Текст книги "Катализатор смерти"

Автор книги: Al Empvill

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Пока я, разинув рот, разглядывал неизвестно откуда взявшуюся гостью, она времени даром не теряла. Тонкие потрескавшиеся губы слегка растянулись в слабом подобии лёгкой улыбки, после чего она положила ладонь на десятую дверь. Которая после этого безобидного жеста самым натуральным образом исчезла, а в образовавшийся проем несдерживаемым потоком хлынула багровая, липкая жижа, больше всего похожая на кровь, которая мгновенно заполнила комнатёнку до самого потолка, если, конечно, у этой комнаты вообще был потолок.

В том, что это и есть кровь, я убедился, когда, едва не захлебнувшись, инстинктивно сглотнул попавшую в рот порцию этой дряни. Попытавшись сделать несколько плавательных движений, я быстро понял, что совершенно не продвинулся вверх. Легкие горели огнём, поскольку набрать в них побольше затхлого воздуха я не успел. Но стоило мне лишь подумать о том, что надо бы как-то попытаться все-таки поплыть вверх, как я заорал от неожиданности, разом выпустив из себя все остатки кислорода.

Сквозь венозные потоки ко мне без особых усилий, слегка взмахнув руками, подплыла та самая девчонка, выглядевшая в кровавых волнах совсем кошмарно. Я не успел даже дёрнуться, как узкие ладони сомкнулись на моем лице и её губы коснулись моих. Ожидавший чего угодно, но только не амурных действий с её стороны, я застыл как изваяние, в то время, как перед моими глазами все поплыло. Кровавая каша вокруг меня как будто исчезла, все, что я мог видеть – огромные карие глазищи, которые смотрели на меня так, словно собирались просверлить две дырки. Собравшись с силами, я неловко взмахнул руками, пытаясь оттолкнуть её от себя…

И открыл глаза, судорожно глотая ртом живительный воздух. И никакой комнаты с дверьми, я лежал в своей кровати, в своей спальне. Цифровые часы флегматично сообщили мне, что ещё только 2:34. Отдышавшись как следует, я сел на кровати.

Ни разу в жизни я ещё не видел настолько реалистичных снов, таких, которые невозможно отличить от реальности. Я чётко помнил каждую деталь сна, а глаза незнакомки вообще не шли из головы. Я не мог отделаться от чувства, что вот сейчас она войдёт в мою спальню, а следом за ней хлынет тот самый кровавый поток. Помотав головой, я отправился в ванную чтобы умыться тёплой водой и попытаться заснуть снова. Но когда я включил свет, то застыл перед зеркалом как вкопанный. Меня буквально парализовало моё отражение в зеркале, где на моих губах виднелся чёткий отпечаток тонких девичьих губ цвета запёкшейся крови…

*      *      *

Думаю, не стоит говорить о том, что утром я был, мягко говоря, помятый и не выспавшийся. Родители даже хотели оставить меня дома, но я, конечно же, мгновенно прикинувшись огурчиком, сказал, что со мной все в порядке, подхватил благоразумно собранный вечером рюкзак и отправился в школу. Конечно, не было никакой гарантии того, что Вилёрова сегодня будет в школе, но, тем не менее, сдаваться я не собирался.

Однако, когда я вошёл в класс и начался урок, я как-то ненадолго забыл обо всех своих планах. По простой причине – места Коляна и Алёнки пустовали.

– Эй, Ромыч, – я толкнул сидящего передо мной Ромку кулаком в спину. – А где Колян и Алёна?

– Да вроде приболели, – шёпотом ответил Ромыч. – Кашляли оба почти всю ночь, родители их дома оставили.

– С фига ли они? Где они могли простудиться по такой жаре?

– Я почём знаю?

– Блин. – Этого только ещё не хватало. Я хотел было спросить номер Алёнки (на самом деле я давно хотел его получить, просто сейчас был удобный момент, типа позвонить, спросить о здоровье и все такое), но взгляд Валентины Вадимовны, нашей учительницы по биологии, направленный в мою сторону, весьма красноречиво дал мне понять, что эти вопросы лучше решать не на её уроке.

