Текст книги "Иннокентий 2 (СИ)"

Автор книги: Ал Коруд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

– Что же сразу не сказал!

– Так, вы не дали!

Мужик заграбастал все бумаги и кивнул в сторону двери.

– Не надо «бегунка», документы получишь после обеда. Свободен!

Вот так, благодаря русскому национализму Васечкин с помпой вылетел с хорошо насиженного места. По собственному желанию. В ТАСС его уже ждали. Спасибо Сикорскому и деду настоящего Васечкина. Которого, оказывается, там знали и помнили. Кроме перспективной работы, в первую очередь перспективной для «голубой мечты поэта» в его кошельке завелись неплохие деньги. Камера со штатным объективом принесла ему почти тысячу двести целковых. Приличная жизнь в столице стоила дорого. Не для того он и попал назад в прошлое, чтобы мыкаться по углам и считать последнюю копеечку.

Лиха беда начало!

– Мы едем к друзьям на дачу. Молчи, я знаю, что ты свободен.

– Просто хотел смотаться на выходных в родной городок, пока на работе не запрягли.

– Ничего, на неделе съездишь. В выходные дни в поездах давка и сплошные очереди.

Иннокентий соображал. И в самом деле, столица поедет в провинции, в воскресенье обратно. Плюс «колбасные поезда». Надо учитывать местные реалии. Он ведь и сам помнил, как в пятницу были забиты все магистрали в Подмосковье. «Коренные жители столицы» стремились к себе на родину. Сам он, как устроился в Москве, такой дурью не маялся. Клубы, загородные дачи друзей или подруг. Один раз живем.

«Да ладно?»

– На машине поедем? Тогда с ночевкой.

– У соседей заночуем, это моей приятельницы дом. Он сейчас свободен, если не боишься ночной прохлады.

Кеша залыбился:

– Мы найдем способ сделать её горячей?

Сентябрь выдался теплым, но все равно по ночам уже было прохладно. Так что пришлось ему метнуться на Рижский рынок и купить «бабушкину» кофточку приличного вида. С одеждой возник некоторый напряг, но тратить зря доставшиеся от продажи немецкой фотоаппаратуры деньги не хотелось. Да и мясо на шашлык он взял тут же. Не сильно дороже магазинского. Зря он пренебрегал рынком. Иногда это выгодней, чем мотаться по магазинам.

– Знакомьтесь, это Иннокентий! Он сегодня сделает у вас репортаж.

Все-таки не самая плохая у него профессия. Не верхний уровень для столицы, но для обычного человека в чем-то загадочная. То есть оставляет простор для «развешивания лапши». Фотографы в столице ведь работают и в театрах, издательствах, и даже в Кремле. Васечкин вежливо поручкался с приехавшими раньше их гостями и хозяином. Сама дача принадлежала молодому бородачу Михаилу Вторыгину. Насколько успела просветить по дороге Вероника, тот подвизался на культурном поприще и был старым другом их семьи.

«Однако, много денег культура в Союзе приносит!»

Оглядывал с интересом расположение загородного дома Кеша. Участок просторный, забор только со стороны дороги. Дальше сад и кустарники. В полузапущенном состоянии. Никаких грядок и газонов. Стиль «деревенский». Но беседка и площадка для пикника в наличии. За деревьями можно видеть дома соседей. Такого же стиля и, похоже, что и времени. Как минимум лет двадцать этому загородному поселку.

Васечкин выгрузил мясо. Специально для шашлыка выбрал свиную шейку. Михаил одобрительно кивнул и взялся за готовку. В большой кастрюле уже мариновались в простокваше ребрышки. Для мяса пойдет какой-то хитрый соус. Кеша же достал камеру и сделал несколько пристрелочных снимков. Женская часть коллектива тут же вспомнила, что они не накрашены и не причесаны, «и вообще не готовы», тут же ускакав в дом. К Иннокентию подошел один из гостей. Симпатичный блондин в спортивном и явно импортном костюме. Вероника представила его как Олега Разумовского, сослуживца и бывшего однокурсника.

– Хорошая камера. Такая и заграницей стоит немало.

– Пока не жалуюсь. Но все равно качество снимка зависит от ручек, к ней прилепленных.

