Текст книги "Умереть, чтобы жить (СИ)"

Автор книги: Аида Остин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 10. Последний бой.

    -Рота, стройсь. Слушай мою команду! На рассвете выдвигаемся. Наша задача остановить преступную банду террористов и не пропустить их в глубь ущелья, где они могут расставить свои ловушки для наших войск. Их много и нам предстоит выполнить не простую задачу, поэтому, мы должны сделать все возможное и не возможное и не дать им пройти. Все понятно?

–Так точно.

Молодые солдаты, впрочем, почти все они были новобранцами после учебки, несчитая ротного и прапорщика. Были еще сержанты и один старший лейтенант, но он должен вернуться в часть и не пойдет с остальными.

–Вольно.

Солдаты разошлись и каждый из них думал о своем. Единственная мысль была у всех одинакова: "Хочу жить".

 У всех, но только не у Савелия. Парень сидел в сторонке опираясь на камень спиной и смотрел в небо, где над ними кружились ястребы, точно присматривая себе добычу. Савке было все равно, что с ним будет завтра и он равнодушно отнесся к приказу.

–Савелий, пройдемся?

Прапорщик был мужик правильный и часто заступался за новобранцев, яро отстаивая их права. Сегодня он тоже пришел поговорить о выборе, который никто не предложил сделать Савелию.

–Завтра в бой, для многих он будет первым и последним. Я хочу спросить, может. ты останешься здесь? У тебя мать одна осталась и я, хотел написать о твоем переводе в другое место, но не успел.

Парень улыбнулся холодной и безразличной улыбкой, лишенной всяких эмоций.

–Зачем? Спасибо, но не надо. Разрешите идти?

–Иди.

Он отпустил парня, а сам направился к командиру. Обсудив вопрос, они решили оставить Савелия, как и нескольких других ребят. В горах к ним присоединится другая часть, где военный стаж у служащих значительно превышает срок службы этих зеленых пацанов.

А ближе к вечеру, старший лейтенант Морозов, вошел в палатку командира и перевернул с ног на голову принятое им решение.

–Здравия желаю.

–Проходи, Морозов. Почему не отдыхаешь?

–Есть серьезный разговор.

–Излагай.

–Завтра, в составе группы для перехвата боевиков, должен идти рядовой Никольский.

Командир нахмурил брови и вспомнил о вечно нарушавшем устав и дисциплину рядовом и он, являлся сыном какого-то важного чиновника.

–Слышал о нем. И что он?

–Дело в том, что на гражданке, пацан конкретно подпортил себе репутацию и его отправили в армию на исправление.

–Правильно сделали. Чего теперь хотят от нас?

–Он сын важного человека и отец хочет вернуть его домой. Живым. Несколько месяцев назад, на службу прибыл один парнишка, он сирота и никто не будет о нем плакать в случае трагедии. Нужно отправить его вместо Никольского.

Командир скрипнул зубами от возмущения и наглости пронырливых богатеев. Он со всей злости ударил кулаком по столу, сверкнув гневным взглядом на лейтенанта.

–Поменять местами? Вернуть эту гниду домой? Что, пусть лучше девок зажимает в клубах и барах, пока за него другие Родине долг отдавать будут? Как же они все меня достали со своими сынками!

Лейтенант и бровью не повел, когда услышал его слова. выдержав паузу, он подошел ближе к столу и сказал чуть тише, чем говорил до этого.

–Мы с вами находимся не в том положении, чтобы обсуждать чьи-то приказы. Мне самому не приятно этим заниматься, но выбор у меня не большой, а я, как и многие, мечтаю о карьере. Думаю, мы с вами мыслим одинаково.

Командир смерил его пренебрежительным взглядом и отошел. Крепко сжав кулаки, он покачался с пятки на носок и обратился к лейтенанту.

–А родных точно никого?

–Так точно. Мать умерла несколько недель назад, она отравилась паленой водкой. Ее нашли почти через неделю, когда пришли из магазина, где она отоваривалась в долг.

–Почему не сообщили сыну?

–Так ведь нельзя, вдруг сбежит?

Морозов положил папку на стол с фотографией Савелия. Такие случаи не новы в армии и командир с ним согласился. Если бы добираться было не так далеко, то солдата отпустят, а в их случае проще дождаться окончания службы. Командир долго смотрел на нее, переваривая разговор с прапорщиком и его просьбой о переводе парня.

