Текст книги "Я не сдамся, Красавчик (СИ)"

Автор книги: Аида Остин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– И вам.

Как вошли за ручку, так и ушли мы со школьного двора. К машине вернулись, сели и сидим в полной тишине, пока Серый не спросил.

– Ну, Женька, как тебе Лизкин парень?

Че? Так вот почему меня Мишка предупреждал и говорил не смотреть на его друга. Понятно, а я уж было размечталась, что ревнует.

– Миш, что у него нового?

– Говорит, что дядя позвонил и пригласил к себе приехать.

– Зачем?

Куприянов помолчал, вздохнул, а потом с сочувствием посоветовал.

– Лиза, пора избавиться от машины, если не хочешь, чтобы он тебя нашел.

По взгляду Лизы я понимала, что та совсем и не против, чтобы ее нашли, но, видимо были веские причины быть не найденной. Но, тут взял слово Паша.

– Миха прав, либо меняй тачку, либо иди к парню и расскажи все о себе. Сколько еще ты сможешь прятаться?

Расправив плечи, Лизавета перекинула свою фиолетовую косу вперед.

– Не долго. Что ж, тогда по домам.

Мой дом был ближе всех, а так как Серый сегодня оставался на попечительстве у старшего брата, они ехали к Куприянову. Меня же высадили у подъезда, Мишка выпрыгнул, освобождая мне дорогу, проводил до двери, придержал оную и меня за компанию.

– Позвони мне вечером.

Не вопрос, утверждение. Да и прозвучало, как предупреждение, нельзя ослушаться.

– Зачем?

Странный день странная прогулка. Странные разговоры и знакомые. А вместе с ними странное желание Куприянова пообщаться со мной вечерком.

– Узнаешь.

Сверкнул обворожительной улыбкой, глазками стрельнул и утопал к родственникам своим. А я домой.

Дома никого не было и я, слонялась часа три одна, пока не пришла мама и не отвлекла меня от тяжких мыслей, предложением попить с ней чайку. Сели, попили, пирожное умяли за четверых, поболтали о всяком разном и я ушла к себе. Настроение мое, после маминых рассказов о смешных случаях на работе улучшилось и я села за уроки. Так алгебра, физика, биология, к десяти были сделаны.

– Ура!

От радости отвлек телефон, бзынькая пришедшим от Мишки сообщением. Взяла, открыла, прочитала. Хорошо, что пирожное съела давненько, иначе не избежать бы мне несварения. Чуть подумала и набрала его номер.

– Не спиться, Еремина?

– Нет, потому что не пью. А вот ты, кажется, не в трезвом уме или не в здравой памяти.

Хриплый и тихий смех был мне ответом. За сим последовал тяжелый вздох и нежное, повторяю нежное «Женечка, в чем-то ты, несомненно, права», отчего я чуть не свалилась со стула.

– Э…и в чем же?

Снова смех и почти не слышное…

– Спокойной ночи.

И отключился. А я сижу и в тысячный раз перечитываю сообщение его дурацкое. «Ты не позвонила мне, плохая девочка. Итак, Еремина, завтра на истории идем в музей, а так как с нами будут еще несколько классов, мне нужна твоя помощь. Все, что от тебя требуется, это находиться рядышком. Ты так свирепо иногда смотришь, что ни одна девушка не посмеет отвлечь меня от интересного рассказа экскурсовода. Да, спи спокойно и не переживай за тест по русскому.» Добил меня смайлик, который ржет. Что? Что еще в голову Мишкину затесалось, а?

Глава 9. Истерические факты

Что можно сказать о высоком искусстве? Многое, если питаешь любовь к этому самому искусству. А если нет? Ну, в смысле нет ее любви этой особой, что тогда скажешь? Правильно, ограничишься банальными «Да, прекрасный портрет!», «Конечно, никто не сможет сравниться с…» это самое «С» может быть бесконечно, как и наше знакомство с знаменитыми творцами прекрасного. ПФ-ф.

– А здесь у нас картины более позднего творчества художника восемнадцатого века….