Они оба улыбнулись. Олег производил впечатление дружелюбного человека, был гибок и спортивен.

– Где трудишься? А то Ничка долго скрывала твою персону от нас. Мы о тебе ничего не знаем. Прямо человек-загадка!

К ним подошли еще два приятеля Смирновой еще по временам учебы МГИМО. Судя по одежде, ребята не из простых. Ну так в такое сладкое заведение со стороны на учебу не берут. Иннокентий внезапно понял, что сегодня он сделал еще один шаг вверх по бесконечной лестнице.

– Сейчас работаю в ТАСС.

Судя по лицам, Иннокентий впечатление произвел. И неважно, кем ты там устроился. Громкое имя уже о себе говорит.

– Тогда понятно, – кивнул начинающий лысеть парень в очках. Кеша припомнил, что его зовут Игорем Сориным. – Кого попало, туда не берут. Ну, Вероника и деловаха. Ни полслова!

– Мужчины, – к ним подошла эффектная шатенка с роскошной гривой волос, – а не сделать ли нам, пока все еще в форме, групповой снимок?

– Я только за, – согласился Олег. – Где Марина?

– Где всегда. У зеркала. А ты что подумал?

– Да ну тебя, Зина!

Иннокентий оказался человеком сообразительным. Использовав старый штатив, купленный по случаю на блошином рынке, он включил автоспуск и сделал несколько кадров. Затем его, как и остальных припахали носить воду в баню. Та уже нагрелась, и Михаил пригласил желающих попариться.

Зинаида, супруга Игоря кокетливо повел плечом:

– Как, вместе париться пойдем?

Иннокентий не потерялся, пусть считают, что он жизнерадостный лоботряс:

– Можно и вместе. Так точно будет веселей.

И тут же получил подзатыльник от Вероники:

– Обойдешься! Дамы вперед!

Разумовский посмотрел вслед бывшей однокурсницы, едко заметив:

– С ней не забалуешь!

– Ничего, и не таких кобылок обкатывали.

Стоящий рядом Игорь лишь усмехнулся. Странно, ничем не примечательный очкарик в жены взял самую фигуристую красотку. Или дело тут не в его внешности?

– Мужики, – рядом нарисовался третий гость худой, как Кощей Павел. – Пока дамы парятся, не принять ли нам на грудь?

– Перед баней? – с сомнением посмотрел на него Кеша.

– Сухого белого вина, – пояснил любитель Бахуса. – Выводит вредные вещества из организма.

– Да ну?

Олег толкнул Иннокентия вбок:

– Ты его слушай. Он у нас целый кандидат наук!

– Ага, пьем, значит, сегодня по научно выверенному плану.

Разгоряченные предстоящим мероприятием мужчины весело загоготали. Похоже, что новоиспеченный хахаль их старой подруги пришелся ко двору.

Иннокентий вскоре отошел по надобностям. Кроме примитивного санузла в доме имелся и уличный. Внезапно оказалось, что оттуда отлично просматривается небольшой пруд, куда вели мостки из бани. Ветки кустарника облетели, не мешая обзору. Он уже поворачивал на тропу, когда заметил два обнаженных женских тела, несущихся принять холодную ванну после парилки. Ох, ты, жопа, золотая ручка! Две головы, одна каштановая, другая белобрысая вскоре показались на поверхности пруда.

Вскоре две дамы начали выходить из воды, показывая во всех статях свои прелести. У Кеши перехватило дыхание и началось шевеление в штанах. Если тело Вероники Кеша уже успел изучить довольно подробно. Правильной формы, но уже чуть подвисшая грудь сочеталась в ней со стройной талией и точеными ножками. А вот Зинаида его напрочь удивила и даже восхитила. При невысоком росте совершенно роскошная фигура. Правильно говорят, что маленькие куколки совершенней. Груди не менее третьего размера так и торчали двумя наливными бутылями вперед, как будто в порножурналах, а округлой заднице позавидовала бы любая фитоняшка из будущего. Иннокентий захлопнул рот:

«Ежмень меть! Не хватало еще перевозбудиться при всех!»

Но про себя Кеша бы отметил, что с удовольствием провел бы время в бане сразу с обоими барышнями. Вот такая он аморальная сволочь! Ничего святого за душой!

