Текст книги "Шерлок Холмс и Доктор Ватсон"

Автор книги: Ал Райвизхем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

– А теперь, мерзавцы, в смысле уважаемые заключенные, в мегафон прокричал Джонсон, вы все получите по ножику и будете сражаться друг с другом. Караульные выпустят только одного из вас, того кто останется в живых! Заключенные замерли, переваривая услышанное, и только двое из заключенных принялись хохотать.

– Ты только подумай, нас ведь могут посчитать за заключенных, – гоготал один.

– Да, это было бы очень смешно! – смеялся другой.

На деле все оказалось еще смешнее.

– Чего? – переспросил у них караульный, тот самый на которого десять минут назад обрушились с упреками наши герои. – Вы на самом деле не заключенные, а члены комиссии?

– Ага, – закивали головой те.

– Может вы расскажете историю про вашу тяжелобольную тещу, тогда может быть я заплачу, – ехидно поинтересовался караульный.

– В чем дело? – возмущенно спросил Джонсон, услышав шум.

– Мистер Джонсон, эти двое утверждают, что они члены комиссии, – виновато развел руками караульный. – Якобы они купили одежду у заключенных.

– Ха-ха-ха! – загоготал Джонсон. – Значит вы члены комиссии?

– Да! – пояснили те.

– Ха-ха-ха! – еще громче загоготал Джонсон. – Вот умора! Да вы ребята, я погляжу шутники! Тут до вас был один такой, все говорил, что он журналист, приехал брать интервью, но потерял пропуск на выход из тюрьмы и все возмущался, что его водворили обратно в камеру смертников. Над ним смеялась вся тюрьма дня два, пока его не вынули из петли, но вы ребята еще покруче будете, как погляжу! Ха-ха-ха! Пойду расскажу это членам комиссии, – хрюкая от душившего его смеха сообщил Джонсон.

– Сэр, но что мне с ними делать? – спросил караульный.

– Выдать по ножику и вперед на «Олимпийские игры»! – распорядился главный констебль и поднялся к членам комиссии.

Его рассказ был встречен дружным хохотом, еще более усилившегося когда еще один заключенный, в котором Холмс и Ватсон с удивлением узнали Лестрейда, попытался заявить, что он тоже член комиссии и, что он тоже купил робу у заключенного, а потому пускай его пропустят на волю. Узнав в чем дело, начали смеяться и заключенные.

– Я тоже член комиссии! – завопил еще один зек.

– И я! – отозвался еще один.

– И мы! – дружным хором проорали все остальные зеки.

Хохот, стоявший в подвале разносился по всей тюрьме.

– Начинай! – хохоча, заявил Джонсон.

Начавшаяся затем сцена в стиле фильма «Крутые стволы» приковала внимание почти всех членов комиссии кроме наших бесстрашных героев. Брызги крови, ну разве что, только не долетали до комнаты комиссии. Не прошло и трех минут, как в центре сцены стоял только один заключенный. Обернувшись перед тем, как покинуть комнату Ватсон с удивлением узнал в нем Лестрейда, но тут же вспомнил, как Лестрейд брился по утрам, ежесекундно рискуя остаться без уха, либо без артерии и подавил вырвавшийся было возглас. Холмс выскользнул еще раньше.

– Застегнуть ширинку! – деловито скомандовал Холмс караульному на выходе из тюрьмы и, пока тот ковырялся, громко сопя и придыхивая, выскользнул наружу. Ватсон поднял глаза и уставился с тяжелым ненавидящим взглядом караульного.

– Почему не спрашиваете пропуск! – деланно возмутился Ватсон и ударил караульного в пах. Тот согнулся пополам, но еще успел услышать сказанное напоследок доктором.

– Я еще вернусь, – пригрозил Ватсон в стиле Шварценеггера. Караульный охнул и потерял сознание.

– Свобода! – радостно выдохнул Ватсон, широко вдыхая воздух грудью.

Впереди маячила спина Шерлока, деловито суетившегося у чужой автомашины, стоявшей около тюрьмы.

– Куда мы направляемся? – спросил Джон у своего напарника – секретного агента.

– Вперед к приключениям! – безапелляционно ответил тот. – Только вот кое с кем разберемся, – предложил он.

– Это с Джонсоном что ли? – догадался Ватсон. – Но мы же не Ганнибалы Лекторы из «Молчания ягнят», чтобы так мрачно заканчивать вторую часть, – удивился Ватсон.

– А кто сказал, что я его собираюсь убивать? – в свою очередь удивился Холмс. – Я только собираюсь покататься, – заявил он Ватсону.

Катался он недолго, часа полтора. А на следующий день все газеты пестрели аршинными заголовками о том, что констебль Джонсон ухитрился сбить на своей машине не много ни мало аж целых семнадцать старушек.

– Это самая страшная весна в этом году, – заявляла заметка в «Таймс».

– Полоумный констебль учится кататься! – гласила Морнинг Стар.

– Где он нашел столько старушек? – вопрошала Сохо ньюс.

– Весна на Заречной авеню, – сообщала Сплетни-ньюс.

– Холмс, ну черт меня возьми! – вскричал Ватсон, внимательно прочитав газеты. – Я не могу поверить в это! – он взмахнул газетой с душераздирающими фотографиями семнадцати старушенций. – Вы отсутствовали всего полтора часа, а успели натворить дел лет на пятнадцать-семнадцать!

– А, Вы про эти «семнадцать мгновений весны», – ухмыльнулся Холмс. – Это же элементарно! Я поехал в морг, там представился членом комиссии по расследованию убийств, выкрал тела семнадцати «божих» одуванчиков и раскидал их по всей округе. – Теперь эта сволочь будет вытирать руки об занавески в тюремной камере, – радостно улыбнулся он. – Я еще успел заехать на почту и послать посылку на его имя в камеру с хитроумными приборами доктора Кукуя, если голова есть на плечах, выберется.

– А если нет, то кончит как Лестрейд, – констатировал Ватсон, просматривая остальные газеты, в которых говорилось о том, что наконец найден Джек-Потрошитель и большая детская фотография Лестрейда на горшке.

– Вы правы, мой дорогой друг, – воскликнул великий сыщик. – Но теперь-то, мы можем зажить спокойной жизнью на Бейкер-стрит!

Ватсон с ним с радостью согласился.

– Вот тут-то они ошибаются! – подумал автор. – Их еще ждет часть III «Собака Баскервилей».