Бла-бла-бла. Все, сил моих больше нет записывать имена и фамилии этих знаменитых художников имеющих историческую значимость в нашей стране и во всем мире. Что вы, не смотря на «всякое в жизни бывает», я очень хорошо отношусь к великим, но частенько не везучим и с тяжелой судьбой творческим людям, даже по памяти могу многих художников и музыкантов перечислить, но это так, под настроение и «если надо». В обыденной жизни это тоже самое, что слушать музыку одного исполнителя. Вот этот певец и музыкант мне нравится, но слушать его больше пяти песен я не могу, так как идут они почти на одной волне, потому и приедаются. А вот группу этих исполнителей, я могу слушать сутками, даже засыпаю под их песни и ничего, что родители в ужасе, просто у нас у всех вкусы разные, но мы стремимся к пониманию. В общем, это тоже бла-бла-бла. Кто-то восхищается улыбкой «М. Лизы», кто-то в восторге от «Черного квадрата», а мне больше нравятся космические картины Рериха. Почему так бывает, а не иначе это дело каждого человека по отдельности. Вот и пример. Стоит, значит, этот пример под фамилией Куприянов, и второй час внимает голосу симпатичной тетеньки лет пятидесяти, которая с воодушевлением и огромной любовью к собственной работе, примерно в миллионный раз в своей жизни пересказывает одно и тоже. Как можно с таким вниманием слушать монотонный голос искусствоведа или кто она там? Меня это усыпляет.

– Еремина, хватит спать, записывай основное.

Блин, кто спугнул мою сонливость? А, это все он, понятно.

– Знаешь что? Я твое основное уже два часа записываю. У тебя совсем с памятью проблемы? Склероз накрыл раньше времени, Куприянов?

Ткнула ему в бок ручкой, чтобы не будил, а Мишка потряс перед моим носом пальцами в бинтах и запыхтел. Обиделся? Как я рада. Все, теперь давай, не разговаривай со мной до конца экскурсии.

– У меня с пальцами проблемы, Евгения, а у тебя с состраданием. Давай сюда, сам буду писать. Больной рукой.

И тянет к тетради, свою здоровую и не покалеченную левую руку, в отличие от покалеченной неизвестно где правой. Именно по причине выхода из строя правой рабочей руки Куприянова, я делаю эти важные так сказать заметки в его тетради. Делать то делаю и замечаю, что:

– во-первых, кроме меня этого никто больше не делает

– во-вторых – я исписала почти половину тетради, и мои пальцы также плохо работают, как и у Куприянова.

И еще, я шла на экскурсию с мыслью, что ни за что на свете к Мишке близко не подойду. Пусть бы он прилюдно меня умолять начал, все равно бы не подошла. Естественно. Делать мне нечего, что ли, кроме как отпугивать от него девчонок? Они чьи, мои? Нет, вот сам с ними, пусть и разбирается. Так я думала, когда с классом входили в зал, в итоге, как только вошли, Мишка мне свои письменные принадлежности в руки «бамц» и припечатал «Еремина, выручай», даже, пожалуйста, приплел и правой ручкой забинтованной помахал, отфутболивая мои вопросы на кончике языка вертящиеся. Мол, сама все понимаешь и бровками вверх-вниз и глазками по сторонам. Видишь, Еремина, мне плохо и одна на тебя надежда, так как ты для меня безопасна в плане приставаний и надоеданий, со стороны девичий половины, а остальное сама додумывай. О да, его взгляд кота из «Шрека» был неподражаем. Вообще, зря такого котяру придумали, многие его уловкой бесплатно пользуются и еще больше народу этот взгляд подкупает. И ведь идут наивные на встречу не конкретно человеку, который коту подражает, а коту, которого изображает льстивый и ищущий себе выгоду человек.

Вот я вот Мишке не поверила, вначале, но, после того, как он с парнями из класса поздоровался левой рукой и весело о чем-то рассказывал, прижимая к груди пострадавшую правую ручонку, пришлось сдержаться и промолчать. До сих пор молчу. Молчала. Почти. Зато я очень старалась и Мишке не понять, каких усилий мне стоит не сорваться и не накричать на него.

– Ну и забирай свою писанину.

Отдаю ему его же тетрадь, но тут же ее забираю обратно. Эх, добрая я душа на свою же голову. Еще пожалею об этом и не раз.

– Ну, так отдавай.

– Нет. Еще в газете объявление опубликуешь, что у меня отсутствует сострадание, и я ближним не помогаю. От тебя, Куприянов, чего угодно можно ожидать.