Глава 12

Дачные посиделки

– Класс!

Игорек откупорил еще одну бутылку сухого. Паша оказался прав. После белого вина с тела потекло, как с поросенка. Иннокентий выждал еще немного, затем выскочил из парной и стремглав помчался к водоему. Искупаться в холодной воде после знойного жара – чисто русское удовольствие, достойны которого были немногие.

«Здорово придумали с прудом!»

За ним рискнул выскочить лишь Олег. Интеллигентные любители винца только бросили вслед:

– Сумасброды! Вода же ледяная!

– Ох, хорошо!

Иннокентий долго плавать в стылой водичке не стал. Окунулся и хватит! Давно он так забавно не проводил время. Эх, русская банька, что может быть лучше тебя? Да еще в приятственной компании. Разве что наличие в парной не менее горячей подружки? Олег отфыркивался:

– Еще заход?

– Без проблем!

По пути в парную они перехватили по стаканчику. Кто бы знал, что можно вместо кваса использовать «сухач». Баня встретила горячим паром и запахом березовых веников. Век бы таким дышал и наслаждался!

– Ты где так мышц набрался, Кеша? Геракл, да и только!

Они потихоньку одевались в небольшом тамбуре, приходя в себя. Олег также оказался парнем спортивным и видным, но в массе заметно уступал Васечкину.

– Гиря.

– И только?

– Самбо и гимнастика.

Олег хмыкнул:

– Порядок. Наверное, с таким крепышом рядом Нике и лучше. Знаешь, были у нее до тебя какие-то доходяги.

– Она не рассказывала.

– Да что там вспоминать. Хлюпики! Даром что карьеры с помощью папаш сделали.

– А ты?

Олег сел на лавку и достал бутылку с минералкой:

– А я не отрицаю. Но и сам усилий приложил. Три языка, два экономических направления. Протекция она же хороша до некоторого предела, дальше ты уж сам лапками бей, карабкайся. Иначе ничего не добьешься в жизни.

– Уважаю! Сам такой.

Блондин бросил заинтересованный взгляд:

– То есть фотокор ТАСС – это не предел?

– Так и там есть куда развернуться. Я прав, друг мой?

Последнюю фразу Кеша произнес по-английски. Олег автоматически ответил на нем же.

– Конечно, как скажешь.

Затем удивленно уставился на Иннокентия. Тот лишь усмехнулся:

– Итс окей? Ком, камераден.

Начали закусывать в саду. Ребрышки как раз поспели, источая безумный запах настоящего мужского счастья. Шашлыки понемногу доходили, швыркая на горячие угли избыточным жиром. Аромат жареного мяса всех сводил с ума, поздняя зелень и соленые огурчики украшала тарелки, как и нарезанный женщинами простой овощной салат. По сравнению с двадцать первым веком не хватало лишь разнообразия соусов.

Но в сентябре быстро вечереет, резко потянуло прохладой, стало зябко. Потому субботняя гулянка постепенно переместилась в просторную комнату двухэтажного здания. Если снаружи дача еще производила впечатление нестандартной архитектурой, то внутри не было ничего особенного. Заурядный и поживший свое дом с давней историей. Половицы поскрипывают, стены требуют ремонта. Часть стекол в окнах с трещинами. Похоже, что Михаил за домом особо не следил, как и за садом.

В голову пришла мысль, что и не он покупал сей участок, а скорее всего получил в наследство. В будущем Иннокентий с таким не раз сталкивался. Заросший бурьяном старый участок новые столичные хозяева тут же переделывали в зону отдыха, а вместо СНТшной халупы ставили нормальный дом, устраивали газон и зону барбекю. Зачем им еще корячиться на даче после сложных московских будней?

Но на поверку все оказалось вовсе не так. Михаил его банально получил. От государства. Совершенно бесплатно. За какие-то там заслуги и членство в Союзе художников. Оказывается, в Советском Союзе можно было и так!

«Время великой халявы!»