–Ты понимаешь, что предлагаешь мне сделать? Мы отправляемся на встречу со смертью, у парня нет родных, он сирота и мы его обрекли на гибель. Он совсем зеленый, тихий и странный. Иногда смотрю на него и думаю, что он ждет чего-то, а я никак не могу понять чего.

Командир говорил медленно и тихо. Да, он обращал внимание на Савелия, тот отличился в стрельбе и хорошо разбирался в картах. Еще, он быстро умел ориентироваться на местности, чем не раз помогал.

Возможно, думая так, командир надеялся, что Савка выживет в предстоящей мясорубке и вернется домой живым?

–Так что будем делать?

–Сообщи Никольскому утром, перед тем, как нам выходить, а с другим я поговорю сам.

Лейтенант вышел из палатки, а командир открыл дверцу стола и вытащил оттуда бутылку водки. Пара рюмок притупила его совесть и та позволила спокойно лечь спать. Подумаешь, какая разница, когда ему идти в бой? Завтра или на другой день, если суждено, то он выживет, а если нет, то нет.

Утром, Савелий стоял в ряду тех, кто шел на перехват в горы. Нельзя сказать, что он был удивлен или расстроен, скорее Савка ожидал подобного, так как давно перестал надеяться на чудеса. Ничего, он справится, ему плевать, что там будет. Савелий усмехнулся, вспомнив слова Мартынова.

«– Знаешь, ты выздоравливай и собирайся в армию. Я поговорю, чтобы тебя куда-нибудь в штаб определили. Там и спокойно и парни все с головой. Глядишь, и толк из тебя будет.»

А прапорщик отводил глаза в сторону, ему было обидно за парнишку и он сам себе дал обещание любой ценой вытащить того живым.

Колонна бронированной техники и вооруженные солдаты, подбирались ближе к ущелью. Их было много, тысяча или две, все они шли вдоль ущелья, к самой высокой горе с крутым подъемом.

Час назад, колонна машин присоединилась к пехоте и продолжала их сопровождать.

Савелий шел почти в первых рядах и старался ни о чем не думать. Мать он давно перестал вспоминать, а почему то сегодня, она приснилась ему во сне. Сон был таким красивым и правильным, оттого и нереальным. Во сне она держала Савелия за руку, часто поправляла на его голове растрепанные летним ветром волосы и целовала в макушку. Во сне Савка был маленьким, таким, каким был в классе третьем и он был безумно рад, что мама держит его за руку и они идут в магазин. Только вот до магазина они так и не дошли. Наступило утро, а с ним пришел командир и объяснил, что Савелий идет вместо другого солдата, так как тот экстренно госпитализирован. Досада? Да, Савелий испытал это чувство, но оно быстро сменилось другим – ожиданием. Идти в бой, это очередной способ свести счеты с жизнью или испытать судьбу. Интересно, что она устроит на этот раз?

Ему, мальчишке, с автоматом на перевес, и грустной улыбкой, смирившегося со своей участью человека. Коротко стриженые волосы, кепка надвинута на глаза, а в глазах решимость и обреченная пустота. Вот он, Савелий, идет по дороге, в его венах течет кровь и он еще жив. Но, можно ли назвать живым того, у кого душа мертва? Вряд ли.

В глазах столько боли и грусти, столько тоски, он почти не был счастлив на земле и осознанно идет на смерть, ищет в ней выход от той черной бездны, в которой оказался. Она затягивает его сильнее, манит, нужно лишь помочь ей и все, тогда можно уйти.

Бодрая походка, а в сердце глазах детская обида на злую судьбу, на тех, кто виноват в его желании уйти из жизни, злость на самого себя, за тщетное желание, что-то изменить.

Савелий шел вперед, не опуская головы, когда раздались первые залпы и взрывы. Крики и приказы сыпались, как камни с гор. Двадцать минут спустя, все было кончено.

В месте, где только что проходила колонна, дымятся раскуроченные от взрывов боевые машины, а рядом с ними, бесчисленное количество убитых солдат. В том числе и прапорщик, сжимающих гранаты в руках.

Еще слышны редкие автоматные очереди, взрывы гранат и крики раненых, но бой проигран и победили совсем не те, кто шел защищать.

    ***

По узкой тропе вели человек двадцать выживших и взятых в плен. Все, как один молодые пацаны, только прибывшие из учебной части, они, со страхом на мальчишеских лицах, борются со слезами, понимая, что выбраться живыми у них вряд ли получится.

