Текст книги "Я не сдамся, Красавчик (СИ)"

Автор книги: Аида Остин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Глава 15. Как же все бывает не просто

Наслаждаюсь каникулами, сидя в тенечке и неторопливо попивая ледяную воду. На улице жара, изредка дует приятный теплый ветерок в лицо, щекоча шею выбившимися из пучка прядями волос, и освежает, даря несказанное наслаждение. Сидишь себе и радуешься, понимая, что жизнь удалась. Н-да, музыку погромче, чтобы заглушить лишний шум и полностью погрузиться в себя. И глаза закрыть. Отстаньте все, я отдыхаю. Музыка, я, продолжение отдыха в парке.

Как хорошо!

Было хорошо, но стало еще лучше, еогда рядом со мной упало тело моего измученного тренировкой и бегом парня. Любуюсь его симпатичной, но почему-то мокрой головой нагло обосновавшейся на моих голых коленях. Скинуть бы на дорожку эту ухмыляющуюся морду, но я опоздала. Мишка меня руками обхватил и в живот мне уткнулся, не переставая смеяться.

– Куприянов, ты с ума сошел? Смотри, что ты наделал, как я теперь ходить буду в мокрой футболке?

За уши оттащила от себя свалившееся и смеющееся счастье и пытаюсь пробиться в его радостное сознание, давя на совесть.

– Я выгляжу, как мокрая ворона и все из-за тебя.

– Сравниваешь себя с пернатой? Как можно, Евгения?!

– А как ты можешь так…

Не подобрав нужное слово, тычу пальцем в темное пятно на белом.

– Легко. Жарко же, твоя футболка быстро высохнет. Чего переживать?

– Да? Все так просто?

– А зачем усложнять? Хотя, если присмотреться повнимательнее, то…

Вот он весь в этом. Откуда столько наглости у одного человека? Кивает на ставшую прозрачной футболку, под которой мое любимое кружевное белье и плотоядно облизывает губы.

– Хэрэ наглеть, Куприянов.

– Почему? Жень, а может, ты, как и я, под брызги фонтана?

Лоб его рукой проверяю, ни капельки не сомневаясь, что солнышко наградило моего парня хорошей порцией удара.

– У-у-у, Мишенька, пора в больничку.

– Считаешь? А мы своими силами не обойдемся?

Капец, проще застрелиться, чем разговаривать с ним, когда на него находит такое вот веселье. Не жалея больше бестолкового, резко встаю со скамьи, оставляя Мишку одного.

Тот в свою очередь, ударяется головой о дерево. Издается характерный звук двух деревяшек, что и требовалось доказать.

– Не умничай. И вообще, нам пора в магазин, забыл?

Многострадальный стон и очередные причитания Мишкины, на меня не действуют. После просьбы его мамы, которую, кстати, зовут тетя Эля, я вторую неделю уговариваю не желающего менять хоть что-то в своей берлоге медведя, пройтись по магазинам и выбрать ему новые и более светлые обои.

Только хотела маму его упомянуть, рот открыла и приготовилась надавить сильнее аргументами, как у него сотовый забасил музыкой тяжелого рока. Перевернувшись на скамейке, как на мягком и удобном диване, Мишка руку под головой у себя устроил и на меня взглядом таким «тихо, девушка, у меня сейчас серьезный разговор» зыркнул.

Да очень надо!

– Внимательно…

Уф, ну, это надо талант иметь, так быстро перевоплощаться из образа беззаботного балбеса в делового стратега.

– Когда? А ты? Конечно… давай. Счастливого плавания. Ага…конечно приедем. Все, будем обязательно.

Резко сел, улыбки нет, брови нахмурены и кому-то звонит.

– Миш, что-то случилось?

– А? Нет, подожди…Алло, Лиза? Слушай сюда, Егор уплывает. Сегодня…откуда я знаю куда? Нет, надо быстро все оформить. Еще чего…нет, я сам с ним поговорю.

