратится в дуб.

– Посмотри, Пух! – внезапно воскликнул Хрюка. – Кто-то сидит на одной из сосен.

– Точно! – Пух вскинул голову. – Это какой-то зверь.

Хрюка ухватился за лапу Пуха, на случай, если тот вдруг испугается.

– Это один из Хищных Зверей? – спросил он, не решаясь вновь посмотреть в сторону Шести Сосен.

Пух кивнул.

– Это ягулар.

– А чем обычно занимаются ягулары? – спросил Хрюка, надеясь, что они не делают ничего такого, о чем он подумал.

– Они прячутся в ветвях деревьев, а потом прыгают на тебя, если ты оказываешься под ними, – ответил Пух. – Мне Кристофер Робин говорил.

– Может, нам лучше не оказываться под ним, Пух. А то еще прыгнет и разобьется.

– Они не разбиваются, – покачал головой Пух. – Они очень хорошие прыгуны.

Хрюка по-прежнему придерживался мнения, что оказаться под Очень Хорошим Прыгуном – Большая Ошибка, и уже собрался завернуть к дому, под тем предлогом, что он чего-то там позабыл, но ягулар вдруг обратился к ним.

– Помогите, помогите! – крикнул он.

– Ягулары всегда так делают, – Пух с любопытством разглядывал сидящего на ветке ягулара, – Сначала кричат: "Помогите! Помогите!" – а когда ты подходишь и поднимаешь голову, чтобы посмотреть, что происходит наверху, прыгают на тебя.

– Лично я смотрю вниз! – громко так пискнул Хрюка, чтобы Ягулар ничего не перепутал и не прыгнул на него по ошибке.

И тут кто-то радостно запрыгал на ветке рядом с ягуларом и заверещал: " Пух и Хрюка! Пух и Хрюка!"

Вот тут Хрюка понял, что день выдался не такой уж и плохой, как ему поначалу показалось. Ветерок, однако, теплый, солнышко яркое...

– Пух! – воскликнул он. – Да это же Тигер и Ру!

– Точно, – согласился с ним Пух. – А я подумал, что это ягулар и еще один ягулар.

– Привет, Ру! – поздоровался Хрюка. – Как поживаешь?

– Мы не можем спуститься, мы не можем спуститься! – весело верещал Ру. Здорово, правда? Скажи, Пух, разве не здорово, что мы теперь будем жить на дереве, как Сова, поселимся здесь навсегда? Я вижу домик Хрюки. Слышишь, Хрюка, отсюда я вижу твой домик. Мы ведь высоко забрались, верно? У Совы дом висит так же высоко?

– Как ты туда попал, Ру? – спросил Хрюка.

– – У Тигера на спине! Тигеры не могут спускаться вниз, хвост путается между лап, им под силу только забираться наверх. Но Тигер сначала об этом позабыл, а вспомнил только сейчас. Поэтому мы останемся здесь навсегда... если только не залезем выше. Что скажешь, Тигер? Он говорит, что выше мы не полезем, потому что оттуда уже не так хорошо виден домик Хрюки. Вот мы и останемся на этой ветке.

– И что же нам теперь делать, Хрюка? – с глубокомысленным видом спросил Пух и принялся за бутерброды Тигера.

– Спуститься они не могут? – озабоченно спросил Хрюка.

Пух кивнул.

– А ты можешь залезть к ним?

– Могу, Хрюка, и могу спуститься с Ру на спине, но вот с Тигером не выйдет. Мы должны придумать что-то другое, – с бутербродами Тигера он уже покончил и начал уплетать бутерброды Ру.

x x x

Не знаю, придумал ли Пух что-нибудь до того, как дожевал последний бутерброд, потому что не успел медвежонок проглотить его, как к Шести Соснам вышли Кристофер Робин и Иа.

– Я не удивлюсь, если завтра налетит ураган, – вещал Иа. – А то и буран. Если сегодня хорошая погода, это ничего не значит. Это несущ... Как там дальше... Впрочем, не важно. Погода – она и есть погода, и ничего с ней не поделаешь.