– Ты такого плохого мнения обо мне?

Улыбаюсь ему приторно, так как высказать все, что я о нем думаю, в том числе и мое личное мнение на его счет, будет не слишком вежливо по отношению к одноклассникам и учителям.

– Еремина, Куприянов, делиться впечатлениями на уроке будете.

Вот, еще и от учителя попало. Пыхчу, но открываю тетрадочку его злополучную и ныряю с головой в прослушивание очередной биографии очередного великого человека. Минут через десять над нами сжалились и отпустили погулять. Ха, на их условиях. То есть пройтись по залам и выбрать картину, по которой к следующему уроку нужно написать доклад и строго своими словами. Пилюлю подсластили отличной оценкой в конце четверти, если мы сдадим работы вовремя. Пятерка по истории? Да я впереди всех лечу за ней. Уже практически бегу по коридору к цели, примеченной мною ближе к выходу, когда слышу учителя.

– Так, не разбегаемся. Предлагаю работу делать парами. Для вас это будет и легче и быстрее, к тому же добавит опыт в общении и решении совместных вопросов.

И тут голоса как-то разделились на «за» и «против», удивительно, что воздержавшихся совсем не было. Зато был девятый класс и одиннадцатый, в которых в отличии от нашего десятого громких возмущений не было. Я стою с теми, кто «против» чисто из принципа. Что? Сейчас подключат мне троечника и делай за него все. Так? Нет уж, спасибо. В конце концов, учитель наш не выдержал и взмахнул рукой, как волшебной палочкой дирижер.

– Тихо.

Все замолчали, но коситься друг на друга не перестали.

– Начну с того, что картин на всех не хватит, а слушать биографию одного и того же художника будет скучно и вы же первые мне об этом скажите. Для того, чтобы избежать так называемого бунта, я сам назначу для вас напарника.

Ага, по несчастью. Пока наш учитель открывал свой блокнот со списком учеников, в зале прошлась волна возмущения младших и разбавленная смехом старших. Наша золотая середина многозначительно сохраняла мирную мину при плохой игре. А я бочком, бочком приближалась к свой цели. Рерих, да! Никому не отдам. В это время в зал вошла другая группа учеников, весело и с интересом вертящих головами по сторонам. Ура, значит нас мучить закончили, раз к ним другие жерт…эм… посетители подоспели. Вон, какие свеженькие и энтузиазмом заряженные. А это у нас кто? Вау! Среди них я увидела Егора, того самого друга Мишки, с которым он меня вчера познакомил. Сегодня друг выглядел немного по-другому, как-то спокойнее и мягче, да и одет в обычные школьные брюки и свитер с рубашкой, что не вязалось с его вчерашней черной кожаной курткой. Да и прическа другая. Хм, я бы даже сказала, что сегодняшний Егор – сама правильность, рассудительность и покой. А вчерашний Егор – это полный хаос, противоречие и буйная палитра, состоящая из нескольких стихий. А этот падающий свет из высокого окна, он делает его похожим на вышедшего из книжки хорошего парня, который пришел в наш мир дарить людям радость и надежду. Эй, Еремина, стопэ-стопэ. С какого перепуга на эмоциональность пробило?! Или это два часа в культурном кругу и прослушка хорошей и правильной речи так сказываются? Бр-р, вот, что с детьми музеи и выставки делают. «Эт» конечно «гуд», но немного перебор и нагрузка для нервов. Между тем хороший и правильный сегодняшний Егор, подошел к красивой девочке с огненными волосами и обнял ее за плечи, вместе они посмеялись над чем-то своим и она его поцеловала. При всех. Не стесняясь. О-фи-геть.

– А…а, как же Лиза?

– Что?

Я вслух разговариваю? Хорошо, что рядом Куприянов со мной стоит, а не кто-то другой. Вот только вчера были мысли расспросить его о бедной влюбленной Лизе и ее почти парне, но постеснялась. Вспомнила про Варвару с длинным носом и ее судьбу горькую, вот и промолчала. Сегодня же повод для вопроса не нужен, все итак на глазах. У всех.

– Миш, а твой друг, с которым ты меня вчера познакомил, он…

– Даже не думай, он Лизкин.

И смотрит Мишка на меня, как на врага народа.