Дальше мы бежим из парка, Мишка на бегу говорит с Павлом, потом с матерью, затем звонит снова Лизе. Как я узнала раньше, Павел этот им тоже родственником приходится, но их родители по не известной мне причине не общаются. Не удивлюсь, если у него папаша судья или того хуже, какой-нибудь отец крестный. Тьфу-тьфу-тьфу. О, есть версия, что его родители пластические хирурги. Ну, тоже полезные навыки.

– Куприянов, что вы задумали?

Тут к гадалке не ходи, сразу понятно, что в этой семейке все серьезные вопросы решаются сообща. Вот, он даже Серого подключил, для большего эффекта.

– Мы с тобой едем в порт, проводим моего друга и Лису.

– Куда?

– В море.

– Что? Лиза с Егором вместе уплывают и вы мне ничего не сказали?

– Они не вместе, но у моего друга нет шансов сбежать, тем более с корабля. Идем.

Через несколько часов мы стояли на причале и смотрели вслед уплывающему огромному белоснежному пассажирскому лайнеру. Ранее меня познакомили с братом Егора и его девушкой, надо заметить очень милой и веселой. Пересеклась взглядом со старой знакомой Анной и ее братом Ваней, полной противоположностью сестры. Мне показалось или он правда выглядит немного уставшим от проказ сестрицы? Надо отдать должное мальчишке, он не сдается и пытается остановить девчонку, когда у той глаза загораются, а это признак очередной скорой неприятности для кого-то из окружающих. По собственному опыту знаю.

– Никогда не плавала на таком корабле.

– Легко исправить. Окончим школу и первым делом поплывем в кругосветное плавание.

– Так просто?

С удивлением в глазах поворачиваюсь в его руках и заглядываю в лицо.

– А зачем усложнять?

Завидую его позитивному настрою. А вот у меня, как выяснилось «просто», ничего не бывает, а если будет, то я обязательно усложню, чего мелочиться. Сколько не пытается донести Мишка мне прописную истину «чем проще, тем лучше» никак не пойму. Еще бы «мы не ищем легких путей» и «брямс» опять у нас споры-разговоры и решение проблем. Либо я его на прочность испытываю, не нарочно, либо этот мой недостаток никому кроме него не показывается.

– Миш, мы с тобой знакомы меньше года, вместе и того меньше, а ты мне предлагаешь сбежать в кругосветку?

– Да!

– Не думаешь, что это слишком самонадеянно?

– Лучше поцелуй и не ворчи. У тебя год есть, подумаешь.

Вот глаза мои на лоб иногда лезут от его наглости и уверенности в моей безотказности. В школе «поцелуй», фигня, что мы в коридоре полном учеников и учителей. Так и шокировали бедных всю последнюю неделю учебы, пока от классного руководителя выговор не получили. На остановке тоже самое «иди сюда, принцесса, целовать буду», а старушки нам по боку, у нас люБовь! Домой ко мне приходит «алгебру вечером будешь делать, а сейчас со мной целоваться», а мама моя на кухне топ-топ-топ. Не смущает? И в его берлогу я заходить боюсь. И не потому, что Мишка приставать начнет, нет, он дальше поцелуев и ниже поясницы не заходит, просто меня реально так из равновесия выбивает его поведение в последнее время. Вот он улыбается, улыбкой своей соблазняя, вот он целует меня и моя душа улетает в розовые дали, а вот он уже оставляет меня никакую и одну. Пристально смотрит в глаза, отчего я в последнее время схожу с ума, не зная, как реагировать на его странный взгляд. В том плане, что моментами напоминаю себе фарфоровую куклу, которую поставили на полку и любуются ею, даже больше, преклоняются. Кто-то скажет радоваться надо такому вниманию, но этот кто-то точно не я.

Сверлю взглядом довольного Мишку и кулак ему показываю, когда он губы свои в трубочку вытягивает.

– Нет. Мы с тобой так и не попали в магазин и не купили новые обои для украшения твоей комнаты.

– Я не виноват, что тренировку перенесли и друг уплыл.