– Да это же Пух! – воскликнул Кристофер Робин. О переменчивости погоды думать ему не хотелось: сегодня погода хорошая, вот и славно. – Привет, Пух!

– Это же Кристофер Робин! – запрыгал от радости Хрюка. – Он обязательно что-нибудь придумает.

И они поспешили к нему.

– У нас тут такое творится, Кристофер Робин, – начал Пух.

– И Иа, – напомнил Иа.

– Тигер и Ру забрались на одну из Шести Сосен и теперь не могут слезть вниз и...

– Я как раз и говорил, – перебил его Хрюка, – если бы только Кристофер Робин...

– И Иа...

– Если бы только Кристофер Робин был с нами, мы бы обязательно придумали, как снять их с дерева.

Кристофер Робин поднял голову, посмотрел на Тигера и Иа, попытался что-то придумать.

– Я думаю, – тараторил Хрюка, – если Иа встанет под деревом, Пух встанет на спину Иа, а я встану на плечи Пуха...

– А если спина у Иа возьмет и сломается, мы все будем громко смеяться. Ха-ха. Смешно, конечно, – покачал головой Иа, – но толку от этого никакого.

– Ну, – стушевался Хрюка, – я только подумал...

– Если мы с Хрюкой встанем тебе на спину, она у тебя сломается? – в изумлении спросил Пух.

– Конечно, любопытно проверить, сломается или нет. Заранее-то не скажешь.

– Ага! – только и сказал Пух, и они все вновь начали думать.

– У меня идея! – после долгой, долгой паузы воскликнул Кристофер Робин.

– Слушай внимательно, Хрюка, – повернулся к поросенку Иа. – Может, тогда и ты поймешь, что нам надо сделать.

– Я сниму курточку, каждый из нас возьмется за краешек и мы растянем ее. И Ру с Тигером смогут на нее спрыгнуть. Когда они упадут, куртка спружинит, чуть подбросит их вверх, они снова упадут на нее и совсем не ушибутся.

– Наша задача – спустить Тигера вниз так, чтобы при этом никто не ушибся, – назидательно указал Хрюке Иа. – Хорошенько запомни это, Хрюка, и с тобой все будет в порядке.

Но Хрюка не слушал, потому что ему не терпелось вновь увидеть синие подтяжки Кристофера Робина. Однажды он уже видел их, когда был еще совсем маленьким, и так разволновался, что ему пришлось лечь спать на полчаса раньше, чем обычно. И с тех пор он частенько задавался вопросом, действительно ли они такие синие и подтягивающие, как ему показалось. Поэтому, когда Кристофер Робин снял курточку и Хрюка увидел-таки подтяжки, он даже проникся к Иа дружескими чувствами и, взявшись за край курточки, тепло улыбнулся ослику. А Иа в ответ прошептал: "Я не говорю, что произойдет Несчастный Случай, вовсе нет. Странные они, эти Несчастные Случаи. Предугадать их невозможно. Происходят, и все тут".

Когда Ру понял, что от него требуется, он ужасно оживился и закричал: "Тигер, Тигер, мы будем прыгать! Мой прыжок будет, что полет! Умеют тигеры так прыгать? – а потом глянул вниз и пропищал. – Я лечу, Кристофер Робин!

И Ру прыгнул – прямо на середину куртки. Подлетел вверх чуть ли не на ту же высоту, с которой прыгнул, вновь приземлился на куртку и продолжал подпрыгивать и приземляться, вереща: "Ой!" – пока, наконец, не остался лежать на ней.

– Вот здорово! – воскликнул Крошка Ру, и его опустили на землю.

А Тигер тем временем вцепился когтями в ветку, на которой сидел, и твердил себе под нос: "Для Прыгающих Животных, вроде кенгуру, это пара пустяков, а для Плавающих Животных, вроде тигеров, – нет". И он подумал о том, как лениво скользит по воде, улегшись на спину, или гребет лапами, переплывая от одного острова к другому, и понял, что только этим и должен заниматься Тигер.