– Подожди, я не… просто он такой…

– Еремина, последний раз предупреждаю, не заглядывайся на него, он не свободен. И ты…

Блин, достал, перебивает.

– Я уже поняла это. Но…

– Вот и молодец, что поняла. И никаких «но». Лучше бы нам картину выбрала?

– Че? Кому «нам»? Хочешь сказать, что наше с тобой общее знакомство с искусством продлится и после выхода из этого здания? Фигушки.

По-моему у меня левый глаз дергаться начал. Приветствую тебя нервный тик, не стесняйся и присоединяйся к нащему веселому обществу. Здесь и паранойя и немного шизофр…

– На тебя совсем не влияет место, где ты находишься? Женя, мы в музее, насквозь пропитанном культурой.

Окей, позже познакомимся.

– И?

– И вести себя нужно соответствующе.

– Правда? А твой друг так не считает и вовсю целуется с девчонкой.

– Что?

– То!

За плечи Мишку развернула в сторону его дружочка с рыжей подружкой и жду реплик Куприяновских. Что он там говорил о культуре? Жду, жду, так и не дождалась. Как так, это ведь его сестра безумно влюблена в парня, а этот парень-друг целуется с другой напротив нас, а Мишка стоит и молчит. Бесстыжая же парочка перекочевала за угол и смылась от всех, всё также не расцепляясь, а Мишка и слова не сказал.

– Жень, а ты зачем за ними подсматриваешь? И только не чекай.

– И не буду.

Тон у него какой-то разочарованный. Интересно почему? И тут, совесть моя взыграла. Вот, у Мишки ведь и без того рука болит, а тут еще друг не один, а с девушкой. А в друга сестра влюблена, что ему делать? Выбирать между дружбой и интересами сестры? И я хороша, какое мне дело до их семейки. Пусть себе живут дальше, как-то ведь и я жила без интереса к их делам. До поры до времени. Что, мне уже есть дело до них? Видимо так. За Серого я точно переживаю, учитывая его прямолинейный характер и отсутствие друзей-ровесников. Лизку мне, как девчонке девчонку жалко, солидарность у нас и все такое. А Мишку, почему жалко? Ну, у Мишки рука сегодня болит. Так что мое ему сочувствие, как возврат долга в случае с моей поврежденной ногой.

– Вот и не надо.

Куприянов так резко развернулся и зыркнул на меня, что я дар речи потеряла. Что-то во взгляде его такое было, отчего мне стало жутко и немного страшно. А это "что-то" промелькнуло быстро и также быстро исчезло. А у меня осталось противное ощущение, что я сделала, что-то не так и мне за это попадет. Я даже шагнула назад от греха подальше. Мишка тоже самое проделал. "Па-че-му?"

– Эм…а тебе не приходило в голову, что наше близкое общение может навести на кучу ненужных вопросов со стороны наших одноклассников? Вдруг начнут прикалываться и кто-то ляпнет, что ты бегаешь за мной?

Вот дурында, ничего лучше не придумала?

– Скажу, что сделал тебе одолжение и уделил полторы минуты внимания.

Вот как-то сразу обидно стало и грустно. Значит, приглашать в кино и знакомить с друзьями и родственниками нормально, а вместе поговорить на глазах у всех – одолжение сделать.

– Уделил? Тогда вали дальше.

Еще шаг в сторону, а Мишка ко мне, но ему дорогу учитель перегородил, на которого чуть не наступили.

– О, Куприянов и Еремина, вы у меня одни остались. Картину выбрали?

– Да!

Общий ответ и синхронно на стену указали, не сводя друг с друга глаз.

– Молодцы, мне нравится ваш выбор. Жду хорошей работы, не подведите.

Учитель уходит, за ним Куприянов, а следом я поплелась, бессмысленно пытаясь разгадать, чем Мишке не угодила. А тот остановился и обернулся. Тетрадочку свою забыл, да? Хвать ее из моих рук и дальше молчит и смотрит. Приготовилась произнести свое коронное слово, от которого у некоторых все желание дальнейшего общения со мной пропадает, рот открыла, а он мне как прорычит.

– Только попробуй чекни, бесишь.

– Я?

– Нет, твоя несуществующая логика.