Видимо, его удивление не осталось незамеченным. Публика, плотно закусив и выпив, вольно расселась на креслах и кушетках. Разбилась на небольшие группки по интересам. Мужики причащались коньячком, Васечкин решил не отставать. Возможно, что с этой компашкой ему еще не раз время проводить. Пока он не заметил с их стороны антагонизма и нестыковок. Такое сразу ощущаешь нутром. Если его еще и не приняли в «свой круг», то не отторгали точно. Несмотря на общую мажористость продвинутые советские люди были намного проще, чем в будущем.

– А чего ты удивляешься, Кеша? Миша еще не так плотно присел, как иные, – на разливе в компании сидел Павел. Получалось у него это очень ловко. Тютелька в тютельку! Сразу заметен опыт ученого человека!

– То есть можно еще лучше?

– Это тебе тогда в писатели! Они у нас как раз в соседнем поселке.

– Опа! Территориальное разделение по труду?

Народ завис на секунду, а затем захохотал. Кеша уже заметил, что его шутки здесь хорошо принимаются. Публика образованней.

– Да нет, просто так звезды у распределяющей организации сложились.

– Или наличие электрических сетей, – мудро заметил Игорь.

– А писателем хорошо быть?

– Если за тебя подпишутся нужные люди, и ты будешь идеологически грамотные вещи писать. Тогда добро пожаловать в Союз писателей, там получишь пожизненную ренту в виде постоянных изданий. Плюшек еще вдобавок разных накидают. Квартира, пропуск в ресторан и может даже быть дача в элитном месте. Как же, они должны творить в тишине и покое.

– Ну, это ты махнул! Не обязательно партийные лозунги на бумаге выводить, – не согласился с Павлом Олег. – Можно и просто хорошо писать. Стругацких ведь приняли в Союз писателей. Еще в шестьдесят четвертом. И даже Окуджава там, и никто от этого факта не умер.

– Тогда время такое было… – философски заметил Игорь, не открывая при этом сущность «оттепельного» периода. Кеше он своим грамотным подходом ко всему все больше и больше нравился. – И заметь, они до сих пор популярны.

– Ага, только вот хрен их книги достанешь.

Иннокентий скромно поинтересовался:

– А чего допечатать тогда не могут? Раз спрос есть.

Народ начал ухмыляться. Хозяин же пододвинул табуретку ближе, присоединившись к мужской компании, и брякнул:

– Тогда спрашивается, на какой бумаге печатать тех, кого не покупают. Но издавать необходимо потому, что они состоят в Союзе писателей.

– А зачем их тогда издавать?

Сейчас лица у всех стали на редкость заинтересованные. Как будто Кеша задал совсем уж простецкий вопрос.

– Правильно Ника говорит, что ты детство заграницей провел.

– Я не слышал.

– И английский у него со штатовским акцентом. Я бы даже сказал с южноштатовским прононсом, – добавил огня Олег. – Не ниггер, а ниггааар. Так нас, кажется, учили, помните?

Иннокентий улыбнулся и развел руками.

– Братцы, ничего добавить не могу.

Он и предполагать не мог, насколько превратно его поймут советские граждане образца 1976 года, решив, что его родители работали на советскую разведку. Из Союза его малого выпустить точно не могли, так что родился он, по всему видать, уже в стране победившего капитализма. Вот такие пертурбации возникают в головах людей, с детства воспитанных на шпиономании. Но зато все несуразности и странности белобрысого крепыша оказались наглядно разъяснены, и его приняли в свою компанию на равных.

И Васечкин даже не подозревал, насколько важным сие действо окажется для его дальнейшей судьбы.

– Не пора ли нам освежиться, господа?

В комнате стало душновато, мужчины вышли во двор. Кеша накинул на себя купленный на рынке вязаный реглан. На него тут же обратили внимание.

– Деревенский стиль только входит в моду, – громко продекламировал поддатый Игорек. – А наш пострел везде поспел!

– Да я так… – скромно улыбнулся Иннокентий. Вот так вот, покупаешь, лишь бы было, а оказываешься в тренде. «Свитер брата».

Дышалось на улице на редкость легко и бодро. На западе догорал красными блестками закат, ветра не было. Пахло прелой землей и листвой. Последние дни «Бабьего лета»!

– Лучше скажи, когда фотки будут готовы?

А вот здесь Васечкин задумался. Лаборатории Геннадьевича под боком нет. Как там дела с печатью обстоят в ТАСС неизвестно. Разве что в Заволжске попросить стариков проявить и напечатать.