А раскаяния в голосе ноль.

Косой взгляд на наручные часы, что-то для себя быстро решил, и мы бежим к остановке.

Видимо новые обои купить сегодня еще успеваем.

– Миш, а что будет Лиза делать, если Егору она уже разонравилась. Ну, или он ее подзабыл с зимы?

– Вопрос снимается.

– Почему?

Забегаем в автобус, падая на последнее сиденье.

– Почему снимается?

– Потому, Евгения, что мой друг сам на протяжении полугода ее разыскивает.

– И?

– И Лиза это знает. Мне немного жаль друга, но и Лиса мне сестра, плюс ко всему она очень хороший человек. Не без капризов конечно, но, кто из нас идеальный?

Понятно.

***

– Жень, там Миша пришел, ты готова?

– Мгм-ага…

Еще один взгляд в зеркало, полюбоваться отражением. Немного не в своей тарелке себя чувствую в таком коротком платье, но его даже мама одобрила. Что ж, послушаем мнение моего парня, когда выйду. Что-то мне подсказывает, что ему понравится. Волосы собрала на затылке, чтобы не было жарко, косметики минимум, не хочу переживать и заглядывать в зеркало лишний раз, проверяя все ли в порядке. И еще раз покрутиться, любуясь стройностью длинных ног. Да, это голубое платье на мне сидит идеально.

Если бы не стук в дверь и привалившийся к стенке Миша, вполне возможно я бы так и продолжила крутиться перед зеркалом.

– Если хочешь, можем никуда не ходить и остаться дома.

– Хочу. Тем более с таким красавчиком, как ты.

Довольный, словно выиграл миллион или победил в споре, Куприянов блещет белоснежной улыбкой на загорелом лице. Волосы его немного отросли и я, просила не возвращаться к прежней прическе, так что завтра он идет постригаться. Да, я привыкла к его новому образу, если это возможно, то еще сильнее влюбилась, а если быть честной, то мне намного легче, когда смотрю на него и понимаю, что это и есть он настоящий.

– Тогда пошли.

– Пошли.

А сами стоим рядом, и ни один из нас не двигается с места. Тону в его глазах, душа довольная ликует, а сердце бьется с бешеной скоростью.

– Иди ко мне.

И я иду. Осторожно, чтобы не спугнуть очаровательный миг нашего поцелуя. Медленно, чтобы запомнить этот вечер. Трепетно, чтобы впитать в себя всю нежность его губ. Я не хочу, чтобы это прекращалось. Никогда.

Но мама из коридора поторапливает нас, намекая, что времени на танцы остается все меньше и меньше.

Да, а сегодня я буду в босоножках украшенных черными стразами. Смотрится офигенно, особенно на мне.

В клубе, куда мы приехали, было много наших общих знакомых, вечер проходил весело и домой никто уходить не собирался. К часу зал переполнился и мне, стало душно, из-за чего очень хотелось выйти на свежий воздух. Мы приехали часа два назад, меня познакомили со многими интересными ребятами, а сейчас мы танцуем с девчонками и одна из них девушка Павла. Музыка затягивает, ритмичная, взрывная и соответствующая моему настроению. Но мне тяжело. Нужно выйти.

Осматриваюсь по сторонам и не вижу Куприянова. Где это мой парень, когда он мне так нужен?

Жестами изображаю, куда и зачем иду, чтобы меня поняли и не теряли. За нашим столиком остались парни, но они не видели, куда Миша отправился.

Ладно, осмотримся. Много лиц, громкая музыка, страшная теснота. И моего парня нет. Может, вышел? Протискиваюсь к выходу, почему то замечая обращенные на меня взгляды. Безумие, я их не знаю и вообще первый раз сюда пришла. До этого старалась избегать подобных мест, наверное, подсознательно знала, что мне не очень понравится такая обстановка. У двери еще раз оглядываюсь. Нет, мне показалось и на меня никто не смотрит. Все же нужно выйти.