Смутная тревога прочно поселилась у меня в мозгу. Перед глазами стояли вчерашние образы смеющейся Алёнки и ругающегося на чем свет стоит Коляна. А ещё в голове обосновалось неясное ощущение, что я упускаю из виду какой-то, на первый взгляд, совершенно неважный факт, но который, тем не менее, является чем-то решающим. И весь остаток урока я все пытался понять, что же это за факт. Но так и не понял.

Стоило звонку умолкнуть, я поднялся и быстрым шагом отправился в коридор. Как-никак, я все ещё надеялся поговорить с Вилёровой. С Коляном и Алёнкой было бы проще, но тут уж ничего не поделаешь, придётся все делать самому.

В кабинете десятого класса почти никого не было, все разошлись кто куда: кто в школьную столовую, кто в ближайший магазинчик купить себе чего-нибудь вроде чипсов или колы, кто просто отирался в коридоре и на улице, кто-то смылся покурить за углом школы. Единственным человеком в кабинете кроме меня была черноволосая, коротко стриженая девушка, стоявшая возле окна и смотрящая куда-то вдаль.

Словом, не нужно было иметь дар экстрасенса, чтобы понять, что передо мной именно та, кого я искал.

– Аня… – Я подошёл к девушке сзади, остановившись где-то в полутора метрах от неё, при этом изо всех сил стараясь, чтобы мой голос не звучал как-то неуверенно или возбуждённо. – С тобой можно поговорить?

– А, новенький… – Она повторила своё вчерашнее приветствие тем же самым пустым, ничего не выражающим голосом. – Разве я вчера недостаточно ясно выразилась?

– Аня, подожди, я пришёл не для того чтоб смеяться с тебя или Кристины. Я правда хочу знать, что произошло. – Клянусь, в тот момент это было чистейшей правдой. Как и то, что, знай я, чем закончится эта история, я бы тогда держался подальше от неё и, скорее всего, вообще перевёлся в другую школу. Тоже подальше отсюда.

– Да ну? – Вилёрова развернулась ко мне, обожгла взглядом невероятно ярких зелёных глаз, резко контрастирующих с черными, как ночь, волосами и бледной кожей. – С чего бы это? Я уже две недели слышу одно и то же: сначала вы хотите поговорить, а потом ржёте у меня за спиной. Вот и скажи мне, новичок, с какого такого хрена я должна опять выворачивать тебе эту историю, а?

– Слушай, – Я на долю секунды замялся, понимая, что, будь я на её месте, тоже не стал бы ни с кем разговаривать. Но это не могло остановить мой интерес. – Я понимаю тебя. Правда. Но, как ты уже знаешь, я тут недавно, и я хочу знать, как все это было на самом деле. Ведь если ты мне не расскажешь, расскажут другие. В своей интерпретации. Я бы этого не хотел. А ты?

Последовала пауза. Вилёрова, казалось, прожигала меня взглядом своих нереально зелёных глаз насквозь. У меня было такое чувство, словно меня просвечивают гамма-лучами. Я собрал всё, что называется силой воли, и смотрел прямо в этот бездонный зелёный океан. Пока не понял, что ещё нескольких секунд этого испытывающего взгляда я просто не выдержу. Но сказать или сделать я ничего не успел. Она заговорила как раз в тот момент, когда я уже открыл рот чтобы извиниться и уйти.

– На самом деле мне уже плевать на тех, кто треплет языком у меня за спиной. Достаточно уже их наслушалась. Ну, раз тебе прям настолько интересно, пойдём-ка в «Лили». С тебя угощение, с меня – история. Гоу, – и она, подхватив свою небольшую сумочку, направилась к выходу из кабинета.

– Что, прямо сейчас? – опешил я. – А уроки?

Аня обернулась, стоя уже возле дверей.

– В бездну уроки. Больше никакой «хорошей девочки Ани». Тебе нужна история или нет? Два раза предлагать не буду.

«Чёрт бы тебя побрал. И меня с моим любопытством тоже».