У Савелия, от представшей картины появилась решимость и столько безумного блеска там, где должна быть надежда на спасение, но не было ничего, кроме жажды скорейшего завершения настолько короткой и бесконечно устало прожитой жизни. Нет спасения, нет надежды, у него ничего не осталось, кроме желания умереть.

Это был не первый раз, когда он жаждал уйти.

  ***

Во дворе заброшенного горного аула, стояли несколько человек. Это были солдаты-наемники и у них сегодня выходной. Они не были теми, кто сражался за свой край, они убивали за деньги, а в свободное время веселились, как хотели. Несколько дней подряд, их развлечением были пытки над пленными. Устав от них, они вывели на маленькую площадь избитого и израненного парня, в изодранной в клочья форме.

Это был Савка.

Ломая язык, один из них ткнул Савелия в грудь кинжалом, оставив красную полосу. Когда нож прошелся по коже, то зацепился за тонкую нитку, висевшую на шее.

–Крест, веришь в Бога?

Савелий слабо кивнул головой.

–И как, помогает?

Савка остервенело, из последних сил посмотрел на врага и плюнул в него, разозлив.

–Умрешь!

Прошипел тот и кинулся к костру, на котором жарили очередного барана.

Вокруг постройки из камней и досок, вооруженные до зубов боевики привязали парня к столбу и тот, в кого он плюнул, поднес к окровавленной груди горящий кусок железа.

–Веришь? Хочешь жить? Тогда меняй веру. Поменяешь?

Громко заданный вопрос, в последний раз, о добровольном желании сменить веру и еле слышный, но твердый ответ Савелия

–Нет!

Проклиная всех русских солдат с их верой в Бога, на груди парня выжгли крест.

Надрывный хриплый и сорванный голос, разнесся по округе и резко смолк. Савелий потерял сознание, но он еще был жив.

Он и сам не мог объяснить почему так дорожил подарком бабушки, если давно потерял надежду на спасение. Скорее всего, то, что бабушка единственная, кто никогда его не предавал, было причиной цепляться за оставшуюся нитку с прошлым, которое Савка старался забыть. Савелий видел, как к старушке относились дети и внуки, но она всех прощала, она была примером для него и могла еще многому научить. Жаль, что времени у него не осталось.

За те несколько секунд, что прошли в воспоминаниях о бабе Зине, Савка осознал, что она была права. Человек должен во что-то верить, пусть это будет и сверхъестественное. Если не люди, то другие силы могли бы придти на помощь.

Он остался со своей верой, не испугался и не уступил. Смотрел прямо в глаза, понимая, что больше возможности такой у него не будет, в следующую минуту он может умереть.

Была ли для него так важна эта вера? Она дороже жизни? Или это, был еще один шаг к смерти, от которого его постоянно, что-то удерживало? Цепляясь за эти мысли, Савелий старался держаться, но проиграл и потерял сознание, избавляясь от душевной боли и одиночества.

Глава 11. Горькая правда жизни и смерти.

  Девушка, та, что привела меня сюда, я не знал, что ей сказать. Понимал, как мне больно и тяжело, видел, ужас произошедшего, и мелькнувшая в подсознании иллюзия на надежду, не осталась не замеченной.

К покалыванию в ладонях добавилась теплота в груди, чуть различимая, она не оставляла меня, напоминая о горячем куске железа.

Я непроизвольно коснулся кожи и ничего не почувствовал. Но! Секунда и память резко обрушивается на меня, угрожая лишить остатков разума.

Девушка! Всматриваюсь в ее лицо и узнаю Наташу. Как такое возможно? Хочу спросить, но она отдаляется от меня, бледное лицо ее стало злым и холодным.

–Ты?

–Узнал!

Она молниеносно приближается ко мне и толкает на камни. Я падаю и мне больно. Это удивительно неприятно, снова чувствовать боль.

–Почему?! Почему ты это сделал?

Не понимаю, что я сделал?

–Ты сбежал от меня. Ты говорил, что я тебе не безразлична, почему ты меня оставил им?

Теперь ее глаза стали красными. Она трясется и по ее телу пробегают маленькие искорки, они совсем не похожи на тот свет, что был у меня на ладонях. Не зная, что это такое, мне страшно, я неосознанно боюсь этих искр и ползу назад.

–Я не сбегал. Я хотел придти к тебе и рассказать, что уезжаю, но тебя не было дома. Прости меня, я опоздал и нашел тебя слишком поздно.

Прошу прощенья шепотом, чувство вины прижимает к земле и не дает подняться. Нет сил, нет слов, ничего не осталось после возвращения памяти.