На улице куда теплее, чем в клубе, но довольно тихо и я успокаиваюсь.

Шорох машин по дороге, несколько голосов и вот я слышу громкий, срывающийся на крик чей-то обиженный голос. Вижу ее. Она стоит на тротуаре, а рядом с ней темная фигура парня, в чью сторону летят слова обвинений.

Невольно я стала свидетельницей их ссоры. Хотя и кроме меня народу хватает.

Ее слова режут слух, это гнусно и не красиво вот так выяснять свои отношения. Мне всегда стыдно в такие моменты больше, чем тем, кто так поступает. Не хочу слушать и возврашаюсь обратно.

– Жень, ты зачем вышла?

– О, Паш, а ты парня моего не видел? Я, начинаю думать, что он от меня сбежал.

Шучу, но Павел шутку мою не поддерживает. Смотрит мне за спину и настойчиво тянет за руку.

– Куда он от тебя денется. Наверное ушел в комнату для мальчиков. Пошли, ты танцевать, а я проверю.

Не знаю, что больше мне в его поведении не понравилось, его настойчивость утащить меня в клуб или его злое лицо, обращенное к дороге.

– А твоя Даша, она…

Я не успела договорить, меня перебил тот же голос расстроенной девушки у дороги.

– Скажи, что мне сделать, чтобы ты мне поверил?!

Тишина и за ней слезное «Миша, я не хотела!».

Моя рука, Паша сильно тянет меня за руку и хочет увести, а я упираюсь и оглядываюсь назад. Туда, где мой любимый человек стоит и выясняет отношения со своей бывшей девушкой.

Я поняла, что это они, когда их осветили фары проезжавшей мимо машины.

Я должна быть там. Я должна увести его от нее, чтобы она не сделала ему еще больнее.

– …Жень, не надо, не ходи туда. Сейчас он придет и все тебе объяснит.

– Придет? А почему он с ней вообще говорит? Паш, пусти меня.

Злость и страх, липким и противным обручем сковывают мое сознание. И голос, голос предавшей Мишу девушки, он не смолкает, вгрызаясь сомнениями в мое сердце.

– Нет! Ты хотел отомстить мне и ты этого добился. Твой уход из школы, твои все эти девки, что окружали тебя, я все поняла. Хватит! Ты хотел меня наказать, отомстить и ты добился своего. Остановись! Неужели ты думаешь, что сможешь спрятаться за невинную дурочку, которой внушил будто влюблен в нее? Миша, она очередная не смышленая девчонка и готова на все ради того, что бы ты ее не отшил.

Хочу злости и гнева, но их нет. Есть боль. Есть чувство, что меня использовали и предали. Есть желание сбежать. А вот злости и гнева не достаточно.

– Женя, она не стоит того.

– А разве я не стою того, чтобы все это прекратить и уйти? Почему он стоит и слушает ее?

Вот они, мои спутники в борьбе за справедливость. Я не та, с кем можно так поступать и я могу за себя постоять. И не только за себя.

– Женя…

– Да отпусти меня, говорю.

Вырвав руку, сбегаю по ступенькам вниз и прямо к стоящим у дороги с вопросами.

– Что здесь происходит спрашивать не буду мне итак ясно. Меня интересует другое, почему это так долго продолжается?

Куприянов злой. Стоит сцепив челюсти и спрятав руки в карманы брюк. А его бывшая смотрит на меня с высока и посмеивается. В ее нервном смехе, больше похожем на истерический, проскальзывает горечь.

– Кто ты такая, что бы спрашивать?

– Не говори со мной так. Миш…

– Оставь ее, идем.

Что, просто так возьмем и уйдем? Видимо да.

– Не хочешь рассказать ей, что на самом деле происходит?

– А ничего не происходит. Езжай домой и проспись.

Понятно, она еще и пьяная. Мишка держит меня за руку и мы уходим. Вот так бы и уйти, найдем тихий уголок и обсудим вечер, но мне же не надо «просто», мне нужно все усложнить.

– Миш, подожди секунду.