– К концу недели Веронике передам. Мне необходимо кое-куда съездить.

– Лады. Хоть свой фотограф у нас появился. А то камер накупили, а снимать некому.

Иннокентию стало любопытно:

– Олег, а как ты мой акцент просек?

– Так нас учили в МГИМО. Мы много чего там интересного проходили.

До Васечкина внезапно дошло:

– Вы и на разведку, получается, работаете?

– Братец, ты как будто вчера родился. И Ника в этом также участвует.

Кеша усмехнулся:

– Так вот почему меня по ночам пытают. Информацию, значит, выбивают.

Шутку на грани фола приняли весело. Общество тут собралось более раскомплексованное, что Кешу откровенно радовало. Надоело постоянно следить за словами. Вечно он чего-нибудь ляпнет из арсенала будущего.

– Ребята, а помните, как нас полковник учил допросы проводить?

– Ага. Скажите слово плиз, а затем стукнете допрашиваемого по морде. Но все должно быть вежливым.

– И склонение слова фак ю.

– Мне больше понравился кокни. Фок ю!

Иннокентий немного замешкался на улице, очищая налипшую грязь с ботинка, и потому услышал разговор, идущий на веранде. Дамы выходили туда курить. Голос принадлежал Зинаиде:

– Ты бы видел его тело! Настоящий Аполлон! Ничка знала, кого хватать. Я и сама бы не отказалась…

– И что, у него все такое большое? Зиночка, там же от холодной воды все скукожилось.

– Тая, я лучше тебя знаю, как оценивать подобные показатели. Но скажу одно. С Кешей прямо сейчас в койку прыгну.

У Васечкина загорелись уши. Он хоть и не был ханжой, своего шанса не упускал, но в настоящий момент вовсе не был готов идти налево. Ага, сейчас, она прыгнет! Чтобы потом эта Зиночка растрепала обо всем подругам, сколько и в какой позе её поимели? Нет уж, в данном деле стоит думать головой, а не иным местом.

Вечер уже перешел за экватор. Кеша также неплохо «нагрузился» и даже не сразу понял, как у него в руках оказалась гитара. До этого их песнями развлекал хлебосольны хозяин.

– Здравствуйте, девочки,

Здравствуйте, мальчики,

Смотрите на меня в окно

И мне кидайте свои пальчики, да

Ведь я сажаю алюминиевые огурцы,

На брезентовом поле.

«Ежмень меть! Я же не умею играть на гитаре!»

Но пальцы пусть и не очень умело, но перебирали струны и бегали по ладам. Неужели это память Васечкина старого? Оказывается, имелись у него таланты. Да и голос не подкачал. Такой баритонистый с легкой хрипотцой. Но зачем петь именно Цоя? Петров увлекался группой «Кино» в молодости, видать, память на песни. Один из немногих советских рокеров, востребованных во все времена, был популярен и в их сраном городке.

– Такая чудесная песенка. И звучание роковое. Кеша, откуда?

– Не помню. В провинции как-то услышал, чуть слова переставил.

Михаил с интересом посматривал на ухажера Вероники. Где та отыскала такого чудесного парня? В нем столько странных противоречий и тайн!

– Знаешь еще чего-нибудь?

Иннокентий задумался, а затем выдал. Вот нравился ему «Король и Шут». От резкого звучания и необычной мелодии, а уж тем более слов, все малость протрезвели.

– С головы сорвал ветер мой колпак

Я хотел любви, но вышло всё не так

Знаю я ничего в жизни не вернуть

И теперь у меня один лишь только путь

Разбежавшись, прыгну со скалы

Вот я был и вот меня не стало

И когда об этом вдруг узнаешь ты

Тогда поймешь, кого ты потеряла

Быть таким, как все с детства не умел

Видимо, такой в жизни мой удел

А она да что она? Вечно мне лгала

И меня никогда понять бы не смогла

Разбежавшись, прыгну со скалы

Вот я был и вот меня не стало

И когда об этом вдруг узнаешь ты

Тогда поймешь, кого ты потеряла

Гордо скину плащ вдаль направлю взор

Может, она ждет? Вряд ли Это вздор

И издав дикий крик камнем брошусь вниз

Это моей жизни заключительный каприз

Разбежавшись, прыгну со скалы

Вот я был и вот меня не стало

И тогда себя возненавидишь ты

Лишь осознав кого ты потеряла

Кого ты потеряла

Кого ты потеряла

Замолкли последние аккорды, Кеша подул на пальцы и сморщился. Игорь поднялся с места и пьяно похлопал ладошками.