–Ты была права, мне не стоило вспоминать. Единственное, о чем я сожалею, это ты. Прости, что подвел тебя. Прости.

Последние силы иссякают очень быстро. Моя оболочка стала тяжелой, в голове шум, а грудь неимоверно жжет огнем и в глазах резко вспыхивает белый свет. Неужели я, после всего, что натворил, заслужил уход в светлый коридор? Так не бывает. Такие, как я не могут быть там, где обитают светлые.

Мою руку сжимает чья-то теплая ладонь, осторожно тянет вверх и свежий воздух просачивается в мои опаленные болью и жаром легкие.

–Открой глаза, тебе еще не пора.

С трудом открываю глаза. Этот ласковый голос, что меня позвал, он принадлежит удивительно красивому ангелу. Молодой мужчина, улыбается мне и кивает, подбадривая.

–Вот так. Видишь, ты еще не готов уходить.

Удивление от вида его огромных крыльев за спиной и того спокойствия, что разлилось внутри меня. Такое возможно?

–Кто ты?

–Ангел.

Глупый вопрос. Смущает то, что Наташа скрючилась на земле и шипит на него, словно зверек, оскаливая зубы.

–Что с ней?

Ангел пожал плечами.

–Ничего не обычного. Не удивляйся, если сейчас появится тот, кто ей внушил это.

–Что?

–Добро и Зло всегда ходят рядом, слышал о таком? Так вот и мы с тобой стоим у той черты, что разделяет их. Все задерживаются перед ней, обдумывая свой следующий шаг. Она выбрала свой путь, по которому пришла сюда и хотела увести тебя за собой.

–Она за чертой Зла? Что с ней будет?

Меня очень волнует судьба девушки, я любил ее, когда был жив и обидел. Из-за меня она пошла на сделку со Злом, она хотела отомстить и была права.

А я? Перенеся столько всего я, разговариваю с Ангелом? Я ведь тоже  не идеален и не заслужил света.

–Она не за чертой, она у черты. Смотри.

Ангел указал мне на черное, стремительно приближающееся к нам пятно. Взмахи черных крыльев подняли песок с земли и разбросали мелкие камни по сторонам, вынуждая прикрыть руками лицо.

–Ты действуешь не по правилам.

Крикнула темная демоница.

–А ты заигралась. Пора прекращать это.

Я смотрел, как два совершенства сверлят друг друга острыми, как бритва взглядами. Думаю, окажись я между ними и они исполосуют меня на кусочки.

–Что происходит?

Я, стою, качаясь на холодном ветру, моя девушка лежит и задыхается от злобы на земле и, если я могу хоть как-то понять ее поведение, то ей становилось все хуже и хуже.

–Мы делим ваши души.

Крикнула она.

–Да, но ты играешь не по правилам. Ты использовала ее гнев и злобу, чтобы заманить парня со светлой душой к себе. Каждый человек, который оказывается блуждающим, может в определенные сроки или вернуться к живым или уйти навсегда. Ему ты такого выбора не оставила.

–Не правда. Он не знал, что с ним произошло, а она показала ту сторону его жизни, за которую не стоит держаться. Все просто и честно. Видишь, ему совершенно не хочется возвращаться назад, верно?

Демоница уставилась на меня своими черными, как бездна глазами.

–Я не знаю.

Да, я хотел уйти, но сейчас, меня одолевают сомнения. Кажется, что-то удерживает меня и не отпускает.

–К чему тебя приведет твое жалкое существование на земле? Разве ты не понял, что все те, с кем ты был близок и кого любил страдали? Они страдали рядом с тобой!

Ее слова разрывают душу или то, что от нее осталось. Она права, я не заслужил жизни, пусть и такой никчемной, что у меня была. Видимо, я предчувствовал такой вот исход и потому смирился.

–Я готов, забирай меня к себе. Ты права, я не заслужил того, что со мной было и те, кто был рядом со мной, им будет гораздо лучше без меня, а я не хочу той жизни.

Свет, что был внутри меня, угасает и я, слабею, медленно оседая на землю.

–Нет, постой, ты еще не все видел! Подожди!

Он дергает меня за обе руки и поднимает на ноги. Зачем? Я открываю глаза, но мы уже не у подножия гор, а на окраине города. Мы летим над полем, над трассой и бегущими по ней машинами.

–Смотри.