– Хорошо, сейчас свой рюкзак заберу…

– Окей, во дворе догонишь. Не задерживайся, ждать не буду. – и Вилёрова вышла из кабинета. Я рванул следом за ней, вошёл в свой класс, кое-как побросал вещи в рюкзак, и, не обращая внимания на недоуменные взгляды одноклассников и стараясь не слишком быстро идти, вышел обратно в коридор. Мельком увидев за окном уже знакомую мне короткую стрижку-каре, я направился к выходу из школы. Пусть я пока не знаю, что с Коляном и Алёнкой, но что случилось с Кристиной и Анькой, я сейчас узнаю из первых рук.

*      *      *

– …Вот так все и закончилось, – Анька потянула через трубочку коктейль. – Я очухалась в больнице, мне сказали, что со мной все в порядке, но чувствовала я себя слишком хреново, и меня домой увезли насмерть перепуганные родители. И весь следующий день я провалялась в кровати, то засыпая, то просыпаясь. Пыталась дозвониться Кристине, но её телефон был отключён, а когда я на следующий день пришла в школу, её там не было. И никто не знал, куда она делась. Никто не мог дозвониться ни ей, ни её сестре. А когда ещё через пару дней я пришла к ним домой, оказалось, что квартирка, где они жили с Алисой, пустая. Обеих и след простыл. Так что, – Вилёрова вновь сделала паузу для коктейля, – я без понятия, где она и что с ней. Надеюсь только, что с ней все хорошо. Все-таки никаких следов борьбы в квартире не было, значит они покинули её по собственному желанию.

– А кто сейчас в той квартире обитает? – я все ещё был под впечатлением от услышанного, но, к счастью, мой голос не дрожал и не срывался высокими нотами, как у малолетки, который первый раз выступает на сцене.

– А никто, – Аня пожала плечами. – Родственников у них нет, так что на квартирку никто не претендует. Может, муниципалитет заберёт, может ещё что-нибудь придумают. Но сейчас там заперто, обклеено полицейской лентой и туда никто не заходит.

– Блин. Фигово. – Я отхлебнул содовой (я б с гораздо большим удовольствием заказал себе пива, но в этой кафешке было строго с возрастными ограничениями). – Можно было бы туда сходить как-нибудь. Вдруг нашли бы что-нибудь такое, что могло бы подсказать где они и что с ними.

– Ну, как я уже сказала, туда ходить нельзя. Но… – Анька лукаво улыбнулась, – Я совершенно случайно забыла отдать копам запасной комплект ключей, которые я нашла в комнате Алисы. Так что, – ещё один лукавый взгляд зелёных глаз, – если ооооочень сильно хочешь, можно туда наведаться.

Я аж закашлялся.

– Блин… Ань, ну ты даёшь…

– Не-а, не даю. По крайней мере, сейчас.

– Да при чем тут это? – я слегка покраснел.

– Да при том. У вас, парней, только ЭТО на уме на данном этапе жизни. И кстати, прежде, чем ты начнёшь задавать вопросы по поводу того утра, когда нас какие-то долбоклюи пофоткали – нет, я не лесбиянка. И Кристина – тоже. Тем не менее, для меня тот поцелуй был настоящим. Это сложно объяснить, но… в общем, ты вообще не представляешь, насколько сильно я скучаю за моей… за Кристиной, – голос Ани едва заметно дрогнул в конце фразы.

– Ань, я совсем не это имел в виду. Короче, то, о чем ты говоришь – это реально?

– Думаю, да, – Анька допила коктейль и отодвинула стакан. – Только это надо ночью делать. Соседи Кристины меня уже видели, мне не очень хотелось бы там отсвечивать лишний раз.

– Эмм, ну я могу и сам сходить если ты мне ключи дашь…

– Ага, щас, пойдёшь ты туда один, а как же. Я, конечно, не думаю, что там можно найти что-то интересное, но…почему бы и нет, в общем. Короче, – Вилёрова поднялась. – ровно в 22.00 жду тебя тут. Идёт?

– Эээ… – Я замялся. Идея, конечно, была просто потрясающая, но я понятия не имел, каким образом я объясню родителям своё непреодолимое желание переться куда-то на ночь глядя.

Анька улыбнулась, видимо, поняв, в чем дело.

– Да не парься, скажи, что на свидание. Почти правда, они поймут. Ну ладно, до встречи, значит, – и, подмигнув мне на прощание, зеленоглазая чертовка направилась к пешеходному переходу.