Я воздух хватаю раскрытым ртом, а Мишка топает к выходу. Ну и плевать на него. Подумаешь, выискался умник. До дома было далековато, но я прошлась пешком. Думать и анализировать сегодняшний день не хотелось, зато хотелось апельсинов. Я за ними два дня охочусь, все никак купить не могу. В магазине, помня о вчерашней тетке говорливой, долго не задержалась. К апельсинам купила две плитки молочного шоколада с орехами, как допинг к поддержке хорошего настроения и пачку печенья со сгущенкой. Перебор? Нет, самое то. Главное принимать в меру, тогда порядок будет.

Дома никого еще часа три не будет, а жаль, придется побыть еще немного наедине с собой и поразмышлять о жизни и ее несправедливости.

Потом был обед, пришли родители, был ужин и выполнение домашней работы. А перед сном музыка. Много музыки, но сон так и не приходил. Измучившись, взяла телефон и отправила сообщение Куприянову. Ничего, что почти двенадцать, я посмотрела, он сетях интернета ползает.

«Я не засматривалась на «почти» парня твоей сестры. Можешь не верить, но мне искренне ее жаль. Очень обидно, когда ты любишь, а тебя нет.»

Ответ пришел минут через пять, когда я уже отчаялась и в тоже время надеялась, что Мишка проигнорирует мое сообщение.

«Согласен.» А ниже фото, где стоят два Егора и один из них рядом с девушкой, а второй рядом с Куприяновым. Это что же получается, их двое? Точно, один взгляд на выбор одежды говорит о том, что я правильно все поняла.

«А сразу сказать не мог, что их двое? Куприянов, зажал простое объяснение?»

«Не было настроения.»

«А теперь есть?»

«Теперь есть. Спокойной ночи, Чекалка.»

И сбежал паршивец из всех сетей и зоны доступа, ну и ладно. Кто его поймет, этого Мишку. Как уснула не помню, но быстро и почти сразу, как прочитала последнее сообщение.

Утро тоже наступило быстро и закрутило в вихре забот-хлопот. А еще день был скучным, так как мой вчерашний культурный напарник не явился в школу. Интересно, куда он делся?

Сегодня обновила обложку. Очень благодарна Юлии Фокс, которая мне помогла с этим важным делом. Юля гениальна и знает свое дело, с ней приятно работать. Обратите внимание на ее книгу «Моя единственная слабость». Я читаю и мне все нравится.

Глава 10. Мишкина каша и др. угощения для Женьки

Все мои наиглупейшие безумства за шестнадцать лет жизни меркнут на фоне сегодняшнего поступка. Что я здесь делаю? «Зачем», а главное «как» я здесь оказалась? Ну, допустим «как» знаю, на маршрутке приехала. А вот «зачем?», это вопрос дня. Одно дело, когда «мысль промелькнула глупая», так откинь и забудь, другое дело воплощать эту самую «мысль не умную» в реальность и идти у нее на поводу, с намерением довести безумство до конца. Ох, и к чему приведут меня мои же глупости под давлением сентиментальности, вежливости и сострадании к окружающим? Да и без любопытства тоже не обошлось, чего уж.

А к катастрофе приведут, потому как другие варианты невозможны, особенно, если дело касается Куприянова.

– Уф, Евгения, делай поворот на сто восемьдесят градусов и топай в сторону дома, как мама говорит. А маму надо слушаться, мама всегда права.

Сама себя пытаюсь убедить по быстрому свалить с того места, где мне быть попросту запрещено. А то вон, утомленные ноги так и просят прибегнуть к услугам качелей на детской площадке. А знакомые такие скамейки, на коих я уже имела счастье посидеть и попрыгать, словно зазывают «иди к нам, Еремина, иди, мы тебя помним». Бр-р. Лишь одна здравая капля рассудка удерживает меня на месте, напоминая, что однажды, ранним утром, я туточки уже была и не очень красиво повела себя. Тем самым утром я и песенки попеть умудрилась в семь утра и в воскресенье, чуть позже, в тот же день познакомилась с Мишкиной мамой, в этом самом доме проживающей, а бонусом от знакомства с этим местом и общения с некоторыми, послужила целая неделя хромоты. В общем, валить надо. Ясно же, как день «не надо доходить до фанатизма». Итак, поворот и…и мама Мишкина с улыбкой на радостном лице идет мне на встречу. Ее-то только и не хватало. Может, не заметит или узнает?