– Прыгай! – крикнул Кристофер Робин. – Все будет хорошо.

– Одну минуту, – отозвался Тигер. – Кусочек коры попал в глаз, – и он нервно заерзал на ветке.

– Прыгай, это просто! – пропищал Ру.

И внезапно Тигер понял, что действительно, падать вниз очень даже просто. Падаешь себе и падаешь.

– Ой! – крикнул он пролетающему мимо него стволу дерева.

– Внимание! – предостерег Кристофер Робин остальных.

Что-то стукнуло, что-то треснуло, и на земле под сосной образовалась куча-мала.

Кристофер Робин, Пух и Хрюка поднялись первыми, потом подняли Тигера, а уж в самом низу, подо всеми оказался Иа.

– Как ты, Иа? – озабоченно спросил Кристофер Робин, – Не ушибся?

Он ощупал ослика, стряхнул с него пыль, помог встать на все четыре ноги.

Иа долго молчал. Потом спросил: "Тигер здесь"?

А где еще мог быть Тигер, к которому уже вернулось обычное прекрасное настроение.

– Да, – ответил Кристофер Робин. – Здесь.

– Что ж, поблагодарите его от моего имени, – пробурчал Иа.

Глава 5,

В КОТОРОЙ У КРОЛИКА ВЫДАЕТСЯ ТРУДНЫЙ ДЕНЬ,

А МЫ УЗНАЕМ, ЧЕМ ЗАНИМАЕТСЯ ПО УТРАМ КРИСТОФЕР РОБИН.

Кролик сразу понял, что ему предстоит очень трудный день. Проснувшись, он ощутил собственную значимость, словно все в этот день зависело только от него. Идеальный, знаете ли, день, для того, чтобы что-то организовать или вывесить некое объявление за подписью "Кролик", а потом обойти всех и узнать, что они думают по этому поводу. Да что еще делать в такое прекрасное утро, как не прибежать к Пуху и сказать: "Очень хорошо, я сообщу Хрюке". А добравшись до Хрюки, сказать: "Пух думает... но, может, сначала мне следует переговорить с Совой". Короче, в такой день все бы признали, что в Лесу есть Главный, то есть он, говорили бы: "Да, Кролик" и "Нет, Кролик" – и ждали, что же он им скажет.

Он вышел из дома, принюхался к теплому весеннему воздуху и задумался, с чего же начать. Дом Кенги находился ближе других, и в доме Кенги жил Ру, который лучше всех в Лесу говорил "Да, Кролик" и "Нет, Кролик". Но с недавних пор там поселился другой зверь, странный и прыгучий Тигер, из тех тигеров, которые всегда перед тобой, когда ты показываешь им дорогу, но обычно исчезают непонятно куда, когда ты, наконец, приходишь в нужное место и гордо заявляешь: "Вот мы и прибыли"!

"Нет, к Кенге не пойду", – задумчиво пробурчал себе под нос Кролик, покручивая усы на ярком солнышке. И чтобы доказать, что не пойдет, повернул налево и затрусил в другом направлении, к домику Кристофера Робина.

"В конце концов, – продолжал рассуждать Кролик. – Кристофер Робин всегда полагается на меня. Он любит и Пуха, и Хрюку, и Иа. Я их тоже, конечно, люблю, но ума то у них совсем ничего. И это все знают. Он, разумеется, уважает Сову нельзя не уважать того, кто может произнести по буквам слово ПОНЕДЕЛЬНИК, пусть даже и с ошибками, но произнести слово по буквам – это еще далеко не все. А бывают дни, когда умение произносить Понедельник по буквам и вовсе ерунда. Кенга всегда занята – приглядывает за Ру, Ру – совсем маленький, а Тигер – слишком прыгучий, так что толку от него мало. Поэтому, если разобраться, Кристоферу Робину и обратиться-то больше не к кому, кроме как ко мне. Пойду вот и узнаю, не надо ли для него что-нибудь сделать, а потом возьму да и сделаю. Удачный выдался день для настоящего дела".