…И едва успела отпрыгнуть назад. Мимо нас, едва не сбив Аньку, на большой скорости пролетела машина «Скорой помощи» с включёнными мигалками и сиреной. Другие автомобили сворачивали с пути «скорой» лишь в самый последний момент. Прохожие недоуменно смотрели ей вслед, водители высовывались из окон своих машин и костерили водителя «скорой» последними словами. Я тоже уставился вслед исчезнувшей за очередным поворотом машины. Ни разу в жизни я не видел, чтобы «скорые» ездили на такой скорости. Внутри опять шевельнулась непонятная тревога, снова перед глазами проплыли Алёнка и Колян…

Я помотал головой, отгоняя наваждение. Все-таки, один день отсутствия – это ещё не повод для такого уж панического беспокойства, решил я. Завтра, если они не придут, все-таки возьму номер Алёнки и позвоню справиться о здоровье. Ну, а пока мне следовало придумать, где отсидеться то время, которое я ещё должен был быть в школе, и сочинить правдоподобную легенду на тот случай, если вести о моем прогуле все-таки дойдут до родителей.

…То ли я в прошлой жизни чем-то угодил древним богам удачи и везения, то ли Дед Мороз решил, что я все-таки хорошо себя вёл в этом году и решил выдать новогодний подарок авансом, но все прошло даже лучше, чем я предполагал. Когда я заявился домой, то нашёл прикреплённую к зеркалу записку, в которой родители сообщили мне, что их обоих нежданно-негаданно отправили в командировку в другой конец страны и что до конца недели квартира полностью в моем распоряжении. Я чуть было не станцевал джигу прямо в коридоре, но сдержал себя. Как-никак, друзья болеют, а ночью и вовсе предстоит безумное мероприятие по проникновению в чужое жильё. Да и на школу не следовало забивать в первые же дни. Поэтому я, наскоро пообедав холодным супом, уделил время урокам, сложил рюкзак и взглянул на часы. Было всего-навсего 17.10. До времени, назначенного Аней, было ещё далеко, поэтому я решил позвонить Коляну, благо его номер у меня был.

И снова длинные гудки. Прямо как вчера, когда я позвонил Вилёровой. И трубку подняли точно так же именно в тот момент, когда я уже собирался её положить.

– Алло, – ответил мне незнакомый мужской голос.

– Алло, – несколько растерянно ответил я. Говоривший был явно не Коляном, и даже не его отцом (его голос я уже слышал). Братьев у него не было. – Эээ… Я хотел бы поговорить с Колей, я его одноклассник. Я слышал, он заболел. Вы можете дать ему телефон?

– Одноклассник? Ну что ж, к сожалению, я не могу дать Коле телефон. Он умер два часа назад.

Меня словно ледяной водой облили.

– Он…что? Умер? Как? Что с ним случилось? Он же ещё вчера был здоров! Вы кто вообще?

– Я – врач, который пытался ему помочь. К сожалению, это было не в моих силах. То, от чего он умер… словом, молодой человек, вам лучше этого не знать. Хотя… Скажите, вы ничего странного не наблюдали в его поведении или самочувствии вчера?

– Вчера? Н-нет, вчера он был абсолютно здоров. Как и… – я запнулся. Меня пронзила мысль о том, что Алёнка сегодня не пришла в школу по той же причине, по которой и Колян. – Слушайте, а к вам случайно не поступала сегодня ещё одна девушка, Алёна Милеева?

– Одну минуту… Нет, такой не было, хотя подождите… Только что поступило сообщение со станции «Скорой», её сейчас везут к нам… Алло! Молодой человек!..

Но я уже не слышал его. Бросив мобильник в карман, я схватил ключи, портмоне с деньгами и вылетел пулей из квартиры, чуть не забыв замкнуть дверь на замок. Судя по тому, что случилось с Коляном, Алёнке осталось не так уж и долго жить, а я очень хотел быть с ней рядом. Как бы глупо это ни звучало.