– Кеша, это было нечто! В жизни подобного не слышал!

– Браво!

Зина стояла напротив, и её глаза сейчас горели совершенно блядским огнем.

– Я тебя обожаю. Спортсмен, фотограф и еще поет. Ничка, сдай его мне в аренду. Бери что угодно!

Ника возмущенно возразила.

– Ну, вот еще! Он мне самой пригодится.

У блондинки также загорелись глазки, обещая суженому весьма жаркую ночку. Выпивка, хорошая молодая компания, все это способствует безудержному сексу. Иннокентий невольно облизнул губы.

«Такая корова нужна самому!»

Народ в целом размяк. Тая открыто обминалась с Михаилом. Что соединяло юную красотку с длинной русой косой и опытного художника, было непонятно. Но их планы на ближайшие часы были предельно ясны. Вероника показала ключ от соседнего дома, Игорь, совершенно не стесняясь обнимал свою дражайшую Зиночку за выпуклости.

– Предлагаю тост! – Павел внезапно очнулся и недрогнувшей рукой начислил всем. – За жизнь после смерти!

Иннокентий резко остановился и задумался. Что-то показалось ему в этих словах странным…

Глава 13

Дома

Странно, что в этом будущем прошлом он мог назвать Заволжск именно таким словом. Пусть тот Иннокентий родился и вырос в деревне, но взрослую и такую короткую жизнь начал в этом городке. Все-таки его убили или это трагическая случайность? Странно, но мысли о смерти начали посещать Кешу после той проклятой песни КиШа.

«Ты уже умер! Так какого черта?»

Вставала дилемма – вести себя и дальше, как некий призрак, попавший в семидесятые годы случайно, или вмешиваться в ход истории? А разве своим появлением он уже не сделал так? Что-то целый год Иннокентию подобные мысли в голову не лезли. Некогда было или плевать? Тогда зачем это сейчас, ежели масть в руки пошла?

В мерном колыхании вагона и под стук колес хорошо думается. И юный пожиратель сердец москвичек прикидывал, что он имеет на нынешний час и к чему ему стоит стремиться.

Первое – перспективное место работы. Уже как бы имеется. Правда, в ТАСС он успел побывать лишь пару раз. Много народа, четко уловимое ранжирование. Пробиваться и получать халтуры будет нелегко. Но перспективы… Да и престиж для МГИМошной тусовки вещь немаловажная. Некая подспудная мысль, связанная с пьяным разговором, никак не давала Кеше после той вечеринки покоя. Но опять не могла четко оформиться.

Второе – у него имеется, где жить и безраздельно пользоваться хозяйкиным телом. То есть разом сняты две проблемы. Если быть честным, то три, даже четыре. Вероника ведь время от времени дает попользоваться автомобилем, решая проблему с транспортной доступностью. Зато «Москвич» всегда заправлен и помыт благодаря стараниям Кеши. И зачастую он и забирает с работы свою девушку.

Кстати, а кто она ему? Вроде как официально должна считаться невестой. В СССР нравы одновременно проще и суровей. Назвался грибом, полезай в кузов! Но здесь Москва и более раскрепощенные, сытые семидесятые. Одинокая дама под тридцать не особо кого волнует кроме родителей и соседок пенсионного возраста. Так, в этом недавно построенном доме таких старпеней вроде и нет.

Но проблему стоит хорошенько продумать. Типа знакомства с родителями и прочее. Благо и сама Вероника никуда не спешила. Ждала столько лет и еще подождет. Главное заронить в ней надежду и не давать повода. А с Зиной это сделать будет сложно. Наутро яркая шатенка не раз прилюдно пошутила, что втором этаже больно долго скрипела кровать. Как будто они с Игорьком просто так лежали? Её крики и до них доносились. Вот неймется профурсетке!