– Ой, здравствуй, Женя. Ты к Мише пришла? Как хорошо.

Узнала. Ойе-ей. И дальше делать что?

– Здрасте…я только…

Только «что»? Только на ваш дворик взглянуть пришла или мимо проходила? Пока соображала, что придумать за меня все итоги подвели.

– Только пришла? О, ты, наверное, звонила, а Миша не открывает. Так у нас домофон иногда не работает. Идем, я дверь открою. А Михаил, когда дома остается и в школу не ходит, то сотовый свой отключает, а я ему на домашний звоню. Поможешь? Ключи достану, вечно спрячу их на дне сумки, а потом ищу. Держи пакет.

Я человек без эмоций и мыслей. Я робот исполняющий команды. Я жалкое подобие разума. Во мне даже костного мозга не осталось. А-а-а-а-а-а!

А Мишкина мама сунула мне в трясущиеся руки пакет и ведет к двери. Сжимаю в руках ее сумку с продуктами и чего-то жду, вместо того, чтобы сказать «извините, но мне пора» и бежать без оглядки.

– Что ж такое, где они у меня?

– Послушайте, я д…

– Да, конечно. Вот.

Я хотела сказать «послушайте, я домой иду», а меня проигнорировали. Вдобавок, сунули в руки еще один пакет и тетя-доктор та, что Мишкина мама, стала с усиленным рвением искать злополучный ключ от двери. Ключ нашла, радостью со мной поделилась, открыла дверь, но входить не стала, так как отвлеклась на звонок своего телефона, зато меня легонечко в двери протолкнула «не стой, заходи». Собеседника своего слушала серьезно, иногда вежливо и почти ласково смотрела на меня застывшую, потом ответила согласием кому-то там на другой стороне линии и сделала шаг назад. Еще один и вышла обратно за порог. Вот честно, ее отступление смахивало на сцену из фильма, когда наивная жертва попадает в ловушку, а хитрый охотник уходит, при этом смотрит взглядом таким «извини, ничего личного». И тут я понимаю, что «все Еремина, ты попалась».

– Женечка, меня срочно на работу вызвали. Ты отнеси, пожалуйста, пакеты в квартиру и Мише скажи, что я надолго, у меня серьезная операция, это срочно. Там кексы и котлеты, чай попейте, хорошо? Еще я кашу Мишину любимую купила. Пусть прямо сейчас обязательно ее сварит.

– Э…ку…куда?! А я?!

Хлоп и дверь захлопнулась, оставив меня внутри тускло освещенного подъезда. Меня, два пакета с продуктами и кашей для Мишки Куприянова. Ого, Еремина, да ты рулишь! Вон, любимому однокласснику поневоле организовала бесплатную доставку провизии. Предел мечтаний. Злость накатила не предупредив.

– Вот черт косолапый, это все из-за тебя.

И зыркаю в потолок, пытаясь просочиться сквозь бетон, чтобы испепелить взглядом некоего местного жильца. Было желание скидать пакеты в угол и свалить отсюда по-быстрому. Нет, ну, а как я буду выглядеть со стороны, когда появлюсь перед Мишкой вся такая сама доброта и забота? «Вот, Мишенька, пришла тебя покормить твоей любимой кашкой и узнать о твоем самочувствии, так как в школу ты сегодня не изволил явиться и на звонки мои не отвечал». Так, да? Бред из области фантазии умалишенного. Он ни одному моему слову не поверит, еще приплетет кучу всякой чепухи.

– Ай, Куприянов, чего с тобой всегда так сложно? Почему бы тебе не оказаться обыкновенным парнем с кучей недостатков и прыщами на носу? Но нет, тебя угораздило получить всего один недостаток и ни какой-нибудь, а завышенное самомнение. Эх, подвинуть бы лопатой корону на твоей голове.

Дальнейшие мысли мои и желания движимые в кровожадном направлении расквитаться с кое-с кем, были пресечены совестью и состраданием в компании воспитанного в традициях хорошей семьи долгом перед ближними. Хотя, какой на фиг долг, когда всему виной мое любопытство и желание воспользоваться случаем. Вот ведь только вчера в очередной раз устраивала разборки самой себе по поводу влюбленности не в того парня, а сегодня уже прибежала к нему. Даже то, что я хотела уйти не оправдывает моей глубоко скрытой радости от встречи с Мишкиной мамой. Одно дело появиться с ней на его пороге и совсем другое с пакетами напичканными провизией.