Само собой разумеется, не могло быть и речи о том, чтобы ехать на автобусе. Я просто впрыгнул в первое же попавшееся такси, выпалил нужный адрес, а когда немного ошарашенный водитель затормозил возле больницы, швырнул, не глядя, несколько купюр, и, не дожидаясь, пока он отсчитает мне сдачу, буквально влетел в больницу. Кое-как узнав, куда отвезли недавно прибывшую девушку, я пробежал через несколько коридоров, и, не обращая внимания на недоуменные взгляды других пациентов и протестующие возгласы врачей и медсестёр, распахнул двери палаты, в которую поместили Алёнку на то время, пока готовилась операционная.

Алёнка выглядела совсем плохо. Домашняя одежда, в которой её привезли, была вся забрызгана кровью, алые капли покрывали её ладони и лицо. Её ранее прекрасные русые волосы сейчас представляли собой перепутанный, слипшийся от крови комок. Щеки впали, полуоткрытые губы тоже были покрыты темно-багровой коркой. А в синих глазах, ошарашенно смотрящих на меня, плескался страх. Настолько сильный, что у меня в который раз за вечер похолодело внутри.

– К-к-костя… – еле слышно то ли прошептала, то ли прохрипела Алёнка. – Что… что ты…

– Алён, – Я схватил её за ладонь, мгновенно выпачкавшись в кровь. Мне показалось что кожа её руки под моими пальцами буквально зудит. – Чёрт, Алёнка, все будет хорошо, слышишь меня? Тебя обязательно вылечат…

Алёнка едва заметно покачала головой.

– З..зачем… почему… ты п…ришел?

Я сглотнул. И решил, что будь что будет.

– Я… я люблю тебя. Слышишь? Я хочу быть с тобой, вот и пришёл. Я…

Багровая корка треснула, когда губы девушки слегка вздрогнули, складываясь в слабую улыбку.

– Я… знаю. Жаль… что т… только с… сейчас… г-говоришь… и ни… ччего… не ппп… получ… – договорить Алёнка не смогла. Её тело выгнулось в приступе жестокого кашля. Я не успел отстраниться от неё, и кровавый сгусток разлетелся брызгами по моему лицу.

Я буквально впал в ступор. Я не мог ни отвернуться, ни повернуть голову, ни даже закрыть глаза. Я мог лишь беспомощно наблюдать, как Алёнка выкашливает ошмётки тканей собственных лёгких вперемешку с кроваво-зелёным гноем. И черт подери, я видел, как в этих сгустках копошились крошечные личинки, как они расправляли тонкие, липкие крылья, не отрываясь от процесса поедания…

*      *      *

Честно говоря, я плохо помню, что происходило со мной следующие несколько часов. В памяти остались лишь обрывки, время как будто просто перестало существовать. Все равно что листать старый фотоальбом с поблекшими черно-белыми фотографиями.

Вот меня чуть ли не отрывают от исходящей кровавым кашлем Алёнки. Вот какая-то сердобольная медсестра тщательно вытирает мне лицо и шею дезинфицированной салфеткой или чем-то вроде того, что-то говорит мне, но слов я то ли не могу разобрать, то ли просто уже не помню. А вот из операционной выходит доктор, что-то говорит родителям Алёнки. Слов я опять-таки не могу разобрать, но по тому, как окаменело лицо её отца и как разрыдалась мать, я понял, что Алёнки больше нет. Мне тоже хочется плакать, но слёз нет, глаза словно пересохли. Откуда-то пришло понимание, что и мне жить осталось чуть больше суток, ведь скорее всего я тоже успел заполучить свою порцию этих личинок от Алёнки. Ну, это если предположить, что я их действительно видел. Потому что это никак не укладывалось в голове. Что это за дрянь? Откуда она взялась? Только вчера Алёнка и Колян (а в том, что с Коляном произошло то же самое, что и с Алёнкой, у меня теперь не было никаких сомнений) были совершенно здоровы, и вдруг за сутки их сожрали изнутри личинки какой-то мошкары?

Одним словом, я пришёл в себя, сидя в больничном коридоре. Других пациентов давным-давно не было, только родители Алёнки по-прежнему сидели напротив меня на лавке. Они, похоже, тоже никак не могли поверить в произошедшее. Да и любой нормальный человек чувствовал бы сейчас то же самое, что и они. Поэтому я решил ничего им не говорить, тихо встал и вышел из больницы. Над дверьми больницы висел большой циферблат, взглянув на который я понял, что уже без четверти десять вечера. Как-то само собой всплыло в памяти то, что через пятнадцать минут я, по идее, должен ждать Вилёрову возле той кафешки. Идти куда-либо после всего произошедшего мне совсем не хотелось, но я понимал, что если я не приду, второго шанса Анька мне не даст. Не то чтобы меня это на данный момент сильно волновало, но это могло помочь хоть немного развеять голову после всего произошедшего.