Еще одна из решенных проблем привела бы неподготовленного человека из будущего в транс. Но Иннокентий уже год вращался в реалиях «развитого социализма» и потому привык не поражаться пусть и пафосным, но пропахшим нафталином вывертам советского строя. Его уже не удивляли хороший чай и кофе, а также редкие приправы, что не переводились на кухне у гражданки Смирновой. Мало того что раз в две недели он заезжал к ней на работу, увозя с собой вкусно пахнущие пакеты. Вдобавок к регулярным продуктовые наборы полагались к праздникам. Более богатые и насыщенные дефицитом.

Снабжение великой страны имело много особенностей. И если работник рядового предприятия мог получить лишнюю банку сгущенки, то служащий Внешторга палку финской салями или баночку красной икры. И все это по госцене. Закупаться на рынках было удобно, но уже не так выгодно. Кроме богатых наборов множество ништяков подкидывали родители Вероники. Люди также не бедные и неплохо устроившиеся в этой жизни. Москвичом определенно быть выгодно!

Это именно жители столицы первыми осознали прелести грядущего капитализма. Пока братки и новоявленные комсомольцы, выгрызая горло друг другу, делили низ рынка и создавали МММ и кооперативы, чтобы успеть хоть что-то хапнуть, старая гвардия успела похерить настоящие завоевания Союза. Банки, заводы, мощнейшие концерны типа Газпрома, внешнеторговые фирмы акционировались в пользу очень немногих. В их же пользу утекли заграничные ресурсы СССР, а также так называемое «золото партии».

Как происходила дележка миллиардов, никто уже никогда не расскажет. Слишком влиятельные мировые политики получили гешефт с разграбления державы, замазалась практически вся мировая элита. Про бывшую советскую и говорить не стоит. Они продавались оптом и в розницу. Десятки тысяч клерков среднего звена также обогатились. Сотни тысяч поимели долю малую. Любой директор или приближенный к администрации успел хапнуть себе на пенсию.

Продажа акций по завышенной цене, сдача помещений в аренду, использование старых связей для завоза в страну дарового товара, превращенного здесь в курицу несущую золотые яйца. Прибыль исчислялась десятками процентов. Кто в здравом уме от такого подгона откажется? Страну заполонили толпы международных мошенников и проходимцев, христопродавцев и негодяев.

Москвичи же. А что они? Самые успешные перовыми выехали зарубеж, вывозя захапанные капиталы, устроились в уютных местах и жили в свое удовольствие. Мажоры рангом пониже получали неплохие должности и доступ к ресурсам. Они не собирались строить жизнь в «этой стране». Хапали бабла и сваливали по-тихому. Кто-то готовил со школы к этому своих детей, вкладывая в образование. Которое по факту было не хуже, чем в Америках. Никто не работал на собственную Родину и даже не собирался. Бывший СССР был лишь местом стрижки баранов.

«Родина – это где жопа в тепле!»

И потому Иннокентий не питал иллюзий. Все эти мягкосердечные коренные жители столицы в случае чего схарчат тебя и даже не подавятся. Так уж они устроены и воспитаны. Бывшие провинциалы еще хуже. Это он по себе судил. Готовы на все ради своих мещанских целей.

А что, вообще, нужно ему? Чего ты хочешь на самом деле, Кеша?

В таких смурных мыслях Васечкин не заметил, как подкатил к городскому вокзалу. До Заволжска билетов не оказалось, пришлось ехать сначала в областной центр. Так что придется добираться на перекладных. Он подхватил портфель и поспешил на привокзальную площадь. Нужно еще узнать, на какой автобус и где садится. Не успел Иннокентий спуститься, как его окликнули:

– Кеша! Какими судьбами?

Это был Сеня, его земляк по деревне.

– Ты сам здесь откуда?

– Да вот, – Семен кивнул в сторону черной «Волги», – нынче пересел. Руководство вожу. У нас там пути ремонтируют из-за стройки, так приходится отсюда ездить.

– Ага. Вот почему билетов не было, – догадался Васечкин. Вроде уехал из Заволжска в мае, а столько новостей!

– Садись, подвезу.

– Это я удачно зашел.