Ангел сжимает мою руку сильнее и поворачивает вправо. Мы снижаемся над кладбищем и медленно опускаемся за спинами двух прижавшихся друг к другу людей.

Женщина не отнимает платок от влажных глаз, а мужчина часто проводит рукой по своим седым волосам.

–Они склонились над могилой сына, где нет и фотографии их ребенка. Он умер в тот же день, что и родился. Они оплакивают его восемнадцать лет. Каждый год, приезжают сюда и долго стоят и молчат, каждый переживая потерю. Эти люди очень добрые, отзывчивые, каких остается на земле все меньше и меньше и ты один из них.

Ангел говорит, а я слушаю. Мое решение не изменилось, я все так же не хочу возвращаться к живым.

–Зачем мы здесь?

Он внимательно на меня посмотрел и улыбнулся.

–Чтобы ты познакомился со своими настоящими родителями.

Шок. Боль. Неверие. Безумие.

–Это не правда. Ты– Ангел, ты не должен мне врать.

Я злюсь, я толкаю его от себя, я хочу сбежать, но те слова, что он мне сказал, они въедаются в мой мозг и возвращают в прошлое, не зависимо от моего решения не вспоминать.

Тот самый старый госпиталь, в котором я очнулся и блуждал долгое время, только на этот раз он более ухоженный и в нем нет мигающих лампочек. В коридоре стоит пожилой доктор и я узнаю в нем того старичка, что приветливо приподнял свою серую шляпу, пролетая мимо меня. Вот он, подходит к двери и его останавливает высокая и очень красивая женщина. Я слышу их слова. Она нервно сжимает в дрожащих руках платок, а увидев Аркадия Ивановича, бросилась ему на встречу.

"-Вы доктор? Понимаете, там моя подруга, у нее схватки начались, когда мы ехали, а потом ей стало плохо. Помогите ей, пожалуйста. Она мне как сестра.

–Не волнуйтесь, ждите здесь."

Доктор уходит в операционную, а она садится на стул и продолжает мять платок. Мне бы ее пожалеть, ведь она так переживает за подругу, но жалости нет. Наоборот, неприязнь и злость переполняют мою грудь. Кто она и почему я так к ней отношусь? Мелькают картинки, день сменился ночью и вот, я вижу, как выходят усталые доктора, поздравляя хирурга. Мать жива, ребенок в безопасности. Я проскальзываю сквозь дверь в палату и вижу счастливую улыбку на лице молодой женщины. Он только пришла в себя, но уже так сильно хочет подняться на ноги и взять своего сына. Завидую им, они будут самыми счастливыми, не то, что я. Женщина засыпает, на дворе ночь и в палату входит та самая молодая медсестра, что прибегала за врачом. В ее руках сверток, но мне ясно, что там нет жизни. Ребенок в ее руках мертв и она меняет его на другого малыша.

На меня.

Сильный удар в сердце выбивает воздух. Я задыхаюсь. Видеть то, как мою жизнь обменяли на другую, чужую, забрали все, что могло принадлежать мне, это страшно. От увиденного зашкаливают эмоции, они переполняют меня и я, кричу.

–Почему? Почему? Почему я?

Нельзя сразу понять и принять правду, она как фантастическое кино, так и остается не принятой до конца. Ведь я реалист, я не верю в чудеса. Их нет в моей жизни.

 -Открой глаза.

Снова этот голос, он возвращает меня назад.

–Не хочу. Я не буду их открывать.

Уже плачу навзрыд. Та жизнь что у меня была, я смирился с ней, как сейчас быть? Правда, она как маленький ядерный удар, уничтожает полностью и восстановиться не возможно.

–Открой и посмотри на меня.

–Зачем?

Отнимаю руки от лица. Вот он я, вы добили меня и мне не зачем дальше размышлять над выбором.

–Я не хочу жить. Жизнь не справедлива!

Шепчу в пустоту. Вокруг никого нет, а я стою в коридоре больницы. Мимо меня спешат подруга моей настоящей матери и медсестра с мертвым ребенком. Они останавливаются у двери в палату, где лежу  родившийся я и где спит моя настоящая мать. Вот женщина, что назвалась почти сестрой, дергает за ручку палаты, но так не открывается. Он старается изо всех сил, но открыть ее не может. Еще и еще, но попытки тщетны и лишь мне одному видно, как за дверью улыбается Ангел. Вот он смотрит на меня и проводит по моему лицу рукой, даря мир и покой моей истерзанной душе.

–С днем рождения тебя. Ты больше не будешь блуждать.