Пока я шёл к «Лили», я прокручивал в голове все события последних полутора суток. Уборка школьных клумб, поиск адреса Вилёровой, первая попытка наладить с ней контакт, кошмарный сон ночью, утренний разговор с Анькой, история Кристины Ростиной, смерть Коляна и Алёнки… Всему тому, что происходило, должно быть какое-то разумное объяснение.

Или не должно? Ночной кошмар, странная история, рассказанная Вилёровой, и смерть двух моих друзей как-то сами по себе стали складываться в одну общую жуткую картину. Конечно, от неё отдавало чертовщиной и паранормальщиной, в которую я никогда особо не верил, но и сходу выбросить её из головы я не мог. Смутные догадки кружили у меня в голове как пожелтевшие листья на ветру (кстати, вот вам ещё одна странность: середина осени, а зелень и не думает опадать). Но чётко сформулировать их я не мог. Возможно, стоило поделиться ими с Анькой, все-таки две головы лучше, чем одна, особенно если учесть, чего эта самая голова сегодня насмотрелась…

Из задумчивости меня вывел довольно сильный тычок кулаком в бок. Непроизвольно скривившись, я оглянулся.

– Не втыкай, – Анька улыбалась, но, едва она взглянула мне в глаза, как её улыбка мигом исчезла. – Эй, что случилось? У тебя такой вид будто ты кого-то похоронил.

– Почти угадала. Идём, по дороге все расскажу…

Путь к дому Кристины занял всего минут двадцать. Более чем достаточно, чтобы изложить все события последних нескольких часов. Пока мы шли, Анька как-то незаметно взяла меня под руку, но я тогда не обратил на это внимание. Она слушала, не перебивая, только вздрогнула, когда я описывал тот момент, когда наш разговор с Алёнкой оборвался предсмертной агонией девушки. Видимо, у неё просто ассоциация с тем самым случаем, когда и она выкашливала кровавую кашу из себя, решил я про себя. Хотя в её случае все закончилось намного более благополучно.

– Мдааа… – протянула Вилёрова, когда я закончил. – Мне жаль, что так получилось. Правда. Может, того, в другой раз сходим тогда, а?

– Нет, – я качнул головой. – Я не могу избавиться от чувства, что это все как-то связано между собой. Только пока непонятно, каким образом.

– Хм, – Анька на секунду замолчала. – В принципе, ты прав. Довольно много общего у этих двух историй. Кто-то умер толком непонятно от чего, кому-то снятся кошмары… Ну, вот мы и на месте. – и Вилёрова кивнула на ничем не примечательный подъезд ничем не примечательной многоэтажки, каких в нашем городе не один десяток.

Я шумно выдохнул.

– Идём.

Мы зашли в обрисованный бездарным граффити подъезд. Аня ткнула пальчиком в почти до основания расплавленную кнопку вызова лифта и мы вознеслись на шестой этаж.

Я сразу же понял, какая из квартир нам нужна. Как и говорила Аня, дверь квартиры Кристины была заклеена запрещающей полицейской лентой, но заклеена кое-как, без особого старания. Открыть дверь ключом и пролезть между полосами ленты не составило ни малейшего труда. Анька вытащила из сумки большой фонарик и нажала кнопку.

Размытый круг света выхватил из темноты вполне заурядную обстановку обычной «двушки». Обувная полка в прихожей, на которой до сих пор стояли пары кроссовок, босоножек и туфелек на невысоком каблуке. Простенькая дорожка на полу. Запыленный плафон на потолке. И трюмо с высокими зеркалами, в которых на миг отразились мы с Вилёровой, стоило ей на миг мотнуть лучом фонаря.

– Хм, – Анька кивнула на обувь. – Крис вряд ли бы переехала, оставив свои вещи тут. Странно. Ладно, идём дальше… Вот твою мать! – и она застыла на месте, глядя себе под ноги.