– Ну и, на каком этаже у нас берлога?

Хорошо, что лифт работает, и пешком топать не пришлось. А квартиру я помню, хозяева на дверь смешного домовенка приклеили, мне еще тогда показалось, что как-то не вяжется этот дедок косматый с жителями, не тот стиль. Та-а-ак, а дверь открыта почему? Заходить или сначала позвонить? Зайду без предупреждения, Мишку шокирую. Тогда звонить? А как, носом в кнопку тыкнуть, если дотянусь? Черт, руки заняты, пакеты туда-сюда какой смысл кидать, если можно два шага шагнуть и поставить их на стол в прихожей. И чего я церемонюсь? Раз уж пришла, то войду, спрошу, как дела и почему в школе не был. Про пакеты правду расскажу, к тому же у меня есть, веское основание для визита. Как-никак, а его появление в день выступления моих любимых рок-исполнителей было кстати. Вот.

Дверь приоткрыла, прокралась в дом и встала в коридорчике скромненько. Стою и жду у моря погоды. Крикнуть его что ли? Айщ, страшновато, стыдновато и безумно неуютно себя чувствую. Все-таки сомнения штука иногда не хорошая. И больше всего интересует, как этот балбес на мое появление отреагирует? Ну, не убьет же он меня за вторжение?

С пятки на носок и с одной ноги на другую переступаю, еще лихорадочно из крайности в крайность кидаюсь, решая важный вопрос «дальше то че?». В конец измучившись, прошла вперед и на всю квартиру, ка-а-ак крикну:

– Медведь, ты где? Сова пришла.

Ботинки скинула, хорошо, что они у меня без замков и шнурков и топ – топ погромче, а там и на кухню притопала, продукты на стол «бряк», хех, надеюсь, яиц не было. А ничего так у них, уютненько и светло, цветочки в горшочках на подоконнике и шторки симпатичные.

Кошмар, о чем я думаю и, где этот олух прячется? Ой, кружка стоит на столе синенькая, а подписанная-то «Мишутка».

– Фыр-фыр, чуфыр. Сейчас умру от смеха, какая милота.

Выдаю нечто напоминающее несдержанное хрюканье, рассматривая пухлого медвежонка. На кружке с одной стороны белый мишка нарисован, а с другой стороны рисунка не видно и это жуть, как подогревает мой интерес. Беру, поворачиваю и…

– Какого черта ты здесь делаешь?!

…и роняю кружку на пол от грозного рыка, раздавшегося за спиной. Та падает, издает последнее жалобное «бзям», я вместе с ней «ой» и смотрю, как разлетаются несколько крупных осколков по комнате. Осколки, они как моя надежда уйти отсюда без повреждений в детской и такой хрупкой в последний год психики. Вот, один злющий взгляд Куприяновский чего стоит. Сверкнул своими глазюками из-под сведенных к переносице бровей и даже побелел от злости. Завмдую девочке из сказки про медведей, ей удалось сбежать, чего мне видимо и не светит. Этот гризли, если не убьет, то не факт, что не покалечит и не докажешь, что вины моей почти нет, просто и в этот раз он сам во всем виноват. Что? Я же не просила меня пугать.

– Ты что наделала?

– Я…

– Это была моя любимая кружка, мне ее мама на пять лет подарила.

– У-у…а-а…й-а…

– Как я буду жить без нее?

– Че?

– Не чекай, сколько раз повторять?!

Сглотнув, отступаю назад и к подоконнику подальше от разгневанного парня. Впервые вижу его таким расстроенным и это нереально впечатляющее зрелище. Меня он так впечатлил, что я мечтаю стать невидимкой и больше не пересекаться с ним еще лет десять. Так, отступаем и продумываем дальнейший план бегства. За спиной балкон и дверь приоткрыта, буду прыгать, если что. Тяну дверцу на себя в надежде смотаться или просто спрятаться за хрупким стеклом. Кто знает, вдруг его еще уговорить получится.

– Миш…я…ты извини…

Назад и назад отступаю, а мне надежду и ту обломали.

– Стоять!