Срываюсь обратно, а Миша следом, но я быстрее. Его бывшая, имя которой я предпочла не знать, стоит и подкуривает сигарету дрожащими руками. Нам нужно поставить точку в этом деле и это сделаю я. Пока Куприянов не успел подойти.

– Послушай меня, если ты еще раз посмеешь подойти к моему парню, я тебе гарантирую, что ты об этом сильно пожалеешь.

– Да? И что ты со мной сделаешь?

Выкидывает не заженую сигарету и поворачивается ко мне с перекошенным от злости лицом.

– Пока не знаю, но уверена, что тебе в любом случае не понравится.

– Тогда тебе тоже не понравится узнать о том, что Миша все еще меня любит, а ты так, бледная замена.

– Твои слова похожи на последние попытки спасти свою потасканную шкуру. Я тебя предупредила.

Разворачиваюсь и иду обратно. Вот он, мой парень, моя мечта, моя головная боль, от которой я добровольно не собираюсь отказываться.

А за спиной смех и быстрые шаги, сопровождаемые гневными словами.

– Кто ты такая, чтобы мне угрожать?!

Успела обернуться, но не успела ничего сделать, чтобы удержаться. Сильный толчок в грудь, отчего перебивает дыхание и я делаю шаг назад.

– Ты никто!

Еще один и я оступаюсь. Куприянов бежит к нам, протягивает руки…

– И зовут тебя «никак». А Мишу мой! Поняла?!

Снова толкает. Миша отталкивает ее, а я лечу на дорогу. Свет фар, визг тормозов, сигналы машин и холод металла на ладонях. Все это затихает и меркнет, когда я падаю. Больно. Страшно. Темно. Я не хочу оставаться одна.

Глава 16. Розовый дождь признаний

Кома. Иногда, когда смотрела слезливую мелодраму или фантастику, или фильм, напичканный фэнтезятиной, задумывалась, а как бы я повела себя в том случае, если бы впала в кому, а потом раз и очнулась?

Радость на лицах родных и шок в глазах не верящих в улучшение врачей, приготовившихся отключать пациента от аппарата искусственного дыхания?

Можно представить сцену с пробуждением, где враг номер один заносит над тобой топор, а ты «хоба» и открываешь глаза «О-па, нежданчик!».

Да, и нельзя обойти сцену с убитым горем любимым человеком, плачущим над спящей девушкой. Сидит такой и причитает, моля ее проснуться. Ручки целует, слова разные шепчет, «душувыворачивающие и слезывызывающие». Потрясающе.

Ладно, все эти картинки хороши, каждая по-своему. Мой же случай иной. Комы у меня, слава богу, никакой нет, чему несказанно рады и родственники, и врачи, и особенно мой парень.

Вот он-то, почти час как в отличии от выдуманного, не плачет, не просит прощения, а марширует из угла в угол, то и дело зажимая голову руками. Остановиться, посмотрит в окно, ссутулится и упрется лбом в стекло. Что-то пробурчит свое и лишь ему понятное, затем, снова начинает мерить шагами палату. Ровно пять шагов в одну сторону, пять обратно, затем два к кровати, где я лежу, чуть дыша и, старательно изображаю спящую красавицу. Постоит надо мной с грустной миной и очи к потолку со вздохом. Молится что ли? Ах, нет, молитва в его исполнении о моем здоровье, во всяком случае, в сегодняшний вечер, это тоже из области фантастики. Скорее просит небеса послать ему еще терпения и не свернуть мне хрупкую шейку. Ага, он и рычит по этой же причине. Н-до! Хорошо, что скоро домой смогу уехать и не придется оставаться на ночь в больнице с ним один на один, плюс его мама сегодня дежурит. Моим родителям пыталась рассказать сказку о случайно подвернувшейся ноге, и это была прекрасная идея, чем она ему не понравилась я не знаю. Пока в машине Паши ехали, Куприянов, молча, скрипел зубами, а когда прибыли, то говорил лишь с тетей Элей, затем устроил разборки в стиле «я за правду!» и сдал меня с потрохами, когда я маме с папой про подвернутую ногу рассказала. В итоге Миша хороший, а Женя «что-то не договаривает, так не хорошо».