На полу прихожей, прямо на том месте, где мы стояли, чётко виднелись большие замытые пятна крови.

– Твоя? – прошептал я, уставившись туда же.

Несколько мгновений Аня стояла, закрыв глаза и делая глубокие вдохи. Но через несколько секунд она смогла взять себя в руки.

– Да. Скорее всего. Неважно. Идём. – и она направилась в дальнюю комнату. Пожав плечами, я пошёл за ней.

Дальняя комната, как я и думал, оказалась спальней со шкафом, широкой двуспальной кроватью, тумбочкой возле неё, креслом и письменным столом, на котором лежала какая-то тетрадь и раскрытая книга.

– Что тут у нас… – Я подошёл к столу. – Ань, взгляни. На столе слой пыли. И это нормально, уборку ведь делать некому. Но книга и тетрадь… На них пыли нет. Словно их только что сюда положили.

– Ну и какого? – похоже, Аня в конце концов испугалась.

– Не знаю, какого, – я поднял титульную страницу книги. – Так. Это Библия, открыта на главе… эмм, то есть на книге Исход.

– Ни Кристина, ни Алиса вообще-то не были особо верующими девочками. Что у них делает Библия?

– Фиг его… Какие-то казни… Чушь, в общем. А что тут с тетрадкой… – меня перебил резкий хлопок, от которого Вилёрова и вовсе взвизгнула, прикрыв рот рукой.

Я оглянулся. Аня ошарашенно смотрела на дверь спальни, которую мы вообще не трогали. Теперь она была закрыта. В два шага оказавшись возле двери, я толкнул её. Никакого результата. Я несколько раз ударил её кулаком, попробовал выбить плечом и ногой. Бесполезно. С таким же успехом я мог пинать стену.

– Черт, – как-то сам собой вспомнился сон с дверями, девять из которых были наглухо замурованы. Хотя я, пожалуй, предпочёл бы, чтоб десятая тоже не открывалась.

Я перевёл взгляд на Вилёрову. Девушку буквально трясло от страха. Увидев, что я смотрю на неё, Анька подбежала ко мне, ткнулась лицом в плечо и самым натуральным образом разрыдалась.

– Какого?… какого?, – только и мог я разобрать между всхлипами.

– Не знаю, Ань, – я обнял её за дрожащие плечи, слегка поглаживая одной рукой по голове. – Не знаю. Но мы выберемся отсюда. К черту все. Просто выберемся и выбросим это все из головы. Ты только это, успокойся. Все будет хорошо, обещаю тебе.

…Анька плакала минут десять. Все это время мы простояли в обнимку и я нес какую-то ерунду на тему «Все будет хорошо». Но я замолчал, поняв, что она уже не плачет. Но и отстраняться она не спешила. Просто стояла молча, прижавшись ко мне. Я тоже не торопился отпускать её. Меня переполняли какие-то смешанные чувства. С одной стороны, мне было не по себе и я хотел убраться отсюда поскорей и подальше. С другой – я понял, что не хочу отпускать Аньку. О нет, я вовсе не забыл ни Алёнку, ни то, что с ней произошло. Просто в тот момент я почему-то не думал обо всём этом.

И не слишком удивился, почувствовав, как ладонь Ани проскользнула под мои джинсы. И когда она добралась до цели, я понял, что её страх переродился в кое-что другое. Моя правая рука как-то сама по себе легла ей на бедро, проникла под юбку и трусики. Я почувствовал влагу под пальцами, и это придало мне уверенности. Мои пальцы заработали ещё быстрее. С губ Аньки сорвался стон, свободной рукой она расстегнула ремень и молнию моих брюк, стянула их вниз вместе с «боксерами», упала передо мной на колени, схватила меня руками за бедра и…

Черт, мне показалось, что я оказался в раю. Каждое движение её губ и языка порождало волны жара, поднимавшиеся вверх и полностью затуманивавшие разум. Не в силах больше ждать, я поднял ее с пола, бросил на кровать, рывком задрал юбку, сорвал трусики, раздвинул её бедра и, едва ощутив её влажные губы, плавным движением вошёл в неё.