Еще чего! Когда я чужим приказам подчинялась? И ведь бочком в проем почти проскользнула, так Мишка меня за руки схватил и вернул туда, откуда я сбежать мечтала.

И вот, стоим мы напротив друг друга двое, каждый настаивая на своей правоте, смотрим глаза в глаза, дышим часто-часто и молчим. Молчим и смотрим. Дышим уже через раз, но смотрим и все также молчим. Молчание затягивается, а мое дыхание затрудняется в отличии от Мишкиного. А еще больше затрудняется оно по мере осознания того, что походу Мишка, только из ванной вышел и стоит сейчас передо мной в одном полотенце. Эм-м, вообще-то, почти в двух, но второе еле держится на левом плече и скоро упадет, если не поправить. А прозрачные капельки воды медленно стекают с густых темных волос, касаются шеи, капают на грудь и убегают вниз. Вниз и вниз, туда, где полотенце обернуто вокруг…ох… Моргнуть что ли? Или сначала рот закрыть от удивления раскрытый? Нет, еще немного нагло полюбуюсь на идеальное тело парня, а потом будь что будет. Когда мне еще вот так повезет и я, увижу парня мечты на половину прикрытого? Н-да, не зря на него все девчонки заглядываются, тут действительно есть на чем любоваться. Да и я из всех именно его выбрала на свою голову. Бессовестная? Пусть. Мне, как не имеющей совершенно никакого представления каково это находиться так близко к совершенству, по крайней мере физическому, такое любопытство простительно. Еще бы, шестнадцать лет, а даже не целовалась ни разу, ну, так чтобы «ух».

Какое-то странное и интересное состояние на душе, как можно чувствовать одновременно приятное тепло в груди и жуткое смущение скручивающее все внутри? И в тоже время так спокойно, хорошо, словно и нет ничего необычного в данной ситуации, и это не я внушала себе забыть его, сваливая на нашу несовместимость. Глупо, но приятно. Эх, это только мне везет до такой степени. Не иначе, как у меня сегодня открыт безлимит на безумства.

– Насмотрелась?

– А? Я не…

Глазки вверх, а там нечто сродни стихийному бедствию напоминающее о нашем с Куприяновым разговоре в темном уголке школы. Тогда я тоже видела этот взгляд, а он хотел меня поцеловать, точнее угрожал этим. А сейчас почему так смотрит? Не хочет же он…или?

– Что Жень? Что «не»?

Голос его упал до хриплого шепота, полотенце с плеча упало на пол, а я чуть не упала в обморок от переизбытка новых и тоже не испытанных ранее чувств паники и ожидания чего-то большего. А Мишка вцепился в мои плечи и резко притянул к себе, оставив между нами, мизерные миллиметров пять. Его руки на моих плечах, а мои ладони на его голой груди. Как не привычно и неестественно чувствовать пальцами чужое тело. И приятно. Стоп.

– Эй, парень, ты стараешься меня напугать или соблазнить?

В голосе бравада, а в голове пустота и шум. Что со мной происходит? Чего я несу?

– Еще немного и буду.

Не совсем поняла о чем это он. Смотрю в его напряженное лицо, на сжатые в тонкую линию губы и потемневшие глаза.

– Ты злишься?

Почему я шепчу? Почему он говорит тихо?

– Угадала. Настроение ни к черту, а ты как раз вовремя появилась. Поможешь мне успокоиться, крошка?

Вот, получай ушат реализма, Еремина, в виде презрительно-довольного произведенным впечатлением Куприянова. Издевается.

– Иди к черту.

Хочу стряхнуть с себя его руки, хочу забыть этот день. Дура! Знала, что ничего хорошего не выйдет из моей затеи и все равно пришла.

– Уже.

– Пусти.

Стараюсь не опускать глаза, в которых от обиды скапливаются слезы. Глупая, с кем связалась?! Только сейчас поняла, что наши с ним встречи проходили более и менее нормально потому, что мы не оставались вдвоем. Его родственники, наши одноклассники, мои родители или его мама, во всех этих случаях он вел себя сносно. А сегодня с нами никого нет и все его презрительное отношение ко мне вернулось. Мне ничего не простили и не забыли. Смотрю на него и понимаю, что я сейчас похожа на одну из тех собачек, о которых говорил Серый. Вот, не увидела день и сама прибежала. Как просто все.