Думаю, Мишка больше всего нервничает и на меня сердится за вмешательство в его разговор с бывшей. Глупая и напрасная моя попытка донести до безумной девицы правду, чуть не закончилась трагедией. Согласна. А я вот сержусь на него из-за того, что Куприянов на меня сердится. В общем, все как обычно. Блин, ну хватит ходить туда-сюда, как маятник, чесслово. Ну толкнули, ну упала, но ведь успел он вовремя выдернуть меня из-под колес железного монстра иностранного происхождения. Все в порядке, что не так?!

Ох, не могу больше, и за себя обидно и его жалко. Может спящей притвориться, глядишь, и по-настоящему засну, и на сегодня не будет у нас выяснений, кто прав, а у кого искаженное представление о правде. С другой стороны можно и поговорить. Ой, безумная идея, лучше я посплю. Глазки закры-ы-ываем…

Эх! Не сплю. Не судьба. В палату вошла тетя Эля, хмуро глянула на сына, тот помотал отрицательно головой и снова к окну отправился. Мама его, что-то на тумбочку рядом с моей кроватью положила и к сыну подошла. Я не расслышала ее слов, но, после них Мишка мать крепко обнял и уткнулся ей в плечо, подозрительно всхлипнув.

Окей, открою глазки, как только его мама выйдет, а то сама расплачусь. Вечер, давно перешедший в ночь, был напряженным, стресс и все такое оставили неизгладимое впечатление надолго в моем и без того подвергнутом душевным испытаниям сердце.

Тетя Эля вышла и в палате выключила свет. За окном фонари, да и из коридора достаточно попадало желтого освещения и мне было хорошо видно, как Куприянов отошел от окна. Оттолкнулся кулаками от подоконника, стянул с широких плеч куртку, бросил ее на стул и остался в одной футболке.

Красивый.

Его темный силуэт на фоне белой стены не мог оставить меня равнодушной. Впрочем, как и всегда.

Высокий.

Худощавый, но крепкий и я знаю, что в этих руках достаточно силы, чтобы вместе со мной, прижатой к его груди, вбежать на третий этаж.

И нервный.

Он постоянно цепляется за свои короткие волосы на макушке и с сожалением рычит, не зная, как справиться с расшатанными нервами.

Идет ко мне.

С шумом переводит дыхание и снимает ботинки. Осторожно, чтобы не задеть мою пострадавшую и многострадальную ногу, ту самую, что познакомилась с гвоздем на пробежке по стадиону, ложится рядом. Я не делаю вид, что сплю, смотрю в его печальные глаза и, меня переполняет нежность. Не могу сердиться на него, просто не хочу.

– Прости меня.

– Чш-ш…

Не хочу говорить. Слова лишние. Пусть они будит завтра, через неделю, но не сейчас. Дрожащей рукой прикасаюсь к его теплым губам, и его рука оказывается на моей. Поцелуй достался каждому пальчику, ладони, запястью с усиливающимся пульсом, и ко мне возвращает покой. Спасибо.

– Прости. Я чуть с ума не сошел, когда увидел тебя на дороге.

– Не надо.

– Не останавливай. Мне нужно тебе кое-что рассказать, пока твои родители не приехали.

– Звучит интригующе.

И пугает. Немного, но это есть. Мы говорим шепотом, лежим очень близко друг к другу и, если бы была возможность, я бы прижалась к нему еще ближе. Не хочу его отпускать, не смогу без него. Целую гладкую кожу плеча, ласкаюсь щекой, дышу им. Настоящий. Здесь. Рядом. Обнимаю его за руку и закрываю глаза, с запоздалой реакцией понимая, что не так уж и далеко я была от беды. Страх. Прогоняю его и улыбаюсь, заглядываясь на Куприянова.