Кажется, Аня даже закричала. Я брал её сильными, но не резкими движениями, в процессе стянув с неё и футболку с бюстгальтером. Я целовал её полуоткрытые губы, её шею, плечи, грудь, буквально каждый сантиметр тела. Она стонала и всхлипывала от возбуждения, глядя мне прямо в глаза. Я тонул в этом изумрудном свете. Её глаза буквально умоляли меня не останавливаться. И через несколько минут я позволил ей столкнуть меня в сторону и запрыгнуть на меня сверху. Её бедра двигались в одной ей известном ритме, то быстрее, то медленнее, и теперь уже я просил её не останавливаться. И она не останавливалась. Ровно до того момента когда я почувствовал её высший пик наслаждения и не почувствовал, что тоже больше не могу сдерживаться. И Аня это поняла. Она встала с меня, легла рядом и повторила нашу прелюдию своими губами. И делала это, пока не довела и меня к вершине возбуждения. Но даже во время этого она не останавливалась. Она отстранилась только тогда, когда все было окончено.

*      *      *

После этого мы долго лежали без движения. Я был на спине и обнимал её одной рукой, она прижималась ко мне всем телом, положив голову на плечо и закинув ногу на мой торс. Все мысли по поводу сложившейся вокруг нас ситуации как-то отошли на второй план. В голове остались только приятные воспоминания и ощущения от секса с красивой девушкой. Которая, судя по всему, осталась довольна. И от этого я чувствовал себя ещё лучше. Я даже закрыл глаза, чтоб даже потолок комнаты не смазывал впечатления от произошедшего между нами.

Но, к сожалению, реальность вернулась самым что ни на есть неприятным образом. Когда я открыл глаза, то сначала увидел лишь темноту и понял, что Ани рядом нет. Я вскочил на ноги, оглядываясь по сторонам. И понял, что дела у меня не очень.

Я вновь стоял посреди комнаты с десятью дверями. Все тот же блеклый, непонятно откуда берущийся свет, все тот же противный хруст под ногами. Кстати, я уже был одет и обут, что слегка меня успокоило (ещё не хватало оказаться в таком месте в чем мать родила). Но на этом хорошие моменты и закончились. Потому что я услышал тихий всплеск за спиной и резко развернулся.

Десятая дверь была открыта. За ней стеной плескалась кровь, которая совершенно непонятным образом не выливалась в комнату. Словно смотришь в кровавый бассейн за стеклом. С той разницей, что стекла не было, и багровые волны удерживало неизвестно что. Всплеск, который я услышал, получился, когда из этой кровавой жижи в комнату шагнула та самая девушка из сна. Только теперь я знал, кто она.

– Кристина!

Она вздрогнула, посмотрев мне прямо в глаза. Темно-карие, почти черные, покрытые густой сетью полопавшихся сосудов, они резко контрастировали с яркой весенней зеленью глаз Ани. Тем не менее, я не мог сказать, что они были какими-то отталкивающими. Скорее наоборот, в них было что-то притягивающее, хоть я и не мог понять, что именно.

– Ты знаешь… – хриплый полушёпот разрезал тишину тонким скальпелем.

– Я знаю. Но я не понимаю, – удивительно, но страха во мне не было. И почему-то я знал, что не сплю и все происходящее со мной реально.

– Я тоже не понимала. Но наше понимание и не нужно. Мы – Носители.

– Носители чего?

– Ты же видел книгу. Казни. Мы – их Носители. Взгляни сам. – и она указала глазами на мою левую руку. Я проследил за её взглядом и вздрогнул.

Ниже локтя, чуть выше запястья ничего не было. Вместо кисти вниз бесшумно стекали струйки серой пыли, которые таяли в спёртом воздухе, не долетая до пола. И никакой боли или даже её следа. Я взмахнул новообретённой конечностью. Серые струйки описали круг в воздухе и растворились в нем.

– Ты научишься управлять ею, как научилась я. А сейчас идём. Время найти остальных Носителей, – и Кристина, взяв меня за руку, подвела к двери рядом со своей.

Я протянул к ней левую руку. Струи пыли растеклись по двери, и она исчезла. За ней сколько видел глаз простирался серый туман, состоящий, судя по всему, из той же субстанции, которая теперь стекала с моего левого локтя.