Васечкин сел на пассажирское сиденье и огляделся. Пусть и не такая модерновая, но «Волга» был комфортной машиной. Широкие, удобные сидушки, есть, куда ноги вытянуть.

– Нравится?

– Ага. Шикардос!

– А то! Жизнь налаживается! Ты как сам?

– Нормально. Нашел москвичку, работу новую в ТАСС.

– Да ты что? – Сеня всегда был жизнерадостен, а сейчас и вовсе светился. Есть такие люди, что искренне радуются успеху других. Без тени зависти.

– Стараемся!

В салоне раздался задорный смех двух здоровых мужиков, у которых все в жизни хорошо.

– Здесь тормознем. Лучшая столовая в районе.

Семен повернул направо и вскоре посреди перелеска показались коровники и характерный для деревни душок.

– Фу!

– Быстро забыл, как родина пахнет!

– Да ну тебя!

Они остановились рядом с колхозной конторой. Из дверей столовой выходили пообедавшие доярки. Одна из них грудастая молодка прикрикнула:

– Ты глянь какой молодец к нам заглянул. Сень, а Сень, ты опять, что ле к Людке со своим обмылком подкатишь?

– Груня, у кого обмылок, а у кого волшебный корень. Ты его потри с любовью и будет тебе щастье.

Доярки грохнули смехом, а Кеша щедро улыбнулся им.

«Узнаю родную деревню. Хлебом не корми, дай позубоскалить!»

– А это что за франт нонече с тобой?

– Иннокентий. Фотокорреспондент из самой столицы.

– Да что вы говорите!

Васечкина изучала дюжина пар женских глаз. Половина еще вполне молодых и еще не потерявших задора. На деревенской работе быстро стареют, больно она жестка к женскому полу. Да и мужикам на ней сполна достается. Иннокентий был одет по моде, в блестящих штиблетах и шляпе.

– Тако, може,т и нас снимет? – Груня была в ударе и начала расстегивать кофточку. – Нам есть что показать трудовому народу.

– Эхма, такого добра и в Москве хватает. Да еще красиво оформленного! В кружевах и панталонах.

– Зато у нас все природное, на парном молочке.

– Спасибо, я подумаю.

Кеша проходя мимо Груни, заметил, что ей и двадцати пяти нет. Нет, в другое время он бы с удовольствием сходил с такой попариться. Но даже вторая жизнь не давала ему развернуться. Обстоятельства!

– Сеня, как хочешь, но я все оплачу. Ты же меня везешь!

– Да мне все равно по пути.

– Знаешь, даже так не каждый возьмет. От всей души!

– Ладно, – засмеялся водитель персоналки, подхватил заставленный тарелками поднос и пошел к свободному столику.

Васечкин также набрался. Когда еще поужинать удастся? Никто его с цветами встречать в Заволжске не будет. Анжеле он позвонил, но точное число не сказал. Да и не было в её голосе особой радости.

– Рассольник хорош! – Сеня подтянул к себе стакан со сметаной, что даже не колыхалась от жирности и быстро освободил его от содержимого. – Чтобы корень стоял! Сегодня с Галкой зажжём. Наконец, её мама к себе уехала.

Кеша улыбнулся. Как мало для счастья надо. Получается, что он еще неплохо устроился. Никто им не мешает. Дом новый, с толстыми стенами, а не коммуналка или панелька, где каждый чих слышен. Он подтянул к себе блюдо с поджаркой и застучал вилкой.

«Обычная столовая в Мухосранске, а кормят лучше, чем в ресторане!»

Вот они странные реалии страны советской. Где густо, а где пусто. И хрен поймешь, чем это регулируется. Наверняка у этих доярок нет проблем с молоком и мясом. И погреб забит овощами. В магазин лишь за хлебом и сахаром ходят. А где-то неподалеку колхоз развалюхи и хрен без соли доедают. Широка страна моя родная!

– Тебя где высадить?

– Если можно, то у «Юпитера».

– Счас быстро, почти по пути.

Они тепло попрощались. Сеня сказал, что если получится, сможет и в область увезти. Он туда часто мотается. Иннокентий оглядел пожухлый бурьян на пустыре и решил не спрямлять. После дождей земля прокисла, не хотелось испачкаться.