– Ну, начинай.

Я улыбаюсь, а Мишка грустный. Подняв руку осторожно поправляет мне волосы, гладит по щеке и проводит большим пальцем по губам. Да, пошли к черту все эти разговоры и поцелуй меня, помоги поверить, что я жива.

– Я люблю тебя.

Пауза в мыслях. Пауза между ударами сердца. Жизнь на паузе и память делает скриншот.

Что-то щекочет щеку, это слеза, она скатилась и впиталась в подушку, оставив после себя соленую дорожку. Что же я молчу? Почему не говорю тех же слов в ответ? А, ну, да, паузу надо снять.

Тихие шаги по коридору за дверью, где-то детский плач, шум лифта и открываются двери, с улицы доносится звук сирен скорой помощи. А я шепчу, подражая его интонациям.

– Люблю тебя.

Перебазировал меня к себе на ручку, обнял крепко и в макушку мою носом зарылся. О, что-то снова рычит. Пора завязывать ему с родным языком медведей, когда он со мной.

– Это было вступление?

– Угу.

– Понятно.

– Что тебе понятно?

Отпустил, нежно так в нос клюнул и усмехнулся, когда я притворно поморщилась.

– Вот так ты морщишься, когда в столовой на перловую кашу смотришь.

– Да?

– Ага. И удивляешься вот так, когда тебе оценку ставят выше, чем ты рассчитывала.

– Да ладно?!

– Точно. А такое выражение лица у тебя в моменты перед спором. Нахмуришься и не моргаешь. Ты похожа на воина, из японских фильмов, где один против всех.

– Че?!

– Не веришь?

И смеется. Можно подумать, что я похожа на японца. Ха, блин, Куприянов, ну и фантазия у тебя!

– А ты…

– А я понял, что ты мне нравишься, когда стал искать глазами твою красивую фигурку в толпе.

– В толпе окружающих тебя девушек?

Вздох, поглаживает по спине и снова вздох.

– Они были для меня фоном. Чтобы утвердиться, поддерживать самооценку и доказать, что я могу получить любую.

Ого! Вот это все не ново, но я как-то не думала, что подтверждение моих догадок будет таким болезненным.

– Ты ей хотел доказать?

– Да. Я дурак и понял это почти сразу, когда надоело изображать из себя всеобщего любимчика.

В памяти всплыли обрывки разговоров или сплетен, распространяемых самыми ярыми поклонницами красавчика «О, он такой классный, когда целуется», «Знали бы вы, каким он бывает по утрам», «Ах, после его нежных слов ночью, я не представляю на его месте другого», и т. д. и т. п.

Что ж, мужчине, вроде бы как говорится, нужна практика и навык, делаем вывод, что практиковался он успешно.

Ревную? О, да!

– Знаешь, а ты на пятерку справился.

Сползает ниже ко мне и берет в ладони мое лицо. Уверена, со стороны кажусь ревнивой и это так и есть. Пусть что хочет, то и думает.

– Я не играл, когда был с тобой. Даже в тот день, на площади, когда стоял и пел ту песню, все было по-настоящему. Моя реакция на тебя, такую живую и вредную, мое желание еще раз поговорить с тобой, чтобы убедиться «да, она та, с которой тебе нельзя быть, иначе она пострадает». Жень, мне было очень сложно бороться с собой за каждый наш разговор. Видеть тебя в школе, проходить мимо и знать, что не смогу предложить ничего, кроме погулять вечером. Так бы и было, не заметь я твоего взгляда на меня. Я понимал, что могу ошибаться и ты на самом деле мной не интересуешься, но я надеялся на другой ответ. Даже в тайне от самого себя. Тогда я решил проверить, что ты сделаешь, если я при всех скажу те ужасные слова. Поверь, даже если бы ты и подошла ко мне первой, я бы ни за что на свете не стал над тобой смеяться. Я ошибался и уже через неделю понял, что нужно что-то предпринимать самому. Голову себе сломал, как выкрутиться и не показать себя слабаком. Твоя выходка в раздевалке стала началом. Позже было много сомнений, судя по твоему отношению ко мне, как-то не верилось и иногда было обидно, что ты не кидаешься мне на шею, каждый раз, когда я подхожу ближе. И только после той недели, которую я провел под твоими окнами, в миллионный раз ругая себя за тупую подозрительность к тебе, до меня дошло, что ты самая лучшая девушка в мире и я уже не представляю себе жизнь без тебя.

Странно это все и не реально. Словно смотрю на нас со стороны и не верю. Вечер, признания, пустая голова без единой здравой мысли. Именно так должна себя чувствовать девушка в момент признаний парня? Не думаю. Так что же со мной не так? Ах, да, я же все усложняю, именно поэтому я задаю не самый умный вопрос.

– А ты уже разлюбил ее, когда первый раз поцеловал меня?

Мне нужны доказательства? Мне нужны подтверждения и факты? Мне нужно видеть на его лице раскаяние или … Нет, я все же глупая.

– Чш…ш. Забудь, не отвечай, прости меня. Я знаю, как для тебя все было сложно и не должна была спрашивать. Ты прав, я считала тебя тем еще крутым мачо, вращающимся в обществе красоток. Прости. Мне не нужны ответы я их знаю, я видела твои глаза, они не лгут…Поцелуй меня.

Не сдержалась и всхлипнула. Вот они, эмоции, лавиной скатились на мой мозг и поглотили целиком. Это прекрасно. Это не сравнить ни с чем, когда ты так откровенно можешь доверять. Это значит, что я больше не одна и мне есть с кем разделить такие минуты. Легко. Как же легко, когда я больше могу не скрывать своих чувств, когда не буду думать и сомневаться, когда я спокойно могу доверить ему свое сердце.

Поцелуй затянулся. Все больше и все откровеннее, чувственней, чем обычно, горячее и дыхание сбитое и холод на открытой коже живота. Жарко. Вздох полной грудью и прикосновения его рук к спине. Воздух, лечу и падаю на него, прижимаясь к твердым губам.

– Люблю тебя.

– Люблю…

Слова теряются в поцелуях, мысли давно сбиты и не препятствуют, только мы, ночь, страсть…и телефон. Будь он не ладен.

– Не отвечай.

– Жень, там твои родители приехали.

Поцелуи утешения и тихий Мишкин смех, когда я сказала, что не отцеплюсь от него и так и останусь спать на нем.

– Пусть. Не хочу домой, хочу остаться с тобой.

– Останешься, когда подрастешь.

– Че?!

– Маленькая еще. Давай, отцепляйся и тогда я тебя возьму на ручки.

Ну, на ручки так на ручки, сам сказал, что я маленькая, пусть на руках тогда носит.

Дальше были дом, утро и Мишка с кашей на пороге, неделя хождения с палочкой и наша разлука почти на месяц, когда мы с родителями отправились в отпуск на море, а Мишка мой остался дома ждать нашего возвращения.

Одиннадцатый класс пролетел не заметно, за исключением экзаменов. Надо сказать, что я волновалась, но не больше, чем в моменты не определенных отношений с Куприяновым. На нас давно все смотрят, как на идеальную пару и пытаются копировать наши отношения, но им не понять, что самые искренние чувства невозможно изобразить. Их нельзя сыграть или подделать.

На выпускном мы стали победителями в номинации «Образец для подражания», а позже поехали встречать рассвет на Мишкиной машине. Подаренной Лизаветой. Выехали за город, устроились на самом высоком холме и ждали, когда встанет солнце нашего первого дня, когда мы уже взрослые.

Было солнце, были в памяти напутственные слова учителей и родителей о взрослой и самостоятельной жизни, были мои намеки на эм…ну, раз мы стали старше, то…

– Нет. Маленькая еще.

И снова нежно клюнул в нос, засмеялся и вернул нас домой. Так и жили, каждый при своем мнении. До поры до времени, пока однажды, в общем это было так…